Звездные мошенники

© А. Б. Бурцев, перевод, 2021

© П. А. Вязников, перевод, 2021

© В. П. Ковалевский (наследник), перевод, 2021

© К. М. Королев, перевод, 2021

© Г. Л. Корчагин, перевод, 2021

© Э. А. Несимова, перевод, 2021

© А. Ю. Орлов, перевод, 2021

© О. М. Степашкина, перевод, 2021

© С. Б. Удалин, перевод, 2021

© А. И. Шейкина, перевод, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021

Издательство АЗБУКА®

Грейлорн

Перевод А. Бурцева

ПРОЛОГ

Перешептывания в зале совещаний прекратились, когда вошел всемирный секретарь и занял свое место во главе стола.

– Дамы и господа, – обратился он к присутствующим, – сегодня я не стану докучать вам формальностями. За дверью ждет представитель военно-космического министерства, чтобы объяснить суть предлагаемого этим органом плана. О котором вы уже имеете некоторое представление, поскольку он был рассмотрен Совещательной группой и сочтен выполнимым. Теперь на вас возложили ответственность за принятие решения. Я прошу, чтобы каждый из вас, работая над выводами, помнил: текущую ситуацию нельзя назвать иначе как отчаянной, а значит, она требует отчаянных мер.

Секретарь повернулся и кивнул сидевшему возле двери адмиралу с аксельбантами. Тот вышел за дверь и сразу вернулся с молодым, но уже седеющим мужчиной в военно-космической форме.

– Уважаемые члены Совета, – сказал адмирал, – позвольте вам представить коммандера Грейлорна.

Все не спускали глаз с офицера, когда он шел по комнате, чтобы занять пустовавшее место в конце стола.

– Ваше слово, коммандер, – произнес секретарь.

– Спасибо, господин всемирный секретарь. – Голос коммандера был низким и неторопливым, но звучал четко и властно, и начал вновь прибывший без всякого вступления. – Сорок три года назад, когда Всемирное правительство создало Разведывательные войска, были приложены огромные усилия, чтобы связаться со всеми двадцатью пятью мирами, куда в течение всей Колониальной эпохи, с середины двадцатых веков, правительство отправляло отряды колонистов. В начале нынешнего года вернулись последние разведчики, и мы вынуждены были признать, что не получим от колоний никакой помощи.

Коммандер повернулся к карте мира, висевшей на стене. Не считая Северной Америки и узкой полосы прибрежных вод, вся она была нездорово-розового цвета.

– Согласно последней сводке от морского министерства, за каждые двадцать один час мы теряем квадратную милю суши, – продолжал он. – Быстро развивается способность организма противостоять любым оказываемым нами химическим и биологическим воздействиям. Зондирование атмосферы показывает, что уровень содержания вредных примесей продолжает устойчиво расти. Другими словами, несмотря на максимальные усилия, мы не можем сдержать Красный Прилив.

Послышалось невнятное бормотание, члены Совета неловко заерзали на сиденьях.

– К проблеме повышения нашей наступательной мощи было привлечено много светлых умов, – продолжал коммандер. – Но по-прежнему мы испытываем дефицит рабочей силы и других необходимых ресурсов. Наши мелкие достижения в этой борьбе ни в коей мере не компенсируют людские и территориальные потери. Иными словами, мы проигрываем.

Коммандер умолк, чтобы переждать усилившийся ропот.

– Все же остался еще один вариант, который мы до сих пор упускали из виду, – продолжил он, – и недавние работы, проведенные на Полярной научно-исследовательской станции, доказали его перспективность. Я имею в виду колонию Омега.

Вскинулся дородный советник.

– Но ведь местоположение колонии неизвестно!

– Пожалуйста, – вмешался секретарь, – позвольте коммандеру закончить. У вас будет вдоволь времени для обсуждения.

