Читать книгу: «Красавица Бешарам», страница 4

7
Вероятно, все могло быть по-другому

– Он хорошо целуется? Выглядело так, будто хорошо. – Это первое, что говорит мне Блэр следующим утром, залезая на заднее сиденье моей «тойоты приус», доставшейся от мамы, когда я получила ученические права.

Испускаю раздраженный стон.

– Знаешь, а Кейти хватило такта не доставать меня с порога кошмарными воспоминаниями!

Блэр ослепительно улыбается мне в зеркало заднего вида, двигаясь на середину сиденья.

– Правда? Ну и зря!

Мы на сто процентов та банда девчонок, которые ходят вместе даже в уборную, только сегодня это библиотека. Хотим записаться в летний читательский клуб, нам с Блэр надо кое-что забрать, а Кейти хочет договориться о благотворительном сборе книг. Это значит, что придется несколько часов копаться в затхлой каморке, собирая в коробки книги, которые «старенькие, конечно, но состояние хорошее».

Вэл с нами нет – осталась помогать в семейном магазинчике индийских продуктов. Она не жалуется, ведь вчера отец разрешил ей задержаться на вечеринке. Но, оглядываясь назад, лучше бы не разрешал – уйди мы пораньше, мне бы не пришлось целоваться с Яном Джуном.

– Буду считать, что твое нежелание отвечать означает: «Да, поцелуй с Яном вскружил мне голову, спасибо за интерес к моей личной жизни», – не отстает Блэр.

– Блэр, – произносит Кейти тоном, который подсказывает, что они договорились при мне не обсуждать вчерашний поцелуй.

Смотрю на нее с благодарностью. Чем больше я стараюсь выкинуть этот поцелуй из головы, тем больше он меня беспокоит.

Блэр тянется к айфону Кейти, подключенному к стереосистеме, и меняет бодрый плейлист «Для свершений» на спокойный «Для путешествий».

– Кавс, ты вчера по дороге домой ни слова не сказала. И в чате тишина, а все ждали твоих комментариев.

Звучит последняя песня Тейлор Свифт, я бросаю на себя взгляд в зеркало и морщусь, увидев темные круги под глазами.

– Черт, не выспалась…

– Как ты вообще могла уснуть после такого? – изумляется Блэр.

От ответа меня спасают ее родители, вышедшие во двор. Мистер Тайлер снимает кепку с эмблемой Университета Индианы и машет нам. Макияж миссис Тайлер тает на жаре, но она все равно выглядит сногсшибательно. И бодро, чего точно нельзя сказать обо мне после действительно бессонной ночи.

Кайли, двенадцатилетняя сестра Блэр, сидит на качелях и почти не смотрит на нас – на плечи ниспадают лазурные косы богини, пальцы быстро бегают по экрану айфона. Всего год назад она считала нас крутейшими девушками в мире, надо же.

– Поехали, пока папа снова не позвал тебя смотреть на его высокие грядки для помидоров, – торопит Блэр. – Конечно, мило, что он так гордится своим рукотворным оазисом, но это уже чересчур. Кажется, я уже все знаю про соотношение компоста с черноземом.

Включаю зажигание и мягко отъезжаю от бордюра. Кейти вертится на сиденье, натягивая ремень безопасности.

– Да ладно тебе, просто у него милое хобби.

Блэр стонет.

– Если я еще хоть слово услышу про кислотно-щелочной баланс, про колышки и сетку-рабицу, я кричать начну. Уж лучше бы он доставал меня с документами в колледж.

В глазах Кейти мелькает задорный огонек.

– Хм-м, то есть вот что ты думаешь, когда я рассказываю о своих увлечениях?

Родители Кейти содержат ферму в тридцати километрах от города, но сама она живет в городе со старшей сестрой, потому что тут хорошая школа.

– Э-э-э… – замялась Блэр. – Нет.

Кейти смеется.

– Ты ужасная, – говорит она, но на самом деле не сердится на подругу.

