Ангел любви. Часть 3

Лаки с такой мольбой смотрела на него своими чудесными бирюзовыми глазами, что Габриэль сразу сдался. Он взял узкую, изящную кисть сестры и прижался губами к ее тыльной стороне.

– Я сделаю все так, как ты хочешь, любовь моя, – тихо произнес он. – Мы с Дарией поедем в Баден-Баден. Ты права, нам необходим собственный дом, и лучше построить его на новом месте, чтобы ничто не напоминало о том плохом, что было в нашей жизни. Когда тебе надо, чтобы я занялся делами в Германии?

– Сейчас узнаем, – довольно улыбнулась Лаки и набрала номер своего деда Генриха Лаутензака.

– Здравствуй, дедушка, как поживаешь? Сегодня привезу к тебе гостей. Нет-нет, можешь не доставать ружье, Викрама не будет. Со мной приедет мой брат, – она насмешливо глянула на Николаса и продолжила, – вместе с женой. Габриэль возьмет на себя управление моими делами в Германии. Да, кстати, с нами будет еще один человек. Кто? Да никто, я его в карты выиграла. Ну, согласна, дедуля, грешна немного, люблю в картишки переброситься, что же поделаешь, если у меня твои гены, – засмеялась Лаки, услышав его упрек, а затем без тени улыбки серьезно попросила: – Понимаешь, он должен мне сто тысяч, а взять с него нечего, так что будет моим рабом два года. Ты там загрузи его работой. Да любой, пусть хоть за котами дерьмо убирает, главное, чтобы не бездельничал. А если начнет выступать и права качать, или попробует сбежать, сразу пристрели его. До встречи. Целую, пока-пока.

– Лучше бы ты согласился на съемки, это намного безопасней для тебя, – сочувственно качая головой, притворно посетовал Стивен, обращаясь к Николасу. – Мы бы сделали все красиво и аккуратно, тебе даже понравилось бы.

– А дедушка тоже аккуратист, – возразил ему Викрам. – С одного выстрела уложит, быстро и красиво, – и также наигранно сочувственно посоветовал хмурому Николасу: – Ты не вздумай только с ним в карты играть. Он – не Лаки, шутить не любит, и такое жесткое порно устроит, что наше тебе мультиком покажется. Крутой старикан. Меня, серьезно, чуть не пристрелил, когда я случайно его коту на хвост наступил. Хорошо, что Лаки успела ружье в сторону оттолкнуть. Пуля почти у головы пролетела.

– Да пошли вы со своими советами и угрозами. Заколебали уже совсем, – огрызнулся Николас. – Еще от вас, непонятно кого, я не выслушивал, что мне делать.

– А вот мы, как раз, братья Лаки, родные, как и Габриэль, – криво усмехнулся Стивен. – И тебе, по любому, придется вернуть ей сто штук.

В этот момент зазвонил телефон Лаки. Нахмурившись, она приняла вызов, ответив холодным официальным тоном:

– Здравствуйте, господин Галлард.

Услышав тон ее голоса, Антэн болезненно поморщился, Дочь опять говорила с прадедом, как с совершенно чужим человеком.

– Я была занята вчера вечером.

Она вопросительно посмотрела на Стивена, и тот в отчаянии хлопнул себя по лбу. Он совсем забыл передать ей приказ главы клана перезвонить ему немедленно.

– У меня могут хоть иногда быть личные дела? Стивен не мог мне ничего передать, я только подхожу к дому. Да, Викрам рядом со мной, – она молча передала ему трубку.

– Здравствуйте, господин Галлард, – жизнерадостно поздоровался Вик. – Мы были в ночном клубе, захотелось расслабиться. Парень, какой парень? – он глянул на Стивена, делавшего ему непонятные знаки. – Ах, тот парень. Да был тут один, я с ним поговорил, и он все понял. Мы готовы хоть сейчас, сэр. В три часа будем на месте. Да, все втроем, Стивен уже в форме. До свидания, сэр.

Викрам закончил разговор, глянул сначала на Лаки, затем на Стивена и тихо сказал:

– Наше время истекло. Новое задание будет в Австралии.

