Теория поля

– Кто ж его знает, быть может! Да с ним всегда так! Ничего толком не поймешь в его предсказаниях. И только когда сбудется, потом уже думаешь: «Ой, он же мне говорил! Вот он о чем, оказывается».

– Ага, точно! Похоже на него! – улыбнулся Арсений.

– Да ты позвони ему, спроси. Или лучше в гости приезжай. Ты ж там как родной.

– А-а-а-а-а-а!!! – снова донеслось из ванны. Опять мужской голос, но теперь уже другой.

– Это Борька! Похоже, они уже на пару пытаются убедить Ирку, – засмеялся Антон.

– Ну Сашка в своем репертуаре. Могу поспорить, что он и ее уболтает!

– Чего спорить, ясное дело, уговорит!

Друзья отхлебнули пива из больших красивых кружек.

– Как там Вика? – спросил Антон. – Общаетесь?

– Да, нормально. Пару раз созванивались. Знаешь, она мне такое письмо прислала!

– Какое?

– Как бы лучше выразиться? Чувственное, что ли. Проникновенное!

– Ну это хорошо, наверное… Тронуло?

– Не знаю, не знаю. Я тут уже с такой девушкой красивенькой познакомился!

– Слышь, когда ты только все успеваешь? – усмехнулся Антон.

– А ты когда? – мгновенно парировал Арсений, очевидно намекая на Ирину. – Впрочем, ладно, чего скрывать. Это опять мамина заслуга.

– И чего?

– Пока не знаю. Так-то она мне понравилась. Весьма, знаешь ли, заметная девица. Но и цену себе знает. Да мы пока только раз и виделись. В общем, поживем – увидим.

– А как же Вика?

– А что Вика? Вика отсюда за полторы тысячи километров! Хотя, с другой стороны, она уже как родная!

Из ванны послышался приглушенный женский крик. Молодые люди дружно заржали.

– Ладно, пора прекращать этот концерт. Арии из опер под аккомпанемент стиральной машины. Пойдем лучше попросим Борьку спеть.

Борис очень хорошо играл на гитаре, и не просто играл – он сам сочинял свои песни. Почти любая встреча с его участием заканчивалась уютным и тихим домашним концертом. Друзья перебрались в гостиную, удобно расположились на диванах и в креслах. Боря взял в руки инструмент.

Вспомнив Вику, Арсений снова почувствовал пустоту. Антон сидел на диване и обнимал Иру, девушка нежно положила голову ему на плечо. Грустные, немного меланхоличные песни Бориса только усугубляли его неясную, ноющую тоску. Он взял у Антона сигареты и вышел на балкон. Закурил. Окна выходили в темный двор, на чистом небе ярко сияли звезды. Из комнаты доносилась песня под лирический гитарный перебор:

 
Бывает, что не хочет нас печаль отпускать,
И от беды, казалось, что уже не уйти.
Но если есть на свете, от чего тосковать,
Причину для улыбки тоже можно найти.
 

Табачный дым успокаивал, позволял сконцентрировать мысли. Пофилософствовать, подумать о вечном. При каждой затяжке огонек на кончике сигареты ярко вспыхивал маленькой красной звездочкой. Совсем близко, буквально на кончике носа. А Москва внизу жила своей обычной суетливой жизнью. Мамы гуляли с колясками, влюбленные парочки сидели на скамейках. Лаяли собаки, парковались автомобили запоздавших соседей, которые, с трудом преодолев вечерние пятничные пробки, наконец-то добирались до дома. Арсений вернулся в комнату. Боря вдохновенно, с некоторым налетом возвышенной грусти, дотягивал последний припев:

 
Ведь жизнь, в конечном счете, и не так уж плоха,
Все так же терпки вина, сладок привкус греха.
Все те же пики гор, все та же зелень лесов,
Чего ж тебе еще, в конце концов?
 