Наша Кейти, хотя иногда и говорит иронично: «Можно уехать из деревни, но деревня из тебя не уедет никогда», привязана к земле. При эпизодической помощи сестры-ветеринара и, конечно же, Блэр она вот уже три года участвует в фермерских ярмарках выходного дня, где торгует сладкими и сытными пирогами собственного бренда «Вилка и крошка». Кейти мечтает открыть фермерское бистро в Луна-Коув. Успешно торгуя на ярмарках, она доказала родителям, что справляется, и теперь они присмотрели местечко под заведение. Это будет долгосрочным вложением – со временем бизнес полностью перейдет в руки Кейти, а мама Блэр – чей поначалу неприметный ларек со сладостями в студенческом городке дорос до сети магазинчиков в каждом ТЦ Среднего Запада – поможет с управлением.

Блэр и Кейти разные. Когда нужно что-то сделать своими руками, руки Блэр сразу начинают расти не из того места. Зато если нужна презентация или нужно составить график или таблицу – то это к ней. В следующем году она собирается пройти бизнес-курс, а пока что бухгалтерскому делу ее учит мама.

Кейти переводит взгляд вперед, и Блэр, пользуясь моментом, откидывает в сторону короткие, выгоревшие на солнце волосы подруги и разминает ей шею.

– Но ты ведь все равно меня любишь? – мурлычет она.

Кейти наклоняет голову, чтобы дать большую свободу движениям, и вытягивает вперед ноги в розовых конверсах.

– Если ты будешь массировать меня до конца поездки, то да.

Для моих подруг до сих пор важны все эти девчачьи поцелуйчики-обнимашки, а я к ним отношусь равнодушно. Потом вспоминаю вчерашний поцелуй с Джуном, и мне становится не по себе.

Мы въезжаем на парковку при библиотеке, и мне в голову приходит мысль: должно быть, я подхожу не всем, но я заслуживаю любить того, кто будет принимать меня всю без остатка – такой, какая я есть. Если на то пошло, Паркер был попыткой номер три, очередным парнем, и вчера он сам себе указал на дверь. А другие… Парней утомляет моя неукротимость, но я не хочу быть девушкой, которая легко сдается, прогибается. Которая согласна отступить на задний план, чтобы не затмевать партнера.

Нужно мне это? Нет. Я хочу быть с человеком, который не потребует от меня таких жертв. С которым мы будем на равных.

Библиотека Луна-Коув находится прямехонько на загруженной Мейн-стрит; когда-то в белом двухэтажном здании с треугольным фронтоном в викторианском стиле была резиденция первого мэра города. Мы в одной улице от мутной Белой речки (воды ее на самом деле зеленые). Набережная уставлена столиками под зонтами для любителей побаловать себя обедом с видом на речку, но тут хватает места и для бегунов, и для собачников. По субботам здесь яблоку негде упасть.

А «Святые гогоги», на минутку, в улице от нас.

Хотя погода теплая, даже жаркая, стоит мне выйти из машины, как по спине пробегает холодок. Джун, должно быть, сейчас работает в закусочной. Останься мы друзьями, я бы точно знала, чем он занят по выходным. Чем-чем – родителям помогает. Может быть, между нами все было бы иначе, если бы не несчастье с его сестрой Грейс. Я не люблю размышлений на тему «если бы да кабы» и не люблю сожалеть о неслучившемся, но сегодня… сегодня именно этим я и занимаюсь.

– Кавс! – кричит Кейти. – Уступи дорогу!

Я смаргиваю и понимаю, что стою посреди парковки. На меня из-за руля кроссовера смотрит какая-то женщина. Одними губами произношу извинения и догоняю подруг.

В библиотеке нас встречает ледяной вихрь из кондиционера. Поздно вспоминаю, что забыла джинсовку в машине. Или, может, есть иная причина тому, что мне вдруг стало холодно?

Сто восемьдесят два сантиметра, копна черных волос и…

Блэр качает головой.

– Дорогая моя, о чем ты думаешь?

Сглатываю комок в горле и честно признаюсь:

– О Яне Джуне.

Блэр смеется.

– Вся в магии поцелуя, да?

– Нет. – Кидаю на нее недовольный взгляд и указываю в сторону детской комнаты, скрытой за аркой из книг.

Словно по сигналу, Джун оборачивается. Его лицо вытягивается в удивлении, и он замолкает, недоговорив что-то симпатичной блондинке напротив. Девушка бросает на меня взгляд и возвращается к своему занятию: достает книги из тележки и расставляет на полках.

Что он здесь забыл?

Так, ладно, у нас маленький город, где всего две библиотеки. Эта ближе к «Святым гогоги» и, соответственно, его дому. В том, что он здесь, нет ничего удивительного.

