Читать книгу: «Тайна летящего демона», страница 5

Глава 5

ИСТОРИЯ.

Иерихон 30 год н.э.

(где-то в предгорье)

Ранним вечером тринадцатого числа весеннего месяца нисана два совершенно похожих друг на друга человека стояли на великолепном плато Иерихонской горы, и мирно вели беседу. Одежды те же, истертые сандалии, лицо, а, вот здесь есть отличие: у одного лицо истощенное, с белесыми и спутанными от пустынного ветра волосами, второе же сияет ухоженностью, а в обрамлении блестящих волнистых волос цвета переливчатого опала становится еще красивее.

– Ну, ты ведь знаешь, как мы все тебя любим, – красивый обратился к изможденному, – вот, посмотри, я даже приоделся по этому поводу. Ну, прости, говорю я скверно, однако мало кто может показать все царства мира в таком полномасштабном формате в наше время, – ты только взгляни, чего они только не успели построить в такое короткое время после потопа, какое убранство комнат во дворцах, сколько прислуги, комфорт, о котором не слыхивали в наши дни, ведь так, согласись?

Изможденный смотрел на возникающие в небе яркие образы так, будто видел только облака или звезды. Поистине, серьезно настроен на победу.

– Послушай, – красивый продолжал заисканно, – линия старта там же, где линия финиша. Ты ведь понимаешь о чем я? Ты всегда можешь начать заново, нет нужды извиняться за былое.

– Значит, и ты сможешь вернуться.

– Куда? К кому? Зачем? Я здесь сейчас, был и буду.

– Ты просто не помнишь. Когда ты переходишь на темную сторону, ты забываешь, кем был и для чего рожден.

– Послушай, я не пойму о чем ты говоришь. Есть мир, а есть квазар, это все знают еще со времени, когда только рога прорезаются.

Тут Ви понял, что его подловили на лжи. А ведь был высший балл по этому предмету в школе, даже стал Deamon Zero (так называют тех учеников, которым удается перехитрить учителя. В таких случаях экзамен объявляется завершенным для всех студентов класса, а ученик автоматически переводится на уровень выше.) «Так, самое лучшее в данной ситуации, – хаотично вспоминал Ви учебники, – да, самое лучшее, это сделать вид, что ты ничего не сказал, и продолжить разговор».

– Ты только посмотри, какую смуту навел за такое короткое время. И что теперь скажешь людям делать? Если так каждый послушает тебя, да изменится, так от мира ничего не останется.

– Ты прав. От мира зла и темноты не останется ровным счетом ничего. Аминь.

– Эй, эй, поосторожнее! Этими своими словесными печатями ты можешь меня прогнать, а я тебе самого главного не сказал еще.

– И не скажешь. Сейчас тебя вызовут. Приходи в Гефсиамский сад 14 нисана ближе к полуночи. Я буду в конце тропинки.

– Что?

Ви сделал вид, что не расслышал, подойдя к изможденному как можно ближе, и незаметно коснулся его одежды. Изможденный спокойно улыбнулся.

– Что они там делают? О чем разговаривают?! Знал, что к такому тонкому делу только самому следует приступать, – непонятно где, далеко ли иль нет от того места, где велась мирная беседа, в прохладном сумрачном зале с высокими темно-фиолетовыми потолками и черной стеклянной мозаикой по стенам и потолку, раздался высокий, с хрипотцой, голос без эха. Черный полупрозрачный туман облаком нависал над массивным столом персон на сто. Как ни странно, но вместо полагающихся такому столовому монстру кованых, ну, или же крепких дубовых ножек, виднелись настоящие человеческие ноги. Было заметно, как многие из них пытались вырваться из столового плена, но не получалось, оттого некоторые из них нервно постукивали носами женских туфель, а некоторые, одетые в штиблеты, пошитые по индивидуальному заказу, и вовсе пытались присесть, дабы нарушить общий баланс.

– Сэр, видимо ему понравилось, что предлагают, глядишь, вот-вот согласится! Ну, и попируем в этот раз! – другой, скрипучий, как будто не человеческий вовсе голос, скачущий и распадающийся на ноты, то верхние, то нижние, с последними слогами в верхней октаве, оттого и складывалось впечатление, что голос наполнен эмоциями, только вот совсем непонятно какими. Ни дать, ни взять, два разных человека раздробили речь сумасшедшего на роли по слогам.

«Ви, ты что делаешь?! Зачем дотронулся до него? Нам же сказали, только прикинуться Сэром, это, в конце концов, не в нашей компетенции!» – Тор, напарник Ви по порученному делу, также являлся менеджером среднего звена, и продолжать работать его заставляла лишь отчаянная тяга к постоянству.

– Эй, вы, двое, вас вызывают. Сейчас же! – разломанный по слогам голос быстро, как бы в ускоренном темпе, позвал напарников.