* * *

Арсений вернулся домой около восьми. День выдался напряженный, он чувствовал себя уставшим и голодным. Хотелось съесть вкусный ужин, принять освежающий душ и вальяжно развалиться перед телевизором, отрешившись от всех проблем и забот. Тем более в день большого футбола, когда сразу по нескольким каналам подряд транслировались матчи европейских кубковых турниров. Но даже этим, казалось бы, таким простым на первый взгляд планам не суждено было осуществиться. Не успел он открыть дверь, как мама тут же, с порога сообщила ему:

– Уже несколько раз звонила Вика, полная нетерпения.

Юноша удивился:

– Странно, мы на сегодня ни о чем таком не договаривались, может, что случилось?

– Я не знаю, что у вас там с ней и как, но она оставила московский номер. Просила, чтобы ты сразу позвонил, как только появишься.

– Московский? Как интересно… Ну давай его сюда, сейчас разберемся.

Он взял бумажку, снял телефонную трубку и набрал записанные там цифры. Ответил молодой женский голос, который любезно согласился пригласить Вику.

– Привет! – теперь голос в трубке действительно принадлежал его знакомой. И хотя она изрядно волновалась, сомнений не оставалось.

– Привет. Какой сюрприз. Так ты что, в Москве?

– Да, ты представляешь, моя школьная подруга со своим молодым человеком возвращалась домой из отпуска. На машине. Мы случайно встретились, и она предложила рвануть вместе с ними.

– Весьма неожиданно!

– Да и я сама даже предположить не могла, все так быстро сложилось. Собираться пришлось в жуткой спешке. Прикинь, утром ни сном ни духом, а к обеду уже в дороге. До сих пор в себя не пришла! – девушка сделала паузу, немного перевела дух и продолжила уже более спокойно: – Просто я вдруг подумала, давно в Москве не была, а тут такой случай удобный. Грех не воспользоваться. За час сложила кое-какие вещички и поехала.

– И где ты сейчас? Где планируешь остановиться?

– Я как раз хотела тебя попросить. У меня здесь тетя живет с семьей. Но я плохо в городе ориентируюсь. Мы сейчас в Зеленограде, а мне нужно в Солнцево. Ты не мог бы меня забрать отсюда и отвезти туда?

От квартиры родителей до Зеленограда было около пятидесяти километров. От Зеленограда до Солнцева уж точно не меньше. Но отказать Арсений не смог. «Ладно, – утешал он себя, – съезжу. Хоть повидаемся».

– Хорошо, – сказал он в трубку, – давай адрес. Скоро приеду.

Затем подошел к отцу:

– Бать, я возьму машину? Там это, Вика внезапно нарисовалась, придется встретить, отвезти к родственникам.

– Бери, только там бензина мало. Заправься по дороге.

– Ну куда ты на ночь глядя? Поужинал сперва бы! – засуетилась Нонна Алексеевна.

– Обойдусь. Время терять не хочется, поздно уже. Лучше, мам, сделай мне пару бутербродов, возьму с собой, по дороге поем.

– Ну что это такое, опять всухомятку! Давай, я быстренько ужин подогрею. Всего делов-то минут на десять.

– Не, не хочу. Все равно не поем толком, буду торопиться. Лучше поеду.

Арсений сунул в карман наспех приготовленные бутерброды, взял ключи, проверил документы и поспешил на автостоянку. Дорогой он думал о Вике, об их предстоящей встрече и о ее неожиданном приезде. Что это могло означать? Может, она и в самом деле приехала в гости к родственникам, а он – просто удачное совпадение? Коли так, то это неплохо. Погуляют недельку-другую по Москве. Приятное разнообразие его обыденной размеренной жизни. Вот только навряд ли, слишком уж гладко складывались события, и это смутно беспокоило юношу. Соблазненная им девушка, очевидно, испытывающая к нему острое влечение, только что, решившись открыть свои чувства, письменно призналась ему в любви, и вот она уже здесь, в Москве, якобы «в гости к родственникам», о которых он раньше и слыхом не слыхивал. Конечно, он и сам был к ней неравнодушен, а потому и не мог внятно определить для себя, что именно его беспокоит. От всей этой неопределенности чувство дискомфорта только усиливалось. «Все же странно как-то, – мысленно рассуждал он, – неужели сложно самой добраться? Всего-то пара пересадок. Сидит уже несколько часов кряду, ждет. Давным-давно доехала бы. А завтра спокойно бы встретились. Зачем потребовалось гнать меня ночью через всю Москву? Неужели и вправду боится заблудиться? Может, вещи тяжелые? Или так сильно соскучилась, что даже дня вытерпеть не может? Да еще все это так внезапно…»

Названный девушкой адрес нашелся легко. Арсению приходилось и раньше бывать в Зеленограде, в этом научном городе-спутнике Москвы, который, хоть и находился на приличном от нее удалении, считался частью столицы в полном смысле этого слова.

