Читать книгу: «Занимательное ботоводство», страница 2

– То-о есть, – протянул Тукан, – как только Петлович окочурится, а он тут самый крепенький и щекастый, земля станет ничейной?

– Именно! Вернее, перейдёт обратно к Амбвалангу, как и любая ничейная земля в окрестностях города.

– Если им так нужен этот кусочек концентрированного тлена, могли бы ничего не давать! – фыркнув, сказал крестоносец раздражённо.

– Во-первых, у нас был документ на владение, то есть вполне законные претензии, – объяснила жрица с не меньшим раздражением. – Во-вторых, даром им эта земля не нужна.

Последнее утверждение повергло Тукана в ступор.

– Но если так, то почему…

– Но и нам даром эту землю они отдавать не собираются. Просто из тех опасений, что через некоторое время этот клочок суши можно будет кому-то выгодно перепродать.

– Мдя, хитро они это придумали. От претензий избавились, Гадюкино добьём мы, а земля всё равно уйдёт городу. – Тукан выразительно сплюнул в колодец, откуда как раз набирала воду селянка. – Откуда ты это всё знаешь, а? Или откуда у тебя время это всё знать?!

– Не плюй в колодец, милок, – посоветовала сельская знахарка, тоже пришедшая за водой. – Худо будет…

Звали её Изельдой, и, кажется, она была старше даже Гадюкино. Из всех ботов знахарка была самой полезной: обладала навыком распознавать и собирать различные травы так, чтобы процесс не превращался в локальную экологическую катастрофу и истребление редких видов.

Именно поэтому её берегли как зеницу ока. Дом Изельды, единственный в селе, обладал укрытием на случай неожиданных визитёров. Конечно, основой этой защиты был расчёт на невнимательность, то есть на то, что небольшой люк в подвал никто не заметит, но на фоне остальных домов, где даже двери не всегда наличествовали, это выглядело как неприступная крепость.

– А счас-то сильно густо, а? – не особо рассчитывая на внятный ответ, поинтересовался крестоносец.

Ответа и вправду не последовало, только укоризненный взгляд. Боты в «Хрониках раздора» были мастерами по части многозначительного молчания.

– Да не надо здесь какого-то времени, – восприняв его слова как комплимент, пустилась рассказывать Фиона. – Просто я до того как устроиться работать бухгалтером, полтора года проработала секретарем в районном земельном комитете. Описанная мной схема – обычное дело. Никогда не знаешь, когда на невзрачном пустыре кто-нибудь богатый захочет отгрохать себе коттедж или торговый центр. И лучше бы, чтобы этот пустырь находился не в собственности пенсионера, который унаследовал его от прабабки и даже не знает, сколько на самом деле тот стоит, а в собственности землеуправления.

– Бабки-бабки-бабки… – принялся цокать языком крестоносец.

Вдруг у Тукана и Фионы одновременно начали разрываться мессенджеры от переполнявших их сообщений.

– «У нас проблема. К нам идёт рейд», – устало и безэмоционально прочитала жрица, массируя висок.

– Тоже мне проблема! – пряча за самонадеянностью волнение, воскликнул Тукан. – Насилием нам угрожают по десять раз на неделе. Вот если б деньги предложили за так – вот это было бы проблемой.

– «Проблемой»? – Фиона вскинула бровь.

– Проблемой как раз… кхм, развыхухолиться от такого неожиданного и приятного поворота судьбы…

***

Гильдия Приключенцев Амбваланга редко пустовала. А уж в часы пик, то есть по вечерам, и подавно. Текущий, уже подходивший к концу день не был исключением. Гильдия являлась одним из немногих мест в городе, где с высокой долей вероятности можно было отыскать оплачиваемую работу. Платили как когда, но выбирать особо не приходилось: Приключенцы тщательно следили за тем, чтобы оставаться монополистами.

Так или иначе одними сюжетными квестами себе на новое снаряжение не заработать, а бездумный гринд обычно заканчивался осознанием, что все «вкусные» делянки давно поделили между собой профильные гильдии, не подпускавшие конкурентов даже на дальность полёта стрелы.

