Читать книгу: «Дембель неизбежен. Том 2», страница 2

Боец подскочил на ноги и уже был готов опять кинуться в атаку, но в бытовку влетел дежурный по части посмотреть, что тут творится.

– Что за шум, мать вашу? Семенов, что тут происходит? – прорычал он, глядя на меня и моего соперника.

– Да ничего, вот товарищ показывал, как лезгинку танцевать умеет, и случайно в стену врезался. – не желая быть стукачом, ответил я.

– Вот как. Ну шумите мне тут! – сделав вид, что поверил, ответил дежурный и вышел из бытовки.

– Повезло тебе, душара! Но вечером еще поговорим! – фыркнул боец, а после подобрал китель и кинул его в Миронова. – Подошьешь! – добавил он и, дождавшись согласного кивка паренька, вышел из бытовки, а следом за ним направилась и парочка, спрыгнувшая с подоконника.

– Зря ты так. – тихонько сказал мне Петров.

– Это еще почему? – нахмурившись, спросил я.

– Они это просто так не оставят, бить будут сильно и больно. – пояснил Миронов.

– Да плевать, пусть бьют, я стоять просто так не буду! А так, как вы, служить не собираюсь! Дедушки, мать вашу! – в укор им сказал я и продолжил подшивать форму.

Глава 3

В бытовке была абсолютная тишина, так называемые «дедушки» быстро подшили чужую форму и ретировались из помещения, а мне пришлось еще немного задержаться, так как я пришивал еще бирку на фляжку и противогаз. В помещение изредка заглядывали другие бойцы, кто по своим делам, кто просто посмотреть на меня и злорадно ухмыльнуться. Ведь армия еще хуже деревни, в ней тоже царит скукота, а если что-то и происходит, то все об этом сразу узнают, а тут такое: первый дух приехал, да еще и закусился с кавказцем, только вот я не знаю, кто он: дембель или дедушка.

Закончив со своими делами, я вышел из бытовки и сначала положил противогаз в шкаф, где на специальной ячейке красовалась моя фамилия, а затем в умывальнике наполнил фляжку и, посмотрев, как ее носят другие, надел на ремень. Время сейчас шло к обеду, так что народа в казарме собралось много. Только почему-то от меня сейчас все шарахались, как от прокаженного, и, поглядывая украдкой, ехидно улыбались. Признаюсь честно, на нервы мне это давило сильно, все из-за того, что я не знал, что будет дальше. Но чему быть, того не миновать.

Дневальный наконец-то подал команду для построения на обед, чему я был рад, так как есть хотелось неимоверно, а обед – это самый шикарный прием пищи за день. Заняв свое место в строю, мы спустились вниз по лестнице и сообразили строй, а затем высокий и худощавый ефрейтор вышел в сторону строя и начал командовать.

– Становись! Равняйсь! Смирно! Прямоооо шшшшаггоооом марш! – громким басом, не свойственным его телосложению, проговорил он, и мы пошли есть.

Только все было не так просто. Позади меня в строй встал тот самый боец, с которым мы закусились, стоило мне начать идти, так он каждый раз, когда я отрывал правую ногу от земли, начал больно пинать мне в пятку. Учитывая мои натянутые, словно струны, нервы, это уже на третий пинок вывело меня из себя. Но я-то помнил, что не стоит кидаться на человека, поэтому где-то на пятый раз, как только я оторвал правую ногу от земли, то в ту же секунду всей силой топнул. В этот момент задира как раз наносил мне очередной пинок, но его нога была с огромной силой прижата каблуком берца к земле.

– Ай! Билят! – взвизгнул он во весь голос, я же, услышав это, только ухмыльнулся.

Но этим все не закончилось, он что было силы толкнул меня вперед и ринулся на меня в атаку. Видимо, жизнь его ничему не учит, он опять решил пройти мне в ноги. Мы сцепились, но нас опять прервали.

– Что за движение! А ну строй сообразили! Или вместо обеда сейчас маршировать будем! – завопил во всю глотку дежурный по части, опять же делая вид, что ничего противоправного не заметил.

После этого мы спокойно дошли до столовой и стали ждать команды на вход. Как вдруг строй начал дико хохотать, я не сразу увидел причину веселья, но, слегка отклонившись в сторону, даже сам не смог сдержать смех.

