Читать книгу: «Дом призрения для бедных сирот-2», страница 3

Глава 4

Утро встретило меня тусклым светом, проникающим сквозь шторы, которые опять забыла задёрнуть на ночь. За окном неприветливо хмурилось пасмурное небо. Только бы снег не пошёл. Это может испортить нам праздник.

Я села на кровати, уже привычно сунув ноги в короткие валенки, и потянулась. Пора вставать, впереди – масса дел.

Судя по тишине в коридоре, дети ещё спали. Кажется, сегодня я впервые проснулась раньше воспитанников. Однако Вителей встал ещё раньше. За дверью меня ожидала очередная стопка дров.

Я растопила печь (эта процедура тоже уже стала привычной по утрам) и отправилась умываться. Когда на втором этаже раздались первые голоса, я, полностью одетая и причёсанная, вошла в кухню.

– Доброе утро, – поздоровалась, оглядывая преобразившуюся за ночь кухню. – Поляна, вы вообще спали?

– Да спала я, спала, – отмахнулась повариха и вдруг, остановившись, добавила взволнованным голосом: – Ох, и не по себе мне, госпожа директриса. Задали ж вы задачку на старости-то лет. А ну как не справлюсь?

– С чем вы можете не справиться? – делано удивилась я. – Неужели с готовкой? Вы сколько лет у плиты?

Поляна задумалась, видимо, подсчитывая, но так и не сумела назвать точную цифру.

– Почитай всю жизнь.

– И что же может пойти не так? – я снова сделала вид, что не понимаю. – Приготовите завтрак, потом обед. Всё как обычно, с одним малюсеньким исключением. На этот раз за процессом будут наблюдать дети и перенимать ваш богатый опыт.

– Вот того и боюсь, – вздохнула она, опускаясь на лавку и поднимая на меня по-настоящему перепуганный взгляд. – А ну как засмеют? Скажут, чему ты, бабка старая, учить нас вздумала?

Я не выдержала, подошла и обняла бедную женщину, которую заставила так сильно нервничать.

– Поляна, эти дети знают вас чуть ли не с рождения. Вы с мужем единственные, кто не бросил их в трудное время. Им и в голову не придёт называть вас глупой бабкой, потому что вы для них – любимая бабушка.

Повариха подняла голову и заглянула мне в глаза. Похоже, прежде Поляне не приходило в голову, что дети могут любить её так же, как и она любит их. А вот я не сомневалась во взаимности этих чувств. Для меня они были очевидны.

– Вы вправду так думаете? – спросила она почти шёпотом.

– Я не думаю, я знаю.

Лицо Поляны переменилось. Загнанное выражение исчезло, сменившись окрылённым.

– Что ж я сижу-то, – спохватилась она, вскакивая, – ребятишки вот-вот придут. А у меня не всё готово.

Не знаю, что у Поляны было не готово. Я снова обвела кухню взглядом.

На столе стоял большой берестяной короб, доверху наполненный мукой. Рядом с ним – деревянное сито и несколько глиняных плошек, в одной из которых лежали орехи. Овёс из туеска явно предполагалось перетереть в небольшой деревянной ступке. Я приподняла деревянный же пестик с широким округлым основанием. Кажется, прежде я уже видела что-то подобное. Однако на этот раз воспоминания не спешили подниматься на поверхность.

У печи в большом тазу, накрытом чистым полотенцем, доходило тесто для хлеба. На краю плиты ждали своего часа замоченные с вечера сухофрукты.

Поляна сделала всю подготовительную работу сама. Похоже, встала она ни свет ни заря. Не желая лишний раз её дёргать, я взяла чайник и налила в кружку отвар. Судя по аромату, повариха добавила туда сухофруктов.

Я сделала глоток, и по телу разлилось приятное тепло, сопровождаемое едва уловимой медовой сладостью.

– Что ж вы пустой чай-то пьёте! – всплеснула руками Поляна и спохватилась: – Ой, я ж оладьи задумала с ребятнёй вместе стряпать. А чем же вас накормить?

– Не переживайте, я вполне потерплю пару часов. Просто оставьте мне порцию. А как вернусь из леса и позавтракаю.

