Как-то мне довелось услышать рассказ, который послужил толчком, заставившим вспомнить ещё ряд других, имеющих отношение к делам меркантильным, и не только.

Мало того, я стал их собирать, а заодно вспоминать про некоторые события, имеющие отношение и лично ко мне.

В результате сложилась коллекция достаточно интересных, на мой взгляд, историй, которая грозит стать бесконечной, поскольку жизнь в своих проявлениях, как известно, тоже бесконечна.

Водитель и две дамы

Водитель махачкалинской маршрутки обнаружил в салоне сумку. По соображениям безопасности, как нас учит милиция, ему, наверное, следовало ничего не трогать и сообщить куда следует – вдруг бомба.

Немец или японец, конечно, так и поступили бы.

На то они – не мы.

Наш же соплеменник, не мудрствуя, открыл сумку и обнаружил в ней вовсе не бомбу, а несколько пачек долларов плюс пятьдесят тысяч рублей, а также документы, имеющие отношение к какой-то недвижимости.

На конечной остановки он простодушно отдал находку даме, работающей официанткой в кафе, где обычно обедают водители их маршрута, с просьбой передать хозяйке, которая наверняка объявится, и поехал дальше, собирая с пассажиров свою четырёхрублёвую дань.

Хозяйка действительно объявилась.

Может в слезах, а может, нет. Не знаю.

– На этом месте рассказа своего собеседника я напрягся, ожидая услышать историю про то, как официантка выкинула какой-нибудь фортель с этими деньгами, но ошибся.

Всё обошлось как нельзя лучше.

Задав несколько наводящих вопросов, она вручила хозяйке всё её немалое состояние.

Водитель же в это время продолжал колесить где-то по городу на своём стареньком рафике.

Благодарная дама, под впечатлением от вновь обретённого богатства, вытащив из сумочки… двадцать рублей (!), попросила официантке предать их в знак признательности неизвестному благодетелю.

Кафейная дама, спокойно приняв кончиками пальцев две десятирублёвки, помахала ими в воздухе и вернула обратно, сказав: Мага просил передать вам деньги вовсе не потому, что нуждался в двадцати рублях.

И где только она в тот момент эти слова нашла?

Мне бы так не удалось.

Дезинфекторы

Как-то, зайдя в маршрутку, я обратил внимание на объявление, которое было наклеено на стекле её двери:

УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ

– Проезд детей до десяти лет – бесплатно;

– Проезд пенсионеров в возрасте свыше 70 лет и инвалидов – бесплатно;

– Проезд тем, у кого нет денег, – бесплатно (садакъа).

Конечно же, больше всего меня впечатлил последний пункт.

Мой возраст уже достаточно пенсионный, к тому же инвалидность… Однако, я с удовольствием оплатил проезд, поскольку и деньгами располагал, и посчитал, что не следует без нужды эксплуатировать человеческую доброту.

Видимо, не только я так думал, поскольку за всё время моей долгой поездки ни один из входивших и выходивших пассажиров не воспользовался возможностью проехать без оплаты, сославшись хотя бы на отсутствие денег.

Добро обладает магическим свойством дезинфицировать окружение, очищая его от бацилл человеческих пороков, которыми мы все в той либо иной степени обладаем.

Святых в природе не существует.

– Есть ли исключения из этого правила?

– К сожалению, да.

На уродов с окончательно деформированной психикой оно не распространяется.

Рак дезинфекцией не лечится.

P.S. Когда я, придя домой, рассказал о своём открытии супруге, выяснилось, что это для неё не новость.

Оказывается, таких маршруток в Махачкале работает немало. Причём, водители, хоть, сами понимаете, – не миллионеры, но чьё финансовое положение позволяет, прибегают не только к подобной форме благотворительности. К примеру, некоторые по пятницам – выходной день в мусульманском календаре – целый день обслуживают пассажиров бесплатно.

А недавно выявился ещё один феномен – в фейсбуке один пользователь поместил фото объявления, где водители одного из маршрутов поздравляли нашу прекрасную половину с праздником 8 марта и сообщали, что для них поездки в этот день бесплатны.

Интересно, есть ли ещё где-нибудь в России что-то подобное?

P.P.S. Недавно вновь пришлось проехать на маршрутке, где при моей попытке оплатить за проезд, водитель, улыбаясь покачал головой и сделал жест ладонью, предостерегавший от этого.

