Сновидцы

За мной наблюдают из сумрака. В прямом смысле. Кто-то, судя по комплекции, парень, сидит в дальнем углу и смотрит на меня. Лампа над ним не горит, он находится слишком далеко, разглядеть сложно, но по моему замершему взгляду, должно быть, понимает, что я его вычислила. Он не отворачивается.

Растрепываю волосы так, чтобы пряди упали на лицо. Я и так слишком долго находилась на всеобщем обозрении. На сегодня хватит! Спеша выйти из кафе, украдкой бросаю последний взгляд. Парень смотрит мне вслед.

За считаные секунды пролетаю полкоридора. Но этот взгляд в спину ощущаю еще очень долго…

Глава третья

Тесса в дальнем конце коридора уже нетерпеливо постукивает по часам в ожидании звонка. Историю она, конечно, терпеть не может, зато, как оказалось, любит помечтать о нашем учителе – мистере Райли. И даже лучшая подруга – не повод опаздывать на урок кумира.

Я уже на полпути к Тессе, как вдруг возникает ощущение, будто солнце заслоняют тучи. Джиджи, в сопровождении Эмбер и Киары – крайне задиристых членов нашей команды, с которыми мы обычно не зависаем, – выходит из женского туалета и преграждает мне путь.

С той злопамятной вечеринки мы с Джиджи не разговаривали, хотя я умоляла меня простить, передавала записки, писала сообщения. От Тессы я узнала, что Джиджи подумывает получить охранный ордер, а от мамы – что ее родители угрожают подать в суд. Но вот она передо мной собственной персоной. Я лишь хочу исправить ситуацию, сказать, что сожалею, что не хотела ничего плохого. Может быть, Джейми прав и, если заставить ее выслушать, она поймет. Стараюсь не думать о том, что она, как последняя стерва, распускала обо мне разные слухи. Улыбаюсь.

– Привет, Джиджи. Послушай, мне очень… – это все, что успеваю сказать. Ее правая рука взмывает и дает мне пощечину.

Застываю, прижав руку к щеке, нелепо разинув рот от неожиданности.

Киара таращится на меня, у Эмбер перехватило дыхание.

– Всегда пожалуйста, – ухмыляется Джиджи.

Тесса мчится ко мне.

– Джиджи, какого черта?

– Оказываю Саре одолжение, Тес, – отвечает та. – На занятиях доктор Гордон рассказывал, что так, кажется, дрессируют собак. Когда в следующий раз Сара откроет свой рот, чтобы извиниться, то вспомнит пощечину и передумает. – Джиджи корчит рожу и наклоняется ко мне. – Разве тебе неизвестно, что судьба та еще сука? И чтобы я больше не слышала этой чуши из твоего лживого рта, чокнутая! Пока я жива. А планирую я жить долго, несмотря на все твои усилия. На это есть отличная причина – я хочу сделать твое жалкое существование еще более…

Тут Эмбер неожиданно толкает Джиджи, почти сбивая ее с ног.

– Эй! Ты что, наглоталась таблеток? – с трудом удерживается на ногах Джиджи.

– Это не я… – недоумевающе отвечает Эмбер. Она разворачивается, ища в коридоре кого-то взглядом. – В меня врезался тот парень… Эй, ну-ка стой! – кричит она. – Ты что, слепой?..

И слова застревают у нее в горле.

С кривой лукавой ухмылкой к ней оборачивается высокий, худощавый, но крепкий парень. Он ведет себя столь же непринужденно, как и выглядит: джинсы свободного покроя и фланелевая рубашка нараспашку. Под ней виднеется серая футболка, подчеркивающая явно мускулистое сложение.

Джиджи осматривает его с ног до головы так, что Тесса от удивления приподнимает брови.

Хотя мой спаситель и правда хорош собой, меня заботит не его статус Адониса, а мысль, что я его откуда-то знаю…

Я хватаю Тессу за руку. Уверена, та думает, что я чисто по-женски впечатлилась симпатичным парнем, но сейчас мне плевать на его внешность. Хотя формально мы незнакомы, он уже появлялся в ярком эпизоде черной комедии, в которую не так давно превратилась моя жизнь. Парень перехватывает мой взгляд, и на мгновение кажется, что он меня тоже узнал. Но как такое возможно, когда единственная наша встреча произошла ночью, когда я пыталась убить Джиджи… Это он был тогда в моем сне…

Я еще не поняла, как полуголый парень из сна оказался передо мной в настоящей жизни, а Джиджи уже пытается воспользоваться случаем.

