Читать книгу: «Стрелы моей любви», страница 2

3.

Из-за возникшей по моей милости заминки мы с Алексом пришли к карьеру последними и вынужденно заняли оставшийся, довольно устаревший квадроцикл.

– Опоздавшим – все самое лучшее, да? – спросила я у парня, проводившего инструктаж по технике безопасности.

– Больше мне вам предложить нечего. – Протянув нам два черных шлема, он продолжил монотонно рассказывать о маршруте, который нам разрешено пройти.

Устав слушать, я подошла к нашему слегка ржавому транспорту и, нацепив шлем, устроилась впритык к багажнику. Удобством мое положение и не пахло, да и не прельщало мне болтаться позади Александра, как какой-то довесок. Но и за руль мне было нельзя – слишком велик шанс испугаться и спрыгнуть с квадроцикла прямо на ходу.

– Готова? – коротко осведомился о моем настрое Алекс. Ключи, зажатые в его широкой ладони, навеяли воспоминания, и я зажмурилась, чтобы отогнать возникший перед глазами морок.

– Поехали уже, – отозвалась я и тут же удивилась враждебному звучанию собственного голоса.

– Если не хочешь, зачем делаешь?

– А ты типа знаешь, чего я хочу?

– Это же очевидно. Сначала сидела в стороне от всех на пляже, а сейчас ведешь себя так, будто делаешь мне одолжение. Не похоже, что ты рада здесь находиться.

– Хорошо, Виллем-как там тебя еще зовут, ты меня раскусил, а теперь садись и заводи уже этот драндулет. – Когда он не сдвинулся с места, я добавила: – Ладно, можем постоять здесь еще примерно вечность.

– Ого. А я все гадал: мне тогда показалось или ты и правда ужасная грубиянка?

– Ну, раз мы все выяснили, может поедем наконец? – Похлопав по свободному месту, я отвернулась.

Когда Алекс взобрался на квадроцикл, мне пришлось отстраниться, чтобы не соприкасаться с его телом, но мои ноги то и дело находили его, и это было сущей пыткой.

Благополучно приземлившись после первой возвышенности, я удивилась невозмутимости, с которой ее преодолела. Александр вел осторожно, но мне не внушал доверия транспорт, который нам достался. Казалось, он рассыпется на запчасти прямо под нами, однако неведомая сила продолжала нести его вперед через искусственные барханы.

Думала, будет хуже. Страшнее и нервознее. Но, пока мы ехали, я почти не вспоминала брата. В какой-то момент меня даже повело вперед, и моя голова ненадолго оказалась на спине Алекса. Быстро привыкнув к тряске и громким рычащим звукам квадроцикла, я расслабилась и потеряла бдительность. Это и стало моей фатальной ошибкой.

Когда нас неожиданно занесло на повороте, я покрепче вцепилась в багажник, дабы не упасть. Так что, когда мы резко перевернулись, я, в отличие от улетевшего в сторону водителя, оказалась лежать под тяжелой железной махиной, придавившей мне правую руку.

– Нина!

Истошный вопль Александра привел меня в дикий ужас. Неужели все настолько плохо? С моей точки зрения ничего катастрофического не произошло. Подумаешь, тело погребено под квадроциклом. Я попыталась выбраться самостоятельно, но мне тут же велели не двигаться.

– Оставайтесь на месте. Я уже вызвал скорую. – Это был сотрудник проката, который нас инструктировал (судя по всему, довольно плохо, раз мы оказались в подобной ситуации).

Скорая помощь означала больницу. Больница – что кто-то обязательно свяжется с моей семьей. А моя семья еще не оправилась от прошлой аварии, произошедшей с братом. Им до повторного нервного срыва только покалеченной меня и не хватало. Боль, пронзившая всю руку, была ничто по сравнению с чувством вины, которое меня охватило.

Наплевав на призыв сохранять неподвижность, я с силой оттолкнула от себя квадроцикл и отползла в сторону.

