Читать книгу: «Эксперты паранормальных явлений», страница 2

Долив из крана воды, я поставил чайник на плиту и включил газ. Игорь, уже успевший собрать инструменты обратно в сумку, нашел четыре кружки и сполоснул водой, чтобы в них не осталось осколков стекла, после чего расставил кружки на табурете возле плиты. Кухонный стол по-прежнему лежал на боку, справа от входной двери, мы не стали его трогать.

На звон чашек к нам с дивана подошел Михаил Александрович, он помог найти пакетики с чаем и сахар. В холодильнике обнаружился мед, и колбаса. Там же мы обнаружили и черствый хлеб.

Мы соорудили пирамиду из бутербродов и ждали, пока настоится чай в кружках. Профессор, вместо сахара, положил в свою чашку две ложки меда, и я последовал его примеру.

Когда мы доедали по второму бутерброду, в дверях появилась полиция. Их было четверо – трое патрульных и заспанный участковый, которого, судя по всему, на этот вызов подняли из постели. Он не переставая зевал и разглядывал нас маленькими, злобными глазками.

Полиция еще не успела осмотреть кухню, как у старшего патруля зазвонил телефон. Посмотрев на номер, сержант нахмурился и стал отвечать четко и однозначно, – так-точно, принято, есть!

После короткого разговора он посмотрел на участкового, который, разглядывая погром на кухне, начал медленно просыпаться и выказывать некое подобие удивления, – звонил майор Сазонов. Приказано опросить свидетелей и составить протокол. Свидетелей, – кивнул сержант в нашу сторону, – не задерживать, оформить и отпустить. Быстро. Тебе, – указал он пальцем на участкового, – приказано составить полную опись пострадавшего имущества. Все материалы по делу к утру должны лежать на столе у Сазонова, дальше ими займется другой отдел.

Участковый долго смотрел на сержанта, иногда переводя взгляд на нас, сбившихся в кучу и жующих бутерброды, после чего пожал плечами – мол так, значит так, и продолжил осмотр помещения.

– Кто из вас Семенихин? – обратился сержант к нашей группе.

– Семенихин Михаил Александрович, – представился профессор, – к вашим услугам!

– Мне сказали, вы распишетесь в протоколе вместо хозяев дома, – несколько неуверенно и смущенно закончил свою мысль сержант.

В отличии от него, профессор никакого удивления не выказал, казалось, он был готов к такому развитию событий. Мне стало интересно, куда звонил наш профессор после того, как уехала скорая помощь и прежде, чем набрать дежурный номер полиции.

Полиция занялась своим делом – осмотром помещений, составлением протоколов и опросом свидетелей. В качестве свидетелей от лица всей нашей группы единолично отвечал Михаил Александрович. Уж не знаю, какие пояснения он дал следствию, но все закончилось на удивление быстро.

Я, вместе с Игорем и Костей, бесцельно слонялся на улице, чтобы не путаться под ногами у следственных органов. Полиция не задала нам ни единого вопроса, что меня лично вполне устраивало. А через полчаса, бодрый и довольный, вышел профессор, – ну что? Поехали по домам? – предложил он.

И мы уехали, оставив сохранность дома и его имущества на привычные плечи полиции. Ехали молча. Молчал Костя за рулем автомобиля, Михаил Александрович молча сидел на переднем сиденье, молчали и мы с Игорем. Это задание, которое к тому же для меня было первым, наша группа с треском провалила.

Мы не сберегли владельца дома, его увезла скорая в невменяемом состоянии, не сумели сохранить имущество – чего стоил разгром на одной только кухне, не сумели определить причину случившегося. Мы не добились ничего…

Глава 2. Охотники за привидениями. Начало

Все началось несколькими месяцами ранее. Я был самым обыкновенным студентом, учащимся на историческом факультете Воронежского Государственного Университета. От сессии до сессии жилось мне неплохо, а в сессии начинались проблемы.