– Прости, Габриэль, но времени на сборы нет. Возьми только крайне необходимое, остальное купишь на месте. Я поговорю с Дарией, и все ей объясню. Стивен, предупреди Стасю, что тебя не будет дней десять.

Лаки четко давала указания, времени, действительно, было очень мало. Часы пробили уже девять часов, а еще необходимо заехать в Германию.

– Отец, не вздумай навещать своего ненаглядного сыночка в Баден-Бадене, – сурово предупредила она Антэна. – Дед до сих пор злится, и не задумываясь, разрядит в тебя всю обойму. Я говорю вполне серьезно. Алан, не отпускай его туда ни под каким предлогом. В случае чего, свяжешься с Габриэлем. Может подъедешь к нему, отвезешь вещи, но только один. Ничего ужасного с вашим Николасом не случится.

И посмотрев на своего нового братца, девушка с усмешкой посоветовала: – Ты главное котам на хвосты и лапы не наступай, и останешься цел. Правда, их там под ногами штук десять крутится, и каждый цапнуть норовит. Но дедуля их обожает и готов убить каждого, кто обидит его любимцев. Так, что тебе лучше подружиться с ними.

***

Через три часа они стояли перед внушительным особняком барона Лаутензака в Баден-Бадене. Дверь открыл тщедушный испуганный дворецкий, из глубины дома раздавались сердитые мужские возгласы и возмущенные, с истерическими нотками женские вскрики.

– Здравствуйте, Шульц, – с любезной улыбкой произнесла Лаки и невозмутимо поинтересовалась: – Что случилось в нашем королевстве?

Шульц с опаской оглянулся и торопливо ввел ее в курс происходивших событий:

– Максимилиан второй день бушует, госпожа Лорен. Он напал на фрау Краузе и расцарапал ей ногу.

– Что вдруг на него нашло? – удивилась Лаки, заходя в просторную прихожую.

За ней вошли все остальные, кроме Викрама. Он предпочел провести время ее визита к деду в расположенном на соседней улице кафе. Не желая лишний раз встречаться со старым Лаутензаком, с которым у него не сложились отношения с первой минуты знакомства.

– Ничто не изменилось в этом доме, – с сарказмом заметил Стивен, больше года не посещавший особняк барона. – В нем все также правят эти мерзкие коты.

– Говорите тише, герр Стивен, – быстрым шепотом попросил Шульц. – Вдруг Максимилиан услышит.

Он не успел договорить, как огромный кот огненно-рыжего цвета, словно меховой снаряд стремительно пронесся по коридору и со всего размаху повис на предплечье Стивена, впиваясь зубами в кисть руки.

– Ай! – вскрикнул тот от неожиданности и резкой боли, тщетно пытаясь второй рукой отодрать от себя кота.

Дария испуганно прильнула к мужу, а Габриэль, обхватив ее за плечи, стал подталкивать к стене, выступая на первый план и загораживая собой. Шульц и Николас одновременно шарахнулись в разные стороны подальше от разъяренного животного.

Все случилось так быстро, что все действовали инстинктивно, защищая себя. Не растерялась одна Лаки. Она подскочила к брату и одной рукой схватила кота за холку, а второй слегка ударила по лапам, заставляя убрать когти. Через мгновение кисть Стивена была освобождена, а кот повис, безвольно сложив лапы.

Подняв его перед собой Лаки со злостью спросила, глядя в полубезумные желтые глаза:

– Возомнил себя тигром, Макс? Забыл, кто здесь главный, а кто мешок для блох?

И ударила по наглой рыжей морде, не больно, скорее, обидно для кота, а затем хлопнув еще пару раз по упитанным бокам, швырнула его на пол.

Котяра не стал дожидаться продолжения и пулей помчался по коридору на кухню, откуда послышался женский вопль. Шульц бросился следом на выручку фрау Краузе, домоправительницы барона.

– Да, весело нас здесь встречают, – удрученно протянул Габриэль, обнимая жену, и решительно заявил:

– Лаки, мы не сможем здесь остаться. Не хватало, чтобы эта мерзкая тварь напала на Дарию или напугала ее. Мы остановимся в отеле, к тому же в своем собственном.

– Здесь всегда так весело, – откликнулся Стивен, поворачивая руку, чтобы кровь не капала на светлый ковер. – Это только еще один котик, а у дедули их не считано. Я предлагаю уйти прямо сейчас.