– Что ты делаешь?! – возмутился тут же оказавшийся рядом Александр.

– То, что надо, – пробормотала я, поднимаясь на ноги.

– Ни к чему хорошему твое упрямство не приведет.

– Как и поездка с тобой за рулем. – Заметив странный блеск в его светлых глазах, я решила его добить и спросила: – Что это вообще было? Ты что, не умеешь водить?

– Я не часто езжу на мототранспорте, но перевернулись мы не из-за этого. Кажется, колесо наехало на…

– Значит, случайность? – перебила я его.

– Да, – неуверенно ответил Алекс.

– Тогда ладно. Но я все равно завидую Дане, который поехал с Кирой, а не с тобой.

– Не хочу тебя пугать, но, по-моему, тебе нужно срочно в больницу. Твоя рука…

– С ней все нормально.

– Нет, не нормально, – возразил он и, подойдя ближе, дотронулся до моего покрасневшего запястья.

– Ай! – Подпрыгнув от пронзившей меня боли, я огляделась.

Вдалеке виднелась целая колонна квадроциклов, беспечно бороздящих песчаные холмы. Мне вдруг стало невыносимо горько от того, что именно со мной случилась эта беда. Попытка бросить себе вызов и доказать, что меня не сломить, провалилась, и теперь не оставалось ничего другого, как признать, что все плохо.

– Ладно, – сдалась я, прижимая к груди вибрирующую ладонь, – дождусь скорую.

– Машина не сможет сюда подъехать, – сообщил инструктор. – Сможете сами дойти до дороги возле пляжа?

– Нет, вам придется нести меня на спине, – обронила я, уже уходя.

Александр плелся где-то позади, не предпринимая попыток завязать со мной разговор. Меня это более чем устраивало. Все, о чем я могла сейчас думать, это стрельба из лука, ведь есть такие травмы, от которых нельзя оправиться и вернуться в спорт.

Вспомнив, что не мне одной нужна путевка на чемпионат страны, я обернулась.

– Ты цел?

– Не знаю, – честно признался Алекс. – Может, немного ударился при падении. Но, кажется, ничего страшного.

Я привыкла, что большинство спортсменов, даже самых юных, кажутся старше своих лет за счет силы духа, которой они обладают. Но сейчас, словно взглянув на все случившееся со стороны, я осознала, что мы с Александром всего лишь перепуганные злосчастным падением вчерашние подростки.

– Покажись врачу, – посоветовала я ему и, отвернувшись, продолжила идти.

Его шаги вдруг ускорились, и он быстро поравнялся со мной.

– Похоже, наша завтрашняя дуэль отменяется.

– Так боялся проиграть, что подстроил аварию? – попыталась я пошутить.

Присвистнув, Алекс поправил воротник своей гавайской рубашки и неожиданно закашлялся.

– Что с тобой?

– Песка наглотался, – объяснил он и, высунув язык, начал с отвращением вытирать его ладонью.

– Вкусно было? – Взглянув на него боковым зрением, я не смогла сдержать ухмылку.

– Тебя всегда забавляют чужие страдания?

– Только твои, Виллем-как там тебя еще зовут.

– Я это запомню. Как и твои прошлогодние слова.

– Зачем?

– Да так, – пожал он плечами. – Собираю на тебя досье.

– Как страшно. – Мы почти добрались до пляжа, и я, завидев озеро, перешла на быстрый шаг. – Жаль, но в угрозах ты не так хорош, как в стрельбе из лука.

– Ты только что признала, что я хорош, или мне послышалось?

– Это галлюцинации, ты съел слишком много радиоактивного песка.

Показались огни скорой помощи, припаркованной возле вышки спасателя, и я невольно поежилась. Бросила беспомощный и полный страданий взгляд на идущего рядом Александра, на что он виновато понурил голову. Резко остановившись, я протянула здоровую руку к прядям его темных волос, спадающих на лоб беспорядочным каскадом, и машинально стряхнула с них крошечные песчинки.