Со стороны автопарка к столовой приближалась пара бойцов: один – уже мне знакомый Борисов, и второй – среднего роста, слегка пухловатый паренек. У Борисова за ремнем вместо штык-ножа висела здоровенная кувалда с приваренной к ней металлической трубой вместо привычного деревянного черенка. С виду сложно сказать, сколько она весила, но явно немало, так как бедного парня аж перекосило в сторону, а ремень от такого натяжения сжимал его талию, делая ее похожей на осиную. Но смешнее выглядел его товарищ по несчастью: на его шее висел двадцатикилограммовый блин от штанги с продетой в его отверстие железной цепочкой, что служила вместо ленты. И на блине белой краской и аккуратным красивым почерком было написано: «Медаль за тупость». Уж не знаю, чего они там учудили, но выглядело это жутко смешно, бедный парень был аж весь красный, таская такую награду на груди, тут, видимо, и стыд, и усталость давали о себе знать. А позади них шел дежурный по парку с самодовольной и садисткой улыбкой на лице.

Обед прошел спокойно, без всяких выкрутасов, кстати, все было очень вкусно. Куриный супчик с кусками мяса, на второе было пюре с котлетой и компот, а также хлеб, много хлеба. После обеда нас ждал перекур, и в курилку пожаловал пожилой прапорщик, который взял в свое распоряжение пять человек, в их число попал и я. Он отвел нас в автопарк, в самую крайнюю его часть, где нам предстояло наводить порядок, а именно – с огромной площади собрать в кучи железки, бумажки и прочий мусор, время нам дали до ужина. Со мной в компании были Миронов и Петров, а также еще два паренька, также мои деды. Бобков – это, конечно, тот еще кадр, с ним даже рядом стоять было неприятно, вид у него был крайне неприятный: худощавый, выше меня на полголовы, лицо узкое, маленькие поросячьи карие глаза и вытянутый подбородок. Форма на нем висела, словно какой-то мешок, походка у него, словно он герой какого-то низкобюджетного боевика, а манера речи и того хуже.

– Ну что, весна? Задачу понял? Давай паши, а дедушки пока отдохнут! Мы-то уже свое отпахали. – с важным видом, покачивая головой и жестикулируя пальцами в блатной манере, обратился он ко мне, как только прапор покинул нашу компанию.

– Алеша, если он один будет работать, то при всем своем желании он хрен чего успеет. А прапор вернется, посмотрит на это и всем глаз на жопу натянет, а у меня увольнительная на выходных. Так что руки в ноги и вперед! – возразил ему рядовой Шмидт, звали его Слава. Как по мне, единственный нормальный парень из этой четверки. С виду простоват, но при этом крепкий, мускулистый и не зашуганный, в отличие от Миронова с Петровым.

– Слышь, Димон. – обратился ко мне Слава, пока мы тащили здоровую железяку.

– Чего? – спросил я.

– Ты, конечно, красавчик, что закусился с дагами. Уважаю, не зассал, но зря. – покачав головой, сказал он мне.

– Почему зря? – вопросительно посмотрел я на него.

– Да они почти все на этой неделе сваливают, наконец-то хоть продохнем спокойно. А подобного поведения они тебе не простят. Плюс ты на дедушку в оппозицию полез, тут еще и наши негодуют. – пояснил он.

– Да пусть негодуют, я чем им, швея или прислуга?! – нервно прошипел я и сплюнул на землю. – Стоп! Дедушка? Не дембель? – уточнил я.

– Ну да, этот мелкий, Русланчик, это наш призыв. – улыбнувшись, сказал он.

– А почему он тогда этих заставляет ему форму подшивать? Один же призыв. – кивнул я в сторону Миронова и Петрова.

– Да какой там призыв, успокойся. У них таких понятий даже нет, земляк он и в Африке земляк, вот и все. Пока мы вкалывали, они ни хрена полгода не делали, а теперь типа дедушки, как мы. Ну, собственно, у кого силы духа хватило, отпор им дали, а такие вот так и будут ему до дембеля форму подшивать, а придут еще земляки, и им будут. – пояснил мне расклад Слава. – У вас на КМБ такого не было? – уточнил он.

