Читать книгу: «Доктор Ланской: Смертельный клинок Троелунья»

Глава 1

Осенью в Альпах было особенно трудно искать себе досуг, если сидеть в имении, иногда посматривать на улицу и мечтать просто выйти подышать свежим воздухом.

Хотя в покоях было просторно, слуг было столько, что из них можно было бы выстроить баррикады, а еда и тепло предоставлялось как основа существования четы Шефнеров и их прислуги в имении, Феликсу все равно не хватало некоторой свободы, которой бы он располагал в замке.

При этом врач не мог не признать красот здешних мест: горы были ближе чем обычно, снег укрывал их белоснежным покрывалом, струясь волнами по склонам. Дикие животные фривольно пробегали рядом с землями Маркуса и вольготно сновали меж деревьев густого леса.

В воздухе витал аромат елей и мороза, отчего доктор постоянно спал с приоткрытыми окнами, хоть и знал о вреде такой привычки. Ни пневмонию, ни обычный грипп никто не отменял.

Снаружи раздался очередной детский вскрик, и Феликс, невольно обернувшись к окну, увидел, как резвится наследница двух кланов Лилия Шефнер – Литак.

Сколько уже прошло лет, а Феликс все никак не мог принять факта столь резкого изменения своей жизни. Война в Троелунье, смена власти в Столице, перемены в политике стран Земли, а также небывалый всплеск активности нечисти, над которым ломают головы все офисы и Департаменты мира.

Но главным событием в жизни клана, да и Феликса тоже, стало рождение долгожданного ребенка в чете Шефнеров.

Феликс был счастлив еще и потому, что лично приложил руку к появлению этой девочки в семье Маркуса и Розы. Ведь почти сразу после свадьбы и двух лет бездетной жизни молодые задумались о проблемах и обратились к врачу.

И уже он поспособствовал их знакомству с квалифицированными специалистами, которые помогли ребятам справиться и морально, и физически с тяжелым диагнозом Розы – бесплодием.

Вспоминая события пятилетней давности Феликс все время улыбался. Бесплодие, как же.

Он задернул занавески и, погрузив комнату в сумрак, сбросил халат.

Оставшись в водолазке и брюках, Феликс выключил лампу на столе и упал на постель. Усталость навалилась мертвым грузом. И это неудивительно – не спать всю ночь с роженицей и в итоге под утро принять роды уже было для врача отчасти подвигом.

Сам недавно оправившись от очередной болезни, Феликс не мог не вклиниться в дела клана, когда Маркус ему сообщил о второй беременности Розы.

Феликс вновь усмехнулся, вспомнив, сколько они смеялись с Маркусом над написанным в карточке Розы диагнозом.

Глаза сами собой закрывались, сколько бы Феликс не пытался себя пробудить. Ни кофе, ни сладкая вода, ни даже укол энергетика не могли справиться с накопившейся за полгода усталостью.

В этот момент, когда глаза уже закрылись и Феликс приготовился уснуть, в покои вошла служанка.

Она была одной из самых приближенных лично к Феликсу, так как ухаживала за ним в послевоенном госпитале в Столице и снискала его расположение.

Доктор и сам не понимал, чем его зацепила девушка, однако со времен окончания Шестой войны не отпускал от себя Лидию ни на минуту. Она была его ассистенткой, готовила отвары и следила за личными запасами врача. Такую честь нельзя было оказывать никому, даже самым верным слугам, но Ланской чувствовал – от девушки не стоит ждать удара.

Война отняла у нее родных, дом и чуть не загнала ее в нищету, вырвав из золотой роскоши графской династии Троелунья. Такие, как считал Феликс, не предают.

– Вы устали, господин Ланской? – обратилась она, начав зажигать свечи на каминной полке и обеденном столе.

– Очень.

– Тогда советую принять ванну. Она готова. Горячая вода расслабит мышцы и улучит кровообращение.

– Угу.

Феликс наблюдал, как она старательно подносит спичку к каждому фитильку. Мелкие оранжевые огненные всполохи вспыхивали на тоненьких ниточках и рождали свет, который ни шел ни в какое сравнение с электрическим.

В нем был уют и тепло, а в лампочках только жесткий пучок фотонов, который резал глаза.