– Из леса? – удивлённо переспросила Поляна. – А разве вы не с нами праздник готовить будете?

– Я хочу всё же немного украсить двор. Вот и посмотрю, может, найду в лесу что-нибудь.

– Ну тогда вам непременно надо покушать. По сугробам лазать – силы нужны. Погодьте чуток, сейчас я вас накормлю.

Повариха поставила на горячую плиту сковородку. Принесла деревянное корытце с замоченным в воде куском свинины.

– Сейчас я вам жарёху соображу по-быстрому, – сообщила она и отрезала вдоль куска тонкий пласт мяса.

Отбила его с двух сторон и бросила на сковородку. Раздалось шипение, и по кухне пополз аромат жареного мяса.

Затем Поляна подняла полотенце и оторвала немного хлебного теста. Скатала плоскую лепёшку и тоже бросила на сковородку. Через минуту-другую перевернула. А ещё через пару минут передо мной стояла тарелка с самым аппетитным бутербродом, какой я когда-либо встречала.

Съелся он тоже буквально за пару минут, хотя и был обжигающе горячим.

– Потрясающе, – восхитилась я, допивая отвар и чувствуя, как меня наполняет приятная сытость.

Едва поднялась, чтобы уйти, открылась дверь, запуская в кухню ватагу детей, гомонящих от радостного возбуждения.

Мясной дух они тоже уловили. И мне даже стало немного неловко, что я поела, а им придётся сначала приготовить завтрак. Причём на этот раз самостоятельно.

– Доброе утро, ребята, – поприветствовала их. Выслушала посыпавшиеся вразнобой ответы и продолжила: – Сегодня вечером мы будем праздновать Родительский день. Однако его ещё нужно организовать. Сейчас вы с Поляной приготовите вкусный, по-настоящему праздничный завтрак. Съедите его и затем разделитесь. Самые сильные, смелые и внимательные помогут Вителею нарубить дров для наших печей и костра. А самые ловкие и умелые займутся с Поляной готовкой праздничного обеда.

– А вы что будете делать? – раздался тонкий голосок Ири.

– А я займусь праздничным сюрпризом.

Я улыбнулась, подмигнула детям и покинула кухню. Ночью мне кое-что приснилось. И это точно понравится моим воспитанникам.

На улице посветлело, но не распогодилось. Серые тучи всё так же нависали над темнеющим невдалеке лесом. А пасмурное небо грозилось разродиться новым снегопадом.

Я решила надеяться на лучшее и двинулась вдоль здания приюта. Кутающееся в сугробы, словно в снежный воротник, оно уже не казалось таким неприглядным, как в первый день.

Да, нужен ремонт. Оштукатурить стены. Заменить кое-где осыпавшиеся кирпичи. Вставить новые окна. Насчёт крыльца я бы поговорила со специалистом. Даже не представляю, что с ним делать.

Сейчас я, окидывая дом призрения хозяйским взглядом, видела не недостатки, а сложности, которые вполне решаемы, если приложить желание и средства. Желание у меня уже проявилось. Можно сказать, я вошла во вкус. Со средствами пока что было хуже.

Однако я уже решила, что буду надеяться на лучшее, и не собиралась отступать.

Лес находился не слишком далеко от приюта. По крайней мере, взглядом я проходила это расстояние за долю секунды. Ногами вышло намного дольше.

К лесу была проложена тропинка, правда весьма условная – цепочка глубоких следов в снегу. Думаю, сюда Вителей ходил ставить силки. Он и оставил следы. В паре мест их пересекали другие цепочки – мелкие птичьи и звериные покрупнее.

Я старалась наступать ровно в выемки, но снег всё равно налипал на обувь и одежду. Подол платья и плащ словно нарядились в меховую опушку. Только стали не в пример тяжелее.

– Ничего, физические нагрузки полезны для здоровья, – пыхтела я, поднимая ноги повыше, чтобы черпать меньше снега.

Ещё немного усилий, и меня окружили деревья, закрывая собой здание приюта. Здесь сугробы оказались чуть меньше, чем на открытой местности. Я остановилась, чтобы перевести дух. Поставила корзинку с топориком, изрядно оттянувшие руку, и отряхнула одежду.

