Читать книгу: «неСчастливая дочь», страница 3

Глава 5

«Ничто так не портит мою нервную систему, как всё».

Журнал «Наша психология»

Музыка: «Грязь» (Ария)

Примерно за полтора месяца до пролога

Егор

– Доброе утро, Егор Трофимович. – Голос в трубке был с характерным восточным акцентом. Ренат был спецом высокого класса, работал давно и отлично, и акцент у него проявлялся крайне редко, в минуты повышенной тревожности чаще всего. Мало что могло вывести Рената из себя. Сердце предательски ёкнуло. Пусть это будут хорошие новости.

– Доброе оно, если есть новости. – Бурчу вместо приветствия.

– Есть новости. Есть! – с силой растираю рукой лицо и тяжело плюхаюсь на кухонный стул. Звонок застал меня сегодня на кухне, но чувствую, что никакой завтрак не осилю теперь.

– Какие? – голос подводит меня, вопрос почти шепчу. Неужели сестру нашли? Почти пять месяцев поисков довели меня до отчаяния. Надежда с каждым днём умирала во мне, а отчаяние захватывало всё сильнее.

– Мы нашли вашу сестру. – Да-а-а-а! Слава тебе Господи! Мысленно ликую, а вслух вырывается лишь какой-то сдавленный хрип.

– Она в рабстве, – продолжает Ренат, быстро возвращая меня в суровую реальность. – В северных районах. Беременна. Срок месяцев шесть. Состояние очень плохое. Мы не сможем её переправить сразу на Родину.

В голосе Рената мало эмоций, то, что эти новости для него тоже важны, выдаёт лишь тот самый акцент. Какое-то время молчим. Я перевариваю информацию. Беременна? Это от этих ублюдков, что её похитили? Или нет? Насколько точный срок? Если шесть месяцев значит, когда её похитили, она уже ждала ребёнка. Как они выжили-то? Где отец ребёнка? Кто он? Почему не объявился? Состояние плохое – это как? Это насколько? Вопросов всё больше, но понимаю, что даже по защищённому каналу связи, ответы на них не получу. Да и не факт, что безопасник мой знает их. Паучью сеть против нас плели долго. Операция по похищению Раи – это не случайность.

– Есть варианты обеспечения её безопасности в каком-нибудь госпитале в Африке? – спрашиваю, когда немного прихожу в себя от шока. Понимаю, что начал щёлкать суставами левой руки. Привычка, родом из детства. Почти избавился от неё, но в такие минуты всё возвращается.

– Да, мы готовим эвакуацию с новыми вводными. Вам сообщим, когда… – собеседник делает паузу, подбирая как бы лучше объяснить мне ситуацию. Да никак. Никак. Хочу сестру домой! – Когда Раиса Трофимовна будет в безопасности. Убедительная просьба никому пока не сообщайте, что мы её нашли, любая утечка информации может помешать.

– Я понял. Жду новостей. – Жаль, деду бы я рассказал. У Рената, конечно, карт-бланш на использование всех связей и моих, и деда, но напрямую порой эффективнее. С другой стороны весов отец и брат, вот им сообщать точно ничего нельзя. Вообще, не представляю, как с ними теперь общаться.

Вешаю трубку не прощаясь. Разговор будто выкачал из меня силы, не могу заставить себя встать и идти на работу. Тело колотит от невыплеснутого адреналина. Сочувствую ближайшие дни моим оппонентам в суде. Эмоции надо куда-то слить и раскатать зажравшихся мудаков, отличный вариант. С усилием разминаю пальцы, но сдерживаюсь, не щёлкаю суставами. Жесть, как хочется в тир, а лучше на стрельбище.

Такие эмоции у меня были последний раз, когда исчезла Инна. Но в те воспоминания возвращаться нельзя, не выплыву. Весь измотан переживаниями за Раису, издёрган бессонными ночами, ложными ниточками и слухами-слухами-слухами. Мы с аналитиками сутками напролёт лопатили горы цифровой и не очень информации. Никогда не сознаюсь Инне, но не только моей любимой девочке пришлось пройти через психотерапию. Я тоже не вывез историю десятилетней давности. И чувствую, что сейчас под гнётом тревоги и усталости, опять скатываюсь в бездну собственных эмоций.

