Воин на все времена. Сага о богатырях

ГЛАВА 5 ПОЧТИ ГОТОВ

Наступил вечер. И Леонтий снова вошел в покои сын. Как тот не притворялся спящим, ему пришлось смириться с происходящим, хотя говорить в этот час совсем не хотелось. И предстал он перед лицом не мудрого старичка-сказителя, а собственного отца.

– Ты не отказался от Киева? – сурово и глухо спросил он в тот момент.

– Может в Киеве мне до Бога ближе покажется, – произнес он вкрадчиво, желая хоть как-то ободрить старика, и оправдывался Алешка.

– Из Киева одна только зараза и приходит к нам, – говорил Леонтий. Но он не стал упрашивать сына, не хотел показывать собственного бессилия, тем более никакого значения это все равно не имело.

– Зараза везде есть, от нее не укроешься, – говорил Алешка, лукаво улыбаясь, – своих врагов в лицо знать надо. И ты мне говорил, что бог в нас самих, куда бы нас судьба не заносила – он всегда с нами будет.

От собственных слов стало тошно старику, и не знал он, что больше сказать можно было. Если он потом и за другие слова цепляться начнет. Коли бы все знать заранее, так все и с сыном его по-другому могло обернуться.

Старик хотел сказать, что в Киеве и без него народу хватит, каждый должен сгодиться там, где он родился, только там он и должен, полезен быть. Но может быть, он и заблуждался все время. И сын его рано или поздно поймет это, как только в стольном граде намается так, что свет белый ему не мил будет. А если он там счастье отыщет свое, каким старым дурнем он в его памяти тогда останется – даже подумать страшно ему было.

Ему недолго оставалось на земле быть, но даже из Сварога не хотел он для своего взрослого сына этаким старым неучем казаться, который пытался его задержать и не отпускать туда, куда рвался он всей душой своей.

И представил он Алешку своего совсем взрослым парнем. И он не мог больше и слова против него сказать.

№№№№№

И впервые во сне видел юноша дорогу свою долгую, трудную и такую извилистую. Какие-то чудовища на пути его возникали, появлялись прекрасные девицы и воины могучие да коварные, с которыми никак он не мог управиться. Он видел и запоминал их лица. Он понимал, что это и есть та самая жизнь, для которой он и был предназначен. Не найти ему в Ростове ничего такого и искать даже не стоит. Он знал, что во всех сказках герой непременно отправляется в путешествие, открывая для себя огромный, неповторимый и удивительный мир. равного которому нет там, где он появился на свет, а жить Алешка решил именно по этим законам.

Никогда прежде парень не бывал так мрачен и раздражителен, как в те минуты, когда во второй раз с отцом говорить приходилось. Он только и думал, как бы сделать так, чтобы он смирился и понял, что лучше всего отпустить его подобру-поздорову и не упрекать ни в чем, потому что это напрасный труд. Если бы у него остались младшие или старшие братья, все было бы по-другому. Оставалась бы надежда на то, что кто-то из них по стопам отцовским пойдет, и он уговорил бы кого-то, потому что всегда слыл мастером по уговорам. Но не было у него такого брата. В этом главная беда и состояла.

Но птицу, вырвавшуюся в небо из тесной клетки невозможно вернуть обратно, невозможно и удержать – она либо погибнет, либо снова на свободе окажется.

Напрасно старик умолял своих богов и тешил себя несбыточными надеждами.

– Я выиграл, – говорил бес, и хотя это был только первый шаг и будущее третьего воина – богатыря было еще очень туманным. Но главное препятствие ему удалось одолеть. Никто из духов не посмеет упрекнуть его теперь в бездействии.

№№№№

Тем временем Алешка прощался со своим миром. Он уже отделил себя от него и не считался его частью. Возможно, когда-нибудь он и будет без него тосковать, но не теперь. Только в последний момент вспомнил Алешка о красной девице, любившей его сильно и страстно, прохода ему не дававшей. И захотелось ему еще раз на нее взглянуть и попрощаться с нею.