– Для твоего же блага – больше никогда не садись за руль квадроцикла, – тихо сказала я и, не дожидаясь ответа, побежала в сторону машины скорой помощи.

Призрачная надежда на благополучный исход отчаянно билась в груди, но подсознательно я готовилась к худшему. Закрытый перелом, вывих сустава, разрыв связок. Один за другим в памяти всплывали всевозможные диагнозы, которые ставили знакомым спортсменам, и я не знала, как и куда спрятаться от этих тягостных мыслей.

Пока фельдшер проводил первичный осмотр моей поврежденной руки, я сидела, плотно сжав челюсти и шумно дыша. Боль притупилась, но на глаза все равно навернулись слезы.

Вспомнился мамин поздний звонок, прервавший мою прогулку по ночному городу с Кити и ее друзьями по компьютерному клубу. Этому неприятному звуку предшествовали поход в кинотеатр и плеяда дурацких шуток. Звонкий, почти хрюкающий смех и пальцы, перепачканные в жирное масло из-за картофеля фри. Я громче всех заявляла о планах на будущее, однако, договорив с мамой, перевела телефон в пожизненный беззвучный режим и закрылась от всех, кого знала.

– Боже мой! Нина, ты как? – появившаяся у дверей скорой подруга заставила меня вернуться в реальность.

Как и в прошлый раз, Кити не позволила мне замкнуться в своем несчастии и одним своим присутствием привела меня в чувство.

– Я цела, – заверила я ее и для пущей убедительности вскинула подбородок.

– Это не совсем так, – возразил фельдшер. – У вас сильный ушиб правой кисти и вывих локтевого сустава. Возможно, рентген покажет что-то еще.

– А пальцы точно не сломаны? – робко переспросила я. – Очень больно…

– На перелом или разрыв связок не похоже. Больше скажет травматолог в больнице. Мы вас сейчас отвезем.

– Можно мне тоже поехать? – с надеждой в голосе уточнила Кити, готовая в любую секунду запрыгнуть в машину.

– Не нужно, – мягко отказала я ей. – Со мной все нормально, ты же видишь. Лучше вернись на вечеринку и… короче, насладись последним днем лета, ладно?

– Не будь такой, – обиженно пробормотала подруга, но спорить не стала. Не дожидаясь, пока мы уедем, она попятилась в сторону озера, однако ее взгляд по-прежнему был прикован к моей руке.

Кити лучше других понимала, чем для меня обернется эта травма. Я больше не смогу отвлекаться от происходящего в семье на стрельбу из лука и вернусь к тому, с чего начала три месяца назад, когда Женя попал в больницу. Вновь помешаюсь на собственном горе и стану бесконечно несчастной сестрой едва не погибшего в аварии брата.

Уезжая с пляжа, я мельком увидела Виллема-Александра, обнимающего за плечи опечаленную Кити. Если нарастающая с каждой секундой боль в моей руке поможет им сойтись, то так и быть – я не стану сильно расстраиваться.

Кто знает, может в будущем мне даже удастся пошутить на эту тему на их полной счастливых улыбок свадьбе?..

4.

Монотонно помешивая тыквенный суп, мама укоризненно смотрела на ортез на моей руке – его наложили сразу после вправления локтевого сустава. Вывих оказался неосложненным, поэтому срок иммобилизации составлял примерно три недели, что лично я считала огромной удачей. Но родители, разумеется, придерживались иного мнения.

С их точки зрения я либо растеряла остатки инстинкта самосохранения, либо сделала это специально, чтобы покалечиться вслед за братом. Ничего из того, что они мне говорили, не соответствовало действительности, да и не пыталась я отыскать в их обвинениях хотя бы крупицу здравого смысла. Когда твои дети страдают, ты, должно быть, лишаешься всякого покоя и не находишь его до тех пор, пока им не станет лучше.