– Привет, новенький! – мурлычет она.

Он задерживает на мне взгляд еще секунду, потом переключается на Джиджи. Та бесподобна, но это не природное. Об этом она нам сама не раз говорила открыто. По мнению Джиджи, глаза у нее мелковаты, слишком близко посажены, волосы постоянно путаются и свисают с головы сухими кукурузными листьями, а бледная кожа просвечивает. Но то, чем не одарил ее господь, она ловко скрывает под тонной макияжа, здорово помогает и виртуозное владение плойкой. Джиджи знает, как выжать по максимуму из того, что досталось, и, заканчивая творить волшебство, становится сногсшибательной. Хотя парень, оглядев ее с ног до головы, не произносит ни слова, Джиджи понимает, какое впечатление она производит. По выражению ее лица я понимаю, что сейчас она попытается использовать незнакомца, чтобы насолить мне еще больше.

– Так как ясно, что ты ничего пока не сечешь, на этот раз я сделаю исключение. – С этими словами она придвигается ближе к парню. – Видишь девчонку позади меня? Ту, с отметиной на лице? Не подходи к ней. Она больная и очень заразная.

Улыбка парня делается шире, Эмбер хихикает, будто ей четыре года. Тесса кидает мне говорящий взгляд: «На перемене за спортзалом, только ты и я». Я ценю ее старания, но понимаю, что они бесполезны. Джейми ошибся: Джиджи не успокоится. На мне позорное клеймо, и даже новенький скоро заиграет по ее правилам.

– Заразная? – переспрашивает он. Его баритон переносит меня в ощущение недавнего сна, и я заливаюсь румянцем, вновь ощущая его гладкую обнаженную грудь. – А что с ней?

Джиджи бросает на меня торжествующий взгляд.

– Общественная проказа, – издевается она.

Эмбер с Кьярой прыскают. Тесса беззвучно шепчет им: «Заткнитесь».

Парень подвигается ближе к Джиджи, и на секунду я вдруг пугаюсь того, что он внезапно ее поцелует.

– Так ты считаешь, что мне лучше разделить чашку Петри с тобой?

– Может быть… – Голос Джиджи звучит не так уверенно, как она, вероятно, планировала. Она подается к парню, а мне хочется влезть между ними и выцарапать ей глаза.

Незнакомец оказывается еще ближе, и я не могу пошевелиться, уже представляя жар его дыхания у нее на губах. Кажется, будто сам воздух вокруг накаляется. Он замирает, делает паузу и произносит:

– К счастью, у меня прививка против злобных старшеклассниц. Поэтому думаю, что мы в качестве пары вообще не вариант.

Эмбер закашлялась, а Клара зажала рот ладонями.

Джиджи идет багровыми пятнами, не в силах пошевелиться, застигнутая врасплох отпором парня, которого пару секунд назад считала уже своим.

Я с трудом сдерживаю улыбку, чтобы не навлечь на себя еще больший гнев.

Раздается звонок. Парень уходит по коридору, а Джиджи пытается въехать в то, что только что произошло.

– Интересный выбор, – наконец произносит она и, важно вышагивая мимо, специально задевает меня плечом. Следом семенят ее шестерки.

Я получаю передышку, но понимаю, что это временно…

Когда ко мне возвращается хладнокровие, парень из моего сна оказывается уже в дальнем конце коридора. Не останавливаясь, он бросает на меня взгляд через плечо и улыбается. Потом снова разворачивается спиной к тому месту, где только что собственноручно выкопал свою могилу перед лицом общественности, и идет дальше. Я смотрю, как он исчезает за углом. Интересно, чувствует ли он мой взгляд так же, как чувствовала я его?

– Э-э-э, и что это было? – спрашивает Тесса.

Трясу головой, вспомнив, что я здесь не одна.

– Джиджи влепила мне пощечину, и мы почти сцепились.

– Да-а, это я поняла, – нетерпеливо произносит подруга. – Я про другое: про Заблудившегося Мальчика, заплутавшего по дороге в класс. Аж слюнки текут… Заверните мне одного. – Она расплывается в озорной улыбке. – Если только, конечно, ты уже не приготовила денежку.

