Мисс Мортон и убийство на званом вечере

Глава первая
Лондон, 1837 год

Леди Элинор Гринвуд окинула пренебрежительным взглядом чрезмерно украшенную гостиную дома номер восемь по Хаф-Мун-стрит, и Кэролайн внутренне напряглась. Время для визитов давно прошло, но ее тетю никогда не волновали подобные тонкости, если она считала кого-то ниже себя.

– В самом деле, Кэролайн. Снять дом? Неужели твоя нанимательница не может позволить себе купить что-нибудь пристойное?

– Совершенно уверена, что может, мэм, – откликнулась Кэролайн. – Но она еще не решила, желает ли остаться в Лондоне дольше, чем на предстоящий сезон.

– А если ей здесь придется не по вкусу, она потащит тебя с собой обратно на север? Полагаю, она вдова – ни один супруг не позволил бы тратить столько средств на подобные вольности. – Леди Элинор содрогнулась, и три больших пера у нее на шляпе затрепетали. Ее заостренные черты лица, включая нос, подбородок и поджатые губы в данный момент выражали неудовольствие. – Как они нажили состояние?

– Это едва ли наше дело, мадам, – сдержанно ответила Кэролайн. – Миссис Фроджертон была очень добра ко мне, и…

– Но в этом не было никакой нужды, дорогая племянница, – вновь перебила леди Элинор. – Принимая жалованье, ты себя унижаешь. Тебе прекрасно известно, что я и сейчас бы приняла тебя в Гринвуд-холле с распростертыми объятиями.

Кэролайн сделала книксен.

– Все эти годы вы были очень щедры ко мне и к моей сестре, тетя, но я опасаюсь злоупотребить вашей добротой.

– При этом ты с радостью предоставила сестру моим заботам.

– Я немедленно освобожу вас от этой обязанности, как только буду в состоянии это сделать. – Кэролайн выдержала иронический взгляд тетушки.

– На ту сумму, что тебе сейчас платят? Сомневаюсь. – Ее светлость вздохнула. – Полагаю, ты рассчитываешь, что однажды выйдешь замуж и твой супруг согласится взять Сьюзан к себе. – Она помедлила. – Хотя, учитывая, что трагическая гибель вашего отца оставила вас обеих без гроша, какой джентльмен согласится взять тебя в жены?

– Я и не думала о замужестве, – поспешила заверить тетушку Кэролайн. – Я лишь…

– Что ж, я все еще намерена тебя переубедить.

Леди Элинор прошлась по гостиной, останавливаясь, качая головой и рассматривая каждый кричаще-модный египетский предмет меблировки, который миссис Фроджертон взяла в аренду, обставляя дом. Кэролайн тоже не могла оценить этот стиль, но ей было приятно видеть, как миссис Фроджертон ахает и радуется каждому новому приобретению, заказанному в результате жадного изучения «Хранилища Аккермана»^[1].

Наконец леди Элинор остановилась у облицованного разноцветным мрамором камина и повернулась к Кэролайн:

– На следующей неделе я устраиваю прием в честь семнадцатилетия твоей кузины Мэйбл. И рассчитываю на твое присутствие.

– А где будет проходить торжество? – уточнила Кэролайн. – Если здесь, в Лондоне, то, уверена, меня отпустят на вечер.

– Нет, Мэйбл настаивает, чтобы все приехали в Гринвуд-холл на несколько дней.

Приготовившись к тетушкиному гневу, Кэролайн ответила:

– В таком случае, боюсь, я не смогу быть.

– Не говори глупостей, дорогая. Уверена, миссис Фроджертон не станет возражать.

– Но я стану, – не согласилась Кэролайн. – Меня наняли, чтобы я находилась при миссис Фроджертон и ее дочери Дороти и помогла ей войти в общество. Я не могу оставить их перед самым началом сезона.

Леди Элинор больше не улыбалась.

– Ты ведешь себя крайне неучтиво. – Она провела пальцем в перчатке по мраморной каминной полке, точно хозяйка, проверяющая, не осталось ли пыли. – Разве тебе не хочется навестить сестру?

Не крылась ли за этими словами угроза? Кэролайн бы не удивилась. Ее тетушка была похожа на недавно почившего отца Кэролайн больше, чем многие думали, и страшно сердилась, если не добивалась желаемого всеми способами.

