Читать книгу: «Эстер», страница 3

– Я рядом. 

Тишина.

Э.

Касание смертельно. Текст ожил, перестав существовать на бумаге. 

В детстве, когда цикличная погода останавливалась на лете, а горячие лучи пробивались сквозь окна и обжигали поверхность мебели и кожи, она тянулась за нереальностью. Зеленый подол земли в их небольшом городке имел привычку нагреваться днем, а ночью засыпал в прохладе вместе с солнцем. Оно уходило под вечер, обещая вернуться на утро, как поступала и Эстер, практически не бывая дома. Обещание было сдержано до тех пор, пока серые тучи не затмевали что-то действительно красивое и не перекрывали кислород, а она не прибегала в слезах и вся мокрая, чтобы переждать голодный ветер в укрытии. Дни исчезновения были всего пару раз за три месяца и длились несколько часов из-за плохого настроения погоды. Такое бывает, и переменчивость не должна пугать. Но это никак не относится к людям. И если говорить честно, то это было печально, как и состояние Эстер, которая испытывала чувство грусти. Очевидно, за грани нормы ничего не выходило, но в действительности все было на самом краю. В досадно-дождливые вечера девочка гуляла по окрестностям, ища частички Вдохновения.

– Вернусь поздно, не ждите! – громко выкрикивала маленькая Эстер, выбегая.

Её счастью не было предела, когда обыденные и знакомые места появлялись перед глазами. Хоть они казались пресными и не привлекали, как раньше, ощущение свободы не отпускало. Старые извилистые дороги, знакомя чаща, деревянные заборы, к которым она любила прикасаться, и это уже превратилось в привычку, заросшие участки и голые, практические иссохшие реки и все тоже голубое небо, блекло отражающиеся в них. Она бродила и собирала паззл, не имеющий в конечном итоге размера и четкой картинки. Нечто скомканное, нереалистичное и без каких-либо правил. Частички не складывались во что-то целое, пока Эстер не забрела от скуки по тропинке в поле. Уставшей и без сил, тишина природы ласкала перепонки ушей и шептала ей правильные ориентиры. Сначала ей показалось, что она заблудилась и не сможет найти обратную дорогу, потому что рядом никого не было слышно. Но все оказалось с точностью наоборот: эту картину девочка видела в своих снах. Здесь пахло жизнью и цветами. Она двигалась в нужном направлении и подальше от людских глаз. Так зарождалось что-то действительно правильное и нужное. Осмотревшись еще раз, Эстер чувствовала исходящую изнутри теплоту и разрыв с сокровенным одновременно. Ветер игрался с волосами и указал вдалеке на знакомые черепичные верхушки домов, когда она обернулась. Девочка вздохнула с облегчением, потому что, находясь на границе с чем-то неизведанным, нужно понимать, что существуют знакомые места поблизости, чтобы страх не смог увлечь за собой до конца.

Она потеряла счет времени, когда начала все досконально исследовать вокруг дуба, который был не примечателен, но безмолвно привлекал своей таинственностью. Отпечатки обуви остались вокруг ствола, а продавленная трава склонилась к земле. Белые и фиолетовые цветы распустились возле низких кустиков, где жужжали пчелы, чтобы вкусить нектар. Уединенное место от чужих взглядов стало её секретом, о котором никто не подозревал.

Когда Эстер испытывала общее недомогание или грусть, как в те дождливые дни, то единственным правильным решением было прийти сюда. Она раскладывала потертый плед, присаживалась и мечтательно смотрела на небо, которое выглядывало через призму веток в тени под любимым деревом. Здесь чувствовалось иллюзорное соприкосновение с природой и ничего более. Собственные мысли, вечно путавшиеся с реальностью и выдумкой из детских произведений, затихали под вечер, когда виднелись на листах бумаги. В руках болтался кожаный блокнот, в котором слова изливались рекой – еще одна тайна, о которой никто не подозревал. Так существовала душа Эстер, когда она проводила свободное время под дубом. Красивым, величественным, молчаливым.