Вика уже была готова. Из вещей у нее оказалась лишь одна небольшая сумка. Стоя в прихожей, юноша улыбнулся ее школьной подруге, пожал руку молодому человеку, но пройти в дом не пожелал и от предложенного чая отказался.

– Извините, нужно спешить, время уже позднее. Спасибо за предложение, да и вообще за то, что привезли Вику.

В лифте, едва только закрывшиеся двери отделили их от остального мира, они крепко обнялись, прижались друг к другу и стояли так молча, наслаждаясь теплотой своих тел, пока остановившаяся внизу кабинка не вернула их к реальности. После встречи сожаления о пропавшем ужине и пропущенном футболе как-то сразу померкли и показались совершенно несущественными. Ее глаза горели радостью и надеждой, и, даже несмотря на тяжелую дорогу – они проехали полторы тысячи километров за семнадцать часов практически без остановок, – Вика не выглядела уставшей. В машине она скинула сапоги и забралась с ногами на кресло.

– Ты рад, что я приехала?

– Конечно, а ты разве сомневаешься?

– Нет.

Они помолчали. За окном простиралось бесконечное темное царство. Изредка ослепляли фарами встречные машины. Внутри было тепло и уютно. Девушка напряженно всматривалась в темноту, находила далекие огоньки и провожала их взглядом. Ей хотелось ехать и ехать так бесконечно.

– А ты получил мое письмо?

– Получил.

– Понравилось?

– Очень.

– А ты мне что-нибудь ответил?

– Нет.

– А почему?

– Ну, я подумал, чего я буду отвечать, если ты сама скоро приедешь.

– Вот же ты врушка! – засмеялась Вика. – Ты еще час назад даже не знал, что я приеду!

Арсений посмотрел на нее с нежной, теплой улыбкой.

– Слушай, давай договоримся, когда же мы с тобой теперь увидимся? – он решил сменить скользкую тему. – Где ты остановилась, что это за родня такая, ты мне ничего раньше про них не рассказывала. Почему ты вдруг решила навестить их?

– Бабушкин брат живет здесь с семьей. Он намного моложе бабушки, так что их сын – мой ровесник. Хотя формально приходится мне дядей. Они каждый год у нас отдыхают, и у меня с ними замечательные отношения. Очень обрадовались, когда я им позвонила. – Вика помолчала. – Но ты же наверняка понимаешь истинную причину моего приезда?

– Мне бы хотелось так думать.

– Можешь смело так думать!

– Так какие планы?

– Не знаю. Все в твоих руках.

– Тогда завтра после работы приглашаю тебя в гости. В смысле после моей работы.

– У тебя же дома родители?

– Они тебя будут смущать?

– Не знаю.

– Чего тебе стесняться, вы уже в некотором роде знакомы, – он хитро посмотрел на спутницу, впрочем, в темной машине разобрать выражение его лица не представлялось возможным. – И потом, у меня своя комната, можем с ними вообще не пересекаться.

– Как-то немного неудобно. Ну ладно, значит, вечером?

– Да. А днем можешь погулять по Москве.

– Нет. Я не хочу. Я буду дома. А ты за мной не сможешь приехать завтра?

– Викуль, ну это же не поселок. Пожалей меня. Мы часа три лишних потеряем! Это пока я доеду к тебе, потом пока мы вернемся обратно. Давай встретимся где-нибудь в центре.

– Я очень давно была в Москве, маленькой еще. Мне страшно одной.