Если честно, я вообще не понимаю, каким чудом мне удалось дотянуть до второго курса. Стоит начать с того, что я никогда не любил историю. Все эти исторические события, которые разворачивались перед нами во время лекций, для меня были скучны и не актуальны. Ну в самом деле, кому интересно изучать то, что уже случилось, причем случилось несколько столетий назад?

Конечно, многие со мной не согласятся, и первым среди них будет профессор Семенихин – пожалуй, самый уважаемый профессор на кафедре Политической Истории. Михаил Александрович имел тот редкий талант, позволявший ему долгими лекционными часами с жаром и упоением рассказывать о самых заурядных, на мой взгляд, исторических событиях, превращая их во что-то живое и осязаемое.

Его предмет был одним из немногих в университете, который я хоть как-то пытался учить. Все остальные предметы, что называется, мне просто не заходили. В добавок ко всему, даты, которые бедующий историк должен был запоминать, как свой собственный день рождения, в моей голове никак не желали оставлять хоть какой-то след.

В общем и целом, я с самого начала поступил на этот факультет по единственной банальной причине – сюда был до удивления смешной конкурс. Сколько студентов – столько и мест на факультете. И я старался. Вернее, пытался стараться, но со временем все меньше и меньше. И вот, наконец, настал тот день, когда я решил окончательно м бесповоротно забросить учебу.

В том, что этого не произошло, я обязан Костику, ну и, конечно же, Михаилу Александровичу. Костик был, есть и будет простым деревенским парнем с хитрым крестьянским умом. С виду он прост, как пять копеек, но это только с виду. По своему обыкновению, он всегда прикидывается шлангом и жадно слушает собеседника, как человек, который не имеет собственного мнения. Но повторюсь, это только с виду.

Если вам посчастливится узнать Костика лучше, то в этом человеке можно разглядеть многие таланты, о которых окружающие не догадываются. К каждому человеку Костя мог найти индивидуальный подход, причем без хитрости, по-простецки. Недаром Костик, еще будучи студентом первого курса, получил прозвище «брат студента», он везде был «в доску» свой.

И вот, когда я, опустив голову и поджав хвост – а хвостов, надо признаться, у меня скопилось немало – шел с повинной в учебную часть, вероятней всего для того, чтобы написать заявление об окончании своей деятельности в качестве студента, по дороге мне встретился Костя.

Константин уже перевелся на третий курс. Я не знал точно с какого он факультета, но слышал, что его учеба связана с физикой. Он, в свойственной ему манере, сперва посочувствовал, причем так, что мне действительно стало легче, а потом спросил, – а какая, собственно, вожжа мне залезла под хвост? Ну есть хвосты? – Так у кого же их нет? Нет времени? – А у кого оно есть? И посоветовал мне, для начала, записаться на факультативный курс к общеизвестному профессору Семенихину.

Как я узнал от Костика, Михаил Александрович увлекался паранормальными явлениями, которых история прошлых лет знала немало. В обычных занятиях такая практика не приветствовалась, и вот профессор собрал студентов-единомышленников для факультативных занятий.

Возможно дело было в том, что кроме Михаила Александровича в нашем университете паранормальными явлениями никто больше не увлекался, а возможно про его факультативные занятия мало кто знал. В любом случае, группа его слушателей была, мягко говоря, немногочисленной. Не знаю, как про эти занятия прознал Костик, но с другой стороны -похоже, он знал все, что происходило в университете.

По совету Кости, я записался на дополнительные занятия к профессору Семенихину, и честно начал их посещать. Огромной неожиданностью стало то, что уже после первого посещения факультатива я понял – это очень даже по мне! Меня, как обычно, не клонило в сон от скучных событий и непримечательных дат, вовсе нет.

На своих занятиях Михаил Александрович рассказывал так увлекательно, что мне запоминались в первую очередь – события, и во вторую очередь – даты. Причем, в данном случае даты запоминались легко и непринужденно. Оказалось, что история на всем протяжении полна необычных и загадочных тайн, которые до сих пор не раскрыты.