– Контакт с этой колонией не установлен по двум причинам, – объяснил коммандер. – Во-первых, сначала не было известно ее точное местоположение. Во-вторых, оказалось, что расстояние до нее вдвое больше, чем до любой другой колонии. В то время все мы были преисполнены оптимизма и считали, что эта попытка будет лишней. Но теперь ситуация изменилась, и задача установления связи с Омегой приняла первостепенную важность. Результат упомянутых мной работ – двигатель принципиально нового типа, благодаря которому мы получаем гораздо больший объем космического пространства для исследований. Сорок лет назад, чтобы добраться до области, где предположительно находится Омега, нужно было потратить почти век. Сегодняшние технологии позволяют нам создать миниатюрный разведывательный корабль, способный долететь туда за пять лет. Век мы здесь не продержимся, но десять лет – наверняка. Что же касается местонахождения, то мы знаем, в каком направлении отправилась экспедиция. Разумеется, планом предусматривалось, что точная цель будет выбрана экипажем уже после приближения к звездному скоплению на расстояние, позволяющее исследовать планеты при помощи телескопа. Нет никаких причин, которые помешали бы экипажу нашего разведчика сделать то же самое и отыскать Омегу. Она была последней колониальной экспедицией, отправленной людьми, и стартовала спустя два века после прежних. А еще она была самой крупной и лучше других оснащенной и не ограничивалась одним пунктом назначения, имея большой выбор потенциально пригодных мест и самые передовые средства планетарных исследований. Я вполне уверен в том, что Омега успешно основала колонию, которая к нынешнему времени развилась в молодую энергичную цивилизацию. Благородные члены Совета, я утверждаю, что все ресурсы нашей планеты должны быть переданы в распоряжение специалистов для строительства пятидесятитысячетонного разведывательного корабля и для изучения области пространства, в котором находится так называемое Скопление Омега.

Всемирный секретарь прервал шум, поднявшийся сразу после того, как офицер замолчал.

– Дамы и господа, время не ждет. Давайте сразу перейдем к насущным вопросам. Советник Клейл, вам слово.

Дородный мужчина так и впился взглядом в военного.

– Если мы примем ваше предложение, коммандер, то будем вынуждены снять значительные мощности с обороны. А это означает, что мы уступим позиции по всей планете. Если же эти мощности потратить на решительное наступление, то мы еще сможем склонить чашу весов на нашу сторону. Вместо этого нам предлагают искать остатки колонии, чье местонахождение практически неизвестно. Да если она и выжила, то наверняка, аналогично ее старшим сестрам, значительно отстала от нас в развитии.

Коммандер мрачно выслушал его, не перебивая.

– Господин советник, – произнес он, когда тот закончил, – что касается обороны, то она бесполезна – мы уже проиграли войну. Сейчас у нас больше знаний, чем было в начале эпидемии. Если бы мы в течение последних двух веков не пренебрегали так преступно физикой, то, возможно, разработали бы соответствующие методы, прежде чем лишились огромных областей и человеческих ресурсов. Но теперь мы не способны производить новое вооружение, которое с большим опозданием создали наши уцелевшие лаборатории. Давайте будем реалистами и признаем, что нет никакой надежды на успешное наступление. А насчет местоположения Омеги могу вас успокоить: наш план основывается на том факте, что выбор цели был сделан не наугад. Разведчик пройдет по курсу Омеги, известному по наблюдениям, которые велись в течение трех лет после ее отлета. Мы намерены лететь в том же направлении, изучая перспективные звезды. Обнаружив планету, приблизимся к ней и проверим, пригодна ли она для жизни. Мы вполне можем предположить, что Омега не прошла бы мимо такого мира. Если все это время колония успешно развивалась, то доказательства наличия цивилизации должны быть заметны издали.

– Безумие, – пробормотал Клейл и поник в кресле.

– Коммандер Грейлорн, – негромко заговорил член Совета, сидящий слева, – если эта колония успешно развивалась, почему же она за два века не связалась с материнской планетой?

– Об этом, господин советник, мы можем только догадываться, – ответил коммандер. – Предположим, на полет ушло лет пятьдесят-шестьдесят. А потом был неизбежный и достаточно долгий период освоения нового мира и расширения колонии. Как думаете, стали бы колонисты в таких условиях тратить серьезные ресурсы на организацию экспедиций?