Казалось бы, стал старше, опытнее, заматерел. Известный адвокат, выигравший резонансные дела. Успешный бизнесмен, все мои финансовые вложения крайне удачны. Специалист в сфере обеспечения безопасности. Об этом мало кто знает, но дед уже лет восемь, как передал свои официальные и неофициальные дела мне. Однако одно дело с холодной головой искать, спасать или обеспечивать безопасность чужих людей. Можно сколько угодно мониторить информацию и добиться результата. А, как только дело касается близких, становишься беспомощным, как младенец. С похищением Раи нас с дедом сделали как щенков. Это больно и обидно.

Рая… Раиса… Как ты там, маленькая? Я даже представить не могу, что ты пережила за эти пять месяцев!

Моя младшая сестрёнка. Колокольчик, как в детстве тебя звала мама, за звонкий голосок. Доводила нас с братом до белого каления, купалась в бесконечной любви. Я бы никогда в жизни не ушёл из дома, если бы сомневался хоть на одну тысячную, что ты там в безопасности. Если бы у меня была хоть тень сомнения. Но когда уходил, всё было в порядке. Ты была обожаемой малышкой, с тебя сдували пылинки, носили на руках. Отец каждый вечер с удовольствием слушал рассказы о твоих школьных буднях, знал всех подружек, разрешал шалить и ни в чём не ограничивал. Оказывается, сестру растили на заклание. Как животное какое-то, которое берегут и кормят, чтобы потом с него получить побольше мяса.

Мой шок сложно описать, когда узнал, что отец совсем поехал крышей и собрался сватать Раю за престарелого князя. Его пафосная речь о том, что девочки в роду нужны только для выгодных браков, даже в пересказе звучит омерзительно. Неудивительно, что сестра сбежала от его матримониальных планов в Европу.

Умница, красавица, выпускница МГИМО. С лёгкостью заняла престижную должность в известной компании и вдруг исчезает. Средь бела дня, в центре европейской столицы. Это потом следы привели нас в Африку, но начиналось всё с центра Европы.

Пять месяцев… пять долбаных месяцев мы с дедом переворачивали почти весь мир, чтобы найти Раису.

Пока искали, разворошили отвратительно воняющую корзину грязного белья отца. Незаконные сделки, мухлеж с документами, использование опасного сырья. Мы с ужасом узнали, что исчезновение Раи – это не просто похищение. Отца предупреждали. С него требовали откуп. Какое-то стратегическое решение по бизнесу, которое стоило бы ну…с десяток миллиардов в лучшем случае. При оборотах его компании – это копейки. А он отказал, и, сука такая, даже не усилил охрану сестры. Даже не сказал мне! Ладно, от меня он отказался почти двадцать лет назад, так хоть деду бы сказал. Но нет. Решил, что это пустые угрозы.

Конечно, никто не отпускал Раису в никуда. Компанию проверяли несколько раз. За сестрой всегда негласно следили. Просто это была фактически официальная охрана, о которой все знали. Численность и примерные навыки, и даже парочка запасных ребят здесь роли не сыграли. Похищение было тщательно спланировано и реализовано.

На самом деле меня убило не это. К сожалению, война безопасников – это война информации и навыков. Здесь всегда бывают провалы. Это больно как брату. Оскорбительно как профессионалу. Но, к сожалению, вполне ложиться в жизненную схему. От этой мысли саднит где-то под рёбрами, но чтобы достичь результата, приходится держать это в себе.

Судорожно сжимаю, разжимаю кулаки. Меня убило то, как наш отец искал Раису. Сердце в груди шарашит с такой силой, что, кажется, прорвёт грудь. От мерзкого ощущения хочется помыться. Не так. Мыться пока не сдерёшь с себя кожу, чтобы исчезло это чувство родства с мразью, что тридцать пять лет считал своим отцом.

– Какой кошмар! Князь отказался от брака с потасканной девкой. Но я нашёл запасной вариант, главное – найти Раю до того, как изуродуют. Ну а если схуднет, то и к лучшему. Новый жених не фанат внешних извращений и, вообще, любит худышек. – Это были первые слова, что я услышал от отца о поисках Раисы. Не сдержался, вмазал ему от души. Из меня так себе боксёр, всё-таки огнестрел привычнее, но подправить нос смог. Еле оттащили. Предупредил тогда папочку, что если ещё хоть раз при мне заикнётся о договорном браке для сестры, то материалы в налоговую и СК будут отправлены в тот же час. Да, вот такой я плохой сын. У меня есть компромат на собственного отца, и я не погнушаюсь им воспользоваться.