И всё же.

Ян приподнимает руку, но не машет, будто не знает, как себя вести.

Бесит. Вчера-то очень даже знал.

Иду мимо него к шкафу, где лежат книги на выдачу, это рядом с терминалами самообслуживания. Как всегда, в моей алфавитной секции выложены только мои заказы (ну, почти); все помечены стикерами «Янг-эдалт. Новинка». Блэр берет две книги со своей полки, и они с Кейти идут обсудить с миссис Карнеги, нашей любимой библиотекаршей, программу по сбору книг.

Вспоминаю, что забыла свой шопер с надписью «Вышел в тираж» вместе с джинсовкой. На пятой по счету книге начинаю сильно жалеть о своей забывчивости. На девятой мышцы начинают побаливать.

Кавья, говорю себе, для фотки, которую ты собиралась выложить в Сеть, ты поднимала куда больше книг, а это вообще ерунда.

Сзади кто-то двигается.

– Сгодится?

Ян протягивает мне черный шопер. Сумка, конечно, здорово бы помогла, но я не доставлю Яну такого удовольствия.

Полуоборачиваюсь и говорю:

– Нет, спасибо. Как-нибудь справлюсь.

Ян намека не понимает и доходит со мной до терминала самообслуживания. Откладываю стопку и намеренно не смотрю на него, выискивая в сумочке библиотечную карточку.

Беру верхнюю книгу, чтобы отсканировать, но он вырывает ее.

– Так ты та самая, – говорит он.

– Эй! – шепотом возмущаюсь я, не забывая, где мы. Пытаюсь отнять книгу, но он уклоняется. А я, вопреки моему новому имиджу, не прыгаю через стол. – Та самая?

Эм-м… Ну, это крайне маловероятно. В смысле всего один поцелуй.

Я уже жалею, что спросила.

Его светло-розовые губы блестят ярче вчерашнего, словно он только что нанес бальзам. Может, и нанес для кого-то другого.

Стреляю взглядом в симпатичную блондинку, все еще расставляющую книги. Наверное, наша ровесница.

– Ты – та самая девушка, которая читает все новинки янг-эдалта, как только они у нас появляются, – договаривает Ян, возвращая мне книгу. – Я обычно делаю заказ на каждую новинку в нашей системе, но всегда оказываюсь вторым в очереди.

А… Вот в каком смысле «та самая».

– Вообще-то я делаю библиотеке заказ на закупку и поэтому имею право первого прочтения. И что ты имеешь в виду – «в нашей системе»? Ты ведь не…

Только сейчас замечаю голубую ленту у него на шее и веду взгляд к бейджику.

ОБЩЕСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА ЛУНА-КОУВ. ЯН ДЖУН, ВОЛОНТЕР

– Так ты здесь работаешь… – соображаю вслух.

Как же несправедливо встретить такую засаду именно здесь, в месте, которое я считала своим убежищем.

– А ты что, думала, я тебя преследую? – Ямочка на щеке словно подмигивает.

– Не в первый раз такое повторяется, – парирую я и быстро сканирую книги. Должна признать, приятно обойти в чем-то, не приложив усилий. А еще приятнее, что он это, похоже, признал. Вот такой планки я и стараюсь придерживаться.

– Полагаю, ты в курсе, что конкурс летнего чтения стартует сегодня, – обыденно произносит он.

– Правда? – переспрашиваю я, наклонив голову: играю дурочку.

Джун закатывает глаза.

– Я видел твой эмодзи с глазами-сердечками в комментариях под постом библиотеки.

Зло тычу в экран терминала, чтобы распечатать сроки хранения.

– Тогда зачем спросил?

– А зачем ты соврала? – не отстает он.

Кейти с Блэр отправляются в черный список за то, что бросили меня одну.

Они все еще болтают с библиотекаршей, и можно примкнуть к ним так, чтобы Ян не подумал, будто я хочу слиться, не выдержав его словесных нападок, или, что хуже, потому что испытываю неловкость из-за вчерашнего поцелуя.

– А ты не должен работать вместо того, чтобы приставать к добросовестным посетителям библиотеки? – Сую талончик в карман и кладу руки на внушительную стопку книг.

Ян вздыхает и снова протягивает шопер.

