Счастье с крылышками

1

Микроавтобус в страну тысячи озёр отправлялся ранним утром с площади от Московского вокзала. Как ни старалась я прийти пораньше, чтобы занять удобное место, всё равно оказалась в конце очереди из пассажиров, загружавших в салон пустые сумки на колёсиках.

Мало того, возле двери в автобус, закрывая проход, стояли пожилая и молодая женщины с мальчиком лет пяти-шести. Молодая женщина, нарядно и дорого одетая, очевидно, мать ребёнка, что-то объясняла пожилой, а та только кивала в ответ. Наконец, молодая вручила пожилой пластиковую папку-кармашек, в которой виднелся паспорт и ещё какие-то документы, и со словами:

– Не волнуйтесь, вас там уже ждут! – не прощаясь с мальчиком, побежала к новенькому чёрному внедорожнику. Лёгкое урчание мотора и машина, блестя полированными боками, умчалась вдаль.

Только после этого пожилая женщина с мальчиком вошли в салон микроавтобуса. А следом за ними смогла войти я. И тут оказалось, что все места заняты, за исключением места за водителем. То самое – к водителю задом, к людям передом: ни ноги вытянуть, ни сумку поставить.

Напротив меня разместились пожилая женщина и мальчик, а в проходе между нами уже стояла клетчатая сумка на колёсиках, которая, как оказалось, принадлежала женщине.

Правда, здесь мне чуть-чуть повезло: напротив меня сел мальчик, значит, всё-таки ноги вытянуть получится. К тому же рядом со мной место никто не занял, и я водрузила свою объёмную сумку на соседнее сиденье.

Как только отъехали, пожилая женщина произнесла, ни к кому не обращаясь:

– Ну вот и поехали. Теперь до границы добраться, а там нас встретят, обязательно встретят. – Поймав мой взгляд, женщина пояснила: – Папа у него иностранец. Я везу ребёнка к нему. После границы он нас встретит. Мне главное его через границу перевезти. Оговорено, что он нас встретит в большом магазине «Лапландия». Там есть кафе, вот в кафе он нас и встретит. Передам ребёнка с рук на руки и дело сделано! Потом ещё продукты прикуплю, чтобы дорогу оправдать. Зря, что ли, такую даль еду. – Женщина похлопала по клетчатой сумке.

Я понятливо кивнула. Хотя на самом деле ничего я не поняла, да и не хотела я вникать в чужие проблемы, но слова женщины заставили обратить внимание на ребёнка, который сидел рядом с бабушкой. Малыш, не реагируя на происходящее вокруг, увлечённо играл в каком-то гаджете, по размеру то ли большой смартфон, то ли маленький планшет.

Мальчик симпатичный: волнистые тёмно-русые волосы до плеч, большие тёмно-серые глаза, длинные ресницы, выглядит плотным крепышом, но не толстым, как большинство современных детишек. Одет в модный джинсовый костюмчик на толстовку, капюшон которой аккуратно расправлен на воротнике курточки, на коленях вместительный рюкзачок – всё чистенько и опрятненько, как на обложке глянцевого журнала, эдакий милый подросший карапуз. Я непроизвольно улыбнулась.

Пожилая женщина, уловив мой взгляд на мальчика, сразу пояснила:

– Я ему не бабушка. И вообще мы не родственники. Я просто соседка. Живём в разных парадных. Маринку и её мать знаю уже давно, как в дом заселились. Просто у меня есть финская виза, поэтому Маринка и попросила меня отвезти мальчика к отцу. Отец хочет лето провести с ребёнком, а Маринке ещё визу делать. Маринка мне и говорит: «Тётя Лида, отвезите. Я лучше вам заплачу три тысячи, чем отдавать пять за оформление визы, страховки и так далее. А отвезти нужно обязательно до первого июня, до его дня рождения, чтобы день рождения он уже с отцом отмечал». А я не против, три тысячи – это треть моей пенсии. Ну и дорогу она оплатила в оба конца, само собой.

Женщина замолчала на некоторое время, но вскоре продолжила:

– У Маринки мать в этом году умерла, царствие ей небесное, хорошая была женщина. А Маринка несерьёзная, ей с ребёнком сидеть некогда. Да она им и не занималась никогда – всё время мать с мальчишкой возилась. Бабка матерью этому ребёнку была, а Маринка, так – вертихвостка! – Женщина наклонилась ко мне, придавая разговору приватность, но всё равно получилось громко. – Хотя от папки-то ребёнка они много поимели. До рождения мальчика жили бедненько, а как родила, так и ремонт в квартире сделали хороший, и машину Маринка купила, и одеваться стала – шуба не шуба, пальто не пальто, модели обзавидуются. Сейчас вот опять машину обновила. Видели, на какой она была? Мерседес! Едешь – дороги не чувствуешь!

