Читать книгу: «Под влиянием», страница 3

Глава 7

– За домом есть проход, второй выход. Думаю, что наш преступник ушел именно тем путем. Я нашла там неплохой след обуви. Фрагмент, но довольно четкий. Уверена, что это след нашего негодяя, собака тоже повела за дом.

– Удалось определить размер? – обратился Георгий, подходя ближе.

– Нет. – Ольга покачала головой. – Это часть подметки. Даже точную ширину обуви установить сложно.

– А что за обувь? – Георгий нахмурился, пытаясь уловить хоть какую-то зацепку.

– Это может быть что угодно, – Ольга вздохнула. – Ботинки, полуботинки, кроссовки… Производители сейчас настолько изобретательны, что определить конкретный тип обуви только по такому фрагменту практически невозможно.

Георгий скривился. Ольга уловила его разочарование.

– Ладно, Гоша, скажу так: по форме, это больше похоже на подошву ботинок. И по рисунку, – она задумалась, – стоп. Кажется, я знаю этот бренд. У меня такие были. Это не просто мазня в следе, это, кажется, часть логотипа.

Внезапно тишину нарушил звук, доносящийся из дома. Это были не крики, скорее, громкое, отчаянное бормотание: «Пустите меня к ней. Пустите. Я должна быть с ней».

Ольга и Георгий переглянулись. Беззаботный диалог коллег прервался, возвращая их к реальности – к утру, которое медленно перетекало к полудню. Они обменялись взглядами, и на каком-то беззвучном, понятном только им языке, договорились, что Георгий проверит источник звука. Его не было долго, и Ольга, прикрыв залитый гипсом след коробкой, направилась туда же.

У входа в дом молодой патрульный пытался сдержать женщину, выставив руки. Он не касался ее, но его жест был решительным, как у защитника в баскетболе, оберегающего кольцо. Георгий стоял чуть поодаль, вежливо, но, казалось, безуспешно пытаясь объяснить женщине, что внутрь проход запрещен.

Женщина перевела взгляд на криминалиста. В ее глазах читался страх и беспомощность. Такой взгляд бывает у ребенка, потерявшего мать в толпе. Она безмолвно просила о помощи. Может быть, женская солидарность поможет ей?

Ольга решительно подошла.

– Это моя сестра. Я должна ее увидеть, – обратилась женщина к Ольге, все с тем же молящим выражением.

– Примите мои соболезнования, – Ольга старалась говорить максимально тактично. – Вы сможете увидеть сестру, но немного позже. В доме еще работают, и входить туда нельзя. Сейчас нам нужно разобраться, кто причастен к этому… – Ольга замолкла. Произносить слово «убийство» вслух, не имея прямых доказательств, было преждевременно.

Взгляд женщины забегал, казалось, она потеряла связь с реальностью. Ольга поняла: она пытается собрать в кучу разрозненные мысли.

– Ее убили? – наконец выдавила женщина. Голос, к удивлению, стал ровнее, почти спокойнее. Удивительно, как такое предположение привело ее в чувства.

– Нет, – вмешался Георгий, – мы не можем утверждать это наверняка. Но мы будем рассматривать все версии.

– Ее убили, – произнесла Мария, и ее взгляд затуманился, устремившись куда-то за спину Ольги. В этот момент к ним подошел мужчина. Мария обернулась и разрыдалась в его объятиях. Он что-то тихо шепнул ей, наверное, что-то ласковое или успокаивающее.

Он был высоким, с пронзительно синими глазами. Его рыжая борода, аккуратно подстриженная, имела насыщенный медный оттенок, который выгодно подчеркивал линию челюсти и высокие скулы. Одет он был просто: джинсы, толстовка и черная джинсовка сверху. На голове – кепка.

– Тарас, ее убили, – повторяла Мария всхлипывая.

– Кем вы приходитесь ей? – Георгий замешкался, не зная, как обратиться к мужчине: как к незнакомцу или уже как к близкому.

– Муж, – коротко ответил он. – Вы уверены, что сестру Марии… – он запнулся, – убили?

– Мы не делаем категоричных выводов на данном этапе. Позаботьтесь о своей супруге и не отходите далеко. Чуть позже вас опросят.

– Хорошо, – он увел девушку в сторону.

Они шли медленно, о чем-то говорили. Затем Мария остановилась, развернулась, и показалось, что между ними начался спор. Она начала возвращаться назад. Мужчина за ней не пошел, лишь опустил руки. Он, казалось, понимал, что сейчас любое препятствие будет бессмысленно.

– Вы что-то нашли? Почему вы решили, что ее убили? Значит, есть какие-то следы или что?

Ольга и Георгий переглянулись.

– Я… должна знать, – продолжила Мария, голос ее дрожал. – Я ее сестра. Я единственный человек… только я… только я заботилась о ней… – Мария говорила тихо, каждое слово давалось с трудом, предложения не складывались. Она пыталась говорить ровнее, но слова спотыкались.