Я несколько опешил и, поблагодарив, вышел из автомобиля, а после никак не мог прийти в себя.

Неужели я со стороны выгляжу нуждающимся в такой благотворительности?

Но после успокоил себя: Я ведь, независимо от того как выгляжу, действительно уже который год пенсионер, а человек, видимо, всех пенсионеров стригёт по одну гребёнку.

Принцип Аль-Капоне или три большие разницы

Благотворительность в той либо иной форме становится привычной для нашего общества, но при этом нередко её плодами пользуются законченные мерзавцы.

Один дагестанский предприниматель, проживающий за пределами нашей солнечной республики, решил облагодетельствовать родные пенаты.

Он выделил деньги для оснащения всех школ своего района самым современным компьютерным оборудованием.

В результате была приобретена техника позавчерашнего дня, а разница в цене исчезла в неизвестном направлении.

В результате благотворитель плюнул и тоже исчез.

Другой дагестанец, занятый торговым бизнесом, тоже решил облагодетельствовать, но уже свой район и выделил трубы, необходимые ему для строительства водопровода.

И тут приезжает какой-то районный чинуша и просит выписать документ, подтверждающий, что именно он – чинуша закупил эти самые трубы?!

Если кто не понял, – с этим самым документом он, конечно же, собирался идти в районную бухгалтерию, которая, оприходовав трубы, выдаст чинуше сумму, которую тот, якобы, заплатил за них.

Отгадайте с трёх раз слово из трёх букв, куда, поражённый беспредельной наглостью посетителя предприниматель, отправил его.

Третий, но уже авторитетный предприниматель выделил 350 миллионов рублей на строительство в родном селении новой школы.

Однако, при этом предупредил главу администрации, что если тот украдёт хотя бы один рубль, то закопает его живьём.

Школа была успешно построена.

Мало того, строительство обошлось лишь в 300 миллионов и оставшиеся деньги главой были потрачены на строительство крытого спортивного зала, который проектом почему-то не был предусмотрен.

Благотворитель на этот счёт никаких претензий, естественно не предъявил, но зато бедолага теперь не знает как его узаконить. Дело в том, что формально ни в каких планах зал не фигурирует и поэтому районная администрация отказывается принять его на баланс.

Министр

Недавно у меня появилась проблема, решение которой входило в компетенцию одного из министров.

Я встретился с ним и выяснилось, что в тот момент он не в состоянии помочь.

Это было действительно так и я уже собрался уходить, не тая обиды, когда он сделал предложение, которое отличалось от того, что хотелось мне, но результат, в конечном итоге, получался куда более интересным, чем тот, на который претендовал. Предложение, «от которого невозможно отказаться», было настолько неожиданным, что ответ на него я обещал дать только на следующий день. Естественно, оно мною было принято.

Поскольку у министра не было перед моей персоной никаких ни должностных, ни личных обязательств на этот счёт, да и, вообще, он по собственной инициативе предложил то, о чём и не просил, я посчитал себя должником и всё порывался каким-нибудь образом ликвидировать задолженность, однако, все попытки были пресечены.

Он сказал, что ему достаточно просто благодарности человека, оценившего сделанное.

Во избежание двусмысленности, нужно сказать, что при этом ничего, выходящее за рамки закона министр не совершил.

Причиной же его действий послужило то, что, оказывается, еще в школьные годы мы с ним, как он выразился потом, «ходили в Буйнакске по одной улице Ленина, а отцов наших связывала дружба».

Я знал, что мы из одного города, но он несколько моложе меня и, наверное, поэтому в молодости никакого знакомства между нами не было.

Позже наши пути также никогда не пересекались, поскольку занимались совершенно разными делами, да и про отношения наших родителей, к стыду своему, не подозревал. И вообще, я встречался с ним, без всякого расчёта на прошлое, не видя для этого оснований. Это он сам, как вы поняли, просветил меня о нём, хотя мог и промолчать.

К рассказанному могу лишь добавить (для национально озабоченных), что оба персонажа этой истории есть лица разных национальностей.

Такая вот история.

Принцип Шарикова-I (Отнимать и делить)

Я учился в Москве и, после окончания первого курса, нас отправили на уборку урожая в Астраханскую область.

Июль, жара под сорок и более градусов, голая степь, ни дуновения ветерка.

Наш отряд занимался чёрт знает чем. Чуть ли не сбором колосков. Было непонятно вообще, для чего нас – двести пятьдесят человек, сюда послали.

