Читать книгу: «Специальное назначение любви», страница 2

Руки

Вечером мы решили прогуляться. Аня редко соглашалась куда-то выходить вдвоём. Говорила, что не хочет сначала гулять со мной, а во время беременности объяснять, куда делся парень.

Да и сейчас отвечать на вопросы встреченных случайно знакомых ей не хотелось. А в этой части города ещё и мама её живёт. Ане не хотелось выяснять с ней отношения, случайно столкнувшись на улице.

В этот раз мне понадобилось купить упаковку чая, и я, без малейшей надежды, предложил прогуляться до ТЦ. Но Аня согласилась, и уже через час мы стояли на кассе.

Вернее, мы намертво перегородили проход. Копаясь в бездонной сумке, Аня начала мешать другим покупателям. Я мягко оттеснил её к стеллажу с жевательной резинкой и шоколадками.

– Что потеряла, Ань?

Она посмотрела на меня растерянно и виновато пожала плечами. Потом вздохнула и призналась.

– Купон на скидку. Я его в прошлый раз получила, а сейчас хотела использовать.

Она выглядела расстроенной. Способность Лебедевой огорчаться из-за ерунды меня всегда удивляла. Но сегодня это было особенно странно. Из-за купона?

– Может быть он в кошельке?

Аня совершенно перестала следить за происходящим вокруг. Погрузилась в свои мысли и копалась в сумке. Её несколько раз едва не снесли тележками. А толкать пытались регулярно.

Я старался сделать так, чтобы торопливые покупатели не задели Аню, пока она искала купон. Сканируя покупателей взглядом, я становился так, чтобы они обходили растерянную Лебедеву по безопасной дуге.

Аня ничего не замечала и продолжала искать, с каждой секундой становясь ещё более мрачной. Ей было неприятно, но она призналась с тяжёлым вздохом.

– Я хотела положить купон в кошелёк, но пакет был тяжёлым, да и попала в самую толчею. Бросила его в сумочку, а теперь не могу найти.

– Может тебе помочь? – Предложил я, чтобы поскорее убраться из толпы. – Давай я подержу одну ручку? Или поставь сумку в тележку и спокойно поищи. Тебя никто не торопит. Времени много.

Аня поджала губы, но послушалась. Положила свою сумку поверх наших покупок и растянула края. Я придержал ручки, чтобы ей было удобнее. Она с благодарностью улыбнулась. Ссыпала вещи к одному краю, потом к другому.

Мне показалось, что за кассами в Не прошло и минуты, как купон был найден. Аня от радости поцеловала меня в щёку и потянула к кассе.

– Нашла! Теперь полотенце можно купить всего за 30% цены!

Мне было безразлично, найдёт ли Аня купон. Денег оплатить покупки было достаточно и за полную сумму. Но радость, которой озарилось лицо Лебедевой, была такой искренней, что я тоже улыбнулся.

– Отлично. Давай двигаться к кассам. Развернув тележку к выходу, я начал лавировать между покупателями. Аня шла следом и рассказывала, как она долго искала полотенце именно такого цвета. И что оно идеально подойдёт к плитке в ванной.

Говоря о том, какие она приглядела салфетки в магазине рядом с работой, Лебедева осеклась. Споткнулась и сбилась с шага. Я обернулся, чтобы оценить обстановку, но она уже снова улыбалась.

По широко распахнутым глазам я видел, что её что-то взволновало. Но вздёрнутый подбородок давал понять, что откровенничать прямо сейчас она не готова.

С купоном нам не подходили кассы самообслуживания. Только обычные. Поэтому мы выгрузили покупки на транспортировочную ленту. Когда подошла наша очередь оплачивать, Аня засуетилась.

Она крутила головой, словно выискивая кого-то в людском потоке. Отдала купон только после того, как я сам забрал его из судорожно сжатых пальцев. А когда я вопросительно качнул вверх головой, улыбнулась.

– Всё нормально? – Тихо спросил я.

– Да-да. Показалась, что встретила знакомого, но я ошиблась.