Как бы я ни хотела утешить расстроенную маму, у меня не получалось подобрать нужных слов. Сорок минут мучительной тишины мы посматривали друг на друга, так и не решаясь начать разговор. К счастью, в кухне появился отец, наскоро обтирающий полотенцем мокрую после душа голову. Он всю ночь просидел без сна, работая над строительным проектом очередного объекта, и проснулся только ближе к обеду.

– Утро доброе, птички мои. – Улыбаясь, он подошел к маме и оставил легкий поцелуй на ее щеке.

Он называл нас так с тех давних времен, когда мы распевали детские песенки, сидя в моей комнате. Сочетание наших мелодичных голосов напоминало ему то заливистую трель, то утреннее щебетание разноперых пташек за окном. На самом деле ни я, ни мама не отличались сильным вокалом, но, собираясь вместе, мы звучали вполне неплохо и даже мило.

– Как рука? – поинтересовался отец, сев напротив меня за столом.

– Без изменений, – коротко ответила я, стараясь не встречаться с его наверняка встревоженным взглядом.

– Я так понял, в институт ты сегодня не поехала?

– Не вижу смысла идти туда, раз не могу писать конспекты.

– Ты могла хотя бы слушать, – возразила внезапно включившаяся в разговор мама.

– Верно, – согласился с ней папа. – Прослушать лекцию – уже половина дела.

– Я все равно ничего не запомню.

– Запомнишь, если не будешь витать в облаках, как в школе. – Мама поставила передо мной глубокую миску, наполненную супом. Посыпав его сверху поджаренным беконом и тыквенными семечками, она добавила: – Ешь давай. Приятного аппетита.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я и потянулась за ложкой.

– И все же! – эмоционально начала мама. – Не понимаю, как ты могла пойти на такое после всего, что случилось с Женей!

– Тата, – ласково обратился к ней папа, – не надо.

– Нет! Я все же скажу это. Чем ты думала, когда садилась на этот чертов квадроцикл?! Ты хотя бы сомневалась или стремглав понеслась навстречу опасности?

Этот взрыв был ожидаем – я готовилась к нему со вчерашнего вечера, с того самого момента, как они приехали за мной в больницу. Но мне все равно оказалось нечего ей ответить. Как объяснить непреодолимое желание жить, несмотря на каждодневный страх этой самой жизни? Как донести до родителей мысль, что только таким методом проб и ошибок я могу отыскать путь к освобождению от страха и боли?

– Простите, – только и смогла вымолвить я.

– Она не хотела нас расстроить, – сказал папа. – Правда, Нина?

Кивнув, я поерзала на стуле.

– Можно мне уже поесть?

– Ешь, – разрешила мама и тут же пригрозила: – но мы еще не раз вернемся к этому разговору.

Ну, конечно, разговоры! Та часть повседневности, которая давалась мне тяжелее всего. Разве горстка тщательно подобранных слов способна выразить наши подлинные чувства? Даже в выпущенной из лука стреле куда больше смысла.

Покончив с обедом, я отправилась в больницу, чтобы навестить брата. Как обычно, устроилась в кресле, стоявшем напротив его койки, и взяла со стола первую попавшуюся в руки книгу. Мама с папой каждый день читали ему что-нибудь вслух, надеясь, что знакомые голоса заставят его проснуться.

Я же, в отличие от родителей, приходя к Жене, неизменно молчала. Даже дышать старалась потише, точно боялась спугнуть притаившуюся в его теле душу, готовую в любой момент выпорхнуть и покинуть нас навсегда.

Узнай он о случившемся со мной накануне, рассмеялся бы до колик в животе. Его забавляли все неприятности, в которые мне доводилось попадать. Мы были ровесниками, но он относился ко мне как к вечному ребенку, за которым нужно приглядывать, и даже появление в моих руках лука и стрел не смогло его переубедить.

Меня утешала мысль, что он застал мои, пусть и незначительные, но все же успехи. Побывал на соревнованиях, где я показала достойные результаты. Узнал и увидел, какой сильной и храброй может быть его двойняшка. Я как могла убеждала себя, что накопила достаточно воспоминаний, чтобы продержаться и прожить прекрасную жизнь, несмотря ни на что. Но правда заключилась в том, что я не верила ни в какое «долго и счастливо» без брата.