– Нет, у нас мало парней с Кавказа было, человек пять, не больше. – пожав плечами, ответил я.

– Ну вот так всегда, когда их мало, они нормально себя ведут, а стоит им в кучу сбиться, то все – кранты. Наши почему-то так не могут, каждый сам за себя. – начал размышлять вслух Слава.

До вечера неспеша наводили порядок на территории, мы со Славой нашли общий язык, он реально оказался нормальным парнем. Он был из Красноярского края, если и не земляк, то точно как я сибиряк, причем тоже деревенский.

Перед ужином к нам наведался прапор, проверил работу и даже остался довольным, что ему не свойственно, как пояснил Славян. Ну и мы отправились в казарму мыться и готовиться к ужину.

Вернувшись в казарму, я ожидал очередного подвоха или нападения со стороны Руслана, но все было тихо. В казарме, как обычно, была суета, дневальные сдавали свое дежурство, дежурные офицеры сидели в своей комнатке и что-то яростно обсуждали. Опять построение, затем убытие в столовую, Руслан встал за мной, но шел спокойно, при этом слегка прихрамывая, приметив это, на душе даже стало приятно. На ужин была жареная рыба с рисом, минтай был выше всяких похвал, да и рис зашел на ура, а еще мне опять дали несколько кусков дополнительного масла.

Наевшись досыта, мы вышли из столовой, дошли до казармы и отправились в курилку.

– Слав, а где можно сигарет купить? А то у меня голяк совсем, не буду же я у всех стрелять постоянно. – спросил я у дедушки.

– А, ну это тебе к Никитосу нужно будет обратиться. – сразу ответил он.

– Это который в штабе сидит? – поняв, о ком речь, уточнил я.

– Ага, у него на КПП всегда зеленый свет горит, начальник штаба его по своим делам гоняет, в общем, обратись к нему, поможет, но, разумеется, не просто так.

– Понял, кстати, посоветуй, куда вообще стоит податься? Меня же еще не назначили никуда. – спросил я у сослуживца.

– Ну, это сложный вопрос, конечно. Все хорошие места, разумеется, уже заняты, ну, я бы посоветовал на узел связи попасть, там, конечно, тоже есть свои заскоки, но в целом там лафа. Ходишь на девчонок пялишься, они тебя вкусняшками подкармливают, да и к работам тебя не привлекают. Ну, в штаб еще можно попробовать.

– Штабным быть как-то так себе. – нахмурившись, возразил я.

– Какое такое себе? Во-первых, на тумбочку ходить не будешь, во-вторых, выход в город, особенно на почту, раз в неделю. Да к тебе все в очередь будут строиться, чтобы ты посылку там притащил или прикупил чего, опять же тебе за ноги будут накидывать. Это козырное местечко, зря ты так думаешь. – пояснил мне Шмидт.

– Хм, а вообще да, звучит нормально. Меня вроде как начальник штаба забрать хотел. – оценивая открывающиеся перспективы, согласился я.

– Ну вот и правильно, соглашайся. – одобрил Славян.

Далее все вернулись в казарму, мыться, бриться, в общем, было свободное время. Мне наконец-то дали заряженный телефон, и я зашел в бытовку, чтобы позвонить. В своем желании я был не единственный, тут помимо меня так же болтало еще четыре человека, но друг другу мы не мешали. Я созвонился с родителями, узнал, как у них дела, дал им адрес места, куда я попал. Мне, разумеется, тут же предложили отправить посылку с необходимыми вещами, но я отказался, так как не уверен, что мне что-то может достаться. Лишь попросил закинуть немного денег на карточку, а то в кармане практически ветер свистит, осталось буквально на пару пачек сигарет. Затем я набрал номер своей девушки, ответила она только с третьего гудка, причем ее голос был явно пьяненьким.

– Привет, как ты там? – слегка раздраженно спросил я у нее.

– Привет, ну куда ты там пропал? Совсем не звонишь мне! – прощебетала в трубку Марина.

– Ну сама знаешь, телефоны при себе иметь нельзя. А ты где, кстати?

– Я дома сижу. – сразу сменив тон, ответила девушка.