И уже после второго факультатива, которые, к слову, проводились раз в две недели, мне снова захотелось продолжить учебу в университете. За это спасибо Косте и Михаилу Александровичу, который выслушал меня, а после, без всяких нравоучений, помог оформить академический отпуск в учебной части.

Кстати, на тех же занятиях я познакомился и с Игорем Корниенко, который, как оказалось позднее, тоже входил в нашу группу «Охотников за привидениями».

О самой группе я узнал от профессора Семенихина. Это случилось в конце второго месяца, после начала факультативных занятий в группе у Михаила Александровича. Перед началом очередного занятия ко мне подошел, а вернее – подбежал Костя. Ходил он редко, в силу своего неукротимого характера, чаще неторопливо бегал. В общем, нагнав таинственности, он полушепотом передал мне просьбу профессора Семенихина – подойти к нему после окончания факультатива.

По лицу Кости было видно, что он прекрасно знает, о чем профессор хочет со мной поговорить, но изо всех сил сдерживает желание выложить мне все и сразу. Я, в свою очередь, изо всех сил сдержал любопытство спросить у Костика – о чем пойдет речь, а лишь кивнул и сказал, – понял, подойду!

Михаил Александрович не стал ходить вокруг, да около, он сразу выложил все на чистоту. – Максим, вы умный студент, и вероятно уже сделали вывод о… так сказать, специфическом круге моих интересов. Не буду скрывать, что мои интересы идут немного дальше, чем просто факультативные занятия, – профессор внимательно заглянул мне в глаза и продолжил, – перейду к сути…

Со слов Михаила Александровича я узнал, что в нашем городе существует некоторая окологосударственная контора, которая непосредственно занимается разными необычными явлениями.

Необычными, – то есть теми, которые не попадают под прочую юрисдикцию, например, полиции, – пояснил профессор, увидев полное непонимание на моем лице. – Можете называть это как хотите: необъяснимое, паранормальное, сверхъестественное… в общем – необычное, – подытожил Семенихин. – Почему наполовину государственное? Если данные явления существуют в природе… а они, как вы позже узнаете, очень даже встречаются, кто-то же должен заниматься этим, разве не так? В нашу организацию поступает информация от различных ведомств, будь то пожарная часть, полиция, или скорая помощь. И случается это потому, что иногда до истоков проблем сами они добраться не могут. А если и добираются, то полученные данные уже не могут приобщить к своим официальным протоколам. Вот тогда-то в дело вступаем мы! Официально мы приписаны к дирекции социальной сферы, но фактически не имеем к ней никакого отношения. Там числятся наши должности, бухгалтерия худо-бедно начисляет на них зарплату, да и только…

Я молчал, и Семенихин продолжил.

– С другой стороны нас поддерживает негосударственное предприятие в лице… – профессор замялся, – я пока не могу полностью рассказать всех деталей, да и не так они важны. Вам нужно лишь знать то, что помимо государственной конторы нам помогает один крупный бизнесмен, который хочет оставаться в тени, понимаете, у него свои интересы? Так вот, из этой негосударственной организации мы получаем необходимые материалы и инструменты для наших исследований.

– То есть, у вас есть команда по изучению сверхъестественного, которая имеет и государственную и негосударственную поддержку? – уточнил я, – и как она называется?

Профессор поморщился, затем улыбнулся, – у нашей команды пока нет официального названия. У меня, конечно же, есть далеко идущие планы… но это потом, когда телефон нашего офиса будет известен на всю страну, как, скажем, телефон скорой помощи, или телефон Гор-Газа, чтобы граждане знали о нашем существовании и были проинформированы куда звонить в случае беды. Ну а пока, – профессор снова улыбнулся, – пока ребята в шутку называют нашу команду «Охотники за приведениями».

