Вы не пришли на чай и за это я вам благодарна, не переживайте ничего страшного для вас не произошло, и не думайте, что мне без вас, Уважаемый, было скучно.

Заходил сосед Иван Иванович, принёс чашку наивкуснейшей малинки, ну мы её и откушали вместе. А затем, простите, чайком побаловались, из самовара, да под пушистыми ветками яблони, благоухающими цветами, которые росли поблизости аромат, коих нас просто накрыл.

Пили чай, вкушали варенье, благо его было всякого, перечислять не буду, а то вам захочется присоединиться к нашей доброй компании, хотя мы не возражаем с Иваном Ивановичем, он полностью со мной согласен. Было у него сомнения, но тут же были мною развеяны.

Ну, так вот, прошу прощенье, отвлеклась. Вели мы с ним непринужденную и весёлую беседу. Иван Иванович принес гитару и пел романсы, и поверьте, Уважаемый, мы получили огромное наслаждение: я от его пения, у него очень красивый бархатистый голос, просто заворожил, а он от того что пел для меня и только для меня.

Уважаемый граф, я даже рада, что вы не пришли, а то не было бы этого прекрасного вечера. Простите, забыла вам сказать, Иван Иванович тростью, которая была при нём, сбивал яблоки. А я ловила подающие плоды в его шляпу. Не поверите – было очень весело.

Иван Иванович не мог ну никак сбить одно яблоко, на кое я указала и оно, не сомневайтесь, стоило моего внимания: большое, желтое с красным бочком, только Иван Иванович на табурет встал, взмах тростью, легкий удар и яблоко улетело, мы его долго искали. Нашли его в кустах колючего крыжовника, увешанного спелыми ягодами, как же порадовали нас своей сладостью и кислинкой. Яблоко достал Иван Иванович, и тут ему опять пригодилась трость, ею он отодвинул колючие ветки крыжовника.

Простите, яблоко мы решили оставить вам, Уважаемый, как приз за то, что вы не пришли, но не знаем, как вам его передать: либо посылкой, либо нарочным.

С пожеланием всего вам, Илья Петрович, наилучшего

Мила Марковна.

Письмо второе

Здравствуйте, Илья Петрович

Вы вчера не пришли на чай, и я вот, что подумала, что-то тут не так, вы наверно запамятовали, и поэтому не пришли. А в моей голове всякое думается. Может, что случилось или по службе что? А, может, у вас барышня появилась?

Глашеньку к вам с письмом посылала. Вас, граф, дома не оказалось. Васька сказывал, что отъехали вы, по служебным делам в город N.

Все служба да служба, дома совсем не бываете. Не жалеете вы себя, Илья Петрович.

Глашенька письмо Ваське и оставила, чтобы, значит, вам передал.

Огорчилась я, что вас не было, так хотелось с вами встретиться, ну теперь, что поделаешь, как приедете, пришлите весточку о своём прибытие.

Ой, не все вам отписала про Глашеньку, совсем забыла. Не пойму, что с ней приключилось: прибежала, вся трясётся, глаза прячет, на меня не смотрит, платье дрожащими руками поправляет. Удивила она меня очень, всегда веселая, а тут…, что ж такого случилось, что ввергло её в такое состояние?

Спросила я её, что случилось, что так волнуется, а она молчит и не смотрит на меня, будто стыдится чего. Я настойчива была. Тут Глашенька в ответ, не поверите, вдруг расплакалась и убежала, чем оставила меня в недоумении.

И ещё в волосах её была орхидея белая, точь-в-точь, как у вас, на подоконнике, в горшке растущая. Тут я и подумала, не случилось ли у вас в доме чего с Глашенькой неподобающего?

Вас ведь, граф, в городе нет! И ещё платье на ней мятое. Может, кто из дворовых ваших её обидел? Вы уж по прибытии разберитесь, сердечно вас прошу.

Вот ещё, вчера, когда стемнело уже, мы с Иваном Ивановичем чай вкушали, жутко, как мне было, кто-то к нам в сад заглядывал, через палисадник. Я тут же и в обморок пала, от ужаса охватившего меня.

Хорошо Иван Иванович рядом был, подхватил на руки, не дал упасть. Брызнул мне водичкой в лицо, я и очнулась. Посадил меня на стул, шалью, заботливо так накрыл, а сам пошёл посмотреть, кто это посмел за нами следить, да барышень пугать.