– Понятно, просто я на фоне слышу музыку и голоса, у тебя гости? – уточнил я.

– Да я не у себя дома, а у Машки, у нее же день рождения, вот мы и отмечаем. В общем, рада была тебя слышать, но там меня все ждут. Так что я побежала, все люблю, скучаю, жду звоночка. – протараторила она и бросила трубку.

– Как же скучает она, и особенно ждет. – покачав головой, сказал я и сжал телефон в кулаке до хруста, аж его задняя панелька отлетела в сторону и со звоном упала на пол.

Настроение у меня и так было ниже плинтуса, а теперь оно уверенно пробило дно. Загоняйся теперь по поводу этой дурочки. Вот что мне думать, то ревет в трубку, то вечно занята. Может, она так разлуку переживает? А может, уже нашла кого-то? Неприятно, конечно, это осознавать, но ведь я с ней договаривался: найдешь кого, скажи прямо, а не вот это вот все мозго#бство.

Вернув телефон сержанту, я посмотрел на свой китель и понял, что надо бы еще разочек подшиться, так как после работы в парке белый подворотничок превратился в серый. В делах и заботах, я услышал очередную команду дневального.

– Рота, приготовиться к построению на вечернюю прогулку!

Быстро собравшись, я, как обычно, самым первым встал в строй. Затем подтянулись и остальные. Вечерняя прогулка – это, конечно, тоже такое условное мероприятие. Часть дембелей ушла прямиком в курилку, а остальные шагали по плацу под командованием младшего сержанта-срочника. Я вместе со своими дедушками, срывая глотку, орал песню «Уходил я в армию по весне», ведь дембелям уже как бы не положено.

После поверки – телесный осмотр, который опять так же проводил сержант, ну а на вечернюю поверку уже соизволил явиться дежурный по части. Все по классике: называли фамилии, все громко отвечали «Я», кроме нескольких парней, что с гордым видом кричали во всю глотку: «Я ВСЕ!» Ведь это была их последняя вечерняя поверка, а завтра они уходят домой, чему я очень и очень, ну очень сильно завидовал, осознавая, что мне тут еще шпарить, как медному котелку.

Дождавшись команды «Рота, отбой», я, как полагается порядочному солдату, тут же рухнул в постель. Но, видимо, эта команда нужна была только мне, так как почти вся казарма продолжала жить своей жизнью. Только минут двадцать спустя из дежурки вышел негодующий капитан и начал недовольно кричать, мол, какого черта вы на ногах! И только тогда народ начал расходиться по постелям, но они и лежа продолжали о чем-то болтать. И о чем можно трещать-то? Уже год в одной казарме живут, неужели не наговорились еще?

Но мне их галдеж был до фонаря, я устал и хотел спать, так что у меня под ухом хоть из пушки пали, мне все равно.

– Семенов! Семенов, мать твою! Просыпайся! – толкал меня за плечо дневальный.

– Чего, подъем уже? – приоткрыв глаза, спросил я.

– Нет, вставай, тебя в каптерку зовут, на разговор. – сказал мне паренек.

– Иду. – зевая, ответил я, присаживаясь на край кровати и обувая тапочки на ноги.

– А кто зовет-то? – уточнил я у дневального.

– Иди уже. – отмахнулся он от меня.

Поднявшись с кровати, я пошел к каптерке, путь к ней пролегал мимо дежурки, в которой почему-то никого не было, а посмотрев на часы, я обратил внимание на время, половина второго ночи. Я подошел к каптерке, постучал в дверь и вошел внутрь. И первое, что я увидел, так это летящий в мое лицо здоровенный волосатый кулак. Я даже не почувствовал боли, а просто рухнул на пол как подкошенный, в глазах замелькали звезды, а меня начали пинать, что-то прикрикивая на фоне. Единственное, что я смог, так это согнуться калачиком и прикрыть голову, выставив перед ней блок, а позже свет просто потух.

– Эй, Семенов, ты живой вообще? – дрожащим голосом спросил дневальный, хлопая меня по щекам.

– Да, вроде живой. Кто это сделал? – спросил я у парня, подняв на него взгляд, но отклика в нем я не увидел. – понятно, кивнул я.

