Дело было в Зубовке

Озеро-мститель,озеро-убийца,,,

Кое-где встречаются озера, заслужившие зловещую славу озер-убийц. С виду тихие, спокойные, рыбные… Но по какой-то неведомой причине здесь гибнут мирные рыбаки и туристы, причем не подряд, а как-то выборочно, по загадочной дьявольской системе. Озера-убийцы есть в Африке, в Азии, в Северной Америке… Есть у нас, в России. Например, озеро Сюрзи в Архангельской области. Как правило, это всё большие водоемы, их площадь исчисляется многими квадратными километрами.

А вот на Украине, в гоголевских местах, под Миргородом есть небольшое озеро с поэтическим названием Дудочка. Совсем небольшое, размером с футбольное поле. Только с некоторых пор лучше бы к нему не приближаться…

– А как насчет рыбалки? – поинтересовался Игорь после очередной стопки.

– А никак, – ответил дядя Миша. – Речка совсем захирела. Одни жабы остались. Да головастики.

– А Дудочка?

– Дудочка… Нехорошо там стало, нечисто. – Дядя помолчал и добавил неохотно: – Сначала скотина начала пропадать, а в позапрошлом году человек пропал. Тоже, вроде тебя, погостить приехал. Да ты его должен помнить. Алексей из Харькова, внук старого Любашенкова, того, что живет возле ветряка.

– Алексей?! Пропал?! А что случилось?

– Один Бог ведает, – вздохнул дядя Миша. – Сказал: пойду прогуляюсь до Дудочки. И – пропал.

– Утонул, что ли? Да ведь там воробью по колено!

– Бог ведает, – снова вздохнул дядя Миша. – Пастух видел, как он спускался к Дудочке. А после искали три дня всем селом, участковый приезжал, да так и не нашли.

– Чертовщина какая-то…

Но дядя уже завел другую песню:

– Это сколько же ты нас не навещал, парень? Лет пятнадцать? Или больше? Вроде бы Киев не в Америке. Считай, всю родню схоронили без тебя.

– Дела, дядя Миша. Не вырваться.

Он не стал объяснять, что и сейчас не приехал бы, не выпади командировка в областной центр. Мысли невольно вернулись к другу детства. Эх, Алешка-Алексей, что же с тобой приключилось?!

Когда Игорь проснулся, солнце стояло уже высоко.

В хате было пусто. Дядя Миша предупредил накануне, что нынче его очередь пасти стадо. Разошлись по делам и другие родственники.

Игорь вышел во двор.

Как будто ничего не изменилось здесь за время его многолетнего отсутствия. Тот же плетень с покосившейся калиткой, те же горшки на кольях, сарайчики, хлев, собачья конура… И даже собака Дамка вроде та самая.

Отчего бы не сходить к озеру, подумал он. Бросить взгляд с пригорка. Как оно выглядит сейчас?

Внезапно он ощутил запах – резкий, неприятный – и узнал его. Так пахнет мокнущая конопля.

В былые времена конопля росла здесь в каждом дворе, но не в качестве наркотика (в этих местах с их многовековой традицией самогоноварения наркоманов не водилось сроду), а как сырье для изготовления домотканого полотна. А сей процесс требует длительного замачивания в проточной воде. Стебли вязали в снопы, а те – сотни и тысячи снопов – укладывали рядами на мелководье. Не в озере, конечно, а в протекавшей рядом тихой речке Хорол. Вода у берега быстро мутнела, рыбешка всплывала кверху брюхом, а над рекой надолго устанавливался дурной до тошноты запах.

Воспоминания детства… Да, но ведь коноплю, как и мак, давно уже не высаживают в огородах! Откуда же этот запах?

Игорь снова принюхался. Нет, воздух был напоен головокружительными ароматами украинского лета, цветущей земли, зелени… Почудилось…

Он вышел со двора. За проселочной дорогой тянулось скошенное поле. Извилистая колея вела к животноводческой ферме. Оттуда доносились голоса, стук бидонов, мычание коров. Мелькали фигурки доярок в белых халатах.

С пригорка за полем открывался вид на широкую луговину, по которой протекал Хорол. Когда-то мальчишки бегали туда купаться, а на лугу паслись коровьи стада. Сейчас – ни людей, ни животных. Тишина. Видно, что заболочены не только берега речки, но и вся ее пойма. По крайней мере, на этом участке.

Зато озеро – вот оно. По-прежнему лежит в своем неглубоком ложе у основания склона. Но стало совсем зеленым – от обилия ряски. Берег окаймлен по всему периметру широкой полосой камыша. Когда-то из такого камыша местные мальчишки мастерили дудочки – отсюда и название озера.