Я слушал не перебивая. Стоя в маленькой, пыльной преподавательской комнате – а разве факультативному курсу могли отдать хорошее помещение – я слушал и не дышал. Если бы мне рассказывал об этом кто-нибудь другой, например, Костик, я бы, наверное, рассмеялся и ушел. Но слышать такое непосредственно от профессора Семенихина было иным делом. А Михаил Александрович продолжал.

– На самом-то деле, если вдуматься, мы никакие не охотники. Нет у нас ни бластеров, ни ловушек…ну вы помните? Как в том фильме, про «Настоящих охотников за приведениями». У нас есть лишь малая часть оборудования, которое производит не поиск призраков, а делает некоторые замеры физических характеристик. А уже по этим замерам мы делаем вывод – есть перед нами что-то необъяснимое и сверхъестественное, или же это обыкновенное природное явление. И даже если перед нами что-то совершенно необъяснимое, неподвластное физическим законам нашего мира, все равно мы и поделать-то ничего не можем. Нечем нам с потусторонними силами бороться, будь то призраки, или иные проявления других реальностей. Мы всего лишь собираем данные, накапливаем их и изучаем.

Профессор вздохнул и на минуту задумался.

– Наше государственное главенствующее предприятие, в случае необходимости, выделяет нуждающимся временное жилье, как правило, это недорогие коммунальные квартиры. А наш негосударственный богатый спонсор может выкупить в свою собственность, или в собственность своей компании жилье с потусторонними проявлениями, для дальнейшего всестороннего изучения данных процессов. В общем и целом, помимо нашего простенького оборудования, у нашей команды есть только мы – ее верные подданные, – с улыбкой закончил свое пояснение Михаил Александрович.

– И как часто люди обращаются за вашими услугами? – не удержался я от вопроса.

– Часто, – невесело ответил профессор. – Но как правило, а правило это в девяноста семи – девяноста восьми случаях из ста, причины подобных явлений вполне заурядные. А чтобы добраться до тех самых двух – трех случаев из ста, зачастую приходится выполнять рутинную и скучную работу.

– И как же вы поступаете, когда находите те самые два-три «ваших» случая? – вновь не удержался я.

– Как поступаем? – профессор наморщил брови и потер переносицу, – да по-разному поступаем. Стандартного способа у нас нет. Да и вообще, разве может к необъяснимым явлениям и феноменам быть применен стандартный способ? Вот, например, наше крайнее расследование. Да вы не удивляйтесь, Максим. Можно к вам обращаться менее официально? Мы, охотники за призраками, народ очень суеверный и не любим громких слов. Для нашего брата слово «последний» режет слух, и мы заменяем его словом «крайний». Крайний случай, крайний раз. Теперь понятнее? Так вот, собственно, крайний случай у нас был очень интересный. К нам обратились владельцы одной старенькой квартирки, купленной на вторичном рынке. Ничем непривлекательная четырехкомнатная квартирка, в стареньком многоквартирном жилом доме, после переезда новых владельцев начала подавать «признаки жизни». Собственной жизни, помимо самих жильцов. Началось все банально, с физического недомогания всей семьи. Врачи, как оказалось, им не помогли. Дальше начались иные проявления: хлопанье дверей, самопроизвольные возгорания, непонятные шорохи и ночные шепоты. Злополучные новые хозяева квартиры обращались сперва в церковь, потом в полицию. К ним на квартиру ходил батюшка, песни пел, и по углам водой брызгал. После него приезжал участковый. Ходил по комнатам и ничему не верил. Несколько раз его вызывали. А после того, как сам застал самопроизвольное открывание дверей в доме, сказал жильцам честно – что он, в данном случае, ничем помочь не может, такое даже в протоколе не укажешь! Вот и обратились владельцы квартиры к нам. Мы им помогали разве что своим присутствием. Ну а что им еще делать? В квартире страшно, тем более с двумя детьми. Чтобы купить новую, нужно старую продать. Другую квартиру снимать они не могут, у них денег нет, за эту еще с банком не рассчитались. Можно к родственникам напроситься, но вы же понимаете, что это все временное решение? В итоге они вышли на нашу группу. Мы жили у них по двое. Круглосуточно – и днем, и ночью. А потом через социальный фонд комнату в общежитии оформили, они пока там и живут. Так что, никакие мы не охотники – скорее исследователи.

