Дело было в Зубовке

Пока хозяйка собирала на стол, мы с Мыколой отправились на кладбище, постояли у могил деда и бабки, дяди Вани и тети Марии… Кладбище заметно разрослось за минувшие десятилетия, но по-прежнему напоминало тихую зеленую обитель, где нет места суете и праздным мыслям. К этой поре деревья уже потеряли часть своей листвы, но по-прежнему казались единой пышной массой, правда, не зеленой, а расцвеченной золотом и багрянцем.

Едва я ступил на эту заповедную территорию, как воспоминания детства с нежданной силой ярко ожили во мне – до последней детали. Я вспомнил, как пытался проникнуть на ночное кладбище, и как внезапный страх остановил меня и погнал обратно. Да, подумалось мне, там не было ничего, связанного с мистикой. Это был обыкновенный детский страх перед неведомым, который живет в подсознании каждого человека, несмотря на степень его образования или отношение к так называемым потусторонним явлениям. Именно этот спонтанный страх часто оказывается сильнее человеческой воли, особенно, если речь идет о юношеском возрасте.

А блуждающие огоньки, тут же спросил я себя? Ведь огоньки были реальностью. Я видел их так ясно! Нет, тут всё же скрывалась какая-то тайна. Вот только вряд ли мне суждено ее разгадать…

– Проснувшись среди ночи, я вышел во двор покурить. Было зябко, но по всему чувствовалось, что осень еще не спешит сдавать своих позиций зиме. Небо было обложено тучами, но в разрывах между ними ясно светили звезды – единственные источники света в округе. В самом селе не виднелось ни огонечка (хотя электричество провели сюда уже давно, но режим экономии побуждал отключать на ночь все лампочки). Вокруг стояла полная, абсолютная тишина, от которой я, горожанин, давно уже отвык.

Сам не знаю почему, я приблизился к тыну и некоторое время смотрел вглубь темного кладбища.

И тут… у меня появилось неодолимое ощущение, что кто-то мягко вошел в мое сознание, пытаясь внушить мне некую мысль.

А затем я увидел яркие огоньки. Точно такие же, как в детстве. Только на этот раз они не прыгали и не плясали, а двигались среди кладбищенских деревьев. У меня впервые мелькнула смутная, но определенная догадка на этот счет, но она нуждалась в проверке.

Уверенным шагом я двинулся к кладбищенской калитке, намереваясь с ходу открыть ее. И… ощутил сопротивление. Калитка, которая легко распахивалась днем, когда мы с Мыколой ходили проведать родные могилы, теперь не желала впускать на территорию любопытствующего чужака! Давняя история повторилась во всех деталях!

Я с силой навалился на калитку, и она поддалась, хотя и с трудом. При этом было ощущение, что тот, кто управляет калиткой, легко может сделать так, чтобы она даже не шелохнулась! Он, этот неведомый страж сельского кладбища, попросту уступил моим усилиям, как бы оставляя мне шанс одуматься самому.

Вопреки этой мысли, я сделал еще 3-4 шага вперед, и снова, как в юности, ощутил, что вязну в некоем невидимом “ватном” бетоне. На моих ногах снова повисли невидимые гири. Снова в моем сознании прозвучал тихий беззвучный шепот. И снова это были не слова, а мысли, которые некто пытался донести до меня.

Время снова, как и много лет назад, будто остановилось. Но теперь я не испытывал панического страха. Быть может потому, что соглашался с внушением неведомого собеседника, а не пытался перечить ему. Я понял, что существует некое правило, согласно которому вход на это сельское кладбище с наступлением темноты для простых смертных закрыт. И это правило нарушать нельзя. Нельзя из каприза или праздного любопытства тревожить покой тех, кто обитает в вечности. Я понял, что существует нечто неведомое, познать которое мы, люди, еще не готовы.

И когда я сам, по доброй воле, согласился с этим, чары отпустили меня. Я свободно отступил к калитке, которая сама распахнулась передо мной.

Через какую-то минуту я уже был во дворе.

Что же это за сила, которая охраняет покой скромного сельского кладбища, и почему она, эта сила, обитает именно в З.? Этого я не знаю. Полагаю, что и знать не должен. Это явление иного мира, к контакту с которым мы еще не готовы. И, полагаю, будем готовы еще не скоро.

– А вот загадку движущихся огоньков я всё-таки разгадал, – завершил свой рассказ Александр Михайлович. – Ответ оказался довольно простым. А найти его мне помогла… глубокая осень.