– Что? Прекрати! – быстро отвечаю я, надеясь, что мое лицо не сильно покраснело. – Ты всерьез собралась обсуждать, что кто-то мне улыбнулся? Я вот заморачиваюсь, что мне только что влепили пощечину…

– Проехали! – обрывает Тесса. – Отпадный незнакомый чувак только что прикрыл твою спину! Это при том, что вы незнакомы. – Но, всматриваясь в меня внимательно, добавляет: – Если только я чего-то не пропустила…

Хмурюсь. Тессе и так повезло: лучшая подруга чокнутая и страдает расстройством сна. Лимит дружбы превышен. Разве я могу признаться, что это парень из моего сна? Разве могу ждать понимания, если сама считаю происходящее уму непостижимым?

– Нет, мы незнакомы, – говорю я, направляясь по коридору в класс. По крайней мере, не как обычные люди, добавляю про себя.

Тесса взволнованно хлопает в ладоши.

– Ну, здесь я помогу! Его зовут Уэс Нолан. Только что перевелся из какой-то закрытой школы на севере. Сегодня он у нас первый день.

Уэс Нолан. Я уже мысленно выписываю его имя на листочке, заменяя букву «А» на сердечки. Нет. Перебор, слишком быстро… Переключаю внимание на проделанную Тессой сыскную работу.

– Вынюхиваешь ты классно, и подозреваю, сведения точные? – уточняю я.

– Мои источники не врут! – важно приподнимает бровь Тесса. – Утром краем уха слышала, как директор Хэтч обсуждал с миссис Линклер нового ученика. Похоже, твой парень успел побывать до этого уже не в одной закрытой школе.

– Правда? – удивляюсь я.

Потом вспоминаю, что Уэс мне как бы и незнаком и удивляться особой причины нет.

– А ты не суди, – упрекнула Тесса. Она кладет мне на плечо голову, смотрит снизу и улыбается. – Плохие мальчики – это прикольно! Может, попробуешь с ним подружиться? Отличная из вас выйдет парочка.

Шутливо отстраняю ее и направляюсь в класс.

– Да ладно! – Тесса догоняет меня. – Высокий брюнет приходит на помощь. Есть вещи и похуже.

– Соглашусь, – замечаю я. – Например, одна из бывших подруг вдруг может посчитать личным долгом отныне и вовеки делать все, чтобы разрушить мою жизнь.

Мы идем по коридору, Тесса берет меня за руку и крепко ее стискивает. Мы сдружились еще в детском саду на почве искренней ненависти к тихому часу, и с тех пор наши отношения ни разу не давали трещину. Друг о друге мы знаем все. Тесса, например, великолепно вскрывает замки и годами читает эротический дневник старшей сестры. Она знает, что, когда я бью в игре больше десяти раз, во сне впадаю в припадки ярости. В то время как остальные подруги, например Джиджи, в курсе о нарушении моего сна лишь в общих чертах, Тесса умеет крепить ремни, которые удерживают меня в кровати.

– Не кисни, подруга! – веселится она, по-дружески пихнув меня плечом. – Все не так уж и плохо. Если парень, который только что перевелся в школу, так на тебя запал, что в первый же день обзавелся врагом в лице Джиджи Макдоналд, то ты и правда сногсшибательна. Серьезно, Сара. Это в разы круче, чем просто секс-символ!

Пока Тесса болтает, планируя, как мы станем в школе популярными, мои мысли возвращаются к Уэсу. Можно слететь с катушек: я выдумала парня за день до того, как встретить его в реальной жизни, – вот уж загадочное совпадение! Хотя можно сосредоточиться на том, что действительно важно… Нет, не выходит: сразу вспоминается косая усмешка эльфа-проказника из сна. Вдобавок к голому торсу и лесу.

– Он ничего так, симпатичный, не находишь? – почти невольно выпаливаю я.

– Кто? Новенький? – улыбается Тесса. – О да! Аппетитный, как банановый пломбир со взбитыми сливками, украшенный вишенками. Пока это только первое впечатление. Но весь вопрос в том, есть ли за такой внешностью что-то стоящее?

– Вот и проведи расследование, а то болтаешь без устали, какой он аппетитный.

– Не-а, – отвечает Тесса, качая головой. – Парень положил глаз на тебя. К тому же я занята: играю шаловливую Лолиту для Гумберта Гумберта в исполнении мистера Райли.

– Мечтать не вредно! – фыркаю я.

– Еще пара-другая дополнительных заданий, и он мой, – обольстительно улыбается подруга.