– Да ладно, не преувеличивай, их не больше десятка будет. Разберемся с ними, не переживайте, – успокоила братьев Лаки. – Сначала обработаем твою рану и поговорим с дедом, а там решим, что делать дальше. Пошли на кухню, – скомандовала она и кивнула Николасу, незаметно отступавшему к входной двери, чтобы улизнуть из этого сумасшедшего дома и отделаться от не менее странной сестренки. – Даже не думай, что сможешь сбежать. Ты первым войдешь на кухню.

– Почему я? – возмутился тот. – Пусть идут те, кому жизнь надоела, а я подожду в холле, пока все закончится.

– Первым потому, что тебя не жалко, а нам еще жить хочется, – объяснил ему Стивен, толкая в спину.

Лаки с улыбкой наблюдала, как он заталкивает Николаса в комнату и успокаивающе сказала Дарии:

– Не бойся, иди за мной. Я предложила бы тебе подождать в холле, но будет лучше, чтобы ты была рядом. Вдруг здесь еще какой-нибудь кот возомнил себя грозным зверем.

Дария понимающе кивнула. С Лаки она чувствовала себя абсолютно защищенной, и сама не хотела оставаться одной в холле. Габриэль замыкал их шествие.

Они все вошли в кухню, где застали пожилую, но еще крепкую женщину, служившую экономкой у барона. Она прикладывала смоченный в антисептике бинт к длинной, глубокой царапине на ноге. Увидев столько людей на кухне, куда кроме нее никто не имел права заходить, она устыдилась своих голых ног и недовольно посмотрела на нежелательных визитеров. Но узнав в одной из девушек внучку хозяина, прелестную госпожу Лорен, она улыбнулась сквозь слезы и попыталась быстро встать.

– Сидите, сидите, милая фрау Краузе, – поспешила успокоить ее Лаки. – Простите, что нарушили святая святых в этом доме и нагрянули в ваше царство. Нам надо обработать рану еще одной жертве наглого кота.

Ей нравилась эта спокойная, рассудительная женщина. Два года назад она сама выбрала ее из десяти кандидаток на должность домоправительницы, присланных агентством. Тогда Лаки надоела череда постоянно меняющихся экономок в доме деда, и она взяла поиск прислуги в свои руки. Ей хватило одного взгляда на приятное лицо Дагмар Краузе, чтобы понять – эта женщина настоящая находка для старого ворчуна. Из всех достоинств фрау главным было ее любовь к котам, почти такая же патологическая, как и у деда.

Чтобы не смущать пожилую даму, Лаки попросила Габриэля заварить кофе, а Дарию расставить на столе чашки. Николасу же она просто кивнула, намекая отойти в сторону и не мешать.

Смачивая тампон в антисептике, чтобы обработать раны Стивена, Лаки завела разговор с фрау Краузе, пытаясь выяснить, что произошло в доме до их прихода, а заодно и успокоить взволнованную женщину.

– Ах, госпожа Лорен, что здесь творилось полчаса назад, – вздохнула Дагмар, вытирая слезы. – Этот негодник Макс сначала разогнал остальных котов, а затем напал на мою Гретту. Я хотела отогнать его, и он набросился на меня. Тогда я замахнулась на него полотенцем, а господин барон увидел и рассердился, что я обидела бедного Максика. Он хотел взять его на руки, но Максимилиан укусил его и убежал. А господин барон стал отчитывать меня за то, что из-за какой-то кошки я обидела его мальчика. Но ведь Макс первый начал! И что значит какая-то кошка? Гретта для меня такая же моя девочка, как для господина барона Макс его мальчик. И если ей отказано от дома, то я немедленно ухожу отсюда.

Женщина громко зарыдала, а Лаки, обработав руку Стивена, присела на корточки и внимательно осмотрела царапину на ее ноге. Еле шевеля губами, она быстро произнесла несколько заклинаний. Царапина перестала кровоточить и саднить. Девушка знала, что через час-полтора от нее не останется и следа. Но надо было еще залечить и душевную рану, нанесенную старым кошатником.