Юноша удивленно посмотрел на нее, искренне не понимая, как это можно бояться той самой, любимой, такой родной и с детства знакомой ему Москвы. Даже заподозрил девушку в некотором лукавстве или кокетстве.

– Да прекрати! Москва – самый простой город на свете. Любой транспорт идет до метро, а там внизу везде указатели, и заблудиться невозможно при всем желании!

– Ну хорошо-хорошо, – Вика покорно закивала, – как скажешь. Если надо, я приеду. Скажи только, куда и как туда добраться.

– Давай договоримся так: за час-полтора до окончания работы я тебе позвоню, и мы решим, где будет удобнее встретиться.

Назавтра Арсений решил устроить для Вики настоящий торжественный прием. Он предупредил родителей, что вечером у него ожидается дорогая гостья и что она скорее всего останется у него на ночь. Родители не то чтобы пришли в восторг от столь неожиданной новости, но как мудрые люди чувства своего сына вполне понимали.

Готовить изысканные блюда времени не оставалось, и, хотя Козырев делал это неплохо, пришлось ограничиться покупкой магазинных деликатесов и полуфабрикатов. Не забыл он и про традиционное для подобных случаев вино.

Вика тоже собиралась к любимому с крайним усердием, хотя ее старания носили несколько иной характер. Спонтанная поездка застала ее врасплох. Этот неожиданный и авантюрный шаг настолько не соответствовал ее натуре, что она и сама до сих пор не могла осознать толком происходящее: то ли это был сон, то ли фантазия ее увлеченного мозга, то ли действительно происходило на самом деле. И вот она уже в Москве, одна сидит в ванной, в квартире своих родственников и, немного волнуясь, готовится к встрече с предметом ее всегдашних мечтаний и насущных желаний. И встреча эта недвусмысленно обещает исполнение тех самых фантазий, о которых она так часто грезила ночами после его отъезда. Может ли это быть правдой? Логически она понимала, что ощущения ее реальны, что запланированная встреча состоится и скорее всего закончится сексом. И все же разуму с громадным трудом удавалось поверить в уже свершившееся чудо. Казалось, в последний момент что-то пойдет не так, что-то произойдет, что-то помешает воплотиться наяву сладостным ночным мечтам.

Появление Арсения в жизни Вики смерчем закрутило и смело все устоявшееся и размеренное, окрасило в ярчайшие цвета обыденность, затащило в эпицентр сильнейших чувств, сметая и разламывая все, что было до этого. Из ниоткуда возник человек, который бесцеремонно занял все ее мысли. Он все время незримо присутствовал в ее голове. Уходя иногда на задний план, вытесняемый повседневными делами и заботами, он неизменно вскорости возвращался мыслями о будущем и эротическими фантазиями. Он никогда не исчезал полностью, даже на минуту. Даже ночью, проснувшись и пробираясь по темному дому в полусонной дремоте, она ловила себя на мысли, что опять думает о нем. Это походило на психоз, на безумие, на наваждение, но почему-то совершенно ее не пугало. Мысли о нем были приятны, хотя разумом она так и не могла принять возможность, что они на всю жизнь останутся вместе. А вот душой она уже была полностью к этому готова, желала его всем своим истосковавшимся сердцем и решилась бы на любые жертвы ради сей великой для себя цели. Потому и согласилась сразу на предложение подруги бросить все и немедленно рвануть в Москву. К нему. Согласилась душой, разум до сих пор не осознавал, что же это такое в действительности происходило.

Кроме постоянных мыслей о нем, произошла внезапная метаморфоза ее взглядов на многие вещи, в корне изменилась оценка событий. На прежних знакомых, на тех людей, которых знала долгие годы, она смотрела теперь совершенно иными глазами. Близкое знакомство с Арсением подняло планку познания жизни на новый, неведомый доселе уровень. И уровень этот по сравнению с прежним оказался настолько высоким, столь разительно выделяющимся, что отныне невозможно стало представить свое существование вне его манящих, вдохновенных пределов. Ей будто приоткрыли дверь в волшебную сказку и даже дали войти, и разрешили постоять у порога, и позволили вкусить настоящих, подлинных наслаждений, а потом вдруг резко одернули, жестко и безапелляционно вытолкали и захлопнули врата райского сада с громким скрежетом уходящего поезда, увозившего любимого в далекую, чужую и неприступную даль, оставив ее одну на пустом перроне осознавать недавно произошедшее и возмущаться несправедливости жизни. Как дальше жить? Ведь то, что раньше с легкостью достигало вершины, теперь вдруг оказалось где-то внизу, у самого подножья. Выдающееся вдруг стало посредственным, а интересное – пресным. Умное мигом превратилось в заурядное, веселое обернулось назойливо скучным. Но самое главное, те вещи, которые раньше казались такими важными, более ничего для нее не значили. Видимо, именно потому она и решилась. Во всяком случае так она теперь думала о своем спонтанном поступке.