Ребята не особо усердствовали, тем более, что жара не располагала.

Но был один участок, где не было возможности отлынивать.

На него я и попал со своей бригадой.

Это был пункт приёмки зерна.

Никакой механизации, грузовики (не самосвалы, а бортовые) с зерном постоянным потоком с рассвета до самой темноты и мы оголённые, в одних плавках, без перерывов машущие на кузовах совковыми лопатами.

Чёрные от смеси загара и пыли и лишь на минутку под тент, чтобы попить воды.

Ребята среди нас были разные, но никто не позволял себе никаких послаблений, ибо это означало дополнительную нагрузку на остальных, работающих на пределе.

Зерно оказывается довольно тяжелая штука.

Могу добавить, что по возвращению в Москву, взвесившись в Сандуновских банях, которыми вся бригада бредила, работая на току, я нашёл себя, и ранее не бывшего особым толстяком, похудевшим на десять килограммов.

Пришло время уезжать и встал вопрос оплаты за труд.

Ну и выбрали для этого отрядную комиссию, а меня – её председателем.

Итоги оказались такими, что все остальные двести пятьдесят человек скопом заработали меньше, чем одна наша небольшая бригада из шести человек.

На заседании комиссии все обратились в мою сторону и я, как сын своего времени, предложил разделить заработанное поровну.

Не в отрядных бригадах, в зависимости от заработанного каждой из них, если кто не понял, а по отряду в целом.

Никто мне не возразил и все заработанное тяжелейшим трудом нашей бригады, было размазано по всем двум с половиной сотням человек.

В моей бригаде по этому поводу тоже никто не стал что-либо мне говорить. Отношения не изменились.

То ли, потому, что они тоже были детьми своего времени, то ли потому, что не хотели обижать меня – дурака.

Прошло время, «масла» в моей голове стало побольше и до сих пор, как вспомню, мне бывает стыдно за то, как распорядился не принадлежащими мне результатами труда этих прекрасных ребят.

Принцип Шарикова-II

После окончания института я вернулся домой в Буйнакск и начал работать по своей специальности в автоколонне, где имелось только что отстроенное здание клуба.

Начальник наш, для придания ему особого блеска, пригласил художников из Махачкалы и, вероятно, желая положиться на коллективный разум, созвал для обсуждения их предложений своих искусствоведов в лице инженерно-технического персонала.

Идея художников была проста, как квадрат Малевича, – покрыть громадное пространство стен клуба от пола до потолка росписями на темы народной жизни и вдобавок обвесить их же чеканками на ту же тему.

Оплата шла на квадратные метры, которые оценивались очень даже и, в конечном счёте, труды мастеров кисти и чекана должны были обойтись предприятию чуть ли не во столько же, во сколько и строительство самого клуба.

Возможно, предлагаемые картины могли бы затмить Рафаэля, но клуб – не храм, а начальник автоколонны – не Папа Сикст.

Мне было очевидно, что с первыми же посетителями, росписи начнут обогащаться надписями типа «я здесь был», а через год…

И вообще все эти слащавые картины показались мне чепухой, не имевшими никакого отношения к функциям этого заведения.

На следующий день, набравшись наглости, я зашёл к начальнику и сказал ему, что могу отделать помещение за сумму во много раз меньшую и совсем по другому.

Мало того, если результат ему не понравится, то может вообще не платить.

Уж не помню, какое при этом у него было выражение лица, но, в конечном итоге, через несколько дней показал ему эскизы и получил согласие.

Если учесть, что я не имел никакого художественного образования и никогда ничем подобным не занимался, он, конечно, сильно рисковал своим клубом.

Взяв отпуск, уже положенный мне с начала трудовой деятельности, а потом ещё месяц – полтора без содержания, я принялся за дело. Начальника во время работы старался к клубу не подпускать, когда же, по завершению пригласил, то он, обозрев всё, изрёк что-то вроде «плевал я на любую проверку, которая скажет, что не на то потратил деньги» и честно выплатил обещанное.

Однако, всё рассказанное не история, а предыстория. История же вот какая:

В автоколонне был таксист, о котором я случайно узнал, что он сын кумухского кузнеца, иногда упоминавшегося в воспоминаниях моего уже умершего деда Иман-Али.

(Дед был прекрасным рассказчиком, много чего видел и знал и мы детьми по вечерам обожали слушать его истории.)