– А почему вы предлагаете мне место в вашей команде? Ведь желающих наверняка много будет. Почему именно мне? – задал я вопрос, ответ на который очень тревожил.

Профессор снова нахмурил брови и неуверенно посмотрел по сторонам. Но, наконец, он решился и ответил.

– Про вас, Максим, слухи ходят по институту. Ваши однокурсники вас за глаза Ведьмаком называют. Я сперва думал, что это глупое прозвище, но потом кое-кто мне рассказал, что вы никогда не проигрываете в азартные игры, особенно в карты. Можете на спор, не глядя, отгадать масть почти всех карт в колоде, способны на экзамене счастливый билет вытащить, и тому подобное. Вы же знаете, как вас однокурсники называют?

Я знал… Ведьмаком меня называли не только за глаза. Да и не только однокурсники. Было время, когда в старой школе так звал меня каждый мальчишка. Макс – Ведьмак. Я тогда гордился своим талантом и не скрывал его, но с годами стал более скрытен. Но опять-таки, с чьей-то легкой руки этот ярлык снова намертво прилепился к моему имени. Макс – Ведьмак. Только на этот раз произносили его скорее в шутку, чем в серьез, и совершенно без страха. Не то, что было в школьные времена моей бурной юности.

Просто повзрослев, я перестал считать свою силу талантом. И стал все чаще вспоминать единственный момент из детства, когда получил свой дар… или проклятье. И спустя годы я вспомнил все – каждую деталь того далекого летнего дня, каждую мелочь. Помню, только рассказывать об этом пока не готов…

Глава 3. Сейчас

Домой я вернулся только под утро. После нескольких дней отсутствия мне было приятно вновь оказаться у себя дома. Несмотря на то, что предшествующие три дня я провел в относительном комфорте, если забыть про бессонные ночи на скрипучей раскладушке, все равно свой дом ни с чем не сравнится. Даже, если это не совсем твой дом.

Последнее – это как раз мой случай. Я почти полгода живу в доме своей девушки. Причем так получилось, что живу я в нем совершенно один, не считая кота. Родители Светланы, так зовут мою девушку, или теперь про нее стоит говорить в прошедшем времени… Я часто мучаю себя этим вопросом, но никак не могу на него ответить, даже самому себе. Так вот, родители Светланы выиграли Грин-карту и уже полгода живут в Америке, вместе со своей единственной дочерью. Она, как Карлсон, который живет на крыше – улетела, но обещала вернуться.

В первые несколько месяцев, я в это верил. Верил в то, что скоро она вернется и мы снова будем вместе. Но время шло, а в ее ближайшие планы возвращение домой, пусть даже на короткий промежуток времени, не включалось. Я понимал это, но принять не мог.

Они обживались на новом месте, обзаводились новыми связями, новыми друзьями, и новыми взглядами на старые вещи. Вероятнее всего, что в какой-то момент я для нее превратился в одну из таких старых вещей, которая должна остаться в прошлом.

В первый месяц мы ежедневно созванивались по видеосвязи, но потом эти звонки стали реже, пока наконец она не перестала отвечать на мои вызовы. Иногда я получал от нее сообщения, в которых Светка, с искренними извинениями, ссылалась на неотложные дела и обещала перезвонить позднее.

Вывод был очевиден – я остался в прошлом. Как-бы то ни было, я по-прежнему живу в их небольшом городском доме, оплачиваю коммуналку и присматриваю за котом.