– Мне передали, что вы не обедали. Почему? – в голосе Лидии читалась обида. – Я попросила приготовить вам ваше любимое: рис и курицу. Все – таки вы приняли уже второго ребенка четы Шефнеров.

– Я не голоден, правда. Не хочу есть.

– Вы не болеете? – она обернулась к доктору, но он не посмотрел на нее, закрыв глаза. – Может, тогдашний грипп был чем – то более серьезным?

– Брось. У меня нет ни температуры, ни кашля. Все прошло.

– Дай бог. Извините! – тут же спохватилась девушка.

Ланской никак не отреагировал.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Но Лидия уже поникла, так как знала: в бога Ланской не верил, так как был на него в персональной обиде.

Она уже отвернулась, чтобы выдохнуть, но услышала скрип кровати и тихие шаги доктора по комнате.

Обернувшись, она обнаружила, как Феликс собирает свои записи. Молодой человек привык все держать на своих местах, однако Лидия каждый раз удивлялась, как такой образ мышления не смог распространиться на одежду.

Взяв со спинки стула халат и аккуратно повесив его на вешалку, девушка стала ждать следующих указаний. И они не заставили себя ждать. Феликс взял со стола письмо с красной печатью клана Шефнеров и, протянув конверт Лидии, приказал:

– Завтра поедешь в город и отправишь через Департамент в Троелунье. Адрес и все остальное на конверте. Если спросят, скажи как есть: от доктора графа Шефнера.

– Хорошо, – он присела в легком реверансе.

И вновь поникла, закусив губу.

Будучи выходкой из Троелунье, где все еще действовали установки и традиции 19 века, она никак не могла перестроиться на современный ритм жизни. Сколько бы Феликс ни учил ее, Лидия по – прежнему жила по тем правилам, которые ей привила Столица.

– Иди, – только и сказал Феликс.

Лидия тут же упорхнула в темный коридор, прикрыв тихо двери.

А Феликс, оставшись один, вырвался в соседнюю комнату, которую ему отдали под личные нужды. Маркус все время говорил, что Феликс может сделать с ней все, что пожелает нужным, но для врача, который потерял все, уже ничего было не нужно. Единственное, что он установил в запертой комнате, это портрет своей любимой Жизель.

Голубоглазая, белокурая, с курносым носиком и приятными немного полными, далекими от аристократических, чертами лица. Ее улыбка вселяла надежду, а смех можно было слушать с утра и до ночи. Феликс запомнил его мелодичным и перетекающим от более низких к высоким нотам.

И хотя врачи категорически запретили ему пить, Феликс успокаивал себя тем, что он еще достаточно разумно мыслит, чтобы остановиться в критический момент.

Усевшись на диване и уже было взяв в руки бутылку с виски, Феликс вдруг услышал рвущийся из еще одной комнаты аромат цветов и жасмина. Это в ванной разгорелись благовония, а также распространился аромат геля для душа.

Лидия хорошо подбирала ароматы, хотя иногда Феликсу они не нравились. Тем не менее его тело всегда оставалось свежим, девушки и высшая аристократия отмечали его красоту, не свойственную низкому происхождению, а сама Лидия нередко делала комплименты вкусу в парфюмах.

И лишь одна молчала.

Та, кто смотрела на него с портрета непроницаемым взглядом – и улыбалась.

Заглушив очередной укол боли в груди глотком виски, Феликс поперхнулся. Он не мог смотреть на Жизель, так как ему было стыдно.

Все, на что он пошел ради воскрешения своей любимой, не окупилось. И лишь чудом ему удалось сохранить позицию врача в доме Маркуса и даже остаться с главой клана в прекрасных отношениях.

Порой врача это радовало, а порой – раздражало.

Особенно остро свой проигрыш Ланской почувствовал, когда узнал о беременности Розы. Маркусу досталось все: власть, сила, прекрасная супруга и счастье. А ему? Что осталось ему?! Тому, кто положил свою жизнь на служение Кукловодам и их заповедям?! Чем отплатили ему?!

Голову не отрубили – и на том спасибо.

– Ненавижу…

Феликс было поднес еще один бокал к губам, как вдруг в кармане брюк завибрировал смартфон.

И на удивление Ланского звонил ни абы кто, а сам Правитель Троелунья.