«Вот так с парнями всегда, – думал про себя бес, – сначала надо было наобещать три короба. Совратить девицу, в душу ей надежды поселить, а в утробу младенца (и такое случалось по неосмотрительности), чтобы потом оправдываться, бежать, да еще вспоминать и страдать оттого, что все так скверно получилось. Но спрос с него маленький – ищи ветра в поле, и напоминай ему, что и как было тогда, если он упорно вспоминать этого не желает. Но, не зная, как и что делать дальше он, потом к нему же за помощью и будет обращаться. И если что-то не так получится, легче всего сказать, что бес попутал.

Но давно со всем этим примирился бес. Каждому свое – ему улаживать то, что успел сотворить этот тип неосмотрительный, который спит и видит себя сказочным героем, и никуда от этого не деться.

Сколько бы лет им не было, они все равно навсегда детьми малыми останутся. И какой с них спрос?

ГЛАВА 6 ПОШЕЛ НА СВИДАНИЕ

Пока бес следовал за Алешкой и сам с собой рассуждал. Тот как раз и добрался до того самого места, на лесной опушке перед поваленной березкой, где они всегда с Аленой и встречались.

Он чувствовал себя на этот раз не особенно уютно. Кроме отца родного эта девица была вторым человеком, который с полным правом мог его попрекнуть за то, что он так вероломно все бросает и хочет их всех оставить. Но ведь недавно еще (пока бес его не соблазнил) он был уверен сам и ее уверял в том, что останется с ней рядом до конца дней, они будут стариться вместе, и умрут в один и тот же день. Как приятно было сознавать такое. Как она рада была слышать такие слова, и что из всего этого получилось? Он знал тогда, что лучше жены ему не найти. Она должна была родить ему сыновей и наследников. Но теперь он знал, что не повезет ее в Киев, зачем милая, но простоватая и бесхитростная жена. Там может быть девица и получше. Да и характер у нее скверный, никому она не спустит, и скандала с ней там не оберешься, куда не смотри – не должен он ее с собой брать.

Алены все еще не было. Он уселся у березы и развел костер. Ночь будет прохладна, и гнус надо было отогнать от себя.

№№№№№

Пока Алешка возился с огнем, бес сидел на поваленной березе и размахивал ногами, копыта так и мелькали в воздухе. Он что-то насвистывал себе под нос, и жизнь казалась прекрасной, а мир почти сказочным. Это и на самом деле были благословенные времена. Он помнил тьму позади и видел тьму впереди, и свет от огня и от луны, хотя и не грел особенно, но освещал этот мир.

Богатырь был настроен не так весело, потому что знал, что встреча с бывшей невестой вряд ли будет особенно приятной, но он старался сохранить спокойствие из последних сил.

Она пришла позднее обычного, подавленная и несчастная. Это сразу бросилось ему в глаза.

– Ты уходишь от нас? – спросила Алена, до нее уже дошли слухи.

– Это так, я и рад, что мне не нужно долго всего этого объяснять тебе. Я должен на службу отправляться, хватит бездельничать.

Она молчала. И в молчании этом проступало что-то зловещее. Оно казалось страшнее любых самых обидных слов. На слова можно было что-то ответить, как – то защититься, но она молчала, просто смотрела на огонь куда-то мимо него, и ему оставалось только ежиться и возиться с дровами для костра. Он бормотал себе под нос что-то невразумительное и не знал, что же делать дальше.

Алешка знал, что бес где-то поблизости, а потому не хотел выглядеть беззащитным и жалким, но все еще маялся и ждал чего-то. В первый раз он не решился потащить его в укромное местечко, а хотелось, чтобы короткая летняя ночь поскорее закончилась.