Поэтому и шли игроки к Приключенцам, которые в «Хрониках раздора» играли роль этакой международной биржи труда. Чаще всего это были заказы от одних игроков, у которых имелись деньги, для других – со свободным временем.

Сама гильдия старалась держаться вне внутриигровых конфликтов, свар между кланами, войн между государствами игроков и прочими раздорами, коими «Хроники» полнились и славились. Однако эта толерантность далеко не всегда относилась к её посетителям.

Поэтому когда в дверях замаячил персонаж необычно высокого по местным меркам уровня – пятьдесят седьмого, по помещению пронеслась волна злобных перешёптываний. Не только это выделяло его, но и доспех, плохо прикрытый плащом, и оружие, неприкрытое вовсе. И то и другое обладало весьма характерным внешним видом, чтобы почти любой в «Хрониках» знал, чья эта «визитная карточка».

– Рахетиец!

– Рахет!

– Что он забыл здесь?

– Пускай катится туда, откуда пришёл!

– Тут таким не рады!

– Все рахеты идут в…

Стараясь игнорировать злые взгляды и раздражённое сопение, игрок прошествовал мимо огромного числа трофеев, качественных карт и досок обьявлений сразу к стойке администратора. К сердцу гильдии, где собирали и выдавали поручения, а затем принимали отчёт о работе и рассчитывались, выстроилась довольно большая очередь. Вошедший просто её проигнорировал очень хорошо понимая, что чем меньше времени он тут проведёт – тем лучше будет для всех.

– Чего надо гостю с юга? – недобро ухмыляясь, поинтересовалась администратор – рослая, крепко сложенная темнокожая девушка в строгом костюме.

– Ищу работу, – буркнул игрок, кладя на стол объявление, гласящее, что некая Фиона ищет лесорубов.

– Именно эту? – удивилась администратор с подозрением.

– Именно эту.

Рахетиец

– Я правильно понимаю: ты проведёшь субботний вечер, защищая село Гадюкино?

Ирина Лютцева стойко выдержала ехидный взгляд мужа, которого провожала к друзьям. Обычно было наоборот. Это она его одаривала таким вот взглядом. Впрочем, в голосе мужа практически не было злобы. Только лёгкий задор и совсем не лёгкое удивление. Он уже почти смирился с тем, какую роль в их семейной жизни играют «Хроники раздора».

– Я тебе уже предлагала – попробуй сам поиграть, – сказала Ира терпеливо, видя, что вот-вот победит, и давить уже не требуется. – И не таким заниматься будешь!

– Ага, и кто тогда на работу будет ходить?

– Во-первых, на какую ты работу собрался субботним вечером? Во-вторых, это нам вряд ли грозит – компьютер у нас только один. В-третьих, кота кормить надо.

– Ага, только кота. – Благоверный усмехнулся, не ехидно, а скорее с типично мужским беспокойством касаемо того, к чему он имел на удивление скромное отношение.

– Успокойся, ещё ничего не известно, – вздохнув, сказала Ирина. – К тому же не лучше ли мне в таком случае сидеть дома?

– Я слышал, что эта вся виртуалка плохо влияет…

– Ага, излучает неправильную радиацию. Я читала. И про ГМО воду и прочую химическую соль. Иди уже.

– Ну и пойду, – он остановился в дверях. – Удачи вам там.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Ирина.

Она прекрасно понимала, чего такие слова, даже короткие и мельком брошенные, стоят человеку, который ещё совсем недавно наотрез отказывался принимать это её увлечение как таковое. В любом виде. Видел в нём своеобразного соперника, конкурента. А теперь и сам находился в шаге от того, чтобы увлечься тем же.

***

Как оказалось, тревога насчёт приближающегося рейда была несколько преждевременной. Первым в село ворвалась не толпа вооружённых бездельников, а сам Фалайз, причём с гречкой наперевес, что лучше всяких слов говорило о том, насколько наведённая им же паника торопила события. Уже приготовившиеся к отчаянной обороне Тукан и Фиона этого несколько не поняли.