– Правда. Возьми. Книги новые, и последнее, что нам нужно, – это чтоб ты завалилась под их тяжестью. – Я изумленно поднимаю брови. – Ты ведь не хочешь, чтобы они пострадали? – Он машет передо мной шопером.

– Твоя забота о книгах достойна восхищения, – сухо отвечаю я, но все же принимаю шопер и начинаю складывать книги. – Спасибо. Это ведь ты здесь взял? Я думала, библиотеки прекратили выдавать сумки с началом эко-программы в прошлом году.

– Да, но тут осталось несколько.

– Эм-м. Ладно. Здорово. – Закидываю сумку на плечо. – Что ж, еще раз спасибо.

– Обращайся. – Он сует руки в карманы своих шорт чинос.

Я пячусь от него и почти поднимаю руку, чтобы помахать, но в последний момент передумываю.

К стойке администратора я подхожу, как раз когда миссис Карнеги произносит последнее предложение:

– Я так рада, что книги попадают туда, где они так нужны.

Кейти сияет от гордости. Вообще-то мы вместе задумали организовать благотворительный сбор, но именно она всегда воплощает в жизнь все наши идеи. Плюс она готовит нам снеки и маркирует книги разноцветными ручками, которых у нее миллион.

Как только я подхожу, миссис Карнеги тут же переключается на меня:

– Кавья! Сегодня же первый день нашего читательского конкурса, – восклицает она. – Я чувствовала, что ты придешь.

Широко улыбаюсь в ответ. Она уже вечность работает в библиотеке, по крайней мере с моего детства, и остается одной из немногих взрослых, кто не считает меня проблемой.

А еще миссис Карнеги активный пользователь соцсетей. Каждый раз, стоит мне выложить какую-нибудь книгу из новинок, она делает репост. На данный момент примерно треть библиотечной ленты состоит из моих публикаций, что здорово помогло и мне, и им нарастить аудиторию, но, поскольку мой визуал очень узнаваем, я опасаюсь, что кто-то из нашего городка догадается, что я – это я. Не то чтобы я против, но просто странно, когда твоя жизнь в Сети настолько пересекается с реальной.

Последние два года миссис Карнеги заказывает мне дизайн закладок. Выручки от продажи хватает лишь на пару новинок в местном инди-магазинчике книг и музыки, но мне нравится, что люди, читая, пользуются чем-то, что сделано мной.

– Уже не терпится получить новые закладки и положить их сюда, к прошлогодним, – говорит миссис Карнеги, указывая на тощую кучку на ее стойке.

– О’кей, скоро вышлю макеты, – обещаю я. – Последняя неделя учебы меня выжала.

Миссис Карнеги ищет что-то на полках под стойкой, затем выпрямляется, держа в руках пачку белых карточек, отсчитывает каждой из нас по пять и указывает на круглую стеклянную емкость на краю стола.

– Положите внутрь, когда прочтете. Всё как в прошлом году. Одна карточка за три подростковых романа.

О, подростковые книги, полные чудес! Они очень быстро читаются и выведут меня на первое место.

– Угадайте, какие будут новшества в этом году? – заговорщицки произносит миссис Карнеги, наклонившись к нам. – Один наш волонтер наконец-то убедил засчитывать и графические романы. О, а вот и он! – восклицает она, глядя куда-то за меня.

Мои подруги оборачиваются, но я и так знаю, кто там. Даже слышу скрип белых кроссовок – таких белых, что они просто не могут не быть новыми. Тем не менее я оборачиваюсь, чтобы не показаться грубой.

– Привет, Ян, – говорит Кейти. Завидую тому, как ей удается держать легкий тон. – Не знала, что ты здесь волонтер. Не хочешь как-нибудь помочь нам упаковать… – Я пихаю ее локтем. – О-у-уй.

– Буду рад помочь, – отвечает он с искренней улыбкой. Не с самодовольной, какими обычно одаривает меня. – Я уже ухожу, а можно мне тоже парочку карточек?

Я втягиваю щеки. Ян Джун не просто вырвал себе пост президента французского клуба и общества синефилов, он еще и прочел больше книг, чем я, и в прошлогоднем конкурсе забрал главный приз: десять заветных пресейлов янгэдалт романов. Кошачья мята для букстаграмера.

