И тьма взойдёт

Уилл скорее почувствовал, чем увидел, как Вайолет отреагировала на эти слова.

– Вы ведь знаете, не так ли? Знаете, что объединяет все эти… – он мог бы сказать «чудеса», как выразился сам Джастис, а мог бы подобрать собственное определение – ужасы. – Все эти странные неестественные вещи.

Женщина с глазами, как у мамы, в зеркале… Меч, источавший чёрное пламя на корабле… Мэтью, который передал странный медальон, а потом погиб… Уилл никогда не забудет мёртвые глаза слуги и то, как они слепо вглядывались в дождь…

– Я не могу поведать тебе всё, – ответил Джастис, понизив голос. – Даже для моего ордена многие тайны по-прежнему скрыты. А некоторые истории рассказывать слишком опасно даже при свете дня.

– Я видел… разное. И знаю, что Саймон – опасный человек, – произнёс Уилл. – Никто не выжигает собственное имя на телах своих людей.

– Ты думаешь, «С» на его клейме означает «Саймон»? – покачал головой Джастис. – Или, быть может, «слуга», «смирение»? Нет, эта буква – символ чего-то гораздо более древнего. Ужасная печать, имеющая власть над его последователями. Власть, которую они даже не понимают до конца.

– Что это за символ? – спросил Уилл.

Джастис просто смотрел на него, явно зная ответ. Это клеймо казалось древней, злой, хищной тайной, словно именно она, а не люди, носившие тавро, преследовала Уилла. Его сердце забилось чаще, будто что-то огромное и очень важное приблизилось к самой границе восприятия – но так, что не дотянуться.

После долгой паузы Джастис подвинул стул и сел, наполовину скрытый тенями, как и тяжёлым коричневым плащом, и произнёс:

– Это всё, что я могу вам рассказать. – Свет в комнате стал ещё тусклее: – Давным-давно мир был полон чудес. Магии, как вы бы это назвали. Огромные башни и дворцы, благоуханные сады, необыкновенные диковины…

Казалось, эта история знакома Уиллу, хотя он никогда её прежде не слышал.

– В том самом мире появился Тёмный Король. Его сила росла, и он убивал всех, кто стоял у него на пути, – в комнате горела одна-единственная свеча, и её пламя колебалось, размывая черты Джастиса. Уилл почувствовал, что почти задыхается, что каждое слово точно заклинание выплетает образы старого мира в его сознании. – Это была эпоха ужаса. Тень Тёмного Короля окутала все земли. Целые армии разбивались о его мощь. Города пали, разрушенные его ордами. Герои отдавали жизни, чтобы удержать его хотя бы на мгновение. Огни мира гасли один за другим, доколе не остался лишь светоч – Последнее Пламя. Оставшиеся борцы с тьмой собрались рядом с ним на последний бой.

Уилл видел всё это – островок света в окружении тёмной бездны, и посреди неё – фигуру, облечённую невероятной силой, увенчанную бледной короной.

– Они сражались, – продолжал Джастис, – пока земля не была очищена. Они сражались за свою жизнь и за все будущие поколения. И благодаря их великой жертве Тёмный Король всё же оказался свергнут…

– Но как? – Уилл, совершенно поглощённый рассказом, казалось, словно сам оказался там, измученный боем, чувствуя жар пламени и привкус пепла на губах.

– Этого никто не знает, – ответил Хранитель. – Но его поражение дорого обошлось всем. От того мира ничего не осталось, всё лежало в руинах. Выживших оказалось слишком мало. Минули годы, и всё потонуло в тишине времени. Трава проросла на полях боя, где когда-то сражались армии. Дворцы стали не более чем россыпью камней, забытыми творениями мёртвых… Понемногу люди заселили эти земли, построили города, не зная, что находилось здесь прежде. Ибо тот мир – это наш мир, только утративший все чудеса, кроме крохотных осколков вроде этого камня. А со временем и последние реликвии истают, обратятся в ничто.

Джастис поднял белый халцедон, покачивавшийся на конце цепочки словно маятник гипнотизёра.

«Осколок некогда великого мира…» – подумал Уилл.

