Тень Белого Тигра

– За ней я и прибыл, – кивнул Рэвон. – Уверяю, мы вас не потревожим более.

За ней, медленно думала Йонг. Кто она? Кого так не терпится получить Рэвону, что он пренебрёг безопасностью и свернул с дороги на Хансон?

Йонг следовало бы бояться, но страха не было: весь он до последней капли остался во дворце северной крепости Хэнджу, рядом с остывающим телом Юны.

«Я чую с-с-светлое Ци», – с удивлением прошипел имуги после минуты ожидания.

«Я тоже», – согласилась Йонг. Приближающаяся к ним энергия ощущалась свежим глотком воздуха, тянущимся из-за стен тюремных камер. В нём чувствовался влажный, солёный ветер. Кого держали в самой опасной тюрьме Чосона с таким редким духом?..

Двери камер позади капитана Кана открыли с тихим скрипом, и на утренний свет во двор шагнул сперва стражник, а за ним – девушка. Бедно одетая, бледная и испуганная.

Йонг вгляделась в черты её лица, выбеленные на зимнем солнце, и чуть не ахнула в голос. Представшая перед ней была как две капли воды похожа на её бывшую коллегу Харин.

Она кивнула Рэвону, будто давнему знакомому, и всего на одно безумное мгновение Йонг решила, что видит перед собой не подобие бывшей коллеги, а её саму, Харин из две тысячи двадцать четвёртого года, Харин из отдела М87 в космическом институте Пусана. Но наваждение прошло, едва она посмотрела на Йонг из-под полуопущенных ресниц.

Эта девушка могла быть только служанкой, скромной и кроткой. Даже за короткое время, что Йонг провела во дворце, взгляды слуг она выучила сполна: те смотрели чуть испуганно, или зло, или уважительно, но никогда не поднимали глаз выше подбородка знатного гостя, не смели взглянуть ему в лицо. Йонг полагала, что многие из служанок Чогёнджона, что убирали комнаты и приносили еду ей и генералу драконьего войска, даже не знали, какого цвета их глаза, и не смогли бы точно описать их внешность.

Служанка дворца, страж королевских стен, простой горожанин – никто из них не смог бы понять, что видит перед собой короля Чосона, нарядись он в обычные одежды и разгуливай по дворцу или городу без сопровождения.

– Тебя здесь не обижали? – спросил Рэвон у девушки. Та качнула головой, то ли соглашаясь, то ли возражая.

– Поселили её рядом с иноземцами, как было велено, – буркнул капитан Кан и махнул стражникам за своей спиной. – Никто её и пальцем не тронул, у меня тут жёсткая дисциплина. Решение Дракона я не обсуждаю, но приводить девчонку в безымянную тюрьму больше не советую. Женщинам тут не место.

Он впервые посмотрел на Йонг внимательнее и тут же, выдохнув, отвёл взгляд. Йонг не понимала, так ли ужасно выглядит, как себя чувствует, но вид измотанного человека в пятнах засохшей крови не должен был пугать капитана безымянной тюрьмы, полной опасных преступников. Йонг не знала, что весь этот день смотрит на мир бледно-серыми, почти белыми глазами цвета луны, которые утром напугали Рэвона, а теперь – капитана тюремной стражи.

– Благодарю вас за содействие. – Рэвон поклонился, игнорируя слова капитана. – Теперь мы пойдём. Как и обещал, больше я вас не потревожу.

«От неё пахнет не только морем. – Имуги обвил кольцами своего холодного тела весь позвоночник Йонг, пытаясь дотянуться до молчаливо стоящей рядом с Рэвоном служанки. – Чуеш-ш-шь? Она пахнет перцем».

Догадка прострелила сознание так резко, что Йонг замерла на месте, дёргая за поводья и без того тревожную лошадь. Та взбрыкнула и встала, до слуха Йонг донёсся звонкий треск и звук натянувшейся тетивы на луках следящих за нею стражников с башен.

– Сон Йонг… – В голосе Рэвона не было угрозы, как прежде, и он больше не предупреждал её ни о чём. Мгновение назад он просил её быть сдержанной и не задавать вопросов, а теперь Йонг поймала его взгляд, прямой и ясный, как утекающий за горизонт солнечный свет этого длинного дня.