– Какими судьбами? – он все – таки отхлебнул виски.

– Феликс, скажи, когда ты можешь приехать в Троелунье?

Врач подавился остатками алкоголя. Он поперхнулся и, пока отхаркивал попавшие не в то горло капли виски, услышал в трубке:

– Дело срочное. В пригороде Дельбурга начали массово умирать дети. Болезнь новая, ни на что не похожая. Но я уверен, это что – то наше, земное. Можно ли тебя попросить…

– Я бы с радостью, – начал елейно Феликс, – но у Маркуса только что родился второй ребенок. Я обязан быть при них.

– Об этом не тревожься. Маркус в курсе. И уже подписывает тебе документы.

Феликс прокашлялся до конца и, не успев ничего ответить магу, уловил движение в его гостиной: это Маркус зашел отдать бумаги, но, по привычке, проник в покои бесшумно, словно тень.

Феликс тут же выбежал из комнаты и, встретившись взглядом с Маркусом, увидел на его лице несколько довольное выражение лица. Словно они с Редом сговорились о чем – то.

– Документы и паспорт там, – он кивнул на пергаментный пакет на столе, перетянутый лентой с печатью Шефнеров. – Отправляйся сейчас, апартаменты для тебя готовы. Сначала попадешь в Столицу, в «Палас», а утром отправишься в Дельбург на экспрессе.

– Но как же ваш ребенок? – уточнил Феликс. – Сейчас и за Розой, и за юным наследником требуется особое наблюдение.

– Не беспокойся. По твоему настоянию я пригласил врачей из Цюриха. Они присмотрят за ней и моим сыном.

– Позвольте уточнить?

– Давай.

– В чем такая необходимость вызывать туда именно меня? – Феликс невольно притронулся к документам на столе. – Лишние траты, время и…

– Об этом просил лично доктор Цербех, – пояснил Маркус. – И сам понимаешь, я в долгу у него за свою жизнь. Не смог отказать. Тем более, насколько я помню, вы неплохо поладили в госпитале.

Феликс тут же припомнил вампира из Троелунья. Высокий, худой как смерть, с рубиновыми яркими глазами и тонкими чертами лица. Он, безусловно, понравился Феликсу как профессионал, однако не мог отрицать, что между ними зародилась и дружеская симпатия.

Но и она была порушена, как только Феликс изъявил желание вернуться на Землю. Цербех не мог уехать, а потому просто прекратил общение, объяснив это впоследствии высокой нагрузкой.

Таким образом их недолгое знакомство переросло сначала в дружбу, а потом – в тихую ненависть.

Феликсу было плевать, так как у него и так появилось больше забот после войны, чем он предполагал, а о мыслях Цербеха он как – то и не задумываться.

Не до того было…

– Да, мы хорошо сработались.

– Вот и отлично. Поедешь, развеешься.

– Развеюсь? – доктор ухмыльнулся. – Работать с инфекциями я не особо люблю.

– Но для тебя же в удовольствие изучать новое. Плюс, я почти уверен, это очередная разновидность гриппа, – заверил Маркус. – Просто покажешь им, как готовить нужную таблетку – и все.

– Раз вы считаете, что так нужно, то хорошо. Я навещу Дельбург.

– Помимо этого к тебе будет приставлен Драгоновский.

– А это еще зачем? – удивился Феликс, но по его злобному взгляду Маркус сразу все понял.

– Не беспокойся. Он будет гарантией твоей безопасности.

– А сам себе гарантия.

После этих слов доктор достал из рабочего стола свой кожаный кошелек для инструментов, открыл его и выудил новый скальпель, который медик заказал в Цюрихе у знакомых. Клинок сиял теплым блеском от света свечей, но при этом даже на расстоянии Маркус чувствовал горький запах серебра.

При этом граф никак не отреагировал на ярость Феликса, которую тот открыто проявил. И хотя Шефнер осознавал, в какое пекло отправляет врача, все – таки считал, что Ланскому следует отдохнуть от замкнутости горных ландшафтов и посетить светское общество.

– Я могу взять с собой Лидию? – уточнил Феликс, осматривая скальпель.

– Конечно. Она же твоя служанка.

– Ассистентка.

– Называй как хочешь, но на нее документы у тебя. Значит, хоть и живая, она твоя собственность.

