Читать книгу: «Жизнь вне закона. О пиратах, разбойниках, шпионах и мошенниках всех мастей», страница 3

Братья Лафит

Их называют последними великими флибустьерами Америки. В заключительный акт истории пиратства в Антильских морях братья Лафит вписали яркие и увлекательные страницы.

В 1780 году Мариус Лафит, бедный кожевенник из Прованса, в поисках лучшей доли надумал переселиться в Америку. Продав старый дом, он вместе со своим семейством погрузился на корабль двоюродного брата, капитана Белюша, и навсегда покинул родину. На палубе резвились два малолетних сына кожевенника – Доменик и Пьер, испытывая невероятный восторг от предстоящего путешествия. В Новом Свете Мариус Лафит осел в Сан-Доминго – французской части острова Гаити. Через два года в семье родился третий сын, которого назвали Жаном.

В столице колонии Порт-о-Пренс Мариус открыл лавку по скупке и выделке кожи. В Европе они пользовались большим спросом, а местные охотники обеспечивали сырьем чуть ли не задаром. Дела кожевенника шли в гору. Он купил роскошный дом и благодарил Бога за славные перемены в своей жизни.

Началась Великая французская революция. На Сан-Доминго восстали рабы, а потом остров захватили англичане. В это неспокойное время Мариус Лафит благоразумно решил перебраться в Картахену¹³, где проживал его кузен Рене Белюш.

Прошли годы. Капитан Белюш обучил племянников морскому делу. Картахена объявила о своей независимости от Испании и выдавала всем желающим морякам патенты на захват кораблей бывшей метрополии. В Ка-рибском море и Мексиканском заливе началась самая настоящая война.

В начале XVIII века французы заложили город в устье Миссисипи и назвали его Новым Орлеаном в честь герцога Орлеанского – регента Французского королевства. Но после неудачной для Франции Семилетней войны Новый Орлеан отошел к Испании, и только в 1803 году генерал Бонапарт вновь отобрал его у дряхлевшей пиренейской державы и продал Соединенным Штатам вместе с провинцией Луизиана за 15 000 000 долларов США¹⁴.

Богатейший город американского юга жил торговлей. Круглый год по течению Миссисипи сюда доставляли выращенные в Луизиане и прилегающих штатах хлопок, кофе, сахар, зерно, за которыми приходили суда из многих стран.

Однажды в новоорлеанском порту бросил якорь купеческий корабль под испанским флагом. Корабль назывался «Санта-Мария». В канцелярию порта поступили судовые документы «испанца» и заявление капитана на продажу судна. Один из дотошных портовых клерков не поленился сравнить описание «Санта-Марии» с описаниями кораблей, не вернувшихся в свой порт. Как оказалось, характеристики «Санта-Марии» в точности совпадали с параметрами американского парусника «Мэри», который три месяца назад был атакован и захвачен в Юкатанском проливе корсарским кораблем под флагом Картахены. Чиновник известил об этом полицию. Когда стражи закона поднялись на борт подозрительного судна, его палуба пустовала, в кубрике и на камбузе – ни души. Тайные информаторы вовремя предупредили капитана «Санта-Марии» о визите стражей порядка. На столе в его каюте лежал пухлый конверт на имя начальника полиции. В нем обнаружили пачку долларов¹⁵ и письмо следующего содержания: «Уважаемый, сэр! Опасаясь британских кораблей, "Мэри" для маскировки подняла английский флаг и была атакована по ошибке. Я не воюю с американцами. Приношу свои извинения и возвращаю судно владельцу. Прошу принять в счет погашения стоимости конфискованного груза 3000 долларов. Жан Лафит».

Богатые коммерсанты Пьер и Жан Лафи-ты жили в особняке на улице Бурбонов и были широко известны в Новом Орлеане. Когда в их дом нагрянула полиция, слуги сказали, что хозяева накануне отбыли в неизвестном направлении.

Предполагаемый портрет Жана Лафита. Неизвестный художник, начало XIX в.

Еще до рассвета братья выехали из ворот особняка на легком одноосном кабриолете. На восточной окраине города они свернули во двор таверны, где их уже ждали две оседланные лошади. Братья проскакали несколько миль до одного из рукавов Миссисипи.