И Йонг отринула прочь сомнения.

– Капитан Кан! – подала она голос, привлекая к себе ещё больше внимания. – Капитан, говорят, в вашей тюрьме держат узников-иноземцев, это правда? Я бы хотела поговорить с ними.

2

В Чосоне, который знала Йонг, тюрем, подобно этой, не было. Чаще всего преступников, уличённых в покушении на королей и чиновников высшего ранга, казнили после череды жестоких пыток, а обвинённых в деяниях слабее ссылали в отдалённые провинции или на острова. С островов в давние времена так просто было не сбежать, даже если до ссылки ты был вхож во дворец короля, потому особых мест для содержания преступников в Чосоне не предусматривалось.

Безымянная тюрьма, как бы Йонг о ней ни размышляла, представляла собой удивительное явление. По слухам, тут держали ярых врагов государства, но даже за короткое время, проведённое в этом Чосоне, Йонг видела не единожды, как мятежников казнят прямо на месте после допросов. Откуда в безымянной, строго охраняемой крепости было столько противников королевской власти, если по законам страны их должны были лишить головы сразу после вынесения приговора?

Лан говорила, крепость построили не более ста лет назад. Примерно в те времена у берегов Чосона появились первые корабли с иноземными торговцами, что заключили сделку с королём Седжоном. Португальцы привезли в Чосон красный перец и свой язык. Король Седжон дал им право ходить в спокойных водах Медного моря, оберегая от японских пиратских судов.

После смерти Седжона престол занял его старший сын, который правил всего два года: он заболел и умер при таинственных обстоятельствах, и власть перешла к его несовершеннолетнему сыну. Того сместил с наследного места собственный дядя, наконец-то дорвавшийся до власти. Молодого короля сослали вместе с бывшими друзьями Чосона, иноземными торговцами, именно сюда, в безымянную крепость на севере страны.

Народ Чосона не говорил об этом прямо или же был слеп и глух: безымянную крепость создали, чтобы держать в ней свергнутого наследника престола. Иноземные узники были только прикрытием для нового короля Сэчжо. Даже после смерти своего племянника он не упразднил тюрьму и продолжал посылать в неё преступников. До недавнего времени Йонг думала, что безымянная тюрьма малочисленна и португальский мореплаватель, о котором говорил Нагиль, был исключением: его посадили за решётку в мирное время за тяжкое преступление – он изнасиловал наложницу короля и пытался выкрасть её из дворца, кажется.

Но теперь, пока Йонг шла вдоль длинной вереницы камер и обострённым слухом улавливала дыхание многих людей по ту сторону толстых каменных стен, ей стало ясно, как сильно она заблуждалась.

Здесь, в безымянной крепости, откуда на свободу была лишь одна дорога – в страну духов, – годами держали бесчисленное множество узников. Для чего?

Вопросов у Йонг было слишком много, чтоб она могла разобраться с ними самостоятельно. Прежде всего, решила она, пока ждала ответа от капитана Кана, стоит вытащить из тюрьмы людей португальского мореплавателя.

Даже если Ильсу сумела уговорить его отправиться в столицу вместе с раненым Намджу, то вряд ли этот бородатый грубиян согласится помочь Чосону, который принёс ему только горе. На этот случай у Йонг должны были найтись веские причины, которые помогут ей убедить неуступчивого человека.

И сегодня судьба вновь выстегала перед ней нужную тропу. Если бы не обстоятельства, из-за которых Йонг оказалась в безымянной крепости, она сочла бы себя везучей.

«Ты приручила змея и выжила», – напомнил имуги, сползая на дно её желудка.

«Невелика радость, коль из-за тебя меня ненавидит весь Чосон», – огрызнулась Йонг. Она устала гадать и устала ждать, и ловить на себе злые взгляды Рэвона тоже устала. Если бы рядом с ней был Нагиль, он поддержал бы её решение. Но Нагиля не было.

Он остался в стане врагов, совершенно один!