Алена же со странной уверенностью думала о том, что сможет его удержать, и была особенно ласковой и покладистой, так что показалась ему не девицей милой, а развратной бабой, от которой следовало как можно скорее отделаться.

– Что ты хочешь от меня? – возмутился он, мне не о том думать следует, и мысли мои совсем другим заняты.

Она разрыдалась, упав в траву, и ничего больше сказать не могла. Это рассердило Алешку еще сильнее.

– Все что угодно, только не женские слезы, – говорил он про себя, но хорошо, что понимал, что только женские слезы ему и оставались в награду за все хорошее.

Это только и оставил он в своем родном Ростове.

Алешка не коснулся даже ее, понимая, что только хуже будет. Но если она заставит его остаться с нею, он возненавидит ее, тогда и несдобровать вовсе ей. И будет он ощущать себя еще и негодяем. Никакая сила, бесу и ему противостоящая, не могла бы в тот миг остановить будущего воина.

Алешка присел к огню, с тревогой ожидая, когда она перестанет рыдать. Он хотел убежать, и бросить ее одну, но что-то удерживало его на месте.

Не особенно приятно начиналась его служба, но надо было все это пережить. Таким невыносимо – грустным оказался для него этот прощальный вечер.

Наверное, он забылся и задремал, что казалось совсем уж невероятной дерзостью с его стороны. Когда он открыл глаза и встрепенулся, Алены рядом больше не было, она исчезла. Словно ее вообще здесь не бывало прежде. Он разозлился на нее еще сильнее, оттого, что она посмела бежать и бросить его одного. Но он напомнил сам себе, что она не только женой, но даже и невестой его не считалась, так какой с глупой бабы спрос.

Все как-то разрешилось, пусть не так как хотелось, но его это не могло долго огорчать. Бес же оставался с ним у костра, и они еще до рассвета могли с ним поболтать.

Алешка хотел уточнить все, что им предстояло в ближайшее время сделать, и он спросил:

– Скажи, почему среди всех городов ты выбрал наш Ростов, а среди всех добрых молодцев – меня

– Ничего случайного не бывает, – глубокомысленно заверил его бес, был знак еще при рождении твоем. В тот миг над городом твоим ударил гром, и молния сверкнула. Я за молнией тот помчался, вот тут и оказался. Она осветила твой дом, и все понятно стало, кому и что делать следует, Перун сам себе воинов выбирает, с ним не поспоришь. Я тебя оставил на время, пока ты взрослел да матерел, но всему свой срок приходит, пора тебе свое предназначение исполнить. И слова беса убедили вполне юношу в том, что все оно так и было тогда.

Хотя это могла быть его собственная хитрость и ложь, но Алешка не стал подвергать его слова сомнениям – пусть так все и остается. Но зная, что богатырь больше доверяет словам старухи – ведьмы. Именно туда, пока еще не прокричали петухи, и потащил он его. В каждом граде, в глухом лесу жила своя ведьма, Ростовские леса не были исключением.

ГЛАВА 7 ИЗБУШКА НА КУРЬИХ НОЖКАХ

Ростовская ведьма была высока и худа, как палка. Она была не так стара, как иные, но страшная и казалась какой-то дикой. Она не любила людей, причинявших ей немало горестей. Не любила и черта, вечно по делу и без всякого дела ее тревожившего. Но она знала, что обращаться с ним лучше было поласковее, иначе потом самой туго придется.

Ведьма видела, что пришел он на этот раз с юношей, из-за которого уже столько шума в городе их славном было. Она знала, как тот ему был нужен, и готова была подыграть на этот раз бесу, чтобы он от нее поскорее отстал и оставил ее в покое.

– Если от меня все равно ничего не зависит, – здраво рассуждала она, – скажу-ка я этим двоим то, что они от меня хотят услышать и пусть катятся на все четыре стороны.