Здесь они пересели в длинную лодку. Восемь гребцов дружно взмахнули веслами. По берегам тянулась густая бахрома растительности; иногда она расступалась, открывая взору бескрайние озера и болота. Лодка много петляла, сворачивала то в левый, то в правый рукав, ныряла в узкие туннели девственной растительности. Для непосвященного дельта Миссисипи была сложнейшим лабиринтом. Но не для братьев Лафит, знавших устье великой реки как свои пять пальцев. До самого вечера они уверенно держали курс к таинственной цели.

На закате рукав Миссисипи расширился. Протока вывела к бухте Баратария, в которой скрывалось несколько кораблей. Под тенью огромных деревьев притаились хижины и склады. Это было идеальное разбойничье логово. С моря его прикрывали два больших острова. Войти в бухту со стороны залива можно было только по секретному фарватеру между ними.

Уже несколько лет капитан Белюш и его племянники грабили английские и испанские суда. Их корсарская эскадра состояла из семи кораблей. Захваченные товары складировались в бухте Баратария и тайными протоками дельты Миссисипи доставлялись в Новый Орлеан, где их охотно скупали «черные» маклеры.

Новоорлеанская полиция провела расследование. Оказалось, что десятая часть населения города связана коммерческими делами с корсарами из Картахены, которые не платят никаких налогов в казну штата. Американские власти объявили торговлю братьев Лафит вне закона. Но разбойники и не думали закрывать свой бизнес. Они организовали оптовую торговлю на Храмовом острове дельты Миссисипи, куда охотно приплывали покупатели из города. Для конфискации нелегального товара таможенное ведомство послало на остров взвод солдат. В завязавшейся перестрелке один из них был убит, другие взяты в плен.

Возмущенный губернатор Нового Орлеана запросил у Законодательного собрания штата полномочия на крупную военную операцию против разбойников, окопавшихся в бухте Баратария. Законодатели ответили отказом. Уже два года на севере США шла война с Англией, которая после победы над Наполеоном Бонапартом решила вернуть свои отделившиеся североамериканские колонии. Было бы крайне неразумно распылять силы, когда англичане могут в любое время высадить десант на юге.

Тогда губернатор объявил награду тому, кто передаст братьев Лафит в руки правосудия. По 500 долларов за брата. А два дня спустя в городе появились листовки, где братья-разбойники предлагали 5000 долларов за выдачу губернатора. Горожане хохотали до слез над шуткой Лафитов.

Но сыщики Нового Орлеана не дремали. Они выяснили, что Пьер Лафит тайно посещает в городе свою жену Франсуазу Сель. За ее домом установили круглосуточное наблюдение. Вскоре Пьер Лафит был арестован. За гибель американского солдата на Храмовом острове ему грозила виселица.

Тем временем война между США и Англией принимала все более масштабный характер. Английский флот высадил войска в испанской Флориде, превратив ее в плацдарм для нападения на США с юга. Для успешной военной операции англичане нуждались в людях, которые хорошо знали побережье и дельту Миссисипи.

У входа в бухту Баратария появился английский фрегат. От него отчалила шлюпка под белым флагом. Жан Лафит прыгнул в баркас и вышел навстречу визитерам, пригласил их сойти на берег, где в великолепном интерьере его дома гостей ждали изысканные блюда и французское вино. Английские офицеры были поражены роскошью сервировки и утонченными манерами гостеприимного хозяина дома. К их большому удивлению он оказался настоящим джентльменом.

После обеда, за сигарами и коньяком, капитан фрегата от имени английского командования предложил Жану Лафиту поступить на службу британской короне. Корсару обещали чин коммодора¹⁶ королевского флота, а после победы – обширные земли в штате Луизиана или Кентукки. Жан Лафит взял на размышление три дня.

Через влиятельных посредников он предъявил губернатору Луизианы ультиматум: «Я приму предложение англичан и тайными протоками приведу их к стенам Нового Орлеана, если через сутки мой брат не появится в бухте Баратария». На следующий день Пьер Лафит таинственным образом «бежал» из тюрьмы.

Защищать Новый Орлеан от нападения англичан прибыли четыре пехотные роты под командованием энергичного генерала Эндрю Джексона, будущего президента США. Генерал провел смотр войск. Вместе с национальной гвардией Луизианы, солдатами форта, полицией и ополчением едва набиралось около двух тысяч штыков. Особенно удручало малое количество пушек. По данным разведки, армия англичан втрое превосходила американскую.