Йонг зажмурилась, гоня прочь слова, брошенные в гневе Рэвоном. Она обернулась, ища взглядом его фигуру, – тот помогал служанке, похожей на Харин, устроиться рядом с горящим костром в одной из надвратных башен. Услышав просьбу Йонг, капитан тюрьмы, если и удивился, виду не подал и велел отвести «этих неприятных гостей» в башню, где было тепло и сухо. Им не предложили еды или даже воды, оставили всех четверых в небольшой отапливаемой комнате с арками вместо дверей. Крепостная стража сторожила их снаружи, по два человека у западных и восточных арок. Служанка с лицом Харин качала головой и делала вид, что её ничего в этом мире не беспокоит.

Рэвон просил не задавать сейчас вопросов, и Йонг держала их при себе, но отвести теперь взгляда от спокойного лица служанки не могла. Та выглядела так, будто нахождение в неприступной тюрьме было для неё сродни дыханию. Странная девушка.

– Харин, – сказала она вдруг, заметив взгляд Йонг и то ли смутившись, то ли испугавшись её внимательных глаз. Йонг не смогла подавить в себе удивлённый вздох.

И зовут так же. Она смирнее, тише Харин из другой вселенной, но черты лица идентичны, повадки схожи. Эта Харин тоже кусала губы и теребила мочку уха.

– Сон Йонг, – в тон служанке ответила Йонг. Они обе чуть поклонились друг другу под недовольный выдох Рэвона. Решив, что запрет на вопросы теперь снят, Йонг шагнула к Харин. – Как долго ты жила тут?

Та покосилась на Рэвона, он безнадежно махнул рукой.

– С месяц где-то… госпожа.

– Я не госпожа. – От вежливого обращения заныли зубы, Йонг подавила вспышку раздражения и спросила ещё, пока в голове шипел о предостережениях имуги: – Знаешь, в каких камерах сидят иноземные узники?

– Я… – Харин бросила короткий взгляд на арку, за которой прятались стражники, и кротко кивнула. – Сэ, сыта-голь.

Ах, она знает ёнглинъ! Да кто же она такая, эта осторожная девушка?

– Хальсу боёджура? ^[8]

Харин нахмурилась, ей потребовалось время, чтобы перевести для себя вопрос. Несколько секунд превратились для Йонг в целые минуты, прежде чем служанка вспыхнула и закивала.

– Сэ, сыта-голь!

«Ты хочеш-ш-шь разруш-ш-шить крепос-с-сть? – зашевелился притихший было имуги. Зимняя стужа не пугала его, но тепло огня даже на него действовало, как на теплокровного зверя: он становился медлительнее, неразговорчивее. – Не в тепле с-с-суть… Тут воздух-х-х давит».

Верно, в башне в самом деле был спёртый воздух, в котором угадывались грязь, многодневный пот и пыль – и что-то ещё, чего от усталости Йонг не могла разобрать.

«Я надеюсь, до разрушений не дойдёт. У нас получится вывести из камер людей и никого не убить?»

«Ты прос-с-сила не лгать».

Проклятье. Йонг закусила губу, походила от арки к арке.

«Посмотрим, как поведёт себя капитан стражи», – решила она наконец.

Капитан Кан вернулся к ним таким же сосредоточенным и серьёзным. Говорил он по-прежнему с Рэвоном (который выдал себя за Хранителя Дракона, какая наглость!), но уже громче, и Йонг расслышала со своего места:

– Я послал запрос в столицу, как получим ответ короля, дадим вам знать.

– Но ждать придётся дней шесть, не меньше! – вспыхнула Йонг, сокращая расстояние между ней и капитаном. Тот вскинул подбородок, упёрся им в эфес короткой пики, воткнутой в деревянные доски пола.

– Даже Хранителю не позволено разговаривать с узниками без прямого указа короля. Вы просите о необычной услуге, находясь в безымянной крепости. Имей вы хоть каплю мозгов, и просить бы не стали. Я мог бы отрезать вам язык за одно только лишнее слово.

Держи безымянная крепость реальных извергов в своих стенах, Йонг боялась бы больше и уважала бы капитана сильнее. Но теперь, понимая, кто скрывается в камерах, тратить время на страхи не могла и не хотела.

– Столько разговоров было о тюрьме на севере, – процедила она, чувствуя, как от её ярости мёрзнет нагретый огнём воздух. Было поздно, солнце давно спряталось за горным хребтом на западе, и набирающая силу Ци в теле придавала Йонг уверенность. – Столько слухов ходило о стражниках, что охраняют головорезов крепости. Вы и сами знаете, кого держите тут под замком. Не убийц и насильников, верно же?