– Ну что вы, фрау Краузе, как же мы без вас останемся? – всплеснула она руками. – Кто еще справится с кошачьей армией и ее генералом? А что вызвало такую агрессию у Макса, что он напал на вашу очаровательную Гретхен? Кстати, она еще не присмотрела себе кавалера из местных красавцев?

– Ну что вы, госпожа Лорен! – искренне возмутилась экономка. – Моя девочка не гулена какая-нибудь.

В этот момент из кладовки раздался утробный душераздирающий вопль милой кошечки. Николас, опиравшийся спиной на дверь кладовки, отскочил от нее как ошпаренный. А кот, тихо сидевший под шкафом после экзекуции, вновь рыжей молнией метнулся по кухне, подбежал к кладовке и стал подпрыгивать до дверной ручки, пытаясь открыть дверь, издавая при этом угрожающее рычание.

– Вот видите, он опять хочет напасть на нее, – закричала бедная женщина, хватая веник. – Пусть господин барон не дает никаких рекомендаций и жалования за последний месяц, как он мне угрожал, но я не намерена больше терпеть таких издевательств над моей девочкой.

Ей не пришлось бороться с котом, ее опередила Лаки. Девушка вновь схватила Макса за шкирку и сурово спросила у безвольно повисшего в ее руках животного:

– Ты совсем не понимаешь человеческую речь? Тогда поговорим по-другому.

Она выхватила квилон и приставила его к самому нежному и важному органу кота.

– Если ты еще хоть раз позволишь себе напасть на женщину, неважно какой породы – вашей или человеческой, то лишишься своего главного достоинства. Я с такими, как ты, с тринадцати лет воюю. Это последнее предупреждение. Следующим будет просто «вжик» и будешь большим, толстым и спокойным, с тоненьким голоском.

Лаки достала из кармана небольшой пакетик с серебряными гвоздиками и резким движением вставила один в кончик уха кота. Тот взвился от боли, а девушка насмешливо спросила:

– Что, Максик, больно? А фрау Краузе тоже было больно, когда ты цеплялся ей в ногу. Теперь ты у меня под наблюдением и уже получил последнее предупреждение.

Она произнесла еще несколько странных рычащих звуков. Услышав их, кот испуганно прижал уши и жалобно замяукал.

– Мы поняли друг друга, – удовлетворенно заметила Лаки и хотела уже отпустить кота, как ее внимание привлек тонкий кожаный ошейник, плохо просматривавшийся сквозь густую шерсть.

Раздвинув шерсть в стороны, она дотошно рассмотрела его. Он представлял собой несколько красиво переплетенных полосок трех цветов, украшенных золотым медальоном, на котором готическим шрифтом было выбито какое-то слово.

– У Макса новый ошейник. И откуда он взялся?

– Господин барон купил его на распродаже два дня назад. И был очень доволен, что удалость приобрести раритетную вещь за бесценок. Женщина, продавшая ошейник, уверяла, что он принадлежал коту Вильгельма-завоевателя.

Как большинство богатых людей, Лаутензак был прижимистым в тратах и любил посещать «блошиные» рынки, а как истинный любитель животных всегда был готов купить очередной прибамбас для своих питомцев, тем более, для любимца.

Мгновенно поняв в чем дело, Лаки поддела ошейник кинжалом и перерезала одним движением. Отбросив в сторону дрожавшего кота, она нагнулась и вонзила кинжал прямо в медальон. Золотой диск неприятно хрустнул и из него небольшим облачком поднялся черный дым. Кот дернулся и заметался между ногами людей.

– Ничего себе, – тихо сказал Стивен сестре. – Котейка не так уж и виноват в своем безумии.

– Похоже на то. Макс никогда не отличался покладистым нравом, но до явной агрессии никогда не доходило. Не удивлюсь, если она появилась после того, как эту «милую» вещицу напялили ему на шею. Кто-то, не ведая, продал деду мафру, или наоборот, очень даже ведая. Надо будет расспросить его, где он откопал «реликвию» Вильгельма-завоевателя. Возможно, у них дело поставлено на поток. Котик с таким ошейником может даже загрызть хозяина или удушить ребенка.

– А не опасно оставлять Дарию здесь? – негромко спросил подошедший к ним Габриэль. – Не хочу рисковать ее здоровьем и спокойствием.