Опираясь на дневального, я поднялся на ноги, все тело жутко начало болеть, а посмотрев на пол, я увидел потеки засохшей крови. Боец помог дойти мне до умывальника и, поставив меня к раковине, ушел к себе на тумбочку. Я же посмотрел на себя в зеркало, фингал под правым глазом, причем хороший такой, яркий, разбитая губа припухла, плюс нос тоже был разбит, но хоть не сломан. На руках были синяки, а сняв майку, я аж ахнул, на левой обочине тоже был огромный такой синячище. Но голова не кружилась, не тошнило, и дышать мог нормально, значит, ничего не сломано и сотрясения головного мозга нет. Включив воду, я отмыл с себя засохшую кровь и, хромая, поковылял к своей кровати. Конечно, во мне сейчас пылало жуткое желание взять в спортивном кубрике что-нибудь потяжелее, пригрозить этим дневальному, чтобы тот назвал мне имена бойцов, что били меня, а потом пойти и расколоть им черепушки, но это плохо кончится для меня-то уж точно. Эти либо станут дурочками и будут гусей пасти или воробьям на улице фиги показывать, а мне за них сидеть. Нет уж, не я первый, не я последний в такой ситуации, в следующий раз буду осторожнее.

Глава 4

Мое утро, как обычно, началось не с кофе, а с команды «Рота, подъем». Открыть глаза у меня получилось не с первого раза, точнее, правый глаз сильно припух, и веко просто не могло открыться до конца. А попытавшись подняться с кровати, я почувствовал боль в левом боку. Такое у меня уже бывало, когда я в деревне навернулся с мотоцикла, тоже вся бочина синяя была, но ничего, кости молодые, крепкие, выдержали, и сейчас, я надеюсь, тоже самое. Поднявшись с кровати, я поковылял по взлетке в сторону туалета. На меня, разумеется, все смотрели с легким недоумением, а главное, делали вид, что все в порядке, словно и не замечают того, что со мной что-то не так.

Подойдя к умывальнику, я посмотрелся в зеркало. «Мать честная!» – выругался я, глядя на отражение. «Это что за пчеловод?» Лица опухшее, губы, словно у афроамериканца, большие, как будто в них силикона закачали. Задрав майку, я посмотрел на синяк, вот он стал поменьше, чем вчера, точнее, его края немного посветлели, но это уже хороший знак.

Умывшись и одевшись, я дождался построения на завтрак, где дежурный по части соизволил на нас взглянуть.

– Семенов! Твою дивизию! Что с тобой? – вскликнул офицер, глядя на мое лицо.

В этот момент народ напрягся, и многие стали коситься в мою сторону в ожидании ответа.

– Упал! – спокойно ответил я.

– Это ж как упасть-то надо было, чтобы так морду разбить? – нахмурившись, спросил у меня дежурный.

– Неудачно! Товарищ капитан. – стоя по стойке смирно, ответил я, и по строю посыпались смешки.

– Шутить изволил! Ну-ну! – хмыкнул офицер и отошел от меня. – Кто, мать вашу, пацана тронул?! Что, обезьяны, совсем страх потеряли? А? – словно разъяренный медведь, зарычал дежурный. – Кто, я спрашиваю? Где этот смельчак? Может, со мной один на один выйдет? Я даже ради такого дела погоны сниму. – продолжал кричать офицер.

Но смельчаков, разумеется, не нашлось, все стояли, потупив взгляд, прикинувшись ветошью.

– Так я и думал! – фыркнул дежурный и пошел к дежурке. – На построение его не выводите, а то и мне из-за вас, уродов, тоже достанется! – добавил он, удаляясь от нас.

Далее день начал улучшаться, мы сходили на завтрак, где я досыта наелся перловки с мясом, а после вернулся в казарму. На сегодня каптер взял меня под свое крылышко и запретил покидать казарму, курить мне сегодня можно в туалете, но не внаглую, а так, сидя в кабинке. А моим фронтом работ сегодня будет наведение порядка в каптерке. Нужно навести порядок на полках, протереть пыль и помыть полы. Дело не сложное и не долгое, но это мне на весь день, так что будем растягивать.