Аня старалась помогать складывать покупки в шоперы, но делала это рассеянно и больше мешала. Я отодвинул её к выходу и сам сложил упаковки так, чтобы было удобно нести.

Подхватив сумки, я едва не налетел на резко затормозившую Аню. Проход ей перегородил охранник в чёрной униформе. На его лице была ехидная улыбка. От него веяло таким презрением, что я ожидал плевка на пол.

Теперь у меня не осталось сомнений, что Анин «знакомый» не был галлюцинацией. Чтобы ограничить пространство охранника, я сдвинул тележку вбок, и поставил в неё шоперы с покупками.

– Предъявите, пожалуйста, содержимое вашей сумочки.

Лицо охранника исказилось глумливой гримасой. Он не просто выполнял свою работу. У него были личные счёты с Лебедевой.

Я протиснулся вперёд.

– На каком основании такая просьба? – Уточнил я, внутренне подобравшись.

Я был готов действовать штатно. Считывать каждый жест и слово. Только Анин испуг меня выбивал из равновесия. Раскачивал на чувства.

Теперь презрительный взгляд охранника, расценившего мою неторопливость, как слабость, достался и мне.

– Это не просьба. Я с вами не разговаривал. Проходите мимо, не мешайте работать.

Аня посмотрела на меня виновато. Она растерянно теребила край сумочки и явно была испугана.

Меня начинало штормить.

Я сильнее сдвинулся вперёд. Повторил, чётко произнося каждое слово.

– Ещё раз спрашиваю, что послужило причиной задержки нас в магазине.

Охранник хмыкнул.

– Почему же «вас»? – Он качнул головой в сторону выхода.– Вас лично никто не задерживает. Идите куда шли. Вы совершенно свободны. Вопрос касается только девушки.

У меня внутри начало подгорать.

– Серёж, зачем ты всё это устроил. Решил отомстить за наше расставание?

Взгляд охранника теперь стал злым.

– Это не имеет никакого отношения к нашим отношениям. По правилам магазина вы должны предъявить содержимое сумки, если поступил сигнал, что в ней находятся неоплаченные товары.

– Я ничего тебе не буду показывать! Это глупо!

Анин голос дрогнул. Я ещё на полшага сдвинулся вперёд.

Я собирался предъявить удостоверение и вызвать старшего, но охранник меня опередил. Он качнулся вперёд и грубо схватил Аню за руку.

Я действовал на рефлексах.

Кто кого защищает?

Этот бесконечный день никак не хотел заканчиваться. Отрицательный тест на беременность, вызов Никиты на службу и внезапное его возвращение с выяснением куда я делась – всё было ужасным.

Но на месте мне тоже не сиделось. Хотелось вырваться и сбежать подальше. К тому же, Никита утром так трогательно обо мне заботился и переживал, что я решила уступить уго просьбе и сходить в ТЦ.

Тем более, что я забыла купить полотенца по акции. У меня на них был скидочный купон. Можно было выбрать хотя бы одно, чтобы в ванной стало повеселее. А то в квартире Никиты всё тёмное, исключительно мужское.

Но в магазине снова всё пошло не так. Сначала я не могла найти купон на скидку, а потом мне почудилось знакомое лицо в толпе покупателей. Сергей? Но его тут не могло быть! Он и работал, и жил далеко отсюда.

Но через некоторое время мне показалось, что и он за мной наблюдает. Это добавляло мне нервозности и неуклюжести. Я едва не свалила пирамиду из рулонных салфеток, а потом задела торчащие в проход подвесные игрушки.

Никита молча направлял меня, пытаясь одновременно и вписаться с тележкой в людской поток, и проследить за безопасностью. Я ему задачу не облегчала.

Вертела головой, выискивая Сергея. Вернее, не его, а подтверждение, что его тут нет и быть не может. Он же работает в ТЦ на Пушкинской, а не здесь! Но когда начали пробивать наши покупки, Сергей вырос, словно из-под земли.