Мне её рассказ не нравился. Уж больно неодобрительно она отзывалась о матери ребёнка в его присутствии, да ещё и рассказывая об этом посторонним людям. Но женщина не унималась:

– Вот ведь как, мужик, видать, хороший, а такой оторве попался. Финн этот. От ребёнка не отказывается и помогает им всё время, а Маринку замуж не берёт. И правильно! – Женщина многозначительно поджала губы.

Меня раздражал этот монолог. Я достала журнал и сделала вид, что читаю. Тётя Лида легко оставила меня в покое.

2

Мелодично звякнул гаджет, информируя о поступлении сообщения. Мужчина, увлечённый чтением в ноутбуке, не придал этому значения.

Спустя пару минут гаджет разорвал тишину кабинета маршем Дарта Вейдера, отрывая мужчину от ноутбука и заставляя перевести взгляд на экран установленного на подставке смартфона. Увидев имя звонившего, мужчина поспешно принял вызов.

– Вы уже выехали? – размерено спросил он по-английски, но заметно, как трясутся его длинные пальцы и с каким трудом ему удаётся сдерживать волнение.

– Хей-хей! Валот выехал. – Ответил ему по-английски излишне весёлый женский голос. – Белый мини-бас Мерседес «Санкт-Петербург – Иматра». Номер я только что отправила тебе в сообщении.

– Что значит Валот выехал? При чём тут белый мини-бас? Ты посмела отправить его одного?! – закричал мужчина в трубку.

– Тише, тише! Валот поехал с подругой моей мамы. Он эту женщину хорошо знает. Ты не нервничай, а встречай их через четыре часа в кафе магазина «Лапландия», который сразу возле границы. – Произнесла женщина, старательно выговаривая английские слова. – Всё будет хорошо! – Пропела она в трубку.

– Теперь точно, когда ты навсегда исчезнешь из нашей жизни! Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу, – прорычал мужчина. В глазах костры, комната наполнилась дымом.

– Ха-ха-ха, – женщина ответила излишне непринуждённым смехом. – Не так резко, дорогой! В сентябре вернёшь мне Валота как миленький! Иначе получишь решение российского суда об оставлении ребёнка со мной и узнаешь всю мощь финской машины Ювенальной юстиции, кажется, она называется Ластенсуӧлу. – Женщина старательно выговорила слово по-фински, снова хихикнула и отключилась.

– Су-ука-а-а! Дрянь! – заорал мужчина по-русски, вскочил из-за стола и запустил гаджет в стеклянную панорамную стену кабинета.

Стена выдержала, гаджет разлетелся на половинки.

На его крик из соседней комнаты, толкая друг друга в дверях, вбежали два высоких парня.

– Что случилось? Что-то с Валотом? – хором крикнули они по-фински, глядя на мужчину, сотрясаемого в конвульсиях, который стоял, опершись руками на стеклянный письменный стол.

Мужчина, с трудом сдерживая себя, поднял на вбежавших лицо, искажённое жуткой нечеловеческой гримасой, с усилием втянул выступившие челюсти и произнёс по-фински:

– Эта тварь отправила Валота с посторонним человеком на микроавтобусе! Через четыре часа мы сможем забрать его в кафе при «Лапландии». А ещё она посмела угрожать мне ювенальной юстицией! – Тело мужчины снова содрогнулось в конвульсии. Он опять с большим усилием сдержал себя, оставив когтями бороздки на стеклянной столешнице. – Парни, вы в кафе. Я подъеду чуть позже. Не могу! Мне нужно успокоиться. – Он решительно вышел из кабинета через противоположную дверь.

Парни переглянулись и энергично кивнули друг другу, при этом у обоих эффектно взметнулись длинные светлые косы. Не говоря ни слова, они быстро вышли из кабинета.

Мужчина по внутренней лестнице поднялся на самый верх башни и вышел на балкон, нависающий над речным обрывом. Задумчиво оглядел зеленеющий лес за речкой. Встал на перила балкона, глубоко вдохнув, резко оттолкнулся и прыгнул, выбрасывая тело вперёд и раскрывая руки.

Миг и два огромных золотистых крыла подхватили его, загасили падение и понесли в ясное весеннее небо, с каждым взмахом набирая высоту и скорость.