И на это Феликс промолчал. Маркус был прав. Как ни называй рабство и какие должности ни давай прислуге, от этого она не станет свободной.

Маркус вскорости ушел, а Феликс, стоило за графом закрыться двери, не задумываясь, метнул скальпель в деревянную створку с резными узорами животных и цветов. Лезвие четко вонзилось в бутон деревянной розы, уронив на пол несколько легких щепок…

Глава 2

Утром, стоило только солнцу коснуться склонов гор, Феликс очнулся ото сна, приказал Лидии наскоро собрать ее собственные вещи, а сам сбегал к экономке за деньгами в дорогу. При этом, расписываясь в документах, Феликс отметил про себя причину траты: «срочная командировка, представляющая интересы клана…».

Ланской быстро забрал купюры, прикинув, сколько и чего сможет купить на них в Столице, после чего вернулся к себе в комнату.

Лидия уже сидела на двух чемоданах в своем дорожном платье и бежевой шляпке с белой лентой, которую она никогда раньше не надевала ни при походах в город, ни на прогулки по саду.

– Господин Ланской, это правда? – с сияющими глазами уточнила девушка, сразу встав при виде доктора. – Мы едем домой?!

– Ну… да, – не стал поправлять ее Феликс. – А я так понимаю, ты уже полностью готова?

– Да. Ваши вещи сложены, кейс я проверила, реагенты взяла. Также ваши последние записи лежат в дорожном саквояже. В черной папке – все документы.

– Молодец, – похвалил Феликс, набрасывая на плечи пальто. – Кстати, оденься теплее. Сейчас зима, ты так простынешь.

Лидия немного стушевалась, и это не ускользнуло от Феликса. Он мельком осмотрел ее пиджак, заканчивающийся на талии и длинную юбку с меховым подолом. Это был наряд из Троелунья, но явно не зимний.

– Лидия?

– Прошу прощение, что учу вас, но… в Троелунье сейчас… тепло. У нас зимы совсем не холодные. Феврали так точно.

– И тем не менее. Хотя бы пальто не помешает.

Лидии пришлось подчиниться и набросить на плечи свой теплый плащ с пушистым воротом. Эту диковинку она также привезла с собой после войны в Швейцарию, но, при всей роскоши данной вещи, девушка почти никогда ее не надевала.

Почему – для Феликса осталось загадкой.

Далее они быстро условились о некоторых моментах, которые для Столицы были до сих пор важны, и подошли к огромному овальному зеркалу, преподнесенное Маркусу в подарок от короля Столицы.

Оно служило переходом между миром Земли и миром Троелунья.

И с другой стороны их давно ждали.

Зеркальная дымка давно не отражала комнату и людей в ней, а показывала совершенно другие апартаменты, в которых туда – сюда прохаживался Драгоновский, а позади него на диване, закинув ногу на ногу, вальяжно развалился Цербех с незнакомой Феликсу девушкой.

Лицо Лидии не выражало никаких эмоций, как и всегда, однако Феликс ощутил некую нервозность, когда взял в свои пальцы ладонь ассистентки.

– Все хорошо? – уточнил напоследок доктор. – У тебя пульс участился.

– Все прекрасно. Идемте скорее…

И они шагнули в зазеркалье.

Стоило ногам коснуться паркета, как в нос ударил аромат горелого воска, женских духов и дерева.

В Троелунье все еще ценилась натуральность, а потому в любом богатом доме витал запах покрытого лаком дерева. В частности – дуба.

Сам Феликс был не сторонником показной роскоши, но отмечал, что именно с этим ароматом у него ассоциируется элита Столицы.

Он скользнул в комнату первым и потянул за собой Лидию.

Девушка оказалась в комнате – и тут же ахнула, увидев знакомые ей апартаменты. Она приложила руку в перчатке ко рту, и все присутствующие увидели в ее глазах слезы.

– Добро пожаловать домой, госпожа Ильинская.

Киприан кивнул девушке, но больше из приличия. Эдгар никак не среагировал на гостью, а лишь скользнул по ней взглядом. Зато на фигуре Ланского остановил свой взор надолго.

Незнакомка, сидевшая рядом с Цербехом, изучающе посмотрела на Ланского, но, стоило доктору обратить свой взгляд к ней, как девушка сразу повернула голову к окну, словно ей был интересен урбанистический стиль Столицы.