У меня внутри всё оборвалось. Что делать? Больше всего на свете хотелось провалиться сквозь землю, потому что встреча с бывшим ничего хорошего не обещала не только мне, но и Никите.

Во мне бушевала паника. Я не могла сосредоточиться. Буквально оцепенела, представляя себе, чем может стать столкновение с Сергеем. Он всегда был мстительным, а Никите нужна безупречная репутация. И что делать?

Я коснулась локтя Берестнева, чтобы привлечь внимание. Он повернулся с сосредоточенным взглядом, улыбнулся мне одними губами, и оттеснил от столика, с которого обирал в шопер наши покупки.

А когда Никита аккуратно подтолкнул меня из прохода между кассами, я оказалась прямо перед ухмыляющимся бывшим. Он был одет в чёрную форму охранника и не собирался упускать возможность мне нагадить.

Сергей начал вежливо, но нагло.

– Предъявите, пожалуйста, содержимое вашей сумочки.

И глаза у него стали такими колкими. Высокомерными и презрительными. А ещё, во взгляде появилась решимость создать мне максимум проблем в рамках своих должностных обязанностей.

Ничтожный человек на заштатном месте. Он ничего кроме неприятностей сделать не мог. А вот их делал легко и эффективно.

Я растерялась. Вокруг шумели люди, протискиваясь мимо нас к выходу, а мне не удавалось ответить ни слова, глядя на наглеющего бывшего.

Вместо меня ответил Никита. Спокойно и веско.

– На каком основании такая просьба?

От слов Берестнева мне стало спокойнее. Никита стоял сзади, но мне казалось, что его силуэт вырос передо мной, закрыв от язвительного взгляда бывшего. От его безнаказанности.

Но Сергей не собирался сдаваться. Никто в здравом уме не станет искать проблем с Берестневым. Но бывшему застила глаза возможность со мной поквитаться, и он продолжил с надменностью барана.

– Это не просьба. Я с вами не разговаривал. Проходите мимо, не мешайте работать.

Никита бывшему был не интересен. Ему хотелось поизмываться надо мной. Сергей видел, что мы вместе. Он хотел избавиться от Берестнева и размотать мои нервы. Истрепать их по максимуму.

Только он не знал, кто такой Никита. А ещё, он не имел никакого понятия, как поступают настоящие мужчины, когда обижают их женщин. И это было проблемой!

Потому что Никите нельзя иметь проколы! Драка в ТЦ точно прокол. По ней будут разбираться. Будут вызывать полицию. Фамилия Берестнева будет фигурировать в протоколе. А это проблема!

В отряде специального назначения Никита из-за меня еле прошёл испытательный срок. Если теперь к связи с сослуживцем у него добавится мордобой в общественном месте, его точно уволят.

Меня уже трясло от отчаянья. Никита сдвинулся вбок, протолкнув тележку дальше. Смотрел на меня ободряюще, а я готова была разрыдаться. Мне было страшно, и вовсе не за исход поединка.

– Ещё раз спрашиваю, что послужило причиной задержки нас в магазине.

Теперь Никита был уже почти вровень со мной. Я не заметила его перемещений, но теперь боялась ещё больше. Ведь возможностей у Берестнева прибавилось.

А вот Сергей не понимал, что его наглой ухмылке может крепко прилететь. Он продолжал нагнетать конфликт. Ухмылялся, нагнетая обстановку, из которой было мало мирных выходов.

– Почему же «вас»? – Он качнул головой в сторону выхода, глядя на Никиту с презрительным высокомерием. – Вас лично никто не задерживает. Идите куда шли. Вы совершенно свободны. Вопрос касается только девушки.

Вот дурак! Сказать спецназовцу, что его не касается девушка, за которую он отвечает? Да это самая грубая и действенная провокация. Это просто до искр в глазах и сметания всех возможных тормозов.

Это взрывоопасное комбо из-за которого в отряд не берут родственников. Это и несправедливость, и угроза родному сердцу. На этом можно наломать таких дров, что ни один травматолог не соберёт.