Значит, война. Ну, или очень быстрое перелистывание страниц. В этом году победа должна быть за мной. Он не пройдет.

Миссис Карнеги не видит моих переживаний.

– Конечно, Ян. Сколько тебе? Уж точно не парочку?

– Начнем с десяти, – беззаботно отвечает он.

Я кричу внутри. ДЕСЯТЬ???

Смотрю на пять карточек в моей ладони.

– По-моему, кто-то уверен в себе, – говорит Блэр, поднимая идеальную бровь.

– Надо же не отставать от Кавьи, – говорит он, улыбаясь мне так, будто мы друзья. – В прошлом году результаты были очень близки. Да, она не дает мне спуску.

Затем, словно по команде, он заряжает в нас улыбкой № 8, той, с помощью которой он обычно сражает людей наповал. У меня дергается правый глаз. А они втроем улыбаются его притворной скромности, галантности и комплиментам в мою сторону.

Гадость.

Я в нетерпении стучу ногой, пока мы прощаемся, но Ян не отстает от меня. Он ловко встает рядом, так близко, что мы соприкасаемся руками.

Уверена, он это специально.

– Кстати, классная майка, – говорит он.

Я смотрю на футболку с мемом из мультика «Артур» и надписью «Есть читательский билет – оторвешься без проблем», заправленную в шорты с бахромой.

– Эм-м, хм. Спасибо.

Раздвижные двери открываются, и мы шагаем навстречу солнцу. Ян надевает свои авиаторы от Ray-Ban и поправляет их длинным изящным пальцем. А я уродски морщусь, как крот, который никогда света дневного не видел.

У входа припаркован красный «субару», перегородивший путь к контейнерам для сдачи книг и DVD. Блондинка из детской секции собирается сесть на переднее пассажирское сиденье, но замирает на секунду и выкрикивает:

– Пока, Ян!

Он машет ей, идя к ближайшей велосипедной парковке.

– Кори, увидимся!

Я с подозрением наблюдаю, как он расстегивает замок велика.

Кори с «К»? А он с ней довольно мил. Наверное, они сдружились, проработав вместе столько смен. Где-то я ее видела… Неужели на вчерашней вечеринке у Клавдии? И по какой-то причине Джун еще не рассказал ей, что там случилось.

По моему лицу медленно расплывается улыбка. Пусть Ян и знает мой секрет, но теперь и мне его тайна известна.

8
Как насчет бюстгальтера в виде ракушек?

Стоит нам сесть в машину, как мне приходит уведомление на телефон. – Что, Ян уже пишет о том, как соскучился? – гогочет Блэр.

Кейти тянется назад и щелкает ее по колену.

– Надо заскочить на южноазиатский рынок, – говорит она, перебивая возмущенные охи Блэр. – И что там с Вэл? Она сможет выпить с нами бабл-ти?

Я пристегиваюсь и достаю телефон.

– Сейчас напишу ей. Только проверю кое-что.

На экране возникает сообщение от Эми, дочки Поппи:

КАВЬЯ, ОНА УВОЛИЛАСЬ. ПРИЕЗЖАЙ СРОЧНО!

Сердце подпрыгивает к горлу. В Луна-Коув у подростков нет дефицита работы: на витринах недавно открывшейся йогуртерии висят плакатики «Нужен помощник», а в «Пещерах Луны», баре, который получил славу алкопритона в сухой закон, любят нанимать персонал помоложе, чтобы был движ.

Но самая лучшая работа у меня – быть принцессой в «Театре аниматоров Поппи». Два года назад я уверенно заявила себя на роль принцессы Белль из «Красавицы и Чудовища», однако Поппи поручила мне партию Жасмин, а затем Белоснежки.

И вот теперь девушка, которая всегда играла Красавицу (по закону, мы не можем называть ее Белль из-за авторских прав Диснея), видимо, решила уволиться.

Я показываю телефон девчонкам. Не могу сдержать улыбки.

– Уф… пора настала.

– Тогда не тормози! – командует Блэр. Не время для бабл-ти.

Здание выкрашено розовым, поверх окон с матовыми стеклами выведена золотая надпись: «Театр аниматоров Поппи». Над входом – бутафорские розовые башни: механическая Рапунцель появляется в окне каждый час. Но это еще не все причуды. Белые, фиолетовые и розовые петуньи спускаются из кашпо на гномов внизу, и их не семь, а гораздо больше.