«Ну вот, все из-за тебя, сейчас нас опять в гиену отправят. Скучно ведь по тысячи лет валяться под солнцем…»

«Не боись, скажу, улыбнулся, потому что понравилось предложение, и пообещал подумать»

«Да, поверят нам…»

Изможденный остался без своего отражения, и ответа на вопрос. Впрочем, как обычно. Он уже привык, что люди часто давали ему пустые обещания поразмыслить, и не знали что ответить на его простые вопросы. Однако он продолжал улыбаться, смотря на развернутый как на ладони древний город. Свое семя он уже посеял.

Тор и Ви, уже в своем собственном обличии – с кручеными рогами, у одного диамантовые, у другого из застывшей лавы подводного вулкана, шли по узкому тоннелю с высоченными каплевидными потолками, с которых то и дело слетали летучие мыши и сползали пауки.

– Слышь, Ви, – схватывая на лету паутину с незадачливым молодым паучком, уверенным голосом произнес Тор, – ты чего там делал? Ведь мы лет сто репетировали все фразы, – играя роль высшего управленца, он тренировался уже сейчас задавать вопросы, чтобы показать свою состоятельность. Что с тобой случилось?

– Ты знал, что мы можем обменять наше существование на одну человеческую жизнь?– Вдруг спросил Ви, с серьезным видом вдумчиво смотря перед собой.

– Ви, ты что замышляешь?

– Знал, я спрашиваю?

– Ты чего нервничаешь? Ну, знал. И что с того? Это написано в каждом контракте, но никто не читает, и никому из наших это не нужно, потому что никто это не делал, и делать не собирается. С чего ты вдруг вообще поднял эту тему? Кому она нужна? Ты вписываешь свою историю в историю миллионов. А что такое одна человеческая жизнь? Ничто по сравнению. Да о чем мы вообще говорим? Ви, ты где? Вот чудак, испарился…

***

– Откуда ты знаешь, что так и было? – Коровин серьезно посмотрел на Врубеля, который при свете луны казался еще белее, чем был, а на фоне своего темного бархатного камзола смотрелся и вовсе пришедшим из потустороннего мира.

Врубель задумался на минуту, потом неожиданно встал, подошел к задрапированной темным сукном картине, и резко сдернул ткань.

– Что? Это ведь, это ведь, – Коровин совсем не ожидал, что сегодня вечером он увидит завершенную картину «Демон сидящий», набросок которого его так заворожил в их первую с Врубелем встречу на берегу реки.

– Знакомься, это Ви. Демон, который мне ни сна ни отдыха не давал, а всё то шептал, то орал на ухо свои истории. Как баба рязанская. Не ожидал я от них такой приземленной суеты. Это он с Христом разговаривал.

– Значит, ты нарисовал образ Христа? – Коровин ненадолго потерял дар речи, настолько его захватило то, чем он сейчас любовался.

– Костя, ты также как и я знаешь, что для одних белое – это чёрное, а чёрное – это белое. Христос же для одних – сын Бога, а для иных – злодей, которого надо было всенепременно распять. Знаешь, все зависит от человека, что он выберет, то и будет. Именно об этом я и думаю постоянно, и задаю вопрос себе и всем, кто увидит эту работу – на какой мы стороне.. Но, признайся, Костя, – Врубель сменил задумчивость на улыбку и, по-дружески тепло посмотрел на Константина, – признайся, что ты не Сольери, а я всё же Моцарт, и то, что я делаю, тебе нравится, – Врубель шутя улыбнулся. Коровин ему пришелся по душе, и легко с ним было, и приятно. – Да не сумасшедший я, Костя, а просто рассказчик. Как поезд, быстро перевозящий массу народу, про который давеча говорил Савва Иваныч, или кучер, трясущийся на двуколке по россейским дорогам. В общем, проводник. Отчего-с я? Не знаю. Пойдем, – Врубель вдруг подошел к Коровину, резко поменяв тему, и взял того за рукав – Я останусь здесь, решено. Одна просьба, поехали со мной в Италию. На праздник жизни одному совестно явиться.

Коровин понял, что придет время, и Михаил сам все расскажет, расскажет про свое одиночество. Надо просто поддержать, когда просит.

– Да, искусство и Бога мало кто понимает… Миша, я крайне взволнован. Взволнован и впечатлен! Ты ничего не боишься, ни гнева, ни одобрения. В эпоху с каким удивительным человеком я живу! – Константин стряхнул головой, будто просыпаясь ото сна, – да, насчет поездки, конечно! Савва Иванович давно спрашивал меня о том путешествии, да я как-то смущался, честно признаюсь. Не ездок я по далям, родину со сверчками да кузнечиками в поле слишком люблю, скучать начинаю сразу же. Но если обещаешь продолжение истории, так и быть! Поеду! – Коровин махнул рукой, как будто окончательно и смело решил изменить самому себе хоть ненадолго.