За весь свой долгий век натерпелась она от людей много и вовсе не собиралась с ними мириться. Они казались ей злыми, строптивыми и жестокими, немного смирнели только, когда она вершила свои злые дела. Как только стоило ей что-то доброе для них сделать, они становились невыносимыми, тогда любой пакости и стоило от них ждать.

Их гадкое скотство не знало никаких границ, и оставляло все время ведьму в напряжении. Вот она и радовалась и огорчалась, и вершила свои дела так, как ей того хотелось. Старуха горько усмехнулась, когда вспомнила про одиночество, сопровождавшее ее всю жизнь. С самого начала она не любила и боялась его, потом постепенно привыкла, и оно больше не казалось ей чем-то невыносимым и диким, а со временем с ним пришлось мириться, и стало оно делом обыденным.

И сглаживались ее горькие чувства, а те кто ненавидел ее, стали приходить к ней за советом, лекарствами и снадобьями разными. А порой тяжелобольные, они умоляли ее о спасении и на все были готовы, понимая, что она – их последняя надежда. Но она прекрасно знала, что спасенные, они оставались неблагодарны, они забудут и проклянут ее, как только она поможет им, память у людей слишком коротка. Но она не отступалась от своего, втайне надеясь, что все переменится со временем и совесть проснется в их серых и темных душах.

Вот и сам бес в ус не дул, но как только подтверждение потребовалось, он около нее оказался. Ведьма усмехнулась, внимательно разглядывая своего старого приятеля. Она надеялась, что хоть этот отдаст ей со временем должное. И она останется в его памяти, и, чем черт не шутит, может быть, Алешка будет для нее тем сыном единственным, которого у нее отродясь не бывало. Ничего против этого старуха не имела. Она уже видела его прежде, но за это время Алешка повзрослел и похорошел – возмужал очень сильно, чего и следовало ожидать. Что-то хитрое и наглое было во всей его физиономии. Но именно это и нравилось ей больше всего. Еще какой -то миг ведьма вглядывалась в него, но ей так хотелось поскорее с ним поговорить.

№№№№№

Конечно, и раньше знал Алешка о ее существовании, ведь не было в окрестностях человека, который если и не бывал тут, то не слышал о старухе. Но на этот раз ему пришлось с ней столкнуться лицом к лицу, и он посчитал, что она похлеще, чем сам бес будет. Тот ему был нужен, и отношения у них были самые дружественные, здесь же многого никак не мог понять богатырь. Он мог стать в одночасье ее злейшим врагом, мог вовсе не понравиться ей (она все-таки женщина, хотя и очень старая). И она была капризна, непредсказуема и непостоянна. Даже говорить с ней не было не так просто, как ему того хотелось. Но понимал он прекрасно, что самое главное – ее расположение завоевать. Там, где другой богатырь прошел и ухом не повел, он должен был оставаться и утвердиться, потому что меньше других надеялся на собственную силу и оружие, которое у него было. А она очень была похожа на него в изворотливости и хитрости, вот и сладить с ней будет не просто, но если получится все. Как хочется, то окажется она для него дороже матери родной.

– Когда ты еще в утробе ее был, я сказала матери твоей, что не станешь ты жрецом богов наших, как бы ей этого не хотелось. И говорила я, что надо готовить кольчугу для тебя. Она только усмехнулась, не поверила, но, по-моему, все получилось. Все на судьбе заранее написано, ничего никому из нас изменить не дано.

Алешка слышал и прежде от бабки своей о старинном предсказании, из-за которого мать его рыдала несколько дней кряду, но он понять не мог, отчего она так все это восприняла тогда.

– Но она приготовила одеянии такие, – вступился Алешка за матушку.

– Они всегда были, тебе остается только хорошенько поискать их, – старуха усмехнулась при словах этих. Она знала много больше, чем говорила.

– Почему же тогда отец так возмущен был?

– Человек всегда противится, особенно тому, что он никак изменить не может, – глубокомысленно заявила старуха.