Так именно здесь и пропал Алексей? Странно! А может, он и не пропадал вовсе? Может, Алексею НУЖНО было исчезнуть? Им, простодушным деревенским жителям, невдомек, какие сюжеты закручивает подчас бурная городская жизнь…

Игорь спустился с пригорка. Пропали из виду и ферма, и околица села. Неужели к Дудочке не подойти?

И тут он увидел тропинку. Сухую, хорошо протоптанную тропинку. Она выводила к самой воде в единственном, кажется, месте, где в сплошных камышовых зарослях образовывался разрыв.

Игорь осторожно сделал шаг и другой. Самая обычная тропинка! Ступая уже уверенней, он дошагал до берега, присел на большой серый камень и закурил.

Дудочка… Коноплю в ней никогда не мочили – вода-то стоячая. Но сейчас даже на глаз видно, что озеро мертво. С ним-то что произошло?

Внезапно ему ярко вспомнилось, как они с Алексеем рыбачили здесь.

Дед Алексея – старый Любашенков, народный умелец, сплел для них небольшой невод. Что за наслаждение было разгребать пучки водорослей и тины, в которых подобно золотым монеткам таились пузатенькие карасики и бились щучки, похожие на игрушечные торпеды! Всё мелочь: самый крупный экземпляр свободно помещался на ладони, но главное – процесс!

Однажды, расправляя на косогоре невод, Алеша сказал ему:

– Ты заметил, Игорек, что ряски в Дудочке с каждым годом становится всё больше, а рыбы всё меньше? Это ведь из-за нас с тобой.

– Почему из-за нас?

– Такой расклад. В природе всё взаимосвязано. Рыба питается ряской. А мы переловили в озере почти всю рыбу и нарушили баланс. Именно мы с тобой, потому как невод есть только у нас. Мы даже не даем подрасти этим малькам! Вот ряска и наступает.

– Ерунда! Пойму заливает каждой весной, а с водой из Хорола в Дудочку попадают новые мальки.

– Сейчас и в Хороле рыбы совсем мало. Ее убила конопля.

– А вот в этом мы с тобой уж точно не виноваты!

Алексей выдержал паузу, затем произнес со взрослой серьезностью:

– Если бы это озеро было живым, оно возненавидело бы нас! И, возможно, захотело бы отомстить…

Резкий запах конопли снова ударил в ноздри. В висках застучали молоточки. Зашуршали камыши. Озеро подернулось туманом. И откуда-то из этого тумана прозвучал тихий-тихий зов:

– И-и-го-орь…

Голос… Алешки?

– Иди-и-и ко мне-е-е…

Это наваждение! Назад! Скорее назад!

Игорь стремительно вскочил с камня. Ноги тут же погрузились по щиколотки в чавкающую почву. Тропинка! Куда она подевалась?! Ее не было! И никого вокруг! Лишь какая-то пичуга уселась на серый камень.

Охваченный паникой, он рванулся вперед к спасительному пригорку, до которого было рукой подать…

Дядя Миша стоял у калитки, тревожно всматриваясь в густеющие сумерки. Куда же подевался племяш? Уже Виктор с Натальей вернулись из Миргорода: хорошо распродались, привезли копченой колбасы, селедки, городской водки – для столичного гостя. Уже истомился в печи наваристый буряковый борщ, уже успела остыть сковорода с яичницей на сале. Он уже успел расспросить всех соседей. Даже ходил на ферму. Одна из доярок вроде бы видела, как чужой человек шел через скошенное поле. Но затем ее окликнули, и она потеряла незнакомца из виду.

Может, загостил у кого? Лишь бы к Дудочке не забрел. Так ведь его предупредили!

Обнадежив себя, старик отправился задавать корм скотине.

Загадка миргородской лужи

Эту необыкновенную лужу открыл миру Николай Васильевич Гоголь в своей “Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем”.

“Если будете подходить к площади, то, верно, на время остановитесь полюбоваться видом: на ней находится лужа, удивительная лужа! единственная, какую только вам удавалось когда видеть! Она занимает почти всю площадь. Прекрасная лужа!”

И далее автор ссылается на миргородского городничего, который называл это водное пространство озером.

Гоголь – великий мистификатор и гениальный создатель фантастических персонажей и образов. Но миргородская лужа отнюдь не плод воображения классика русской литературы. Она списана, что называется, с натуры.

Лужа эта отличалась еще тем, что не только не усыхала, но и не роняла своего уровня даже в засушливые периоды лета. Пробовали засыпать ее песком и щебенкой, но земля словно прогибалась, а лужа не меняла своих очертаний. Делали отводные канавки – тоже не помогало. Время от времени, когда ожидался приезд важного начальства из Полтавы, пожарные выкачивали воду из лужи трубой. Но проходило два-три дня, и лужа снова восстанавливалась в прежних границах. В конце концов, на нее махнули рукой. Так она и красовалась, эта лужа, занимая почти всю площадь перед поветовым судом. А затем вдруг исчезла. Сама по себе. Случилось это уже после смерти Гоголя.