Лаки оглянулась на растерянную девушку, стоявшую рядом с экономкой. Они обе еще не пришли в себя от черного дыма, вырвавшегося из золотого диска.

– Фрау Краузе, не знаю, как дедушка это переживет, но вместо раритета ему подсунули обычную бутафорскую безделушку с хлопушкой, – беззаботно рассмеялась Лаки, поднимая ошейник. Она бросила его в мини-печь для сжигания отходов и включила ее, окончательно уничтожая заговор огнем.

– Хорошо, что она еще не сработала на Максе. Тогда он точно взбесился бы. А на остальных котиках, надеюсь, нет таких украшений?

Лаки спросила об этом, словно шутя, но на фрау ее слова подействовали как приказ.

– Сейчас распоряжусь, чтобы всех принесли сюда и показали вам, госпожа Лорен.

Экономка живо покинула кухню, чтобы разыскать остальных питомцев барона, разбежавшихся по всему дому от разбушевавшегося Макса.

Лаки сняла с пальца кольцо, дунула на него, что-то прошептала и протянула Дарии.

– Возьми это кольцо. Оно защитит от всех злых чар. Через твои руки теперь будут проходить различные предметы для галереи. Кольцо подскажет, к каким из них не стоит даже лишний раз прикасаться, не то, чтобы размещать в экспозиции. А котов мы сейчас всех осмотрим. Ты же не боишься их?

– Я их обожаю, – с улыбкой ответила Дария, с благодарностью принимая кольцо. – Спасибо тебе за защиту. Я еще раньше замечала, что от некоторых предметов старины у меня резко начинает болеть голова.

– Сестренка, а мне ничего не хочешь подарить для защиты? – ухмыльнулся Николас, насмешливо наблюдая за их действиями. – Я бы тоже не отказался от колечка из платины, и носил бы его на мизинце в память о тебе.

– Конечно, подарю, чтобы ты все время помнил обо мне, – тотчас же откликнулась девушка и почти вплотную подошла к нему.

Николас протянул руку, чтобы она надела ему на палец кольцо. Но сестрица сильно дернула за нее, и когда он возмущенно вскрикнул, изо всей силы проткнула его ухо пусетой, такой же, что и коту.

– Ты что, совсем озверела? – заорал Николас, пытаясь вынуть серебряный гвоздик. – Больно же! Я тебе не кот!

– Даже не вздумай ее снять, ухо отпадет, – сурово сказала Лаки. – Считай, что и тебе сделано последнее предупреждение.

– А затем «вжик», и ты тоже толстый, красивый и добрый, обмениваешься с Максом впечатлением о новой жизни, – вкрадчиво продолжил Стивен.

– Задолбали уже угрозами! Прямо обмочился от страха, слушая вас, – сердито топнул ногой Николас, на свою беду задевая хвост утихомирившегося кота, разлегшегося под его стулом.

Несчастный кот завопил со всей мочи, а на кухню ворвался взлохмаченный старик с винтовкой в руках.

– Лорен! – взревел он.

– Опять твой проклятый братец наступил на Макса! Убью мерзавца!

Кот метнулся к хозяину, вскарабкался на плечо и громко заурчал. Николас мог поклясться, что тот жаловался на оттоптанный хвост. Он сразу вспомнил слова второго странного братца сестренки, который говорил, что старикан чуть не пристрелил его за своего кота. Тогда он посчитал, что его запугивали, а сейчас понял, что честно предупреждали. Дед вскинул винтовку и выстрелил прямо в него.

– О боги, – закатил глаза Стивен и меланхолически заметил: – Ничего не изменилось в этом доме. Здесь все также встречают гостей с оружием в руках.

Лаки привычным жестом успела отвести дуло в сторону, резиновая пуля пролетела в нескольких сантиметрах от головы Николаса и врезалась в дно огромной кастрюли, та с оглушительным грохотом упала на пол, а кот испуганно обхватил лапами мощную, совсем не старческую шею хозяина.

– Привет, дедушка, – невозмутимо поздоровалась девушка.

В отличие от Стивена, она, наоборот, подумала, как все переменилось с дня ее первого появления в этом доме. Она уже привыкла к старому ворчуну и старается заботиться о нем, а он теперь считает ее внучкой, а не колдовским отродьем, как три года назад.