– Серёж, зачем ты всё это устроил. Решил отомстить за наше расставание?

Я постаралась снова вернуть разговор к себе. Надеялась вразумить бывшего и дико боялась, что Никита сделает что-то не по уставу. Но Сергей обозлился.

– Это не имеет никакого отношения к нашим отношениям! По правилам магазина вы должны предъявить содержимое сумки, если поступил сигнал, что в ней находятся неоплаченные товары.

– Я ничего тебе не буду показывать! Это глупо!

Меня охватило отчаянье. Руки начали ходить ходуном, голос дрогнул. Я хотела пробиться к остаткам разума бывшего, но он меня не слышал. Больно схватил за руку и дёрнул. Запястье пронзила боль, но вскрикнуть я не успела.

Никита качнулся вперёд, и моё сердце остановилось. Я была разрыдаться от отчаянья, потому что происходящее больше нельзя было ни остановить, ни повернуть вспять. И для этого понадобились считанные секунды.

Прошлого нет

Это не выглядело как драка. Одна секунда, и Никита возник рядом с Сергеем. Было ощущение, что они стоят слишком близко потому, что вокруг движется людской поток.

Но мне было всё понятно.

Сергей пробовал вырваться из аккуратного болевого захвата. Но едва Никита усиливал давление, бывший, с трудом сдерживая стон, оседал. Мне не было слышно, что они говорили друг другу, но явно ничего радостного.

В какой-то момент Сергей смог полностью выпрямиться, а когда Берестнев о чём-то спросил, несколько раз утвердительно качнул головой. Только после этого Никита повернулся ко мне, подозвал жестом, и я протиснулась между людьми и тележкой.

Внутри меня билось отчаянье, досада и страх. И последнее было вызвано ожиданием реакции Берестнева. Если уж я подумала о последствиях для сотрудника спецназа, то он просчитал все возможные варианты неприятностей.

А для него работа в отряде важна. Важнее всего прочего.

Я ждала чего угодно: раздражения, злости или ещё чего-то такого же обидного. Но во взгляде Берестнева была только собранность и покровительство. Наверное, так он общался с потерпевшими.

Он был крепостью. Надёжной скалой. Я вспомнила, как он разговаривал со мной в гостиничном номере. Старался помочь, стать поддержкой. А я его обманывала.

Стояла в маске и халате и скрывала, что служу с ним вместе. Подставляла под увольнение ради личных целей родить здорового ребёнка.

Мне стало стыдно. Я заледенела от этих воспоминаний. И от ненависти в глазах бывшего, да ото всего! Но окончательно расклеиться Берестнев мне не дал.

– Аня, возьми мой телефон. Отправь Нестерову сообщение о стычке с охраной и адресом ТЦ. Потом включи видеозапись на своём, там полная зарядка и памяти больше, и следи, чтобы мы с… – он попытался найти цензурное слово для моего бывшего. Нашёл. – Чтобы мы с охранником всё время были в кадре. Сама встань вот в тот проём в стене и никуда не отходи, кто бы и что бы тебе не говорил. Там ты будешь попадать в створ двух камер. Это может быть важно. Если тебя попробуют заставить, вызывай полицию. – Никита внимательно на меня посмотрел. – Аня? Ты меня слышишь?

– Да. – Мне удалось вынырнуть из оцепенения. – С твоего телефона сообщение Нестерову. На мой снимать видео вашей пары. – Мне показалось, что прозвучало странно, но Никита улыбнулся, и я продолжила. – Стоять вон там, никуда не уходить.

– Действуй.

Подойдя к Берестневу с противоположной стороны от Сергея, я выудила телефон. Отправила сообщение Нестерову. Схватилась за край тележки и потянула её за собой. Прижалась спиной к углублению в стене и замерла.

Никита с Сергеем сдвинулись ко мне. Я снимала всё, что происходило между ними. Сначала мне казалось, что я снимаю статуи. Они просто стояли и не двигались. А потом к нам потянулось паломничество.