– Не понимаю, на чем основана ваша уверенность в том, что гипотетические колонисты Омеги способны предоставить нам серьезную помощь, даже если и захотят, – произнес еще один советник, женщина с очень прямой осанкой. – Слишком мало у них было времени для освоения нового мира.

– План роста населения колонии, госпожа, предусматривает увеличение от десяти тысяч до сорока в течение первых двадцати лет, после чего, разумеется, темпы станут еще выше. Учитывая, что с момента прибытия Омеги должно было пройти не менее шестидесяти лет, мы получаем более ста шестидесяти миллионов человек. А за ростом населения следует и все остальное.

Два часа спустя всемирный секретарь подвел итог:

– Леди и джентльмены, теперь у нас есть все факты. А еще есть расхождения в их интерпретации, но дальнейшая дискуссия никоим образом не поможет эти расхождения устранить. Ставлю на голосование план, предложенный представителем военно-космических сил.

В зале заседаний Совета стояла тишина, пока регистрировались и подсчитывались голоса. Затем всемирный секретарь тихо вздохнул.

– Коммандер, – объявил он, – Совет утвердил разрешение. Я уверен, что, с общего согласия, вы возглавите этот проект, поскольку являетесь его автором, да к тому же именно вы руководили конструкторской группой, создавшей двигатель нового типа. Желаю успеха. – Он встал и протянул коммандеру руку.

Тридцать два часа спустя был установлен первый лист киля вооруженного курьерского корабля «Галахад».

1

Я ожидал проблем, покидая мостик. На корабле было тихо, пока я шел по коридору. Странно тихо, подумал я, даже зловеще тихо. Что-то вот-вот случится.

Я остановился перед дверью своей каюты, прислушался, затем прижал ухо к стене и уловил слабые звуки: щелчок и голоса. Внутри люди, и они стараются вести себя очень тихо. Я не был чрезмерно удивлен. Напряжение нарастает уже которую неделю, рано или поздно произойдет открытое столкновение. Я глянул вдоль коридора, полутемного в зеленоватом свете ночников. Никого не видно.

Различались три голоса, слишком тихие, чтобы их можно было узнать. Благоразумнее всего вернуться на мостик и приказать начальнику военной полиции очистить мою каюту, но интуиция подсказывала, что это лишь усугубит ситуацию. Все станет намного проще, если я справлюсь сам, без лишнего шума.

Ждать не было никакого смысла. Я достал ключ и беззвучно сунул его в замочную скважину. Дверь скользнула вбок, и я сразу шагнул в каюту. Посреди нее застыли в неловких позах офицер медицинской службы Крамер и Джойс, помощник начальника секции связи. А на моей койке растянулся начальник службы снабжения Файн. Правда, он мигом сел.

Двое – с пистолетами, и хотелось бы знать, как далеко они готовы зайти. Моя задача состояла в том, чтобы не дать им поразмышлять насчет выбора.

Я не стал изображать удивление.

– Добрый вечер, джентльмены, – бодро сказал я, после чего подошел к бару, открыл его и налил в стакан виски. – Составите компанию?

Никто не ответил. Я сел. Необходимо опережать их, не упускать инициативу, не давать опомниться. Они рассчитывали, что услышат мое приближение и получат несколько лишних секунд. Но я переиграл их и сам воспользовался преимуществом внезапности. Теперь все зависит от того, насколько хорошо я разыграю свои карты.

Я чуть подался вперед, заметив, что Крамер вздохнул и наморщил лоб, собираясь действовать.

– Людям нужны перемены, отдых от монотонности. Я тут обдумал разные варианты.

Говоря, я в упор глядел на Файна. Он напряженно сидел на краю моей койки. И уже жалел о том, что своей тушей привел в беспорядок постель капитана.

– Например, поупражняться, пуская тренировочные ракеты по случайным целям, – продолжал я. – Еще можно устроить на борту тир для упражнений на меткость.