Мы заходим в класс истории и занимаем места на передних партах. Пока собираются другие ученики, Тесса разворачивается и, поджимая губы, шепчет:

– Очень надеюсь, что он не полный придурок. Бесит, когда внешность зазря достается каким-то чудикам.

Она воодушевляется, когда учитель садится за свой стол, и проблема соотношения привлекательности к эксцентричности вылетает у нее из головы.

– Здравствуйте, мистер Райли. Красивый пиджак. Твидовый?

Ресницы Тессы трепещут, а я раздумываю о том, как она охарактеризовала Уэса. Да, парень, конечно, бесподобен, но меня его шикарный вид способен только смутить, да и то ненадолго. Мало того что в моих жестоких снах объявился абсолютно незнакомый человек, так он потом еще и возник во плоти прямо в коридоре моей школы. Не много ли совпадений? Может, я еще раньше краем глаза заметила его на улице или стояла за ним в очереди в «Старбаксе»? Ломаю голову, пытаясь найти рациональное объяснение абсолютно нерациональному событию. Вновь и вновь вспоминаю детали инцидента на перемене. Но все больше возникает стойкое ощущение того, что Уэс Нолан не такой, как все. И не важно, насколько он симпатичен, опыт подсказывает, что «не такой, как все» редко идет со знаком плюс. От этой мысли я начинаю дергаться, и пока никто не обратил на это внимание, приходится положить на стол карандаш. Хотя еще утром это казалось невозможным, кровная месть Джиджи только что спустилась на второе место в моем списке происшествий «вот же ж черт»…

Глава четвертая

– С возвращением, Спящая красавица, – произносит лысый одутловатый мужик с усами из порно 1970-х.

– Как делишки, Ральфи? – спрашиваю я. – Все растишь свое пузишко?

– Но-но! – Он изображает обиду. – Я потерял пять фунтов за последние четыре месяца. Хотя с тех пор, как ты была в клинике последний раз, набрал двадцать.

Ральфи покатывается со смеху, и я тоже хихикаю – он всегда так заразительно смеется.

Мы познакомились, когда я впервые осталась на ночь под наблюдением в Центре медицины сна имени Ли-Эриксона. Мне тогда было десять лет. Четырьмя месяцами ранее я стала вести странный ночной образ жизни: орала, била и колотила все вокруг, в том числе плюшевых игрушек и озадаченных родителей, вываливалась из кровати минимум по три раза в неделю и даже прогуливалась во сне в соседнюю комнату и разносила там все вдребезги.

Ни педиатр, ни родители не знали, что делать. Мама позже призналась, что они абсолютно серьезно собирались изгонять беса, но тут случайно наткнулись на рекламу, которая меня и спасла. В ближайшем университете открыли клинику сна и искали пациентов для исследований. Мама тогда поверила, что это произошло в ответ на ее молитвы. Но войдя в стерильную комнату с ледяной белой плиткой и пружинной кроватью в углу, я сразу поняла, что это – начало кошмара.

– Я заполню кое-какие бумаги, а мистер Бергер поможет тебе устроиться, – сказала мама в ту, первую ночь. – Все будет хорошо, – пообещала она.

Потом она оставила меня одну с огромным странным дядькой, чьи тонкие вздернутые усы навевали мысль о том, что меня сейчас распнут на железнодорожных путях. Дядька вкатил большой компьютер, от которого шли миллионы проводков с крошечными присосками на концах. Я уже открыла рот, чтобы заорать.

– Эй, эй! – произнес усатый лаборант, присоединяя парочку к своей голове и включая компьютер. – Видишь? Вообще не больно.

Я внимательно смотрела, как он крутил рычажки и возился с клавиатурой. Потом присел рядом со мной на кровать.

– Меня зовут Ральфи, – представился он и протянул руку. Я замерла. А он, улыбнувшись, предложил: – Давай с тобой договоримся, мисс Рейес. Я буду надевать на тебя эти безобидные электродики и рассказывать сказку. И если она тебе не понравиться, то ори сколько хочешь, громко ори. Черт, да я даже присоединюсь.

Я задумалась.

– Расскажи одну просто так, а потом я решу.

– Ого, а тебя не проведешь!

Ральфи согласился на мои условия и стал рассказывать самую волшебную из всех версий Спящей красавицы, что я когда-либо слышала. Там были глупые песенки, смешные стишки, герои из других сказок, а животные и предметы говорили разными голосами. Когда он закончил, я была настолько очарована, что согласилась на все, лишь бы послушать еще одну.

