А какое тут может быть спокойствие? – думала ворона, сидя на ветке и вспоминая о потерянном сыре. – Какой кусок достался. С таким трудом в клюве держала, да еще и летела. И надо же было возомнить себя соловушкой. Поддаться хвалебному лаю лисицы. Ох, и хитра, оказалась плутовка или плут? Кто ж её разберёт. Я ж на дереве сидела. Чтоб она подавилась. Какой сыр был. Даже кусочка не попробовала и, как она прознала? Носом учуяла. Вот беда сижу теперь голодная. Спокойствие и только спокойствие. Какое уж тут спокойствие. Спой, – говорит, – не стыдись. Как соловушка в песне вознесись. Вот дура повелась. Растяпа. Клюв от похвалы раззявила и лишилась сырного кусочка. Ой, что-то она возвращается. На меня поглядывает. Спасибо хочет сказать? Не надо мне её спасибо, лучше бы хоть маленький кусочек сыра вернула. А то сил совсем не осталось. Ноги за ветку совсем не держатся. Видно почуяла, что с голоду совсем ослабла. Мной закусить решила. Не бывать этому», – ворона крыльями взмахнула, да обратно сложила, камнем на землю упала. Лиса подошла и говорит:

– Что, ворона, совсем обессилела? Может, споёшь соловушкой напоследок.

А сама так хитро на ворону поглядывает да носом толкает её. Та крыльями забила да клювом лису в нос тюк. Лиса завизжала, упала, лапками мордочку обняла. Тут ворона взлетела на нижнюю ветку берёзы да кричит:

– Так тебе, лиса, не всё масленица. Отвечать надо за поступки хитрые да коварные.

Крыльями взмахнула да на лису налетела, и давай её клевать да приговаривать:

– Не воруй, лиса, не воруй. Не грабь да других, от голода, помирать не приговаривай.

Бежит лиса да к земле припадает, пытается в траве высокой спрятаться. В лес забежала. Ворона над ней летит, клюёт. Лиса в нору спряталась. Ворона рядом опустилась, гордо вышагивает, в нору заглядывает. Лиса боится выйти, кричит:

– Что тебе надо, ворона? Оставь меня в покое.

– Нет не оставлю! – отвечает ворона, – умру, но не отступлюсь. Чтоб и ты познала голод лютый.

Вдруг из норы кусочек махонький сыра вылетел да вороне под ноги.

– На, соловушка, – кричит лиса, – забирай сыр и проваливай!

Ворона сыр в клюв взяла, да и взлетела на дерево. Расположилась поудобнее, кусочек на ветку положила да склевала. Довольная сидит. Лиса из норы нос высунула, нюхает.

– Что, лиса, на свободу хочешь? Иди уж не трону тебя, но знай: не воруй да не грабь, к гибели никого не приговаривай.

Лиса вылезла да рядом с норой легла с опаской на ворону поглядывает, боится. Ворона слетела с дерева, лиса тут же в норе скрылась.

«Вот те на! – удивилась ворона. – Лиса меня боится. Видно и на неё можно найти управу. Главное – не бояться». Крыльями взмахнула, да и скрылась в лесу, оставив лису в недоумении да в размышлениях о том, что не поздоровится ей, если захочет, кого обмануть да сгубить.

Спасла от погибели!

Сказ про то, как ворона проучила лисицу

«Спокойствие и только спокойствие.

– Что, ворона, совсем обессилела? Может, споёшь соловушкой напоследок.

– Так тебе, лиса, не всё масленица. Отвечать надо за поступки хитрые да коварные.

Крыльями взмахнула да на лису налетела, и давай её клевать да приговаривать:

– Не воруй, лиса, не воруй. Не грабь да других, от голода, помирать не приговаривай.

– Что тебе надо, ворона? Оставь меня в покое.

– Нет не оставлю! – отвечает ворона, – умру, но не отступлюсь. Чтоб и ты познала голод лютый.