Ночью мне приснился праздник. Это было в детстве, которое я не помню.

В большом зале собралось много ребятишек. Все мы радостно обсуждали, что сейчас произойдёт.

В центре стояла высокая ель, украшенная блестящими игрушками и мишурой. По хвое спиралью вилась гирлянда разноцветных лампочек, мигая в такт зажигательной детской песенке.

А затем всё стихло, и в зал вошёл высокий старик с белой бородой. Он был одет в красную шубу с серебряными звёздами и такую же шапку. В руках дедушка держал посох с высоким резным навершием, а за плечом – нёс большой мешок.

При виде старика дети дружно ахнули. Я, как и остальные, твёрдо знала, что у него в мешке – подарки для нас.

Этот образ дедушки-волшебника с мешком подарков отпечатался у меня в памяти, как и тёплое чувство приближающегося волшебства. Вот что мне хотелось подарить моим детям.

Только у меня ни шубы, ни подарков. Придётся в этот раз быть скромнее. Однако я дала себе слово, что ещё устрою воспитанникам тот самый настоящий праздник с тёплым чувством в душе.

Ещё немного углубившись в лес, я наконец нашла то, зачем пришла. Густой тёмный ельник, перемежаемый изредка одиноким безлиственным деревом или таким же печальным кустарником.

Большие раскидистые ели меня не интересовали, хотя их нижние ветви, похожие на огромные лапы, спускались до самой земли и тонули в сугробах. Я искала небольшие аккуратные ёлочки. Они собирались в стайки на прогалинах, образованных упавшими гигантами.

На одной из таких полян я нашла обилие молодой поросли. Здесь росли и совсем маленькие тонкие деревца, которым едва ли минул год. И пушистые красавицы постарше.

Я задумалась, что лучше – нарубить лапника и украсить им площадку для праздника или окружить её несколькими ёлочками?

Ёлочки наряднее, их проще воткнуть в снег. В то время как ветви ещё нужно соединить, чтобы придать правильную форму. Зато они легче.

Ещё немного подумав, я решила, что мне пригодится всё. Главное, дотащить.

Стараясь выбирать в самой гуще, чтобы оставшимся было проще расти, я срубила пять симпатичных ёлочек, высотой примерно до середины бедра, и сложила их вместе. Затем долго выбирала ветви. Требований было много. Чтобы примерно одного размера. Чтобы я могла достать. Чтобы ветка не выглядела голой или срубленной по ошибке.

Ошибаться было нельзя. Мне ещё тащить всё это к приюту. Наверное, стоило бы взять с собой помощника. А ещё лучше пару. Но, как всегда, умная мысль явилась с опозданием.

А сразу и не подумала позвать кого-то. Вроде у всех были важные и ответственные занятия. Каждый вносил свою лепту в подготовку праздника, совмещая это с получением нужных знаний.

К тому же я ещё плохо их знала. И, если честно, немного побаивалась оставаться с кем-то наедине. Да и как выделить одного? Сразу запишут в любимчики.

Хотя вот Димара стоило бы с собой позвать, чтобы поговорить начистоту, по-взрослому и без лишних ушей. Но парень нужнее там. Он самый старший, самый сильный и обладающий авторитетом у остальных. Если что-то пойдёт не так, только Димар и справится.

Я вздохнула. Поговорю с ним позже. Улучу минутку, когда поблизости не будет других ребят.

С ветками я возилась не меньше часа. Ещё и согрелась, обходя поляну и перелезая через упавшие стволы.

Когда наконец решила, что хватит, передо мной высился целый хвойный холм. Ещё с полчаса я потратила, чтобы связать всё это прихваченной бечёвкой, сделать на ней петлю и перекинуть через грудь.

После первого же рывка верёвка лопнула. Поляна предупреждала, что она старая и, возможно, гнилая. Однако другой у нас не было.

Я прошлась по всей длине. Навязала узелков на подозрительных местах. И снова впряглась. По пути из леса бечёвка рвалась ещё пару раз. Я использовала эти остановки, чтобы немного передохнуть и набрать в корзину шишек. И пусть они меня знатно утяжелили, из леса я выходила усталой, но довольной.