Глава 6

«Поступай с другими так, чтобы они не успели поступить с тобой так же»

Журнал «Наша психология»

Музыка: «badguy» (BillieEilish), «Мёртвые звёзды» (СЛОТ), «AllTheRightMoves» (OneRepublic)

Инна

– Ну вот представляешь? Я его полгода прошу повесить этот карниз! Полгода. Вчера психанула, повесила сама. А он даже слова мне не сказал. Я ему как фоновый шум просто, – минут тридцать уже слушаю, какой у коллеги отвратительный муж. Сегодня в школе празднуют Хэллоуин, по этому поводу вечером дискотека, и мы с Татьяной Ивановной дежурим, с нами должна была быть ещё Ася Борисовна. Но она внезапно объявила всем, что увольняется, и укатила к своему мужчине. Вот поэтому пока «патрулируем» этажи, коллега пользуется бесплатными ушами.

– …а вчера уснул, зараза такая! Прям посреди фразы вырубился! Васильев! – без какого-либо перехода рявкает коллега. Получается у неё это так, что вздрагиваю даже я, не говоря уже о здоровенной тени у стены, которая при этом ещё и шуршит пакетом. – Васильев, у тебя не получилось мимикрировать под стену! Твои два метра безобразия не спасёт даже костюм ниндзя. Я тебе пять лет назад говорила, что не страдаю куриной слепотой и сейчас подтверждаю. Тащи сюда свой заряженный сок!

От стены отходит девятиклассник переросток, может, конечно, и не два метра, но очень стремиться к этому. Понурив голову, мальчишка чешет к нам.

– Давай-давай! Сдавай оружие. Пацанам скажешь, что угостил отвёрткой классуху.

– Ну, Татьянванна! Ну не надо. – Женщина, не слушая причитания, уверенно отжимает у пацана пакет. Достаёт оттуда двухлитровую упаковку сока, открывает и принюхивается.

– Ух, молодцы какие! Не поскупились! На дедовой самогонке развели. Кыш! Чтоб глаза мои тебя не видели. – Пацана сметает, как будто здесь и не было.

– Это мой выпуск позапрошлый. Такие шкодники были, ух! – Татьяна Ивановна разворачивается и направляется в учительскую. Там в шкафчике уже стоит бутылка шампанского, литра четыре пива, пару пачек «волшебного» сока и даже бутылка коньяка. Игра «перехитри препода» доставляет удовольствие всем участникам процесса. Дети развлекаются, а коллеги потом отрываются. Главное ни один несовершеннолетний организм от алкоголя не пострадает.

Занеся очередную добычу, продолжаем наш крестовый поход.

– Так на чём я там остановилась? – собирается продолжить шарманку моя напарница по патрулю.

– Татьян, – перевожу тему, – не хотите в субботу к нам в центр заехать? Нам волонтёры нужны на уборку территории. Барышень наших не хватает нынче.

– Зажралась, да? – быстро ловит посыл коллега, легко улыбаясь.

– Нет-нет, – спешу тут же разрулить вопрос, – я никоим образом не обесцениваю ваши переживания. Зная вас и мужа, это действительно, странно. Ваш муж никогда не страдал отсутствием внимания к вам. Более того, за годы брака вы оба обладаете той степенью супружеской мудрости, когда чётко ловите надвигающийся шторм и скругляете тему. Вам бы по-честному поговорить друг с другом. Прояснить, что происходит. Может, на работе что. Или сюрприз вам готовит. Знаете, мужчины иногда так делают. Настолько зависают на итоговом результате сюрприза, что совсем продалбывают период до него. Просто поездка в центр слегка снимет остроту вопроса для вас. И вы в диалог войдёте как человек, а не как бомба с часовым механизмом.

Татьяна внимательно слушает меня и кивает периодически. Как бы находя подтверждение в моих словах собственным мыслям.

– Это да. Истории ваших девушек знатно отрезвляют. – Соглашается она, после небольшой паузы. Какое-то время идём молча.