Вдруг из норы кусочек махонький сыра вылетел да вороне под ноги.

– На, соловушка, – кричит лиса, – забирай сыр и проваливай!

Глава1

«Эх, что за жизнь? Скукотища! – думала баба Яга, сидя на ступеньках своей избушки в унынии, подперев рукой щёку. – Работы нет. Раньше, всякие пакости могла творить. Всех царевен разобрали Иваны, теперь без дела сижу. Мухоморы насобирала, настойку сделала, Кощеюшку хотела угостить. Так нет, про меня совсем забыл! – сокрушалась она. – Постарел что ли? Может колдовство, какое? Возраст на голову давит? Девками не интересуется. Оставил меня без работы и заботы. Даже в гости ничем не заманишь. Эх, тоска зелёная. Судьба моя видно вечно одной вековать. Письмецо ему отписала:

«Что не приезжаешь? Подругу верную не навещаешь?»

Отписал мне ответ, жуть и только! Нацарапал, как курица лапой! Сколько веков прожил, а писать не научился. Ну, значит, в письме пишет:

«Ты што, старая совсем сдурела? На кой я к тебе приеду? Дел много! Вон добыл себе говорящий да показывающий предмет. Показывает меня молодым да красивым, слова мне говорит, опять-таки, ласковые. Беседу веду и не только через письма, но и вижу. Какой нынче прогресс свершился. И не надо за тридевять земель мчаться, как раньше».

Вот ведь каков, живой разговор забыл! Зависает! Я ему:

«Ты, что, старый козёл, совсем сдурел! Предмет твой одна иллюзия! Сам с собой разговариваешь, что ли?» Так он мне гневный ответ дал:

«Да не сам с собой, отстала ты от прогресса, мымра старая. Вон девиц сколько в предмете том вижу с ними время и провожу»! Не скучаю!»

Раньше в ушко шептал, да так страстно:

«Краса моя ненаглядная. Подруга моя боевая. Может, тряхнём стариной да в кроваточку, на перины».

– Волновал меня. Мымра старая! Это я-то? – возмущённо пробурчала Ягуша. – Стой, он ведь наверно в короне пред девицами является, – взволновалось она вдруг, – в золотой да антикварной, как увидют, так готовы на встречу скорую. Дуралей! На корону да каменья драгоценные, что на ней красуются, засматриваются! Позарились, как пить дать. Корыстные девки нынче. Так, – хлопнув себя по коленкам, вскакивая, да в избу быстренько вбегая, – надо меры супротив них принимать. Кощеюшку спасать! Не опоздать бы! Погубят ненаглядного! Погубят! Оставят меня сиротинушкой! Корону вместе с головой снимут, последней жизни лишат.

«Вон Ивашка иглу сломал, так ведь не знал, что у меня про запас была. Не зря в тайном месте схоронила, даже друг мой сердечный не знал о том. Упал будто замертво, Ивашка обманулся да уехал. А тут я иголочку на грудь ему положила, он и ожил. Сидит, встать не может, ослаб видно. Вред был нанесён большой его здоровью! Совсем одрях. Пришлось немного настойки моей знатной дать, чтоб в себя пришёл, да к колдовской косметике прибечь. Всю на него извела. Какой молодец получился. Красавец! Лучше да краше прежнего. Уж, как благодарен, был! И куда всё подевалось?».

– Это, что ж получается, зазря труд на него, паразита, потратила? – вскричала да ногой топ. – Ну, всё хватит! Натерпелась! Сколько можно ждать, когда от своего «предмета» оторвётся, на меня внимание обратит?