Перед домом кипела работа. Ещё издали я услышала стук топоров и ритмичное вжиканье пилы.

Когда до приюта оставалось шагов пятьсот, кто-то из мальчишек разглядел приближающегося человека и привлёк внимание остальных. С полминуты они меня разглядывали, приложив ладони ко лбу.

Наверное, узнать директрису приюта было непросто. Ёлки, связанные лишь в одном месте, поскольку на большее верёвки не хватило, распушились у меня за спиной. Как хвост у павлина. Ноги я поднимала высоко, как цапля, чтобы ступать в следы Вителея. Одежда, вверху перепачканная смолой, снизу заиндевела от налипшего снега, напоминая колокол. Волосы выбились из-под платка и наверняка торчали в разные стороны.

Однако меня узнали. Две фигуры двинулись навстречу. Когда они подошли ближе, я разглядела Генаса и Андора, самого младшего из мальчишек.

Они явно бежали наперегонки. Генас с более длинными ногами обгонял семилетнего Андора. Однако малыш тоже не желал сдаваться, пытаясь догнать старшего товарища.

Когда он споткнулся и упал лицом в снег, я ахнула и остановилась, чтобы сбросить петлю и поспешить на помощь. Однако Андор поднялся самостоятельно и снова двинулся вперёд, на этот раз медленнее.

– Это вы на костёр столько хвои притащили? – подоспевший первым Генас подхватил петлю и впрягся в мою ношу.

– Скоро увидишь, – улыбнулась я, перекладывая тяжёлую корзину в другую руку.

– Ну и напрасно, – мальчик не унимался. – Лапник горит ярко, но быстро. Толку от него никакого.

Я промолчала, тем более что Андор наконец тоже дошёл.

– Госпожа директриса, можно я вам помогу? – спросил ребёнок и, шмыгнув носом, вытер его рукавом заплатанного пальтишки.

– Можно, – я присела перед Андором, стряхнула снег с одежды, поправила съехавший платок, которым вместо шапки была повязана голова малыша. И снова затянула концы у него за спиной.

Генас за это время ушёл вперёд, но остановился, заметив, что мы отстали. Парнишка просто не мог находиться в одиночестве, поскольку не умел подолгу молчать и нуждался в собеседниках. Даже, скорее, слушателях. Ответы на свои вопросы Генас часто пропускал мимо ушей.

– Вы идёте или как? – обернулся он. – А то я тогда побегу к нашим. Моя очередь пилить.

– Беги, – разрешила я.

Генас, схватившись обеими руками за петлю, резво потянул ёлки. А мы с Андором с двух сторон взялись за ручку тяжёлой корзины и понесли к дому.

– Спасибо, что решил помочь, – сказала я, когда молчание затянулась.

– Пожалуйста, – ответил Андор.

Мой юный помощник оказался немногословным.

У приюта нашего возвращения ждали с нетерпением. Генас с гордостью демонстрировал доставленные ёлки, а остальные строили предположения – зачем они мне понадобились?

Основной версией оставался яркий костёр. Однако встречались и любопытные, например, для мытья полов. Я решила расспросить Поляну об этом методе. Может, так можно изгнать запах кислой капусты, который, кажется, уже впитался в пол и стены.

На все вопросы я загадочно улыбалась и молчала. Мальчишкам это скоро наскучило, и они вернулись к заготовке дров. Рядом со мной остался только Андор.

– А ты не пойдёшь к остальным? – я кивнула на Вителея, который в своей просторечной манере ругал Мишуста. Кажется, кому-то прилетело поленом в ногу.

– Да мне не дают пилить, говорят, ещё маленький, – Андор махнул рукой и вздохнул, тоскливо глядя на Димара, Генаса и Мишуста, занимающихся по-настоящему мужским делом.

– Может, тогда поможешь мне ещё раз? – спросила я. – Здесь как раз нужна мужская рука.

– Здесь? – непонимающе глядел на меня Андор, которого очень хотелось назвать Андрюшкой и поправить опять съехавший платок.