Долго его не было. Волноваться я уже начала, хотела на поиски пойти, как тут он из темноты и вышел, серьёзный такой. Я к нему с расспросами, что да как и поведал он мне неожиданную историю.

Глашенька, скромница наша, в неглиже, через палисадник, да незнакомцу на руки прыг, и скрылась с ним вблизь росшем кустарнике. Удивительно было мне поведение её! В воскресенье свадьба у неё с конюхом нашим Гришей. Как жениху в глаза смотреть будет? Бестыдница!

Ну, что это я о прислуге. Иван Иванович приглашает на рыбалку, вот и думаю принять мне приглашение, али нет? Что посоветуете, Илья Петрович?

У вас наверно свободного времени нет. Всё в трудах, всё на службе, а то бы вместе да на речку, рыбку ловить, да свежим воздухом наслаждаться.

Не смею предложить вам, граф, присоединиться к нашей дружной компании. Боюсь услышать отказ, да и вам будет неловко мне отказать.

А рыбку я вам пришлю через Аглаюшку. Глашенька всё на конюшне, да на конюшне. Гришеньке своему помогает: навоз чистит, да коням гривы расчесывает. Тайну мы её теперь знаем, хотя и не признается. Пытала её, совестила, так она молчит, глазки прячет. Видно стыдится, либо для виду только. Через два дня с Гришенькой в церковь, под венец пойдёт.

Яблоко мы с Иваном Ивановичем съели, не пропадать же. Было оно сладкое, с лёгкой кислинкой.

Какой букет! Иван Иванович пожаловали. Господи, его и не видно совсем, из-за цветов… мои любимые! Белые орхидеи! Иван Иванович просто душка!

На этом прощаюсь с вами, граф

Мила Марковна.

Письмо третье

Здравствуйте, Илья Петрович.

Вы не пришли на чай, в том вины вашей нет. Я узнала об этом от вашей кузины Натальи Николаевны, вчера она соизволила навестить меня. Визит был её неожиданным для меня. Я подумать не могла, что она ко мне прибудет.

Глашенька накрыла на стол под все той же яблонькой, под которой мы с вами не один раз встречались.

Так вот мы пили чай и вспоминали о вас, вокруг была тишина. Только воробушек, видно его что-то тревожило, щебетал, сидя на ветке и склонив головку, подглядывал за нами. Было так забавно за ним наблюдать.

Наталья Николаевна рассеяла все мои сомнения, возникшие супротив вас, Илья Петрович. Она рассказала, что вызвали вас на службу, неожиданно, и не было возможности у вас сообщить мне об отъезде.

Так же Наталья Николаевна передала от вас письмо, в коем вы сожалеете, что не пришли на чай и тут же упрекаете меня в том, что я принимаю, у себя в доме, Ивана Ивановича. Так, что ж с того?

Зря вы гневаетесь по поводу Иван Ивановича он ведь мне, как брат и к тому же опекун, в отсутствии маменьки с папенькой.

Глашеньку за конюха Гришку мы не выдали. Перед самой свадебкой в ноги мне пала, просила слёзно: за Гришку не отдавать, не любит вишь его. Смилостивилась я над ней и свадебку-то и отменила.

Иван Иванович очень её жалеет. Обещал подыскать ей хорошего жениха. Но Глашенька сказывает, что у неё уже есть жених и, что тот обещал, на ней жениться, в чём, Иван Иванович, по секрету мне сообщил, сомневается очень.

На рыбалку мы так и не пошли. Был ливень невиданный, с грозой. Молнии так и разрывали небо, темно стало, громыхало необыкновенно, так и пробыли мы дома весь день.

И ещё одна новость: завтра приедет моя любезная приятельница, вы, с ней знакомы. Настасья Павловна и какое совпадение, она была в том же городе, что и вы сейчас. Вы случайно её там не встречали?

На этом прощаюсь с вами.

Наталья Николаевна торопится очень. Через неё, для вас письмо и передаю!

Мила Марковна.

Письмо четвёртое

Здравствуйте, Илья Петрович.

Я на вас гневаюсь необыкновенно.

Об эту пору Васька принёс от вас записочку, в коей вы сообщаете о своём возвращении и просите вас принять.

Да как вы смеете? После того, как я про вас узнала?

Накануне заходила Настасья Павловна, как я вам писала, она была в том же городе, что и вы, так вот рассказала мне пренеприятнейшую новость. Про вас, граф, и Татьяну Сергеевну.