– Приветствую, господин Ланской, – поздоровался Киприан, подойдя ближе. – Быстро же вы собрались. Но почему не через официальные врата?

– Долго, – отмахнулся Феликс. – А вы почему тут?

– Маркус сообщил о вашем нраве и предположил, что вы пойдете неофициальными путями.

– Они запрещены? – в лоб уточнил строго Феликс.

– Нет, – Киприан улыбнулся и слегка прищурился. – Но в следующий раз хотя бы предупреждайте.

Этот обмен любезностями не смог никому пустить пыль в глаза.

И Цербех, и прибывшая незнакомка явно знали прошлое канцелярского служащего и предавшего своего графа врача. Наверняка слышали о схватке на войне – и смогли сделать свои выводы насчет личности приглашенного доктора Ланского.

Чужой среди элиты Столицы, но при этом взращённый ею.

– Что ж, позвольте тогда вам представить ваших коллег.

– Коллег? – удивился Феликс, окинув взглядом дуэт на диване. – На сколько я помню, меня просили осмотреть детей с новой болезнью. Или вы опять темните, господин Драгоновский?

Последние слова Феликс буквально выплюнул, а Лидия, на мгновение подняв глаза на Киприана, вновь потупила взор и уставилась в паркетную доску, словно та представляла истинный интерес.

– Все верно. Однако не только для осмотра вас вызвали.

Он бросил взгляд на девушку на диване, и она тут же встала.

Подойдя к Феликсу, она протянула руку в черной перчатке, и Феликс ее пожал, еле сомкнув пальцы на ладони незнакомки. И доктор не мог не отметить, что от девушки несет сладким парфюмом, который пришелся по душе молодому человеку.

– Мара Ларас, – представил ее Драгоновский. – Исследователь в области литературы Земли, а также – журналист местного издания «Ларсен». Она также проявила интерес к Дельбургскому феномену.

– Чего?

– Господин Ланской, дело в том, что в последнее время из – за связи Столицы в Землей в нашем мире медицина резко шагнула вперед. И, если бы это был обычный грипп, врачи бы нашли способ его уничтожить. Но болезнь не трогает взрослых. Поражает лишь детей до тринадцати лет.

– Детей до тринадцати лет? – удивился Ланской. – Есть какие – то общие симптомы?

– У всех умерших пациентов наблюдалась почечная недостаточность, а также жуткая передозировка андромедотоксином.

– Погодите, он же содержится во многих вересковых. А также в… меде? – предположил Феликс. – У вас что, дети меда не ели никогда?

– Не говори чуши, – приказал Цербех, продолжая сидеть. – Дети у нас мед едят также активно, как ваши – шоколадки. И никогда ничего не случалось.

– Но в крови же нашли…

– Помимо этого, – перебил Драгоновский, – в телах умерших были обнаружены признаки гниения.

– Вы о…

– О чем – то наподобие гангрен, только хуже, – Драгоновского тряхануло. – У одного мальчика при вскрытии врачи обнаружили разложившуюся почти до основания печень и, соответственно, личинок…

– Не продолжайте, – попросила спокойно Мара.

– Если есть отчеты патологоанатомов, я их изучу, – заметил Феликс. – Не все готовы слушать про ужасы медицины. Но мне нужно лично осмотреть тела.

– Вчера умерла девочка, – слету сказал Цербех. – Вскрытие назначено сегодня на пять.

Феликс мельком взглянул на наручные часы – и обнаружил, что сегодня он крайне удачлив: стрелки показывали половину второго дня. До вскрытия было бы добрых два часа без учета дороги до Дельбурга, поэтому медик кивнул и сказал:

– Хорошо. Если позволите, я изучу отчеты, быстро переоденусь – и мы отправимся в Дельбург.

– Куда? – удивилась Мара, посмотрев на Киприана. – Но, господин Ланской, мы уже как бы тут.

Феликс, не веря, подскочил к окну и, отдернув занавеску, увидел незнакомый ему ландшафт. Похожие на петербургские домики с аттиками и портиками, эркерами и колоннами, а также вымощенные плиткой дороги, по которым сновали кареты, экипажи и, изредка, мелькали автомобили.

