Читать книгу: «Futurum», страница 2

– Лучше всего просто исчезнуть… уйти… забыть всё… забыть… – тихо бормотал Кожин, скорее уговаривая самого себя.

Врач, мягко улыбнувшись ему, тихо покачала головой.

– Вы сильный человек, Сергей Николаевич! – уверенно сказала она и после паузы ласково повторила: – Со временем станет легче… Лекарства должны помочь… если что – подберем другие препараты… А если вы всё-таки отважитесь на регулярные встречи с психологом… – тут она осеклась, пораженная глазами бывшего физика, из которых, казалось, просто сочилась боль.

– Главное сейчас – не сломаться… – пробормотала врач и добавила: – Поверьте, вы справитесь!

Кожин усмехнулся. Но ему стало легче – боль ушла.

Глава 2

Старенький синий «Рено» Кожина мягко затормозил неподалеку от серого панельного дома. Барахлящий мотор, немного поурчав и напоследок смачно чихнув, замолчал – и в салоне повисла тяжелая удушающая тишина, невыносимая для Кожина. Он поморщился, помотал головой из стороны в сторону, уже собрался было выходить.

Пам… Пам… Пам…

Вдруг едва слышно раздалось в машине, будто кто-то робко постучал Кожину по стеклу. Он вздрогнул обернулся, но – возле машины никого не было… И понял – на лобовое окно начали падать первые крупные капли дождя.

Кожин огляделся по сторонам. Во дворе, несмотря на ранний вечер, совершенно не было людей – ни возвращавшихся с работы жителей, ни случайных прохожих, даже куда-то исчезли постоянно играющие около подъезда дети. Ветра, судя по всему, тоже не было – ни один из редких листиков, ещё оставшихся на деревьях, не шелохнулся… И Кожин неожиданно вспомнил, как в раннем детстве представлял, что ветер, устав шалить, уходил куда-то поиграть вместе со своими друзьями. Кто были его друзья, он так и не придумал, но тогда ему очень хотелось оказаться среди них… Кожин криво усмехнулся.

Как же мало надо в детстве для счастья! И как же в детстве ты это самое счастье не ценишь! – подумал он и открыл дверь машины.

Резкий, а потому – злой, скрип двери, казалось, эхом разнёсся по пустой улице. Кожин медленно вылез наружу, закрыл дверь на замок, и тут же поежился – влажный холод осени мгновенно пролез сквозь его расстёгнутое пальто. Так что Кожин, быстро застегнувшись, торопливо направился к подъезду.

В воздухе царил терпкий запах увядшей травы, гнили и прелой листвы – запах тлена и умирания… Настроение у Кожина, и без того неважное, окончательно испортилось. Его шаги становились медленнее – вновь вернулись тяжёлые мысли… Не было ни радости возвращения домой, ни чувства облегчения – одна усталость от понимания бессмысленности жизни, которая всё продолжала против его воли куда-то двигаться, трепыхаться. Окончательно свести с ней счеты Кожин не решался, а вновь найти смысл существования – пока не мог… И это – бесило его!

Между тем, всё вокруг погрузилось в тихий монотонный шум постоянно усилившегося дождя. Под ногами «чавкали» покрытые грязью и плесенью опавшие листья. Вдруг разом включились – явно раньше времени, ведь было ещё довольно светло – уличные фонари. От неожиданности Кожин дернулся и едва не поскользнулся на куче желто-красной листвы, оказавшейся у него под ногами. Он чуть не упал, но все-таки удержался на ногах.

Кожин в сердцах сплюнул, и резко прибавил шага. Вдруг – перед ним возникла высокая худощавая фигура, выглядевшая особенно хрупкой среди вечернего сумрака. Казалось, она сама была из него соткана. Старуха… Изношенная одежду, блеклая в свете редких фонарей, подчеркивала её дряхлость и нищету… Спутанные и растрепанные волосы свешивались седыми паклями на испещренное морщинами лицо. А глаза тонули в глубоких впадинах глазниц.

– Эй, молодой-красивый… дай скажу, что на сердце, на душе… – резко выдохнула она речитативом явно давно заученную фразу.

Кожин понял, что перед ним – старая цыганка.

– Да, ну тебя… – буркнул он недовольно. – Отстань!

Он попытался пройти мимо неё, но старуха с неожиданной для её возраста скоростью бросилась к нему и крепко вцепилась в его руку. Кожин вскрикнул от боли.

– С ума сошла?! – зашипел он яростно. – Пусти! Пусти, дура! Больно!

Но гадалка, повернула его руку ладонью вверх и впилась в неё взглядом. И тут же – отшатнулась в ужасе.

– Отстань! – продолжал раздраженный Кожин, с трудом отдергивая руку. – Я всё равно в это не верю.

– Да я и сама в такое не верю… Я такого никогда не видела… – сказала гадалка вроде бы сама себе и добавила: – Но по линиям на руке, ты давно уже и не ты… Ты – начало! Начало конца! – и она разразилась диким хохотом.

В этот момент уличный фонарь неподалеку, издав шипящий звук, вдруг хаотично заморгал, затрещал… И – мощный электрический разряд выбил из-под лампочки в разные стороны целый сноп искр, которые исказили лицо старухи странными тенями.

У Кожина перехватило дыхание от ужаса.

– Ну, хочешь узнать свою судьбу? – тихо спросила его старуха.

– Т-ты к-кто? – заикаясь, спросил её Кожин чужим, охрипшим голосом.

Старуха снова захохотала, и подняла на него свои белёсые глаза, от которых по спине Кожина пробежали колючие мурашки! Эти глаза давно потеряли способность видеть окружающий мир – старуха была слепа, на Кожина глядели два огромных белых бельма. В ужасе он шагнул назад, но костлявая рука с крючковатыми пальцами снова схватила его за рукав пальто и сильно дёрнула на себя.

Кожин от неожиданности налетел на старуху, едва не сбив её с ног. В нос ударил густой и неприятный запах, голова закружилась от её смрадного дыхания. А старуха забормотала что-то невнятное, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Кожин же – замер, не смея оторвать взгляда от её ужасных глазниц.

Как-будто издалека до него стал доноситься шёпот старухи, состоящий из непонятных отрывистых слов – то ли молитв, то ли проклятий… а быть может, то и другое одновременно. А затем он уже отчетливо услышал:

– Ты идешь дорогой страданий… горечи и потерь… Наступает новое время… все люди уйдут в небытие… все уйдут… не будет больше мира… и жизни в нем не будет…

Кожин хотел было вырваться, убежать от неё, но тело не слушалось – он не мог даже шелохнуться…

Вдруг, старуха резко отдёрнула от него свою руку и отступила назад, снова заходясь в безумном хохоте, внезапно – прервавшемся судорожным кашлем.

Кожин сразу пришел в себя и бросился прочь, не разбирая дороги, стремясь поскорее скрыться от охватившего ужаса! Его бил озноб, липкий пот стекал со лба, а сердце стучало, точно отбойный молоток.

Кожин подлетел к подъезду, тяжело дыша и обливаясь потом, торопливо рванув на себя дверь подъезда, и тут же закрыл её за собой. Затем бросился мимо лифта к лестничному пролету и побежал вверх по лестнице.

Где-то между этажей вдруг пришел в себя.

Да что за черт! Совсем уже сдал! Психика не к черту… – раздраженно подумал он, задыхаясь от быстрого бега. – Мало ли сумасшедших… Что на каждого реагировать?! Нет, права врачиха – нужно за лекарства браться…

Он пытался себя успокоить, но так и не смог.