Вернувшись домой, я переоделась в спортивный костюм и по привычке направилась в сторону Академии, где вот-вот должна была начаться тренировка. Мне даже не пришлось объяснять свой уход родителям, засевшим в гостинице за просмотром очередной медицинской драмы. Понятия не имею, что они надеялись в них найти – поддержку или беспроигрышный способ спасти Женю – но они никогда не отрывались от экрана, что бы ни происходило вокруг.

Новый район, в который переехала наша семья четыре года назад, располагался вдоль огромного, самого протяженного в стране яблоневого сада. Летние сорта – самые немногочисленные из-за их чересчур быстрого перезревания, поэтому основная пора сборки плодов приходилась именно на осень. Приблизившись к раскидистым ароматным деревьям, я вдохнула терпкую сладость спелых фруктов, и она тут же вскружила мне голову.

Решив пройтись по своему излюбленному маршруту, я свернула на знакомую тропинку и двинулась в сторону остановки, от которой всегда отходил автобус до Академии.

Люди, которые встречались мне по дороге, обращали внимание на мою поврежденную руку, а некоторые из них даже награждали меня коротким сочувствующим взглядом. Охваченная приступом неловкости, я натянула на голову черный капюшон и, стараясь ни на кого больше не смотреть, побрела дальше.

Подошвы поношенных серых кроссовок цеплялись за асфальт, а в наушниках играла подборка тоскливых треков, способных убить любое, даже самое приподнятое настроение. Но я все равно старалась не терять присутствия духа: воображала, как полная сил и уверенности вернусь к тренировкам и как однажды на рассвете услышу знакомый голос, доносящийся из комнаты брата.

От водоворота мыслей меня отвлек легкий толчок в плечо. Обернувшись и увидев Виллема-Александра с сумкой для лука на плече, я убрала наушники в карман и спросила:

– Почему ты здесь?

– Я уже давно живу в этом районе. – Он рассеяно махнул в сторону россыпи частных домов, и я заметила характерную для лучников мозоль на внешнем сгибе его большого пальца.

– А раньше ты где жил?

– Точно не здесь. – Усмехнувшись, Алекс отошел в сторону, чтобы не мешать остальным прохожим.

Никак не отреагировав на его очевидный отказ поддержать бессмысленную болтовню, я вспомнила, что мне вовсе не нужно идти вместе с ним к остановке и развернулась, чтобы уйти в противоположном направлении.

– Подожди! – На его лице отражалась целая гамма непонятных мне чувств, но я все равно замерла на месте, позволяя ему высказаться.

– В чем дело?

– Хорошо, что мы столкнулись. Я как раз собирался назначить тебе встречу, чтобы извиниться.

– Мы же сошлись на том, что это была случайность, – припомнила я. – И твоей вины в произошедшей аварии нет.

– Да, но мне все равно следовало извиниться, ведь ты пострадала и все такое…

Бегающий взгляд серо-голубых глаз, натянутая улыбка, странные суетливые движения – все выдавало в нем неискренность этого порыва. Кажется, он и сам не верил словам, которые говорил, и это заставило меня задуматься.

– Почему ты это делаешь? – поинтересовалась я, пытливо сощурившись.

– О чем ты? – растерялся Александр.

– Это Кити тебя надоумила? – Зная подругу, я бы совсем этому не удивилась. Она всегда выступала за дипломатичное разрешение конфликтов и никогда не чуралась унизительных и совершенно не нужных извинений.

– Да, но я целиком и полностью с ней согласен.

– Как странно. Не считаешь себя виноватым, но зачем-то просишь у меня прощения.

– Потому что так…

– Будет правильно? – перебила я его. – Мне это не нужно, не утруждай себя.

– Неужели так трудно принять извинения и разойтись на хорошей ноте? – Недоуменно вскинув брови, он нервно взъерошил темно-каштановые волосы на макушке. – Тебе обязательно все усложнять?