– Торговался я значит за гречку… – издали начал свой рассказ дикий маг, но сильно углубиться ему не дали.

– Торговался?! – возмущённо перебила его жрица, сопоставляя объем купленного с выданной ею ранее суммой.

– Да, всего двадцать за десять… – Фалайз сбился, поняв, что сильно мудрит. – В смысле два золотых за кило!

Вернее, мудрил тут тот, кто ему это втюхал – всё эти нестандартные величины явно появились в этой истории не сами собой.

– Милый мой, – мрачно начала Фиона, – красная цена килограмму гречки сейчас – золотой.

– Но я… но я… я же сбил цену! – смущённо, но уже растеряв прежнюю уверенность, ответил дикий маг. – Мне за три пытались впихнуть!

– Без лоха… – многозначительно заметил Тукан осматривая принесённые припасы.

– Но это высший сорт! – попытался найти позитив Фалайз.

– Угу, сразу с белком, причём ещё живым, как я погляжу! Вышак!

– Так вот, насчёт рейда… – попытался сменить тему на более актуальную дикий маг, но безуспешно – жрицу было уже не остановить.

– Гречку сейчас закупают по ценам примерно тридцать-сорок серебряных за кило. То есть, давая торгашу хотя бы золотой, ты покрываешь любые его возможные расходы, включая лечение любимого попугая и отчисления на медстраховку!

– А зачем мы не покупаем по тридцать-сорок, м? – вклинился Тукан, своеобразным образом прикрывая друга. – Что это за происки врагов народа и потакание оскалу капитализма?

– Что ты несёшь?! У нас нет амбара, где можно было бы хранить зерно тоннами! – хлопнув себя лбу, сообщила очевидное жрица. – Или ты его собрался в чистом поле разложить на радость птицам?

– Нет, у меня в голове вертятся подвалы там…

– Ох, Тукан, ты хоть знаешь, что бывает с крупами, если они находятся в тёмном, сыром, холодном непроветриваемом помещении?

– М-м-м, они превращаются во вкусные закатки?

Фиона смерила улыбающегося Тукана долгим, прожигающим насквозь взглядом, и, никак не комментируя сказанного, нехотя сменила тему:

– Что там по этому рейду? Сколько человек, когда…

– По каком поводу к нам делегация? – задал более уместный вопрос крестоносец.

Как это ни странно, но у Фалайза нашлись ответы на все эти вопросы, пускай, что с ним случалось часто, несколько путанные:

– Эм, ну как я понял, это из-за того, что сегодня у нас кто-то погиб из их друзей. – Все синхронно посмотрели в сторону церквушки, где обитало лихо. – Они ещё только собирались, искали добровольцев, но не слишком активно. Человек десять их где-то. Все двадцатые-тридцатые уровни.

– Возмущённая мелочь, которая задавит нас числом, – прикинул крестоносец. – Чё у них там по оружию?

Если Фиона отвечала за мирную составляющую их совместных путешествий, то в боях руководил действиями группы именно Тукан.

– Да то же самое, что и у нас в своё время было. – Дикий маг развёл руками.

Одновременно он припомнил себя в ту пору – ему тогда «оружием» служила палка, как от гнилого забора. Называлось сие «боевым посохом» и в качестве ключевого достоинства имело низкую стоимость, непотопляемость и негорючесть.

– Никого из наших друзей-знакомых в игре нет, – сверившись с интерфейсом, сообщила жрица.

– Гонгрик в любом случае собирался податься на восток ещё неделю назад, – заметил Тукан задумчиво. – Пока зима не вдарила.

– А Калита? – многозначительно уточнил Фалайз.

Вид у крестоносца сделался отсутствующим – верный признак того, что игрок свернул игру, а может, и вовсе покинул вирт. Спустя пару минут он вернулся и кисло сообщил:

– Если вкратце и цензурно, то нам посоветовали отправляться со своими нубскими проблемами в… эм, ну-у-у-у, – он демонстративно обвёл руками округу, – выходит, мы уже на месте. Кхе.

– Итого трое против где-то десяти при не самой фатальной разнице в уровнях и снаряжении, – посчитала Фиона. – Прячем ботов, а лихо отдаём на поругание?

