Обет Безбрачия

Пролог. Купидон-Абаддон

– Внимание! Идет слушанье по делу "Любви". Напоминаю, Дамиан, демон, Адвокат Дьявола утверждает, что полюбил Светлану, бухгалтера, человека. На основании этого Дамиан вытащил ее из собственной игры "Венец безбрачия". Вместо того, чтобы забрать душу, он помог ей выйти из игры. Суть игры заключалась в том, что Светлана подписывает договор с адом, на предоставление ей женихов из другого мира на выбор. Ранее Дамиан доказывал в суде, что любви не существует. Что это – идиотизм. И сегодня у нас шестое заседание, на котором мы пытаемся определить, есть ли любовь или нет. Если есть, то кому она принадлежит, и чье ведомство имеет право заниматься ею, – послышался голос сверху. С потолка пошел свет, обнажая кусочек рая. Пол осел, покрылся трещинами, обнажая ад.

– Абадончик, миленький, ну пожалуйста! – нудил Дамиан мне на ухо. – Ты же помнишь, как я тебя после фальстарта Апокалипсиса отмазал? Тебе за это почти ничего не было! Кто виноват, что у них там оркестр репетировал! Даже на голос на тебя не повысили! Так что не упрямься! Выручи, а? Ну придумай что-нибудь! Хоть что-нибудь! По поводу любви! Я просто уже не знаю, это у нас уже шестое заседание, а толку никакого! И это за два года! Шестое! Не дают мне пожить с любимой нормально! Видите ли, их не устраивает то, что я – демон, а она – человек! Один раз прямо у нас в квартире развернулись!

– Абадончик очень хочет что-то нам сказать! – заметил Дэм, глядя на меня грустными глазами. Крики сверху притихли. Послышалась фраза: «Еще раз кто-то случайно дунет в трубу, крылья оторву!».

– Ворота закрыли! – нехорошим произнес я, глядя на свет, идущий сверху. «А ключи у кого? Петр! Вы не видели ключи?».

Раскаленный пол притих. Даже стоны грешников слегка умолкли. Я сделал шаг по раскаленной земле, глядя на девушку, которая прижималась к Дамиану.

– Человек находится одной ногой на небесах, – начал я, поглядывая туда, откуда раздавался шелест крыльев. – А другой – в аду. А любовь где-то между ног. Она не принадлежит ни аду, ни раю.

А прямо по залу по одному взмаху моей руки пролетает мой первый всадник на белом коне. На стенах появились картины людей, которые тянут руки в агонии.

– Любовь – это чума, которая поражает всех без исключений. Ни возраст, ни пол, ни раса, ни достаток – ничто не спасет от любви! Она причиняет страдания, заставляет метаться в горячке и сходить с ума! – зловеще произнес я, чувствуя, как второй всадник проносится мимо меня, поднимая мои волосы.

– Аргумент! – резко согласились все.

Второй всадник сделал круг по залу, а красный конь встал на дыбы, яростно заржав. Из его ноздрей валил пар, а на стенах появились разрушенные крепости, сломанные копья и разбитые щиты. Над полем брани кружились вороны.

– Любовь – это война. В настоящей любви бывают и победы, и поражения, предательство и плен. В ней есть жертвы, есть место для подвигов. Кто-то сражается во имя любви, кто-то погибает во имя нее. Любовь – это вечное завоевание, – произнес я, глядя на то, как трепещут порванные знамена.

Всадник исчез, а на его место скакал третий всадник на вороном коне. Люди на стенах умоляли друг друга о чем-то, протягивали друг другу руки.

– Любовь – это голод. Вечный голод, который нельзя насытить. Голод сердца и души! Люди просят любви, как нищие подаяния! И неважно кто ты, сколько у тебя власти и богатства. Любовь способна поставить тебя на колени с протянутой рукой, – хрипло произнес я, глядя, как третий всадник делает круг по залу заседания.

А ему на смену уже стучал копытами последний всадник. На сером, седом коне. В сером тумане виднелись могилы.

– Любовь – это смерть. Это то, что бывает с каждым хотя бы раз в жизни. Закономерный итог любого существования и его смысл. Любовь безжалостна, как и смерть. Она приходит внезапно. Кого-то она приводит в ужас, а кому-то несет облечение, – закончил я, глядя, как меркнут картины на стенах. – Любовь не принадлежит никому из вас. Она принадлежит всем.