Раньше, когда они гуляли вместе по романтическим набережным ночного Крыма, так просто получалось держаться свободно, вести себя естественно. Ведь тогда она ничего не имела, а следовательно, и терять ей было нечего. Теперь же, променяв спокойное, но скучное существование на борьбу за призрачное счастье, она очень боялась ошибиться в какой-нибудь мелочи, сделать что-то неправильно, неверно, испортить все и все потерять. Кто он есть на самом деле? Как он воспринял ее приезд? Как держаться с ним? А с его родителями? Такой простой и естественный ответ на все эти вопросы – да просто будь собой! Ведь ты ему понравилась именно такой! Даже если ты угадаешь, станешь для него еще лучше, еще желаннее, какой в этом смысл, если ты навсегда потеряешь природу собственной личности? Что потом, всю жизнь играть чужую роль? Такой простой совет и как же тяжело ему следовать.

Позвонив, как и обещал, Арсений назначил встречу на станции метро «Китай-город». Вика давно уже собралась, но после долгожданного сигнала к действию сразу вдруг как-то растерялась, оторопела, не зная, за что же хвататься в первую очередь. С трудом взяв себя в руки, она поспешно оделась, взяла приготовленную заранее сумочку, проверила макияж, нанесла парфюм на запястья и торопливо выскочила на улицу, отчаянно вступив в первую самостоятельную схватку с враждебным огромным городом.

Несмотря на все старания, гостья столицы все-таки пару раз заплутала. Сначала автобус привез ее к незнакомой станции метро. Кто же знал, что общественный транспорт, оказывается, развозит пассажиров сразу к нескольким точкам подземных скоростных линий. С этой неожиданностью она, спросив дорогу у двух говорливых тетушек на остановке, справилась довольно быстро. Потом, опешив от многоликой и суетливой людской массы, немного запуталась при пересадке. Затем колготки, зацепившись в толпе за острый угол какого-то древнего чемодана, досадно поползли на самом видном месте, и ей пришлось выходить на улицу, искать ближайший ларек, срочно покупать новые и суматошно переодеваться в грязном соседнем подъезде. Но даже несмотря на все эти непредвиденные задержки, девушка все равно приехала намного раньше назначенного молодым человеком срока. Что-что, а уж это нисколько ее не пугало: ждать она умела, а его готова была ждать сколь угодно долго.

Вику немного смущал тот факт, что здесь, в Москве, на первом же немного скомканном свидании после долгой разлуки он сразу пригласил ее домой, к себе в квартиру. В Крыму все было иначе. Она предпочла бы сначала немного погулять, побродить по столице, посидеть в парке или кафешке, чтобы привыкнуть к нему снова и позволить ему постепенно освоиться в ее обществе. Но ситуация не располагала к капризам, а уж тем более к выдвижению каких-либо условий, поэтому девушка не стала спорить. И все же ее изрядно смущало присутствие в доме его родителей. Виктория успела заметить властный характер Нонны Алексеевны и легко допускала, что женщина эта вполне способна, мягко говоря, не одобрить подобные спонтанные визиты. Она была готова ко всему.