– Пока не стоит, – не стал рубить с плеча Тукан, настроенный не столько пессимистично. – Засаду надо делать: засядем в кустах, Фалайз жахнет, я выскочу и…

Что именно «и» он договорить не успел. Вдали раздался шум кустарника и травы – верный признак того, что к селу кто-то продирался. Дикий маг взял на изготовку волшебную палочку, жрица привычно спряталась за спиной крестоносца.

– Это не наши гости, – прислушавшись, успокоил Тукан друзей. – Во всяком случае, продирается не десять человек, а один.

Всё же некоторые предосторожности они предприняли – мало ли, каких психов могла занести нелёгкая. Фалайз, например, более чем регулярно изображал из себя – и не безуспешно – живую бомбу. Поэтому, когда гость наконец показался из-за растительности, то увидел лишь Гадюкино практически в первозданном виде. Обведя округу взглядом, он остановился и, подняв руку с листком, крикнул:

– Меня зовут Оулле, я по делу!

– Лесоруб, значит? – едко уточнила Фиона, узнавшая своё объявление.

Она покинула укрытие. Гость не производил впечатления угрозы. Впрочем, и на рядового безработного он не походил. Человек ростом чуть пониже Тукана, с несколько неухоженными светлыми волосами и такого же цвета щетиной, в плаще, не слишком успешно прикрывающем доспех. Пожалуй, больше всего о персоне Оулле говорило небольшое, одинаково хорошо подходящее и для метания, и для ближнего боя копьё у него за спиной, с зазубренным, хитроумно сделанным наконечником.

– Для лесоруба у тебя очень странный топор, – тоже выходя на видное место и поигрывая своим мечом, заметил Тукан.

Такие копья, как у гостя, он видел неоднократно, некоторые – в себе. Удачный бросок такого убивал незащищённого персонажа на месте, а остальным оставлял на память становящиеся непригодными для использования доспехи и щиты, а также серьезные раны, которые с трудом поддавались лечению заклинаниями. Будто этого мало, будучи зачарованным, копьё ещё и наводилось на цель само, из чего многие считали, что промахнуться таким невозможно. Из этих особенностей и возникло множество разнообразных названий, непременно содержащих в себе слова «кровь», «самонаводящееся» и тому подобные.

– Я не лесоруб. Могу помочь с этим. Ищу убежище. Денег нет – готов отработать.

– Ты ищешь убежище здесь? – подозрительно поинтересовался Фалайз, последним выходя на видное место.

Перед ответом Оулле многозначительно осмотрел Гадюкино. Почему-то больше всего внимания при этом удостоился дикий маг, несколько смутившийся такой популярности. Тем не менее, вопреки обыкновению, лицо гостя не выражало никакого негатива от внешнего вида села. Только флегматичное, невозмутимое спокойствие.

– Мне подходит.

Это окончательно убедило дикого мага, что их гость не так прост и ему не стоит доверять, о чём он тихо сообщил друзьям.

– Конечно, не стоит, это рахетиец! – фыркнул Тукан пренебрежительно, не особо скрываясь и уж точно не тихо.

Империя Рахетия располагалась довольно далеко от Амбваланга, на самом юге континента. Это государство игроков было известно в первую очередь своей агрессивностью и неуемной тягой к войнам. Публика там собралась соответствующая. Или же наоборот, войны и набеги происходили из-за собравшейся публики.

Так или иначе, до совсем недавних пор рахейтицев побаивались и своеобразно, но уважали. Как уважают сильных, но безответственных и несколько кровожадных воинов. Однако затем Рахетия провела одну очень неудачную и непопулярную военную кампанию, закончившуюся громким провалом. Очень быстро поражение на поле боя переросло во внутренние раздоры, а затем и в полноценную гражданскую войну. Это поставило крест и на страхе, и на всяком уважении. Зато дало плодородную почву для оголтелой ненависти.

– Это не рахетиец, – вмешалась Фиона громогласно и, выдержав паузу, добавила, тоном голоса намекая, что эту информацию гость должен был бы сообщить сам: – это хуже! Это рахетийский дезертир!

