Читать книгу: «Противостояние», страница 3

6

Прошло несколько недель

Тёмный лимузин с рёвом затормозил у тротуара, словно хищная рыба, выброшенная на берег неоновым отливом ночного клуба, чей кузов дрожал от рёва мотора. Огни, подобные электрическим феям, заливали пространство вокруг призрачным, почти нереальным светом, и тонированное стекло, подрагивая, опустилось вниз, открывая профиль Зейна – с чертами лица столь резкими, что те казались высеченными из обсидиана, а глаза, подобные двум безднам, пылали унимаемой яростью.

– Залезай, – приказ его прозвучал хрипло, с ноткой чего-то нового, заставив её вздрагивать – нет прежней надменности, а почти… отчаяния. – Или беги. Но знай – в этот раз я не стану жечь твой мир.

Пальцы мужские, когти хищной птицы, сжимали руль так сильно, что кожа перчаток затрещала, издавая звук, подобный треску льда. Он всё ещё не смотрел на девушку, но уголок его рта дёрнулся в странной, почти нервной усмешке. В движениях читалось неприкрытое страдание человека, который знал, что его чувства не взаимны, словно он пытался поймать бабочку, чьи крылья уже опалены пламенем.

– Будет… по-другому, – прошептал он, и в этом шёпоте послышалось столько боли, что у Рейчел сжалось сердце, словно кто-то невидимый стиснул в кулаке её душу.

В салоне пахло дорогим виски, порохом и чем-то неуловимо уязвимым – ароматом поражения и надежды, смешанным в причудливый коктейль. Как будто за эти недели он действительно пытался измениться – и ненавидел себя за эту попытку, как будто предавал собственные принципы.

Это не был клуб Зейна, и Рейчел, собравшаяся потанцевать с подругами, несколько секунд размышляла о том, что ей делать. Сердце, подобно маятнику, раскачивалось между долгом и чувствами, но она знала – у неё не было выбора. Может, стоило позвать на помощь? В конце концов, это больше бы походило на правду и на тот образ дурочки, который она так старательно разыгрывала несколько недель назад в кабинете босса, словно актриса на сцене театра абсурда.

Правда заключалась в том, что отец действительно должен денег Виктору Доронину, а тот, в свою очередь, хотел не только долг, но и клуб Зейна. И Виктор Дороинн предложил ей сделку – простую, красивую сделку, от которой невозможно отказаться, словно ядовитый плод, манящий запретной сладостью.

Когда Зейн вышел из кабинета, хлопнув дверью с такой силой, что стёкла задрожали в рамах, его место занял Виктор Доронина. Он сел в кресло босса и криво, с восхищением улыбнулся девушке, словно кот, поймавший особенно редкую мышь:

– Ты была весьма убедительна, крошка. Поверь мне, он ещё появится.

И теперь она, стоя у клуба, делала вид, что выбирает… тянула время, разглядывая Зейна с любопытством и холодом, словно учёный, изучающий редкий экземпляр в микроскоп. В нём было что-то уязвимое, что-то тёплое, живое, но оно так глубоко похоронено внутри него, что становилось страшно: что будет с ней, если он узнает правду?

Рейчел чувствовала, как слёзы подступили к глазам, подобно приливу, который невозможно остановить. Она не хотела причинять боль, но у неё не было другого выхода. Сердце разорвалось от сожаления, будто бы фарфоровая ваза, упавшая с высоты, а долг перед семьёй оказался сильнее, чем любовь, сильнее, чем страх. А Зейн… Зейн продолжал бороться со своими чувствами, пытаясь скрыть их за маской гнева и отчуждённости, хотя внутри у него бушевала настоящая буря, подобная урагану в океане.

Их судьбы сплетены в тугой узел, который невозможно развязать без жертв.

Лимузин внезапно вздрогнул – Зейн резко ударил кулаком по приборной панели. Его дыхание сорвалось, и впервые за всё время она увидела, как его идеально уложенные волосы спадали на лоб беспорядочной прядью. И Рейчел замерла от недоброго предчувствия, инстинктивно отпрянула, но некуда было деться в тесном пространстве.

– Ты… работаешь на Дорона? – его голос прозвучал неестественно вкрадчиво, почти не слышно, но пальцы уже полезли во внутренний карман пиджака – к тому самому кольту, который он всегда носил с собой. Холодный пот выступил у неё на лбу.