– Я бы очень хотела увидеть Сьюзан, но…

И опять леди Элинор ее перебила:

– А если бы я пригласила твою нанимательницу с дочерью?

– В… Гринвуд-холл?

– Да. Надо думать, ее дочь одного возраста с Мэйбл. Разве не в ее интересах быть представленной избранному кругу людей, которые также впервые выйдут в свет?

– Полагаю, так. – Кэролайн лихорадочно размышляла. – Но мне необходимо прежде узнать у миссис Фроджертон, захочет ли она поехать.

– Ну разумеется, она сочтет за честь подобное приглашение, – снисходительно отмахнулась ее тетя. – Кто еще из высшего света предложил бы так ввести их с дочерью в общество? – Она повернулась к двери. – Я отбываю в Гринвуд-холл завтра в полдень. Будь добра сообщить о своем решении до моего отъезда.

– Вы уже знаете точные даты? – спросила Кэролайн.

Леди Элинор достала из сумочки визитную карточку кремового цвета с серебряным оттиском.

– Здесь все указано. Найдется перо?

– Да, разумеется. – Кэролайн подбежала к столику у окна, открыла и достала очиненное перо и чернила.

Наконец перо перестало скрипеть, и ее светлость промокнула получившиеся несколько строк, а затем протянула карточку племяннице.

– Благодарю вас. – Кэролайн смущенно покосилась на дверь. – Вы точно уверены, что не хотите подождать, пока я проведаю миссис Фроджертон, вдруг она не спит и с готовностью ответит сама?

– У меня нет времени. Нас с твоим дядей ожидает к ужину лорд Антверп, и мне необходимо переодеться. – Ее светлость направилась к двери. – Рассчитываю получить от тебя ответ завтра до полудня.

Кэролайн какое-то время смотрела на закрывшуюся дверь, стиснув обрезной краешек приглашения. Возможность навестить сестру, с которой они не виделись три месяца, казалась очень притягательной, но мотивы тетушки ей были пока неясны. Не собирается ли леди Элинор поссорить их с миссис Фроджертон и убедить ее по возвращении в Лондон отказаться от услуг Кэролайн? Выглядело вполне вероятным: ее тетушке ничего не стоило унизить кого-либо, стоящего ниже ее, не испытывая при этом угрызений совести. Ее взыскательность была известна всем.

– Кто приходил в такое позднее время?

Кэролайн подняла голову: в дверях гостиной появилась ее нанимательница в окружении уймы тявкающих собак. На миссис Фроджертон было муслиновое платье яркой расцветки и вычурный кружевной чепец. Прекрасная шелковая шаль с бахромой волочилась по ковру, дразня собак, одна из которых рьяно на нее набрасывалась.

– Мне позвонить, чтобы подали чай, мадам? – поинтересовалась Кэролайн, поспешно вызволив шаль и набросив ее на плечи своей нанимательницы, а затем провела ее к любимому месту у огня.

– Да, пожалуйста, и сразу же садись рядом и расскажи о нашем госте.

Миссис Фроджертон говорила с сильным северным акцентом и, несмотря на миниатюрный рост и приятно-округлые формы, обладала легкими как у офицера кавалерии, представляя собой несколько устрашающее явление. Но за ее громогласностью Кэролайн обнаружила доброе сердце, чувство юмора и острый ум. Миссис Фроджертон всегда обращалась с Кэролайн как с человеком, а не как с незаметной прислугой, которую можно гонять с приказами, и с готовностью выслушивала другую точку зрения. Зато ее дочь Дороти, выросшая c исключительным чувством собственной значимости и всегда сознававшая свое благосостояние, оказалась куда более требовательной, и ей было сложно угодить.

– Заезжала моя тетя, леди Элинор Гринвуд, – начала Кэролайн, садясь во второе кресло у камина. – Она… пригласила нас в свое поместье на прием по случаю дня рождения моей кузины Мэйбл, в этом месяце ей исполняется семнадцать.

Кэролайн протянула приглашение. Миссис Фроджертон выхватила его, не снимая перчаток, и надела очки.