– Да, прямо здесь, – я обрисовала рукой небольшую площадку у стены. – Нужно разровнять снег на этом участке. Одной мне не справиться, мальчики заняты дровами. А девочки, наверное, ещё готовят. К тому же я не знаю, где хранятся лопаты для чистки снега. Так что твоя помощь мне очень бы пригодилась.

– Я знаю, где лежат лопаты. Сейчас принесу! – гордый своей нужностью, Андрюшка помчался к сараям.

А я прислонилась к стене. Отдохну пару минуточек. Не ожидала, что прогулка в лес окажется такой утомительной.

Следующие полчаса мы с Андором ровняли площадку, которую я планировала украсить. Чуть дальше от дома мы разведём костёр. Правее поставим столы. Поляна обещала вытащить из классных пару парт. Надеюсь, они выдержат вес посуды и угощения.

Вскоре мы с Андором окинули площадку придирчивыми взглядами и решили, что она готова. Малыш с нетерпением смотрел на меня, ожидая новых указаний. Казалось, он совсем не устал. И всё происходящее воспринимал как увлекательную игру.

Впрочем, судя по энтузиазму, с которым Генас и Мишуст пробовали свои силы в колке дров, они тоже не скучали.

– А теперь, Андор, мы займёмся скульптурным катанием.

– Чем? – не понял малыш.

– Будем лепить снеговика.

Это слово заставило мальчика призадуматься, отчего на лице появилось сосредоточенное выражение. И вдруг оно сменилось на испуганное.

– А если инквизиторы узнают? – спросил он нечто совсем странное.

Опять эти инквизиторы. О них говорили и бабушка с девочкой возле городской управы.

– О чём узнают инквизиторы? – теперь уже не поняла я.

– Что вы хотите смагичить Снежного деда.

– Я не собираюсь магичить, ни деда, ни бабу, ни вообще что-либо, – терпеливо пояснила мальчику.

Судя по всему, здесь сильны языческие верования, вот они и говорят постоянно об этой магии. Которой, разумеется, не бывает в реальной жизни.

– Тогда что вы будете делать?

– Мы будем делать, Андор, мы, – поправила я и спросила: – Ты умеешь катать шары из снега.

Малыш покачал головой.

– Тогда смотри и учись, следующий будешь делать ты.

Наше занятие привлекло внимание остальных мальчишек. Однако поначалу они наблюдали издалека, перекидываясь комментариями.

Да и первый шар у Андора вышел комом. В смысле был больше похож на кривой параллелепипед, облепленный комьями земли и прелой травой. Малыш расстроился.

– Ничего, мы его поправим, – попыталась успокоить. Но смешки, донесшиеся со стороны, заставили его окончательно пасть духом.

Тогда я обратилась к мальчишкам:

– Ребята, не хотите устроить небольшое соревнование?

Предложение вызвало осторожный интерес. Генас, как самый смелый, поинтересовался издали:

– Какое?

– У кого получится самый круглый шар. Спорим, что мы с Андором легко вас обыграем?

– Госпожа директриса, вы что? – зашептал малыш. В голосе слышались панические ноты. – У меня же не получается.

– Всё получится, – так же тихо ответила я. – Не дрейфь!

Парочка ещё пошушукалась, а затем подошла к нам. Вителей с Димаром продолжили пилить ствол, искоса поглядывая в нашу сторону. Я увидела, как Димар усмехнулся. По-взрослому так, свысока. Мол, стар я уже для таких забав, но издали понаблюдаю.

Я не настаивала. Димар сразу дал понять, что легко с ним не будет.

– Готовы? – обратилась я к подошедшим мальчишкам. Дождалась утвердительного ответа и скомандовала: – На старт, внимание, начали!

Андрюшка отошёл в сторонку. Видимо, боялся, что его шар и на этот раз высмеют. Однако его маневр на поверку оказался предусмотрительностью, поскольку Генас и Мишуст встали рядом. Через несколько шагов их комки пересеклись. Мальчишки пытались их разделить, но добились противоположного – шары соединились.

Зато у Андора вторая попытка вышла удачнее. Конечно, идеальный круглый ком у него тоже не получился. Однако, глядя на безуспешные попытки старших мальчиков всё же развести свои шары в разные стороны, Андрюшка воспрянул духом и улыбнулся.