В тот момент воин грядущего казался учтивым и ласковым, и она тайна радовалась тому, что, прежде всего он к ней заявился. И на прощание пообещала ему ведьма любую поддержку. А Алешка еще молод и наивен был и не понимал, или думать не хотел о том, что за все платить надо, а уж за ведьмины услуги – по полному счету. А может, и знал, только особенно дерзок и рискован был, и не стал пока обращать на это внимания.

№№№№

– В первый раз вижу, чтобы старуха к кому-то так приветлива была, да без угроз и подвохов каких-то гостя встречала, – говорил бес, когда они вместе с Алешкой отправились назад. Бес, конечно, насмехался над ним, но и в насмешках его была доля правды. И загордился воин еще больше, словно это было не подарком на будущее, а уже у него какие-то свои заслуги появились. Обман порою творит чудеса, и вознося нас до небес, потом об землю особенно сильно бьет. Но на то бес бесом и оставался, чтобы как-то охлаждать, если нужно, богатырский пыл.

Алешка твердо верил, что уже значит немало, а достигнет еще большего, времени у него в запасе было достаточно. Бес тоже видел, насколько он пронырлив и изворотлив. Это немного раздражало его, больно уж на него самого он похож был. Но то, что хорошо для беса, княжескому воину подходит, как корове седло, – в том хвостатого никто не мог разубедить. Но он, в отличие от жреца, точно знал, что переделать его невозможно, не стоит на это даже времени тратить. Нужно брать то, что есть и лишь легкими штрихами как-то немного изменять, мелкими шажками добиваясь того, что получить хочешь.

«Хитер, – между тем думала ведьма, когда они уже ушли, – одна только незадача, – как бы в трудную минуту, когда решение важное принимать надо будет, он сам себя не перехитрил. А такое непременно случится, от этого все беды его и происходить станут.

И хотя чем-то он казался ей, положа руку на сердце, ущербным, рядом с Ильей или Добрыней, за которыми она только издалека следить могла. Но он пришел к ней, и она не могла тому не радоваться, не оценить такого смелого и хитрого хода. Она не особенно доверяла тем, кто только на силушку свою да на меч рассчитывать мог, потому что со временем сила тратилась, меч тупился, а должно было еще что-то очень важное оставаться, для последнего, может и главного удара.

«Поживем – увидим», – глубокомысленно изрекла она. А жить после явления Алешки становилось интереснее. Засиделись все они, каждый в болоте своем, уже и квакать перестали, пора очнуться и встряхнуться, давно пора.

ГЛАВА 8 СОН О ВЛАДИМИРЕ

Алешка точно знал, что это последняя ночь в родном доме. После ужина, печальная матушка, едва сдерживая слезы, тихо просила его еще хорошенько подумать. Отец молча ушел в свой храм, и не сказал ему больше не слова. Но никакие действия и слова не могли остановить или сконфузить Алешку. Он знал, что должен оправиться к матушке, чтобы забрать у нее кольчугу и меч свой булатный. Но никак язык у него не поворачивался о том ей сказать.

Это оказалось первой трудностью на славном и героическом пути его. Он думал, что не сомкнет глаза в ту последнюю ночь в родном доме, но заснул, как только опустился на лежанку.

Сон, который охватил его душу на этот раз, был очень красивым. Алешка бродил по великолепному огромному городе, светлому и прекрасному. И к нему подходили и воины, и просто люди. Все они с восторгом на него смотрели сначала, а потом вдруг от него отпрянули, стали кричать: «Князь».

И повернулась толпа разом в другое место, и забыли о нем сразу. На белом и красивом коне проехал мимо тот, кто привлек всеобщее внимание. Он был высок и очень красив. Кажется, какой-то прекрасный свет исходил от него. И он не мог оторвать взора своего от этого всадника. И встретились на миг их взоры. И призвал к себе князь богатыря, и объявил его своей правой рукой, и поблагодарил за что, что он, Алешка, к нему пожаловал.