– Господь всемогущий! – Она принялась обмахиваться карточкой точно веером и, сильно напоминая в этот момент своего попугая Горация, хрипло вскрикнула: – Какая честь!

– Торжество пройдет в загородном поместье, – напомнила ей Кэролайн. – Знаю, вы предпочитаете городские развлечения.

– Признавайтесь, юная мисс, это ваших рук дело? Вы уговорили свою тетушку пригласить нас? – Миссис Фроджертон подняла голову, ее карие глаза блестели; она часто напоминала Кэролайн любознательного воробья.

– Я всего лишь предупредила, что не смогу принять приглашение, если мою нанимательницу это не устроит, – объяснила Кэролайн.

– Как будто я бы запретила вам поехать и повеселиться, душенька! – с деланым негодованием воскликнула миссис Фроджертон. – Вы теперь часть нашей семьи, не забывайте об этом.

– Так вы полагаете, что захотите поехать? – с надеждой спросила Кэролайн.

– Я бы ни за что на свете не упустила такую возможность! – Миссис Фроджертон указала на звонок. – А теперь скажите Брендону оставить чай и принести немного шерри, отпразднуем!

– Отпразднуем что? – В комнату, недовольно хмурясь, вошла Дороти Фроджертон. – Вам обязательно быть такой до неприличия громкой, мама?

– Дотти, леди Элинор Гринвуд пригласила нас на прием в свое поместье в Норфолке!

– И с какой стати мне ехать на какой-то скучный прием неизвестно куда, когда меня ждет дебют в Лондоне? – уточнила Дороти.

– Это прекрасная возможность познакомиться с другими юными леди, которые также впервые выйдут в свет в этом сезоне, – вступила в разговор Кэролайн. – И могу вас уверить, у моей тети собираются самые знатные гости.

– Тети? – Обернувшись, Дороти смерила ее взглядом, от которого Кэролайн лишь острее почувствовала, какое на ней простое платье и какая строгая прическа. – При всем уважении, если она не может предоставить племяннице кров, чтобы та не зарабатывала себе на жизнь, сомневаюсь, что у нее есть какой-либо вес в обществе.

– Дот, не груби. Возможно, Кэролайн сама так решила, – вмешалась миссис Фроджертон. – Не всем хочется быть обязанным родственникам.

– Мисс Фроджертон, моя тетушка в самом деле предлагала мне жить у нее, но я отказалась, – сохраняя самообладание, ответила Кэролайн. – Я решила сама найти свой путь в мире.

– В таком случае ты глупа, – равнодушно заметила Дороти. – Женщины созданы не для того, чтобы самостоятельно заботиться о себе. Для этого им нужен мужчина.

– Что за околесица! – фыркнула миссис Фроджертон. – Кто, как ты думаешь, вел дела твоего дедушки, а, юная леди? Кто каждый вечер засиживался допоздна, проверяя каждый заказ? Кто заведовал счетами? Могу сказать, это был точно не отец. Он был абсолютно бесполезен, даже хуже, старый пьяница.

Кэролайн до сих пор не привыкла к громкому и откровенному обмену мнениями, который предпочитали Фроджертоны, и часто жалела, что не может спрятаться за креслом, пережидая, пока не утихнет очередная буря.

– Не говорите о делах, мама! – одернула ее Дороти. – Вы разрушите мои шансы найти приличную партию, если все будут считать, что наше состояние нажито торговлей.

– Но, милая, так и есть. Я этого не стыжусь – и тебе не следует.

На этот раз Кэролайн была согласна с Дороти. Несмотря на то, что юная мисс Фроджертон была хороша собой и неплохо обеспечена, от скандального запаха «новых денег» ее отделяло всего одно поколение, а это должно было непременно сыграть свою роль в глазах потенциальных женихов.

Брендон, молодой лакей из Ирландии, появился в дверях с напитками и замер в нерешительности, точно перед рингом, на котором на манер двух боксеров стояли мать с дочерью.

– Можете поставить сюда, – тихонько указала Кэролайн. – Спасибо.

– Благодарю, мисс.

Брендон поспешно ретировался, и на мгновение Кэролайн пожалела, что не может последовать его примеру. Ведь ни одна из дам Фроджертон не заметит, если она пойдет проверить ужин? Иногда в этом новом для нее и непредсказуемом мире Кэролайн чувствовала себя так, будто ступает по тонкому льду.