– Мы еще работаем, – Ольга взяла инициативу.

– Да… Я понимаю… Да… Но… Вы же сказали…

– Всегда существует несколько версий происходящего. И каждая заслуживает внимания. Если мы будем придерживаться одной из них, это может привести к ошибочным выводам.

– Важно учитывать каждую деталь, – продолжил Георгий, – нужно опросить всех свидетелей, провести экспертизы и потом делать окончательные заключения.

– Свидетели? Были какие-то свидетели? – туманно спросила Мария.

– Вам сейчас лучше успокоиться, – сказала Ольга. – Можете быть уверены, что мы не оставим без внимания ни одну деталь.

Глава 8

В груди пульсировал страх. Мария оглянулась по сторонам: полно народу. Какая-то женщина с недовольным лицом, мужчина рядом с ней. Она пока что не думала о том, кто эти люди, наверняка соседи или какие-нибудь прохожие. Не важно. Голова кружилась, Мария еще смутно воспринимала происходящее, но этот свет проблесковых маячков полицейских машин уверял, что здесь нет никакой ошибки: там, в доме, лежит тело ее младшей сестры. Мария побледнела, и ее резко начало тошнить. Она представила бездыханное тело Киры, ее лицо… Боже… ее лицо… Нет… Она не готова ее видеть в таком состоянии.

Куда сейчас идти? Где Тарас?

Внезапно чья-то морда оказалась совсем близко. Она опустила взгляд и застыла на месте. Собака, кажется, немецкая овчарка, нагло обнюхивала ее с высунутым языком, выдыхая пар из пасти. «Извините», – сказала девушка в голубой пятнистой форме и подтянула пса к себе.

Мария, сдерживая подступившее чувство тошноты, поплелась в сторону машины, но Тараса там не было. Обернулась еще раз и заметила, что он в полицейском автомобиле уже дает показания. Она вдохнула порцию прохладного воздуха, напрасно надеявшись, что он приведет ее в чувства, и подошла к мужу.

– Мари, – он давно так не называл ее, – возьми ключи, не мерзни. – Тарас открыл дверь и протянул ей связку. – Я скоро.

– Эм-м… – прозвучал голос полицейского с переднего сиденья. – Вы сестра Киры? Верно?

– Да, – кое-как собравшись, сказала Мария. Хотела произнести твердо, но ее «да» получилось каким-то вязким и неуверенным.

– Далеко не уходите.

– Я буду здесь.

– Иди, милая, я позову тебя.

Мария все же послушалась и села в машину, не заводя двигатель. Ее трясло, холод проникал под пальто, колол кожу, но дело было не в нем. Она уставилась в одну точку, взгляд затуманился, а мысли унеслись в далекое детство, где, казалось, все было хорошо и все были счастливы. Но так ли это было на самом деле? Сравнивать свое детство с чужим – невозможно. Его проживаешь лишь раз и воспринимаешь тоже единожды, навсегда. Можно долго размышлять, прытко дергать за ниточки прошлого, искать шероховатости и изъяны. Она поняла, что лучше этого не делать, иначе из маленьких трещин может разрастись зияющая рана, которая, как может оказаться, до сих пор не зажила, а только нагноилась изнутри.

Горло сдавило. Нужно было звонить матери. Сколько они не общались? Марии казалось, что голос матери остался где-то в далеком прошлом, как и сама мать. И что она ей скажет, когда та поднимет трубку? Что Кира мертва? Что не сумела ее уберечь? Она старалась! Она правда старалась! В голове проскользнула мерзкая мысль, что Кира сама во всем виновата, Мария пыталась ее отогнать, но все не получалось. Страх, гнев, обиды, сожаление и горе… Все смешалось.

Она поднесла телефон к уху, оператор сообщил, что абонент не может сейчас ответить на звонок. Это было предсказуемо. Мария быстро нажала на сброс и убрала телефон подальше. По крайней мере, она совершила этот дежурный звонок, чтобы сообщить о горе. Мать, если ей это будет нужно, сама перезвонит.

Горе. Вряд ли для нее это горе. Просто информация и повод обсудить, а может быть даже собрать денег на похороны. И потратить их куда-нибудь. Похороны… Эта мысль камнем упала на голову. Надо все организовать. Куда ее везти и где хоронить… Мария нервно поправила растрепанные волосы и увидела, что Тарас возвращается к машине. Дверь открылась, и в салон снова проник холод.

Он завел двигатель.

– Иди, они теперь тебя хотят опросить.

– Что они спрашивали?

– Ничего особенного, – он пожал плечами. – Когда в последний раз ее видел, знаком ли с ее окружением, не замечал ли чего-нибудь странного.

Мария захлопала глазами, пытаясь вспомнить, замечала ли она что-то странное за своей сестрой. Она быстрее бы рассказала, чего странного она не замечала.

Полицейский уже сверлил ее взглядом, нужно было идти.