Из тени за его спиной появился силуэт – Шаол, его правая рука. В глазах телохранителя читалась не преданность, а… жалость? Он тихо покачал головой, предупреждая Зейна о чём-то.

– Они подслушивали нас, тогда в кабинете, – прошептал Шаол. – Босс… она никогда не была на твоей стороне.

Зейн замер. На губах появилась странная, почти детская улыбка. Как будто последний кусочек его человечности только что рассыпался в прах. Рейчел с ужасом наблюдала за этой метаморфозой, понимая, что зашла слишком далеко.

– Залезай, Рейчел, – выговорил он с ледяной нежностью. И ей пришлось подчиниться, хотя каждая клеточка тела кричала об опасности.

Лимузин резко тронулся с места, шины завизжали по асфальту. Зейн одной рукой держал руль, другой нажал на кнопку – и все двери автоматически заблокировались с глухим щелчком. Его профиль в свете уличных фонарей казался вырезанным из мрамора – холодным и безжизненным. Рейчел вжалась в сиденье, пытаясь стать незаметной.

– Ты знаешь, что сейчас будет, – голос звучал почти механически, без привычной ярости. Это пугало больше всего. Она нутром чувствовала, как земля уходит из-под ног.

Из бардачка он достал пистолет и положил его себе на колени, пальцы неторопливо поглаживали рукоять. В зеркале заднего вида виднелось, как к клубу уже подъезжали чёрные внедорожники – люди Доронина. Рейчел с трудом сдерживала дрожь.

– Я дам тебе выбор, крошка, – он повернул голову, и в глазах – пустота. – Пуля в лоб сейчас… или ты будешь смотреть, как я разнесу в клочья всё, что связано с Доронином. Включая тебя.

Мужчина вдруг улыбнулся – и это была самая страшная его улыбка за всё время. Без злости. Без страсти. Просто… констатация факта. Рейчел почувствовала, как кровь отступает от лица.

– Выбирай.

– Выбирать что? – ей вдруг показалось, что она ошиблась. Выбора нет. А он просто псих… конченный псих, который сначала приехал за одним, а потом стал делать другое. А сейчас… сейчас выглядел по-третьему. Она с трудом сдерживала слёзы.

Лимузин резко затормозил, и его занесло на мокром асфальте. Зейн повернулся к ней всем корпусом, пальцы впились в её плечо – не с яростью, а с какой-то почти отчаянной, живой силой. Его глаза горели по-новому – не холодным расчётом, не безумием, а чем-то куда более опасным: правдой. Рейчел закрыла глаза, готовясь к худшему.

– Ты думаешь, я не знал? – голос срывается на хрип, в нём впервые за всё время – боль. – С самого начала. Каждый взгляд, слово… Я позволил тебе играть эту игру, – Рейчел замерла, и её сердце пропустило удар. Не в силах поверить своим ушам – всё это время он знал? Знал.

Он резко дёрнул руль, машина развернулась на 180 градусов, мотор громко взревел. Но достал не пистолет, а телефон – и на экране появилась включённая запись: голос Доронина, отдающий приказ «убрать Зейна» после того, как долг будет выплачен… Рейчел почувствовала, как земля уходит из-под ног, руки начали дрожать.

– Но вот в чём парадокс, крошка, – его губы искривились в улыбке, в которой не было ни капли здравомыслия. – Я действительно начал… чувствовать. И теперь у нас только два варианта, – она не могла оторвать от него взгляда, дыхание стало прерывистым.

Он сильнее нажал на педаль газа, и лимузин стремительно помчался вперёд. Пальцами сжал её подбородок – нежно, почти с обречённой нежностью. В глазах хаос, в котором смешались ярость, отчаяние и что-то ещё, чего там не должно было быть. Рейчел почувствовала, как по щекам покатились слёзы.

– Первый – я отвезу тебя к Доронину, и мы посмотрим, как далеко зайдёт его преданность, – его голос звучал резко и холодно. – А второй… – она закрыла глаза, готовясь к худшему.

В этот момент машина резко свернула в тёмный переулок, и подпрыгнула на кочках. Где-то вдали слышались сирены – его люди или люди Доронина, кто знает. Зейн повернулся к ней, и в глазах играл азарт. Она попыталась сказать, но слова застревали в горле.

Мужские пальцы продолжали нежно удерживать её подбородок, а в лице читалась такая боль и страсть, что она едва могла дышать. Каждый его взгляд, каждое движение были пропитаны противоречивыми чувствами – от ненависти до безумной любви. Рейчел не понимала: этот момент изменил всё, или назад пути уже нет.