В ту ночь, подключенная к куче машин, которые отслеживали работу моего мозга, сердца, мышц, зрения и дыхания, я видела чудный сон. Мне приснилось, что я украла серебряный щит и за мной гонится по бобовому стеблю один из великанов Ральфи, говорящий почему-то с немецким акцентом. Предстояла битва не на жизнь, а на смерть. Установленная в комнате видеокамера записала, как я встала, обнажила невидимый меч и, словно основание стебля, срубила угол кровати. На следующий день я ощущала боль в пальцах и заработала диагноз: нарушение поведения во время сна с быстрыми движениями глаз, или, как прозвали это мы, крутые ребятишки, «БДГ».

Доктор объяснил диагноз моей маме, а Ральфи – понятным языком разжевал все мне.

– Обычно у людей во сне тела не двигаются. – Когда они спят, то как бы парализованы. У тебя, крошка, все по-другому. Ты можешь двигаться. Все, что происходит во сне, ты претворяешь в жизнь – работаешь руками и ногами, всем телом, хотя абсолютно точно спишь. Судя по записям, прошлой ночью ты воевала с великанами, – добавил он, пытаясь поднять мне настроение. К несчастью, оно было хуже некуда.

Ральфи говорил, а я молчала.

– Я бы лучше стала Спящей красавицей. Это можно устроить? – наконец произнесла я.

Я всегда рада, когда Ральфи поручают со мной работать, хотя и закатываю глаза, когда он рассказывает сказки.

– Что, записалась на испытания «Дексида»? – Он расчесывает мои волосы на пробор и мажет голову прозрачным тягучим гелем, потом присоединяет на макушку электроды. – Вроде ты говорила «нет» наркотикам.

– Скажем так, не на добровольных началах, – дипломатично ответила я.

Ральфи было прекрасно известно, что у меня пару раз случались срывы из-за выписанных медикаментов, и, к неудовольствию лечащих врачей, мама наложила вето на все, что химически влияло на состав моей крови. Последние годы мы использовали только препараты общего действия и сдерживающие крепления на ночь.

– Пыталась кого-то прикончить? – задал он дежурный вопрос.

– Капитана моей команды по лакроссу.

Ральфи даже замер. То ли был удивлен ответом, то ли тем, что его дежурная шутка оказалась на этот раз правдой.

– Во сне я пыталась спасти раненого олененка – избавить от мучений, – добавила я, как будто это могло исправить положение.

На лице Ральфи мелькает понимающее сожаление, но исчезает так же быстро, как и появляется. И снова на его лице славная улыбка.

– Бемби или Барби – какая разница? – фыркнул он. – Все равно ты злодейка.

Дверь в мою палату широко распахивается, и санитар по имени Барри заносит поднос с кувшинчиком воды и таблеткой в стаканчике. В коридоре ждет мужчина постарше, пациент, которого я помню по прошлым визитам в больницу. Увидев меня, он показывает пальцем и удивленно приподнимает брови в немом вопросе «Ты тоже?». Пожав плечами, киваю.

Когда дверь закрывается и мы с Ральфи снова остаемся одни, задаю вопрос:

– Мистер Хьюстон тоже участвует в испытаниях? Разве он не лунатик?

– Лекарство пробуют на людях с разными нарушениями сна, – объясняет Ральфи. – И с лунатизмом, и с ночными страхами. Не только с таким, как у тебя. Хотя, конечно, нарушение поведения во время сна с быстрыми движениями глаз – основное направление.

– Кто бы сомневался… – я делано вздохнула, будто осознала свои преимущества.

Мое нарушение – тот еще подарочек. Я встречала взрослых мужчин с таким же диагнозом, как у меня, чьи жены подавали на развод только потому, что не оставалось сил терпеть: их постоянно выпихивали из собственной кровати. Один парень вынужден был спать в шлеме и ставить мягкую защиту на все углы в квартире, потому что имел склонность к полуночным студенческим тусовкам и начинал метаться, словно был на танцплощадке перед сценой. А другой видел повторяющийся сон, в котором он был львом, охотящимся со своим прайдом. Рассказывал, что обычно при этом больше часа ползал на четвереньках вокруг кровати, а потом кидался и раздирал простыни зубами в клочья. Мало того что утром он был выжат как лимон, так еще с таким поведением проблемы с личной жизнью неизбежны. Это и раздражает больше всего. С рассветом все не заканчивается. Синдром влияет на все сферы жизни наяву. Особенно на отношения.