– А заниматься ею будешь ты! – послышался спешный голос сверху. – Вычеркните Купидона, сломайте этому косоглазому лук! Мы уже устали исправлять его огрехи! Он и так уже бесплатно работает, потому как манна и премия уходит на исправление его ошибок!

Тут же послышался обиженный голос: «А обещали рай на рабочем месте! Сказали, лук сломать, а не нос!».

– Эм, дорогой наш Абаддон. Мы, конечно, понимаем, что конец времен наступит не скоро, – задушевно начали сверху. – Мы после вашего фальстарта даже оркестр распустили! Оставили только арфы, так что подумайте над тем, чтобы временно… заняться чем-нибудь полезным…

– Например, любовью, – послышался голос снизу, тоже приобретая задушевные нотки. – Это же несправедливо, что такой знаток и специалист в любви, будет просто пропадать без дела!

– Вдруг конец, а он уставший? – нервно вмешался Дэм, понимая, к чему клонят. – Ну мало ли! Я считаю, что это – нарушение трудового кодекса! Либо доплачивайте, либо оплакивайте!

– Вот и решили! – обрадовались все. – Абаддон теперь занимается любовью!

– Что??? – нехорошим голосом заметил я, поглядывая то вверх, то вниз.

– Дело закрыто, любите кого хотите! – хором заметили все стороны, а я смотрел испепеляющим взглядом на Дэма и его невесту.

– По трудовому кодексу у него должны быть выходные и праздники. И отпуск! – вмешался Дэм, глядя на меня очень грустно, но с благодарностью.

– Праздники? Отлично! Возьмешь на себя праздники и отпуск! Отпуск душ на тот свет! То есть поминки! – заметили сверху, а снизу тут же согласились. – И как это мы раньше до этого не додумались! Сидит без дела! Пара упоминаний – не в счет. Пусть занимается общественно полезной работой.

– Дамиан!!! – я смотрел на него в упор, расстреливая взглядом.

– Мы, наверное, пойдем. Если что – буду должен! – заметил Дэм, исчезая вместе с возлюбленной, и оставляя меня в зале одного.

– Я вам покажу праздники, свадьбы, поминки! Терпеть не могу людей, – хрипло произнес я, глядя на своих всадников, чьи кони рыли копытами пол. – Я никогда не допущу его ошибки.

*** Дорогие читатели – впереди нас ждёт ещё очень-много интересных приключений и конечно любви! Я хочу разделить с Вами каждое мгновение своих книг – подписывайтесь, кликайте на "отслеживать автора" и мы вместе будет влюбляться, преодолевать трудности, ввязываться в неприятности и выходить из них! Будет весело! А для Вас есть ещё одна история, первая в этой дилогии "Венец безбрачия, или а можно всех посмотреть?". Книги можно читать отдельно. С любовью, Ваш Автор. ***

Глава первая. Лухари

Глава первая. Лухари

Синий молодец и красна девица

У вас – товар, у нас – капец!

Поддатый гармонист задумчиво играл «Бэссамэ мучо», заставляя дружным кошачьим концертом подвывать весь женский состав родственников со стороны жениха. Выли они настолько задушевно, что хотелось задушить их каждую по отдельности!

– Бес меня… Бес меня мучит! – дребезжал гармонист, периодически икая, а я мечтала порвать ему гармонь в целях сохранения душевной гармонии.

Представительницы слабого пола не просыхали от слез, провожая на фронт бытовухи и ответственности единственного и неповторимого сына Васеньку, местонахождение которого и даже приблизительные координаты были неизвестны, поэтому вся надежда была на его совесть. Время поджимало пострашнее мочевого пузыря, а крики: «Петрович! Поставь на место! Хватит с тебя!», «Ну мужики, за свадебку! Гулять, так гулять! За молодых!», «Юля! Ну кто ж так колбасу режет! Нормально режь! Тоненькими кусочками!», радовали только тем, что они не вечные. Старенькая скамеечка была накрыта газеткой – саморванкой, на которой расположилась полевая кухня.

– Ой, быть беде! – бухтела бабка жениха, бегая вокруг меня. – Это ж надо было платье раздельное брать! Коли платье раздельное, то к скорому разводу! Вот кто в босоножках замуж выходить? Надобно в старых тапочках! Примета такая! Сама будет виновата, что в нищете проживет! С умом все делать надобно! А как полы в подъезде помыли? Срам! Муж пьяницей будет!