Взмах, взмах, ещё и ещё. Выше, выше и выше. Набрав высоту, достаточную, чтобы с земли его принимали за птицу, золотистый дракон поймал плотный восходящий воздушный поток, расправил крылья и воспарил, мысленно обращаясь к ветру:

«Друг ветер, вынеси из моей груди злость и раздражение! Главное, что мой мальчик уже едет ко мне, и мы будем вместе! Я больше не позволю ей собой манипулировать!»

3

Когда микроавтобус вырулил из города на трассу, я почувствовала, как вязкий, липкий пузырь, в котором я жила несколько последних лет, истончается, отпуская.

Мне давно уже хотелось вырваться, отлепиться, но как муха, попавшая на липкую ленту, отклеивая одну лапку, тут же приклеивалась двумя другими.

Этот клейкий мир был таким удобным и уютным: всезнающая и заботливая бабушка, учёба, замужество, работа. В этом мире были необходимый достаток, комфорт, забота и даже любовь, но стоило мне слегка отстраниться от него, наваливалось ощущение, что это не моя жизнь.

Мама умерла, когда я окончила школу, и мы остались с бабушкой вдвоем. Бабушка у меня была бодрая старушенция, на всё у нее хватало сил и времени. Биолог-фармацевт по образованию, она с научной точки зрения изучила древнее умение травницы. В результате на основе сибирских трав составила несколько микстур, которые успешно продавались в советское время в аптеках, а бабушка получила несколько патентов на использование определенных компонентов лекарственных растений. Не остановившись на этом, бабуля защитила докторскую диссертацию на тему лекарственных свойств сибирских растений и всячески пропагандировала их целительную силу.

Неудивительно, что каждую весну бабуля уезжала в Сибирь – на Енисей и возвращалась только поздней осенью. Каждый раз она звала меня с собой, но я всегда находила повод, чтобы остаться в Питере. А ещё она с лукавой улыбкой утверждала, что самые лучшие мужчины живут на Енисее.

Бабуля очень хотела, чтобы я стала травницей. И можно сказать, я пошла по ее стопам, тоже став фармацевтом. Правда, целительная сила растений меня совсем не увлекала. Мне ещё со школы нравилось соединять химические элементы. Поступив на химфак, я почувствовала себя как рыба в воде. Первые два курса до сих пор вспоминаю как попадание в сказку. Формулы, колбочки, реактивы, лабораторные! Здесь уже не школьная лаборатория, здесь уже всё по-взрослому! Как мне всё это нравилось! Я была по-настоящему во всё это влюблена.

До тех пор пока в конце второго курса не встретила своего будущего мужа Михаила, который занял первое место в моем списке предпочтений. Высокий, статный, пшеничные кудри до плеч – реальное воплощение Максима Ка́ммерера, главного героя российского фильма «Обитаемый остров»¹. Он был с факультета менеджмента и на два курса старше. По нему сохли девчонки с … Да, собственно, все девчонки, которые попадали на его орбиту.

А он попал на мою орбиту. Когда этот красавец пришел в лабораторию в поисках профессора, чтобы сдавать хвост по какой-то химической дисциплине, все присутствующие девушки выронили пробирки из рук. В тот раз хвост он не сдал, зато профессор Чижов посоветовал ему меня в качестве репетитора. Посоветовал в шутку, а получилось, что познакомил. И так у нас все закрутилось, что через год мы поженились. А профессора Чижова пригласили на свадьбу как почетного гостя.

Нет, не подумайте, что красавец-муж был бабником или повесой. К всеобщему удивлению, постоянно притягивая к себе женское внимание, он совершенно его не замечал.

Мы с ним по-настоящему увлеклись друг другом и по-настоящему друг друга полюбили.

Кроме обучения в одном вузе, у нас оказалось много совместных интересов. Совместные пешие, велосипедные походы и сплав по рекам. Потом мы увлеклись реконструкциями по славянским мифам и русской историей.

На фоне всего этого незаметно для себя закончили вуз.

Миша, закончив специалитет на два года раньше меня, устроился на работу в известную фармацевтическую фирму. Через год его назначили руководителем подразделения, через два года ему поручили организацию аптечной сети от компании, через пять лет после окончания вуза он уже был генеральным директором аптечной сети.