В 70-х годах 19-го века началась прокладка железных дорог через Полтавскую губернию. Одна из веток проходила через Миргород. На окраине города поднялось здание вокзала с прочими станционными сооружениями.

Еще когда рыли котлован, то заметили, что несколько в стороне образовалась странная лужа, которая не высыхала даже в жару. Работам она не мешала, и до поры до времени на нее не обращали внимания. Но когда начали благоустраивать территорию перед вокзалом, то оказалось, что лужа занимает всю дальнюю сторону вновь образованной привокзальной площади. Лужу засыпали щебнем, а тот утрамбовали. Но прошло совсем немного времени, как лужа появилась вновь. На том же самом месте!

Удивительно, но она просуществовала без малого сто лет, вплоть до 60-х годов 20-го века!

В те времена на бальнеологический курорт Миргорода, образованный еще в 1914 году, приезжали по профсоюзным путевкам со всего Советского Союза.

Проходил здесь курс лечения и наш земляк А.Тимофеев.

– Хорошо помню эту картину, – вспоминает он. – Небольшое уютное здание вокзала, памятник Гоголю на перроне, ступеньки, ведущие на площадь… Всю дальнюю сторону площади занимала большая живописная лужа, подступавшая к заборам, за которыми белели хаты под камышовыми крышами в окружении яблонь и вишен. В луже лежали два или три черно-пестрых хряка миргородской породы, плавали утки.

Этот экзотический пейзаж непроизвольно вызывал в воображении гоголевские образы, и оттого, наверное, так прочно ложился в память.

“О, гоголевская лужа!” – вырвалось у моего спутника.

Я обратил внимание на такую деталь: сбоку от площади находился небольшой сквер, а в нем – колонка с сильным напором воды. Какие-то пассажиры как раз мыли там яблоки и огурцы. Я поначалу решил, что от этой колонки и натекла лужа. Но, присмотревшись, понял: нет, вода из-под колонки утекала в другую сторону.

Находясь на курорте, продолжает Тимофеев, я выяснил, что замечательную лужу приметили практически все, кто приехал сюда впервые. Те же, кто уже побывал в Миргороде прежде, отмечали, что лужа не меняет своих очертаний, по крайней мере, в летне-осенний период. Местные жители из обслуживающего персонала на расспросы отвечали, что привокзальную лужу засыпают песком и щебнем каждый год, но она появляется снова и снова.

Среди нас был отдыхающий, который доказывал, что такую необыкновенную лужу нельзя уничтожать. Наоборот, из нее нужно сделать городскую достопримечательность, своеобразный литературный памятник, связанный с ранним творчеством Гоголя. Обнести ее плетеным тыном, пустить по нему хмель, повесить на колья горшки и приводить сюда экскурсии. Почему бы и нет?

Тем не менее, в 60-х годах “миргородская лужа” исчезла с привокзальной площади.

Очевидно, шутки и остроты со стороны гостей города по поводу этого уникального природного объекта исчерпали запас терпения районной администрации, и она отдала соответствующее распоряжение.

Вот что рассказал местный краевед И.Сидорук:

– Вы, наверное, слышали о таком явлении, как “блуждающие озера”? Есть такие озера, которые внезапно исчезают, а затем появляются уже на новом месте. Самое знаменитое из них – озеро Лобнор в Китае. Так почему бы не быть и “блуждающим лужам”? Ведь большая лужа – это, по сути, и есть маленькое озеро. Недаром же сам Николай Васильевич назвал нашу “миргородскую лужу” устами городничего “озером”.

Я полагаю, под нашим городом существует мощное подземное течение грунтовых, причем сильно минерализованных вод. Иногда эти воды находят выход на поверхность и образуют то, что в обиходе называется лужей. Понятно, что такую лужу невозможно осушить ни засыпкой, ни откачиванием воды. Понятно и то, почему даже в засуху уровень воды в ней остается неизменным. Но такую лужу можно ликвидировать, дав подземной воде выход на поверхность в другом месте. Очевидно, что когда строили миргородский вокзал, но при земляных работах нарушили некий баланс, и “блуждающая” лужа нашла для себя новое ложе. Почти на целый век!

А затем, в 60-х годах прошлого столетия, дорожники выполнили водоотвод в сторону проходящего неподалеку шляха на Великие Сорочинцы, вдоль которого тянутся неглубокие яры и балки. В один из этих яров, надо полагать, и переместилась знаменитая “миргородская лужа”. Но ее история, уверен, еще не закончена. В любой момент, в силу непредвиденного внешнего воздействия, луж