«…Он был маленьким мальчиком, который часами гулял и исследовал мир своими маленькими глазками.

Он рос, но оставался одиноким, ведь мир без людей нравился ему больше.

Он продолжал сбегать в места, в которых не было чужих взглядов…»

Девочка заболела из-за того, что попала под сильный летний ливень. Ей пришлось пролежать в постели около недели, потому что из-за высокой температуры, она даже не могла поднять чугунную голову с подушки. Малышка отсчитывала дни, когда сможет выйти на улицу, потому что заточение, как казалось, высасывало больше жизненных сил, чем обычная простуда. Она не могла перестать представлять свой «уголок», размякшую траву и большую тень от дуба, потому что в этом месте зарождались идеи и черпалось Вдохновение. Это было действительно какой-то пыткой, потому что по ночам сводило конечности из-за температуры, и она не могла сомкнуть глаз. Лишь от усталости ей удавалось отключиться перед рассветом. Мама часто заходила к ней, чтобы проверить все ли в порядке, и после нее оставался приятный шлейф, напоминающий теплый и свежеиспеченный хлеб. Эстер улавливала его и мысленно благодарила Оливию за заботу, которая никогда не забудется. Изнуряемые минуты тянулись, практически растягивались. Она нашла для себя занятие, чтобы скоротать время – разглядывала потрескавшийся потолок. Маленькие трещины напоминали сад с растениями, которые извиваются на стенах и прорастают сквозь бетон. В них Эстер видела темноту и протягивала крошечную ладошку в надежде залатать их. У неё это получалось плохо, потому что спустя десятки лет они остались неизменны.

Прошла утомляющая неделя, и сил появилось так много, что она была готова покорить вершину самой высокой горы. Стремительно собравшись, Эстер схватила блокнот и плед, выбегая из дома. Ей не хотелось завтракать, потому что желание внутри преобладало. Она мельком поздоровалась с родителями, когда обувалась, и исчезла за входной дверью. Оливия и Оскар переглянулись, слегка улыбнувшись, не смея останавливать дочь. В голове было столько мыслей, что малышка не замечала по пути изменений вокруг себя. Несколько деревьев скосили, забор соседнего дома был перекрашен, да и в целом природа изменилась и стала спокойнее, потому что небо еще никогда не было настолько чистым, а воздух таким свежем. Кожа покрылась мурашками от предвкушения. По ушам бил ветер и слышалось легкое щебетание птиц, а Эстер видела перед собой только дуб и ничего более.

– Привет, Эстер! Ты уже поправилась? – из неоткуда послышался знакомый голос. Девочка резко остановилась, потихоньку возвращаясь в реальность.

– Привет, Эйприл! Да, наконец-то я смогла выбраться.

– Без тебя столько всего произошло… – выражение ее миловидного личика не внушало ничего хорошего. – Тебе родители не рассказали про пожар? – после долгой паузы спросила знакомая, переминаясь с ноги на ноги на проселочной дороге. Все предвещало о беде. Большой потери.

Потрескавшийся мир, в котором она жила, не был схож с тем – описанным на бумаге.

– О каком? – девочка в изумлении открыла глаза, недоуменно задав вопрос.

Хрупкая реальность трескалась по швам. Сердце так сильно забилось в грудной клетке, что биение отскакивало от височной кости. Она не знала о том, что услышит дальше, но уже понимала, что это нанесет вред. Ей пора было очнуться ото сна. Жить в изоляции может быть опасно и неправильно.

– Пару дней назад сгорело поле и деревья, вот где-то там, – Эйприл указала пальцем на дома, за которыми находилось тайное место. – Слава богу, что никто не пострадал.

– Действительно, – шепотом ответила Эстер, опустив голову вниз, ощущая взявшуюся из ниоткуда пустоту.

На самом деле, пострадал. Больше она не разговаривала с подругой, отдалившись от неё навсегда. Они и до этого не были близки, потому что Леманн предпочитала проводить время наедине с собой. Существовавшая единица, без права на счастье. Но после случившегося все стало только хуже. В этом не было вины Эйприл, просто рассудительная Эстер всегда была резка в своих решениях. Ей никто не был нужен, и это не объяснить простыми словами.

