Искусство Леонардо ДиКаприо. Этюд в светлых тонах

Глава IV. Дневник баскетболиста

«Дневник баскетболиста» («The Basketball Diaries»). 1995 год. Этот фильм произвел на меня впечатление, и я застрочила в блокноте – богатый материал для анализа актерского мастерства. Как и при анализе фильмов «Поймай меня, если сможешь», «Пляж», «Авиатор», здесь получилось больше всего записей об искусстве актерской выразительности.

Эссенция образа героя. Актеру 21 год. Леонардо ДиКаприо исполняет роль юноши младше своего возраста, школьника, увлеченно, профессионально играющего в баскетбол, «гепарда», подающего надежды на будущее спортсмена-юниора, ставшего наркоманом и поборовшего наркоманию в конце кинематографической картины. Влияние на юношу оказывают: возраст, окружение, обстановка, эмоции, чувства, желания, мысли. Он пишет в дневник.

Главному герою свойственно бурное выражение эмоций, что связано с темпераментом и характером молодого человека. Но свои чувства герой открывает нам только на страницах дневника. Главный герой не поддается воздействию других людей, Леонардо «сам в себе», как «вещь в себе» Иммануила Канта, стабилен, уравновешен в преданности своим идеалам. И все же главный герой находится в конфликте с окружающими, но не потому что желает враждовать, а для защиты от попыток проникновения в его внутренний мир.

Какие средства актерской выразительности использует Леонардо ДиКаприо для достижения воплощения этого образа? На первый план выдвигается речь, движения и мимика. В фильме «Дневник баскетболиста» невербальные и вербальные средства актерской выразительности играют равную роль в воплощении актером образа главного героя.

Невербальные средства актерской выразительности. Движения актера уверенные. Походка свободная, руки держит в карманах, что часто можно наблюдать в первых кинокартинах – здесь вспоминается прием Станиславского. Актер меняет походку тогда, когда главный герой становится на путь преступлений, его плечи приподняты, движения порывисты, часто озирается. В сценах борьбы чувствуется почерк актера, «эффект неожиданности» при нападении на противника, врага. Он с вызовом смотрит прямо людям в глаза, подбородок слегка приподнят. Во время проявления агрессии появляется «звериный оскал», подбородок выпячивается, ходят желваки, вздуваются вены на шее.

Подвижная мимика, гримасы свободны и не ограничены контролем и соответствием образу «держать лицо».

В фильме «Дневник баскетболиста» актер использует множество мимических миниатюр. Когда главный герой понимает, что человек, задавший ему вопрос, хочет услышать от него заведомо известный ответ, актер, чтобы уверить собеседника в том, что он согласен с интервьюером, кивает, уголки рта опускаются в «улыбке скептика», что означает «я не согласен, но не скажу вам об этом, а вы думайте, что хотите, не стану вас разубеждать». Это можно описать фразой любимого мной с детства главного героя одного японского мультфильма – «может быть, да, но скорее всего, нет!» И что тут скажешь, кроме того, что это великолепно. «Улыбка скептика», опущенные уголки рта, легкое, пренебрежительное пожатие плечами является естественной психической реакцией, заключающейся в выражении сомнения по поводу сообщенной адресантом адресату информации. И только у Леонардо ДиКаприо «улыбка скептика» приобрела двойное значение: для адресанта мимическая миниатюра означает естественную эмоцию, для актера, адресата, к которому обращена информация, эмоция скрывает его настоящую мысль и чувства. «Улыбка скептика» – собственный мимический прием актера.

Вот еще одна «собственная» мимическая миниатюра Леонардо ДиКаприо, о которой я писала в главе «Жизнь этого парня», «бросок взгляда», но используемая в другом приеме. В случае, когда главный герой провинился, актер выражает это, опуская голову, взгляд его перемещается в сторону, затем Леонардо ДиКаприо быстро бросает взгляд на собеседника, означающий: «я заметил ваш укор, моя совесть ответила на него, но я не желаю чувствовать себя виноватым». Затем актер-герой смотрит как прежде, берет себя в руки и оставляет вину в прошлом.

Когда главный герой, точнее, Леонардо ДиКаприо, плачет, на лице актера между бровей пролегают мимические морщины, внутренние края бровей приподнимаются кверху, и тогда линия бровей образует воображаемый треугольник, «брови домиком», достижение эффекта которых в реальности является сложным для многих людей.