Рехатия всегда была своеобразным краем. Вернее, краем своеобразных нравов. Например, что если уж ты к ним пришёл, то будь добр оставаться до конца. А так как ставка на порядочность работала не очень хорошо, имелись и другие методы воздействия на «дезертиров».

– Это так, – коротко и без подробностей сказал гость. – Так что насчёт убежища?

– Я не собираюсь защищать рахета от его бывших сослуживцев! – заявил с возмущением Тукан.

– Меня не надо защищать. Как только меня найдут, – похоже, Оулле нисколько не сомневался ни в том, что его будут искать, ни в том, что отыщут, – я покину это место. – Видя, что ему не очень-то верят, он добавил: – Сюда идёт рейд. Без моей помощи вас завалят массой. Я помогу. После боя решите, что делать. Захотите – уйду. Захотите – останусь.

Было видно, что к речам подобной продолжительности Оулле непривычен и поэтому натурально запыхался. Впрочем, дело было конечно же не в слабых лёгких. Как бы рахетийцу ни хотелось обратного, в данный момент его раскрасневшееся с испариной лицо выражало что угодно, но только не спокойствие.

Тукана такая схема целиком устроила, в том смысле, что помощь он собирался принять, а вот в убежище отказать. Фалайз был склонен согласиться, не питая особой неприязни к рахетийцам, бывшим или нет. А вот Фионе это предложение совсем не понравилось.

– Этот рейд идёт сюда только потому, что один из них здесь погиб. Из-за мести или желания вернуть снарягу – не важно, – принялась объяснять она так, чтобы их слышал и гость. – Но когда нам поможет отбиться человек внешне неотличимый от рахетийца – вот в этом доспехе, с этим копьём – сюда ломанётся половина Амбваланга в виде карательной экспедиции. Не мне вам объяснять почему. И вот тогда нас затопчут.

Рахетийская броня, как и их оружие, целенаправленно создавалась максимально универсальной. Кто-то считал слабостью тот факт, что она держала не каждый удар, но ведь что-то, но держала. При этом данный наряд был в меру лёгким и, что самое важное, почти не сковывающим движений. А ещё, что поразительно, крайне дешёвым.

Военная доктрина Рахетии подразумевала не сражения как таковые, не битвы одна грандиознее другой, а скорее взятие противника на измор чередой мелких стычек. Поэтому боец должен был быть быстрым, маневренным, а также взаимозаменяемым и дешевым. По той же причине всё рахетийское снаряжение обладало весьма характерным, легко узнаваемым даже под плащом внешним видом. Игроки, игравшие в одиночку или небольшой группой друзей, такими просто не пользовались – не было смысла.

– Могу сражаться не копьём.

Оулле достал из под одежды небольшой кинжал, который при некотором желании мог оставить лёгкие ножевые ранения на стопке бумаг, но вот для серьёзного боя даже с палкой колбасы подходил плохо.

– Чем ты ещё умеешь сражаться, кроме этого впечатляющего непотребства? – мрачно осведомился Тукан, понимавший, что разграблению подвергнется в первую очередь именно его, а не жрицы или дикого мага арсенал.

– Мечи – одноручные, полуторные, двуручные и парные, включая катаны, сабли, ятаганы. Кинжалы – обычные и метательные. Копья любых размеров, глефы, алебарды, протазаны. Топоры…

– Хватит, человек-армия, блин, – остановил его крестоносец, усмехаясь. – Есть у меня запасной меч, убитый в хлам, но тебе, судя по всему, всё равно, да?

***

По итогу одним мечом дело не ограничилось. Всё же внешность у Оулле была не настолько неприметной, как ему самому хотелось бы. Конечно, вот так сходу игрока из Рахетии в нём никто бы не смог признать, но кто-нибудь в Амбваланге вполне мог запомнить блондина с примечательным копьём.