Никита что-то сказал пробегавшей мимо сотруднице ТЦ, и к нам подошёл ещё один охранник. Берестнев предъявил удостоверение, объяснил ситуацию, и напарник Сергея исчез.

Еще через несколько минут к нам подошёл мужчина средних лет. В такой же форме, как у бывшего. Представился старшим смены. Они поговорили, и Никита отпустил Сергея. Тот отскочил в сторону и разговаривал с начальником, размахивая руками.

Люди, проходящие мимо, даже не подозревали, что в стороне от основного выхода кипят настоящие страсти. Берестнев встал так, чтобы быть ко мне ближе. Меня трясло от страха, а Никита был непоколебим.

Он всё держал под контролем. Наблюдал за мной, время от времени ободряюще кивал, дескать всё нормально, всё штатно. А ещё, он отрезал остальным возможность подойти ко мне.

Как только кто-то порывался вступить со мной в диалог, Никита перекрывал ему дорогу. Мне не было слышно, что он при этом говорил, но жест, которым Берестнев указывал охранникам, куда они должны отодвинуться, всегда работал безотказно.

Через некоторое время подошёл ещё один мужчина. Он не был одет в форму, но и в гражданском выглядел, словно под рубашкой у него были погоны. Этого надо было бояться больше всех. Этот главный.

Стараясь унять дрожь в руках, я ловила малейшие признаки того, куда склоняется чаша весов. Я уже хотела подойти и показать всем свою сумку, но Никита решил иначе, значит надо было снимать разговор.

Приехавший руководитель выслушал начальника смены, задал вопросы Никите. Тот отвечал спокойно и очень чётко, показывая рукой вглубь торгового зала и на камеры.

Сергей тоже что-то говорил, злобно глядя в мою сторону. Но приехавший в штатском разговаривал с ним так резко, что бывший даже покраснел. Было видно, что его словам начальник доверяет меньше, чем доводам Никиты.

Берестнев снова показал на камеры, в которых нас было видно во время стычки. Потом мужчины что-то смотрели в телефонах. Начальник в штатском очень недовольно высказал что-то Сергею. Тот возмущённо ответил.

Я сильнее напряглась. Ждала нового витка разбирательств. Мои руки уже ходили ходуном от переживаний и с непривычки так долго что-то удерживать в одном положении.

Словно почувствовав моё беспокойство, Берестнев, стоящий ко мне спиной, расположив левую руку на пояснице, показал мне кулак с поднятым вверх пальцем.

Всё нормально? У меня появилась робкая надежда.

Сергей злился и нервно переступалс ноги на ногу. От него исходили практически осязаемые волны ненависти. Никита, в противоположность моему бывшему, был практически неподвижен и излучал уверенность.

Наконец, мужчины пожали друг другу руки. Начальник с Берестневым двинулись ко мне. Телефон, дрожавший в руках, теперь ходил ходуном, грозя выскользнуть. Одетый в штатском посмотрел на меня хмуро.

– Маланин Игорь Олегович. Начальник службы безопасности ТЦ. Как я понял, наш сотрудник допустил ошибку. Я предложил внутреннее разбирательство. Берестнев не возражает. Поэтому предлагаю решить вопрос без полиции. Полюбовно, так сказать. Вы как?

– Не возражаю.

Маланин хмыкнул, повернувшись к Никите.

– Вот это, я понимаю, слаженный коллектив у сотрудника. – Снова стал серьёзным. – Благодарю за понимание, Павлу Владимировичу привет! До свидания.

Игорь Олегович пожал руку Берестневу. Протянул мне, но я никак не могла разжать ладони с телефоном. Никита остановил запись и вынул смартфон из моих рук.

– До свиданья, – ответили мы хором.

Маланин кивнул на прощанье и скрылся со своими сотрудниками из вида. А меня сгрёб, отгородив ото всего мира, Берестнев. Я прижалась к нему всем телом. Встала на носочки и поцеловала, словно встретив со службы.