Только она повернулась к двери, как к ней подошла Дороти:

– Мама сказала, что я должна извиниться за то, что назвала тебя глупой.

– Спасибо, – ответила Кэролайн.

– Но я все еще считаю тебя неразумной. – Дороти покрутила на пальце одно из тонких золотых колечек и надула губы. Она была довольно симпатичной девушкой с большим состоянием: в обществе ее должны принять хорошо при условии, что свое происхождение и мнение она будет держать при себе. – Но, вероятно, в твоем возрасте шансы заполучить мужа в любом случае крайне малы.

– Верно, – признала Кэролайн. У нее не было ни малейшего желания предаваться воспоминаниям и рассказывать Дороти о собственном очень удачном дебюте, когда она привлекла внимание не только виконта, но и сына графа. Эта жизнь осталась в прошлом, и Кэролайн отказывалась и дальше скучать по ней.

– Хотя ты и выглядишь весьма элегантно, – продолжала тем временем Дороти. – Темные волосы, голубые глаза… Мама сказала, что мне стоило бы поучиться у тебя умению держать себя в свете.

– Полагаю, это одна из причин, по которой меня наняли, – согласилась Кэролайн, правда, за последние полгода Дороти не прислушалась ни к единому ее совету. – Я с рождения жила в высшем обществе и понимаю, как все устроено.

Она также знала, как быстро подобное общество готово обрубить все связи, стоит им счесть вас или вашу семью неугодными. Самоубийство отца Кэролайн и финансовый крах семьи объяснили ей это крайне убедительно.

– То есть ты считаешь, что стоит принять приглашение? – Дороти полуобернулась, чтобы ее мать также приняла участие в обсуждении.

Кэролайн, подняв поднос с напитками, перенесла его на столик рядом с миссис Фроджертон.

– Разумеется. Ее светлость славится своим гостеприимством. Гостей ждут конные и пешие прогулки, можно пройти до соседней деревушки, и, конечно, бал в честь дня рождения моей кузины Мэйбл обещает быть грандиозным.

– Будет бал? – немедленно оживилась Дороти.

– Да, в Гринвуд-холле великолепная бальная зала подходящих размеров. – Кэролайн отлично помнила, как танцевала там: радостное волнение от новых кавалеров, нового бального платья, тихий шепоток в голове, обещающий, что однажды вечером, может, именно этим вечером, она встретит мужчину своей мечты… – Вы могли бы надеть платье, которое сегодня доставили от мадам Жюли.

– Или я могу заказать новое. – Дороти посмотрела на мать. – Что-то более подходящее для приема у ее светлости.

– Я бы не беспокоилась об излишне торжественном наряде, – поспешила вставить Кэролайн. – За городом балы обычно менее… пышные, и никто не хочет слишком выделяться.

– Почему это нет? – нахмурилась Дороти. – Я бы предпочла, чтобы меня заметили, а не игнорировали.

Кэролайн в отчаянии повернулась к своей нанимательнице, которая, с улыбкой наблюдая за дочерью, внимательно их слушала. Миссис Фроджертон была еще довольно молода, так как вышла замуж и произвела на свет двоих детей до того, как ей исполнилось двадцать.

– Бальное платье, которое только что доставили вашей дочери, более чем соответствует обстоятельствам, мэм, и, сказать по правде, уже не осталось времени шить новое. Нас ждут уже в следующий уик-энд.

– Все верно! – Миссис Фроджертон, поднявшись, заторопилась к своему письменному столику. – Я должна немедленно составить ответ и послать лакея к ее светлости!

– Я могу отнести письмо, если не возражаете, – предложила Кэролайн. – Я сегодня не выходила, да и собаки порадуются вечерней прогулке.

– Не возражаю, душенька, отнесите, но при условии, что прежде поужинаете, – согласилась миссис Фроджертон.

– Разумеется, мадам. – Кэролайн сделала книксен и повернулась к дверям, оставив дам взволнованно обсуждать предстоящее путешествие.