А в бухте Баратария братья Лафит решали сложную дилемму: как быть, чью сторону занять и надо ли вообще ввязываться в войну между англичанами и американцами. Корсары плавают под флагом Картахены, и эта война вроде как напрямую их не касается. Но если победят англичане, братьям Лафит не простят, что они раскрыли американцам британские планы по захвату Нового Орлеана. Их будут преследовать, где бы они ни укрылись. Если же одержат вверх американцы, то после они всерьез займутся корсарской шайкой в бухте Баратария. Братья Лафит понимали, что времена изменились – они не смогут долго просуществовать вне закона. Рано или поздно их раздавят либо англичане, либо американцы. После тяжелых размышлений и непростых дебатов со своими матросами корсары Картахены приняли решение помочь американским войскам отразить нападение англичан в обмен на прекращение судебного преследования.

Генерал Эндрю Джексон. Гравюра Д. Вандерлина

Комитет обороны Луизианы принял предложение братьев Лафит о помощи. В американские войска влились несколько сот умелых бойцов, а оборонительные рубежи города укрепили пушками, снятыми с корсарских кораблей.

Флибустьерам доверили оборону Нового Орлеана на левом фланге. 30 декабря 1814 года англичане высадили с моря десант на северном направлении и провели разведку боем. Генерал Джексон фланговой атакой остановил продвижение британцев. Окопавшись, они затаились в лесах.

Ранним утром следующего дня против батареи Жана Лафита появились две колонны английских солдат в красных мундирах. Флибустьеры открыли огонь. Несколько особенно удачных залпов картечью нанесли страшный урон в рядах англичан; часть уцелевших солдат залегла, другие бросились назад.

На следующий день сражение началось артиллерийской перестрелкой, а после английские солдаты снова пошли в атаку. Несколько пушек Жана Лафита были разбиты, но остальные продолжали изрыгать огонь. Британская пехота несла огромные потери, но ожесточенная атака продолжалась. Англичане смыкали ряды между павшими товарищами и неумолимо приближались к цели. Когда до флибустьерских пушек оставалось несколько десятков метров, на помощь Жану Лафиту прибыла рота новоорлеанских мушкетеров. Защитники редута били англичан в упор. После многократных залпов сменявших друг друга стрелков из подлеска левого фланга ударила американская кавалерия и добила уцелевших в бойне англичан. Битва за Новый Орлеан, в которой важную роль сыграли пушки братьев Лафит, закончилась.

В начале весны из Вашингтона пришло официальное письмо с амнистией всем флибустьерам, подписанное президентом Джеймсом Мэдисоном. Однако все их имущество, добытое преступным путем, было конфисковано властями штата Луизиана.

Братьям Лафит ничего не оставалось, как вернуться к морскому разбою. Они обосновались на острове Галвестон у побережья Техаса и развернули охоту на испанские корабли. Все это продолжалось до тех пор, пока американцы не решили прибрать доселе принадлежавший Мексике Галвестон к своим рукам. Братья получили уведомление от американских властей с требованием покинуть остров. В 1821 году, не желая вступать в конфликт с США, они сожгли свою базу и отплыли в неизвестном направлении…

О дальнейшей судьбе Жана Лафита ничего не было известно до середины XX века, когда американский журналист и историк Стенли К. Артур не установил, что в 1832 году он проживал в Чарлстоне под именем Джона Лафлина; здесь он женился на Эмме Мортимер – дочери богатого коммерсанта. В 1836 году супруги переехали в городок Сент-Луис на Среднем Западе. Здесь Джон Лафлин занялся производством и продажей пороха, много ездил по стране, не раз бывал в Европе – как раз тогда, когда там вспыхивали революционные восстания: Джон Лафлин поставлял борцам за свободу порох и оружие.

Последние годы жизни он был активным сторонником отмены рабства в США, финансировал издание соответствующей литературы, выделял деньги на выкуп рабов. Удивительная трансформация человека, который во времена своей буйной молодости не брезговал работорговлей! В 1847 году Джон Лафлин познакомился с известным адвокатом Авраамом Линкольном, на которого произвел сильное впечатление своими вольнолюбивыми речами и смелыми социальными идеями, выражавшими интересы угнетенных и обездоленных людей. В 1861 году Линкольн стал президентом США, и именно при его правлении американские рабы получили свободу. К сожалению, Жан Лафит не дожил до этого дня. Он умер в 1854 году.