– Где ваш внук? – сардонически поинтересовалась я, глядя как шуструю бабку тут же сдуло ветром в сторону будущей «недвижимости».

Телефон у меня не замолкал, а в трубке слышались истерические крики мамаши и невесты.

– Где он? Не приехал еще? До регистрации час, а нам еще до ЗАГСа сколько ехать! – орали они мне. – Ищите его!

– Бес меня… Бес меня пучит! – выл гармонист, пока та самая шустрая бабка роняла скупую слезу, заедая душевный экстаз огурцом. На балконе трепались гирляндой чьи-то трусы, а мы терпеливо ждали рыцаря, который пройдет заказанную полосу испытаний с первого по девятый этаж. Без лифта.

– Не свадьба, а – стыдоба! – вынесла вердикт бабка, сплевывая огурец. – Вот у Петровны, когда внук женился, четыре кредита брали! А вы только один!

– Да кто вам сказал такое, что один! Пять брали! На лимузин! На ресторан! На тамаду! И на фотографа! И на видео-оператора! – заверили обиженные такой наглостью родственники.

– Пять кредитов – это бохато, – авторитетно согласилась бабка, доедая кусок колбасы. – У Петровны четыре было! Надо, чтобы как у людей все было! Чтобы потом не стыдно было перед людями!

Во двор въезжал лимузин, проседая на местных ямах, а потом притормозил у подъезда. Дверь открылась, а оттуда выпал жених, обводя всех присутствующих мутными глазами. Следом выкатились не менее пьяные дружки в белых рубашках с лентами а ля «мушкетер-выпускник».

– Где же нас добрый молодец? – глядя на планшетку и голосом с провинциальным ойканьем и подвыванием прочитала я свой сценарий, становясь на пути жениха, которого пытались поднять Атос, Портос и Арамис. – Кто пришел за красной девицей? Свадьба – это не безделица! Чтоб невестушка забрать! Нужно силу доказать! Силу духа и ума! Конкурсов ведь будет тьма!

– Ой, – умилились родственники, глядя на детинушку, который усиленно пытался понять, что сейчас происходит, и кто все эти люди. Еще бы, красной девицу делает синий молодец. Родственники жениха оживились, а мать его Анна Васильевна стояла и умильно причитала, что мол, перенервничал перед таким ответственным днем, ему-то можно!

– Лена, – жених тянул руку ко мне. – Лена, не бросай меня!

А ничего меня зовут Ангелина, а невесту зовут Катя? Нет? Никого не смутило?

– Цветы забыли! – заорал кто-то, и в руку жениху тут же вложили помятый и шуршащий целлофаном веник. Жених выдохнул, и по неверной траектории попытался прорваться в подъезд, где его ждали подружки невесты.

– Не отдадим мы красную девицу! Не отдадут ее подруженьки! – противным голосочком произнесла я, глядя, как жениха пытаются зафиксировать вертикально. – Тут уж надо потрудиться! Чтоб к невесте устремиться! Кто сказал, что будет сладко? Ну-ка, первая загадка!

– Это все Катюша виновата! Вот старших слушаться надобно! Нет, чтобы все как у людей! И платье и босоножки! Но нет же! Вырядилась! Вырядилась, вот и получает! – бухтела позади меня бабка, злобно сопя. – Дура она! Сама свое счастие испортила!

– А загадка такова! Жена – шея, а муж – кто? – Змей Горыныч в моем лице включил программу алкоголического минимума, снизив умственный рейтинг загадок до детсадовских.

Жених вяло шарил по карманам, пытаясь найти ответ на загадку. Из кармана вылетела парочка монет и рваная серебристая упаковка от резинового изделия.

– Голова! – дружно подсказывали родственники, глядя на время, пока гармонист снова затянул свою песню.

– Болит! – вяло согласился жених, которого пытались поддержать не менее пьяные дружки.

– Пра-а-а-авильно! – противно наигранным голосочком заметила я, поднимаясь к подъезду, откуда пахло кошками. – Голова!

– Болит! – снова кивнул жених, пошатываясь, идя за мной. Он посмотрел куда-то вверх, там, где на балконе невесты висели трусы и майки, а потом поник.

– До регистрации сорок минут! – заорала мне на ухо мать жениха. – Пока доедем! Тридцать минут ехать! Мы вам за что три тысячи рублей платим? Ничего платить не будем! Сами виноваты со своими дурацкими конкурсами! Из-за вас теперь опаздываем!