– Вы простите меня, Инна Вениаминовна, нашла здесь свободные уши. – Горько улыбается. – Просто выбесил меня с утра. Весь день бомбит. Вы к пятнице уже небось замучились всё это слушать.

Ответить мне не даёт Дмитрий Егорович, выруливая из-за угла прямо на нас.

– Дамы, как вы здесь? – оглядывается в поисках конфиската, но нет. В это игру учителя и ученики предпочитают не посвящать высокое начальство, оставляя все негласные правила в строжайшей тайне.

– Всё хорошо, – приветливо улыбается Татьяна Ивановна. Как более опытный педагог, она лихо льёт воду в уши директору. – Пока никого не выловили. Так, малышню только погоняли.

– Может, они просто ловко прячутся? – хмурит брови мужчина.

– О-о-о, поверьте, от КМС по спортивному туризму ещё никто не уходил. – Ого! Не знала, что увлечение туризмом коллеги так велико.

– Ого! Не знал, что у вас такие результаты. – Вторит моим мыслям директор. Татьяна Ивановна просто пожимает плечами, будто это что-то абсолютно обыденное. – Ладно, дамы, ещё полчаса погуляйте и перебирайтесь на первый этаж, посидите, отдохнёте.

Мы понуро киваем и обречённо смотрим вслед умчавшемуся директору. Ноги за день, конечно, устали адски, поэтому мы вяло переползаем в патруле, будто нам гири к ногам привязали, но сидеть на выходе… Бр-р-р. Поймать детей с алкахой не проблема. Никто из них ничего реально здесь не употребляет. В школе дежурит полиция, и никто не рискнёт пить. Все эти попытки пронести алкоголь, что-то вроде испытания на прочность для самых сильных. Они спорят друг с другом на слабо. Протащат мимо нас или не протащат. Все всё понимают.

А вот там бесконечный поток смолящих подростков. Ашки, электронки, вейпы, старые добрые сигареты, сигариллы весь спектр курильной дряни. Могли бы достать сигары и их бы приволокли. Я спокойно отношусь к курящим взрослым, но подростки… Каждый месяц хожу с беседами о вреде и последствиях. Учителя дежурят по туалетам. Родители на беседы ходят как по расписанию. И всё равно курят. Штрафуют, ругают, а толку никакого.

Мы же сейчас сидим для очередной ролевой игры. Подростки врут, что идут на улицу дышать воздухом, мы делаем вид, что не чувствуем вонищу, когда они возвращаются. Одна радость там. Прямо напротив пост охраны и всегда можно полюбоваться красивыми да здоровенными мужиками. Чисто эстетическое блаженство.

Заходим в учительский гардероб за куртками и без энтузиазма ползём к «боевому посту». Где с удивлением, замечаем, что поток страждущих покурить не столь и велик.

– А что случилось с детьми? – спрашиваю у нашего завуча, Илоны Георгиевны.

– Зима пришла, – ехидно хихикает. В этот момент входная дверь распахивается и в фойе вбегает парочка припорошенных снегом подростков. Ромка Быстров и Федька Широков, наши одиннадцатиклассники, зябко ведут плечами и греют ладошки подмышками.

– Здрасьте, ИнВениаминна, – смеясь здороваются.

– Здрасьте, здрасьте. Все заборы покрасили? – безбожно стебу их.

– Не, ИнВениаминна, мы по улицам нынче не работаем. Только в помещении. Там уши мёрзнут! – смеётся Ромка.

– И кой чё другое, более ценное! – чуть тише добавляет Широков.

– Идите вон, танцуйте! Пока всё своё ценное не отморозили! – машет на них завуч.

Отпускаем Илону Геннадьевну и с коллегой попить чаю и согреться. Даже в куртках сидеть у постоянно открывающейся двери зябко. Подхожу к окну, выглядываю на улицу и понимаю, что внезапно пришла зима. Достаю телефон и звоню в службу спасения мотоциклистов. Как мы в шутку зовём Михалыча и его ребят. Сервис заточен под байки и их нужды: находят запчасти, ремонтируют всё, что можно отремонтировать, а что нельзя, потрошат и всё равно запускают. А ещё они развозят по домам байки таких самоуверенных мосек, как я.