К ее немалому облегчению и искреннему удивлению, с Козыревыми-старшими общаться ей практически не пришлось. Квартира была просторной, комнаты изолированными, а родители – очень культурными и воспитанными людьми. Исполнив ритуал необходимой вежливости, тепло, хоть и немного формально поприветствовав южанку, они деликатно удалились к себе, предоставив молодежи возможность безмятежно наслаждаться друг другом. Больше Вика их в тот вечер не видела. Да и Арсений вскоре увел девушку в свою комнату, а ни причин, ни желания часто выходить оттуда у нее не возникало.

Он изо всех сил старался проявить себя радушным хозяином, но Вика лишь ощущала неловкость от всех этих его стараний, считала себя обузой, доставлявшей всем присутствующим одно лишь сплошное неудобство. И хотя ей льстило такое заботливое внимание, с гораздо большей радостью она просто прижалась бы покрепче к своему любимому, забралась бы доверчиво под его теплое крылышко и сидела бы так тихо-тихо, наслаждаясь теплом его тела, никуда не высовываясь, дабы никто, кроме любимого, не замечал бы ее земного существования.

Ночь прошла бурно и ярко. Они любили друг друга вновь и вновь, но никак не могли насытиться. Арсений в постели неистовствовал, пожирал ее сверху донизу страстными, возбуждающими поцелуями. А потом опять овладевал ею, давая обоим лишь небольшие передышки, во время которых не переставал постоянно ласкать ее. Никак не мог удовлетвориться наслаждением от гладкой и нежной кожи свежего и молодого тела, словно пил и пил чистую, прозрачную воду из свежего, прохладного колодца, а неимоверная жажда упрямо не желала оставить его в покое.

Викин темперамент позволял мужчине чувствовать себя настоящим мачо. Она не скрывала переживаемых эмоций, не могла и не хотела сдерживаться. Оргазм выражала ярко, открыто, звучно. Сказывалась горячая южная кровь. Видя ее искреннюю ответную реакцию, Арсений заводился еще сильнее. Она же получала истинное удовольствие, но в какой-то момент вдруг начала всерьез пугаться столь интенсивного напора. Нет, ей все нравилось, скажем больше, темперамент любовника вполне ее устраивал. И все же для первого раза, пожалуй, это было слишком.

В бурных плотских утехах незаметно пролетело много часов, близилось утро, Арсению предстоял рабочий день. Девушка не хотела стать причиной его усталости, беспокоилась за него. Он же готов был пережить хоть десять тяжелых трудовых будней, упрямо превозмогать изо дня в день сон и усталость, лишь бы такая ночь повторялась снова и снова. Он не понимал, он даже не слышал ее призывов поспать, в очередной раз набрасываясь на жертву своей неуемной похоти. И все же в какой-то момент они уснули, хотя до звонка будильника оставалась всего пара жалких часов.

Утром Арсений очень удивился, когда не обнаружил Вику подле себя в кровати. Следующим сюрпризом явился ожидавший на кухне завтрак. Все это было весьма неожиданно. В чужой, незнакомой квартире девушка, по-хозяйски бегло проинспектировав холодильник, сообразила для любимого легкий, но вкусный завтрак. Любому мужчине понравилась бы такая забота, даже если он и не имел привычки завтракать по утрам. И все же с ее стороны столь вольное поведение в незнакомом доме выглядело определенным нахальством, пусть даже и в хорошем смысле этого слова. Арсений испытывал смешанные чувства, перемешавшие сладкие воспоминания минувшей ночи, неожиданный и нежданный приезд Вики и старательную, но все же излишнюю ее заботу. Придраться, пожалуй, не к чему. Подумав, он пришел к выводу, что повода для переживаний нет никакого, надо просто подняться над ситуацией, отпустить ее и посмотреть как бы со стороны, к чему все это приведет.

Козырев отправился на работу, предоставив девушку самой себе, так или иначе вынудив строить с его родителями отношения совсем иного типа, нежели у них сложились до этого. Родители никоим образом не выражали Виктории своего удивления или неудовольствия. Приободренная теплым и дружелюбным приемом, она с готовностью засучила рукава и принялась за генеральную уборку квартиры. Прежде всего досталось комнате Арсения, которая, прямо скажем, идеальной чистотой и порядком не отличалась. Девушка выгребла и постирала грязные вещи, вытерла пыль, прошлась пылесосом по ковру на стене и тщательно вымыла полы. Нонна Алексеевна наблюдала за процессом стоически, с готовностью предоставляя необходимый инвентарь. Дошла очередь и до кухни. Закончив с уборкой, Вика столь же усердно взялась за приготовление ужина и провозилась с ним до самого вечера.