– А Саймон? – спросил он, будто только сейчас вынырнув из зачарованного сна и с удивлением обнаружив вокруг себя обычную комнату в гостинице – словно и не было никаких образов прошлого.

– Саймон – потомок Тёмного Короля, поклявшегося вернуться и снова захватить своё королевство, – ответил Джастис, и взгляд его омрачился. – И делает всё, чтобы помочь ему снова занять трон.

Словно порыв ветра пронёсся по комнате, и Уиллу вдруг стало очень холодно.

«Саймон делает всё, чтобы вернуть его…»

Эти слова звенели в его разуме, и он боялся того, что оставалось пока за закрытыми ставнями. Люди Саймона с клеймом в виде буквы «С» на запястьях убили мать Уилла, а потом преследовали его самого, чтобы тоже убить.

Старый мир, Тёмный Король – всё это казалось невозможным. И всё же присутствие той самой фигуры в бледном венце ощущалось так реально, словно она была сейчас прямо здесь, с ними.

Белый халцедон покачивался на цепочке, и Уилл откуда-то знал, что этот артефакт – не единственный осколок старого мира. Таковым был и чёрный меч на корабле – ужасающее оружие, раскопанное Саймоном для смертоносных целей. При одном воспоминании о клинке Уилл невольно вздрогнул.

– Такого не пишут в книгах по истории, – потрясённо проговорил он.

– Не всё, что записано, случилось на самом деле, – ответил Джастис, – и не всё, что случилось, записали, – он выглядел встревоженным. – Только в моём ордене помнят об этом. Только мы блюдём древние традиции, и не случайно именно сейчас Тёмный Король протянул руку сквозь время, ведь наши ряды редеют.

Плащ соскользнул с левого плеча Джастиса, и Уилл увидел сразу две вещи. Во-первых, ткань на рукаве от запястья до плеча покраснела от крови. Мужчина получил пулю, заслонив Вайолет, так как думал, что спасает её от людей Саймона. Во-вторых – испачканный, потёртый, но всё ещё чёткий символ на облачении: белая звезда с лучами разной длины, похожая на компасную розу.

«Яркая звезда по-прежнему сияет…» – вспомнил Уилл.

– Вы – Хранитель, – произнёс он и вдруг вспомнил о медальоне, который носил под рубахой.

Люди Саймона не забрали его, не найдя ничего интересного в тусклом покорёженном куске старого металла.

– Наш священный долг состоит в том, чтобы противостоять Тьме, – ответил Джастис. – Но если Саймон добьётся своего, одних нас будет недостаточно. Когда Тёмный Король обрёл власть, все пали пред ним. И единственным, кто мог его остановить…

Уилл почувствовал, как это знание рвётся изнутри, словно оно часть его.

– Единственной, – поправил он. – Это была женщина.

Он вспомнил незнакомку в зеркале, древнюю и прекрасную, с глазами, полными той же решимости, что и у матери Уилла. Он вспомнил, как его буквально обожгло узнаванием, когда их взгляды встретились. И казалось, она тоже узнала его.

– Она смотрела на меня так, словно знала, кто я.

Что-то внутри сжалось.

– Ты видел её?

– В зеркале, – на миг Уилл прикрыл глаза, почувствовав тепло металла на груди, но потом всё же решился. – На ней было вот это.

Дрожащими пальцами юноша расстегнул грубую рубаху, вынул потёртый медальон. Тот покачивался на кожаном шнурке – пятилистный цветок, на котором выгравированы слова на странном языке. И теперь эти слова обретали новый смысл:

Когда придёт время для новой битвы, я не смогу сражаться.

Потому у меня будет дитя.

Джастис замер.

– Откуда это у тебя?

Уилл подумал о Мэтью, старом слуге матери, вспомнил его невидящие глаза, его промокшую насквозь одежду.

– Он принадлежал моей матери.