– Что, тоже прогноз не смотрела? – слышу в трубке вместо приветствия.

– Если верить гидрометцентру, то на байк вообще можно не садиться! – хихикаю в ответ.

– Где ты застряла? – становится серьёзным собеседник. – У нас здесь жопа жопная, все машины на выездах. Половина народа не ожидала снега, и байки по всей области разбросаны.

– Оу. Мне не к спеху. Я на работе. Пчёлка на внутренней стоянке, здесь камеры да охрана. Не спешите. Сама отсюда такси вызову.

– О, здорово! – Михалыч рад, мужики сегодня по-настоящему задолбаются всех развозить. – Тогда завтра утром пригоним.

– Скиньте только мне номер машины и данные, кто забирать будет. Охрану предупредить.

– Забились!

Возвращаюсь к столу, а там уже бдит наш вездесущий директор. Он сегодня так носится, как будто здесь без жареного петуха не обошлось.

– Инна Вениаминовна, я надеюсь, вы домой не своим ходом? – кивает он на окно.

– Нет-нет, как раз договаривалась, чтобы пчёлку забрали специально обученные люди.

– Кого? – удивлённо хмурит брови.

– Пчёлку! Так байк мой зовут. – Поясняю, закатывая глаза.

– А-а-а, – глубокомысленно тянет Дмитрий Егорович. – Вас подбросить до дома? Всё равно по пути.

Я задумываюсь, мне, конечно, дома есть нечего. Из еды только кофе да сухари остались. И то, срок годности у последних не рискнула бы проверять. Возиться с доставкой не хочу, как и тащиться в ближайший к дому магазин. Там всё сильно на пафосном. Мой желудок жаждет острого доширака, а не салата с киноа. Значит, надо в магазин сгонять через дорогу от школы, а потом можно и домой.

– А давайте, – соглашаюсь я. – Только сначала в магазин забегу через дорогу, продуктов куплю.

– О! А сможете мне молоко купить? Я вас со стоянки и подхвачу.

– Договорились.

Оставшиеся полтора часа до окончания дискотеки проходят фактически без происшествий, только так с локальными шутками. Например, Федька с Ромкой обрядились в белые простыни и под предлогом приведений пошли пугать девчонок и у них даже получалось, пока не нарвались на команду по волейболу. Волейболистки не растерялись и так знатно заехали им по ушам, что звон, казалось, слышала вся школа.

Выпроваживаем учеников, прощаемся с ППСниками, что дежурили в школе. Проверяем всё и вся и расходимся по домам. Машу Дмитрию Егоровичу, получаю утвердительный кивок и убегаю за едой.

Покупаю себе вожделенный доширак, упаковку готовых сырников, какую-то кашку, нарезку сыра, колбасы, фруктов и бутылку винишка. Редко позволяю себе алкоголь, но сегодня немного хочется. «Для сугреву», как говорит Илона Георгиевна. Не забываю и молоко директору.

Погода на улице портится всё больше. Пару часов назад картина за окном была похожа на рождественский снегопад. Реальность сейчас смахивает на сюжет кино про снежный апокалипсис. Вечер пятницы народ сидит по домам и нос на улицу не кажет. Школьники и их родители разъехались, стоянка у супермаркета пустая. Стою у дверей и думаю, остаться здесь или выйти на улицу, подождать директора. Решаю всё-таки немного проветрить голову. Экипировку оставила в школе, в такую погоду в ней только сильнее замёрзнешь.

К счастью, на такой случай успела в шкаф притащить осеннее пальто. Оно, конечно, тоже не сильно греет в такую погодку, но точно лучше кожи. Застёгиваю, всё, что можно застегнуть, кутаюсь сильнее в капюшон и выхожу на крыльцо супермаркета. Зябко веду плечами. Сквозь метель вижу, как лихо на стоянку заруливает тонированный джип. По спине бежит неприятный холодок, перекидываю пакет в левую руку, правой в кармане нахожу брелок от ключей. Пусть я лучше буду параноиком.

Из джипа вываливается парочка бугаев в кожаных куртках. И не холодно им? А нет, вон втягивают свои бритые головы в плечи и чешут в мою сторону. Оглядываюсь. Чёрт. Слишком далеко отошла от входа, быстро вернуться уже не успею. Нажимаю тревожную кнопку. Чесслово, мне проще штраф потом заплатить.