Адмирал антильских пиратов

Генри Морган – самая яркая звезда в созвездии морских разбойников. С его именем связаны наиболее громкие победы пиратов в Карибском море. Его удивительная жизнь, приключения и подвиги легли в основу знаменитого романа Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада». Созданный писателем притягательный, романтичный и благородный герой – это идеализированный образ прототипа. Редкое мужество и неуемная отвага сочетались в Моргане с крайней жестокостью и изощренным коварством, большой талант морехода и полководца – с обманом и предательством боевых товарищей.

Генри Морган родился в 1635 году в Уэльсе (Великобритания) в семье зажиточного фермера¹⁷. Унылая перспектива всю жизнь копаться в земле не устраивала его энергичную, дерзкую, жаждущую золота, подвигов и приключений решительную натуру. В возрасте 18 лет юноша отправился в Америку. Александр Эксквемелин, хронист и непосредственный участник многих пиратских походов в качестве судового врача, утверждал, что Морган, подобно Олоне, отплыл на корабле в Новый Свет, обязавшись пять лет работать на плантациях острова Барбадос. Но сам Морган всегда отрицал этот унизительный эпизод своей биографии, заявляя, что никогда никому не служил, кроме как королю Англии.

Так или иначе, поскитавшись по Антильским островам¹⁸, Морган «всплыл» на Ямайке. К тому времени он уже успел приобрести некоторый опыт морского разбойника, но все еще оставался рядовым пиратом.

Наконец к 30 годам ему улыбнулась удача – крестная многих больших начинаний: в 1664 году вице-губернатором острова Ямайка стал Эдвард Морган, дядя Генри. Надеясь на протекцию, племянник поспешил засвидетельствовать свое почтение влиятельному родственнику. Дядюшка Эдвард благосклонно отнесся к племяннику, амбиции и способности которого явно не соответствовали его положению. Очень скоро Генри Морган получил под свое командование небольшой четырехпушечный корабль.

Генри Морган. Иллюстрация из книги А. О. Эксквемелина «Пираты Америки», 1681

Став капитаном, Генри сразу определил свои приоритеты: испанские города на американском материке. Это направление разбойничьего промысла казалось более эффективным, чем погони за испанскими галеонами по морю. Объединившись с пиратами Моррисом и Джекманом, Морган отправился к берегам Мексики.

Высадившись на материк в районе полуострова Юкатан, пираты совершили двенадцатимильный марш-бросок и ворвались в селение Вилья-Эрмосе. Пока они потрошили городишко, пиратские корабли захватили три сотни испанцев, устроив засаду на побережье. Когда нагруженные добычей пираты вышли обратно к морю, их встретили дружными мушкетными залпами.

Дюжина разбойников была убита на месте. Остальные рассыпались по пляжу, затаились. Началась перестрелка – как вдруг стеной хлынул тропический ливень. Порох намок, выстрелы смолкли. Морган приказал приготовить сабли, палаши, кинжалы. Выбора не было – флибустьеры бросились в рукопашную атаку, в которой им не было равных. Испанцы, дрогнув, начали отступать. С окровавленными клинками пираты пробились к своим кораблям и снялись с якоря.

Разбойничья эскадра не спеша направлялась на юг. Время от времени флибустьеры высаживались на берег и методично грабили небольшие порты и селения. Добыча оказывалась скудной: церковная утварь, продовольствие. Морган скучал и мрачнел с каждым днем. Начинающий пират нуждался в солидном куше, как в воздухе.

В устье реки Сан-Хуан пираты встретили индейцев, которые рассказали, что река берет начало из озера Никарагуа, на противоположном берегу которого расположен большой испанский город Гранада. До него было десять-двенадцать дней пути, примерно 300 километров. Глаза Моргана заблестели, в нем проснулся хищник, почуявший жертву. Моррис и Джекман колебались: слишком опасно оставлять корабли, уходя вглубь материка; кроме того, еще совсем недавно они чуть было не лишились их. Но Морган убедил компаньонов пойти на оправданный риск ради богатой добычи. Не возвращаться же на Ямайку с пустыми руками!