Поэтому голову ему обмотали на манер банданы бабушки-байкера платком, отобранным у Изельды; выдали старый ватник-поддоспешник Тукана и заставили надеть латаные-перелатаные, слишком большие да к тому же растянутые штаны, некогда ношенные Фалайзом. Получилось настолько впечатляюще, что даже жрица, хорошо умеющая держать себя в руках, ходила пунцовая, словно рак, а крестоносец и дикий маг так и вовсе едва не рухнули от хохота в колодец.

Сам Оулле остался демонстративно невозмутим, только заметил, что смысла в этой маскировке нет, так как теперь его точно запомнят.

– Запомнят-запомнят, – поддакнула Фиона осевшим голосом. – Но не как рахейтица.

– А как клоуна… – давясь смехом, закончил Тукан.

Времени на подготовку у них четверых по итогу оказалось более чем предостаточно. Из-за отсутствия опыта и внятного лидера, шедший к ним рейд несколько раз распадался, объединялся, менял свой состав, выбирал нового главного «мстителя» и в целом больше напоминал косплей басни про лебедя, рака и щуку, а не карательную экспедицию.

Тем не менее, хоть и не быстро, до Гадюкина рейд добрался. На самой окраине села, аккурат возле стены из растительности, они повстречали невинно насвистывающего Тукана, который, взяв длинную палку из орешника, делал вид, что куда-то неторопливо идёт. Прямо в доспехе, шлеме и с мечом за спиной.

– Отличный денёк для рыбалки, ха-ха! – задорно салютуя, поприветствовал игроков крестоносец.

Попутно он внимательно их осматривал, подмечая для себя наиболее опасные цели, а также тех, кто мог оказать сопротивление просто в силу уровня и снаряжения. Последних не оказалось вовсе – вооружена карательная экспедиция было весьма средненько даже для своих уровней, а вот насчёт опасности всё было не так просто.

В рейде присутствовало сразу несколько персонажей, которых с некоторой натяжкой можно было назвать алхимиками. Открытый огонь – последнее, что было нужно, особенно учитывая, сколько в окрестностях Гадюкино было высокой осенней травы.

Присутствовало и несколько заклинателей, однако они ещё не прошли квесты специализации, а потому определить, что они там такого из себя представляют, было сложно. Впрочем, создавать пламя умели даже самые низкоуровневые маги.

Но больше всего Тукану не понравилась тройка дворфов. Те были не магами или алхимиками, а простыми воинами. Однако крестоносец чувствовал в них «родственную душу» в том смысле, что это была сыгранная группа. Такие всегда представляли наибольшую опасность вне зависимости от снаряжения и уровня.

– Слышь, это ты тут хозяин? – обменявшись взглядами с остальными, выступил вперёд лидер группы.

Если бы слову «банальность» потребовалось воплощение в физическом мире, этот светловолосый эльф-лучник, которого звали Леголась2007, подошёл бы как нельзя лучше.

– Слышу, – подтвердил крестоносец. – В каком-то смысле да. Я вообще тот ещё хозяин. Так меня можешь звать и дальше. А кто спрашивает-то?

С ответом была проблема. Отвечать начала почти что вся группа сразу и одновременно:

– Наш тут погиб сегодня!

– Скажи ему, а? Ну скажи!!!

– Чё он тут вообще чё?!

– Пускай не мешает!

Однако суть требований рейд сформировал на удивление единодушно и даже кратко:

– Отдай снарягу, подсыпь деньжат и…

– Щас! А тунца не хотите или лосося? Ухи? – с усмешкой уточнил Тукан, перебивая гомон. – Сами сюда полезли, погибли – ваша проблема. Это частная территория.

– Слышь, ты не понял – отдавай всё, чё есть, или…

Какие там присутствуют альтернативы, никто так и не узнал. Уже на слове «отдавай» рейд ощетинился оружием. Кто-то особо нервный натянул лук и, не удержав трясущейся от волнения рукой тетиву, пустил стрелу. Выстрел, как и полагается в таких ситуациях, вышел на зависть метким. Стрела угодила аккурат в стык между шлемом и кирасой, к тому же ещё и вошла на всю глубину аккурат по оперение.