Позже, идя по Хаф-Мун-стрит с четырьмя неохотно плетущимися за ней собаками, Кэролайн боролась с головной болью. Попытки обуздать непомерные требования Дороти, при этом не обидев ни ее, ни ее мать, требовали определенных навыков, которые можно приобрести только за несколько лет дипломатической практики и которыми Кэролайн еще не обладала – она даже не представляла, что они ей вообще понадобятся. Дело также было в том, что Дороти определенно считала ее ниже себя по положению, и Кэролайн стала подозревать, что даже превосходному совету с ее стороны мисс Фроджертон все равно не последует.

Вздохнув, Кэролайн поднялась по ступеням городского дома леди Элинор и позвонила в звонок. Пожилой дворецкий открыл далеко не сразу, но его улыбка при виде Кэролайн подействовала как бальзам на израненную душу.

– Добрый вечер, мистер Вудфорд.

– Леди Кэролайн! Какой приятный сюрприз. – Он открыл дверь. – Вы зайдете, мисс? Ее светлость не упоминала, что вы поедете с нами.

Кэролайн отрицательно покачала головой, указав на собак, и протянула запечатанную записку:

– Нет, я только пришла передать ответ на приглашение, пока ее светлость не уехала.

– Какая жалость, мисс. – Дворецкий искренне расстроился. – Мы все по вам очень скучаем.

– И я по вам скучаю. – Кэролайн удалось улыбнуться. – Пожалуйста, передайте моей сестре, что я приеду на прием по случаю дня рождения Мэйбл.

– Мы все будем ждать вас с нетерпением. – Мистер Вудфорд взял письмо. – Мисс Сьюзан будет в восторге.

Кэролайн спустилась с крыльца и немного помедлила на улице, оглянувшись на дом, который прежде называла своим. В окнах горел свет, и она видела, как ее тетушка в спальне наверху готовится к выходу. Ее дядя, вероятно, до сих пор сидел у себя в кабинете, читал и курил трубку.

Если бы Кэролайн сейчас, взбежав по ступенькам, заколотила в дверь и умоляла бы тетушку позволить ей остаться, та бы согласилась – Кэролайн практически не сомневалась, но к чему бы это привело? Она бы навсегда попала в ловушку из обязанностей и благодарности семье, из которой уже не вырваться. Она потеряла бы и свое мнение, и возможность что-то изменить – и само ощущение себя как личности уже было бы не вернуть.

Удар от смерти отца и ужасающая правда о его долгах и растраченном состоянии уничтожили всякое чувство безопасности и защищенности, которое было у Кэролайн. Ее отец также сумел в обход закона использовать приданое, доставшееся ей и Сьюзан от матери, и оставил их обеих на милость родственников без гроша за душой.

За свою доброту тетушка ожидала вечной благодарности, но все, что могла чувствовать Кэролайн, – это тлеющий гнев, который никак не удавалось потушить. Наклонившись, она отвязала собак и отвернулась от дома. Кэролайн потеряла все и всех, кто был ей дорог, кроме Сьюзан, и она сделает все, что в ее силах, чтобы ее сестра никогда не оказалась в подобной ситуации.

Кэролайн почти повернула за угол, когда к дому подъехала карета: тетушка и дядюшка направились на ужин к лорду Антверпу, чей старший сын некогда весьма усердно ухаживал за Кэролайн. Увидь он ее сейчас, в тусклом шерстяном плаще, сером платье и солидной шляпке, он бы прошел мимо, сделав вид, что ее не существует. Кэролайн все острее чувствовала, что той, кем она прежде была, уже нет. Прошлая Кэролайн исчезала у нее на глазах, а вместо нее появлялась… кто?

На этот вопрос она пока не могла ответить даже себе самой. Кэролайн вновь двинулась вперед, и карета с ни о чем не подозревающими пассажирами промчалась мимо. Чувства Кэролайн были далеки от всепрощения, которое она должна была испытывать по отношению к тем, кто был к ней несправедлив, и единственное, что поддерживало ее в сложившихся обстоятельствах, – гордость, ледяной айсберг которой был спрятан глубоко в душе.

Кэролайн наслаждалась этой гордостью: пока что-нибудь не переубедит ее, что мир вовсе не такой безжалостный, каким предстал перед ней, она будет и дальше оберегать и подпитывать ее.