Некуда бежать и некому высказаться, вот что вырисовывалось в голове снова и снова, когда Эстер закрывала глаза, находясь в своей комнате, что означало для нее – в замкнутом пространстве.

Быть наедине с собой – самое дорогое, что у нас есть. А когда обрушались стены, где ты чувствовал себя в безопасности – стало невыносимо.

Это тревожило изо дня в день и никуда не уходило. Глупое напоминание о проигрыше с собой резало виски, а усталость брала свое.

Она проснулась, но этот мир быстро наскучил. Похудевшее тело из-за стресса выглядело больным и неправильным. Эстер больше некуда спрятаться. Улыбка пропала на время с лица, а глаза обрамляли синяки из-за бессонных ночей, потому что так было нужно. Теперь в них не виднелся яркий свет, как прежде. Ничего уже не будет, как прежде.

Как бы тяжело не было, это необходимо просто принять. О былой ласке и спокойствии, что медленно и тихо оставляли девочку, можно было не упоминать. Как бы печально это не звучало, Эстер замкнулась в себе, встретив первое препятствие на своем жизненном пути. Глупая, маленькая, невинная, испуганная. Никто не осуждал ее за проявление слабости, кроме нее самой.

Насыщенное лето еще не закончилось, оно просто подходило к концу.

Девочка впервые ослушалась родителей и сбежала из дому. Сбежала, это, конечно, громко сказано. Просто нарушила правила, отпустив себя на растерзание желанию. До дрожи в конечностях ей хотелось туда, где хранились ее секреты. Она накинула на себя легкую джинсовую курточку и на бегу завязала шнурки, чтобы не разбудить родителей. Луна возвысилась над Эстер, когда она подняла крошечную голову к темному небу. Это было единственным источником света, поэтому, практически с закрытыми глазами, девочка плелась к нужному месту. На улице не было ни единой души, и это срабатывало для нее как пара таблеток успокоительного. Если бы кто-то мог задуматься, что убийца спокойно бродит по дороге, то ужас пробил бы до костей.

Как только она перевела дыхание, сразу же начала бродить вокруг черного пепла, потому что не могла отпустить и проститься. Несмотря на то, что остатки смога еще невысоко витали в воздухе, Эстер могла там находиться на протяжении коротких минут. Ее тревожило только одно: она больше не сможет спокойно улечься на траву и не сможет лицезреть небо через призму пушистых листьев. Ощущалась колючая, словно проволока, пустота.

Она еще раз огляделась вокруг, запоминая красоту в деталях. Это свойство проявилось еще в детстве и будет преследовать её, пока не остановится жизнь.

– Я придумала новую историю, – беспричинно хихикнула она, но в глазах застыли горькие слезы. – Представляешь?

Молчание.

На самом деле, Эстер просто устала избегать того, что так сильно полюбила за короткий срок, к чему так быстро привязалась. Через какое-то время начала кружиться голова и съеденный ужин подступал к горлу, но с разбитым сердцем и ватными ногами Леманн продолжала разговаривать с остатками дуба.

Ответа, как всегда, не было.

– Прощай, – в груди кольнуло, будто бы она знала, что прощается и, более того, не сможет сюда прибежать. Как будто бы чувствовала, что это будет в последний раз.

Молчание.

Прощай.

6

Привычка бродить по ночным улицам въелась под кожу. Теперь она наблюдала за людьми: записывала красивые черты лиц в заметки, повадки и иногда подслушивала разговоры, чтобы почувствовать себя нужной. Шаг за шагом, она училась, и в ней появились небольшие изменения, совсем еще незаметные глазу. Такие глупости занимали все свободное время и этим завораживали. Ночи становились спокойнее, но только в тех редких случаях, когда Вдохновение перестало врываться без предупреждения. Теперь Леманн контролировала его, и управляла этой силой. Точнее, она так думала в своих запутавшихся мыслях.