– Инна Вениаминовна? – утоняет бугай, что побольше, пока второй обходит меня со спины и кладёт на плечо свою лапищу. Киваю, не в силах и рта открыть. Меня начинает колотить. Чёрт-чёрт-чёрт. Держаться. Мне надо пять минут.

– Проедемся. – Бросает бугай и, цепко обнимая за плечи, тянет меня в сторону машины. Как безвольная кукла начинаю переставлять ноги. Пальцы на руках разжимаются, и пакет падает в снег. Меня начинает ощутимо колотить. Пытаюсь глубоко дышать и фокусироваться на мелочах, чтобы отвлечься от ощущения мужской руки. Кажется, что она прожигает меня даже сквозь плотную ткань пальто. Как сквозь пелену вижу яркий паркетник директора с пробуксовкой въезжающий на стоянку. Тачка тормозит прямо перед головорезами, перерезая нам путь.

–Слышь, мужик, ехай отсюда. – Басит громила, что шел впереди, когда директор выскакивает из машины. Тон его крайне агрессивен. Ещё бы. Дмитрий Егорович ему чуть ли не по ногам проехал, а потом ещё и дверцей чуть не зашиб.

– Девушку заберу и поеду. – Устюгов на удивление спокоен. Хотя поза тоже довольно агрессивная. Чувствую, как рука на моём плече напрягается, а из бандитской тачки выскакивает ещё один кожаный качок. Сердце колотится в ушах, норовя отправить меня в обморок, дыхание все больше сбивается. Напряжение между мужчинами растёт, а с ним ухудшается и моё состояние. Ситуацию решает ещё одна машина, что также стремительно въезжает на парковку. Из простенького седана с логотипами ЧОП вылетают упакованные ребята: шлема, бронники, дубинки, оружие. Рука на плече ощутимо сжимается. Ситуация патовая, три на три. А у меня в голове начинают звенеть колокольчики, гипервентиляция близка.

– Инна Вениаминовна, пройдите, пожалуйста, к нам. – Зовёт меня один из охранников. Он не орёт, но говорит достаточно громко, но даже так слышу плохо. Из-за непогоды слова теряются в завываниях метели. Кто там прячется под шлемом абсолютно не понятно. Голос сильный, строгий, с характерной мужской хрипотцой. Чем-то напоминает Тони Старка в русском дубляже.

За дурацкими ассоциациями прячется полная паника. Смотрю на охрану полными ужаса глазами. Не могу сделать ни шага. Долбанная рука на плече лишает меня воли и сил. Ничего не могу сделать. Все крупицы сил уходят на сопротивление подкатывающей панатаке. По моим ощущениям я провалюсь в неё просто сейчас. Мы все так и застываем друг напротив друга, не решаясь на действия.

Разбивает момент Дмитрий Егорович. Что-то коротко бросив в сторону ЧОПовцев, поднимает руки вверх и по дуге обходя первого громилу, подходит ко мне. Глядя в глаза второму, бросает:

– Руку убрал!

Но это скотина не спешит исполнять просьбу. Наклоняется к моему уху и, обдавая меня отвратительно горячим дыханием, от которого у меня бегут мурашки ужаса по всему телу, шепчет:

– Привет тебе от Луки Давидовича. Не лезь в чужие семьи.

Тут же убирает руку с плеча и толкает меня в сторону Устюгова. Тот мгновенно подхватывает меня на руки и делает это крайне вовремя, потому что последние силы покидают меня, и я отключаюсь.

· • – ٠ ✤ ٠ – • ·

Прихожу в себя рывком. Оглядываюсь: белые автомобильные стены, какие-то оранжевые ящики, поручни – скорая. Рывком сажусь и голову тут же кружит.

– Ну тиши-тише, милая, – подхватывает меня женщина, врач. – Полежи ещё минутку, сейчас отпустит.

– Как она? – слышу обеспокоенный голос Устюгова, но самого его не вижу. Перед глазами вертолёты.

– Всё хорошо. Просто перенервничала. В больницу поедем? – спрашивает, заглядывая мне в глаза с фонариком.

– Нет.

– Да.

– Да.