Глава вторая

– Быть не может! – воскликнула миссис Фроджертон, когда арендованный экипаж подъехал к Гринвуд-холлу. – Какой прекрасный дом!

После смерти матери и попыток отца подбросить двоих детей различным родственникам Кэролайн провела в Гринвуд-холле столько времени, что практически считала его домом. Увидеть его глазами миссис и мисс Фроджертон было одновременно занятно и поучительно.

Облицованный кремнем особняк стоял на одном уровне с несколькими водными каналами естественного и искусственного происхождения на почти лишенной деревьев равнине – даже вдалеке холмов не виднелось. Необъятное серое небо обнимало поросшие кустарником топи, на которых возвышался особняк, стоящий прямо на пути непрекращающихся ветров с Северного моря.

– Он просто огромен, – прошептала Дороти, вопреки обыкновению более молчаливая, чем ее мать.

– Сам дом был возведен в эпоху Тюдоров, а два крыла из кирпича достроили примерно сотню лет назад, – рассказала Кэролайн, пока они сидели в ожидании лакея, который должен был открыть дверцу кареты и опустить ступеньку. – Тетушка часто сетует на сложность планировки, но дядя и слышать не хочет о том, чтобы что-то изменить. Его семья жила здесь со времен Гражданской войны.

– А когда она была? – спросила Дороти.

– В семнадцатом веке, я полагаю. – Кэролайн опустила окно и вопросительно посмотрела на по-прежнему закрытые двери. – Это крайне странно, они никогда так не опаздывают.

Дотянувшись через окно до ручки, она сама открыла дверь кареты.

– Возможно, слишком много гостей прибывают в одно и то же время, поэтому слуги не поспевают ко всем.

Дойдя до главного входа, она подняла тяжелый дверной молоток в виде медного оленя, украшавший кованую дубовую дверь, дважды постучала и наконец различила звук приближавшихся шагов. Дверь открыла запыхавшаяся служанка.

– О! Это вы, мисс. А я-то думала, кто-то важный.

– Здравствуй, Пегги. – Скрыв улыбку, Кэролайн указала на дам в карете. – Можешь позвать лакея, чтобы занес багаж миссис Фроджертон? И где мистер Вудфорд?

– Он очень занят, мисс, все эти гости и приготовления, и ее светлость еще не спустилась, и к тому же два лакея заболели…

– В таком случае придется справиться самим, да? – Кэролайн лучезарно улыбнулась девушке. – Ты не знаешь, какие покои отвели миссис Фроджертон и ее дочери?

– Знаю, мисс, я вычистила камины и принесла свежие цветы утром. – Понизив голос, Пегги добавила: – Ее светлость не была уверена, есть ли у вашей гостьи горничная, и сказала мне быть наготове в случае необходимости.

– Превосходно. – Кэролайн повернулась к карете, где Дороти уже сидела с надутым видом. – Вы справитесь сами, мисс Фроджертон? Могу я помочь миссис Фроджертон?

Дороти, нахмурившись, выбралась из кареты и поправила шляпку.

– Я знала, что это ошибка.

Кэролайн помогла миссис Фроджертон спуститься и дойти до дома.

– Это Пегги. Она покажет ваши комнаты.

Миссис Фроджертон широко улыбнулась горничной:

– Ты очень симпатичная девушка.

– Благодарю, мадам, – сделала книксен Пегги. – Прошу, идемте за мной.

И миссис Фроджертон, и ее дочь замерли, войдя в мраморный холл с шестью каменными скульптурами в нишах, по три с каждой стороны широкой, плавно изгибающейся лестницы, заканчивающейся широким пролетом.

– О, это просто грандиозно, – похвалила миссис Фроджертон. – Как во дворце.

– Мои дядя с тетей будут рады это услышать, мэм, – заметила Кэролайн, ведя свою нанимательницу под руку. – Лорд Гринвуд в юности довольно много путешествовал по миру во время завершения образования^[2] и привез в родной дом немало сокровищ.

Дороти смотрела вверх, раскрыв рот: роспись высокого свода была выполнена в подражание Сикстинской капелле. Дороти ничего не произнесла, но даже Кэролайн видела, какое это произвело на нее впечатление.