***

– Здравствуй, Лаутензак, – сухо произнес Бирн Макбрайд, входя в гостиную. – За последние семнадцать лет ты, я вижу, совсем не изменился, все так и живешь в окружении орущих хвостатых тварей.

Он брезгливо столкнул со стола полосатого кота и положил перед бароном лист бумаги, на котором твердым почерком его врага было написано всего три слова: «Ты мой должник».

– Что нужно этому проклятому колдуну? – возмущенно выкрикнул Лаутензак, не утруждаясь отвечать на приветствие гостя. – Почему он не оставит меня в покое? Я ничего ему не должен! Его внук жив. А кто мне вернет мою Линду?

– Линду никто не сможет вернуть, – со вздохом сказал Бирн. – Но Галлард хочет вернуть тебе внучку. Ее зовут Лорен, и ей семнадцать лет. Надо помочь девочке устроиться в Дублине.

– У меня нет внучки! – заорал барон. – Она лежит вместе с матерью в могиле, в которую их загнал тот ублюдок!

– Не знаю, кто лежит в могиле с Линдой, но твоя внучка жива. Я познакомлю тебя с ней. Ребята, заходите, – крикнул Макбрайд.

В кабинет барона вошли два рослых парня, и стройная девушка с необычными золотыми волосами.

У Лаутензака перехватило дыхание – перед ним стояла его дочь. Такая, какой была двадцать три года назад, когда объявила ему, что выходит замуж за внука колдуна, этого выродка Антэна Бойера.

– Линда, ты жива, – изумленно прошептал барон, но девушка отрицательно покачала золотоволосой головой и наваждение сразу рассеялось. У нее были бирюзовые глаза Галларда Бойера, его смертельного врага, позволившего своему внуку украсть у него единственную дочь и отраду.

– Ты не Линда! – злобно выкрикнул старик. – Ты такое же колдовское отродье, как и твой отец!

– Придержи язык, Лаутензак! – грозно осадил его Макбрайд. – Девочка не отвечает ни за отца, ни за мать. Не забывай, что в ее жилах течет и кровь Линды. Она твоя внучка, и ты обязан ей помочь. От тебя требуется только представить ее дублинскому обществу и объявить своей наследницей.

– Денег моих захотели? А вот вам! – он сложил неприличную фигуру из пальцев и ткнул ее в лицо Бирна. – Убирайтесь из моего дома!

От ярости он затопал ногами, а Макбрайд, глядя на беснующегося барона, негромко сказал девушке:

– Лаки, я не хочу оставлять тебя здесь. Я сам все объясню Галларду, и мы придумаем другой вариант.

– Нет, Бирн, – спокойно возразила девушка. – Я не подарю господину Галларду удовольствие ткнуть меня носом в землю, не справившись с первым же заданием. Иди, свое дело ты сделал. А мне надо делать свое, если я хочу что-то доказать себе самой. Если сомневаешься, что я справлюсь, то подожди с полчаса в машине. Этого времени вполне достаточно, чтобы со всем определиться.

– Хорошо, малышка, в твоих словах есть резон. Я буду ждать в машине либо тебя, либо сигнал о том, что ты остаешься в этом доме.

Бирн слегка кивнул барону и покинул кабинет, а старый Лаутензак изумленно посмотрел на трех молодых людей и заорал со всей мочи:

– А вы что здесь забыли? Чтобы через минуту и духу вашего не было в моем доме!

– Не надо так нервничать, господин Лаутензак, – небрежно сказала девушка. – Мы оставим ваш дом через несколько минут после того, как машина Макбрайда покинет поместье. Он хочет убедиться в том, что вы выполнили просьбу господина Галларда, чтобы доложить ему об этом. Вы же не хотите лично встретиться с господином Галлардом? Я тоже не хочу видеться с ним, как и не хочу оставаться в доме, насквозь провонявшем кошачьим дерьмом и мочой.

– Нечего брезгливо морщить нос, фрейлейн! Животные не виноваты, что подхватили вирус, они не успевают добежать до лотка. Когда болеешь, то не до хорошего воспитания. А вы могли бы проявить больше учтивости и продемонстрировать свои изысканные манеры, – язвительно поддел внучку дед. – И, по крайней мере, не подчеркивать свою ненависть к котам, что весьма странно, если учесть, что вы сама – ведьма!