Словно прочитав мои мысли, Ральфи спрашивает:

– Эй, а как поживает наш Принц на белом коне? Дала ему второй шанс?

– Все круто, – слишком бодро выдаю я, и Ральфи закатывает глаза. Но так просто мне не отделаться. – Мы с Джейми все еще друзья. Но он злится. Считает меня слишком суровой, потому что я обозвала Джиджи злопамятной мегерой. Но он, похоже, прав, что раздражает еще сильнее. В конце концов, это же я пыталась ее придушить. – Я хмурюсь, смотрю на телефон. – Наверное, надо ему эсэмэску сбросить.

Ральфи протягивает бумажный стаканчик с пилюлей размером с изюм.

– Это «Дексид»?

Он кивает. Дексиднипам – новейшее лекарство, которое тестируют в клинике, но оно еще не одобрено управлением по контролю за продуктами и лекарствами. По правде говоря, последние месяцы я умоляла маму разрешить снова попробовать медикаментозное лечение. Хотя она железобетонно против, догадываюсь, что в свете выбора: либо колония для несовершеннолетних, либо наркотическое лекарство, разрешение на которое еще не выдано, – последнее выглядит не так уж кошмарно.

Смотрю на золотистую пилюлю в белом стаканчике. От одной мысли о том, что ее нужно проглотить, в животе что-то сжимается. Я очень хочу попробовать нечто более действенное, чем гипноз, песенная терапия или гомеопатические альтернативы, которые больше по душе маме, но я не дура. Понимаю, почему мама против: побочный эффект есть всегда. Как и риск…

Сейчас или никогда.

– Вниз, в кроличью нору, – с этими словами залпом опрокидываю стакан воды. – Чего мне ждать?

– Ты про «Дексид»? – Ральфи теребит усы. – Просто глубокий сон. Хотя один из пациентов говорил, что сны особенно яркие. У него все время один, про Центральный вокзал. Но больше я ничего не слышал.

– То есть беспокоиться не о чем? – Надеюсь, голос мой звучал достаточно небрежно и не выдал волнения.

Лаборант улыбается.

– Рассказать сказочку перед сном?

С энтузиазмом киваю. Конечно, для сказок я уже старовата, но даже большим девочкам иногда нужны плюшевые игрушки. Уютно устроившись в скрипящей кровати, натягиваю истрепанное больничное одеяло почти до подбородка. Ральфи поправляет его края, стараясь не задеть тянущиеся от меня проводочки. Садится рядом, и на секунду я чувствую себя в безопасности.

– Давным-давно, – начинает он, – жила-была девочка по имени Сара. И у нее был волшебный телефон. Однажды волшебный телефон сказал: «Хай, подруга…»

– Он что, иностранец? – перебиваю я.

– А что?

– Наверное, он из Австралии? Просто я никогда не думала, что телефон может быть из Австралии. Вот из Америки или из Японии – да. Интересно, а норвежские бывают? Наверное, бывают…

– Эй, кто из нас сказку рассказывает?

Я виновато улыбаюсь. Он отмахивается, но продолжает.

– Если тебе от этого станет лучше, телефон усыновила милая австралийская семья. Просто полежи тихо, не запори мне австралийский акцент. Договорились?

Я делаю вид, что закрываю рот на замок и выкидываю ключ.

– Как я уже сказал, однажды волшебный телефон из Австралии сказал: «Хай, подруга. Набери своему принцу сообщение “привет, хороший денек”, а не то он решит подкатить к Барби». – Ральфи вызывающе приподнимает брови, подчеркивая пошловатую суть его плоской шутки. И когда я не реагирую, добавляет: – Вот и сказочки конец, а кто слушал…

– Шутишь? Правда, все?

Он кивает.

– Ральфи, это худшая из твоих историй, – фыркаю я.

– Иногда и из плохих историй можно извлечь хороший урок, – парирует он. – Зато акцент удался. Мне пришлось укоротить сюжет. Удивишься, как быстро вырубает «Дексид». – Он еще раз проверяет оборудование и добавляет: – Просто пошли ему сердечко. Сразу полегчает.

Ральфи выходит из палаты в соседний кабинет, откуда всю ночь будет отслеживать мои показатели. Лаборант, конечно, рассердил меня своим советом, который я не хочу принимать, но он все время будет рядом, и это успокаивает. Пялюсь в телефон, обдумывая следующий шаг.