Джастис резко выдохнул и в следующий миг сунул медальон обратно под рубаху юноши, помешав ему задать вопрос, прошипев:

– Не показывай его больше никому. – Мужчина выглядел потрясённым, и Уилл понял, что в самом деле лучше спрятать медальон и зашнуровать рубаху. – Нужно отвести тебя к Старейшине Хранителей. Я явился на тот корабль в поисках Маркуса, моего брата по оружию, но встретился с тем, что мне не по силам, – Джастис серьёзно взглянул на него. – Но клянусь защищать тебя даже ценой собственной жизни. Мой меч к твоим услугам. Я не позволю Саймону забрать тебя. – Хранитель на секунду прикрыл глаза, словно даже ему был ведом страх. – Полагаю, после твоего побега он перероет весь Лондон, лишь бы снова найти тебя.

«Ты должен пойти к Хранителям», – сказал Мэтью. Джастис мог дать ответы на интересующие вопросы и пока единственный из всех встреченных противостоял Саймону. А ещё, похоже, понимал, с чем имеет дело.

Уилл кивнул.

– До заката осталось недолго, – проговорил Джастис. – Как только стемнеет, мы можем отправиться в Чертог, все втроём.

– Все втроём, – повторил Уилл, думая о странном союзе, сложившемся там, в сплаве воды и чёрного пламени, и обернулся, ища взглядом Вайолет.

Её нигде не было.

Глава 7

С колотящимся сердцем Вайолет выбежала на улицу и окунулась в привычные звуки Лондона: цокот копыт, восторженный лай собаки, крик газетчика: «Свежие новости!» Мимо проехал дилижанс. Какой-то мальчишка выпрыгнул перед телегой с водой, и извозчик небрежно окрикнул его: «Смотри, куда лезешь!»

Вайолет удивлённо моргнула – всё казалось таким нормальным, обыденным. Совсем не как в гостиничной комнате с темноглазым юношей на кровати и мужчиной, одетым как какой-нибудь древний рыцарь и вещающим о событиях давно исчезнувшего мира. Магия и Тёмные Короли… Уилл слушал рассказ Джастиса так, словно верил каждому слову. И сама Вайолет, вспоминая чёрный огонь на борту «Охотника» и видя, как синяки исчезают с лица избитого пленника после глотка воды из кружки с белым камнем, в какой-то миг начала верить.

А о Томе Джастис говорил так, словно тот был…

Будто тот был чудовищем. Будто и в самом деле мог выследить женщину и убить её. Будто служил неким тёмным силам, причём по доброй воле. «Создание Саймона. Это в его крови…» Ужас начал душить Вайолет, когда она вспомнила, как Том, весь забрызганный кровью, вонзил железный штырь в грудь той женщины на борту «Охотника». «Давным-давно существовал мир, который уничтожили битвы с Тёмным Королём…»

Слева от девушки кто-то рассмеялся. Группа молодых людей в грубых рубахах с закатанными рукавами прошла мимо неё, хлопая друг друга по спине и посмеиваясь над какой-то шуткой. Вайолет вздохнула, покачав головой.

Улица оставалась просто улицей. Никаких преследователей, никаких теней, подосланных Саймоном. Конечно же, ничего этого не существовало! Эти истории были всего лишь историями! Все знали, что в Англии магии не существует, а единственный настоящий король – это Георг.

Вайолет поспешила дальше.

Наверняка её брат сейчас на складе Саймона: как только он очнулся, откашлялся и выплюнул воду, то настоял, что продолжит работу. Том увидит сестру, обнимет, взъерошит ей волосы и будет рад её видеть так же, как и она его. И между ними всё станет как раньше.

Никому не нужно знать, что Вайолет помогла Уиллу сбежать.

Она отодвинула разбитую доску в заборе и проскользнула во двор, где обычно грузили товар. Будучи внебрачной дочерью купца, она выросла в этих доках и частенько подыскивала здесь себе случайный заработок, а иногда по ночам даже тайком убегала из неродного дома, чтобы заснуть среди аккуратно составленных контейнеров или просто посидеть, глядя на яркие огни кораблей. Сейчас, взобравшись на ящики, Вайолет посмотрела на реку, которая стала ей вторым домом.

И похолодела.

Здесь как будто произошёл взрыв. Огромные участки суши выдолблены и выжжены там, где их хлестали плети чёрного пламени. Груз, разбитый, насквозь промокший, вытащили на берег. Причал разрушен и покорёжен, а в воде плещутся обломки дерева.