Я перевел взгляд на Крамера. Файн точно раскаивается, что явился сюда, а Джойс не возьмет на себя инициативу. Так что моя проблема – Крамер.

– Вижу, у вас при себе «девятка», майор. – Я протянул руку. – Можно взглянуть?

Я надеялся, что опережаю его, не позволяю изменить ситуацию. Даже такому опытному офицеру, как Крамер, необходимо подготовиться, чтобы открыто игнорировать своего командира, особенно в мирной беседе. Но вооружился он отнюдь не в мирных целях…

Я смотрел на него, улыбаясь и не опуская руку. Крамер не был готов. Он вынул пистолет из кобуры и протянул мне.

Я открыл зарядную камеру, проверил индикатор. Пистолет был готов к бою.

– Хорошее оружие. – Я положил его на стойку бара справа от себя.

Джойс открыл было рот, чтобы заговорить. Но я мгновенно сменил дружеский тон на тот, которым распоряжаюсь на мостике.

– Покажите мне ваш пистолет, лейтенант.

Джойс залился краской, глянул на Крамера, затем молча отдал пистолет. Я задумчиво повертел оружие в руках и встал, небрежно держа его за рукоятку.

– А теперь, джентльмены, если не возражаете, мне нужно кое-чем заняться. – Я уже не улыбался, а холодно глядел на Крамера в упор. – Полагаю, мы пока сохраним в тайне нашу короткую встречу, – сказал я. – И еще полагаю, что могу обещать вам занятия на ближайшее будущее.

Они вышли друг за другом и выглядели глупо, как проповедники, пойманные полицией в рейде в борделе. Я стоял не шевелясь, пока за ними не закрылась дверь. Только тогда смог перевести дух. Я сел и одним глотком осушил стакан.

– Тебе повезло, парень, – сказал я вслух. – Три робких чудака.

Я посмотрел на оружие, лежащее на стойке бара. Один выстрел из «Марка-9» в такой тесной каюте мог бы сжечь нас всех четверых. Пистолеты я убрал в выдвижной ящик и зарядил собственный двухмиллиметровый браунинг. Я знал, что с проблемой еще не покончено. После такого провала Крамер должен сделать другой ход, чтобы вернуть свой престиж. Я отомкнул дверь и оставил ее чуть приоткрытой. Затем выключил ночник и растянулся на койке, положив браунинг-игольник на полочку возле правой руки.

Возможно, я сделал ошибку, отказавшись от максимально жесткой дисциплины на борту корабля. Считал, что неформальное общение куда лучше годится для долгого полета. Теперь у нас непростая нравственная ситуация, и при первой же моей грубой ошибке может вспыхнуть мятеж.

Я знал, что в центре этой проблемы – Крамер. Он принадлежит к начальствующему составу и имеет немалый авторитет среди офицеров. Кроме того, будучи медиком, он изучил большую часть экипажа лучше, чем я. Я полагал, что знаю мотивы Крамера. Он всегда пользовался успехом у женщин. Когда добровольно вызывался на эту миссию, наверняка воображал себя романтическим героем, пустившимся в благородные, хотя и безнадежные поиски. Но теперь, после четырех лет в открытом космосе, Крамер понимает, что годы идут, моложе он не становится и ближайшее десятилетие проведет как монах. Ему захотелось немедленно повернуть назад и попытаться спасти то, что еще можно.

Казалось невероятным, что мысль о возвращении могла набрать столько сторонников, но приходилось считаться с фактом: мой экипаж почти в полном составе готов бросить поиски, практически еще не начавшиеся. Первый слушок дошел до меня пару недель назад, а потом идея распространилась по команде, как огонь по сухой траве. Теперь я уже не могу позволить себе радикальные меры; арест главарей вызовет взрыв. Есть лишь слабая надежда на добрые вести от службы наблюдения. Нас может спасти своевременная находка.