За чередой домов возвышались светло – серые и розовые башни заводов и крематориев, однако из их труб валил не такой уж и черный дым, как его описывали знакомые Феликса, пока он работал в госпитале Столицы.

Вполне обычный городок, населенный династиями врачей.

– Ждем вас в госпитале Святого Павла в четыре, – заметил Киприан, уходя последним. – Он через две улицы отсюда. Прямо по площади и упретесь в желтое здание.

– Разберусь, – отрезал Ланской, стоя у окна и изучая местных.

Парень не любил выделяться, поэтому пристально изучал прохожих.

Мужчины носили приталенные брюки прямого кроя, а поверх надевали либо фраки, либо обычные плащи или пальто, под которыми скрывали рубашки и жилеты с цепочками для часов.

Девушкам было проще: обычные платья до лодыжек либо в пол. Волосы убраны в роскошные прически, но иногда спрятаны под долгополыми шляпками с перьями. Руки всегда закрыты перчатками, а на ножках сияют вычищенные до блеска черные туфельки на низком каблуке.

Феликс с усмешкой осмотрел себя в зеркало: черные джинсы, может быть, еще и вписались в окружающий пейзаж, но вот белые кроссовки и рубашка с черным воротом – точно нет. Поэтому пришлось наскоро переодеться, благо, что Лидия собрала ему его старые комплекты, выданные еще до войны в Столице.

Да, мода ушла уже дальше, но на первые дни сгодилось бы все.

Серые приталенные брюки, заправленные в них широкая рубаха, а также положенные врачам белые перчатки с серым узором крестов. Врачи обязаны были носить такие на улице, чтобы их сразу могли узнать полицейские или другие блюстители закона – и пригласить оказать помощь.

Черное пальто вполне сгодилось под сезон, как и белый шарф, а вот черная шляпа, которую Феликс раньше носил в Троелунье, уже не подходила ему ни по возрасту, ни по рангу. Такие носили только студенты, а он – то уже даже не в ординатуре…

– Лидия! – крикнул доктор.

Девушка появилась не сразу в комнате, но, как только вбежала, Феликс не мог не отметить ее изменений.

За полтора часа их пребывания в апартаментах Лидия уже успела сбегать до ближайшей лавки с шляпками и платьями, купила себе новенький зеленый комплект с черными оборками, а также уже сменила свою привычную обувь на те самые черные туфельки с каблуком.

– А говорят, что девушки долго собираются, – усмехнулся Феликс. – Тебе идет.

– Спасибо, – она улыбнулась. – Вам что – то нужно было?

– Да. Можешь мне присмотреть какой – нибудь головной убор, – он усмехнулся, приложив к волосам шляпу и показав наглядно комичность ее нахождения на своей голове Лидии.

– Без проблем, – кивнула девушка. – Еще что – то? Может, на обед сходите? Все – таки вы с утра ничего не ели.

– Ел, почему же… Но ты права. Нам нужно пообедать. Так что… идем!

Он набросил пальто – и они выдвинулись в город.

Погода, на удивление, стояла отличная. Снег лежал по краям тротуаров, но при этом огромных сугробов нигде не было видно. Солнце палило так, что в окнах домов постоянно мелькали золотые искра, слепящие глаза, а из – за яркого света практически не было видно, что покоится за стеклами витрин.

Благодаря лишь Лидии, которая хорошо знала Троелунье, они заскочили в ближайшее кафе, где засели почти на час, смакуя местную кухню.

Хоть жизнь и приучила Феликса к любым «изыскам», все – таки Маркус и Даниэль разбаловали его, разрешив жить при клане и питаться практически также, как и вся графская чета. Поэтому нынешний обед заставил его сначала скептически все блюда поковырять вилками и ложкой, и только потом попробовать каждое.

– Не обессудь, но вот это не мое, – он отодвинул от себя тарелку с супом, но придвинул ближе с пюре и какой – то рыбой.

Лидия легко улыбнулась, продолжив трапезу. Она знала, что Феликс не любит супы на основе рыбы или водорослей, однако посчитала, что в Дельбурге, стоявшем на самом берегу залива, представления доктора о вкусе рыбных блюд изменится.