Индейцы, ненавидевшие испанцев, вызвались показать дорогу. Укрыв корабли под ветвями могучих деревьев, 100 флибустьеров пересели на индейские каноэ и отправились в путь.

Плыли, стараясь оставаться незамеченными, в основном ночью, стараясь не обнаруживать себя раньше времени. Приходилось соблюдать крайнюю осторожность: река кишела аллигаторами, а сельва – ядовитыми змеями. На восьмой день пути флотилия разбойников вошла в озеро Никарагуа, походившее на море: противоположный берег скрывался за горизонтом. Еще пять ночей пути. Стая хищников приближалась к цели.

Силуэты Гранады показались на рассвете. Город мирно спал. Над крышами домов тянулись к небу голубые завитки дыма. Самое время для неожиданной атаки.

Пираты завладели городом, не потеряв ни одного человека. Часовые и солдаты в казарме спали сном праведников. Жителей будили и прикладами сгоняли в собор на площади. Затем разбойники принялись грабить город: обыскивали дома снизу доверху, забирали подчистую все, что представляло для них какую-либо ценность.

Гранада оказалась подлинной сокровищницей. Деньги, драгоценности, золотую и серебряную посуду, шелка и бархат сваливали в кучу, которая росла с каждым часом. Флибустьеры добыли столько добра, что не смогли все унести. В каноэ погрузили только самое ценное. Возвращение разбойников в Порт-Ройял было поистине триумфальным.

Морган превратился в богатого человека. Построил роскошный двухэтажный дом и решил жениться. Избранницей удалого пирата стала его дальняя родственница Элизабет Морган. На шикарную свадьбу пират пригласил 150 гостей, а тем, кому не хватило места за праздничным столом, объявил, что они могут пить в тавернах за счастье молодых весь день и всю ночь.

Морган стал необычайно популярным на Ямайке. Все ждали от него новых подвигов. Губернатор острова Томас Модифорд охотно назначил его адмиралом.

В феврале 1668 года эскадра Моргана появилась у южного берега Кубы и встала на якорь у пояса рифов, за которым на многочисленных небольших островах обосновалось несколько сот флибустьеров-французов. Многие из них хорошо знали предводителя англичан еще с тех пор, когда он был простым охотником на Тортуге. Морган предложил французам присоединиться к нему для совместной операции против испанцев. Французы слышали о богатой добыче англичан в Гранаде и с восторгом согласились.

Морган хотел атаковать Гавану – главную цитадель испанцев в Америке. Сообразно обычаю береговых братьев, он изложил свою идею собранию флибустьеров, но большинством голосов рискованный план был отвергнут: нападение на хорошо укрепленную Гавану представлялось пиратам чистым безумием. В ходе прений определили более легкую цель: лежащий в глубине острова город Пуэрто-Принсипе, который еще никогда не подвергался нападениям флибустьеров, и те надеялись на «добрую охоту». Объединенные силы пиратов под командованием Моргана составили семьсот головорезов на двенадцати кораблях.

Пираты высадились в бухте Санта-Мария и отправились в поход на город. Дорога в нескольких местах оказалась перекрыта поваленными деревьями. Несколько дней назад от пиратов сбежал пленный испанец, который, вероятно, предупредил власти Пуэрто-Принсипе о готовящемся вторжении. Опасаясь попасть в засаду, флибустьеры свернули в лес и обошли испанские засеки стороной. Но у стен города в полном боевом порядке их ждали восемь сотен испанцев – пехота и кавалерия.

Атака испанской кавалерии захлебнулась под встречным огнем буканьеров – профессиональных охотников с Тортуги. Стреляли самые меткие, остальные только успевали заряжать им мушкеты. За кавалерией настала очередь пехоты, первые ряды которой буканьеры смели удачными залпами, точно кегли. Триста убитых и раненых испанцев остались лежать на поле боя, остальные бросились в лес, причем первым дал деру сам губернатор.

Уличные бои продолжались недолго. Пираты пригрозили вырезать всех жителей, включая женщин и детей, если сопротивление не прекратится, а береговые братья не бросали слов на ветер. Город сдался.