После этого я стал реагировать на водителя чуть ли не как на близкого родственника, хотя он не был даже дальним.

Дела у него шли не особо, несколько раз его даже отстраняли от работы за грубые нарушения дисциплины и мне пришлось хлопотать за него.

Так вот, именно в очередной период его вынужденного простоя я и предложил ему поработать со мной.

Работы было много. Я вкалывал без выходных, «как папа Карло». На помощь, в свободное время по воскресениям, приходил брат, а напарник то появлялся, то исчезал под всякими предлогами и, помнится, вроде бы даже ни одного дня полностью не отработал.

Когда пришла пора платить, то с учётом того, что идея, эскизы и весь квалифицированный труд был мой, а львиную долю не особо квалифицированного выполнял тоже я сам с братом, напарнику за труды тяжкие, по справедливости, полагалось от силы процентов десять от общей суммы

Наверное, со студенческих лет «масла» в моей голове не особо прибавилось. Я взял и опять «честно» разделил деньги поровну.

Он спокойно, как должное, взял свою половину и, вдобавок, попросил, чтобы его жене, если спросит, я назвал сумму вдвое меньшую, чем он получил на самом деле.

Слава богу, жена ничего не спрашивала и мне не пришлось ей врать.

Протектор

Как я уже сказал, после окончания института моя трудовая деятельность началась в Буйнакске.

Спустя несколько месяцев после клубной эпопеи наш начальник – любитель искусств был переведён с повышением в Махачкалу.

Мужик он был, да и есть, что надо и, хотя его преемник тоже был неплох, но что-то в атмосфере автоколонны изменилось, вызывая ностальгию. Не зря всё-таки наши дамы прослезились, когда он на прощание в том самом клубе представлял коллективу нового шефа.

Через некоторое время мне передали, что прежний начальник хочет видеть меня, и я, созвонившись, поехал на встречу.

На ней он совершенно неожиданно сообщил, что хочет рекомендовать меня на должность руководителя вновь создаваемого производственного объединения.

Нужно сказать, что нас, кроме работы, до которой я его вообще не знал, не связывали ни родственные узы, ни национальная принадлежность, ни даже соседство.

На работе тоже не связывало ничего кроме официальных отношений.

Мало того, такой карьерный скачок через две-три ступени, да ещё для двадцатипятилетнего молодого человека по тем временам (да и сейчас) казался немыслимым вообще.

Что интересно, по своему статусу предлагаемая должность была не ниже уровня той, который занимал в тот момент сам, рекомендовавший меня. Разница была только в том, что в отличие от меня – желторотого, он был достаточно опытен и влиятелен.

В конце – концов, благодаря именно этому влиянию, несмотря на вполне понятный скепсис других, я получил назначение.

Наверное, я ему чем-то показался.

Наверное, он хотел, чтобы где-то рядом был человек, на которого, считал, может положиться.

Вместе с тем, думаю, он мог бы посодействовать в этом деле кому-то другому и более взрослому, и по причинам родственным, национальным и даже чисто финансовым (уверяю вас, что в те времена должности тоже чего-то стоили), готовому смотреть ему в рот и предупреждать желания.

Однако, он почему-то сделал другой выбор.

Кстати, наиболее сопротивлялся назначению и пакостничал мне в дальнейшем по работе, как раз, один из моих соплеменников.

Во всём этом деле самым неприятным для меня могло быть, если бы оказалось, что я впоследствии дал кому-либо повод для упрека ему в связи с моей профессиональной несостоятельностью.

К счастью, о том, что я не оправдал данных им гарантий относительно меня, он никогда не говорил.

«Чистый» завскладом

Таксист с «заначкой» от жены подарил мне ещё одну историю.

Уже, работая в Махачкале, у меня был филиал в Буйнакске.

Там как-то образовалась вакансия на должность заведующего складом, куда и был с моей подачи назначен этот самый товарищ. Спустя некоторое время, до меня начали доходить слухи, что он себя ведёт не так как положено, в том числе пытается игнорировать своего прямого начальника, вероятно рассчитывая на особые отношения со мной.

Уже не помню, как я конкретно разобрался с этим, но точно знаю, что всю жизнь, как руководитель, придерживаюсь принципа никогда не лезть через головы начальников к их подчинённым. Они должны иметь на них все предусмотренные законом права ну, и соответствующую ответственность передо мною, естественно. А раз так, то мой бывший сотоварищ по искусству был поставлен мною на то место, где ему и полагалось быть.