Лимузин стремительно нёсся вперёд, а Зейн всё крепче сжимал руль, борясь с собственными демонами. В его движениях отражалась целая буря эмоций, и Рейчел знала – она никогда не забудет это, когда ничего не ясно.

– Ты становишься моей настоящей партнёршей. Не по расчёту. Не по принуждению, – его губы касаются её уха, голос – шёпот сумасшедшего психа. – Ни у кого из нас больше нет выбора, – её тело начало дрожать.

Он откидывается назад, его пальцы барабанят по рулю. Где-то сзади уже раздаются выстрелы. Он улыбается – и в этой улыбке нет ничего человеческого. Настолько, что она попыталась отстраниться.

Лимузин врезается в металлический забор, стекло трещит, но не разбивается. Зейн не моргнул даже при ударе. Его рука тянется к ней, но не за пистолетом. И она вскрикнула от внезапности.

– Третий вариант, – голос теперь звучал как скрежет металла, – я сдаю тебя Доронину… и наблюдаю, как он сам тебя прикончит за неудачную игру, – сзади бьют по машине – это точно люди Доронина. Зейн вдруг разражается бурным смехом, а его пальцы запутались в её волосы, притягивая лицо к своему. Его дыхание обожгло ее и Рейчел почувствовала, как её охватывает паника, но она не может пошевелиться.

7

В тот момент, когда его губы коснулись её, Рейчел показалось, что время остановилось. Он целовал её так, словно миг был последним в жизни. Мужские губы были солёными от слёз, которые он не позволял ей пролить, заглушая любые попытки вскрикнуть нежными, но настойчивыми поцелуями. «Ты выбрала меня ещё тогда, в кабинете… когда не позвала охрану», – слова эхом отозвались в спутанном сознании, заставляя сердце биться чаще.

Рейчел ощущала, как смущенная душа разрывается на части. Почему он так ее целует? Страх и любовь, ненависть и желание сплелись в тугой узел, который невозможно распутать. Она чувствовала, как дрожат его руки, когда он касался её кожи, как прерывисто он дышит, словно каждое мгновение рядом с ней давалось с трудом.

Он резко распахнул дверцу машины и вытолкнул её в холодную темноту переулка. Его голос, холодный и твёрдый, прозвучал как приговор: «Беги.». Автомобиль с пронзительным визгом растворился в ночной мгле, оставив Рейчел одну в кромешной тьме.

Она стояла, оглушённая происходящим, когда внезапно темноту прорезал свет фар. Это был не лимузин Зейна – чёрный внедорожник Дорона остановился перед ней. Дверь распахнулась, и на свет вышел Виктор. Его пальцы нервно сжимали массивный перстень с гербом, а взгляд, полный презрения, скользил по её фигуре, словно она была не более чем сломанной куклой.

– Крошка, я же предупреждал – он тебя расколол, – произнёс босс с напускным равнодушием, но дрожь в голосе выдавала истинное волнение. – Теперь у нас возникла серьёзная проблема.

В глазах, обычно таких уверенных и холодных, промелькнула тень страха – первый признак того, что даже всемогущий Виктор не готов к такому повороту событий. Рейчел замерла, понимая, что игра только начинается, и ставки в ней – их жизни.

Из машины за ним вышли двое охранников, один из них держит в руках пистолет. Виктор взял его, проверил затвор и неожиданно протягивает рукояткой вперёд.

– Но я человек честный, – его губы растягиваются в улыбке, от которой у нее выстыла кровь. – Ты всё ещё можешь исправить ошибку. Одна пуля. В сердце. Или в затылок – если вдруг передумаешь.

В этот миг далёкий рёв мотора возвестил о возвращении лимузина Зейна. Виктор, высоко подняв бровь, бросил на неё взгляд, полный немого приказа: решай же, решай скорее!

Её пальцы сомкнулись на прохладной рукояти пистолета, но вместо того, чтобы направить оружие на себя, она выстрелила… Три глухих хлопка разорвали тишину ночи – и два охранника рухнули на мокрый асфальт. Её руки оставались непоколебимо твёрдыми, словно отлитыми из стали.

Виктор замер, поражённый ею. Его лицо, всегда такое надменное и уверенное, исказилось от изумления. Перстень с гербом, символ его власти, со звоном покатился по асфальту.