К чести капитана, тот не стал лгать и ответил, вызывая удивление и своих людей, и Рэвона с Хаджуном:

– Один насильник все-таки был.

– И где он?

Если соврёт, подумала Йонг, доверия ему не будет, и правила тогда соблюдать ни к чему. У них не было времени на уговоры людей, не готовых сохранять честь и достоинство. Таких полно было во дворце Хэнджу. Такие позволили принцессе Юнмень погибнуть. Такие убили Юну.

Капитан покосился на служанку и ответил после раздумий:

– Сбежал. Ему никто в крепости не помогал, сам сумел из оков выбраться. Хитрец.

Йонг прищурилась, оценивая капитана. Освещённая рослая фигура в оранжевом свете настенных факелов, отражающемся от затёртых доспехов. Хмурый взгляд под нависшими веками. Он не был стариком, кажется, но за шлемом было не разобрать, сколько лет с Йонг их разделяло. Двадцать? Тридцать? Говорил он, вопреки её суждениям, серьёзно и без увёрток.

«Такие, как он, врать не умеют», – подал голос имуги. Йонг хмыкнула.

«Слишком часто мы ошибались насчёт всяких мудрецов и воинов, чтобы полагаться только на твоё чутьё».

«О, ты теперь думаеш-ш-шь с-с-своей головой, – удовлетворённо отметил змей. – Что бы с-с-сказал на это твой генерал…»

Сказал бы, что Йонг правильно подвергает сомнению каждого встреченного ей человека. Сказал бы, что говорить с начальником тюремной стражи не стоило. Сказал бы, что и быть ей здесь не положено.

Но генерала тут не было, и полагаться Йонг могла только на себя. Она взглянула на стоящего у арки Хаджуна, уже изрядно уставшего за этот долгий день. На Хаджуна тоже можно было положиться.

– Значит, за беглецом погони вы не устраивали? – спросила Йонг у капитана. Тот вытянулся во весь свой немалый рост.

– Сгинул он, – рявкнул капитан. – Кинулся со скалы в ледяную реку. Утонул, к вонгви его душу.

Вовсе нет. Беглец прячется в пещерах Алмазных гор, живой и здоровый. Ильсу привезёт его в столицу, Йонг доставит ему людей. Вместе они отстроят чосонский флот.

– Вы же и сами знаете, что держать в строгой тюрьме иноземных торговцев – пустая трата королевской казны? – спросила она у капитана.

Тот, хоть и пустил неудобных гостей в укрытие, не подал горячего бульона, чтобы скрасить им холодный вечер. Не располагая благосклонностью капитана, Йонг следовало бы закончить препирания с ним ещё час назад, но она ходила по тонкому льду, выверяя, насколько капитан был лоялен к иноземным узникам. Ломать стены, чтобы вызволить нужных людей, не входило в её планы.

– Я служу королю и выполняю его приказы, – ответил капитан. – Задаваться вопросами в мои полномочия не входит.

Глупец. Лентяй. Или же человек долга?

– Йонг! – позвал Рэвон. – Сон Йонг, к чему это представление? Едем отсюда, потом вернёшься с приказом его высочества.

– Величества, – тем же тоном поправила Йонг. – Он теперь король, а у нас нет времени на путешествия до столицы и обратно. Мне нужны эти люди сейчас.

– До сегодняшнего утра ты и знать не знала, что окажешься в этом месте, зачем тебе несчастные узники?

Капитан слушал их внимательно, но без энтузиазма, как человек, следующий букве закона – и только. Йонг окинула его быстрым взглядом и схватила Рэвона под локоть, чтобы отвести в сторону. Говорить всё начистоту Рэвону тоже не стоило, но теперь он был тем, кто устроил истерику прямо на глазах стражи.

– Мне выпал хороший шанс, и я не хочу его упускать, – зашептала Йонг, склонившись к Рэвону. Тот держал Харин рядом, будто не хотел отпускать её от себя. – Я не заметила в тюрьме слуг, так кто такая Харин? Откуда она?