Но история не об этом, а о том, что вскоре я ушёл с той работы, а буквально вдогонку является этот друг и сообщает, что у него обнаружилась недостача, что его дела очень плохи, что он должен увольняться, но чтобы всё закончилось только этим, ему нужно как-то закрыть недостачу ибо его начальник, который, якобы, имеет на него зуб за прошлое, уже без меня, непременно посадит его.

Смысл же визита заключался в том, чтобы я задним числом утвердил акт на списание всего недостающего, что за ним числилось.

Я ответил, что это невозможно именно потому, что задним числом и, что не менее важно, не вижу объективных оснований для такого списания. Мало того, до моего утверждения акта, на нём, в первую очередь, должна стоять подпись его непосредственного начальника.

Да и вообще, то, что растратил, надо восстанавливать.

Не помню, о какой сумме шла речь, но она по тем временам была достаточно внушительной.

После моего отказа началась настоящая осада.

В помощь был привлечён его зять – преподаватель пединститута, учившийся, оказывается, ещё у моего отца, в память о котором я должен был сделать то, что должен.

В конце концов, они меня добили и под честное слово обоих, что вместе с актом директору филиала будет представлено заявление об увольнении я, как дурак (опять проблема «масла» в голове), подписал этот самый акт.

На следующий после этого события день ко мне с потерянным видом приезжает буйнакский директор – мой бывший подчинённый и сообщает, что заведующий складом вручил ему акт на списание и заявил, что он чист, как ангел, и никуда не собирается увольняться.

Я прерву повествование на последовавшей за этим немой сцене, чтобы не портить эффекта.

Пи-пи и «Корейко» с миллиардами

А вот история, случившаяся уже в другое время и в другой организации.

Была у меня в Дербенте одна структура, руководителя которой я отправил в Невиномыск за запасными частями.

Он уехал и пропал. С базы сообщили, что товар отпущен и КАМАЗ, заполненный им, уже уехал.

Я подумал, что может в дороге, что случилось.

Действительно так и оказалось.

Вскоре мой посланец объявился и рассказал историю. Она была фантастической.

Оказывается, по пути на трассе ему захотелось пи-пи и он, остановив автомобиль, побежал в кусты, а в самый интересный момент негодяй камазист, которого он нанял там же, с полным кузовом запасных частей рванул с места и только его и видели.

На вопрос, почему он не заявил в ближайшее отделение милиции ответа, естественно, не было.

Пока я разбирался с этим делом, приехал его отец, которого немного знал.

Он начал вздыхать и бить себя ладонями по коленам со словами: – Ах, негодяй, ах, негодяй! Ислам, что же делать? – чем ввёрг меня в изумление.

Причиной изумления было то, что он сам, чёрт-те сколько лет проработавший руководителем, лучше меня знал, что в подобных случаях все материалы должны немедленно передаваться в прокуратуру.

Мало того, до этого в разговоре я сказал ему, что если недостача будет немедленно погашена, то из-за уважения к нему, готов взять на себя всю ответственность и никуда ничего не сообщать и отпустить его сына с миром. То есть, фактически, я подставлял себя.

Здесь же, следует отметить, что папаша этот был не какой-то там бедолага, а дербентский «корейко», о котором в народе было известно, что в его закромах накоплено столько, что он подобно туркменбаши может сам себе поставить золотой памятник из золота.

«Корейко», ничего не ответив мне, уехал, но вскоре опять появился и сцена вновь повторилась один к одному. И так несколько раз.

Когда он в очередной раз явился, и вновь, вздохнув и обозвав сына негодяем, спросил: -Ислам, что же делать? У меня отказали тормоза.

Я открытым текстом обозвал его м……м и, послав к соответствующей матери, выставил из кабинета, после чего направил документы в прокуратуру.

Всё остальное уже другая история. Может когда-нибудь и вернусь к ней.

Скажу только, что один из его сыновей, как мне сообщили, сильно обижался, что я так невежливо обошёлся с его папенькой. Угрызений совести у меня это не вызвало.

Сам же папенька однажды, совершенно неожиданно оказавшись со мной в одной компании, вдруг зачем-то стал говорить о том, чтобы я не думал, что у него нет денег. Их у него, оказывается «миллиарды…, миллиарды…».

Ничего кроме брезгливости у меня это, конечно же, вызвать не могло.