Когда что-либо вызывает интерес у главного героя, уголки рта актера приподнимаются, линия губ превращается в тонкую волнообразно изогнутую симметричную линию, в «кошачью улыбку». «Кошачья улыбка» свойственна только юноше-Леонардо. Повзрослев, актер спрятал «детскую» улыбку в первых фильмах из списка его фильмографии. Все закономерно и соответствует эволюции актера и взрослению человека.

В начале фильма взгляд актера постоянно перемещается, он смотрит на мир с интересом, «изучает», «любит» окружающих людей, предметы, явления, события. Живой взгляд, даже несмотря на тяжелую обстановку вокруг – это сила жизни и характер актера-героя.

В минуты отчаяния, одиночества главного героя, Леонардо ДиКаприо обращает к небу (сейчас начнутся комплименты) потрясающий, завораживающий взгляд, который Вы, уважаемый зритель и читатель, можете увидеть во многих фильмах, например, в фильмах «Человек в железной маске», «Великий Гэтсби». Этот взгляд обращается к небу с внутренним вопросом к Вселенной: «Почему? Я безгранично верю тебе, но почему?…»

У актера высокая степень рефлексии во всех фильмах, исключая фильмы, роли в которых требуют эмоциональной ограниченности. Главный герой реагирует на события и явления, действия других людей как настоящий, чувствующий человек.

Речь как вербальное средство актерской выразительности в фильме в основном представлена ненормативной лексикой. В минуты возмущения и недовольства голос актера звучит с надрывом, но без истерических ноток.

Во взаимодействии с другими актерами-героями как с героями фильма актер внимателен, общителен. В разговоре обращается взглядом к каждому собеседнику, ища понимания, столь необходимого молодому человеку в этом возрасте. Во взаимодействии с предметами проявляется изящная небрежность: когда актер берет предметы, кончики пальцев смыкаются, кисть руки утончается.

Все средства актерской выразительности сливаются воедино в переломный момент, в сцене ломки главного героя. Он беспорядочно двигает руками и ногами, подгибает колени, лихорадочно дрожит, выражаясь физиологическим языком судебной экспертизы, происходит обильное выделение слюны, актер весь в слезах, поту. Такое происходит, когда человек испытывает боль, но терпит ее, так как ничего не может с ней поделать. Актер без истерики рыдает. Истерика наступает в конце, когда главный герой осознает, что его попытки вызвать жалость у знакомого не увенчались успехом. Только спустя время главный герой побеждает наркоманию. Так завершается эволюция образа главного героя. Я же, проснувшись утром после просмотра фильма, почувствовала боль во всем теле, видимо, все мышцы напряглись в сцене ломки, тем не менее, визуально я сидела спокойно – пример акримонии актера и акритера зрителя (см. Терминологический словарь).

В конце фильма, когда актер выступает перед зрителями против наркомании, наступает кульминация в раскрытии образа героя в исполняемой Леонардо ДиКаприо роли. В конце фильма актер «выпрямляет» осанку главного героя, у него свежее, гладкое, уже без мимических морщин героя-наркомана, лицо, светлый, чистый, уверенный взгляд, приподнятый подбородок. При обращении к зрителю актер приподнимает брови, линия рта распрямляется, кожа на лбу становится гладкой, подбородок приподнимается, голова слегка наклоняется в сторону, как и в фильме «Титаник». Воплощение убедительности в общении с другими актерами, зрителями. Мэтр сказал бы «верю».

Сон Шерлока Холмса прервала мелодия «Separate ways» Journey – многолетний звонок его мобильного телефона. Холмс мгновенно поднялся на ноги, пробежал по постели, спрыгнул на ковер и побежал на кухню, схватив трубку телефона.

– Здравствуйте, Уотсон! – Холмс вспомнил, что сегодня обещал другу приехать к нему на обед. Из-за исследования он совсем выбился из сил. Теперь морально и физически истощенный Шерлок Холмс, слушая Уотсона, прикрыл веки и от смущения тер пальцами переносицу, как человек, к которому пришло осознание, что он забыл нечто особенно важное и только сейчас вспоминает.

– Да, Уотсон, да. Уже собираюсь.

Холмс быстро привел себя в порядок. Проходя мимо шкафа цвета какао с молоком, он остановился. Ему пришла идея, как загладить вину перед другом. Холмс выдвинул нижний ящик шкафа и извлек из него коробку с диском. На обложке были изображены девушка и юноша, металлический корпус корабля. «Титаник» – было написано на коробке.