– Испугалась? – спросил Никита.

– Да! Очень! Бывший…

Договорить я не успела. Никита обнял моё лицо ладонями и, глядя в глаза, припечатал, – нет никакого бывшего. И прошлого нет. Только настоящее, в котором есть мы. Поняла?

И я услышала. Потому что поверить в Мы было пока совершенно невозможно. Но когда Берестнев меня поцеловал, я забыла сказать ему эти важные слова.

Два билета

В воскресенье Аня никуда не захотела идти. Сказала, что ей похода в магазин надолго хватит. Что нам не надо разгуливать вдвоём. С её везучестью можно нарваться на маму, а та заладит свою любимую пластинку про часики, которые тикают.

Отрицательный тест на беременность проявился во всей красе, и Аня начала капризничать. Сказала, что у неё всё болит и из постели она не вылезет даже под страхом смертной казни.

А когда я предложил познакомиться с родителями, посмотрела на меня с таким испугом на лице, что я понял, что упорствовать бессмысленно. Достал детективную настолку, и мы рубились до самого вечера.

А понедельник начал беспощадный Кобра.

– Сегодня у вас день повышения профессиональных навыков владения специальными средствами ограничения подвижности и оттачивания теоретической подготовки.

По рядам бойцов прошелестело недовольство. Только наши умели, не раскрывая рта, продемонстрировать разочарование. Так чтоб все всё поняли, но придраться было не к чему.

Потому что тот, кто сказал бы хоть слово, стал бы чучелом для отрабатывания методов наказания командиров. Дураков не было. Да и дисциплина в отряде была безупречной.

Но быть недовольными это нам не мешало.

– Расходимся на занятия. Первое отделение к Нестерову в учебный класс №1. Второе отделение ко мне в учебный класс №2. Третье отделение на практические занятия до обеда. Всем разойтись по занятиям.

Строй рассыпался, и начался гудёж. В толпе ко мне притиснулся Кирилл с позывным Бомба. Шёл сбоку и бубнил.

– Чего мы не видели в этих специальных средствах ограничения подвижности?

– Да всё видели. – Подхватил Вирус, идущий справа, с раздражением в голосе. – В воскресенье Порох косякнул при задержании. Командиры отписывались весь выходной. А кому охота отписываться по чужому косяку?

– А ты чего такой злой с утра, Вирус? – поинтересовался Кирилл.

– Да потому что косякнул Порох, а растяжение сухожилия у меня. Я бы сам его заставил выучить эти грёбаные алгоритмы и в стихах перед строем зачитывать. С пантомимой и прочим.

Они меня раздражали сегодня. Хотелось отстать на полшага, чтобы эти двое могли обсудить все превратности жизни без моего участия. Но когда я отстал, Бомба тоже сбавил скорость. Понятно.

Значит, ему что-то надо именно от меня. А мне, как назло, сегодня не хотелось ни разговаривать, ни решать чужие проблемы. И ведь не откажешь, если что. Отряд – семья. А у меня со своей семьёй бардак. Может повезёт?

Отставить! Надо быть стабильным. Здесь не детский сад. Не студенческая тусовка. Всегда готов, всегда спокоен. Отчим прав. Если раскачаться ещё до задания, можно и выезд провалить, и ребят подвести.

Я действовал на автомате. Шагнул в аудиторию. Бомба, словно идеальный второй номер, двинулся следом. Я к окну, и он к окну. Я за вторую парту, он следом. Значит, точно что-то надо.

Но заговорить Кирилл не успел. Кобра без вступления начал частить ссылками на законы и подзаконные акты, я механически фиксировал цифры в тетрадь, но головой всё время возвращался к Ане.

– Применения специальных средств ограничения подвижности…

Живём вместе, а как чужие. Нет, и в постели горячо, и по дому всё совместно. Но при каждом удобном случае «забеременею – уйду». Говорила, что нравлюсь, а теперь что? Разонравился?

– … в случаях, предусмотренных пунктами… – продолжал Кобра.