О том, как вы были на балу, где вас видели, как танцевали и любезничали весь вечер, не отходили друг от друга, и с бала вы уехали в одной карете. И, как вы думаете, Илья Петрович, что я должна подумать о вас?

И всё это происходило в тот час, когда я ждала вас на чай. А вы в это время развлекались на балу, с известнейшей всем особой легкого поведения.

И ещё когда Настасья Павловна ко мне была в пути, видела вас и Татьяну Сергеевну, как прогуливались вы по набережной, держа её под руку, что-то шепча ей на ушко, и она смеялась так громко, что все оборачивались на вас.

Было понятно, что ваша симпатия взаимна и вы к этой особе неравнодушны. А когда вы кормили лебедей, Татьяна Сергеевна вдруг поскользнулась и вы, подхватив её на руки, закружились, прижимая к себе.

Настасья Павловна была возмущена увиденным и поспешила мне рассказать, так как мы с ней приятельницы, также видя мои слёзы, сказала, чтобы я вас гнала из сердца вон.

Что вы известный ловелас и хотя вы обаятельный волокита, от вас надо держаться подальше, и на прощанье сказала, что ничего хорошего у нас с вами не выйдет и, оставив меня в расстроенных чувствах, уехала.

Как горько мне было от услышанного про вас. Вы ведь восхищались мной, дарили цветы, говорили открыто, что любите, а сами тем временем с другими барышнями…, как это возможно? Задаюсь я вопросом.

Непростительная глупость была с моей стороны, довериться вам, и иметь такую неосторожность полюбить вас, граф Илья Петрович! Как же я ошиблась в вас!

Так вот, граф Илья Петрович Муромцев… и почему мне так больно?

Иван Иванович пожаловали, как же он огорчится, что не застал Настасью Павловну, влюблен в неё он тайно, вот кто будет верен любимой до самой смерти!

С тем и прощаюсь с вами, граф.

Мила Марковна.

Письмо пятое

Здравствуйте, Илья Петрович.

Хоть вы и сделали мне больно, и гневаюсь я на вас, решила ответить на ваше послание, которое принёс, в это раннее, утреннее время, посыльный, когда мы с Настасьей Павловной и Ольгой Александровной пили чай, под той же яблонькой, где ждала вас на чай, в известный вам час.

Вы не представляете, какая утренняя благодать, нежный ветерок раскачивал кусты роз, рассыпая их сладчайший аромат, смешивая с запахом спелых, наливных яблочек, что наполняли вазочку перед нами, а как в клетке заливался соловушка, принесенный вчера Иван Ивановичем.

И были мы в наилучшем настроении от прекрасного утра и общения друг с другом, при этом нечаянно я проговорилась, что вчера был Иван Иванович. Знали бы вы, граф, как огорчилась Настасья Павловна, как погрустнели её глаза и, чтобы успокоить её, мне пришлось рассказать подробнейшим образом о визите князя.

О том, как Иван Иванович огорчился и сокрушался, узнав, что опоздал буквально на несколько минут и тут же готов был сорваться с места, и бежать за каретой, увозившей его Настасью Павловну.

Пришлось мне силой удержать взволнованного князя, я таким его ещё не наблюдала, о чём я очень пожалела впоследствии.

Иван Иванович, весь вечер, сидя в кресле, прижав клетку с соловьём к груди и не замечая этого, только и говорил о своей возлюбленной, о том какая она очаровательная и прекрасная барышня, не забыв упомянуть о её благовоспитанности и строгости, и в тоже время веселости её характера.

Вдруг князь резко засобирался, сунув клетку с соловьём мне в руки, пробормотал, что это мне, тут же откланялся, вскочив в карету, умчался, чему я несказанно была рада.

А, при моём рассказе о визите Ивана Ивановича, мы с Ольгой Александровной заметив волнение Настасьи Павловны, стали уверять её в том, что скоро князь ей сделает предложение. На что она ещё больше смутилась, покраснела лицом, глазки скромно опустила, и вдруг вскочила, и в тот же миг, убежала в сад, нам стало понятно, что наша барышня влюблена и чувства её небезответны. Взаимны.

Какие же они счастливые. Как повезло нашей приятельнице в женихе. Князь, богат, верен ей будет, в том нет ни малейшего сомнения… не то, что вы, граф, верности в вас совершенно нет.