Та подняла голову, чтобы ответить, но Рэвон сжал её плечо, вынуждая молчать.

– Не хочешь отвечать? Вот и я не могу раскрывать тебе всего, что знаю.

– Сон Йонг… – Рэвон выдохнул, провёл рукой по усталому лицу. – Нам с тобой лучше не ссориться, хубэ ^[9]. Сейчас мы на одной стороне и цель у нас одна.

Йонг сделала шаг назад – прочь от Рэвона, – зло, неприятно улыбаясь.

– На одной стороне? Только вчера ты обвинил меня во всех грехах, повесил на меня смерти прошлые и будущие… – Она дернула губой, покосилась на нервного Хаджуна в стороне от неё, Рэвона и капитана. В одном сонбэ был прав: разыгрывать представление перед невольными зрителями было незачем. – Очевидно, у нас разные цели. И мотивы разные. Сейчас мы с тобой движемся по одной дороге, но кто знает, как скоро они разойдутся? Не считай себя всеведущим, Рэвон-сонбэ. Ты далеко не единственный, кому известно больше, чем он говорит.

Рэвон хотел возразить, но Йонг схватила его за руку, не дав произнести ни слова.

– Ты сказал, у тебя есть причины поступать так, как ты поступаешь, и не отвечать на мои вопросы. Но ты же просил доверять тебе хотя бы до прибытия в Хансон. Соглашение работает в обе стороны, Рэвон-сонбэ. Я поступаю так, как считаю нужным. Совсем скоро этот вопрос разрешится, и мы поймём, можем ли двигаться дальше без опасений.

– Что ты задум…

Он не успел договорить: капитан Кан, видно уставший от их споров, решил остановить их самостоятельно.

– Обычно мы не принимаем гостей. Я готов разместить здесь в комнатах Хранителя Дракона, но не всех женщин севера.

Йонг повернулась к нему всем телом, скривила губы.

– Нас тут всего двое, а это далеко не все женщины севера. Но раз вы снисходительны к Хранителю Дракона, может, окажете услугу и девушке из Священного Города?

Она поморщилась: называть себя опостылевшим прозвищем и навлекать больше проблем, чем пользы, было неосмотрительно при других обстоятельствах. Но сейчас Йонг знала: её выбор определяет судьбу этого странного места.

Рэвон выругался сквозь зубы, ахнула Харин. Капитан Кан, несколько смутившись, прищурился.

– Мало кто готов называть себя проклятым именем, – произнес он задумчиво. – Уверены, что хотите запомниться мне именно так?

– У меня нет цели стать вашим другом, – отрезала Йонг. – Всё, чего я прошу, – это место для ночлега, чистая вода и еда для моих людей.

– Это уже много, – процедил капитан, но всё же согласился: махнул рукой в сторону арки, кинул туда же короткий приказ. – Оставайтесь здесь. Мужчины могут расположиться в такой же комнате южной башни. Всего лишь на день я дам вам крышу над головой. Завтра к ночи вы должны покинуть безымянную крепость.

Значит, он ждет ответа к ночи. Капитан Кан, вас прочитать легче, чем открытую книгу… Йонг вежливо поклонилась и выпрямилась только тогда, когда шаги капитана стихли за аркой.

У нее ровно день, чтобы найти иноземцев и выяснить, как их можно освободить.

Ночью Йонг не спала – следила, когда стражники у комнаты уйдут спать, и говорила с Харин, пока другие не вернулись на их место. Та рассказала об узниках, которые Йонг так интересуют. Оказывается, других преступников тут не держали, только иноземцев, что коротали срок уже лет пять, с окончания первой войны Чосона и Японии.

– Некоторые выучили наш язык и иногда со мной разговаривали, – поделилась Харин. – Я носила им еду, пока жила тут под присмотром капитана Кана.

– Они рассказывали, за что их посадили в тюрьму?

– Нет… – Харин повела плечами от холода, которого Йонг не чувствует вовсе. – Мне запрещено было об этом спрашивать.

– Но ты знаешь, что они неопасны?

– Сэ, сыта-голь. Ни один из иноземцев не показался мне опасным преступником, который заслуживает такой тесной камеры в духами забытом месте.