Пекарня по соседству завершает работу – обеденный перерыв у офисных работников подходит к концу. Пахнет хлебом, но не противными дрожжами, а розмарином и патокой. К этому примешивается чуть приторный аромат булочек с голубикой, ставших вирусными в Сети.

– Во-первых, Кавья, – начинает Кейти, когда мы паркуемся; она вздергивает подбородок, ободряя меня. – Ты справишься.

Кейти совершенно уверена. Нет никаких сомнений в том, что я достигну всего, чего пожелаю. Вот в чем сила лучших друзей.

– Я справлюсь, – повторяю я мантру.

– И говори прямо, – подхватывает Блэр. – Я имею в виду, как тебе важно сыграть Белль.

– Красавицу, – поправляю я.

Она отмахивается.

– Дорогая, никто не сыграет красивую зубрилку лучше. – Блэр ждет, скажу ли я что-нибудь, но я молчу, и она добавляет: – И я видела твоих парней. Ты определенно не против чудовищ…

Кейти ахает и прерывает ее:

– Би! Не будь грубой!

Мой телефон пищит. Это снова Эми, и она велит мне поторопиться.

Я собираюсь открыть дверь, но Блэр наклоняется и хватает меня за плечо.

– Кавья, стой. – Она выставляет указательный палец, серебристые созвездия на черном лаке все еще безупречны. – Лунные девчонки, на счет «три».

Надеюсь, мы никогда не станем взрослыми, которым будет стыдно за этот наш обычай. Мы сцепляемся пальцами, я начинаю отсчет, подруги подхватывают, и на громкое «Три!» мы разъединяемся.

Внутри меня сразу обдувает кондиционером и «Шанель № 5».

Поппи подскакивает ко мне с двумя воздушными поцелуйчиками.

– Кавья! – Схватив за руки, она вываливает на меня поток французского, который я, наверное, пойму только после трехгодичного курса. – Эми сказала, что ты придешь.

Эми – фея Динь-Динь, то есть Принцесса фей, но это на полставки, а на полную она работает администратором, а еще ведет ленту театра в соцсетях. Она подмигивает мне из-за стойки, встряхнув облачком темных кудрей, и снова принимается за пачку фруктово-ягодных мармеладок.

Поппи ведет меня в свой кабинет, идеально отражающий ее натуру. В отличие от пастельных интерьеров театра, он выкрашен маково-красным цветом. На одной стене висят портреты актеров, всю другую занимает книжный шкаф, уставленный сказками в кожаных переплетах. У Поппи есть парочка редких изданий, которые она одалживала мне в том году.

Сажусь за стол.

– Газировку, воду будешь? – Поппи достает и то и другое из мини-холодильника и пододвигает мне.

Я беру воду, и она ставит баночку виноградной газировки обратно.

– Я знаю, что Рози уволилась, и думала… может быть…

– Ты хочешь играть Белль, – заканчивает за меня Поппи с хищной улыбкой. – Милая, все хотят играть Белль.

Я верчу бутылку, кручу туда-сюда крышечку.

– Я играю Белоснежку уже два года, и мне бы хотелось исполнить другую роль. Позвольте мне попробоваться.

– Кавья, поверь, дело не в пробах. – Она барабанит по столу наращенными ногтями и вздыхает. – Ты так хороша в образе Белоснежки. Девочки любят тебя. И помни, что твоя Принцесса пустыни покорила всех!

Принцесса пустыни… Большинство родителей не знают или не хотят знать, но ничто, кроме таджмахалоподобного дворца, не намекает, что действие происходит в Индии. Бесит, что для некоторых киношников вся Азия одинаковая.

У Поппи большая и многоликая труппа, она старается подбирать актеров «нужной» национальности, но в то же время дает «цветным» ребятам исполнять «белые» роли, то есть делает то, от чего отказываются ее конкуренты. Они убеждены, что так она теряет доход, однако в театре почти всегда полный зал.

– Но насчет Белль… – Я растягиваю губы в улыбке надежды.

– Зай, Белль – очень известный персонаж. На нее спрос круглый год, даже в будни. Я не хочу брать на эту роль человека на полставки. Мне нужна долгосрочная актриса. Старшеклассники поступают в колледжи или находят «нормальную» работу. – Поппи вздыхает. – А ты ведь идешь в последний класс? Скоро выпускные экзамены? Поступление в колледж?