Что же касается вашей записочки, Илья Петрович, в которой вы уверяете, что всё, о чем мне рассказала Настасья Павловна, это просто недоразумение, и что на балу танцевали с некой дамой только по той лишь причине, что она вам приятельница и, что ввиду дурной славы Татьяны Сергеевны с ней никто не хотел вальсировать.

Какая доброта с вашей стороны, граф. И по той же самой доброте вы уехали вместе, в одной карете? Свидетели этому многие – кто был на балу.

Также вы пишите, что любите меня, как прежде, и клянётесь в верности, в чём я глубоко сомневаюсь, и настойчиво просите принять вас, в чём, опять же, я не вижу смысла, по крайней мере, сейчас!…

Вы даже не можете представить, как больно и горько мне слышать и знать.

И хотя обида изъедает, душу мою губит, я о вас вспоминаю – в саду ли гуляю, книгу читаю… все наши встречи перед глазами так и плывут, как кораблики, что в детстве мы пускали. Помните ли вы то…

Сейчас у вас, Илья Петрович, новая забава – сердца барышень разбивать! Не мучьте вы меня больше! Великая просьба к вам, граф.

Иван Иванович пожаловали, да не один!…

На этом прощаюсь с вами, Голубчик.

Мила Марковна.

Письмо шестое

Здравствуйте, Илья Петрович.

Что ж вы так себя изводите, и часа не прошло, как я отправила посыльного к вам с письмом, а он уже вон, в колокольчик звонит, ответ от вас доставил. Я просила вас сердечно, не мучить меня своими посланиями.

Но вы настойчивы в своем желании повидаться и объясниться мне.

И так неотступны, в своем намерении, что вызываете лишь волнение чувств моих и желание отказать вам в просьбе принять вас, Илья Петрович.

Хотя и убеждаете меня, что надо вам срочно отбыть в город N, и не знаете когда возвратитесь. Что на это сказать? Только пожелать доброго пути.

Так же вы, граф, любезно спрашиваете об Иване Ивановиче, к которому относитесь пренебрежительно. Зачем же это делать, коли человек вызывает в вас, лишь раздражение и неприязнь?

И тут же просите прощение за то, что посмели упрекнуть меня, что я принимаю князя у себя.

Вас, граф, можно понять, какому мужчине такое понравится, что не с ним, да ещё под яблонькой, среди цветов неувядающих и источавших нежнейший аромат, где когда-то сиживал сам, а теперь ещё и под пение соловья, барышне чай попивать с другим. Признаюсь – это просто превосходно.

А помните, Илья Петрович, как были прекрасны времена, когда мы только познакомились?

Приходили вы каждый день и всегда приносили огромный букет превосходнейших лилий, и всегда, я замечала краем глаза, улыбались, видя, как я просто тонула в цветах, настолько букеты были огромны и великолепны.

Потом гуляли в саду…

Вспоминая то время, сердце мое волнуется, душа тоскует, теперь этого не будет, как прежде и от этого мне больно и горько.

А, когда мы собирались нашей дружной компанией, было восхитительно.

И кто тогда мог подумать, что у Настасьи Павловны и Ивана Ивановича случится любовь.

Как любопытно взирать на них.

Когда между ними не было чувств и они подшучивали друг над другом, а теперича изменились очень, Иван Иванович ни на минуточку от Настасьи Павловны не отходит, в глазки ей старается все заглянуть, а она смущается и только изредка на князя глянет, да так что если этот взгляд кто увидит, сразу поймёт, как князь ей по душе пришёлся.

Только Иван Иванович удалится чуть в сторону, Настасья Павловна за ним украдкой следит, а если князь неожиданно повернётся, она тут же взор в сторону отводит.

Вспомнился мне бал, на котором мы познакомились. Как я к нему готовилась, платье мне сшили белое, как оно мне нравилось, своей воздушностью и белизной. В нём я себя чувствовала принцессой и была в надежде, что встречу своего единственного принца… встретила!

На балу мы были всё той же компанией с Настасьей Павловной, Иваном Ивановичем и Ольгой Александровной и тут явились вы, граф,… не один, с вами была девушка ослепительно красивая и невероятно милая.

Вы были великолепной парой, постойте вы ведь тогда уже были с Татьяной Сергеевной, о Боже, как же об этом запамятовала.

Тогда-то я впервые услышала про вас, Илья Петрович, что вы самая скандальная пара.

О вас шептались две дамы, хотя и с восхищением взирали на вас, как и все присутствующие, и в том числе мы. Все были заворожены вашей красотой и вашей спутницы, они говорили, что у вас любовная связь. О, как же я этого не услышала.