– Поверь, детка, – грохочет по внутренней связи голос Ральфи. – «Дексид» действует почти мгновенно.

– Но я не чувствую усталости, ни капельки, – отвечаю я куда-то вверх.

– Скоро почувствуешь. Так что или набирай сейчас, или отложи телефон. Через минуту я попрошу его выключить.

– Хорошо, поняла, – уступаю я и набираю сообщение Джейми.

Собираюсь поспать. Прости за сегодня.

Ответ приходит моментально:

Отличная новость.

Следом еще одно:

Удачи и хороших снов. Тоже прости.

Смотрю на сообщение, ресницы становятся мокрыми от слез. Почему я такая дура? В моей жизни много дерьма, но мне повезло, что рядом есть Джейми – добрый и надежный, он еще и беспокоится обо мне, хотя я разбила ему сердце и вообще веду себя с ним как последняя кретинка. Не уверена, что заслуживаю рядом такого человека, даже в качестве друга, но знаю, что за него я судьбе благодарна.

Заношу палец, чтобы напечатать ответ, и вдруг моя рука тяжелеет. Веки слипаются, замедляется дыхание. Пытаюсь что-то сказать Ральфи, но рот словно набит слипшимися ирисками. Слышу вдалеке глухой стук, это телефон выскальзывает из ладони и плюхается на кровать. Усиленно пытаюсь разлепить глаза, но безрезультатно.

Вокруг

       все

                  черное

        …

и ни звука

…

я вообще дышу?

…

Потом…

ХлесткийВетерЖжетЛицо

ЗвуковаяВибрацияРветПерепонки

ВысохшийРотВатныйРотОбезвоженныйРотЗахлебывающийсяВкусомПустоты

КАК ВДРУГ

хлоп глазами – Мраморный вестибюль.

хлоп – Золотые огни.

хлоп – Звезды в зеленом ночном небе.

хлоп – Распахиваю глаза и вскакиваю на ноги. Меня всю трясет, но я чувствую облегчение – конечности снова в рабочем состоянии. Открываю рот, хочу позвать Ральфи, но тут до моего мозга доходит то, что я вижу, и я замолкаю.

Я больше не в Канзасе.

Стою на самом верху гигантской мраморной лестницы, подо мной – грандиозный вестибюль, по которому ходят люди. Вокруг – арочные окна под два метра высотой. На потолке – фреска с ослепительными звездами на ночном небе. А снизу – часы с циферблатами на четыре стороны взгромоздились на круглую информационную стойку, и везде, куда ни кинь взгляд, блестят золоченые люстры.

Центральный вокзал Нью-Йорка. Я здесь уже была, но при других обстоятельствах. Отовсюду струится теплый медовый свет. По белому мрамору, который уводит широкой тропой куда-то далеко за пределы лестницы, покрывая полностью весь первый этаж, извиваются бронзовые прожилки. Мягко мерцают кристаллики, украшающие люстры в форме желудей. Вся эта обстановка будто существует вне времени – кажется, на все вокруг смотрю сквозь фильтр «сепия». Очертания ступеней, часов, окон, даже людей – неконтрастные, но не тусклые, просто слегка размытые, словно фотографировали сквозь дымку.

Вереницы плавно скользящих пассажиров образуют сложную сеть, столь выверенную, что трудно поверить в ее реальность.

– Это сон, – говорю я и расслабляюсь. Голова наливается тяжестью. Интересно, во сне можно уснуть? Это действие «Дексида»? Я глубоко вдыхаю: сейчас наконец отдохну. Веки начинают опускаться, как вдруг замечаю…

Он бежит быстро, двигаясь против течения пассажиров, не очень вежливо расталкивая поток. Но людей это, похоже, не раздражает, и, едва пропустив его, они снова продолжают идти. Чем он ближе, тем отчетливее я могу его разглядеть. По телу пробегает энергетический разряд, словно мне вкололи кофеин, и я вытягиваюсь в струну.

Прямо на меня идет Уэс Нолан.

Взбегает по ступенькам, перепрыгивает через перила и приземляется у моих ног. Острый взгляд его волнующих зеленых глаз демонстрирует, что, владелец абсолютно в сознании. Он похож на технобит, который беснуется на фоне размеренного такта вальса на три четверти.

– Пойдем, – зовет он, протягивая руку.

Я молча протягиваю свою, и мы бежим…