Вернувшись домой, я насыпал в миску Батона сухой корм. Не знаю, чем он питался в мое отсутствие, но, судя по виду, кот совершенно не похудел. Батон ел и косился на меня своими ядовито-желтыми глазами. Иногда мне кажется, что этот кот умеет читать мысли. На счет мыслей, возможно, я загнул, но мое душевное состояние кот всегда угадывал безошибочно.

Сегодня я был усталым и разбитым. Меня до боли терзало чувство вины. Я пытался докопаться до причин этого чувства, но рационального объяснения найти не мог.

Забравшись в ванную, я включил душ. Обычно вода помогает снять усталость и вернуть здравомыслие, но не сегодня. Я сидел, подставив спину под обжигающие струи воды, и старался ни о чем не думать, но какая-то мысль продолжала крутиться на заднем плане в моей голове. Я что-то не понял, чего-то упустил.

Кот наблюдал за мной, забравшись на стиральную машину. Взяв в руки кусок мыла, я продолжал рассматривать пустую мыльницу, затем закрыл глаза и попытался мысленно вернуться в дом Александра.

Очутившись на кухне – на той самой кухне, где совсем недавно мы пили чай в ожидании приезда полиции – не увидел и следов беспорядка. Все шкафы стояли нетронутыми, дверь целой. Я подошел к двери, она распахнулась, и я мысленно проследовал дальше. В коридоре за дверью я остановился. Внизу, в подвале, я ощущал тяжесть, а сверху… надо мной нависало что-то темное и бесформенное, как туча, только наделенная разумом.

Медленно я начал подниматься по ступеням лестницы, ведущей на второй этаж. Страха не было, так как мое физическое тело в этот момент находилось далеко от дома, и какое-то внутреннее – седьмое чувство – подсказывало, что я нахожусь в злополучном доме задолго до развития известных событий.

И тем не менее, поднимаясь по лестнице, я старался не шуметь – осторожность еще никому не вредила. Поднявшись до конца ступеней, я увидел ту самую нишу стенного шкафа, с которой, как мы думали, все и началось. Мы разобрали шкаф, но не обнаружили в нем ничего существенного. Теперь же я чувствовал, что все зло, выместившее свои обиды на целом доме, включая его хозяев, изначально было сконцентрировано именно в этом стенном шкафу.

Стоя на верхней ступеньке лестницы, я прислушался к своим ощущениям: Так-так-так-так, скорей почувствовал, чем услышал. Что-то темное и пульсирующее дышало и вздрагивало сквозь равные интервалы времени. Я спустился на ступеньку ниже, затем еще на одну, присел и увидел – всю внутреннюю поверхность стены, окружавшую встроенный шкаф, украшали древние символы или руны.

Вместе с равномерным гулом – так-так-так – символы начинали светиться, после чего снова гасли. И так продолжалось с каждой пульсацией. Одновременно с этим я почувствовал, как мои ноги, стоявшие на верхних ступенях лестничного пролета, приобретают вес и начинают давить на лестницу. Это могло означать только одно – то, ЧТО находилось в доме, заметило мое присутствие, и затягивало физическое тело в эту инородную и пугающую реальность!

Я открыл глаза. Передо мной снова была ванная комната, льющаяся из-под крана вода, и кот, который уже не лежал, как минутой ранее, он сидел и округлившимися глазами смотрел на меня. Впрочем, минутой ли?

Я так и не научился определять время, которое проводил там – с другой стороны своего сознания. Судя по увеличившемуся объему воды в ванной, это была не одна и не две минуты, как мне показалось. Все это время я продолжал сжимать в руке кусок мыла. Посмотрев на него, я отложил мыло в сторону, взял пустую мыльницу и аккуратно положил ее на теплую воду.