Пока что есть основания надеяться на успех. До сего момента все шло по плану. Мы следовали маршрутом Омеги и изучали встречные звезды, пытаясь обнаружить возле них планеты. Первые находки сделали в начале четвертого года полета. За этим последовал долгий, нудный период исследований и наблюдений. Мы отвергали один мир за другим – планеты слишком массивные, слишком холодные, слишком близкие к звезде и слишком маленькие, чтобы удержать атмосферу. Всего мы обнаружили у четырех солнц двенадцать планет. И только одна выглядела стоящей более близкого знакомства. Но, подойдя на дистанцию прямого видения, мы обнаружили, что вся планета покрыта океаном.

Теперь у нас впереди пять звезд в пределах шести месяцев полета. Я надеялся со дня на день получить от наблюдателей сообщение о наличии планет. Возвращаться же назад, на Землю, у которой осталась единственная надежда на наш успех, – это нелепость, абсурд. Но именно таков замысел Крамера и его единомышленников.

Они не победят, пока я жив. Но все же я не мечтаю о лаврах мученика, ведь моя гибель означает крушение всех наших планов. Я намерен остаться в живых и добиться успеха.

Ожидая, я задремал.

И резко проснулся, когда тронули дверь. От прикосновения она отъехала в сторону, и тот, кто стоял за ней, явно этого не ожидал. Он замер на пороге, в льющемся из коридора слабом свете. Очевидно, Крамер все еще не уверен в себе. Я представил, как он мнется, не зная, что предпринять. Несколько минут прошли в напряженной тишине, затем щель расширилась.

– Буду вынужден убить первого, кто войдет в каюту, – спокойно произнес я, но не взял оружие на изготовку.

Я услышал перешептывания. Затем в дверь просунулась рука и щелкнула выключателем. Но свет не загорелся, так как я успел повернуть общий рубильник. Эта маленькая неприятность внесла некоторое замешательство в чужой план, каким бы он ни был. Скорее всего, у пришедших с Крамером людей не было четкого плана. Вряд ли они знали, как свергать законную власть.

– Предлагаю не заниматься ерундой и разойтись по каютам, – сказал я. – Не знаю, кто стоит за дверью, поэтому вы можете остаться чистыми, если уйдете молча, не совершив серьезную ошибку.

Я надеялся, что это сработает. Что небольшое приключение поможет им стравить пар, даст пищу для разговоров на ближайшие дни. Я взял игольник. Если довод не подействует, то мне на самом деле придется кого-нибудь убить.

И тут я услышал металлический грохот. Несколько мгновений спустя зазвенели стоящие на полке вещи. Со стола спорхнули и разлетелись по полу документы. Свалилась бутылка виски и откатилась к стене. Я почувствовал, как койка накренилась подо мной, и включил интерком.

– Тейлор, говорит капитан. Что случилось?

Он ответил не сразу.

– Капитан, что-то врезалось нам в кормовую часть. Похоже на металлическое тело. Должно быть, оно огромное – заставило корабль вращаться. Я уже послал ремонтно-восстановительную бригаду.

Я услышал какой-то фоновый шум, затем голос зазвучал громче:

– Мм… Капитан, мы обнаружили отверстие в кормовой переборке. Я изолировал этот отсек. Но там мог кто-то погибнуть.

Я выключил интерком и ринулся в корму. Мои посетители уже исчезли. В коридорах мне попадались растерянные люди, они задавали вопросы. На бегу я связался с мостиком:

– Тейлор, объяви всему экипажу аварийную ситуацию.

Бежать стало трудно, так как палуба накренилась. Под ногами катились какие-то шестеренки, гонимые центробежной силой. В воздухе висели облака пара. Я приказал включить свет в секторе.

Из пара возник Клэй со своей ремонтно-восстановительной бригадой.

– Сэр, – доложил он, – пробиты в двух местах внешняя и внутренняя оболочки, обломки разлетелись по всему сектору. По меньшей мере трое мертвы и двое ранены.

– Тейлор, – сказал я в микрофон, – направьте сюда еще одну бригаду ремонтников. И медиков заодно.

Клэй и его люди надели маски и ушли. Я забрал маску у человека, находившегося в резерве, и последовал за ними. В грузовой секции была большая пробоина. Секцию загерметизировали, чтобы прекратить утечку воздуха.