На берегу у лебёдки трудились докеры. Группа людей запрягла четырёх лошадей в тяжёлых хомутах и ритмично кричала: «Эй, хо!», а животные тянули.

Волна ужаса захлестнула Вайолет. Реку прочёсывали в поисках Осквернённого Клинка.

«Нет, нет, нет». При одной мысли о том, что артефакт вернётся к Саймону, что-то внутри переворачивалось. Девушка вспомнила леденящий ужас, испытанный в трюме, когда одного из людей Креншоу рвало чёрной кровью.

Меч найдут… Казалось, все в доках занимались поисками. Люди Саймона поднимались на баржи с сетями и длинными баграми. А где-то внизу, на дне, ждал зловещий клинок, и ножны едва сдерживали его оскверняющую силу и тот ужас, который он излучал.

Девушка вспомнила, как чёрное пламя пробило корпус корабля, как люди вокруг заживо гнили изнутри…

Сейчас, глядя на обломки, Вайолет осознала весь масштаб того, что сотворил чёрный клинок, и подумала об археологических раскопках Саймона, о его торговых аванпостах, о его империи, распространившейся по всему миру – вот как удавалось доставать из-под земли странные вещи и привозить их сюда, в Лондон. Как этот тёмный меч, способный расколоть корабль надвое.

«Не думаю, что вы оба понимаете, во что оказались втянуты», – сказал Джастис.

– Опрокинулся, – донеслись голоса из толпы, собравшейся на берегу. Люди пытались найти увиденному нормальное объяснение, хотя в произошедшем не было ничего нормального. – Может, помпа взорвалась. Чёртова погода.

Вайолет отвела взгляд от обломков. Берег буквально кишел зеваками, но докеры Саймона сдерживали их. Она заметила несколько курток, отличавших охрану и полицию Темзы. А потом разглядела тёмно-рыжую шевелюру…

«Том!»

Завидев его, Вайолет тут же слезла с ящиков, держась в стороне от любопытных взглядов, проскользнула между вытащенными на берег контейнерами с грузом и увидела, как Том поздоровался с Максвеллом, капитаном «Охотника». Пока эти двое шли вперёд, девушка следовала за братом, стараясь удерживать в поле зрения его необычного цвета волосы.

Том и Максвелл остановились на противоположной стороне от сложенного штабелями пробкового дерева и принялись тихо переговариваться. Вокруг больше никого не было. Идеально для незаметного возвращения домой.

Вайолет уже шагнула вперёд и открыла рот, чтобы окликнуть брата, как услышала:

– …в результате нападения погибли тридцать девять человек. В воде больше нет тел. Юноша пропал.

– А девушка?

Мужчиной с каштановыми волосами оказался не Том. Это был её отец.

Детская привычка заставила Вайолет замереть и со жгучим чувством вины, словно учинила какую-то неприятность, инстинктивно отступить в затенённое пространство между штабелями пробкового дерева.

– Где Вайолет, Максвелл? – Плечи отца, стоявшего спиной к девушке, были напряжены, и говорил он отрывисто, пытаясь сдерживать гнев.

– Её нигде нет, – ответил капитан.

– Значит, ищите лучше. Её нужно найти.

– Мистер Баллард… Я видел, как она прыгнула обратно на борт… Не знаю, кто мог бы выжить там…

– Она не может умереть, – прервал его отец, а когда Вайолет уже шагнула вперёд и открыла рот, чтобы крикнуть: «Я здесь!», добавил: – Эта глупая полукровка нужна мне живой.

Вайолет резко остановилась. Эти слова хлестнули ее точно пощёчина. Казалось, всё вокруг замерло, застыло в неестественной тишине. Девушке не хватало воздуха.

– Том, может, и обладает Львиной кровью, – продолжал отец, – но не сумеет войти в полную силу, пока не убьёт себе подобного. Не для того я приютил в своём доме маленького ублюдка, унижая собственную жену и подрывая своё социальное положение, чтобы неблагодарная девчонка сдохла раньше времени.