Вода легко подхватила мыльницу, и та закачалась, подрагивая на волнах. Набрав в руку немного жидкости, я вылил ее в мыльницу – качание замедлилось. Я повторил это несколько раз, наблюдая, как с каждой новой пригоршней воды мыльница все медленнее реагирует на колебания волны в ванной.

Перед тем, как уйти под воду, наполненная водой мыльница совсем перестала раскачиваться и замерла неподвижно. Вот что было сокрыто в той пульсации! Так-так-так. Я видел, как темная энергия, удерживаемая утерянными символами, капала и растворялась где-то далеко внизу, в глубинах подвала странного дома. Мы же своими действиями, а именно – демонтажем стенного шкафа, нарушили тонкое равновесие невидимой темной материи.

Она перестала стекать в недра дома и, подобно воде в мыльнице, стала набираться, аккумулируясь в его стенах, пока этой энергии не набралось столько, что она захлестнула и потопила дом целиком. А мы-то радовались, когда после нашего вмешательства Александра перестали мучать страшные сны наяву. Дом, так же как мыльница, потяжелел и на время затих, чтобы потом камнем уйти под воду, забрав с собой всех, кто находился в нем.

Теперь для меня это было так очевидно, что сжались скулы и на глаза навернулись слезы обиды. Это же была моя задача! Правильнее сказать – это была моя единственная задача, которую я должен был выполнить, находясь внутри. Я должен был это почувствовать, должен был догадаться, но сплоховал.

И Александр расплатился за мою ошибку, возможно, ценой собственной жизни. Батон не мигая смотрел мне в глаза и урчал, выражая на кошачьем языке свои эмоции. Кто бы знал, как я был благодарен этому коту за то, что не один оказался в ванной. А потом зазвонил телефон.

Звонил Костик, тот же кот, который, прячась под маской безразличного веселья, очень остро чувствует эмоции друзей. И ему за тот звонок, я тоже был искренне благодарен.

– Жрешь, небось? – со смешком начал Костик.

– Нет, – я не стал говорить, что звонок застал меня в ванной.

– Уже пожрал? – у Костика были два коронных вопроса, которыми он мог вывести из себя любого собеседника и, как ни странно, этот способ всегда срабатывал. Но не в этот раз.

– Я не хочу есть, я спать хочу. А еще у меня из головы не выходит наша поездка! Кажется, я понял, в чем заключалась проблема. Мы кое-что не заметили, когда разбирали нишу в стене. Мне кажется, там что-то было.

На другом конце телефона послышался вздох, голос Константина посерьезнел. Я уже и сам понимал, что он ответит. Так же, как понимал и то, что постоянное прокручивание в голове недавних событий к хорошему не приведет. Ничего уже не изменишь и до добра такие мысли уж точно не доведут, но такова моя суть, а себя не изменишь – таков уж я человек. А еще я думал о том, кто на самом деле был инициатором телефонного звонка – сам Костик, или же его попросил позвонить Михаил Александрович, но спрашивать не стал.

– Слушай, Макс, я понимаю, как все это выглядит для тебя, тем более, это был твой первый выезд в составе нашей группы… но пойми, что наша работа – это тот самый случай, когда ничего не знаешь заранее. А раз так, то и распланировать заранее мы никогда ничего не можем! Бывало, и не раз, когда все наши планы во время выезда летели к чертям. И поэтому приходится импровизировать на ходу, а это получается не всегда удачно. То, что ты переживаешь – это нормально, но зацикливаться на этом не нужно! Все доски, обои, и чего мы там еще от стены отодрали, пойдет в архив, потом разберемся что к чему, а пока нужно жить дальше и думать о перспективах, тем более, что нам скоро предстоит еще один выезд, который, возможно, окажется серьезней и опасней предыдущего. Так что, нужно сконцентрироваться на новых возможностях, – подытожил Костик.

Я слушал его не перебивая, лишь мысленно отметил для себя последнюю фразу, а именно – как он поставил ударение в слове «сконцентрироваться». Значит Михаил Александрович все-таки приложил руку к нашему разговору. Но сам он звонить не стал, иначе я чувствовал бы себя еще глупее. Эту дипломатичность я мысленно отметил, а вслух спросил, – что за архив?