Победители ринулись грабить дома, но ничего ценного не нашли. Испанцы загодя вывезли из города не только все золото и серебро, но и продовольствие. Пытки и угрозы ни к чему не привели. Горожане клялись, что у них ничего нет. Среди пиратов начался голод.

Несколько дней спустя флибустьеры перехватили письмо, из которого Морган узнал, что на помощь горожанам Пуэрто-Принсипе выступил полк с артиллерией из Сантьяго – второй кубинской столицы. Морган отдал приказ отходить к кораблям. Единственное, что ему удалось получить в качестве выкупа – это пятьсот голов крупнорогатого скота, который сами же испанцы забили, засолили и погрузили на эскадру.

При разделке туш два пирата, англичанин и француз, не смогли поделить между собой мозговую кость. Разгорелась ссора. Не дожидаясь начала дуэли, англичанин предательски выстрелил французу в спину. Французы решили отомстить за товарища. Морган вовремя вмешался и погасил междоусобный конфликт, пообещав передать убийцу в руки правосудия на Ямайке. Французы затаили обиду и покинули своих союзников.

Морган вернулся на Ямайку, где попросил банкиров под личное поручительство выдать кредит всем своим соратникам. Он хотел сохранить команду для задуманного нового грандиозного похода.

Генри Морган навербовал 460 флибустьеров и на девяти кораблях летом 1668 года отплыл с Ямайки. Помня о неудаче на Кубе, он до последнего момента сохранял в тайне истинную цель похода. Только у берегов Коста-Рики адмирал раскрыл карты. Он решил атаковать на Панамском перешейке богатый город Портобело, в переводе с испанского – Дивная Гавань. Его защищали три крепости. Многие пираты пали духом: для такого грандиозного плана сил было явно недостаточно. Но Морган заявил им:

– В больших городах всегда есть что взять. Чем меньше нас, тем больше достанется на каждого. – Эти слова развеяли все сомнения и воодушевили разбойников. Так Моргану удалось установить на кораблях всю полноту своей власти, проекты же адмирала больше не выдвигались на голосование.

Штурмовать Портобело с моря не имело смысла: мощные крепостные пушки разнесли бы пиратский флот в щепки. Под покровом ночи четыреста флибустьеров сели в лодки. На рассвете они высадились на берег и подошли к городу с тыла. Предстояло взять первую крепость. Разведчики без шума сняли с крепостной стены часового. После короткого допроса о силах испанцев пленного подвели к редуту и под страхом смерти заставили прокричать солдатам, чтобы те сдавались, так как пиратов целая армия и они не пощадят никого, если им окажут сопротивление. В ответ испанцы открыли огонь. Начался бой. К восходу солнца первая крепость пала. Пленных испанских солдат заперли в пороховом складе и взорвали вместе с фортом.

Блокировав центр города, пираты пошли на приступ двух других крепостей. Ожесточенное сопротивление оказала главная крепость города – Санта-Глория. Губернатор Кастельянос приказал развернуть пушки и открыть по пиратам огонь. Бой продолжался до полудня. Испанские солдаты били из аркебуз, нападавших в упор. Со стен крепости на головы разбойников летели запаленные горшки с порохом, раскаленные камни, лился кипяток и горячая смола. Флибустьеры отступили.

В ярости Морган приказал согнать под стены крепости монахов и монахинь. Им велели приставить к неприступной цитадели лестницы и лезть по ним наверх. Прикрываясь живым щитом, пираты вновь пошли на штурм. Адмирал надеялся, что испанцы не осмелятся стрелять по слугам божьим, но Кастельянос несмотря ни на что приказал вновь открыть огонь. Люди в развевающихся сутанах падали вниз один за другим, но первые флибустьеры с зажатыми в зубах ножами уже перескакивали через стены.

Штурм Портобело. Иллюстрация из книги А. О. Эксквемелина «Пираты Америки», 1684

Многие испанцы погибли, другие спаслись бегством, но губернатор Кастельянос с саблей в руке продолжал сражаться. Морган предлагал ему сдаться, но идальго, отбиваясь от наседавших врагов, заявил:

– Никогда! Лучше погибнуть в бою храбрым солдатом, чем трусом болтаться на виселице!