Вдохновение, ставшее ее личным снотворным, не появилось. Она была так же слаба, но не показывала этого.

Эстер уже готовилась ко сну, когда стрелка часов заползла за полночь. Сегодня не было настроения писать. Она ворочалась и долго не могла привыкнуть к твердому матрасу, который болезненно впивался в спину, потому что не успела прогуляться. В какой-то момент это начало раздражать, поэтому девушка пошла на кухню заварить травяной чай. Отличный способ отвлечься и расслабить нервы, не всегда помогающий, но приносящий капельку хорошего и приятного в её жизнь. За окном блуждали тени, а разбитая треснувшая лампа едва справлялась со своей работой и мигала. Кухня преображалась в темное время суток. Эстер включила чайник и присела на скрипучий стул, прикрыв глаза. Одиночество, которым она хотела насладиться, быстро закончилось.

– Черт! – послышался женский голос из коридора.

«Черт» – в последнее время любимое слово Поллин, как выяснилось после первого неудачного знакомства. В её речи часто проскальзывали подобного рода ругательства, в особенности, когда она что-то роняла, опаздывала или была недовольна. Эстер, ранее не слышала подобного, но, как ни странно, быстро привыкла, потому что все, что исходило от неё, звучало достаточно мило и безобидно. Леманн за все это время только изучала ее с доскональной точностью, потому что никак не могла проникнуть к ней в голову и понять, почему ей так хорошо удается наслаждаться жизнью и любить то, что не приносит никакого удовольствия. Как можно бесконечно улыбаться и быть той, какой она мечтала когда-то быть, когда существовала в своем мире под властным дубом? По правде говоря, из-за таких мыслей потихоньку зарождалась зависть, потому что она бы никогда не смогла её понять. Ей не подвластны многие вещи, но дарован талант, которым приходится распоряжаться не так, как нужно. И приятно то, что это не вызывало тошноту и ненависть, как происходило ранее с другими. Только восхищение и желание быть кем-то другим.

Умная и при этом глупая девушка просто грустила, рассматривая как от закипевшей воды поднимался легкий пар к вытяжке. Тишина поглотила чужой разум в то время, как Полли спотыкалась о порог квартиры, выдавив неуместный смешок. Она быстро проскочила в ванную комнату и не заметила Эстер, которая поникшая в приглушенном свете сидела бездвижно, практически не дыша. По пространству разнесся запах алкоголя, который был приятен и не резок, а напоминал легкий аромат духов, смешанный со сладкими фруктами. Это никак не удивило Леманн, потому что это происходит уже не в первый раз. Ей хотелось провести это время в тишине и не показываться, но что-то настоятельно помешало.

Положительные эмоции побеждали негатив, который преобладал в ней на постоянной основе, потому что за короткий срок им удалось немного сблизиться, если так можно выразиться. Сблизиться в понимании Эстер – разговаривать и проводить время дольше позволенного, не раздражаться в присутствии кого-то и не убегать. Даже в ушах это звучало нереалистично, но она раз и навсегда приняла решение быть нормальной, хоть это и получалось с большим трудом. У них ничего не было общего: интересы, увлечения и хобби – ничуть не совпадали, но было что-то, что притягивало к этому теплу, исходившему от Полли. Спокойная, заблудшая и замерзшая Леманн привыкала к шумной, резвой и спонтанной девушке.

– Будешь чай? – неуверенно и достаточно громко, чтобы ее услышали.

– О господи, Эстер! – взвизгнула вторая, выглядывая из-за двери. – Напугала.

– Извини, – она сделала первый глоток, обжегший горло. – Ты сегодня рано.

– Вообще-то, я к тебе с предложением, – Полли выгнула бровь, – Сколько тебе нужно времени на сборы?

– Куда? У меня в планах лечь обратно спать, – Эстер сонно почесала висок, без желания продолжать диалог. Она почувствовала резкий упадок сил.