«Все по-честному: Уотсону – романтика, мне – катастрофа», – подумал двадцатисемилетний Шерлок Холмс и, улыбнувшись мальчишеской улыбкой, взял диск с собой и пошел на автобусную остановку. Фильм предвещал киноманам удивительный вечер.

Глава V. Человек в железной маске

Шерлок Холмс стоял напротив панорамного окна застекленного балкона. Он был одет в зауженные брюки, белоснежную рубашку и серый жилет. Стиль его одежды в одно и то же время подчеркивал элегантность и спортивность. В руках у Холмса была трость. Он взял ее в обе руки, поднял трость над головой и положил на плечи, свесив руки поверх нее как через перекладину. В этой позе Уотсон застал друга.

– Доброго Вам утра, Холмс!

Холмс полуобернулся по направлению к двери рабочего кабинета, сбоку посмотрев на друга.

– Доброго, Уотсон! – Холмс снова повернулся к окну. – Проходите, доктор. На кухне Вы найдете кофе и яичницу. Подкрепитесь – нас с Вами ждет дело.

– Какое дело, Холмс? Разве Вы не расследуете Дело об Известном актере в настоящий момент?

– Да, его я и расследую, и дело привело меня к истории об узнике. Взгляните, Уотсон, там, на столе.

Уотсон подошел к письменному столу и взял предмет из развязанного свертка упаковочной бумаги. Предмет оказался маской. Маской, в которой можно было бы пойти на Новогодний бал-маскарад, если бы не… Если бы не вид маски. Она была целиком выкована из толстого неотполированного металла, изъеденного коррозией. От маски так и сквозило тюремными подземельями.

– Это маска, но она – не театральный реквизит, – неуверенно начал Уотсон.

– Верно, доктор, – мысленно открыл счет победам и поражениям друга Холмс, садясь в кресло цвета слоновой кости, – продолжайте размышлять.

Подбодренный похвалой Холмса, Уотсон продолжил ход мысли.

– Маска скрывала какую-то значительную фигуру …

Холмс скептически улыбнулся, дружески дразня Уотсона. «Какое бесстыдство», – подумал доктор, – «он всегда терпеливо ждет развязки моих умозаключений!»

Холмс с озорством лукавого дитя испытующе смотрел на друга: «Уотсон, Вы все еще не поняли? – я учу Вас».

– Маска скрывала преступника, – умозаключил Уотсон.

– Такой очевидной вещи не слышал ли я раньше, Уотсон! – сказал Холмс, перекинув ногу на ногу, и, в ожидании результата интеллектуального тренинга доктора, продолжил гипнотизировать его взглядом.

– Маска скрывала особо опасного преступника … – стоя на своем, слабо сказал Уотсон. Цепочка суждений доктора только что с треском провалилась через все этажи воздвигаемой им башни умозаключения. Уотсон мысленно зажмурился от последующего за этим интеллектуального просвещения его как ученика.

– Вы не правы, Уотсон, – спокойно сказал Холмс к облегчению доктора. Холмс выдержал паузу настолько долго, насколько мог себе позволить человек рационального мышления. – Преступник тот, кто заковал узника в эту маску. – Холмс приподнял подбородок, указав направление взглядом. – Откройте файл под названием «Человек в железной маске», и Вы узнаете тайный заговор властей и оппозиции, братьев и друзей, отцов и детей.

В фильме «Человек в железной маске» («The Man in the Iron Mask») 1998 года актер воплощается в образах сразу двух героев – короля Людовика и его брата Филиппа, олицетворении Зла и Добра. Это эксперимент и одновременно полученный в его результате опыт актера при воплощении alter ego (см. Терминологический словарь).

Первый раз я посмотрела фильм в возрасте 9-10 лет. На ребенка игра актера произвела следующее действие, вызвавшее: чувство ненависти к «злому» королю и сопереживание «доброму». Вспоминаете? Как в детстве – это «плохой» герой, а это «хороший». У Леонардо ДиКаприо ювелирная точность в использовании средств актерской выразительности. Экспертиза определения психологических признаков достоверности дала бы положительный ответ. Людовик жесток. В Филиппе зритель чувствует благородство.

В образе короля актер быстро двигается, в движениях чувствуется пренебрежение к окружающим.