Секрет связан со старым гравийным шоссе, обсаженным с обеих сторон высоченными тополями. В пору моего детства по этому шоссе всю ночь в летнюю страду грузовики возили зерно на городской элеватор. Свет их фар пробивался сквозь череду случайных просветов в густой листве кладбищенских деревьев, создавая эффект прыгающих, пляшущих огоньков. Случалось, что в какие-то моменты свет фар от одной машины проникал сразу через несколько просветов, и тогда складывалось впечатление, что внезапно изменилось само число прыгающих огоньков. При этом удаленность самого шоссе, а главное, две стены тополей вдоль него надежно экранировали гул автомобильных моторов.

Зерно на элеватор давно уже не возят. Но нынешней ночью по шоссе прошла случайная машина. Поскольку в этот период листва на деревьях почти опала (я впервые приехал в З. в пору глубокой осени), то свет фар перемещался за деревьями уже иначе, что позволило мне понять суть явления.

Как видите, эта конкретная загадка принадлежит “нашему миру”, а потому поддается расшифровке, что и произошло, в конце концов.

Полет петуха

В одном из сел Полтавской области жил философ-самоучка. Он долго размышлял над вопросом: почему куры и петухи не летают, ведь всё-таки птицы? И однажды понял: у них недоразвиты крылья. А что, если крылья удлинить? Полетят?

Всю зиму он делал расчеты, собирал по всему селу самые длинные перья – от гусей, индеек, цесарок – и мастерил из них искусственные крылья. Как у кондора. Заодно приучал к дополнительной ноше бойкого петушка и сноровистую курочку из своего курятника.

Был солнечный весенний день, когда сельский искатель решил, что час великого эксперимента настал. Приладил он новые крылья своим питомцам, посадил их в клетку, отнес к обрыву над рекой и выпустил на волю.

И они полетели!

Курица сделала широкий круг над рекой, а затем повернула в сторону села, паря над огородами не хуже кондора. Петух же и вовсе поднимался всё выше и выше, а затем, словно подхваченный воздушным потоком, взмыл к облакам и вскоре исчез из виду.

Курочка нашлась быстро.

Планируя, она влетела в окно конторы, где как раз шло заседание правления колхоза, и приземлилась на кумачовую скатерть. Поскольку каждый в селе – от мала до велика – знал про готовящийся эксперимент, то никто особо не удивился. Той же ночью курочка ночевала на родимом насесте.

А теперь послушайте, что произошло с петухом.

Механизаторы одного из колхозов в соседней области собрались в обеденный перерыв на полевом стане. Тут же находился корреспондент-фотограф районной газеты, имевший задание подготовить репортаж о посевной.

Только он успел снять лучших трактористов и убрать аппарат в чехол, как вдруг на соседний пригорок спланировала с небес небывалая птица: с виду петух, а крылья как у кондора!

Корреспондент лихорадочно выхватил фотоаппарат. В мечтах он уже видел себя

лауреатом премии «Неожиданный ракурс». Но как нарочно закончилась пленка. Бедняга чуть не заплакал от огорчения.

Тем временем механизаторы бросились ловить диковинную птицу. Но та снова расправила крылья, взлетела и вскоре исчезла за перелеском.

Слухи о летающем петухе быстро распространились по окрестным селам, обрастая фантастическими подробностями, и через два-три дня достигли ушей философа-экспериментатора (расстояние между селами по прямой составляло каких-то тридцать километров).

Молва утверждает, что петух-летун все же вернулся на родное подворье. Но это, скорее, присочинили для счастливой концовки. Всё же остальное – чистая правда!

Несокрушимая колонна

Почему фашисты так и не сумели опрокинуть памятник Славы в Полтаве

Одним из наиболее узнаваемых символов Полтавы и по сей день является памятник Славы, возведенный к столетию Полтавской битвы на том самом месте, где жители города восторженно встречали героев сражения во главе с Петром Первым. Если уж строго придерживаться хронологии, то к вековому юбилею строители не уложились (задержки случались и тогда), поэтому торжественное открытие монумента фактически состоялось двумя годами позже – 27 июня 1811 года. Тем не менее, бронзовая табличка на постаменте извещает: «Окончен в 1809 году». Впрочем, эта небольшая натяжка к последующим событиям отношения не имеет.

Памятник Славы и поныне впечатляет композиционной завершенностью и точностью пропорций.