Как понимаете, наше финансовое состояние было более чем стабильным. Не подгоняемая необходимостью зарабатывать деньги, я защитила бакалавра по биохимии, потом магистра. И даже поступила в аспирантуру, но к этому моменту моя любовь к химии и биохимии уже сошла на нет. Я не понимала прикладного назначения той работы, на тему которой защитила бакалавра и магистра. Склоки на кафедре «кто кого умнее» меня не вдохновляли на дальнейшее обучение. Я проучилась учебный год в аспирантуре, сдала несколько кандидатских экзаменов и прекратила обучение. Просто не пошла на занятия в сентябре…

Беда пришла, откуда не ждали, хотя первый звоночек прозвенел, когда я ещё училась в магистратуре. В ходе очередного семейного застолья мама Миши, мечтательно закатив глаза, спросила:

– Когда же, вы ребята, порадуете нас внуками? Сколько можно по походам да по музеям ходить? Давайте, пока мы ещё не старые и можем вам помочь.

В тот раз весь разговор перешел в шутку. Но когда шутка повторяется на каждом застолье, а потом и не только на застолье… Короче, тема «хотим ребенка» стала навязчивой со стороны родителей мужа, а вернее, его мамы. Пока я училась, вроде был повод потянуть с рождением детей, но когда учиться я закончила, а работать не начала, вопрос о ребенке стал актуальным.

Мы не были чайлд-фри и даже перестали предохраняться после того, как у Миши карьера пошла в гору, но беременность не наступала.

Я пошла к врачу. После осмотров и обследований врач вынесла вердикт: «Первичное бесплодие». Диагноз повторили в нескольких клиниках.

«Как же так? – спрашивала я. – У меня же цикл, месячные… Почему?»

Разные клиники называли разные причины. Кто-то видел причину в спайках труб, кто-то в недоразвитых яичниках и матке. В последней клинике сказали, что, возможно, причина в нарушении гормонального фона, и предложили пройти исследование в этом направлении.

Опечаленная очередным диагнозом, придя домой, я всё рассказала Мише.

– Маришка, ну и ладно, живут же люди без детей. Ты меня любишь, я люблю тебя – будем жить друг для друга! – Он сказал это так весело и спокойно, что я закрыла для себя проблему бесплодия раз и навсегда. – Поехали в июле на Соловки!

На Соловки мы в тот год съездили и замечательно провели время, исследуя лабиринты, мегалиты и скалы.

«Жить друг для друга» у нас хватило ровно на год.

Через год я смотрела на такие любимые и родные черты и не понимала, о чём он говорит. Какой ребёнок? Кто беременный? Почему?

– Мариш, понимаешь, так вышло… – говорил Миша, разглядывая свои тапочки.

Нет, я не понимала. Вообще. Он же меня любил! Я любила его. Мы были как одно целое… Или мне это только казалось?

– Ты её любишь? ― для чего-то спросила пересохшими губами.

– Кого? – Миша удивленно посмотрел на меня.

– Женщину, беременную твоим ребенком.

– Марин, я тебя люблю, – взгляд почти собачий, – но с ней я поступил непорядочно, воспользовался своим служебным положением…

– Звучит ужасно, как будто я держала тебя на голодном пайке…

– Марин, я сам не могу объяснить, как это вышло. Это было один-единственный раз. Тот корпоратив. Я сам не понимаю…

Я собрала вещи и переехала к бабушке.

Мир, в котором я любила и была любима, взорвался.

Я лежала на диване, завернувшись в плед, и даже не ревела. Бабушка была на Енисее, зато несколько раз приходила свекровь и уговаривала побыстрее развестись:

– Там же будет ребеночек, на большом сроке делать свадьбу неприлично…

– А сделать ребенка на стороне – это прилично? Скажите, почему Миша говорил, что любит меня, а спал с секретаршей?

– Потому что мужику нужна семья.

– Я же была его семьей, мы прожили вместе почти семь лет.

– Ну, Марина, видимо, ему не хватало теплоты, – выкручивалась свекровь. – Ты же такая холодная. Дом без детей холодный. Нужны дети. Дети согревают! А ты пустая!

Вот так… Я холодная… Я пустая… Значит мне только казалось, что любимому хорошо со мной…

Мы с Мишей пошли в ЗАГС и развелись.

Выйдя из ЗАГСа, Мишка обхватил меня и прижал к себе. Осень, холодный дождь и даже, кажется, снег.

– Прости! Я люблю только тебя.

– Тебе не кажется, что эти слова сейчас неуместны? Мы с тобой более семи лет вместе, ты говорил, что будем жить друг для друга. А теперь ты уходишь к человеку, который ещё даже не родился… В отношении него ты хочешь быть порядочным, а в отношении меня – не обязательно?