В этот момент рыжий котенок-подросток заполз в кабинет, за ним тянулся жидкий желтый след с характерным запахом. Вик недоуменно повел носом, учуяв неприятный аромат, и закрутил головой в поисках его источника. Он не заметил несчастного кота и нечаянно, сделав небольшой шаг в сторону, наступил ему на хвост. Бедный кот мяукнул от боли.

Это стало последней каплей. Терпение старого барона лопнуло от жалобного стона питомца. Он подскочил к стене, схватил висевшее на ней ружье и не целясь, выстрелил в Вика. Только мгновенная реакция Лаки спасла его от травмы, она резко ударила по дулу, и пуля ушла в сторону.

Глаза Викрама вспыхнули недобрым огнем, еще секунда и он бросился бы на барона.

– Вик, угомонись, – резко крикнула ему сестра. – Это резиновые пули. А где же ваши, сэр, хваленые манеры? Или вы считаете, что стрелять в людей – это верх учтивости? – сурово отчитала она барона, – Возможно, мы и не любим котов, но мы не травим их, как это делают в вашем гостеприимном доме.

– Да как ты смеешь такое говорить, дерзкая девчонка! Чтобы я травил…

– Хорошо, что это не вы, сэр, – деланно облегченно выдохнула Лаки. – Неприятно иметь в своей родословной не только колдунов и ведьм, но и кошачьих киллеров. Тогда поинтересуйтесь, чем кормят ваших питомцев.

Она нагнулась и аккуратно, чтобы не испачкаться подняла несчастного котенка и заглянула в его мутные глаза, а затем повернула его к себе хвостом и принюхиваясь, сморщила хорошенький носик.

– Его определенно накормили чемерицей, – вынесла она окончательный вердикт.

Барон обезумевшими глазами посмотрел на нее, ружье дрогнуло в руках. Стивен быстро и решительно отобрал его. Старик не сопротивлялся. С неожиданной для его возраста живостью он бросился к дверям.

Распахнувшаяся дверь ударила подслушивающего дворецкого, и тот понесся на кухню, опережая барона.

– Тилли, быстро сливай все в раковину, – торопливо произнес он полной женщине, готовившей обед для барона. Тилда Ланге была кухаркой и одновременно женой дворецкого.

Она удивленно посмотрела на мужа, а тот подскочил к столу, на котором стояла большая кастрюля, разрисованная кошачьими лапками, схватил ее и вылил содержимое в раковину.

Барон и поспешившая за ним Лаки увидели лишь заключительный момент, когда он уже тщательно мыл кастрюлю.

– Герр барон? – сделал удивленное лицо дворецкий. – Как необычно увидеть вас здесь. Вы что-то хотели?

– А как неожиданно видеть вас в роли судомойки, Ланге, – ледяным тоном парировал барон. – Так это ваших рук дело?

– О чем вы говорите, герр барон? Не понимаю.

Дворецкий самодовольно улыбнулся, чувствуя себя в безопасности. Явных улик уже не было.

– Сейчас поймете, Ланге, – раздался девичий голос.

Тот повернул голову и одарил девушку высокомерным взглядом. Подслушивая разговор под дверью, он понял, что барон не намерен церемониться с ней, а он так и подавно не будет.

Но его апломб мгновенно испарился, когда он увидел в ее руках пневматическое ружье. А когда девчушка выпустила несколько пуль ему под ноги, то ощутил уже настоящий страх. Его жена истерически закричала, а через секунду к ней присоединился и он, получив удар в бедро.

Ланге упал на колено и заорал:

– Герр барон, вы ответите за это! Я обращусь в полицию, и вас накажут за нападение на меня. Вы выживший из ума старикашка, которому место среди сумасшедших! Там вы и окажетесь, если не заплатите мне за молчание!

– Господин Лаутензак, вызывайте полицию, – жестко сказала девушка. – Этим негодяям место в тюрьме. Вы зря усмехаетесь, Ланге, полагая, что уничтожили все улики. Надо было сливать кошачью кашу в унитаз, а в колене раковины всегда что-нибудь да останется.