– Клэй, – сказал я, – бросайте все, латайте дыру. Я пошлю на помощь вторую бригаду.

Я попятился из пара на чистый воздух и потребовал доклад у всех секций и служб. Хуже всего обстояли дела в запасной энергорубке, там были повреждены электрокабели и проводка связи. Мы чудом избежали более серьезных повреждений. Кстати, я впервые узнал о возможности столкновения с небесным телом на сверхсветовой скорости.

Удивительно, но угроза безопасности разрядила напряжение. Люди наконец-то перестали киснуть, один лишь Крамер ходил с мрачным видом. Восстановилась, по крайней мере на время, нормальная дисциплина на борту. В опасной ситуации экипаж по-прежнему полагался на капитана.

Ремонтно-восстановительные бригады работали без остановки семьдесят два часа, меняя кабели, занимаясь сваркой и последующим тестированием оборудования. Энергетики налаживали системы регенерации воздуха. Я ежечасно связывался с наблюдателями, надеясь, что хорошие новости поднимут моральный дух команды.

И вот в воскресенье утром, сразу после рассвета, на мостике появился лейтенант Тейлор, и был он бледен.

– Сэр, – сказал он, – наш урон куда серьезней, чем мы думали вначале.

– В чем дело, лейтенант? – спросил я.

– Мы не заметили еще одно попадание. По касательной задет морозильник, повреждены трубы с хладагентом. Внутрь попал теплый воздух, все замороженные продукты оттаяли и сгнили. – Тейлора затошнило. – Надышался гнилью. Простите, сэр… – И убежал.

А вот это уже катастрофа.

Натуральные продукты – немалый груз, но мы были вынуждены его взять, поскольку химики еще не придумали искусственную пищу, способную удовлетворить все потребности человека. Какое-то время продержимся на витаминизированных концентратах, но некоторые продукты невозможно ничем заменить. Не поможет никакая гидропоника. Каждому из нас нужно потреблять в неделю хотя бы пару килограммов мяса и овощей, выращенных на солнечном свете, иначе через несколько месяцев мы умрем.

2

Я знал, что Крамер не упустит выпавшего ему шанса. Как врач, он вправе заострить мое внимание на том факте, что нашему здоровью теперь грозит смертельная опасность. И я был уверен, что сделает он это максимально громко и публично при первой же возможности.

Лучшая мера противодействия – мое собственное выступление перед экипажем. Надо изложить факты в позитивном ключе. Это хотя бы отчасти уменьшит вред, который позднее причинит Крамер.

И я выступил – кратко и по существу.

– Экипаж, внимание, – сказал я по интеркому. – Мы понесли серьезный урон, лишились замороженных продуктов. Это не значит, что придется сокращать порции, на борту достаточно концентратов. Это значит, что нам предстоит страдать от недостатка полезных веществ. Но ведь мы отправились не на увеселительную прогулку. Мы выполняем миссию, которую нельзя провалить. Я просто напоминаю вам всем этот факт. А теперь продолжайте выполнять свои обязанности.

Я прошел в офицерскую кают-компанию, налил чашку синтекофе и сел. На экране сменялись виды Ямайки, в динамиках шипели волны, набегающие на песок, и кричали чайки. Глядя на красную корку, покрывшую Карибское море, я поморщился и переключился на изображение колосящихся полей.

В противоположном конце кают-компании сидели за столиком Киршенбаум и Мэннион. Оба молчали, сгорбившись над чашками. Интересно, на чьей они стороне? Мэннион, специалист по связи, неврастеник, но он военный старой закалки, дисциплина для него священна. Главный энергетик Киршенбаум – шутник с холодными глазами; он умнее, чем кажется на первый взгляд. Но достаточно ли он умен, чтобы понимать, что нам уже поздно идти на попятную?

В кают-компанию вошел Крамер и не стал терять времени. Он остановился в нескольких шагах от моего столика и громко сказал:

– Капитан, я хотел бы знать, каков ваш план теперь, когда у нас больше нет возможности продолжать полет.