Говорим одновременно с директором и ещё каким-то мужиком. Сознание улавливает какие-то знакомые интонации. Точно! Охрана.

Аккуратно сажусь под контролем врача. Голову не ведёт, чувствую себя сносно.

– Нет, – говорю твёрдо, глядя прямо на хмурых мужчин, которые стоят у распахнутых створок скорой и будто не замечают происходящий на улице апокалипсис.

Дмитрий Егорович выглядит угрюмым, стоит набычившись и засунув руки в карманы своих брюк. ЧОПовец копирует его позу. Он, кстати, оказался совсем не таким, как я представляла. Мне казалось, что охранник похож на Роберта Дауни-младшего, а он скорее молодой Дэвид Макиннис. Какие-то азиатские корни отчётливо видны в своеобразном разрезе глаз.

– Инна Вениаминовна, – опять хором, начинают мужчины и бросают друг на друга злобные взгляды.

– Так, – пытаюсь прекратить их перестрелки. – Всем спасибо, но в больницу я не поеду. Весь медицинский анамнез своего обморока я знаю, и делать у врачей мне нечего. Мне, куда полезней сейчас будет горячая ванная и комфортная обстановка.

– Паничка? – со знанием дела спрашивает врач скорой. Я киваю, и она подтверждает мои слова. – В целом я тоже не вижу особых показаний для госпитализации, а комфортная обстановка будет только на пользу.

– Вот! Участок у дома поставлю на охрану. Бумаги по вызову заполню в понедельник, хорошо? – обращаюсь к охраннику.

– Да, вам можно. Может усилить на время охрану? Поставить машину дежурить под домом? – задумываюсь на секунду. Пожалуй, да. Так мне будет спокойнее.

– Так и поступим. Дмитрий Егорович, подкинете меня всё-таки до дома? – вместо ответа мне достаётся уверенный кивок.

Аккуратно спускаюсь из машины скорой помощи, искренне благодарю врача. Получаю набор стандартных рекомендаций и тихую просьбу всё же не оставаться одной и понимающее подмигивание. Да, здесь сразу образовалось два властных пластилина, которые с чего-то решили меня опекать. Подсознание моё говорит, что скоро объявится третий. И у того права на заботу обо мне, как раз таки есть. Мной лично предоставленные.

Зябко ёжусь, но решаю вопрос с охраной закрыть. Подхожу к ребятам из ЧОП, читаю нашивки с именами: Ким К. А. и Доставалов И. М.

– Спасибо за оперативную реакцию и беспокойство. Все финансовые вопросы и с документами в понедельник решу у вашего начальства.

– Это наша работа. Будьте аккуратнее. – Сверлит меня тяжёлым взглядом тот, что Ким. Прощаются и уезжают следом за скорой.

– Дмитрий Егорович, можно я на заднем сиденье поеду? – уточняю, когда дохожу до машины директора. Тот окидывает меня нечитаемым взглядом и молча открывает заднюю дверцу. Аккуратно сажусь, стараясь никак с ним не соприкоснуться. Чёртова фобия. Удивительно, что Дмитрий Егорович с его маниакальной галантностью, не попытался меня поддержать, пока забиралась в достаточно высокий джип.

– Инна Вениаминовна, раз уж я стал невольным участником инцидента, можно полюбопытствовать? – когда выезжаем на проспект, подаёт голос директор. Я же разворачиваю голову от окна, где следила за мельканием дорожных огней. Едем медленно. Дорога толком не почищена. Куча народа на летней резине. Устюгов успеет многое с меня вытрясти.

– Любопытствуйте. Только не обещаю на всё ответить. – Забывая, что в темноте салона меня не видно, пожимаю плечами.

– То есть кто это был, вы не скажите? – в голосе мужчины плещется откровенное ехидство.

– Ну почему же? – удивляюсь я. – Здесь мне скрывать нечего. Самих мужчин я не знаю, но привет мне передали от Луки Давыдовича – это муж Мегеры.

– Кого? – удивлённо восклицает Дмитрий Егорович.

– Ну Мегера, Маргарита Антоновна из 3 «Б».

– Ох уж этот 3 «Б», – качает головой мужчина. – Родители неадекватные, дети жгут, Ася Борисовна увольняется, папашки там уже через связи давить пытаются, а здесь ещё и это.