– Ее светлость отвела мисс Фроджертон комнату рядом с миссис Фроджертон, со смежной дверью, – сообщила Пегги, когда, поднявшись по лестнице, они свернули влево.

Для Кэролайн оказалось небольшим облегчением, что ее тетушка определила нежеланных гостей не куда-нибудь на чердак, а в совершенно респектабельные покои на втором этаже.

– Прошу, мадам, проходите. – Пегги открыла дверь и торжественно отступила в сторону. – Ее светлость называет эти покои «Сиреневой анфиладой», но по мне так они скорее голубого цвета. А комната мисс Фроджертон сразу следующая, – указала Пегги в сторону двери в дальнем конце помещения.

– Спасибо, Пегги, – поблагодарила Кэролайн и, быстро оглядев светлую красивую обстановку, не нашла ничего, к чему можно было бы придраться.

В камине уже горел огонь, согревая комнату с высокими потолками с затейливыми узорами и шелковыми обоями на стенах.

– Помочь вам устроиться, мадам? – предложила Пегги миссис Фроджертон.

– Я помогу миссис Фроджертон, – с улыбкой ответила Кэролайн. – Можешь принести чай? Полагаю, ужин подадут только часа через два, не раньше.

– Да, мисс. Леди Элинор любит, когда гости собираются в гостиной к шести часам. – И Пегги убежала.

Кэролайн прошла через гардеробную за смежной дверью, соединявшую комнаты миссис Фроджертон и ее дочери.

– У вас чудесный вид на парк позади дома, мисс Фроджертон, – заметила она, проходя к большим подъемным окнам и поправляя тяжелые парчовые занавеси. – Когда Пегги принесет чай, отправлю ее к вам помочь распаковать вещи.

– Спасибо. – На этот раз Дороти даже забыла про свой обычно снисходительный тон, медленно обходя комнату, касаясь мебели и дорогого убранства, ощупывая плотность и качество ткани. – Должна признать, не ожидала, что у тебя такие важные родственники.

– Жизнь полна сюрпризов, не правда ли? – легким тоном заметила Кэролайн. – Возможно, поэтому не стоит судить книгу по обложке.

Она вернулась к миссис Фроджертон, которая уже устроилась в кресле у огня и теперь громко жаловалась на отсутствие любимых собак. Раздался стук в дверь, и вошла Пегги с чайным подносом.

Кэролайн сама разлила чай и, попросив Пегги помочь распаковать вещи обеим дамам, повернулась к своей нанимательнице.

– Мадам, вы позволите мне отлучиться на час? Моя сестра живет здесь, у тетушки, и мне бы очень хотелось ее повидать.

– Бегите, душечка, и не спешите назад, – махнула ей миссис Фроджертон. – Я выпью чаю и вздремну и к ужину уже буду в прекрасной форме.

– Я присмотрю за ней, мисс, – подмигнула ей Пегги, – не беспокойтесь. Мисс Сьюзан не терпится вас увидеть, весь день сама не своя!

Едва выйдя из комнаты, Кэролайн, подобрав юбки, бросилась вверх по лестнице, ведущей в обширную детскую, состоявшую из нескольких комнат, расположенных прямо под чердаком. Она осторожно приоткрыла дверь, заглянула внутрь и стала наблюдать за тихой игрой, сама оставаясь незамеченной.

Леди Элинор всегда давала приют сиротам и беспризорным детям, твердо и по-христиански веря, что милосердие начинается дома. Когда отец Кэролайн овдовел при рождении Сьюзан, ее светлость без единого упрека взяла детей брата к себе и вырастила их вместе со своими. Время от времени, пока отец был жив, они приезжали к нему, но в безопасности себя не чувствовали. Однажды, когда отец оставил их в какой-то гостинице недалеко от Кале и не вернулся, Кэролайн написала отчаянное письмо тете.

Несмотря на то, что теперь между ними установились отношения довольно натянутые, Кэролайн напомнила себе, что ей есть за что быть благодарной, и вновь сосредоточилась на происходящем: все обитатели детской, от пяти до шестнадцати лет, строили башенку из деревянных брусков. Ее сестра, Сьюзан, сидела прямо в центре и внимательно наблюдала за тем, как совсем маленький мальчик кладет очередной брусок на уже покачивающееся строение.