– Поможем им? – спросила я. Малыш, сияя, кивнул.

Однако снежные комы слиплись крепко. Разлучить их не удалось, даже когда мы объединили усилия. Зато насмеялись вдоволь, комментируя способности к лепке.

А совместившимся комам было решено придать форму прямоугольника и оставить в качестве сиденья. Идея вызвала восторг. И мальчишки, забыв обо всём, начали строить новые снежные лавки.

Андор задумчиво глянул на них, но остался со мной. Вместе мы слепили две заготовки для снеговиков, поставив друг на друга по три снежных кома. Нижний был самым крупным, а верхний – маленьким.

– Теперь надо решить, кем они будут – мальчиками или девочками, – я вопросительно посмотрела на Андора.

Тот задумался на несколько секунд, а затем ответил.

– Это, – он указал на правого, – мальчик. А это – девочка.

– Прекрасно, – я погладила его по голове, всё-таки поправив вновь съехавший платок. – Осталось найти шапку для мальчика и платок для девочки.

Андор взялся за свой, но я его остановила.

– Без ущерба здоровью!

Чуть подумав, мы с Андрюшей отправились внутрь на поиски одежды для наших снеговиков. Искать решили сразу в кухне, у Поляны. Кто, как не она, сможет нам помочь?

Наше появление прервало жаркий спор. Пару минут назад девочки достали из печи караваи и теперь решали: нужно ли попробовать один или рискнуть и поставить на праздничный стол нетронутым.

– Госпожа директриса, рассудите нас, – взмолилась Поляна, выглядевшая как никогда взволнованной и усталой. Она то и дело отирала потное лицо переброшенным через плечо полотенцем.

Девочки замолчали и выжидательно уставились на меня.

Я задумалась.

Сама повариха не считала нужным пробовать свою стряпню. Не было необходимости. Однако для девочек это был первый опыт, они волновались, не могли решить. И заставляли Поляну нервничать.

– Я предлагаю попробовать, а на обед подадим нарезанный хлеб. Никто и не поймёт, что мы сняли пробу.

Это решение устроило всех. Невея принесла каравай, положила на стол. И замерла.

Мгновение было волнительным. Младшие девочки даже дыхание задержали. Я тоже смотрела и не торопила. Похоже, Невея больше всех вложила в этот хлеб, раз так по-хозяйски распоряжается им.

Наконец девушка выдохнула, коснулась широким ножом центра каравая и посмотрела на меня. Во взгляде была нерешительность. Я кивнула, посылая ей подбадривающую улыбку.

Давай, Невея. Первый раз он трудный самый. Дальше будет легче.

Решившись, девушка нажала на лезвие и разрезала хлеб пополам. А затем разделила одну половину на тонкие ломти.

– Пробуйте, – произнесла она дрогнувшим голосом.

Все взяли по одному кусочку. Девочки медлили, словно опасались. Зато мы с Поляной смело откусили. И Андор последовал нашему примеру.

– Очень вкусно, – выдала я свою оценку и откусила ещё раз.

Теперь уже и сама Невея, и остальные девочки решились попробовать хлеб. Напряжённые лица расслаблялись. Девчонки кивали, подтверждая мои слова. А у Невеи на глазах выступили слёзы радости.

Однако самой счастливой выглядела Поляна. Она с гордостью смотрела на своих помощниц. Усталая, но очень довольная. Прямо как я.

– Баб Поль, у меня получилось, – проговорила Невея и бросилась обнимать повариху.

Я смотрела на них и тоже чувствовала, как слёзы пытаются пробиться наружу. Пришлось часто-часто моргать, чтобы не выглядеть плаксой в глазах своих воспитанниц.

– Госпожа директриса, – негромко позвал меня Андор и дёрнул за рукав.

– Что?

– Вы забыли про одежду для снеговика? – спросил он.

И я поняла, что, да, совершенно забыла.

Подготовка праздника набирала обороты. Обед решили совместить с ужином, но этого никто не заметил. Кроме Вителея, который кряхтел, вздыхал и так печально смотрел на свежеиспечённые караваи, что Поляна не сдержалась и выдала ему ломоть.