– Ну, брат, архив – это Архив, – к Костику снова вернулось глуповато-шутливое настроение, – это такое место, где годами лежит всякий хлам, прямо, как в гараже у Пухлого, бывал там когда-нибудь? – договорил он уже смеясь. – На самом деле про архив тебе лучше у профессора спросить, он сможет объяснить лучше меня.

После разговора с Константином я почувствовал себя лучше, на передний план снова вышла уверенность, а чувство вины отступило назад. Я устал, но в сон не тянуло, поэтому я не пошел в спальню, а лег на диване в гостиной и включил телевизор, уверенный в том, что уснуть не удастся.

Как оказалось шестью часами позднее, в этом я сильно ошибался. Не смотря на включенный телевизор и шум с улицы, я крепко проспал большую половину дня. Проснувшись, я обнаружил кота, лежавшего в ногах. По телевизору был включен канал евро-новостей, по которому к моменту моего пробуждения показывали ураган, свирепствующий на южных широтах земного шара.

Телефон мигал множеством пропущенных сообщений, меня всегда интересовал вопрос – как мои корреспонденты узнают о том, что я сплю, ибо именно на моменты моего сна приходила основная часть пропущенных звонков и сообщений.

Я взял телефон в руки, он показался мне потяжелевшим от новых сообщений, и стал просматривать их. Два пропущенных звонка от Светланы по Скайпу и несколько испуганных сообщений после них. Она сильно желала узнать все ли в порядке со мной и домом. Как показалось, ее больше интересовало последнее, чем я.

Она где-то увидела видеоролики, которые показывали бурю с градом, прошедшие в нашем городе. Я набрал ей короткое сообщение о том, что ни про какую бурю и град не слышал, а также подтвердил, что мы, вместе с домом и котом, находимся в полном порядке, чего и вам желаем. Света не ответила, но я увидел, как мое отправленное сообщение приняло статус «прочитанного».

Остальные сообщения, сомнительного содержания, были от Костика. Костя писал, что пока я спал, он увел моего коня, а также кучу всякой чуши, которую я пропустил не задумываясь, но в конце каждого сообщения он просил перезвонить ему, как только проснусь. Последнее полученное от него сообщение имело следующее содержание: «Есть новое задание. Вечером собираемся у профессора. Перезвони, как проснешься!». Зевая, я набрал номер Кости.

– Проснулся? – послышался в телефоне его бодрый голос, – а то я уже думал будить тебя. Мое сообщение видел?

– Видел, – подтвердил я, – в двух словах не расскажешь?

– В двух словах не расскажу. К семи вечера собираемся у Александровича, там обо всем и узнаешь. Не опаздывай, адрес знаешь?

Адреса я не знал, и Костик скинул его сообщением. Профессор жил на улице с хитрым названием Сакко и Ванцетти. Не имея представления о местонахождении этой улицы, а также о том, кто эти добрые люди, я решил загрузить Яндекс-карты, но, подумав, решил вызвать такси. Зачем мне география? – ямщик есть, куда нужно довезет!

Неплохо было еще и перекусить перед выездом, но посмотрев на часы, которые показывали половину седьмого, я отогнал эту мысль и пошел в душ. Возле дома профессора я оказался уже без четверти семь.

Михаил Александрович устроился неплохо – небольшой, но отдельно стоящий домик в частном секторе, практически в центре города. Невысокий однотипный забор из красного кирпича тянулся вдоль всех домов, стоящих на этой улице со смешным названием. Не знаю почему, но каждый раз, когда я мысленно вспоминаю адрес профессора, губы сами собой растягиваются в улыбке. Я решил, по приезду домой, обязательно посмотреть в интернете, кто такие эти Сакко и Ванцетти.