Я отхлебнул синтекофе, глядя на проплывающие по экрану поля, и не ответил. Если можно довести его до бешенства, то необходимо приложить к этому все усилия.

Крамер побагровел. Очень уж не любил, когда его игнорировали. Двое за дальним столиком подняли на нас глаза.

– Капитан, – еще громче сказал Крамер, – как корабельный врач, я должен знать, какие меры вы принимаете, чтобы защитить здоровье людей.

Вот так-то лучше. Теперь он в обороне, объясняет, почему имеет право задавать такие вопросы капитану. Но нужно еще сильнее разгорячить его.

Я поднял голову.

– Крамер, – сказал я негромко, но отчетливо, – вы должны находиться на своем посту. Я не хочу, чтобы вы таскались по всему кораблю и болтали чепуху, не сменившись с вахты. – И я вернулся к кофе и экрану.

На нем теперь была река, а за ней, вдалеке, горы.

Крамер попытался обуздать ярость.

– Меня подменил Джойс. Я считаю своим долгом как можно скорее решить с вами этот вопрос, ведь от него зависит здоровье всех людей на борту.

Он явно старался держать себя в руках.

– Вахтенное расписание в аварийном режиме по-прежнему действует, майор, – тихо сказал я. – Вернитесь на пост.

Я сыграл на привычке соблюдать дисциплину, будучи уверен, что Крамер сейчас не рискнет грубо нарушить устав, не пойдет на прямое неподчинение. Завтра, возможно, ситуация будет другой, но сейчас я ломаю его план.

Крамер сник.

– Я встречусь с вами в штурманской рубке, Крамер, – сказал я, когда он уже поворачивался. – В семнадцать ноль-ноль.

Мэннион и Киршенбаум посмотрели друг на друга, затем поспешно допили кофе и ушли. Я надеялся, что их версия инцидента подорвет авторитет Крамера у недовольных.

Я тоже покинул кают-компанию и поднялся на лифте на мостик, где дежурили Клэй и его команда.

– Кажется, мы заметили небольшое возмущение в Дельте-Три, капитан, – сказал Клэй. – Но не уверен – до нее еще далеко.

– Хорошо, Клэй, – сказал я. – Продолжайте наблюдения.

Клэй – один из моих самых надежных, верных делу людей. К сожалению, он нерешителен, а значит, в предстоящей заварухе на него не положиться.

Я еще был на мостике, когда услышал движение лифта. К двери повернулся как раз вовремя. Вошли Крамер, Файн, Тейлор и еще полдесятка офицеров. У всех были игольники. По крайней мере, этому они обучились, подумал я.

Крамер сразу вышел вперед.

– Капитан, мы считаем, что вопрос о здоровье экипажа нужно решить немедленно, – ровным голосом заявил он.

Я холодно посмотрел на него, потом на остальных и ничего не сказал.

– Мы в очень тяжелой ситуации, – продолжал Крамер. – Даже если сейчас развернемся и полетим обратно, это не гарантирует спасения. Я не могу допустить, чтобы мы задержались хотя бы на сутки.

Говорил он высокомерно. Я медлил с ответом, глядя на офицеров.

– Вы возглавляете этот зверинец? – спросил я наконец, глядя на Крамера в упор. – Если так, то даю вам тридцать секунд, чтобы разогнать всех по конурам. Позже мы обсудим вопрос несанкционированного присутствия на мостике членов экипажа. Что же касается вас, майор, можете считать себя под домашним арестом. А теперь – ВОН!

Крамер готов был пробуравить меня взглядом, но Файн оттащил его за рукав. Врач рывком освободил руку, что-то невнятно бурча. Офицеры потянулись в лифт. Файн и Тейлор колебались, но затем присоединились к товарищам. Крамер закричал было им вслед, но тут же овладел собой. Лифт ушел вниз. Крамер остался посреди рубки.

Его рука дернулась к игольнику, но я смотрел на него прищуренными глазами. И Крамер решил, как обычно, положиться на хорошо подвешенный язык. Он облизнул губы.