Это 11-метровая чугунная колонна, напоминающая устремленный к зениту старинный орудийный ствол и опирающаяся на гранитный ступенчатый постамент, из которого во все стороны смотрят вмурованные в него жерла 18-ти тяжелых пушек – участниц знаменитого сражения. ( 10 привезены из крепостных бастионов Полтавы, 8 взяты в качестве трофеев у шведов.)

Колонну венчает капитель с полусферой, ассоциирующейся с вылетающим из жерла пушечным ядром, над которым распростер свои крылья позолоченный бронзовый орел, держащий в клюве лавровый венок, а в когтях – молнии войны. Взор орла обращен в сторону поля Полтавской битвы.

Колонну и пьедестал украшают бронзовые композиции из старинного оружия, рыцарских доспехов, знамен, колчанов со стрелами, венков из лавровых, дубовых и пальмовых листьев, а также свернувшихся в кольца змей (запомним этих последних!).

Площадку постамента окружает художественная металлическая ограда в виде мечей, обращенных остриями вниз, – символ покоя после битвы.

Окончательный вариант памятника выполнил известный петербургский архитектор, член академии художеств Тома де Томон. В создании монумента участвовали также архитектор М. Амвросимов, скульпторы Ф. Щедрин, Ф. Гордеев и И. Мартос.

Октябрьский парк, в центре которого высится памятник Славы, – одно из любимых мест отдыха горожан, зона паломничества туристов. Здесь всегда многолюдно и празднично, звучит смех, мерцает фотовспышка. Силуэт колонны с орлом изображен на сувенирах, подарочных наборах, открытках…

Любой коренной полтавчанин охотно поведает гостю историю о том, как в годы войны фашисты пытались опрокинуть колонну танками, да ничего у них не вышло, стальные тросы рвались, как нитки, – такой вот почти мифической прочностью обладала триумфальная колонна! История эта подлинная, но в ней по-прежнему сокрыта некая тайна, завесу над которой мы попытаемся приподнять.

Гитлеровцы оккупировали Полтаву 18 сентября 1941 года и хозяйничали здесь в течение двух полных последующих лет.

За этот период город подвергся тотальному разграблению. Для вывоза материальных ценностей немцы даже провели к центру города специальную железнодорожную ветку.

Масштабы грабежа нарастали по мере того, как менялась ситуация на фронтах.

Во второй половине сентября 1943 года, накануне своего отступления из Полтавы, фашисты фактически начали уничтожать город. Команды факельщиков разъезжали на мотоциклах по улицам, поджигая дом за домом, постройку за постройкой – город тогда во многом был одноэтажным и в нем сохранялись даже саманные дома с соломенными и камышовыми кровлями, которые вспыхивали как порох. Другие команды – взрывников – уничтожали капитальные объекты: кирпичные и каменные дома, фабрики, больницы, коммуникационные сооружения, электростанцию, клубы, учебные заведения… Был взорван и сожжен даже дом-музей В.Короленко!

С особым рвением фашисты готовились к уничтожению памятника Славы – символа побед русского оружия. Они сорвали с монумента ряд бронзовых украшений, а затем вознамерились опрокинуть саму колонну для ее последующего вывоза.

Есть сведения, что сначала они подогнали к монументу один танк, но трос, заведенный за колонну, не выдержал и оборвался. Спустя какое-то время, с учетом предыдущей неудачи, немцы повторили акцию, в которой участвовали уже три танка и были использованы более мощные тросы.

И что же? Колонна так и осталась стоять. Фашисты, фактически уничтожившие весь город, почему-то отступились от нее, хотя технически задача не выглядела невыполнимой. Напомним, что речь шла не о рядовом объекте, а о символе побед русского оружия, и уничтожение этого памятника, с фашистской точки зрения, являлось актом исключительной важности, каких бы усилий это не потребовало. Зная немецкую педантичность, логично предположить, что памятник был обречен. Но он устоял вопреки вражеской воле.

Различные источники объясняют это нехваткой времени: войска Степного фронта уже приближались к городу, и немцы вынуждены были свернуть уже подготовленную акцию.

Но ведь и не нужно много времени, чтобы опрокинуть вертикальную конструкцию, располагая мощной техникой и необходимыми средствами. В конце концов, немцы могли попытаться повалить ненавистный монумент с помощью взрыва. Всего-то и надо было, раз уж не получилось танками, отозвать одну из опытных групп взрывников, которые орудовали по всему городу, уничтожая капитальные сооружения. Ни в специалистах, ни во взрывчатке недостатка не было. Всё было рядом, под рукой.

Но они почему-то не сделали этого. Они отступились от колонны. Такое впечатление, что той сентябрьской ночью про