«Эх, было времечко, сколько ж мы с ним погуляли, настоечки попили, с друзьями песни пели да в пляс пускались. По пальцам не сосчитать, сколько вечеров да ночей вместе скоротали. А уж пакостей, без злого умысла, наделали людишкам. Вон, Ивашку от девицы спасала, так нет, упёртый, подавай ему Еленку прекрасную. Так я и уступила, помогла. А он на днях приехал на какой-то тарантайке, кричит, в ноги упал:

– Помоги, Яга, от Елены спаси! Забери её! Житья нет в царстве моём. Растратчица царской казны! Строптива, ленива, нравом эгоистичным обладает.

– Встань с колен-то! – я ему. – Негоже валяться предо мной опосля упущенного времени. Я ж тебя ограждала от девицы этой. Сам виноват! Нет у меня желания к себе её брать, что мне с ней делать? Что если в лягушку превратить, да в болото на перевоспитание?

– Хоть куда! – завопил он, – только избавь от губительницы меня и царство. – В лягушку говоришь? – вставая с колен, сказал Ивашка, стряхнув со штанов траву да кусочки мухомора. – Не, лучше Кощею отдай, он ведь её желал. Жалко красоту в болотной жиже пачкать, а при Кощее будет в нарядах парчовых да в золотом дворце жить.

– Ишь какой супостат ты, Ивашка! Удивляешь меня своей жестокостью! Как можно зла желать другу моему милому? – возмутилась Яга. – Нет, и не проси! Не отдам Елене на погибель дорогого мне Кощеюшку! Ступай мил человек! Сам разбирайся со своей жёнушкой, учи уму разуму народным средством, – видя его недоумевающий вид, – вижу, сам догадался. Иди уж!

Так и уехал, не соло нахлебавшись. Сам виноват! В котле чуть не сварил, когда Еленку искал! И за, что спрашивается? За доброту мою! Хорошо, один цветочек был при мне, кипяток усмирил да пузырьками радужными моё тело омыл. Какой красавицей вылезла из искристой водицы! Сестрица узнав, что запасы для улучшения вида да облика, потратила на Кощеюшку, ворчала, но два цветочка подарила, сообщив, что лучшей природной косметики не сыскать. Спасибо, конечно. Но не сказала, как пользоваться природной косметикой. Только намекнула:

«Придёт время, сама узнаешь да добрым словом меня вспомнишь! Одно скажу – в кипятке его сила проявляется. И ещё знай, первый раз – пробный. А вот после второго, обратного пути не будет. Такой и останешься».

Теперь знаю. Ивашка помог разгадать загадку. Вон как вышло. Так ведь, ненадолго хватило. На месяц. Кощеюшка так и не увидел меня красавицей. Второй цветочек приберегла».

– Ой, – вскричала она, видя, как в котле, стоящем в печке на огне, пожирающем дрова, вода бурлит, пузырьками плюётся. Стукнула себя ладошкой по лбу, – памяти совсем не стало. Хотя зря на себя наговариваю, кипяточек мне пригодится! – Плеснула из ведра, огонь потушила. Двери открыла, платочком дыму помогла избу покинуть. – Хорошо, – прикрыв дверь, проговорила она радостно, – теперь приступим. Где ж наш цветочек, до время схороненный. Ага, вот он! – беря платочек, лежащий в шкатулочке, доставшейся от Елены, развернула, в глазах заискрило от переливов. Готов, значит, послужить мне! – улыбалась она. – Сейчас ты мне службу сослужишь, не подведи! – Разделась бабка до нога, глянула на себя в зеркало напоследок, от увиденного вздрогнула. – Кошмар, какой! До чего безответная любовь довела! Без содрогания и не взглянешь! – цветочек бросила в котёл. Вода засветилась всеми цветами радуги. Бабка туда залезла, да с головой окунулась. Лежит под водой, воздух уже из ушей вырывается, глаза из орбит выскочить норовят. Она пальчиками носик зажала, думает:

«Ещё немножко, не могууу! Красота – требует жертв». – Выскочила из котла, да к зеркалу бегом. Чуть в обморок не упала от представшей пред ней девицы раскрасавицы.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?