То, как Харин высказывалась, наводило на мысли, что прежде она вела разговоры с каким-нибудь высокопоставленным аристократом с должным образованием. Простые служанки не говорили с Йонг, используя сложные конструкции и поминая Великих Зверей через слово. Простым людям вообще редко доводилось вспоминать о Великих Зверях, разве что в дни несчастий.

– Знаешь, когда с ними можно будет поговорить? – спросила Йонг, кусая уголок губ. Все раны, полученные той кровавой ночью, уже затянулись на её теле, только нежную кожу шеи всё ещё щипало от масла из факела Феникса. Кожа там была сухая и сморщенная, как у старухи, и Йонг смачивала её слюной за неимением лекарственных примочек Чжихо.

Харин смотрела на Йонг не мигая, будто пыталась разглядеть, что прячется на дне её глаз, холодное и горячее одновременно. Желание, должно быть. Йонг все дни в пути до безымянной крепости думала лишь о том, с каким удовольствием она вопьётся ядовитыми зубами в шею Лю Соджоля, когда встретит его. С какой яростью разнесёт дворец, в котором поселился секретарь Императора Мин. С каким облегчением разрушит всё, до чего успели дотянуться коварные руки Империи.

– После того как капитан Кан получит разрешение от его величества?.. – неуверенно спросила Харин. Глаза Йонг блеснули после этих слов, и служанка прижала холодные пальцы ко рту. – Сегодня ранним утром, возможно. Если на смене стоят господин Бэк и господин Ин, то у вас будет время. Господин Бэк и господин Ин часто задерживаются при смене караула.

Йонг кивнула, снова потянулась ногтем к губе. Ныли зубы, тянуло челюсть – должно быть, имуги, чувствуя прилив сил после прошлой ночи или же ощущая на землях безымянной крепости благодатную энергию Жёлтого Единорога, дающего силу металлу, хотел свободы. В теле Йонг ему становилось тесно, он мечтал вырваться за его пределы и растянуть весь свой длинный змеиный хвост.

– Покажешь камеры иноземцев, с которыми можно поговорить, – не попросила, приказала Йонг. Борьба со злостью, которую она вела внутри себя все эти дни, не давала сосредоточиться на редких разговорах полностью, злила ещё сильнее. Харин, кажется, от испуга даже не стала ничего говорить.

Эта осторожная девушка боится Сон Йонг? Пусть. Наименьшую из проблем можно решить и позже.

В итоге Харин выполнила приказ, храня вежливое молчание. Либо стеснялась расспрашивать, либо понимала, что ответов не получит, либо боялась сыта-голь с глазами имуги даже после проведённой вместе почти бессонной ночи в одной комнате. На рассвете Харин повела Йонг из надвратной башни, как только охранявшие их стражники покинули пост, чтобы отдохнуть.

Чем больше времени Йонг проводила в безымянной тюрьме, тем больше понимала, что слухи о ней преувеличены. Стражники, с виду казавшиеся грозными и несговорчивыми, на деле вели себя расслабленно, и даже незваные гости их не смущали. Капитан Кан не показывался с вечера, хотя предупреждал, что будет следить за Хранителем Дракона и его спутниками. До нужных камер Йонг и Харин добрались, никого не встретив по пути, и это тоже говорило о безразличии стражи к узникам.

Если всем плевать на запертых в камерах людей, зачем ради них содержать целую крепость? Йонг спросит об этом Рэвона, как только они выберутся отсюда.

– Это здесь, госпожа, – прошептала Харин, ткнув в проход между крепостной стеной и рядом камер, тянущихся по западной стороне двора. Йонг кивнула ей и рукой показала на надвратную западную башню: с неё хорошо просматривался проход, в тени которого Йонг стояла, но сейчас наблюдательный пункт пустовал. Как, впрочем, и все остальные.

Странное это было место, безымянная крепость…

Харин уверенно кивнула и осталась стоять в начале ряда, а Йонг, трогая стены, чтобы в рассветном полумраке не наткнуться на камни, шла вдоль камер, выискивая первые решётчатые окна и узников за ними.