– Лидия, после обеда я уеду в госпиталь, а ты, пожалуйста, пробегись по магазинам и закупись необходимым.

– Чем это? – удивилась девушка. – Вы же все с собой взяли.

– Реагентами, здешними снадобьями и порошками от гриппа. Хочу изучить, как активно развивается тут здравоохранение, – он подмигнул ей, после чего обратил внимание на вошедших посетителей.

Молодая семья, не аристократического происхождения. Он, она и сынишка лет семи. Феликсу сразу бросился в глаза бледный и как будто бы замученный вид ребенка: серая кожа, нездоровый румянец, впалые скулы и глубоко посаженные глаза с морщинками под ними.

Феликс рефлекторно потянулся к перчаткам – и стянул их на диван рядом с собой, чтобы не привлекать внимания. Он знал, как иногда родители бросались в ноги докторам после войны, прося их спасти умирающих от смертельных ран детей.

Ланской на это насмотрелся достаточно, чтобы не иметь удовольствия ощутить сие на своей шкуре.

Однако все равно его взгляд был прикован к мальчишке, которого родители подвели к прилавку и указали на различные пирожные в форме зверушек.

Мальчик смотрел на все равнодушно и, как показалось Феликсу, с долей апатии, которая не присуща детям без клинических диагнозов психики.

– Господин Ланской? – Лидия посмотрела туда же, куда и Феликс.

Доктор продолжал изучать мальчика.

Он подключил свое зрение духа, благодаря которому мог видеть на энергетическом уровне. И тут же ужаснулся, когда увидел темные пятна в желудке у мальчика, а также в толстом кишечнике. Аура малыша оказалась рваной, словно на парнишке было сто проклятий еще до рождения.

Феликс перестал есть, так как его резко затошнило.

В нос ударил аромат гнили, который обычно улавливался доктором при надвигающейся смерти.

Он прикрыл рот ладонью, Лидия насторожилась, увидев, как доктор достал свой черный платок. Феликс не отрывал взгляда от мальчика, пока тот, не издав глубокий вздох, не упал прямо перед витриной.

Мать ребенка тут же рухнула рядом с ним на колени, расплакавшись, а отец крикнул в кафе:

– Есть врач?! Моему сыну плохо!

Феликс сглотнул, уже готовый сорваться с места, чтобы помочь, но в этот момент слух пронзил грозный голос продавца из – за прилавка:

– Зараженный! Этот пацан заражен! Уберите его отсюда!

– Что вы себе позволяете?! – рявкнул отец семейства. – Моему сыну плохо!

– Вот и уматывай, пока еще сами живы! Нечего тут дрянь разносить!

В этот момент Феликс, взяв свой кейс, предусмотрительно надел на лицо маску, а на руки тальковые перчатки, после чего подошел к матери, держащей мальчика на руках.

– Я доктор. Не орите, – приказал Ланской, расстегнув куртку мальчика.

– Доктор?! – продавец отчего – то и к Ланскому был настроен агрессивно, – Удостоверение покажи, сопляк! Небось, только из ординатуры выпустился, а уже возомнил себя лекарем?!

– За комплимент спасибо, конечно, но мне лет достаточно много. А мое образование закончилось всего десять лет назад, вы правы. Только уже по счету в четвертом вузе.

Продавец крякнул, замолчав, а Феликс, проведя первичный осмотр мальчика, вытащил стетоскоп и приложил ушко к груди ребенка, а затем и к животу. И убедился, что зрение духа не подвело.

– У него кровоизлияние в желудке, – констатировал Феликс. – Я так понимаю, он не ел последние дни?

– Д- да…

– Срочно езжайте в больницу. Где ближайшая?

Но семья лишь печально посмотрела на медика. Отец понурил голову, а мать, вновь разрыдавшись, опустила голову.

Феликс вновь проклял себя за чрезмерный альтруизм, но понял: дороги назад нет. Взялся – помоги.

– Лидия! – крикнул ассистентку врач. – Вызови экипаж. Повезем в госпиталь к Цербеху.

– К кому?! – изумился отец семьи. – Извините, конечно, но таких денег у нас нет…

– Спокойно, все хорошо, – Феликс перенял мальчика у матери и понес к выходу. – Я все устрою, только это, – он кивнул на свой столик, – захватите пальто. А то холодно на улице.