Мы с Андором приодели снеговиков. На голове у парня лихо топорщился старый малахай – треухая шапка с пожелтевшим, подъеденным молью мехом. Повариха неожиданно выудила его из учительской кладовой, в которую уже давно никто не заглядывал. А для девушки я пожертвовала на один вечер свою шаль, обмотав её вокруг «головы» и «шеи».

Для создания «носов» мы использовали еловые шишки. На «глаза» Поляна выделила угольков из печи. А «рот» было решено сделать из пожухлых травинок, которые очень удачно изгибались «улыбкой». «Ручки» изготовили из тонких веточек, их оказалось полно после заготовки дров. Затем я воткнула каждому снеговику по три сосновых шишки в средний шар, имитируя ряд пуговиц.

За спинами снежных скульптур мы установили полукругом ёлочки, чтобы придать композиции завершённость.

Я отошла на несколько шагов, чтобы оценить наше с Андором творение.

Услышав слева от себя судорожный вздох, повернула голову. У ребёнка было непередаваемое выражение лица.

– Нравится?

Он быстро закивал, не находя слов от переполнявших его эмоций. Я слегка приобняла Андрюшку за плечи.

– У тебя настоящий талант. И мы придумаем, как его развить, – пообещала я.

Наши снеговики произвели фурор. Прежде детям не разрешалось лепить из снега. И теперь все, кроме Димара и Невеи, желали также явить миру своё творение.

Генас с Мишустом гордо демонстрировали снежные скамьи, на которые выпросили у меня по еловой ветке. «Для красоты, и чтобы сидеть можно было», – пояснил Генас.

Лапника я принесла достаточно, поэтому разрешила взять по две ветки на скамью, чтобы действительно можно было присесть без опаски намочить подол.

– Только крепость проверьте сначала, – посоветовала я.

– А как? – Мишуст забавно хлопал ресницами. Подобное явно не приходило ему в голову.

– Сами посидите, прежде чем другим предлагать. Если ваша скамейка сломается подо мной, больше вам строить не доверю! – пообещала я.

Мальчишки окинули меня быстрыми взглядами, видимо, прикидывая вес, посовещались и отправились дорабатывать свои архитектурные шедевры. А я поняла, что строителей необходимо контролировать на каждом этапе, иначе качество никто не гарантирует.

Постепенно вокруг снеговиков возводились новые скульптуры. В основном это было животные. И лишь кто-то один решил сделать нашу пару родителями, слепив им «малыша».

На мой взгляд, «ребёнок» удался в какую-то дальнюю родню. Он был кривой, косой, а ещё пестрел пятнами земли и травы. Стоять самостоятельно он не мог, поэтому прислонился к «материнскому» боку.

Автор этого шедевра пожелал остаться анонимным, видимо, боясь последствий. Однако я решила, что любое творчество требует поощрения. Хотя бы словесного. Поэтому вслух выразила убеждённость, что полная семья смотрится намного лучше.

После этого дети начали показывать своих «зайчиков» и «котиков», которые выглядели плюс-минус одинаково, и пояснения пришлись очень кстати.

Затем мы дружно столпились вокруг Вителея, который начистил-таки самовар и теперь пробовал растопить его, используя старый сапог для усиления тяги.

Процесс оказался трудным и утомительным для наблюдения. Сначала немного сухой бересты, затем тонкие щепочки, потом в ход пошли шишки. По одной за раз.

Большая часть зрителей, и я в их числе, сдалась ещё на щепках, решив вернуться позже, когда вода закипит.

Дальше мы разделились. Мальчишки под руководством Димара занялись костром, а девочки вернулись в кухню.

Над приютом сгущались сумерки. Пришла пора накрывать на стол.

Хотя настроение было приподнятым, за день работы на свежем воздухе я ужасно устала. А ещё проголодалась. Съеденный утром бутерброд давно переварился, и организм требовал новой порции подпитки.

Обсудив с девочками, как лучше организовать ужин, мы решили, что устроим раздачу. Вынесем кашу в кастрюле, мясо – на противне. Только хлеб уже будет нарезан и подан на одном деревянном блюде. Затем каждый подойдёт со своей миской, получит порцию и устроится для еды, где ему заблагорассудится. Хоть на снежных скамьях.