– Думай, что хочешь. Я пойду.

– Что насчет института?

Вспомнив, что мы не только поступили на один факультет спортивной подготовки в стрелковых видах спорта, но и оказались в одной группе, я медленно обернулась.

– А что с ним?

– Тебя не было на сегодняшних лекциях.

– Спасибо, что сказал, а то бы я ни за что не догадалась.

– Ты и дальше собираешься прогуливать? – раздраженно осведомился Алекс.

– А ты не видишь этот ортез у меня на руке? – Кивнув подбородком на фиксирующую повязку, я демонстративно закатила глаза.

– Если не хочешь принимать мои извинения, позволь тогда писать за тебя лекции.

– Это тоже идея Кити? – сразу догадалась я.

– Ей тяжело из-за того, что вы больше не учитесь вместе, и она не может тебе помочь.

– Значит, вы в сговоре, – кивнула я самой себе. – Расслабься, Виллем-как там тебя еще зовут, я с этим разберусь. Гарантирую, у Кити не будет к тебе никаких претензий, и вы без проблем продолжите то, что начали.

– То, что начали? – переспросил он, потупив растерянный взгляд.

– Ну, отношения или что там у вас происходит…? – Мне и правда было интересно, как далеко они смогли продвинуться за вчерашний, проведенный в одной компании день. Может, когда меня увезли в больницу, им удалось отделиться от толпы и побыть какое-то время наедине друг с другом?

– Ничего такого, – неубедительно возразил он мне. – Но я не хочу ее разочаровать или типа того.

– Не разочаруешь, – заверила я его, – спи спокойно.

– Ладно, тогда я пойду, наверное. Тренировка вот-вот начнется.

– Увидишь моего тренера – передай привет. И скажи ему, что этот вынужденный перерыв не помешает мне занять его место. Пусть начинает паковать вещи и понемногу освобождать кабинет.

– Что? – Напряженное лицо Александра озарилось весельем. – Ты это серьезно?

– Конечно. – Кажется, уголки моих губ впервые за день дрогнули в намеке на улыбку. – После выпуска я буду претендовать на его должность.

– Ты даже в универе еще не была, а уже решила, где будешь работать?

Его внезапный смех сбил меня с толку, и я позабыла все остроумные ответы, которые знала.

– Я… Эм-м… Это просто шутка.

– Знаешь, – таинственно ухмыльнувшись, начал Алекс, – а ведь я амбидекстр. Могу писать конспект за нас двоих одновременно. Как тебе такая идея?

– Я все еще считаю, что это лишнее, хотя звучит впечатляюще.

– Покажу тебе завтра. Только приходи на пары, ладно?

Перспектива и дальше проводить все дни напролет дома не прельщала, и я неуверенно кивнула, сама не понимая, почему так быстро передумала.

– Значит, до встречи? – Довольный собой, Александр широко улыбнулся. Ему явно не терпелось рассказать обо всем этом Кити и получить ее похвалу.

– Да, до встречи.

– Поправляйся скорее, чтобы мы смогли провести нашу дуэль.

– Обязательно.

– Хотя и так очевидно, кто из нас двоих победит.

– И все же я не хочу проиграть всухую только из-за своей травмы. Так что подождем, если ты не против.

– Конечно, не против. Надеюсь, твоя рука будет в порядке.

– Ага. – Мне стало неловко из-за того, что наш разговор превратился в обмен любезностями, и я поспешила с ним попрощаться. – Ну все, мне пора.

Когда я уже развернулась, чтобы уйти, рука Александра вдруг потянулась к моей голове. Когда его пальцы рывком сорвали с нее капюшон, он посмотрел мне в глаза и вкрадчиво произнес:

– Не нужно прятаться. Есть люди, которые хотят тебя видеть.

У него не было ни единой причины говорить мне нечто подобное, и я, списав все на отчаянное желание завоевать мою лучшую подругу, молча отправилась домой.