– Мы давно ждали тебя, о лучший из лучших воинов, – говорил князь, без тебя и мир этот сер да невзрачен стал. Ты будешь здесь и все переменить мне поможешь.

И пообещал богатырь торжественно служить ему верой и правдой.

И хотел он что-то ответить ему, но голос его не звучал вовсе, он только широко открыл глаза и смотрел на все, что происходило вокруг.

Проснулся Алешка на рассвете с лучезарной улыбкой на устах, когда бес уже немало усилий приложил для того, чтобы разбудить его, и пинал, и щекотал, и толкал бесцеремонно.

– Окаянный ты мой, да что это ты так разоспался, – возмущался он, ничего не понимая. Он уже знал, что с Алешкой его разные неожиданности подстерегают, но так ведь и все на свете проспать можно.

– Это ты, – разочарованного говорил парень, явно желавший узреть кого-то другого.

– А какой дурак еще с тобой вошкаться станет, – усмехнулся он, подталкивая его к кадке с водой.

– Мне сам князь великий снился. Он был так прекрасен, он назначил меня своей правой рукой.

Алешка гордо выпятил грудь вперед.

– Если ты еще побольше поспишь, то не только великого князя и меня уже отыскать не сможешь, потому что никому не захочется с таким лентяем да лежебокой дело иметь, – в голосе его прозвучала угроза.

Бес немного помолчал, но успокоиться никак не мог:

– Князь ему прекрасный приснился, – проворчал он, – моли Перуна, чтобы хоть на половину сбылся твой сон, хотя если вдуматься хорошенько с этим князем вы два сапога пара.

– Ты хочешь сказать, что он не так уж хорош, – насторожился Алешка.

– Хорош, лучше не бывает, – прибавил сердито он, – но для тебя и такой сойдет.

Алешка не особенно обижался на бесово хамство, он только хотел понять, шутит ли тот или такова горькая правда. Но ничто не смогло бы заставить его отступит, да и сам бес, скорее всего, просто испытывает его на прочность.

– Глупец, – между тем думал бес, – может когда-то князья и были лучшими из лучших, только те времена давно миновали, и никогда больше назад не воротятся. Владимир же худшим из худших останется, но и такому князю кто-то должен служить если не верой и правдой, то хотя бы кое-как.

И он случайно или специально подбирал для этого князя и богатырей ему под стать – не смогли бы Олеговы или Святославовы воины с ним и дня одного пробыть, а такие как Алешка – сойдут, на безрыбье, как известно, и рак – рыба.

Но даже этот князь без воинов никак не может обойтись, – это было понятно бесу.

Бес мог гордиться собой. Это он послал Алешке такой сон, для того, чтобы укрепить хорошенько его дух и в дорогу двинуть без колебаний. А потом, при столкновении с князем, он сравнит свой сон с реальностью, и поймет, что только иллюзии и сказки распрекрасные, а что и на самом деле происходит.

– Он звал меня к себе, – говорил между тем Алешка, – он выехал ко мне навстречу и говорил, что рад моему появлению.

– Это может быть и правдой, – согласился с ним бес, – ему вояки и хитрецы нужны, как никому другому, хотя он и сам когда-то среди викингов обитал. Но мало чему у них научился наш князь распрекрасный. Боец он, прямо скажем, аховый, и будет он тебя ласкать, да около себя держать, особенно, когда другие в разные стороны разбегутся. Против шерсти гладить не станет, не бойся.

И вроде бы радоваться должен был Алешка, когда услышал все это, но какая-то досада в его душе тут же появилась, и ничего с собой поделать не мог он, как ни старался. И дал себе слово воин не особенно к его словам прислушиваться, а иногда и своим умом жить. Радостные и приятные вещи можно и послушать, но не больше, остальное пусть говорит, язык – то без костей, а у него еще и очень ядовитый, как давно успел парень выяснить, был язык.