Киваю, внутри комок, я понимаю, к чему она клонит.

– Ну, вот и всё, значит. Помнишь, ты еще в первый день сказала мне, что родители разрешают тебе работать только по выходным, а Рози работала полный день. И было время, когда она играла каждый вечер, – выделяет Поппи. – Ты сможешь работать так же?

Нет, не смогу. Мои родители на такое точно не согласятся.

– Кав, ты как? – Поппи смотрит на меня, в морщинки вокруг ее глаз закралось волнение.

Да, в ее словах есть смысл. Я не виню Поппи за то, что она мыслит в интересах театра. Но голова моя поникла. Это не важно, конечно, но Рози даже читать не любит. Ей не нравилась эта работа, и детей она не любит, и я знаю, что справлюсь с ее работой куда лучше.

Однажды я застукала Рози курящей на парковке. Она затушила сигарету подошвой и показала театру средний палец, сказав, что мультик дерьмовый, потому что Белль влюбилась в похитителя. Она права, так и есть, но все равно обидно за любимую сказку, пусть там не всё в порядке.

– Послушай, – говорит Поппи. – Я знаю, что ты ждала совсем другого, но я позвала тебя, чтобы предложить еще одну роль вдобавок к Белоснежке. В прошлом году ты подменила неявившуюся Принцессу-русалочку. Как насчет того, чтобы повторить?

Мне не очень-то импонирует предложение сыграть принцессу, которая лишилась голоса.

Поппи глядит в ежедневник.

– У нас наблюдается рост интереса к этой принцессе с ее принцем. Не такой, чтобы взять кого-то на полную ставку, но наша нынешняя русалка сейчас занята другими ролями, у нее полная загрузка. Мне нужна срочная замена, и ты идеально для этого подходишь.

Я не успеваю и слова вставить – Поппи продолжает говорить, как будто все больше влюбляясь в эту мысль.

– А когда начнется учебный год, ты решишь, сможешь ли оставить себе обе роли. По-моему, это предложение идеально тебе подходит.

У нас разные представления об идеале. Но мне очень нравится здесь работать, а Поппи одна из немногих взрослых, которые относятся ко мне хорошо, и причем настолько, что доверяет репетировать с новыми ребятами. С такой верой в меня я не посмею ей отказать.

– И тебе так идет рыжий парик! – добавляет она.

Я скромно улыбаюсь.

– Можете не уговаривать, я… я в деле.

Она загорается.

– Как насчет бюстгальтера в виде ракушек? Обещаю, там все прикрыто!

Все равно что бикини.

– Я не против.

Поппи радуется:

– О, и самое лучшее: мальчик, которого я взяла на роль Принца после кораблекрушения, учится в твоей школе!

Я моргаю. Немногие парни сочтут эту работу классной, ведь можно подработать спасателем или болтать об алкоголе за деньги в баре.

– Неужели?

Она кивает, указывая на мой портрет между фотографиями Эми и Самера на стене.

– Он сказал, что вы друзья, и я подумала, что ж, судьба.

Заинтригованная, клонюсь навстречу. Кажется, ей нравится держать интригу.

– И кто он?

Поппи выдвигает ящик стола и что-то ищет. Потом с негромким «Ха!» достает и открывает папку.

– Вот. – Она снимает скрепку и взмахивает фотографией перед моим лицом. – Узнаешь?

Я резко выдыхаю. Да еще бы.

Узнала бы и вверх ногами. И в двух сантиметрах от лица.

Этого не может быть. Мне перед ним надо звездить в лифчике из ракушек?

Хотела бы я взять свои слова назад.

Глаза начинает жечь – забыла поморгать.

– Поппи…

– Клянусь, он принц Эрик… о-о-ой, то есть Принц после кораблекрушения во плоти. Вы будете прелестно смотреться вместе, – воркует она, хлопнув в ладоши.

«Прелестно» – это не то слово, которое я бы использовала.

Хуже было бы только увидеть портрет Паркера.

– Он идеален для роли, – продолжает Поппи, не обращая внимания на шок, который наверняка читается на моем лице. – Вам с Яном Джуном будет весело вместе.

Ага. Весело. Конечно.

Если не прикончим друг друга.