Под радостные возгласы детей башенка с грохотом рухнула.

– Отлично, Уильям! – воскликнула Сьюзан. – Это наш рекорд!

Сзади раздался сдавленный смешок, и Кэролайн обернулась. Младший сын тети, Джордж, тоже подошел как раз вовремя и успел увидеть конец игры. Кузен был в старомодного кроя сюртуке и коричневом жилете в тон, а у рубашки оказался такой высокий воротник, что он с трудом поворачивал голову.

– Джордж, – улыбнулась ему Кэролайн.

– Кэролайн! А я искал Гарри и Мэйбл. Мэйбл настояла, чтобы мама пригласила всех ее любимых «сироток», ты знала?

– Нет, но звучит очень похоже на Мэйбл.

– Она всегда была сердцем нашей семьи, – произнес Джордж и взглянул на детей, которые теперь сосредоточенно искали раскатившиеся по всей комнате деревянные бруски под бдительным присмотром миссис Уиттл и ее помощниц. – Сказала, что не почувствует праздника, если на него не придут все важные для нее люди.

– И ее светлость согласилась?

Теперь решение тети пригласить миссис и мисс Фроджертон стало гораздо понятнее. Вероятно, она ставила их чуть выше «нежелательных» гостей Мэйбл.

– Мне кажется, она так рада наконец вывести в свет младшую дочь, что сделала бы что угодно, только бы убедить Мэйбл принять участие в приготовлениях. – Джордж тихо, но от души рассмеялся. – А Мэйбл всегда умела уговорить отца, так что он тоже согласился.

– Как тебе Кембридж? – поинтересовалась Кэролайн.

– Ужасно, – поморщился Джордж. – Матушке не говори, но я смог приехать только потому, что меня временно отчислили. Викария ей из меня не сделать, – ухмыльнулся он.

– Она определенно продолжит попытки, если только ты не предложишь другой вариант, – заметила Кэролайн.

Ей думалось, что Джордж, такой беспечный и праздный, просто рассыплется, если мать пригрозит отобрать его щедрое содержание. Он мнит себя кутилой и франтом, но не обладает ни собственными финансами, ни надеждами на наследство. Ему придется либо подыскать себе состоятельную невесту, либо принять судьбу и стать викарием.

Обдумывая его перспективы, Кэролайн укорила себя: наверное, она излишне строго судит о его характере и жизненных перспективах. Завидует ли она тому, что кузен несмотря ни на что будет жить полной жизнью и не знать нужды? Джордж всегда относился к ней по-доброму и в душе был хорошим человеком. Неужели собственное положение превратило ее в бесчувственную мегеру?

– Рад видеть тебя, кузина, – широко улыбнулся ей Джордж. – Матушка сказала, ты нашла себе место у богатой вдовы с севера. Ты просто обязана меня ей представить!

– Тебе скорее стоит познакомиться с ее единственной дочерью, мисс Дороти Фроджертон, которая как раз готовится показаться на ярмарке невест, – ответила Кэролайн. – Она весьма… незаурядна.

Нахмурившись, Джордж понизил голос:

– А она умеет держать себя в обществе?

– Ты сможешь это сам проверить сегодня вечером: их обеих, и мать, и дочь, пригласили на день рождения Мэйбл.

– Так они здесь? – поднял брови Джордж. – Должен сказать, я несколько удивлен, матушка частенько повторяла что они недостойны твоего времени и сил.

– Она и мне это говорила, – вздохнула Кэролайн. – А Ник приедет на праздник?

Старший сын и наследник ее дяди редко утруждал себя визитами домой, предпочитая проводить время в Лондоне за выпивкой и азартными играми с закадычными приятелями.

– Сказал, что будет, но ты же знаешь Ника. На него ни в чем нельзя положиться. Они с отцом спорили о его «никудышном и беспутном поведении» – забавно слышать это из уст джентльмена, который и сам был охотник до женского пола. – Запнувшись, Джордж добавил: – При матушке, конечно же, об этом упоминать не стоит. – Бросив взгляд на детей, он улыбнулся: – А теперь передаю тебя целиком и полностью твоей сестре. Увидимся за ужином.

Сьюзан бросилась в объятия Кэролайн.