Во время уборки в шкафу я увидел стоящую там большую коробку с сигаретами, причем она была почти полной.

– Макс, а что это у тебя тут за сокровища? – спросил я у каптера.

– Да хрень, если нужно, возьми себе. – отмахнулся он от меня, сидя за столом и листая журнал.

– Разреши две пачки? – решил я воспользоваться моментом.

– Да блок бери сразу, закончатся, возьмешь еще. – не отрываясь от журнала, ответил он.

Я радостно вытащил блок сигарет и, порвав сарафан, достал одну пачку. Таких сигарет я нигде не видел, белая пачка с красным квадратом посередине и надписью «Перекур», а сбоку надпись «Не для продажи в розницу». Видимо, это что-то для военных. Ну раз есть сигареты, то можно и покурить, я зашел в туалет, закрылся в кабинке и закурил сигарету. После пары затяжек стало ясно, чего их в каптерке аж целая коробка и Макс просто так вручил мне аж целый блок. Такое чувство, что в них вместо табака соломы напихали. Но альтернативы у меня не было, а я даже не могу в штаб зайти с таким раскрашенным лицом, чтобы попросить штабного прикупить мне табачных изделий.

К обеду я закончил со всеми делами и бесцельно слонялся по казарме. В ней сейчас, кстати, было пусто, только я, дневальные по роте и Макс, что сидит в каптерке. Стоя в туалете и покуривая очередную сигарету «Перекура», я смотрел в окно, за которым была видна дорога, по которой каталось много машин, а вдоль нее ходили люди в легкой гражданской одежде. И от этого на душе становилось как-то тяжело. Сижу тут словно в темнице сырой, а там кто-то гуляет и радуется лету.

Вдруг за окном послышались какие-то крики, и я выглянул в него. А кричали наши бойцы, сейчас около КПП стояли три дембеля, жали всем руки и обнимались на прощание. Затем закинули свои спортивные сумки на плечи и вышли за территорию. От такого зрелища мне стало еще хуже, зависть она такая. Но ничего, дембель неизбежен, и я там буду, чуть больше десяти месяцев и… свобода.

Построение на обед, поход в столовую и возвращение в казарму опять же прошло тихо и спокойно. Даже Русланчик, что шел позади меня в строю, ничего не сказал и не пытался как-то подгадить мне. Как это все расценивать? Получил разок и забыли-проехали. Или все же стоит ждать какой-то подлянки?

Далее я весь день слонялся по казарме и опять ничего не делал. Честно говоря, у меня возникал четкий вопрос, а зачем я вообще тут нужен? С одной стороны, это, конечно, неплохо, хожу туда-сюда, курю «Перекур» и ничего не делаю. Да о таком я на КМБ даже мечтать не смел. Но с другой стороны, как-то скучновато что ли. Офицеры, прапорщики и контрактники периодически забегают в казарму, кто к дежурному, кто в канцелярию, а кто в туалет, но всем до солдат по большей части дела нет.

Ситуация с Русланчиком прояснилась вечером в бытовке, я, как обычно, уселся подшивать свой китель, и тут дверь открылась, и он зашел в комнату. Окинув меня взглядом, он ехидно улыбнулся, скинул с себя китель и кинул на стол передо мной.

– Ну что, подшивать будешь? – спросил он у меня.

Мой бок, конечно, болел, губа также побаливала, и из-за этого даже было тяжело есть. Но тут, как говорится, назвался груздем, так полезай в кузов. Начал не прогибаться, так держись до конца и не ной.

– Нет! – гордо заявил я и опять скинул китель на пол.

Пара моих дедушек, что сидела напротив меня, аж побледнела и замерла в ожидании развязки.

– Ты что, охренел?! – заверещал Руслан.

– А что ты сделаешь? – среагировав и вскочив на ноги, зарычал на него я. – Братьев своих позовешь? Ну давай! Зови! – добавил я.

Спесь паренька слетела, и он как-то проникся от моего бешенного взгляда. Руслан подобрал китель и швырнул его моим дедам.

– Сделай красиво! – сказал он Петрову и вышел из комнаты.

– Тебе мало что ли было? – спросил у меня Петров, глядя на мое лицо.