В первой камере человек спал, во второй их было сразу двое, и оба услышали Йонг ещё до того, как она появилась в квадрате слабого света: Йонг заглянула внутрь, сразу же наткнувшись на две пары насторожённых глаз. Узники были худые, но тепло одетые. Несмотря на нездоровую бледность лиц, Йонг заметила, что кожа у них была смуглая, серо-жёлтого цвета, напоминающая нанмён ^[10], а глаза – широкие, светло-карие. У обоих узников были длинные волосы и густые бороды, какими не могли похвастаться чосонцы.

– Мухер! ^[11] – воскликнул один удивлённо и радостно одновременно. Йонг мысленно прокляла его звонкий голос. Она прижала палец к губам, бросила на мужчин умоляющий взгляд. В отличие от Харин и капитана Кана, боязливо косящихся на глаза Сон Йонг, иноземцы не испугались её, только подползли к окошку поближе, протягивая руки на воздух сквозь решётку. Йонг отпрянула, шикнула.

– Говорите по-чосонски? – выдохнула она в холодный воздух еле слышно. Мужчины расплылись в широких улыбках. Их ворчливый командир, которого Йонг посчастливилось встретить в пещерах несколько недель назад, ругался хуже собаки, эти – радуются. Только бы вели себя тише.

– Говорим, бэла^[12]. – Один потянулся через решётки, пальцы махнули по воздуху и замерли в одном вдохе от лица Йонг. Она отпрянула, рассердилась не к месту.

– Почему вас тут держат?

Иноземцы тут же заметно сникли. Переглянулись между собой, почесали щёки. Тот, что тянул к Йонг руки, заговорил снова:

– Тебе зачем, бэла?

– Хочу вытащить вас отсюда. Не безвозмездно, но… – Йонг шагнула ближе к решётке. – Если вы те, о ком я подумала, то мы сможем помочь друг другу.

Они долго молчали. Щурились, щёлкали языком, глядя Йонг в глаза. Она не знала, видят ли эти люди в ней угрозу или присматриваются, гадая, как много можно ей доверить. Наконец, с ней заговорил второй:

– Нас сюда вместе с капитэ ^[13] отправили. Сказали тогда, виноват один – виноваты все. Мы только его мухер хотели помочь, а вышло плохо. Его казнить должны были, а нас выслать. У короля бруша ^[14] была, она сказала, чтоб нас вместо этого всех выслали из столицы. Сюда отправили.

Он коверкал звуки, те из его рта выливались, булькали, как вода. Йонг вслушивалась в изменённые акцентом слова и хмурилась, пока иноземец говорил спокойно и медленно, будто давно ждал, чтобы его послушали.

– А ваш капитан, – спросила Йонг, когда иноземец замолк, – он сбежал?

– Да, бэла. Мы ему бежать помогли, сами остались. Говорят, умер он.

Тут оба узника переглянулись и одинаково повесили головы. Йонг схватилась за железные решётки голыми пальцами.

– Он жив. Не так давно мы столкнулись в горах, он помог мне и моим людям.

Иноземцы выругались на португальском, по тону Йонг поняла, что они радуются, а не злятся за то, что командир бросил их в тюрьме, когда сам оказался на свободе.

– Ай, бэла! Хорошие новости принесла! – Их глаза заблестели в бледном рассвете, ранние солнечные лучи тронули густые, с проседью, волосы.

– Если я вытащу вас из крепости, пойдёте со мной? – уточнила Йонг, чувствуя, как её саму заполняет радость. Хоть что-то удачное подвернулось ей на пути к столице. Узники покивали.

– Отведёшь нас к капитэ? Тогда пойдём.

Йонг кивнула. Оглянулась на Харин, убеждаясь, что их всё ещё не засекли в неположенном месте стражники, и протянула руку сквозь решётки окна, ловя худые, сухие пальцы узников. Сначала один коснулся её кожи, потом второй – схватил за запястье, притянул к губам и смазанно поцеловал. Йонг подавила в зародыше возмущённый вскрик. Люди из жаркой страны не знают приличий. Правильно ли Йонг поступит, если вызволит их из плена? Она решила, что подумает об этом уже после того, как освободит узников.

– Передайте остальным, что Сон Йонг из Ордена Белого Тигра вытащит вас из крепости, – сказала она и ушла, не заметив, как вытянулись в неприятном удивлении лица иноземцев.