Леонардо ДиКаприо применяет средства актерской выразительности в соответствии с законами природы: ты даешь прочитать другому столько информации, сколько ты хочешь, чтобы он прочел, понял и принял к сведению. Например, актер через образ Людовика передает зрителю информацию о том, что король не знает слова «нет», все его желания непременно исполняются, должны быть исполнены. Он – главная, центральная фигура. От него зависят судьбы, жизни людей!

Посредством невербальных средств актерской выразительности Леонардо ДиКаприо сообщает нам и информацию о себялюбии Людовика. Актер воплощает образ с помощью движений и мимических миниатюр. Взгляд самодовольный, жесткий, выражает самоуверенность. Во взгляде всегда живость, холодность, дерзость, жестокость. Цитата одного из главных героев-мушкетеров описывает эффект, который производит взгляд Людовика: «в глазах у этого короля написано, что ему плевать на всех». Подвижные брови приподнимаются в недоумении «как, вы не знали? – я всегда прав и во всем».

Воплощая эгоизм героя короля Людовика, актер часто поправляет прическу, оправляет одежду, при любой возможности заглядывает в зеркало на собственное отражение – черта всех эгоистичных или иногда, наоборот, неуверенных в себе людей, в повседневности часто смотрящих на свое отражение в разнообразных отражающих поверхностях. Людовик постоянно приводит себя в порядок, точнее, он проверяет, что все так же идеально, как и было, как и есть, как и будет. И Леонардо ДиКаприо точно передал зрителю это воплощение себялюбия короля Людовика с помощью своего Искусства.

Переломный момент в развитии образа короля Людовика наступает, когда на балу он увидел железные маски. Леонардо ДиКаприо воплощает настоящий испуг, неподдельный, идеальный, если можно так сказать.

Для воплощения образа брата короля актер использует аналогичные средства актерской выразительности с такой альтитудой актерского мастерства, что превратил образ из негатива в позитив (см. Терминологический словарь). Движения актера осторожные, взгляд ребенка, невинного в своей первозданной чистоте. Когда мушкетеры освободили главного героя, в глазах героя-актера стояли слезы. Во взгляде были: испуг – осознание, что маска, на долгое время ставшая частью его самого, снята, и доброта и любовь – благодарность спасшим его людям. Взгляд вновь обретает трансцендентность.

Леонардо ДиКаприо в образе обоих героев смотрит другим актерам в глаза, не моргая, близко подходит, желая убедить их в том, что главный герой считает правильным, каждый из них по-своему. Актер подчеркивает родство героев, воплощая некоторое сходство короля и его брата, их врожденное достоинство. Но в остальном – это два разных человека.

Эволюция образов главных героев имеет плавную линию, оба героя остаются верны себе в главном: Людовик – жесток и эгоистичен, Филипп добр, невинен. Кульминация развития образа каждого главного героя наступает в один и тот же момент, в конце фильма, когда, после того, как Д’Артаньян заслоняет собой сына и умирает, короля Людовика заковывают в железную маску, и он занимает место брата, а Филипп переодевается в его одежду и становится королем Людовиком. Воплощение актером образов главных героев совершено по принципу, аналогичному рамочной композиции построения художественного произведения, своеобразный «футляр в футляре»: исполнение Филиппом роли брата, известного как король Людовик, и в то же время воплощение актером роли Филиппа, исполняющего роль короля. Это «Воплощение в Воплощении», и оно свершилось.

Уотсон застал Шерлока Холмса изучающим карту и держащим в руках высушенный лист какого-то растения в форме звезды, похожего на…

– Холмс, Вы?! – Уотсон вырвал лист из рук Холмса.

Холмс поморщился и продолжил исследовать карту, на которой был изображен остров. Уотсон, завладевший листом растения, ждал пояснений Шерлока Холмса.

Холмс изогнул бровь, ледяным взглядом посмотрев на доктора. Уотсон, явно ошеломленный, пытался оценить ситуацию. Видя затруднение друга, Холмс смягчился и сказал:

– Это растение с острова, карта которого находится у меня в руках. Остался один-единственный человек, знавший дорогу туда и вернувшийся обратно. В руках у меня лист марихуаны. – Холмс глянул на Уотсона. – Вы в отчаянии, доктор, как я посмотрю. За меня не беспокойтесь, лист – доказательство. Доказательство того, что Пляж – не байка, которую рассказывают туристы в прибрежных кафе и мотелях.

– Пляж? – волнение Уотсона перешло в удивление.

– Давайте посмотрим фильм, доктор, – Холмс пригласил друга присесть на диван перед экраном телевизора.