Руководить раздачей вызвалась Поляна. Это был оптимальный вариант.

Парты оттёрли снегом и установили на расчищенном участке, недалеко от костра. Большую кастрюлю мы несли вдвоём с Невеей. Противень Поляна ухватила одна, сообщив, что никому такое не доверит.

Всю посуду с едой разместили на одной парте. А на второй установили ряды пустых мисок с ложками.

Я подумала, что для мяса вилки были бы удобнее. Однако кроме ложек в приюте ничего не знали. Прежние руководители не озадачивались тем, чтобы научить детей пользоваться столовыми приборами.

Сделала ещё одну пометку в своём мысленном журнале. Это тоже следовало исправить.

Пока мы с Поляной и Невеей заканчивали последние приготовления, я отправила всех остальных мыть руки. Генас пытался возразить, мол, всё равно есть будем на улице, но сдался под моим строгим взглядом.

Когда всё было готово, уже окончательно стемнело. Двор освещался только ярким пламенем костра.

Я взяла слово, понимая, что моя речь должна быть ёмкой и краткой, иначе воспитанники истекут слюной. Да и я тоже.

– Ребята, сегодня мы празднуем Родительский день. Мы подготовили его все вместе, дружно, единой семьёй. Потому что именно семьёй мы с вами и являемся. Даже если познакомились не так давно. Берите по миске и ложке и по очереди подходите к Поляне за своей порцией праздничного ужина. Предлагаю начать с самых младших и далее по возрасту. Ура всем нам! Давайте вместе!

– Ура!

– Ура!

– Ура!

Кричали не дружным хором. Однако это поправимо. Всё у нас ещё впереди. Главное, что наш первый праздник начался!

После еды меня разморило. Я бы с удовольствием отправилась спать, но понимала, что должна оставаться до конца. К счастью, ребята тоже подустали после целого дня работы, игр на свежем воздухе и сытного ужина.

На предложение Генаса попрыгать через костёр отреагировал только Мишуст. Да и то не слишком уверенно.

Тогда я объявила окончание праздника и отправила детей спать, пообещав, что к обеду вывешу список дежурств. Восторгов эта новость не вызвала, и воспитанники поспешили удалиться.

А мы с Поляной и Вителеем принялись убирать. Возможно, стоило оставить кого-то из ребят, хотя бы старших, но мне хотелось, чтобы для них этот вечер остался праздничным. А уборка смажет это впечатление.

К тому же мы только убрали со стола и потушили костёр. Остальное оставили на светлое время.

Уснула я едва ли не раньше, чем голова коснулась подушки. А утром принялась за дела.

Сначала составила график дежурств, в который включила и себя. У Вителея и Поляны и так есть обязанности по хозяйству, которые они выполняют ежедневно. А я вполне могу раз в неделю вымыть пол в коридоре или помочь с готовкой.

Дежурства вышли частыми. Почти на каждый день у ребят появилась работа, связанная с получением жизненно важных навыков.

Я повесила график на доску и принялась за письмо в Министерство народного просвещения. С ним оказалось даже проще. Я продублировала отчёты, которые делала для градоначальника. И расширила текст письма, включив в него просьбу о расследовании воровства и мошенничества директора Прыгоры. И ещё слёзную мольбу о помощи.

Сначала хотела добавить, что мы пойдём воровать, если нам не помогут. Однако подумав, зачеркнула эти строки. В приюте и так собрались дети со сложными судьбами.

Вон Поляна, которая знает их много лет и привязана всей душой, закрывает двери и меня приучает к тому же. «Чтобы соблазну не допустить», – пояснила она на мой вопрос.

В коридоре раздались голоса. Сначала они были едва слышны. Затем в них начали прорезаться отдельные возмущённые нотки. И наконец пространство за дверью моего кабинета пронзил отчаянный вопль.

Я узнала Генаса, улыбнулась и поднялась из-за стола. Похоже, директрисе пора пройтись.

– Что за крики? – поинтересовалась ровным голосом, открывая дверь.

Большинство детей потупилось. И только Генас, которого распирало от возмущения, не сдержался.

– Госпожа директриса, это не список дежурств, – заявил он.