– Так, может, отменим конкурсы и сразу в ЗАГС? – спросила я.

– Нет!!! – заорали родственники. – Все должно быть по традициям! Только быстро!

Кто-то из дружков не осилил лестницу, а потом тихо замер у самого подножья.

– Ну-ка милый, докажи, ну а лучше покажи! – скороговоркой произнесла я, глядя на буквы, разложенные на лестнице. – Как невестушку мы любим и словами приголубим!

– Быстрее!!! – орала мать, пока на букве «к» программа жениха допустила недопустимую операцию, и была закрыта, рекомендуя обратиться к разработчикам. Разработчики стояли дружной пьяной толпой, пытаясь что-то подсказывать. В голубых глазах жениха был «фатал эррор» и синий экран, а операционная система срочно требовала переустановки драйверов.

Я плюнула, вытащила дружка потрезвее, закинула одну руку жениха себе на плечо, другую на плечо друга. Так мы шагнули на первую ступеньку, ведущую к большой-большой любви.

– Только что шепнул на ушко, что красивая Катюшка! – сплюнула я, а мы поднимались по ступенькам. – Он у нас слегка стесняется, но невестой восхищается. Милая, пригожая, на модель похожая, славная, роскошная, нежная, как кошечка.

Хух! Я выдохнула, глядя на первый этаж, где стоял тазик, лежал нож и несколько картофелин. Родственники достали телефоны, снимая наше победоносное восхождение, когда я вкладывала одну картошку в руку жениха, а другой брала его рукой нож, принимаясь ее чистить.

– Ай да молодец у нас, – сплевывала я, глядя как жених реально охреневает от происходящего, глядя, как его руки пытаются почистить картошку. – Он готовит – высший класс! Он держать умеет ножик, и жене во всем поможет!

Я уже взваливала его на плечо, мужественно подходя к следующему испытанию, возле которого стояла парочка разукрашенных подружек невесты.

– Ну-ка что это за даты стали вдруг любви преградой? Ну-ка дружно угадаем! Что они все означают! – прокашлялась я, сплевывая волосы и вырывая из рук подружки невесты листок с ответами. – Здесь у нас размер груди, день рожденье впереди, дата встречи и свиданья, дата свадьбы обещанья, дата первого признанья, снова дата расставанья, бывший номер телефона, и, увы, статья закона! Девочки, разойдитесь! У нас мало времени!

Мы уже были на втором этаже, где лежала кукла и какая-то пеленка.

– Все мечтают о ребенке, – противным голосочком затянула я, придерживая жениха. – Об игрушках и пеленке! Ну-ка молодец, давай! Ляльку быстро пеленай!

В глазах был тот же «фаталл эрор», а процессор срочно требовал перезагрузки. Дверь соседской квартиры открылась, появилась огромная собачья морда, с бешенным лаем метнувшая в нашу дружную толпу. «Пройти дайте!», – орала хозяйка, пока пес реально обалдевал с происходящего.

– Да погодите вы пять минут! У меня раньше жених обоссытся, чем ваш пес!– возмущалась я, пытаясь не выпустить собаку и придерживая жениха. Пес разрывался лаем, пока я руками жениха пыталась спеленать куклу. – Наш Василий – молодец! Лучший будущий отец!

Я сверялась по времени, поглядывая на наручные часы.

– Может, пропустим часть конкурсов? – предложила я, пока жених стоял, прислонившись к мусоропроводу в то время.

– Нет! Все должно быть по традиции! – наперебой заорали родственники. Телефон в кармане орал дурным голосом, обеспечивая забавное музыкальное сопровождение нашим мытарствам. На пятом этаже нас ждала пила и какой-то брусок.

– Ай – да, Вася! Ай, жених! Не жених, а просто стих! Вася наш не знает скуки! – простонала я, распиливая рукой жениха какую-то деревянную чушку. – Просто мастер на все руки!

«Все умеет, все могёт, только жаль, что идиот!», – мысленно несло меня по стихотворным рельсам, пока Вася «отгадывал» загадки, искал среди груды обуви туфлю невесты, в которую его чуть не вывернуло.

Это седьмой этаж. Восемь минут! Отличный результат! Еще немного! Еще чуть-чуть!

– Принц с туфлею угадал, и почти наверх попал! – устало выдохнула я, понимая, что деньги мне сейчас позарез нужны! Телефон орал благим матом, а я вместе с поддатым дружком волокла жениха навстречу его любимой.