Вальс. Зазвучала музыка. Кружились пары.

Вашу спутницу увёл какой-то ловкий кавалер, и вы остались один.

Вдруг ваш взор упал на меня.

Сердце мое бешено забилось, готовое выпрыгнуть, настолько взволновали вы меня. Вы шли ко мне.

О, как вы вальсируете. Как вели меня, нежно прижимая к себе, как кружили, я просто летала в танце, в чувствах, такой восторг был тогда, но всему бывает конец.

Вы вернули меня на землю и следующий танец, как и последующие, были не со мной, и ни разу ваш взгляд не падал на меня…

Как я тогда переживала.

Весь вечер вы танцевали с Татьяной Сергеевной. Вы были единым целым.

Её улыбка была только для вас, а как вы смотрели на неё, с любовью и нежностью, как же я этого не видела, как же я была слепа и глуха, и только сейчас вспомнила тот роковой вечер.

Я всё поняла, граф, какой вы коварный, и какова ваша ловкость разбить сердца двух девиц!…

Пришли Иван Иванович с Настасьей Павловной, мы собираемся прогуляться по набережной…

На этом прощаюсь с вами граф, Муромцев

Мила Марковна.

Письмо седьмое

Здравствуйте, граф Илья Петрович.

Получив от вас письмо, в котором пишете, что все прекрасно помните, в особенности первую встречу нашу, на балу, где я вас поразила своей юной красотой. Как вы умеете не скупиться на восхваления, Илья Петрович.

Так же пишете, что тогда были обстоятельства особенные, по которым не могли уделить мне большего внимания, и что с Татьяной Сергеевной вас связывают только приятельские отношения, и тому Бог свидетель. Я могу поверить вам. Но, как же тогда слухи о том, что вы являетесь любовниками, и к тому же открыто, и не скрываясь, появляетесь на людях?

Что вызывает сомнения в правдивости ваших слов, граф!

Как я писала в прошлом послании вам, граф, что собираемся на набережную, так мы с Ольгой Александровной всё-таки совершили прогулку, при которой и встретили вашу приятельницу Татьяну Сергеевну.

Что меня очень изумило так то, что она была не одна, а с кавалером, держащем её под руку, и о чём-то весело беседуя, шли нам навстречу.

Как же так, Илья Петрович, вы ещё не уехали, а Татьяна Сергеевна с другим? Да в самом людном месте? И выглядит необыкновенно счастливой. Этот случай нас с Ольгой Александровной очень удивил.

Заметив нас ваша приятельница, как вы утверждаете, граф, улыбаясь самой добродетельной улыбкой, направилась к нам, видимо намереваясь что-то сообщить, но кавалер настойчиво так, держа её под руку, увлёк к набережной.

Тут присоединились к нам Иван Иванович с Настасьей Павловной и незнакомым доселе мне молодым человеком. Которого тут же представили, как Антоном Григорьевичем, поручиком служившего в каком-то полку.

Был он не дурен собой, хотя, вам он и в подметки не годился, всё то, время, что мы гуляли, был весел и старался мне понравиться, что было мне вовсе не по нраву. Вызывал протест в моей душе. Желалось мне быстрее покинуть его общество.

Видя моё равнодушие к нему, старался ещё больше.

Как мне хотелось, чтобы он безвозвратно исчез, рассеялся, как дым, но нет же, настойчив был в желании понравиться, чем и порождал, только раздражение.

Гуляя мы незаметно отдалились от набережной и оказались возле театра, где как раз вот-вот должен был начаться, мной любимый спектакль.

Оставалось минут пять до начала, вы помните, Илья Петрович, мы с вами смотрели его вместе и, это было незабываемо.

И каково же было мое удивление, когда Антон Григорьевич предложил нам всем пойти на представление.

К сожалению, отказались все, кроме меня, ибо искушение было чрезмерное, посмотреть ещё раз спектакль, и я согласилась, чем совершила большую ошибку.

Поручик, отлучился на несколько минут и, вернувшись, принёс билеты в ложу. Какая глупость была с моей стороны не задуматься о последствиях, которые последовали незамедлительно по окончании спектакля.

Я могу вам, граф, объяснить почему поступила так.

Потому лишь, что сразу вспомнила, как мы с вами сидели в ложе, смотрели этот же спектакль, вы чуть позади, чтобы не мешать мне, получать удовольствие от действа, вокруг меня витал аромат роз, подаренных вами, Илья Петрович.