– Мне надоело, что ты вечно пропадаешь на улице одна и никуда не выбираешься. Даю тебе тридцать минут! Отговорки не принимаются. И помни, что послезавтра у нас выставка, если ты откажешь, то тебе придется идти на нее в компании самой себя, – уйдя в комнату, чтобы освежить макияж, она выкрикнула, – Если ты не начнешь собираться сейчас, то я вытащу тебя в пижаме!

– Надеюсь, что ты шутишь. Ты явно пришла не к тому человеку, и я правда не в настроении выходить куда-то.

– Эстер Леманн, не заставляй меня повторяться дважды, – с каждым разом голос становился громче. – Тебе нужно развеяться, и не спорь! Если ты думаешь, что я шучу по поводу пижамы, то…

– Хорошо, – сдалась она. Сопротивляться не было смысла, потому что Полли действительно способна вытащить ее в таком виде на улицу.

Неоновые вывески ослепляли глаза. Они обошли несколько заведений, в которых было достаточно шумно и многолюдно. В одном баре Полли не понравились коктейли, а в другом – музыка. Эстер немного устала, потому что давно не посещала подобные места. А если быть точнее, то впервые. Многое смущало, но иметь навык адаптации – необходимо. Есть вероятность, что это может увлечь, поэтому единственное чего хотелось – задержаться хотя бы в одном. Полли предложила заглянуть в последнее место неподалеку отсюда при условии, если им не понравится, то они сразу же поедут домой. Эстер согласилась, потому что не до конца прочувствовала пыл тех, кто неделю за неделей приходит в бары или клубы. Некий личный интерес, если так можно выразиться.

Дорога не заняла много времени, потому что рот Поллин не закрывался. Ценность тишины рядом с такими людьми приобретает особую окраску, а когда это исчезает – становится невыносимо. Леманн не привыкла к вечному шуму, но это превратилось в пагубную привычку, от которой она не могла отказаться, молча идя рядом и изредка поглядывая на подругу. Она без остановки говорила, перебегая с темы на тему, пока не прозвучало:

– Почти пришли.

– Ты захотела попытать счастье и завести нас в какую-то подворотню? – уточнила Леманн, осматриваясь. Это первое, что ей удалось произнести за последние двадцать минут.

– Нечего волноваться, мне это место посоветовали ребята из кофейни. Говорят, здесь не только хорошая музыка, но и отличные коктейли – как раз то, в чем я так нуждаюсь после скучной недели, – она взяла Эстер под руку, когда они подошли к охране, и на ушко добавила. – Пока не началась учеба, можно быть кем угодно.

Вход находился в неприметном переулке и не внушал ничего хорошего. Несколько молодых ребят стояли над небольшим козырьком, страстно дискутируя о чем-то. Бар, в который они зашли, оказался приятным. Пока Полли разглядывала обстановку, Леманн думала о последних словах. В недоумении перебирая нужный смысл: «Быть кем угодно? Притвориться той, которая могла бы существовать, но вместо этого есть только то, что мы имеем? Есть только я или нет? Солгать и поиграться с кем-то, как я люблю, к чему привыкла, чего так не хватало? А что вообще может случиться, если я так и поступлю сегодня? Что если…? Хватит ли мне смелости на это?».

– Что будешь пить? – девушки проталкивались к барной стойке.

– Выбери ты, я в этом ничего не смыслю.

– Тогда начнем с Negroni! Думаю, это то, что нужно, – Эстер только кивнула в ответ, еле улавливая суть.

В помещении было жарко, потому что тела буквально были прилеплены друг к другу. Потные, горящие, красивые. Наблюдать за этим было не так приятно, как если бы она соприкасалась с кем-то на танцполе. Но откинув эту мысль вслед за другими, Эстер попробовала впервые на вкус алкоголь, когда бармен поставил коктейли на барную стойку. Они с Поллин чокнулись и тост, который она пыталась произнести, был не услышан. Первый глоток ничего не дал, а вот после второго начал открываться вкус. Из-за горьковатого оттенка цитрусовых он не так сильно ощущался, а даже приятно согревал внутренние стенки горла. Она снова посмотрела вдаль на беззаботность, которой ей так не хватало всю жизнь. Чувство зависти незаметно подкралось и душило до мурашек.