Вайолет почувствовала, как ударилась о ящик, и только тогда поняла, что всё-таки шевельнулась. С силой она закрыла рот кулаком, чтобы удержаться от возгласа, и уставилась на отца, не веря собственным ушам.

– Мы продолжим поиски, – ответил капитан Максвелл. – Если она выжила, мы обнаружим её.

– Так давайте. И ради всего святого, не пугайте девчонку. Скажите, что брат звал её. Скажите, он жалеет, что говорил с ней так резко, и скучает. Ради одобрения Тома она сделает всё, что угодно.

Не видя ничего перед собой, Вайолет отступала назад. Она едва осознавала, что происходило вокруг, и даже не думала о том, что её могут поймать. Она просто пыталась сбежать, но ноги подкашивались от ужаса.

Вайолет проталкивалась между штабелями пробкового дерева и не услышала приближавшиеся голоса и шаги, как вдруг чья-то рука схватила её и втащила в безопасное пространство за контейнерами.

Парой мгновений позже отец и капитан Максвелл завернули за угол и прошли как раз мимо того места, где только что стояла девушка.

В тускло освещённом пространстве между контейнерами она смотрела на потрясённое лицо Уилла.

– Отпусти меня! Отпусти! У тебя нет никакого права!

– Я всё слышал, – сказал он. – Я слышал, что они сказали.

Вайолет бросило в жар, потом в холод.

Значит, Уилл всё слышал – слышал слова, от которых её била дрожь и всё внутри сжималось. Осознание этого ужасало.

– Тебе нельзя обратно к ним.

Уилл удерживал её за плечи, прижимая спиной к контейнеру. Вайолет могла бы с лёгкостью оттолкнуть юношу, но всё никак не могла унять дрожь. Сил у неё было предостаточно. Если б только…

– Зачем ты здесь? – хрипло спросила она. – Если они тебя найдут…

– Не найдут.

– Откуда тебе знать.

– Если найдут, – сказал Уилл, – пойдём вместе.

– Почему ты…

– Ты спасла мне жизнь, – просто ответил он.

Она вспомнила, что Саймон потратил годы, выслеживая его, а потом приковал к перекладине в трюме корабля, наполненного странным грузом. И всё же Уилл пошёл сюда, за ней.

– Все, кто мне помогал, мертвы, – сказал юноша. – Я не хотел, чтобы и ты тоже…

Вайолет уставилась на него. Он вернулся прямо в средоточие сил Саймона. И всё слышал – слышал слова, обнажившие ложь, в которой она жила. «Том не сможет войти в полную силу, пока не убьёт себе подобного». Отец планировал принести собственную дочь в жертву. А Том? Знал ли Том? Знал ли он, что собирался сделать их отец?

– Пойдём со мной, – проговорил Уилл.

– Он – мой отец, – сказала Вайолет. Если бы только она могла унять дрожь… – А Том – мой брат. Лев.

Когда они были детьми, то всё делали вместе. Отец всегда поощрял их близость, как поощрял и то, что Вайолет жила в его доме, обосновывая тем, что она той же крови, что и Том. Ей стало тошно.

Девушка вспомнила, каким обычным и нормальным казался этот день до того, как привычный мир разрушили Хранители, Львы и меч, извергавший чёрное пламя.

Нет, этот день не был обычным и нормальным. Том получил клеймо Саймона, выжженное на коже. Вайолет помнила запах горелого мяса, как и избитого юношу, прикованного в трюме.

– То, что рассказывал Джастис… – с усилием проговорила девушка. Зубы у неё стучали. – Как думаешь, это правда?

– Не знаю, – признался Уилл. – Но как бы там ни было, теперь мы оба – часть всего этого.

– Поэтому ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Я хочу получить ответы, как и ты. Раньше я уже пытался сбежать. Но всё, что происходит… Нельзя скрыться от того, что является частью тебя. И ты тоже не сумеешь.

– Но они – моя семья, – возразила Вайолет.

– Саймон и у меня забрал семью, – ответил Уилл.