– Заждалася нас невеста, – приторным голосом произнесла я. – Не находит себе места! Цвет любимый угадали! Наш жених такой влюбленный, а любимый цвет – зеленый!

– Вообще-то розовый! – возмущалась подружка невесты в леопардовом платье со всеми фамильными драгоценностями на всех доступных местах.

– Переживет! – рявкнула я на нее, посмотрев бультерьером. – Вот заветные палаты, где невесту кто-то спрятал!

Я смотрела на старенькую дверь, понимая, что у нас еще минута. Кто-то из родственников сунул жениху цветы, вызвав основательный сбой оперативной памяти и очередную попытку перезагрузки.

– Открывайте ворота! Где же ваша красота! У вас товар, у нас – капец! Собою знатный молодец! – хрипленько заорала я, ногой пиная чужую дверь и втаскивая жениха в маленькую прихожую, которую загораживала собой необъятная мама невесты, к которой сразу же подбежали подружки.

– На пути мы постоим! Катю мы не отдадим! – нестройным хором заметили подружки, намекая жениху достать кошелек.

– Ручку нам позолоти! Может, сдвинемся с пути! – снова заорали подружки, пока жених головой подпирал стену, а позади меня стоял заградотряд из его родственников.

– Где деньги? – спросила я, чувствуя себя переговорщиком. «У жениха! Мы ему вчера давали!», – послышались голоса родственников. Лазить по карманам жениха не очень пристойное занятие, на которое я не отваживалась.

– Деньги? Ик! – вяло заметил жених, глядя на будущую тещу. – Мы Валерой вчера… Ик! Лена… Лена…

– Здесь ни Канны и не Ницца! Ленин завещал делиться! – спохватилась я, придерживая будущего главу семейства, глядя как из комнаты любопытно высовывается разукрашенная невеста. – Как же в мире жить нам страшно! Раз любовь у нас продажна! Вася любит вдохновенно! И любовь у нас – бесценна!

Мама всплакнула, а нам навстречу выбежала слегка беременная Катюша.

– Все, закончили мы шутки, у подъезда ждет маршрутка! Потом дообнимаемся, быстро набиваемся! – с остервенением выдохнула я, глядя, как папа невесты тащит на себе жениха вниз, а мать бегает с криками, что забыли каравай, ключи и салат!

Возле ЗАГСа стояло человек пятьдесят, пока пьяный Вася пытался поднять Катюшу и донести ее до дверей ЗАГСа. Катюша рыдала, крича, что мы мало поездили на лимузине! Договаривались, что ее на этом лимузине прокатят по всему району, чтобы «все сдохли от зависти»!

– Будет Катеньку любить! Вечно на руках носить! – прокашлялась я, переживая за каждый неровный шаг жениха и видя, как рядом партизаном ползает фотограф. Ну, все, тетенька – регистраторша! Принимай! Довела! Мне еще вечером отработать час! На большее у них денег не хватило! Они хотели, чтобы я до утра с ними сидела за двадцать тысяч рублей!

Я не знаю, как дотянула до вечера, таскаясь со всеми по местным достопримечательностям в виде трех памятников и мусорного парка, в котором срочно потребовали фотографию на лодочке. Маленькое старенькое суденышко было спущено на воду, а жених вместо того, чтобы налегать на весла, налегал на пиво. Десяток попрошаек ушли недовольными, ибо с жениха брать было нечего от слова «совсем», а родственники не хотели раскошеливаться на «открытие замка», в котором удерживали невесту. Начиналась игра «крепкие нервишки». Первым не выдержал брат невесты, устроив массовое побоище местных маргиналов и чуть не перевернув новую скатерть-саморванку, уместившуюся на парковой скамье. Пока все успокаивали брата невесты, жених тихо сопел на соседней лавочке в позе эмбриона, а на попытки фотографа расшевелить его, реагировал «вибрасьоном» ноги.

Вечером нас ждал шикарный ресторан, украшенным «по-модному», куда мы все дружно ввалились, втаскивая жениха Васеньку, который стал уже для меня почти родным.

– Что ж вы все такие мрачные? – заметила я, глядя на побитые лица присутствующих. Маргиналы сбегали за группой поддержки, а я успела отойти в сторонку. – Где же наши новобрачные? Отчего не улыбаемся? Неужели мы стесняемся! Хватит прятаться за шторкой! Жениху с невестой… Горько!