С родителями знакомиться не хочет. Афишировать наши отношения тоже. Даже гулять вдвоём не любит. Стесняется, что ли? Меня или вообще отношений?

Вроде и совершеннолетняя, 28 лет уже. Почему плохо встречаться с парнем? Я не маргинал, не урод. Нормальный мужик. По сравнению с её бывшим, вообще красава. Бывший ещё этот нарисовался. Придурок.

– … вынуть из чехла средства…

Вот реально! Испортил нам субботний день. И так Аню не вытащишь на улицу, и тут этот. Дебил. Кто так делает? Зачем прессовать девушку, пусть и бывшую. Хочешь разборок – цепляйся к парню.

Да и вообще, зачем это? Она к тебе не вернётся после скандала. Просто позлить? Глупый тип.

– … неподвижная часть наручников… – Продолжал припечатывать Кобра.

Но подгадил он знатно. Аня даже в отряде запретила говорить о наших отношениях. Она ушла тихо. О нашей связи знали только командир и его заместитель. Но от них ни слово не просочилось о причине увольнения.

Теперь ей тяжело без отряда. И мысль о том, что все поймут, по какой причине Аня ушла, её ранит. Это понятно. Но мне что делать? Быть тихим трахарем? Просто – нет.

Надо предложение делать. Но и тут вопрос. Не чувствует она ко мне пока стопроцентного доверия. Не тянется. Словно повинность отбывает. Беременность свою зарабатывает. Толку-то в предложении будет?

– … подвижной частью наручников с зубчатым краем…

А жить так совершенно невозможно. Это и правда край. Надо что-то решать. И по отношениям, и по статусу. И по беременности этой, с которой не получается.

Я-то понимаю, что всё будет хорошо. Будет у нас ребёнок. Как и когда – другой вопрос. Но она же плачет. При мне держится, а когда остаётся одна – ревёт белугой.

Пришёл как-то раньше, а она в коридоре стояла и плакала. Она ревела с той стороны двери, а я с этой стоял и не знал, что делать. А что сделаешь, если обследоваться не хочет, ЭКО не хочет? И 4 овуляции из 12 уже впустую.

А надо помогать и поддерживать. А чем? Предложил обследование – в слёзы, начал разговор о совместном походе к врачу, в крик. Мне паршиво, а каково ей? Как она вообще со всем этим живёт? Птичка.

– … и только этого фиксация наручников считается завершённой. Вопросы есть? Нету. Тогда перерыв. Через 20 минут продолжим.

Я облегчённо вздохнул. Передо мной были исписанные листы конспекта. А на душе было так тяжело, словно я спорил всё это время с Коброй. Поднялся, чтоб пройтись по коридору, выпустить пар. Но меня зацепил Бомба.

Остановил, ухватившись за край рукава. Я сел обратно за парту.

– Никит, тут такое дело, – начал он, ёрзая на стуле. – Ты же знаешь, что я играю в группе на барабанах?

– Ты говорил, – ответил я спокойно, но без энтузиазма.

– Я тебя хотел пригласить на концерт. Мы будем в ДК выступать. – Точно. Кирилл же увлекается музыкой. Может Аню удастся уговорить пойти? Надо подумать. А Бомба вдохновенно продолжил. – Мне дали два бесплатных билета. Вот я и подумал, что ты у нас парень культурный, тебе наше выступление понравится. К тому же сестрёнка моя пойдёт по второму билету. Она у меня боевая. Всё тебе там покажет, расскажет и не даст скучать. – Я замер, переваривая услышанное, а Кирилл решил, что потерял дар речи от счастья. – Ну и чудесно. Тогда запиши телефон Ксюхи. Концерт в субботу в 18 часов.

Бомба подтолкнул ко мне мою тетрадку с ручкой. А я завис, не находя доводов отказать Кириллу. Просто ни одного, который был бы понятным и достойным. А, главное, чтобы не врать.

Ведь отношения с Аней у меня есть, даже если у неё со мной только желание забеременеть!