Отпраздновав победу, флибустьеры принялись терроризировать город по знакомому сценарию: обыскивали дома от подвалов до крыш, истязали горожан, которые успели спрятать свои сокровища, требовали заплатить дань. Морган угрожал сжечь город, а всех заложников предать смерти, если выкуп не будет заплачен.

Адмирал получил сведения, что из Панамы в сторону Портобело выступил крупный отряд, состоявший из полутора тысяч испанцев. Морган выбрал наиболее удачное место для встречи неприятеля и первый атаковал его в узком горном ущелье. Испанцы, понеся тяжелые потери, отступили. Губернатор Панамы Хуан Перес де Гусман начал переговоры. Он попросил адмирала Моргана прислать с парламентером образец оружия, с помощью которого англичанам удалось захватить столь тщательно укрепленный город как Портобело. Морган вручил посланцу губернатора мушкет и попросил передать Гусману, что через год лично явится в Панаму, чтобы показать, как им пользоваться.

Обобрав горожан до нитки и получив с них выкуп, пираты отплыли на Ямайку. На Коровьем острове они сделали остановку и подсчитали награбленное добро: 250 000 пиастров золотом, драгоценности, дорогие ткани, три сотни рабов. Еще никто не привозил на Ямайку столь богатой добычи. Экономика острова разом выросла на треть. Устроенное пиратами затяжное и расточительное пиршество по своим масштабам превзошло все мыслимые пределы и все былые достижения.

Королевская доля трофейного золота поступила в Лондон. Приятно удивленный и восхищенный победами антильских пиратов, английский король Карл II отправил им в помощь великолепный 36-пушечный фрегат «Оксфорд», который поступил в распоряжение Моргана.

Получив такой подарок, адмирал пиратов нацелился на испанский «золотой флот», который два раза в год перевозил добытые в Америке ценности в Испанию. Морган снова заключил союз с французскими флибустьерами. Силы разбойников составили 1300 человек на 16 кораблях. Перед походом пираты устроили на Коровьем острове грандиозную попойку. В разгар буйного банкета, сопровождавшегося стрельбой в воздух после каждого тоста, шальная пуля попала в пороховой погреб «Оксфорда». К небу взметнулся огненный смерч, раздался оглушительный взрыв. Носовая часть корабля разлетелась в клочья, корма завалилась набок и затонула в считанные минуты. Разом погибло триста пиратов. Чудом уцелели только двадцать разбойников, которые сидели в каюте адмирала, собравшись вокруг стола, среди них был и сам Морган, слегка повредивший ногу. Адмирала и его собутыльников успели выловить из воды и втащить на шлюпки.

Выступив в поход, флот адмирала попал в жестокий шторм, и разбойники потеряли еще семь судов. Моргану пришлось забыть о «золотом флоте». У предводителя пиратов осталось пятьсот бойцов и восемь кораблей, на самом крупном из которых имелось всего четырнадцать пушек. Французский капитан Пьер Пикардиец предложил адмиралу посетить город Маракайбо, расположенный на северном берегу одноименного озера венесуэльского побережья. Несколько лет назад Пикардиец побывал там с французским разбойником Олоне¹⁹, и они тогда не остались в обиде на тамошних жителей.

Маракайбо сообщался с Карибским морем узким проливом, вход в который прикрывала крепость Сан-Карлос де ла Барра. Пираты высадили десант, но испанские пушки молчали. Когда флибустьеры вошли в крепость, она оказалась пустой. Кто-то из пиратов вовремя заметил у входа в пороховой погреб тлеющий фитиль. Еще несколько секунд – и разбойники отправились бы прямиком в ад.

Маракайбо походил на город-призрак. При приближении пиратов все жители города, прихватив свое добро, в ужасе бежали в сельву. Они хорошо помнили зверства Олоне и знали, что Морган ничем не лучше того кровожадного садиста.

Адмирал послал во все стороны поисковые отряды. Охота на людей шла три недели. Каждый день в город приводили десятки измученных, измазанных в болотной грязи пленников, которых передавали в руки мастеров заплечных дел. Публичные изуверские пытки быстро развязывали языки, и многие испанцы спешили расстаться с золотом, чтобы сохранить себе жизнь или не стать калекой. Затем пираты с той же кровожадностью взялись за Гибралтар – город на противоположном берегу озера.