– Пойдем танцевать! – Полли поставила бокал на стол и протянула ладонь.

– Я бы еще выпила, потом присоединюсь к тебе.

– Что?

– Говорю, что я хочу еще выпить! – Эстер практически кричала, чтобы ее слова были услышаны.

Громко. Звуки касались мышц, никто не желал останавливаться. Все отдавались музыке, закрывая глаза и поддаваясь удовольствию. Эстер расслабилась на какое-то время, выпив пару алкогольных коктейлей, и забылась. Но дышать было невозможно, а сухость во рту была настолько сильной, что она едва могла шевелить губами.

– Я на улицу, – через силу выкрикнула Эстер на ухо подруге, чтобы та смогла что-то разобрать.

Полли не ответила и, отстранившись, лишь показала большой палец в качестве одобрения. За ней весь вечер наблюдал симпатичный блондин, поэтому она решила не упускать возможность познакомиться с новыми людьми. Эстер шла осторожно, протискиваясь сквозь толпу. Обернувшись назад, она увидела их стоящими близко друг к другу, и вышла. На свежем воздухе дышалось. Парни раскуривали одну сигарету на двоих, а две подруги пристально наблюдали за ними. «Жалкое зрелище» – подумала Эстер, отходя подальше от входа. Настоящая сущность вылезала наружу, беспощадно мешая ей притворяться даже в собственной голове.

Ноги совершенно не слушались, а голова начала немного болеть от громких звуков. Она еще не пила так много и не находилась в подобных местах, поэтому хотела побыстрее уехать домой. Или прогуляться, чтобы окончательно почувствовать себя нормально. Но это не так важно, потому что в то же время мысль о том, что она оставит подругу в этом месте одну – напугала. Поэтому Эстер дала себе время протрезветь на свежем воздухе и вернуться за Поллин. Она попыталась сфокусировать взгляд, но это давалось с большим трудом. Точнее, абсолютно не получалось. Пугало две составляющие: потеря контроля и незнание. Ее состояние быстро изменилось, в частности, потеря равновесия, заплетающийся язык, боязнь, которая впервые отражалась в сердце.

– Черт! – выругалась под нос, споткнувшись. Как быстро слова могут приесться. Какая глупость, Эстер улыбнулась уголками губ и достаточно звонко засмеялась. Впервые.

– Тебе и правда смешно? – послышался томный голос позади.

– Нет, мне страшно, – внезапно для себя девушка спарила глупость, силуэт которой слонялся от стены к стене.

Эмоции были переменчивы из-за влияния алкоголя. Ощутимость свободы сводила с ума и не давала покоя.

– Что тогда заставляет оставаться тебя здесь?

– Не знаю, – Эстер сама того не понимая, несла полный бред. – Наверное, мое сердце продолжает биться и этого достаточно.

– Это глупо, тебе так не кажется?

– Нет.

Отдаленные представления диалога теряются в этом маленьком переулке. Темнота съедает пространство, погружая в одиночество и отчужденность. Две тени продолжают оставаться на далеком расстоянии друг от друга, но это не мешает услышать шепот, слетающий с розоватых губ.

– Будешь? – молодой человек протянул пачку красного Marlboro, доставая две сигареты.

– Да, спасибо. Не откажусь.

Он вытащил винтажную зажигалку из кармана, озираясь на красивые черты лица.

– Не ожидал, что ты согласишься принять сигарету.

– Твое восприятие меня сугубо субъективно, – она сделала несколько затяжек, не осознавая того, как смешно звучит со стороны.

Это была первая сигарета. Его представления были верны, но ей захотелось сыграть в игру, правила которой не знал никто. Она разглядывала, как Поллин выкуривала сигареты по вечерам на балконе, поэтому нет ничего страшного в том, чтобы воспроизвести действия в реальности. Механизм должен быть прост: поднести ко рту, сделать глубокий вдох, почувствовать, как наполняются дымом легкие, выдохнуть остатки. У нее все получилось с первой попытки.