– Тебе-то какое дело? Ты давай вот делай красиво! – хмыкнул я, указывая на китель Руслана.

Теперь я понимал, что сегодня стоит опять ожидать чего-то от этого товарища, так что отсчет пошел. К вечеру в казарме стало людно, наряд начал меняться с дежурства, в общем, классическая суета. Затем ужин, вечерняя прогулка, поверка и подготовка к отбою.

Беда пришла, как говорится, откуда не ждали. Я стоял себе спокойненько в умывальнике и чистил зубы, как туда вошла троица бравых дембелей. Один высокий, прыщавый, рыжий паренек обратил на меня свой взор.

– Эй, Семенов! Подойди-ка! – высокомерно выдал он, прикуривая сигарету.

Я как раз закончил с чисткой зубов, убрав щетку в футляр, накинул полотенце на плечо и двинулся к троице.

– Ты что, Семенов? Приказа не слышал? Когда дембель говорит: «Подойди-ка!», ты должен все бросить и метнуться ко мне! Понял меня?! – обдав меня свежим перегаром, заявил рыжий, а парочка парней, стоящих за ним, начали ехидно скалить зубы.

– Понял. – согласно кивнул я.

– Что? Ты что, моль в обмороке?! Ты со мной можешь общаться только тремя словами! «Есть!», «Так точно!» и никак не «нет»! Понял меня? – начал давить на меня рыжий.

– Так точно! – ответил я.

– То-то же! И вообще, ты что дерзкий такой? – скривившись, спросил он у меня.

– В смысле? – не понимая, к чему он клонит, уточнил я.

– В коромысле! – фыркнул он. – Дедушки твои на тебя жалуются, говорят, помогать никому не хочешь. Так в армии дела не делаются. Ты, душара позорный! Ты понял меня?! Ты никто тут, так что обязан им подчиняться! – тыкнув меня пальцем в грудь, сказал он.

– О чем речь вообще? – уточнил я, хоть и догадывался, о чем тот говорит.

– Ну ты что такой тугой или я тебе мало вчера по башке заехал?! – пафосно заявил он мне.

От такого заявления у меня аж кровь вскипела, кулаки сжались сами собой, и я с трудом сдерживался, чтобы ему не втащить, останавливал меня только голос разума.

– Не буду я никого подшивать. – с вызовом заявил я.

– Не будешь, значит? – с промелькнувшей в глазах хитрецой спросил он у меня.

– Нет, не буду!

– Будешь! Как миленький будешь! – зыркнув по сторонам, заявил он и тут же ударил меня кулаком в солнечное сплетение.

Воздух тут же вылетел из легких, я непроизвольно согнулся и захрипел. Собравшись с силами, махнул левой рукой наотмашь, но мою руку перехватили в полете и заломали за спиной.

– И правда дерзкий! – прорычал дембель и что было сил толкнул меня в стену.

На полной скорости я влетел в стенку, не успев выставить перед собой руки, при этом сильно приложился головой, от чего из глаз аж искры полетели, и еще до кучи рассек себе лоб, оставляя на белом кафеле кровавую кляксу. Я сполз вниз по стене и сел на корточки, приходя в себя, а дембеля, посмеиваясь, вышли из умывальника.

– Ну что, весна, получил по хлебалу? – раздался надо мной мерзкий ухмыляющийся голосок Бобкова.

Открыв глаза, я поднял свой взгляд на моего дедушку.

– Лучше убирайся отсюда, сука, а то я твою тупую черепушку об эту стену расколочу! – сквозь зубы прорычал я.

Бобков аж вздрогнул от такого заявления и посмотрел по сторонам. Не видя никакой поддержки со стороны, он быстро ретировался из помещения.

– Вот же суки! Сейчас бы сюда Коваля и Санька, мы бы им тут устроили! – прошипел я себе под нос и ударил кулаком в стену от обиды.

В зеркале я увидел новую ранку на лбу, но благо там плевое рассечение, считай, царапина, да и шишки нет, что уже хорошо. На фоне прозвучала команда «Рота, отбой», и я пошел к своей кровати, проходя мимо дежурки, я заглянул в нее и увидел сидящего там старшего лейтенанта, что смотрел в мобильный телефон, не замечая ничего вокруг или делая вид, что ничего не замечает.