– Ну-у-у, не переживайте. Эта история не совсем про школу. Я Маргарите Антоновне дала советы, как избежать крупных неприятностей со стороны бывшего мужа, и это, похоже, его сильно задело. К тому же, к несчастью, я знаю Луку Давидовича лично.

– Даже так? – голос Устюгова полон удивления.

– Да. Когда-то он сватался ко мне. – Открываю только часть правды.

– Если я правильно помню личное дело, а я его только что наизусть не выучил, то у вас с папой Тиграна разница в возрасте лет 30?

– Тридцать два, – подтверждаю я.

– Рехнуться можно. – Какой культурный у нас директор.

Какое-то время едем молча. Ну как едем, почти ползём. Я это расстояние обычно проезжаю минут за десять, но сейчас впереди авария. Поток скорее ползёт, чем едет.

– Прошу прощения, если лезу не в своё дело. – Вновь начинает Дмитрий.

– Да спрашивайте уже! – не выдерживаю я. – Если это будет не ваше дело, я так и скажу.

– Ох! Хорошо работать с конкретными женщинами. – Иронизирует этот д-д-директор. – Когда я только начинал работать педагогом, пришлось столкнуться с жертвами… ммм… похищений. Периодически у них были разные ПТСР. Ваша реакция была очень похожа на них. Мне показалось, или на стоянке у вас началась паническая атака?

– Нет, не показалось. – Вздыхаю я, наблюдательный какой.

– Эм, вас похищали? – тон у мужчины очень непривычный. Из него исчезли привычные властные нотки мужчины, который привык, что все ему подчиняются. Голос мягкий, я бы даже сказала острожный.

М-м-м, послать или ответить? Ответить или послать?

– Технически не похищали. Меня просто не выпустили из семейного особняка. Подробностей про это не будет. – Обрубаю сразу. Травму обсудить я готова, возвращаться в те три месяца ада? Точно не сегодня. – На стоянке был привет от моего ПТСР. Сейчас это проявляется в телесной реакции на прикосновения взрослых мужчин. В нормальной обстановке реакции нет. При повышенном напряжение тремор рук и потливость. Ну а в ситуации стресса, вы всё видели.

– Ясно. – Дмитрий Егорович задумчиво стучит по рулю, но никак не комментирует мои откровения.

Оставшуюся дорогу молчим. Не знаю, о чём думает директор, я же кручу свою травму. Мне вспоминаются первые месяцы после заточения десять лет назад. От малейшего прикосновения взрослого мужчины улетала в паническую атаку или обморок. Без разницы кто это был: врач, медбрат, любимый мужчина или случайный прохожий, задевший плечом. Конечно, десять лет терапии не прошли даром. Я спокойно могу контактировать с мужчинами. Пожатие руки или даже медленный танец не составят проблем. Секс с незнакомцем вряд ли удастся, но с проверенными партнёром после небольшого конфетно-букетного периода вполне.

А стрессовая ситуация показала вот что становлюсь абсолютно безвольной тряпкой, стоит какому-то здоровому бугаю просто положить на меня руку. И вот сейчас, умом понимаю, что Дмитрий Егорович уже как бы перешёл в категорию проверенных, но, когда садилась в машину, желудок судорожно сжался от страха лёгкого соприкосновения. Ощущение было, будто в меня сейчас прилетит удар с ноги, а не просто случайное касание.

Чё-ё-ёрт. Гори в аду, Лука Давыдович! Я теперь из обиды помогу Маргарите довести всё до конца и сплясать на твоих костях. Такой откат! Хочется свернуться в клубочек и порыдать. Так надеялась, что за этот год мой прогресс станет лучше. Порой даже ощущала себя вполне нормальной. Я так мечтаю обнять Егора без страха и тремора. Так хочется простого прикосновения от любимого мужчины.

Внешне держусь, но внутри меня уже всю разнесло на атомы.

– Обращайтесь, по любым вопросам! – говорит мне на прощание Дмитрий Егорович и уезжает от моего дома, только дождавшись, когда я зайду в дом. На перекрёстке уже стоит седан ЧОПа. Территория у дома на сигнализации. Открываю телефон, чтобы точно это проверить, ка вижу всплывающее уведомление.

Егор: Ты как? Что мне сделать, чтобы тебе было легче?