Звуки музыки стучали о бетонные стены с другой стороны, создавая иллюзию волны. Небо раскидывало оттенки синего, переходящего в голубой и оранжевый, пока половина города сладко спала на простынях. Её голова немного опустилась, забрав с собой улыбку.

– Я снова пропустила большую медведицу, – вырвалось у той, которая тушила окурок о мягкий, как казалось с первого взгляда, асфальт. – Всегда упускаю мимолетную красоту, погружаясь в обыденные вещи жизни.

– Хочешь сказать, что мимолетные разговоры с незнакомцем – это твоя обыденная жизнь?

– Нет, но природа кажется интереснее, чем люди.

– Просто ты упускала их так же, как и созвездия, отдавая предпочтения абсолютно серым личностям.

– Эстер, – девушка протянула аккуратную ладонь, рассматривая потускневшие синие глаза.

– Очень приятно, – парень легко ответил на знак приветствия, – Гарри.

– Ты слишком смышлен для своего возраста, не так ли?

– Не знаю, я просто внимателен к мелочам и людям, – он облокотился на стену, с удивлением выгибая бровь. – Разве мы не одного возраста?

Эстер решила идти до конца и оставаться незамеченной и загадочной. Пусть эта ночь закончится и на утро не возникнет вопросов. Пусть она пройдет и заберет с собой воспоминания, пусть все сменится солнцем и окутает пустую болтовню. И, возможно, заполнит её пустое сердце на время. Она смотрела на него, не разрывая зрительного контакта. Ей показалось, что он не только умен, но чертовски привлекателен. Мысли все еще путались из-за алкоголя, но теперь она не хотела уходить. Они проговорили около двадцати минут, не замечая, как на улице начало светлеть. Гарри набрался смелости и подошел к ней, практически не оставляя расстояния между ними.

– Эстер? – слишком тихо, чтобы их могли услышать.

– Да?

Перед тем как попрощаться, он притянул ее к себе.

– Что ты делаешь? – шепотом, проникающим под кожу.

Гарри промолчал, начав медленно двигаться и качаться из стороны в сторону. Он сам не понимал своих действий. Что-то необъяснимое тянуло к ней, точнее ему так показалось из-за выпитого. Некая схожесть в мыслях за недолгий диалог засела глубоко и не хотела выплывать. А еще дурацкий приторный аромат манил и удушал, поэтому оправдание звучало так: захотел – сделал. Не следует усложнять то, от чего веет простотой.

– Как думаешь, на нас смотрят, как на чудаков? – он оглянулся по сторонам и аккуратно положил подбородок на ее макушку. Никому не было до них дела.

– Вполне, – вырвался тихий и нежный смешок. Он был теплым, красивым и жутко обаятельным – это и объясняло её глупое поведение на людях.

Эстер сначала не сопротивлялась, поддаваясь ему навстречу, но что-то откинуло её на десять шагов назад, когда удалось опомниться. Она не привыкла к такому и собиралась отказаться. Как бы ей не было хорошо. Хотя, это не казалось чем-то постыдным или несуразным. Все было правильно. Минуты, проведенные так – казались правильными. Но всему приходит конец, потому что наслаждаться чем-то сполна на постоянной основе – дурацкая затея.

– Отойди, – грубо произнесла она, отпрянув на него на расстояние вытянутой руки. Истинная сущность вернулась быстро, – Не стоит делать резких движений в мою сторону, я такое не приветствую.

– Извини, – спустя время добавил молодой человек, уже с более серьезным тоном. – Я не хотел тебя пугать, – возможно, он мог бы на секунду опешить, но легкость, растекающаяся внутри, только расслабляла и не давала трезво мыслить.