Оставалось дождаться сообщения от капитана Кана, чтобы понять, сдал он Йонг Империи или же, как и обещал, отправил письмо в Хансон. На его счёт Йонг не была уверена и пока не знала, подтвердятся её догадки или же капитану Кану можно будет доверять.

Кормили тут просто, но сытно. Харин поведала, что весь месяц, проведённый в крепости, не голодала, как и узники, которые жаловались, похоже, только на одиночество и однообразные дни.

Их могли бы отправлять на разработку горных рудников или очищение дорог – обычно, как Йонг слышала, ссыльных на острова заставляли работать наравне с рабами. Но узников крепости держали в камерах, никуда не выпускали, а на прогулку под открытым небом выделяли по два часа в сутки под присмотром стражников.

Йонг всё больше убеждалась, что само существование крепости было странным, необъяснимым фактом, но чем больше задавала вопросов Рэвону, тем меньше получала ответов. Он злился весь день, не зная, чего ожидать.

– Нас поймают люди Империи, если будем тут прохлаждаться, – предупредил он к вечеру, когда на крепость опустилась зимняя тьма и гостям принесли ужин в комнату надвратной западной башни. Йонг кивнула, не выказав удивления.

– Да, так и есть. Но давай подождём немного.

– Чего? Лю Соджоля верхом на лошади? Твоё промедление мёртвых не вернёт, Сон Йонг! Твоя месть ничего не решит!

Йонг бросила миску, та проскользила по неровному деревянному столу и упала на циновки. Хаджун, охнув, поспешил отодвинуться, Харин поступила так же.

– Те, кто виноват в смерти Юны, моего мэштреннима и принцессы Юнмень, понесут наказание рано или поздно! – процедила Йонг, давя звуки между зубов. От сдерживаемой все эти дни ярости те удлинились, иногда говорить Йонг было трудно.

– И ты хочешь приблизить их кончину, – не испугавшись, рявкнул Рэвон. – Не тебе решать, жить они будут или умрут. Не ты должна играться с чужими судьбами.

– Чья бы собака лаяла, а твоя бы молчала, сонбэ.

Они уставились друг на друга, одинаково злые и уставшие. Глаза Йонг могли заморозить кровь в чужом теле, но Рэвон махнул рукой и отвернулся.

– Делай как знаешь. Я тебе не советчик и не учитель.

– Рада, что ты наконец это понял.

– Только, хубэ, не рыдай, когда снова очнёшься по горло в крови, – добавил Рэвон. Хаджун неодобрительно качнул головой.

Словно в подтверждение этих слов, за каменной стеной крепости загудело – загорелись огни на западной башне, окрашивая фигуру Рэвона перед глазами Йонг в оранжево-жёлтый.

Йонг вздохнула. Она не сильно надеялась, что капитан Кан, сторожащий никому не нужную крепость на севере страны, будет ярым сторонником королевской власти. Но то, как быстро он решил отдать свой голос Империи, вызвало вспышку бессильной злости.

Йонг больше никому не может довериться. На севере страны не осталось людей, что готовы отстаивать интересы столицы.

– Открыть врата! – скомандовал капитан, стоя во дворе, и его люди, перебросившись тревожными фразами, кинулись выполнять приказ.

– Кажется, это за нами, – сообщил Хаджун, прислушиваясь к шуму снаружи. – Капитан-крыса послал весть в Хэнджу, а не в Хансон.

Харин ахнула в голос, вцепившись в рукав Рэвона.

– Неудивительно, – зло сплюнул Рэвон. – В этой крепости стражники умеют различать Ци стихий, а от тебя за несколько бу ^[15] несёт Ци металла! И глаза твои… Не надо было соглашаться и брать тебя сюда, ты нас только выдала!

– Помолчи, – рявкнула Йонг. Она и без Рэвона понимала, на какой риск идёт. Ей нужно было убедиться, что ни капитан, ни его люди не испытывают никаких угрызений совести, отдавая змею-предательницу в руки Империи. Всем здесь, на севере, управляла теперь Империя. Так какой смысл беречь людей, что сдались на милость чужому правителю?

Пятый день Йонг ждала момента, когда сможет выпустить гнев на тех, кто был хотя бы причастен к гибели Юны, принцессы и, надо полагать, её единственного мэштреннима.