Арсений сидел за компьютером, непонимающим взглядом пялился в монитор и с блаженной улыбкой вспоминал восхитительную ночь со своей крымчанкой, когда ему неожиданно позвонила Юля. Она собиралась покупать компьютер и, памятуя о его хвастовстве в части общения с вычислительной техникой, попросила помочь с выбором, настройкой, а заодно и небольшим вводным курсом компьютерной грамотности. Ситуация сложилась двусмысленная. Нет, конечно, он не имел никаких моральных обязательств перед Юлей, но она ему определенно нравилась. Он ничего не имел против того, чтобы встретиться с ней снова, помочь в ее милой и явно надуманной просьбе и, как знать, возможно, завязать более серьезные, длительные отношения.

Но встречаться с другой девушкой сейчас, когда дома его ждала Вика? Нет, он не мог себе такого позволить. Но и принять решение расстаться с одной из них прямо сейчас тоже не решался. Лучшее, что он смог придумать, это оттянуть на время момент принятия окончательного решения, выдумав несуществующую командировку. Он рассказал ей все, что нужно было знать при совершении сложной покупки, а свою личную помощь предложил через пару недель, сразу же по его возвращении. Юля не возражала, общалась с ним искренне, он снова почувствовал в ее голосе те самые теплые нотки, которые так ему понравились при знакомстве.

А дома его ждала чистая комната, свежие вещи и вкусный ужин. Плюс эмоциональный рассказ Нонны Алексеевны «за закрытой дверью», которая в красках описала всю неуемную Викину активность.

– Сынок, я, конечно, ничего не имею против твоих девушек. Ты взрослый человек, и я не вправе запрещать тебе встречаться с кем бы то ни было. Конечно, коль уж ты здесь живешь, ты можешь приводить их сюда, но все же, мне кажется, такая активность несколько преждевременна. Ты можешь нам с папой сказать, чего нам следует ожидать от этого визита? Надолго ли она здесь? Какие у тебя планы насчет нее?

Арсений и рад был бы сказать правду, но он и сам себе абсолютно не представлял ответ на этот совершенно справедливый вопрос, а прямо спросить у Вики о ее планах ему было как-то неловко. Поэтому он ответил уклончиво:

– Мам, ну она приехала в гости к родным. Мне каждый день ее встречать и провожать неудобно, только время лишнее тратить. Пусть пока поживет здесь. Тем более, – он с хитрой улыбкой посмотрел на мать, – судя по твоему рассказу, белоручкой ее никак не назовешь.

Сейчас он предпочел отшутиться, но прекрасно понимал: рано или поздно в их отношения с Викторией придется внести полную определенность. Проблема заключалась в том, что пока он и сам не знал, чего хочет от этих отношений. Все то, что случилось за последние сутки, вполне его устраивало, причин для беспокойства не наблюдалось. Требовалось время, чтобы определиться самому и уже потом, исходя из собственных целей, построить непростой разговор с девушкой. Пока же вопрос оставался открытым.

* * *

Засыпал Козырев всегда с большим удовольствием. Заботы трудного, напряженного дня оставались позади, впереди его ждало несколько часов блаженства, сказочных и волшебных снов. Он уютно устраивался в своей кровати, в которой годами все было тщательно подобрано, заботливо подготовлено для ночных грез: в меру мягкий матрас, пара удобных подушек, с помощью которых легко создавалось комфортное логово, и два одеяла на выбор – полегче и потеплее, дабы регулировать температуру, не вставая с места. Он любил, чтобы в комнате всегда оставалось прохладно: окно не закрывалось практически круглый год, а тепло уставшему телу обеспечивали различные комбинации из этих двух одеял. Они, как и подушки, давно стали для него старыми и проверенными друзьями. Для Нонны Алексеевны их нестандартный размер доставлял дополнительные заботы при выборе постельного белья, но зато они позволяли Арсению, несмотря на его немалый рост, с головы до пят закутаться в теплые шерстяные полотнища.