Она его совсем не знала. Синяки на коже бывшего пленника побледнели, почти исчезли, и теперь он выглядел совсем иначе – как уважаемый конторский служащий. Впечатление портили только высокие скулы и пристальный взгляд, а ещё тёмные волосы и чересчур бледная кожа, полускрытые под кепи, и выцветшая, порванная на плече синяя куртка.

– Хранители ненавидят Львов. Ты не слышал, что они говорили там, на корабле, – покачала головой Вайолет и вспомнила, что затем Том убил их всех. – Кем бы я ни была, вряд ли мне обрадуются.

– Необязательно говорить им, кто ты, – проговорил Уилл. – Мы не должны становиться заложниками своей судьбы. Никто, кроме тебя самой, не представляет, кто ты на самом деле.

В тот миг Вайолет со всей ясностью поняла: да, она пойдёт с этим юношей, которого едва знала.

– Он же здесь, да? Джастис. – Мужчина, который ненавидел Львов. Который сражался с её братом и едва не убил его. Который мог бы расправиться и с ней, если бы проведал, кто она такая. – Ты идёшь с ним к Хранителям, да?

Джастис, который получил пулю вместо Вайолет там, на тонущем корабле.

Который думал, что она пленница Саймона и подруга Уилла.

Юноша коротко кивнул.

– Я должен узнать, кто я, и чего хочет от меня Саймон.

Он ведь солгал Джастису – ради неё, – а теперь вернулся за ней, чтобы помочь. Они оказались втянуты во всё это вместе. И да, ей очень нужны были ответы.

Вайолет прикрыла глаза и проговорила:

– Тогда я с вами.

* * *

Стемнело, но на берегу, где продолжались спасательные работы, горели фонари и факелы. Тени и темнота позволили беглецам скрыться, незаметно ускользнуть.

Уилл здорово умел прятаться. Этот его навык был порождён необходимостью. Если обнаружат Вайолет, ей просто надают оплеух. Но если схватят пленника – его убьют. Он ловко скользил в тенях, зная, когда нужно замереть, а когда – двигаться дальше.

Следовало добраться до противоположной стороны причала, минуя груды ящиков, набитые чем-то мешки и длинные ряды брёвен. Отца не было видно, но дважды Вайолет слышала голоса, отчего сердце уходило в пятки. В какой-то момент беглецам пришлось втиснуться между мусорными баками, пока мимо в опасной близости проходил патруль Саймона.

Джастис ждал неподалёку – фигура в плаще, неотличимая от теней. Вайолет разглядела Хранителя, только когда Уилл чуть кивнул в его сторону. Должно быть, мужчина остался здесь, чтобы разобраться с охранниками Саймона, пока юноша искал её. Видимо, поэтому им встретилось так мало патрулей – Джастис избавился от них.

Когда мужчина приблизился к ним, Вайолет бросило в дрожь из-за воспоминаний о драке на судне. Хранитель откинул Тома так, словно тот ничего не весил, а потом пережил страшный удар по голове, хотя плавал в воде лицом вниз словно мёртвый.

Даже сейчас ладонь Джастиса лежала на рукояти меча – оружии настолько же старинном, как и всё облачение, и сама манера говорить.

«Если бы он знал, кто я…»

– Хорошо, – кивнул Джастис. – Теперь нам пора.

Он не спросил Вайолет, где она пропадала; казалось, воин просто рад, что девушка в безопасности. Они пошли следом за Хранителем. Вайолет смотрела на его широкую спину, на прямые волосы цвета воронова крыла, так не похожие на её собственные, вьющиеся. Джастис буквально излучал силу и величие.

– Уже довольно темно, и мы сможем пройти незаметно. Главное – обогнуть патрули Саймона…

На берегу началась какая-то суета, и все трое резко обернулись.

– Там что-то происходит, – проговорил Уилл.

Звук подъезжавшего экипажа, голоса с реки… Вайолет чувствовала что-то в воздухе, хоть и не могла объяснить, что именно. Словно затишье перед бурей. И эту бурю можно было почти ощутить на вкус – опасную, тревожную.

Джастис изменился в лице, его серьёзные тёмные глаза казались полными тревоги.

– Джеймс здесь.