Модель повреждений «Хроник раздора» допускала некоторые вольности, но обычно подобные повреждения у игроков заканчивались быстрой смертью. Поэтому, когда на глазах у всего рейда и особенно незадачливого лучника Тукан, неаппетитно брызгая кровью, вытащил у себя стрелу, не демонстрируя при этом намерения немедленно помереть, те, мягко говоря, удивились.

– М-мужик, ты чего вообще? – раздался чей-то обескураженный вопрос.

– Плохой день для того, чтобы умереть, – лыбясь, заявил Тукан и неожиданно резво бросился наутёк, продолжая вещать на ходу: – знаешь, всякие там ретроградные Меркурии в зените Венеры, налетевшие на ось Ориона…

Подобный фокус сошёл ему с рук не только из-за брони, паладинско-крестоносной живучести или наглости. Ко всему прочему он принимал крайне редкий, небезопасный и вызывающий сильнейшее привыкание препарат, называвшийся Веществом, чьим основным свойством как раз и была повышенная устойчивость в ранам, ускоренная свертываемость крови и быстрая регенерация.

Тем не менее даже этот наркотик не был всесильным. Крестоносец выжил на последних крохах полоски здоровья, как раз позволивших ему отступить. Свою задачу – дезориентировать противника и дать остальным время сориентироваться кто есть кто – он выполнил с лихвой. Заниматься же классическим «танкованием» против живых людей, особенно превосходящих числом, всё равно не имело смысла.

Рейд, не особо заботясь о порядке или организованности, бросился в погоню с криками и перечисляя птичьих. Вперед мгновенно вырвались классы, не отягощённые бронёй, а также длинноногие эльфы. Все они почти сразу же пожалели о своей удали.

Фалайз, засевший в кустах неподалёку, только и ждал возможности, как они меж собой выражались, «жахнуть». Конечно, заклинания дикого мага выбирались случайным образом, но с одним уточнением: «в зависимости от затраченной маны». Это позволяло взять главную классовую способность под какой-никакой контроль.

Разумеется, в горячке боя такой фокус работал далеко не каждый раз, однако Фалайз и не находился в гуще сражения. Он сидел за кустом смородины и совершал пассы волшебной палочкой, символизировавшие накопление маны для заклинания. Вдруг дикий маг взмахнул рукой, и во врагов, сметая всё на пути, полетел целый рой маленьких сосулек. Имелся, конечно, риск за примерно то же количество маны призвать пару астральных миражей-приманок, но ему повезло.

Сколько-нибудь бронированным персонажам сосульки не могли причинить ощутимого вреда – максимум сильно расцарапать оголённые участки кожи. Но вот различного рода магов сосульки разили наповал не хуже пулемётной очереди. Тем же, кто мог себе позволить пережить подобное в силу запаса здоровья, всё равно приходилось останавливаться и закрывать лицо.

Сам Фалайз уже семенил рядом с Туканом, не питая иллюзий насчет возможности второго залпа – копить ману пришлось бы долго, а перед этим ещё требовалось восстановить её запас. Очередной неприятный момент из жизни диких магов.

– Тикаем дальше?

– Тикаем ищщо дальше!

Погоня продолжилась, правда, после первых потерь участники рейда стали аккуратнее, и, следовательно, медленнее. Основу строя теперь составляли персонажи в какой-никакой броне, готовые принять новый неожиданный удар.

Тот и вправду последовал, но не из-за очередного куста, ямы или угла дома. Просто один из игроков неожиданно столкнулся с рыжеволосой девушкой, взявшейся как будто из ниоткуда. А на деле она просто стояла неподвижно в невидимости. Девушка задорно подмигнула ему поочередно своими разноцветными глазами и вдруг взвизгнула так, что часть рейда попадала на землю, схватившись за уши, а остальные оказались дезориентированы как после светошумовой гранаты.

Любой жрец в определённый момент выбирал себе бога-покровителя. Это было не только частью истории мира «Хроник раздора» или некой данью классике, а вполне себе влияющим на игровой процесс действием. Одни покровители усиливали лечебные таланты, другие сосредотачивались на усилениях для других персонажей, третьи предоставляли возможность наносить весьма солидный урон различной нечисти… Фиона поклонялась богине хаоса, ночи, сыра, душевнобольных и просто всяческого беспорядка – Никт. Та в ответ любезно позволяла применять «извращённые» версии «обычных» жреческих заклинаний и способностей.