Я вывернулась из его объятий и побрела к остановке.

Дома дверь открыла бабушка. Наконец-то она вернулась со своего Енисея и как всегда без предупреждения.

– Ты ушла от Миши? – Бабушка смотрит на меня с удивлением и печалью.

Впервые за два месяца меня прорвало. Я рыдала несколько часов. Бабушка заварила травки и отпаивала меня.

– Дурочка, ну почему ты мне не сказала, что тебе поставили этот ужасный диагноз? У вас с Мишей по судьбе должна была быть девочка. Я же видела… – Бабушка обняла меня и принялась нежно укачивать.

– Бабуля, ну о чем ты? Я была в нескольких клиниках! Какая девочка?

– Ой, ну нашла, кого слушать. Почему ты меня, свою родную бабушку, ведьму старую, не слушаешь, а каким-то незнакомым докторам доверяешь? Ты знаешь, что мне врачи говорили, что никогда не рожу. А маме твоей вообще говорили, что яичники недоразвитые. И что? Я родила дочку и дочка дочку. И ты бы забеременела. Эх ты! Я так надеялась, что раз ты вышла замуж за человека, то избежишь драконьей судьбы… – Бабушка смотрела куда-то внутрь себя. – Жалко, очень жалко. Ну почему ты мне не сообщила о том, что собралась разводиться с Мишей? Я бы пораньше приехала, может, можно было бы вас помирить…

– Бабуль, как ты собралась нас мирить, если он мне изменил? – Я противно заскулила. – Ты же знаешь, изменил однажды – изменит дважды. Он не просто изменил, он меня предал! Сказал, что будем жить друг для друга, а сам! ― Я всхлипнула и заскулила, как потерявшийся щенок.

Бабушка сварила в турке крепкий кофе и разлила по чашечкам. После того как бодрящий напиток был выпит, она долго крутила мою чашку в руках:

– Плохо всё… Плохо! Вашу судьбу разрушила глупая женщина. Воспитывать ей за это чужого внука. Из твоей чашки не видно, была измена или нет, но то, что две завистливые женщины вокруг тебя крутились, это видно. Она думает, что, избавившись от тебя, её сын станет богаче и счастливей. Увы, она скоро поймет, что нищету в дом привела. Ты была удачей Михаила, а мать собственноручно лишила его благословения Фортуны.

Мы с бабулей ещё долго сидели в обнимку, я постепенно успокаивалась.

– А настойки я тебе всё же сделаю. Имей в виду, правнучку ты мне родить должна!

4

Началась моя новая – унылая – жизнь.

Мои контакты с бывшими однокурсниками резко оборвались, потому что я устала рассказывать о причинах развода с Мишей и выслушивать сочувственные вздохи. После нескольких отказов от общих встреч меня перестали зазывать на общие вечеринки, а сама я не искала встреч со старыми знакомыми.

Неожиданно возникли финансовые ограничения. На те средства, которые у нас с бабушкой были, я не могла себе позволить обедать в кафе и ресторанах, ездить, когда захочу и куда захочу.

У нас с бабулей было несколько постоянных источников дохода: мы сдавали двушку, оставшуюся в наследство после смерти мамы, бабушкина пенсия и её же доходы от научной деятельности.

Мамина двушка небольшая и в спальном районе, поэтому плата за неё была невелика. Пенсия у бабушки средняя, а доходы от научной деятельности нерегулярные и тоже небольшие. Короче, наши доходы были совершенно несопоставимы с зарплатой генерального директора аптечной сети.

Я не разделяла бабушкиного оптимизма, что у нас вполне достаточный доход, раз мы с голоду не умираем. Поэтому, как только поменяла паспорт на девичью фамилию, принялась искать работу.

Работа нашлась быстро. С устройством помогла моя однокурсница, которую в своё время по моей протекции приняли в аптечную сеть мужа. Так я оказалась работницей аптечной сети, генеральным директором которой был Михаил. Из-за того, что фамилия у меня была теперь девичья и работала я в аптеке, отдаленной от главного офиса, то долгое время ни Михаил, ни его новая супруга не знали обо мне. Зато я была информирована о личной жизни бывшего мужа намного лучше, чем он сам.