– Чёрт побери… – прошептал он, отступая назад. Впервые за долгие годы его лицо выражало неподдельный страх, смешанный с яростью и недоумением.

В этот момент лимузин Зейна, как разъярённый зверь, врезался в внедорожник Дорона. Металл жалобно заскрипел, поддаваясь удару. Дверца автомобиля распахнулась – салон оказался пуст.

На крыше здания раздался характерный щелчок затвора винтовки. Рейчел резко обернулась и увидела – силуэт, освещённый серебристым светом луны. Он послал ей воздушный поцелуй – последний жест перед тем, как раствориться в ночной тьме.

Виктор, позабыв о своём величии, бросился бежать, спотыкаясь о тела своих погибших охранников.

– Завтрак в восемь, – донёсся до неё голос из смски, после того как звякнул телефон. – Не опаздывай.

Телефон в её кармане завибрировал вновь, извещая о поступлении перевода. Сумма, превышающая долг её отца ровно в десять раз, осела на счёте в банке. И тогда Рейчел улыбнулась – впервые за долгое время по-настоящему, искренне, чувствуя, как тяжесть последних дней понемногу покидает её сердце.

***

Так неожиданно для самой себя она оказалась связанной с Зейном неким странным договором. И вот, поразмыслив над случившимся, Рейчел явилась утром в его спящий клуб. Чертыхаясь про себя и не до конца понимая, почему всё-таки сдержала данное слово.

Клуб «Граница» в утренние часы напоминал раненого зверя – выцветшие неоновые вывески казались его потускневшей шкурой, разбитые бутылки у входа словно кости, а запах дорогого алкоголя смешивался с привкусом отчаяния. Она толкнула дверь – та оказалась незапертой.

Внутри царила тишина, нарушаемая лишь усталыми движениями бармена, протирающего бокалы. И конечно же, он. Зейн сидел на барной стойке, лениво покусывая ломтик лайма. Без пиджака, в расстёгнутой рубашке, открывающей свежий шрам на груди – след недавней схватки. Его кожа казалась бронзовой в тусклом утреннем свете, а глаза – двумя безднами, в которых можно было утонуть.

– Ты опоздала на четыре минуты, – произнёс он, даже не поднимая головы, но уголок его рта дёрнулся в едва заметной улыбке. – Но я прощаю. Сегодня.

Его взгляд коснулся её фигуры, вызывая трепет во всём теле. В воздухе повисло напряжение, густое, как мёд. Рейчел почувствовала, как ускоряется пульс, как теплеет в груди.

Он спрыгнул со стойки и приблизился вплотную. Его дыхание коснулось её шеи, вызвав табун мурашек.

– Первое задание – принести мне кофе. Чёрный. Как твоя предательская душонка, – его голос был низким, с хрипотцой, от которой у неё перехватило дыхание.

Рейчел замерла лишь на пару мгновений, а затем развернулась и направилась на кухню. Предательская душонка или нет – Зейн спас её, пусть и попутно решив свои вопросы.

Разобравшись с капризной кофемашиной, она принесла ему крепкий эспрессо, украдкой разглядывая и людей вокруг, и его самого. Аромат свежесваренного кофе наполнил пространство между ними, смешиваясь с запахом его кожи – терпким, мускусным.

– Ещё будут указания? – спросила она, ставя чашку перед ним.

Зейн взял чашку, его пальцы намеренно задержались на её руке – дольше, чем требовалось. Он не стал пить, а поставил кофе на стойку, оставив тёмное пятно на полированном дереве. В клубе воцарилась абсолютная тишина – даже Шаол, обычно невозмутимый, замер, наблюдая за происходящим.

– Указания? – он внезапно схватил её за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. Его прикосновение было горячим, почти обжигающим. – Ты думаешь, это работа? Ты здесь не официантка, Рейчел.

Его свободная рука скользнула к её бедру – туда, где вчера был спрятан нож. Теперь там было пусто – он знал. Всегда знал. Его голос стал тише, опаснее, почти шёпотом.

– Ты здесь, потому что я разглядел тебя. Теперь твоя очередь, – он отпустил её и откинулся назад. – Так что задавай свой главный вопрос. Тот, что не даёт тебе покоя с прошлой ночи.

Шаол подал знак бармену, и тот незаметно исчез в подсобке. Зейн ждал. Он всегда ждал, зная, что рано или поздно она заговорит.