Пока все торжественно опустошали тарелки, я читала стихи про каждого члена семьи, заказанные родней, не забывая периодически орать: «Горько», глядя с какой ненавистью смотрят на меня жених и невеста.

Пока я читала очередное пожелание, слыша, как скрипит и шипит микрофон, на импровизированную сцену выбежал парниша, начиная танцевать под каждый мой стишок. Пляска Святого Витта, сопровождаемая эротичными движениями бедер в мою сторону, заставляла меня отойти подальше, оттаскивая микрофон.

– Олег! Успокойся! – послышался гнусавый женский голос из-за стола. – Олежа, сядь!

Девица в леопардовом, встала, схватила «одержимого» и поволокла за стол.

– Молодым везде дорога! – нараспев читала я, краем глаза, видя, как Олег снова вырывается и бежит в мою сторону, на этот прыгая вокруг меня, как зайчик вокруг елочки. – Молодым везде почет! Молодых у нас немного! Их всего наперечет! Заскучали молодые?

Вокруг бешенным зайцем скакал Олег, под слышимую только ему музыку. Судя по скачкам, где в голове играл Газманов: «Мои мысли мои скакуны!». Я пыталась отогнать Олега ногой, особенно, когда он, выставив вперед таз, устремлялся ко мне со всей любовью.

– Пшел вон! – возмущалась я, отмахиваясь планшетом. Респект тем, кто даже без мозга сохраняет свою двигательную функцию!

– Олежа! Ну успокойся! – снова лениво заметил голос, а я намекнула Олегу, что где-то наливают! Причем, без него!

Олегу было все равно, что наливают, где наливают, он попытался изобразить брейк-данс, и чуть «брейкнулся» на пол, но тут же вскочил радостным козлом, бегая вокруг меня и прыгая. Он даже отобрать у меня микрофон и что-то спеть, но я упорно вела мероприятие, поглядывая на часы.

– Первый танец, словно сказка! И любовь в красивых глазках! Как невеста хороша, в танец просится душа! Вот и счастье для двоих – первый танец молодых! – нараспев произнесла я, выдавливая из себя улыбку и отгоняя ногой веселого Олега. В зале погас свет, зазвучали первые ноты «Титаника», а я отошла в сторонку, глядя как жених тащится вслед за невестой. Тут же подлетели все с камерами, и тут появился… Олег!

Он бросился спасать «Титаник любви», прилипнув к жениху и невесте третим. Символизируя ту дверь, на которой спаслась героиня фильма, Олег пел вместе с Селин Дион. Причем, Олег делал это громче! Ноты выдохонули с облегчением! Олег не попадал по ним. Кто-то пытался отогнать его, невеста отпихивала его ногой, жених, пытался замахнуться кулаком, но неунывающий Олег снова и снова возвращался к новобрачным, покачиваясь с ними по волнам любви. Брат невесты не выдержал, схватил Олега за шкирку и куда-то уволок, но не тут -то было! С разбитой губой, но все такой же счастливый, Олег летел в центр внимания, снова прилипнув к жениху и невесте.

– Ванс! Мор! Ю опэн зе дор! – орал он, помогая молодым танцевать, nhNdyQDd пока бабка собирала в пакет все содержимое стола. Оливье трамбовалось к бутербродам и пирожным, а она спокойно сгребала маринованные грибы, укладывая их сверху.

– Вот! – мне протянули конверт с надписью: «Дорогие Катя и Вася! Желаем вам большой любви!». Я молча открыла его и пересчитала деньги, глядя, как ушлые родственники в количестве человек двадцати последовали примеру бабки, доставая пакеты.

Я молча оделась, достала пачку сигарет, вышла из ресторана, слыша как воет белугой Олег, всегда мечтавший исполнить дуэт с Селин Дион.

– Фу!!!! – выдохнула я сигаретный дым, закашлявшись. – Теперь такси и домой!

Я набирала номер такси, а к подъехавшему такси уже несли вперед ногами Олега, который умудрялся орать, что он сейчас всех порешит! И все ему осточертели! Олега погрузили на заднее сидение, а моя машинка подъехала к крыльцу. Теперь мне предстоит слушать «дивангелье» от супруга.

*****

Дорогие читатели!

Подписывайся на автора, нажми «отслеживать автора», чтобы не пропустить розыгрыш промокодов к книге, конкурсы и много интересных сюрпризов.