В женском коллективе о красавце-шефе говорили даже больше, чем о вечерних сериалах. В филиале знали, что Олька, новая жена и бывшая секретарша, – протеже его мамашки. Она привезла Ольку со своей малой родины и наверняка научила, как поступить с Мишкой. «Мишка же, он свою жену любил, на других не смотрел» – рассказывали мне сотрудницы, посвящая меня, как новенькую, в предыдущие серии этой мыльной оперы.

К своему удивлению, я слушала все эти сплетни, но отклика во мне они не находили, как будто это не о моём Мише рассказывают, а о заморском Бреде Пите.

В ожидаемый срок у Михаила родился сын. Всем коллективом сбрасывались на подарок, я тоже сдала двести рублей.

Через полгода после нашего развода, после проверок и отчетов учредители решили частично сократить нашу аптечную сеть.

В первую волну сокращений меня перевели из аптеки, которая была рядом с домом, провизором в аптеку центрального офиса. Я попробовала попроситься в другое место, но в другие филиалы было добираться вообще неудобно.

Михаила и его супругу я по-прежнему не видела, потому что работа провизором предполагала разъезды и непосредственно с начальством не пересекалась.

Однажды, вернувшись со склада раньше обычного и выходя из фургончика с партией лекарств, заметила у крыльца женщину с модной детской коляской. Я никогда раньше не видела свою соперницу, но в броско одетой крашеной блондинке со светлыми глазами сразу её опознала. Непроизвольно заглянула в коляску. Пухлый темноволосый и темноглазый мальчик высовывался из-за капюшона коляски и с любопытством смотрел на прохожих.

Интересно, как Оля объяснила Михаилу, почему у малыша темные глаза…

Оля скользнула по мне взглядом, и мне показалось, что она узнала меня.

Она точно меня узнала – это подтвердилось, когда на следующий день меня вызвали в кадры и предложили написать заявление по собственному желанию. На моё удивление кадровичка сообщила:

– Ольга Николаевна лично просила, – многозначительный взгляд поверх оправы очков, и через паузу: – Есть куда перейти?

Я вздохнула и отрицательно замотала головой.

– Давай так, заявление принесешь завтра, а уволишься, когда работу найдешь. Мне тоже совершенно не хочется хорошего сотрудника отпускать.

Называется «спасибо на добром слове».

На следующий день, когда я пришла в кадры с заявлением на увольнение, та же кадровичка от меня только отмахнулась:

– Марина, власть поменялась. С сегодняшнего дня мы вошли в другую аптечную сеть, так что руководство у нас теперь новое и указания жён предыдущего начальства нам теперь по барабану! Идите, работайте!

– А куда же теперь Михаил?

– Да кто ж знает? Нам бы самим на улице не оказаться. Говорят, руководству об этом объявили вчера в десять вечера. Вот сижу оформляю приказы на расторжение трудовых договоров по соглашению сторон.

Через полгода эта же кадровичка выдала мне уведомление о сокращении моей должности. Аптечная сеть, принявшая нас полгода назад, нуждалась в помещениях, но не в работниках.

Так я оказалась безработной и вступила на следующий виток своей карьеры: безработная на учете в службе занятости.

В этом году весна не спешила на смену зиме. В конце марта еще лежали глубокие сугробы, а по ночам трещали морозы.

Бабуля задумчиво любовалась метелью за окном и вдруг произнесла:

– Пора мне уходить.

– Может быть, уезжать? По такой погоде до Енисея не дойдешь! – пошутила я.

Бабушка обернулась и спокойно сказала, глядя сквозь стекла очков:

– Мариша, мой срок заканчивается. Все, что могла, я для тебя сделала, дальше тебе самой со своей жизнью разбираться. Пришло время рассказать тебе, что мы особые женщины.

– Бабуль, перестань, ты меня пугаешь. Ты еще пятьдесят лет проживешь! В чем особенность-то? Сейчас опять скажешь, что ведьмы.

– И ведьмы тоже. – Бабушка одарила суровым взглядом. – Девочка, не перебивай. А проживу я дольше, но уже не в этом теле. – Бабушка многозначительно замолчала, видимо, ожидая моих комментариев, но их не последовало. – Мы особые женщины, потому что наши тела могут служить вместилищем для богинь. Через наши тела богини являют себя миру и могут решать свои дела. Отсюда наши способности.

– Способности травницы у тебя поэтому?

– Да, это от Макоши и Лады.

Я вспомнила наше с Мишей увлечение неоязычеством и реконструкцией славянских мифов, бабушка тогда давала дельные советы. Думала, сейчас она будет рассказывать еще какие-нибудь мифы, но она замолчала, и больше к этому разговору мы не возвращались.