Рейчел смотрела на Зейна с неприкрытым вызовом, её голос звенел от напряжения:

– Я не буду с тобой спать или сосать тебе. Я не любовница, Зейн. А партнёр. Либо иди к чёрту!

В клубе воцарилась гробовая тишина. Шаол замер с полуподнятым бокалом, а бармен резко обернулся, будто ожидая взрыва. Но Зейн… рассмеялся. Это был не тот смех, что звучит на вечеринках – хриплый, почти животный звук, от которого у Рейчел побежали мурашки по спине.

– О, боже, ты правда думаешь, я тебя для этого держу? – Зейн резко встал, опрокинув стул с оглушительным грохотом. Его рука взлетела и с силой хлопнула по стойке рядом с её локтем, отшвырнув кофейную чашку на пол с металлическим звоном.

Он наклонился так близко, что Рейчел почувствовала его дыхание – терпкий аромат лайма и сигарет смешивался с запахом его кожи. Его свободная рука вцепилась в воротник рубашки, но не потянула её к себе – там был шрам, напоминающий о прошлых битвах.

– Ты партнёр ровно до тех пор, пока не начнёшь мне указывать, – прошипел он, словно змея перед смертельным укусом. – А теперь сними свою добровольную броню и займись делом. Или иди к чёрту сама.

Рейчел почувствовала, как внутри у неё всё сжалось от смеси страха и возбуждения. Зейн казался непредсказуемым, но в его глазах читалась страсть. Эгоистичный, но при этом невероятно сильный. Нарциссичный и одинокий – эта противоречивость притягивала её, как магнит. Она насупилась, растерявшись перед его натиском. Делом?

Зейн повернулся спиной, его плечи напряглись под тонкой тканью рубашки, словно стальные канаты. Он достал сигарету, зажёг её с характерным щелчком зажигалки, сделал глубокую затяжку. Дым кольцами вырвался в тишину клуба, наполняя воздух горьковатым ароматом. Шаол незаметно кивнул бармену, и тот исчез в подсобке, оставив их наедине в полумраке.

– Делом, – произнёс Зейн, не оборачиваясь, его голос был низким, почти шёпотом. – Ты думаешь, я тебя спасал из благородства? Нет. Ты полезна. У тебя есть связи, навыки, доступ. И ты ненавидишь Доронина так же, как и я.

Он наконец повернулся, его глаза горели холодным огнём, в глубине которого таилась тьма. В руке он держал толстую папку с красной меткой «Совершенно секретно» – символ власти и тайны. Зейн швырнул её на стойку перед Рейчел с глухим стуком.

– Вот твоё дело. Всё, что нам известно о его новой схеме. Ты либо в игре, либо нет. Решай сейчас.

В воздухе повисло напряжение, густое, как мёд, пропитанное запахом табака и адреналина. Рейчел чувствовала, как ускоряется пульс, как теплеет в груди. Она смотрела на папку, понимая, что этот момент изменит всё. Её взгляд встретился с его – холодным, расчётливым, но в глубине таящим что-то ещё, что-то, чего она пока не могла разгадать. Что-то опасное и притягательное одновременно.

Он сделал ещё одну затяжку, его взгляд не отрывался от Рейчел. В его глазах читались вызов и проверка.

Рейчел некоторое время смотрела на папку, затем переводила взгляд на Зейна, выискивая подвох. Что-то, что указывало бы на розыгрыш, обман или, что хуже, развод. Но он лишь курил, выпуская дым в тусклый свет клуба. А папка лежала перед ней как бомба замедленного действия, тяжёлая и угрожающая.

Она могла только догадываться о её содержимом. Пока думала, кусая губы, ощущая, как жар разливался по телу, делая воздух вокруг густым и тяжёлым. Смотрела на мужчину пристально, пытаясь прочесть его мысли в полумраке.

Он не только помог ей, но и дал деньги. Она вернула долг, и ещё оставалось. Его поведение разительно отличалось от того, как развязно он вёл себя всего несколько недель назад. Рейчел задалась вопросом: где настоящий Зейн? Какой он на самом деле?

– Я хочу, чтобы мы заключили договор, Зейн, – произнесла она недоверчиво. – Рабочие отношения. И затем я…

Зейн резко погасил сигарету о стойку, оставив чёрный след на полированной поверхности. Его глаза сузились, губы искривились в усмешке, но в ней не было ни капли веселья – только холодный расчёт. В воздухе повисло напряжение, словно натянутая струна, готовая в любой момент лопнуть.