По окончании спектакля, были мы в холле с Антоном Григорьевичем, который взяв меня за руку, начал сыпать комплименты, которые не пришлись мне по нраву, и вызвали недовольство, с моей стороны, его поведением, сказав, что при первом свидание негоже хватать барышень за руку! Не попрощавшись, вышла из театра.

И как же велико было мое разочарование: все экипажи разъехались, я просто стояла в растерянности. У меня не было желания встречаться с этим поручиком.

Сколько ж во мне было отчаяния, что я была готова прослезиться, но неожиданно, и на радость мне, передо мной остановилась карета.

Не поверите, граф, это был Иван Иванович, обеспокоенный за меня вернулся к театру. Как потом объяснил своё появление тем, что не доверял поручику, который уж больно настойчиво просил познакомить его со мной.

Узнав, из моего рассказа о произошедшем в театре и недостойном поведении Антона Григорьевича, верный мой друг и защитник Иван Иванович, тут же хотел наказать наглеца. Но я не позволила свершиться скандалу, ибо все узнают о моём проступке: пойти в театр с малознакомым господином и без сопровождения. Думается мне: вы меня осудите,… а, после того, что произошло далее и вовсе выбросите не только из сердца,… но мне хочется поделиться с вами… вы должны знать от меня…

Так вот, тут мы увидели, что поручик выбежал из театра и направился к нам.

Господи, как моё сердце тревожно забилось.

Быстро усевшись в карету, при помощи Ивана Ивановича, который тут же приказал Стёпке гнать, отъехали скоренько, что не позволило поручику подоспевшему к карете и готовому открыть дверцу, но я сумела узреть, какими глазами он нас проводил. Взгляд его чёрных глаз из-под вскинутых бровей, был недобрым и не сулил мне ничего хорошего.

Всю дорогу Иван Иванович успокаивал меня и когда, наконец, мы оказались возле распахнутых дверей дома моего, он распрощался и уехал, сказав на прощанье, чтобы двери и окна закрыли, и приказал слугам: «Берегите столь прелестную барышню! Не сомневайтесь, спрошу строго, ежели что случиться…»

Сердце моё было неспокойно, тревожно на душе. Предчувствие чего-то плохого преследовало меня. Немного постояв возле двери, я наконец решилась, зайдя в дом, вдруг остановилась от ужаса, охватившего всё моё существо.

От неожиданно послышавшегося женского вскрика, который и поверг меня в это состояние. Набравшись смелости, я прошла к двери, ведущей в столовую, заглянула и, увиденное привело меня в полуобморочное состояние.

Там, за дверью стоял он. Как вы думаете кто? Поручик!

Накрыв ладошкой рот Глашеньки, нагло мне улыбался. От ужаса обуявшего меня, не могла и слова молвить. Позвать на помощь. Так и стояла на него смотря в оцепенении.

Нечаяла я, как он оттолкнув девушку, кинулся ко мне…, если бы не крик Глашеньки, я бы так и стояла, но услышав: «Бегите, барышня!!» Я словно очнулась, толкнув дверь в его сторону, которая ударила подлеца (простите за непотребное слово), прямо в лицо, вы бы слышала, как он ругнулся, не каждый так умеет, поверьте.

Подхватив подол платья, вот когда я пожалела о его длине, побежала, но негодяй меня настиг на лестнице, где навалившись всем телом, повалил, и тут же дал волю рукам своим.

Как же это было противно, лицо столь приятное в недавнем времени было искажено злостью, и простите, взгляд его источал огонь не знакомый, тревожный для меня…

Я боролась, поверьте, Илья Петрович, как могла, но силы мои были слабы по сравнению с его, мерзость какая, и вдруг он упал на меня бездвижно.

Подняв глаза я увидела Глашеньку с чугунным сотейником в руках, который тут же выпал из рук её и угодил, как раз негодяю по затылку, но он не почувствовал ничего, так как находился в беспамятстве.

На шум прибежали Гришка с Никонором. Вы помните Гришку, бывший жених Глашеньки и садовника Никанора. Так они связав подлеца, вывезли и оставили на набережной.

Вот такая оказия случилась со мной, граф Илья Петрович, но всё в прошлом.

Обо мне можно не беспокоиться под окном Никанор, за дверью Гришка, Глашенька нынче в моей спаленке спать будет.

На этом прощаюсь с вами, граф.

Мила Марковна.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?