Я улегся на свою кровать и моментально отрубился. Ночью меня никто не трогал, и я спокойно проснулся по команде дневального. Далее меня назначили уборщиком вместе с Бобковым. Задача была простой: подмести пол в кубриках и помыть его. Но были и нюансы, некоторые дембеля не заправляли за собой кровати, и их «по правилам» должны были заправлять мы. Но я же дерзкий! Так что хрен им, а не кровати! Но вот Бобков, видя, что я игнорирую это занятие, мое мнение не разделял.

– Ты что дебил?! Нам же за это п#здец! Заправляй давай! – ворчал он на меня.

– Тебе надо, ты и заправляй! Это в мои обязанности не входит. – хмыкнув, ответил я.

В глазах Бобкова я видел панику, он реально боялся своих дедов как огня, а в моих глазах хотел выглядеть таким же, как и они в его. Но мне-то было до фонаря как на него, так и на его дембелей. Помявшись, он начал сам заправлять кровати в кубриках, которые я убирал, при этом что-то невнятное ворча себе под нос.

Я же спокойно намывал пол и думал о том, до чего меня доведет подобное поведение. Либо от меня все отстанут, либо же отобьют голову, а учитывая местный контингент, второй вариант вполне вероятен. Закончив с делами, я отправился умываться и разглядывать себя в зеркало. Мое лицо уже пришло в порядок, нет, фингал из-под глаза никуда не делся, но хотя бы вся опухоль сошла на нет. Да и бок уже почти не болит, а синяк достаточно быстро рассасывается. А полученного вчера рассечение почти не заметно, так, легкая царапина, не больше.

Сегодня мне откосить от построения не удалось, и я стоял на плацу перед флагом Российской Федерации. Все военные тут были разбиты на три части. Это было управление, первая рота и вторая рота. Народа было немного, мне кажется, в прошлой части в наряд людей чуть меньше заступало, чем тут на построении. Перед всеми стоял дежурный по части и ждал прихода командира. Народ вел себя расслабленно, офицеры обсуждали различные темы, сыпля во все стороны разными терминами, смысл которых я не знал.

Наконец дежурный встрепенулся и закричал: «Батальон! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину».

И зашагал навстречу к начальнику штаба. Как оказалось, командир сейчас в отпуске, а начальник штаба исполняет его обязанности, в связи с этим в части сейчас происходит полный рассос. Майор поприветствовал всех, после дал команду дежурному на подъем флага, заиграл гимн, а после майор сказал: «В распоряжении командиров подразделений!» И покинул плац.

Перед нами вышел командир роты и, окинув взглядом нашу компанию, обратился к пузатому старшему сержанту:

– Сань, там надо бы около боксов порядок навести, траву и мусор убрать.

– Сделаем. – спокойно ответил он.

– Ну все, остальные по рабочим местам. – сказал капитан.

Сержант же обратился к нашему каптеру, что стоял впереди строя: «Макс, дай мне четыре человечка до обеда».

– Есть, товарищ старший сержант. – браво ответил каптер и, посмотрев на строй, назвал четыре фамилии.

Ну разумеется, это был Семенов, то есть я, Бобков, Миронов и Петров.

Сержант отвел нас в автопарк, подвел к открытому боксу, где у него был оборудован пункт технического обслуживания, выдал инвентарь, а именно метлы и лопаты, и обозначил нам фронт работ.

– Ну что, шпроты! Начинаете операцию «Гусь»! Перед боксами не должно быть ни единой травинки, потом все подметаете и свободны, как ветер в поле! – строго сказал он нам.

– Что, и домой можно пойти? – дебильно улыбнувшись, попытался пошутить Бобков.

– Можно Машку за ляжку! Бобков, давай работай! – фыркнул сержант и скрылся в ПТО.

А работы-то у нас было немало, площадка примерно тридцать на сто метров, выложенная бетонными плитами, на стыках которой колосится зеленая трава. Рвать ее неудобно, срезать лопатой тоже не очень, но других вариантов у нас просто нет.

– Ну что, парни, пусть молодой работает, а мы пока покурим! – гордо заявил Бобков, ехидно глядя на меня.