– Ты не напугал, просто… Извини, Гарри, но мне пора, – выпалила Эстер, глаза которой метались из стороны в сторону, когда она заметила выходящую Поллин. Она была не одна, но по лицу было явно видно, что компания не из самых приятных. – Этот диалог дал пищу для размышлений. Спасибо, – со стороны девушка не выглядела расстроенной, но это эхом отдавалось внутри неё.

– Я понимаю. Не смею тебя задерживать, – девушка начинала отдаляться, но тело другого не готово было прощаться, – Эстер, постой, – она развернулась. – Есть надежда на то, что разговор повторится?

– Всегда есть надежда на что-то. Возможно, жизнь столкнет нас еще раз, но это все, что я могу тебе обещать.

– Я постараюсь найти тебя когда-нибудь, – шепнул он в пустое пространство и отшатнулся от бетона, ища знакомую дорогу к дому. – Постараюсь не упустить, как в прошлый раз.

7 

Сонные веки легко открываются. Перед глазами предстает грязная квартира с запахом плесени. За окном небольшие капли дождя пытаются слиться со стеклом, а тяжелые облака нависают над небольшим городом. Лоб истекает потом, а тонкие руки сотрясаются в ужасе и кровят от свежих ран. Жалкие стоны покидают рот парня. 

Он кричит. Кричит так громко, что срывает свой голос. Это единственное, что было в нем хорошего. Опустим то, к чему не имеем доступа докоснуться и узнать всей правды. Опустим и то, что он может быть плохим. Неправильно судить незнакомого человека. 

Но как оказалось, он убийца. Он убил самого себя, выкапывая могилу рядом со знакомым именем. 

Еще один истошный стон: «Я вернусь к тебе и ничто меня не остановит, слышишь?» 

Силы покидают тело. Медленно, болезненно, изредка давая о себе знать. Все трясется. Голова ноет от резкой боли, повторяя комбинации: «Еще одну таблетку. Прошу тебя, выпей еще одну. Ты увидишь своего демона. Его изумрудно- черные глаза. Его истерзанные губы. Ты увидишь его». 

Возможно, он болен, но пока еще не готов в этом признаться. Его тянет к темноте, там не видно просветов. Возможно, это то самое место, где он должен быть прямо здесь и прямо сейчас. 

Дыхание приостанавливается. Грудь вздымается кверху, грудь опускается. Еще мгновение. Теперь заметен рваный вздох. Запачканные кулаки в грязи. Грязный он, который напрочь потерялся в себе.

За щелью слышится шум воды. Теплая струя касается ледяной кожи. Она обжигает, там остаются красные следы. Мысли теряют контроль, мысли расползаются в разные стороны, словно тараканы. Все вырывается наружу, ничего нового и интересного. 

В страхе, он падает на колени и пытается. Сил нет, да и откуда им взяться? Голос внутри разрывает его до боли. Он замедляется. Тихо, одиноко, в своей никчемной квартире. 

Худощавое тело плетется к ящику с отвратными таблетками. Все выпадает из рук. Зрение расплывается, как вовремя тело начинает подводить. Поступающие слезы вот-вот готовы сорвать все границы мне между жизнью и смертью. Белая упаковка и те самые слова – снотворное. Ему нужно уснуть и больше не проснуться. 

Вся пачка оказывается на дрожащей ладони. Мир замирает в его глазах. Он заглатывает. Беспощадно закидывает в себя дюжину химикатов. Мир замирает в его глазах. Темнота окутывает все пространство. В глубине страха он видит цвет его глаз. Он судорожно пытается до них дотянуться. Он перестает видеть и заглатывается рвотой. Тело начинает умирать и задыхаться в собственных муках. 

Еще есть пару минут. Остатки алкоголя и кусочки засохшей еды покидают его рот. 

Противный и никчемный.

Кафельный пол заполняется густой примесью. Он пытается выкрикнуть чье-то меня. Ванна отдаленно блещет белым, а потом опять все темнеет. Мир умирает в его глазах. 

Тело изнуряться в непонятных движениях. Парень видит в кромешной темноте силуэт чудовища. Все теряет смысл. Опять. Он медленно передвигается в сторону умирающего.