Еще с детства у него сложилась привычка спать в обнимку с мягкой игрушкой. В подростковом возрасте при возникновении первых эротических фантазий, крепко сжимая ее в руках, он представлял, будто бы в его страстных объятиях находится самая лучшая в мире девушка. Но детская игрушка уступила однажды свое место новой подушке, которая уже так и осталась в его постели навсегда. Вышло удобнее и гигиеничней, хотя сути такая замена и не меняла. Казалось, что появление постоянной девушки должно было положить конец этой странной и явно затянувшейся детской привычке, но этого почему-то не произошло – после нескольких ночей с Викторией Арсений вдруг понял, как остро ему не хватает привычной и проверенной подружки в их общей супружеской постели. Подушка, в отличие от женщины, не излучала дополнительного тепла, была гораздо легче, несравнимо мягче, да к тому же ее без труда удавалось перебрасывать через себя при каждом перевороте на другой бок.

Этот промежуток времени, от момента соприкосновения тела с кроватью до полного погружения в царство Морфея, Арсений любил больше всего. Потом что? Потом сон, интересный или пугающий, иногда волнующий, почти всегда волшебный, а временами даже управляемый. Но это всего лишь сон. Там все почти как в обычной жизни. Ощущение же приближающегося забытья, предвкушение погружения в сладостную дремоту, райское, неземное блаженство удавалось испытать только в эти несколько мгновений, когда тело уже приняло удобную позу и расположилось ко сну, но сознание пока еще сохраняло способность контролировать реально происходящее.

Отключение происходило не сразу. Сперва он осознанно вызывал в голове вполне контролируемые разумом мечты или грезы. Чаще всего это были какие-нибудь необычайно уютные картинки: теплая маленькая избушка среди морозной стужи и воющей вьюги за окном, подводная лодка на глубине бушующего океана или роскошный замок, спрятанный неизвестными зодчими в недоступных обычному человеку, непроходимых отрогах высокогорного Тибета. Потом перед глазами постепенно начинали проявляться те самые нафантазированные декорации, но сознание все еще по инерции продолжало контролировать происходящее наяву. Когда контроль переставал быть реальным и тоже превращался в грезы, Арсений никогда не мог уловить достоверно. Иногда ему казалось, что вот он, тот самый момент. И он действительно очень яркий и продолжительный, просто так уж устроено человеческое сознание, что вспомнить его потом, при пробуждении, увы, не представляется возможным.

На этот раз у Арсения наконец получилось сделать то, что он уже давно и безуспешно пытался осуществить в своих ночных экспериментах над осознанными сновидениями. Силой мысли ему удалось создать новые декорации и не просто создать, но и расположить себя самого внутри этих выстроенных разумом сцен. Конечно, это не являлось в полном смысле тем, что принято называть телепортацией. Во-первых, он не попадал в какое-то реально существующее место. Вряд ли вообще можно говорить о реально существующих местах, когда речь идет о сновидениях. А во-вторых, с чисто научной точки зрения эксперимент сложно было назвать идеальным. Козырев использовал для этих целей тот самый, вожделенный момент засыпания, когда разум, еще только что полностью подконтрольный непреклонной воле свободной личности, вдруг начинает терять с каждой секундой сии обременительные оковы. Наутро он, хоть и с трудом, но вспомнил все же кое-какие подробности. Вспомнил, что нарисовал в голове желаемую картинку, что сознание потом непроизвольно переключилось на другие мысли и что вдруг он ощутил себя именно в тех декорациях, которые сам же для себя и придумал. Мозг еще помнил про задумки странного эксперимента, что и послужило главным толчком к осознанию себя во сне. Этого оказалось вполне достаточно. Он тут же провел пару обычных проверок и, убедившись в том окончательно, сразу же получил полный контроль над происходящим. Была достигнута хоть и небольшая, но все же победа. Основным результатом которой явился тот факт, что его способности в осознанном сновидении поддаются управляемому развитию и целенаправленной тренировке.