– Ладно, пусть я арестован, – сказал он. – Но, как корабельный врач, хочу напомнить… это мой долг, в конце концов, – что нам не выжить без минимума натуральных продуктов. Мы должны немедленно повернуть.

Крамер был бледен, но решителен. Ему была невыносима мысль, что от неправильного питания он облысеет и лишится зубов и девушки перестанут его любить.

– Мы будем лететь дальше, Крамер, – сказал я, – пока на борту остается хоть один человек, способный двигаться. А с зубами он или без – не важно.

– С авитаминозом шутки плохи, капитан, – сказал Крамер. – Вы получите весь букет симптомов проказы, рака и сифилиса только из-за недостатка некоторых веществ в наших организмах.

– Одно дело – подать капитану рапорт, в котором было бы изложено ваше мнение, Крамер, – отрезал я. – И совершенно другое – мятеж.

Растерявшийся Клэй стоял у главного экрана. Я не мог послать Крамера вниз под его конвоем.

– Идемте, Крамер, – сказал я.

Мы спустились на лифте. Когда вышли в коридор, я увидел тех, кто был с Крамером; они стояли молча, неловко переминаясь. Заметив среди них двух хронических нарушителей спокойствия, подумал, что нужно изолировать и их.

– Уильямс, Нэгл, – сказал я, – этот офицер находится под арестом. Сопроводите его к его каюте и заприте там.

Когда названные нерешительно вышли вперед, Крамер рявкнул на них:

– Уберите от меня грязные руки!

И первым зашагал по коридору.

Если я смогу убрать Крамера с глаз прежде, чем кто-то еще начнет возмущаться, то справлюсь с создавшейся ситуацией. Я шел за ним и двумя его робкими конвоирами мимо энергетического сектора и столовой. Я надеялся, что стоящая там толпа увидит своего героя арестованным.

И получил желаемое. Очевидно, весть об аресте Крамера уже разнеслась по кораблю, и коридор был заполнен людьми. Когда мы подошли, они не расступились. Крамер остановился.

– Дайте дорогу, – велел я.

Все неохотно попятились.

– Правильно! – закричал Крамер. – Дайте дорогу, вы, нытики и жалобщики, чтобы капитан мог отвести меня на ракетную палубу и там расстрелять. Вы просто болтаете о возвращении домой, а сами никогда не решитесь что-нибудь сделать.

Отступающая масса остановилась.

– Да кем он себя возомнил?! – выкрикнул кто-то.

Крамер повернулся ко мне:

– Он возомнил себя человеком, который сгноит всех вас заживо, лишь бы сохранить чистеньким свой послужной список.

– Уильямс, Нэгл, – громко сказал я, – очистить коридор.

Уильямс начал без особого энтузиазма отпихивать ближайших людей. Мелькнул чей-то кулак, голова Уильямса дернулась назад. Это было ошибкой. Уильямс выхватил игольник и выстрелил вдоль коридора над головами собравшихся.

– Вас тут двенадцать мерзавцев! – заорал он. – Я пройду по вашим трупам!

Нэгл сделал шаг к Уильямсу и что-то ему сказал, но слова утонули в поднявшемся гаме. Крамер в бешенстве дернулся ко мне, пытаясь вернуть свое влияние на толпу.

– Как только меня ликвидируют, начнется общая чистка! – завопил он.

Гвалт смолк, всем захотелось выслушать врача.

– Вы все уже в списке, – продолжал нести бред Крамер. – Он сошел с ума. Он никого не отпустит живым. – Теперь Крамер глядел на толпу. – Взять его! – закричал он и попытался схватить меня за руку.

Но он немного поторопился. Я ударил его по лицу тыльной стороной кисти. Никто не пришел ему на помощь. Я выхватил из кобуры двухмиллиметровый.

– Если еще раз поднимешь руку на своего командира, – гаркнул я, – на месте пристрелю!

– Вы не имеете права убивать без суда, капитан, – раздался голос позади меня.

Там стоял Джойс с двумя офицерами, с игольником в руке. Файна и Тейлора не было видно.