«Крик банши», заставивший часть рейда кататься по земле, а остальных осоловело бродить туда-сюда, изначально был всего лишь слабеньким массовым воодушевлением. Заклинанием, мягко говоря, специфичным уже хотя бы ввиду того, что крайне мало какие монстры в игре в принципе пытались давить на мораль, не говоря уже про успешность сих мероприятий.

Паника из-за низкой морали в игре выглядела как трясущийся, слегка затемненный экран вкупе с заторможенными действиями, что, конечно, дезориентировало, особенно в первые разы, но привыкнуть было можно. Никт же своей «милостью» превращала данное заклинание не в ультимативное оружие, но в весьма серьезный инструмент, особенно в сражениях с другими игроками.

Финальную точку в этом противостоянии поставил Оулле. Выскочив из дома Петловича, он налетел на ту самую примеченную сыгранную тройку игроков, отвлекая их от жрицы. Дворфы, как и ожидалось, оказались единственными из рейда, кто ещё хоть что-то пытался сделать. В то же время остальные «каратели» либо уже воскресли в Амбваланге, либо разбегались куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда.

Прикрывая Фиону, которой требовалось определённое время на то, чтобы снова стать лекарем, Оулле принял неравный бой. В принципе всё, что от него требовалось, – это дождаться, пока Фалайз и Тукан, не желавшие получать по ушам криком, который не разбирал, кому выводить из строя барабанные перепонки, вернутся обратно.

Впрочем, рахетиец не стал смиренно ждать, когда его противники перейдут в атаку, а сам бросился вперёд, путая их неритмичными, неравномерными, очень резкими движениями. При этом он был невероятно быстр и ловок, а бил так, чтобы «добавки» никому не потребовалось. По некоторой неловкости чувствовалось, что с двуручным мечом Оулле не очень уверенно обращался, и это всё – далеко не пик его возможностей.

Первый дворф даже не успел толком замахнуться своим кривым и ржавым тесаком. Второй смог среагировать, но был недостаточно быстр, за что и поплатился полоской здоровья, так ничего и не добившись. А вот третий сделал финт, довольно распространённый в играх: прекрасно осознавая, что ему конец, он бросился в отчаянную атаку с таким расчётом, чтобы удар булавы в любом случае угодил в цель, пускай даже и посмертно.

И рахетиец, и дворф упали на землю одновременно. Разница была лишь в том, что Оулле нашлось кому вылечить, а последнего из сыгранной тройки игроков – нет. Наконец подскочили Фалайз и Тукан, впрочем, им даже добивать оказалось некого: из всего рейда остался один лишь Леголась, пытавшийся нелепыми, неумелыми движениям уползти прочь. Остальные либо погибли, либо, улучив возможность, разбежались.

Заприметив это, крестоносец недобро осклабился и в предвкушении потёр руки, приближаясь к пленному:

– Где-то у нас тут бегали крысы, кажется, пора их приучать к эльфятине…

– Стой, – шикнул на него Фалайз злобно, а самого Легалася попросил: – не выходи из игры, мы не будем с тобой что-то делать. Фиона, полечи его.

Жрица странно на него посмотрела, не совсем понимая задумку, но сделала, как он сказал. Сам дикий маг в это время помог горе-рейдеру встать на ноги и даже немного отряхнул.

– Позови своих уцелевших друзей – соберите снаряжение и возвращайтесь в город, – сказал Фалайз, когда необходимый минимум целебных процедур был оказан.

– Чего?! – раздалось несколько ошеломленных голосов, один из которых принадлежал непосредственно и Леголасю.

– Того. – Дикий маг цокнул языком, как и все не любящий объяснять банальности. – Мы против вас ничего не имеем – это вы напали. Ваш друг тут погиб по глупости – мы бы и его снаряжение вернули, но не можем. – Вдруг он протянул руку и спросил: – Мир?