А далее были объяснение с полицией, расследование и суд над супругами Ланге, замыслившими избавиться от хвостатых любимцев старого барона. Он имел неосторожность поделиться со слугами условиями завещания, в котором хотел почти все состояние оставить своим питомцам и приюту для домашних животных. Для четы Ланге за добросовестность и долголетнюю службу тоже оговаривалась весьма щедрая сумма, но они захотели завладеть всем, рассчитывая в период скорби за любимцами, обманом завладеть состоянием барога, ведь наследников у него не было. Барон был совсем одиноким человеком, и коты составляли всю его семью.

Тот день стал благословенным для Лаутензака, хоть он не сразу это понял. Получив внучку и наследницу, барон перестал быть лакомой добычей для аферистов. О ее колдовских корнях он больше никогда вслух не упоминал, ведь только благодаря особым знаниям Лаки были спасены его питомцы.

Не питая особой симпатии к котам, впрочем, как и к другим домашним животным, Лаки все же не могла себе позволить бросить их умирать мучительной смертью. Остаток дня и всю ночь она лечила их своим знаменитым дубовым зельем, привлекая к этому занятию и братьев.

Они вливали беспомощным животным лекарство через каждые полчаса, и рассвет встретили почти все питомцы барона. Только трех, самых старых животных им не удалось спасти, остальные пятнадцать выкарабкались.

Друиды похоронили котов в дальнем углу сада, сказав при этом несколько ритуальных фраз, чем растрогали старика до слез, и собрались покинуть его дом. Но он уговорил внучку еще хоть ненадолго остаться. Барон хотел, чтобы она жила с ним, даже был готов смириться с присутствием ее, так называемых братьев, но Лаки не могла пойти на это. Перед ней были поставлены конкретные цели и предопределена совсем другая жизнь.

Дед не мог с этим смириться и постоянно упрекал, что она плохая внучка, хоть Лаки и старалась навещать его чаще, понимая, как он одинок.

***

– Привет, дедушка, – поздоровалась Лаки. – Отлично выглядишь, только стал хуже видеть. Это не проклятый братец задел хвост Максимилиана, а мой должник. Знакомься – Николас Бойер.

– Что? Сын того ублюдка? – возмутился барон. – Зачем ты притащила его ко мне? Он тоже из колдунов?

– Нет, дедушка, не из колдунов, – холодно произнесла Лаки. – И перестань называть моего отца ублюдком, ты знаешь, что мне это не нравится. Да, Николас сын Антэна, но он также сын и твоей Линды. И очень похож на мать, такой же эгоистичный и неблагодарный. К тому же мот, игрок и вор.

– Ты тоже знаешь, что я не люблю, когда ты плохо отзываешься о Линде, и к тому же не считаешь ее матерью, – задиристо ответил дед.

– Будем считать, что мы оба неправы, дедушка, – примирительно сказала Лаки. – А притащила сюда для того, чтобы ты обучил его хорошим манерам.

– Что значит вор? – возмутился Николас. – Я взял только то, что принадлежало мне, отец сам виноват, что не захотел выделить мою часть капитала. И я не мот. Просто немного не повезло.

– Да-а, он точно эгоистичный и неблагодарный, – отметил Лаутензак, всегда отличавшийся правдивостью. – Украсть у отца – это последнее дело. Не повезло Бойеру с сыночком, но почему-то меня это не радует.

– Не радует потому, что Николас не только его сын, но и твой внук.

– Никакой он мне не внук, – вскинулся барон. – Ты сказала, что он мой работник.

– Даже больше – твой раб, – мило улыбнулась Лаки. – Ну, с ним ты разберешься. А это мой брат Габриэль и его жена Дария. Я говорила тебе о них.

На кухню вошла фрау Краузе с переносками в руках, в каждой из которых сидело по два кота, следом Шульц внес еще две такие же, с двумя животными в каждой. В настоящий момент в доме Лаутензака вместе с его любимцем Максимилианом и кошкой экономки Греттой проживало десять котов. Остальных, по настоянию Лаки, раздали в надежные руки. Она смогла убедить деда, что не следует держать в доме больше десяти животных, поскольку он не сможет уделять им внимание в равной степени, и кто-то будет несправедливо им обделен.