Глава 9

Лауру Биглер знали многие свободные и несвободные мужчины этого города. Впрочем, не только этого, но и соседних тоже. Лаура – частый гость мальчишников и легкая добыча для возрастных туристов, хотя сама женщина так не считала. В ее почти пятьдесят она чувствовала себя на двадцать и, кажется, застряла в этом возрасте, проживая год за годом. Морщины скрывались под толстым слоем тонального крема и, чтобы это не выглядело, как сплошная маска, на щеках красовался искусственный румянец. На глазах яркие длинные стрелки, накладные ресницы, Лаура не могла нарадоваться долгое время с тех пор, как перестала опустошать тюбики с тушью, тратя время на бесконечное количество слоев. Теперь стоило лишь записаться к мастеру.

Лаура сидела за столиком у окна своей спальни с несвежими, впитавшими неприятные запахи, занавесками, и держала между пальцами с длинными ногтями тонкую сигарету, скидывая пепел в кружку, на дне которой еще оставалась коричневая чайная жижа. Окно было открыто, и холод, забравшись в комнату, скользнул под шелковую сорочку. Она укрылась халатом и, громко кашлянув, выдохнула дым в воздух.

– Все, – сиплый голос раздался в тишине комнаты, – время. – Она махнула головой на часы. Было немногим больше восьми вечера.

– Еще кого-то ждешь? – ухмыльнулся мужчина, откашлялся и встал с кровати.

– Только тебя, но уже в другой раз, – она опять взглянула на часы.

Мужчина подошел и вытащил из ее рук сигарету, затянулся и выдохнул дым Лауре около лица, потом схватил за подбородок, прижал большой палец к ее губе и отпустил, оставив размазанную помаду.

– Не в другой раз, а сейчас.

Гости здесь были разными, но, если случалось так, что это был кто-то новенький, и она чувствовала, что все может пойти не по сценарию, она говорила одно и то же.

– Нет, сейчас придет моя дочь.

– Какая еще дочь?

– Обычная. Не веришь? Загляни, – она метнула взгляд на обветшалую дверь.

Мужчина недоверчиво нажал на ручку, и перед ним оказалась маленькая комнатушка с двухэтажной кроватью. В дальнем углу яркий рюкзак с мультяшными персонажами, письменный стол с лампой, на стенах плакаты рок-групп. С тех пор, как Мария, а потом и Кира оставили этот дом, в комнате почти ничего не поменялось. И нет, не оттого, что мать надеялась на их возвращение и хранила эту комнату, как алтарь, ей просто не было до этого дела. Вполне хватало спальни и кухни для того, чтобы жить одной. А еще это было хорошей защитой.

Мужчина обвел взглядом комнату и прикрыл дверь.

– И сколько лет твоей дочке? – он вздернул одну бровь и нагло улыбнулся.

Лаура не раз уже слышала этот вопрос.

– Не твое дело. Тебе пора уходить.

Он фыркнул, застегнул ширинку на брюках, натянул футболку и исчез. Лаура только слышала, как захлопнулась входная дверь. Она потушила окурок, закрыла окно и пересчитала сумму, которую он оставил на тумбочке – немного больше, чем она назвала.

Глава 10

Павловский сосредоточился на материалах. Разложил перед собой фототаблицу с места происшествия, перечитал опросы. Пока что рано было судить об убийстве, но версия суицида ему совершенно не нравилась. Кира Биглер никогда не высказывала таких мыслей, со слов сестры, она в последнее время была в приподнятом настроении, и, да, баловалась алкоголем, возможно, чем-то еще – покажет токсикологический анализ. Могла ли произойти случайность? Вполне вероятно, эти перила… Они и правда опасны. Но тогда почему дверь была не заперта? Либо девушка пренебрегала безопасностью, либо кто-то ушел и оставил дверь открытой.

Он перелистнул страницу фототаблицы. След обуви на заднем дворе, и, по мнению Ольги, он относительно свежий. Она тогда осмотрела всю обувь Киры и не нашла совпадений. Значит, это может оказаться хорошим доказательством. В доме не было никаких следов. Получается, что тот, кто уходил через задний двор, разувался. И это точно не грабитель и не вор, это тот, кого Кира сама впустила в дом.

Георгий постучал карандашом по письменному столу, будто это помогало ему выдвигать свои теории и дальше, открыл протокол осмотра места происшествия и бегло пробежался по тексту. Нет следов на перилах. Ольга была уверена, что там точно бы что-то осталось, но они были идеально чистыми, будто кто-то провел уборку после произошедшего. Кто-то, кто желал Кире смерти. Кто-то, кто выбрал подходящее время для убийства и тот, у кого было достаточно времени, чтобы замести следы.

Павловский посмотрел на текст опроса Марии Биглер. Там было сказано, что сестра подозревает, что у Киры были связи с какими-то обеспеченными людьми, возможно, девушка оказывала услуги эскорта. Георгий терпеть не мог, когда тема эскорта, проституции и сутенерства ложится тенью на материалы дела. Это сильно усложняет расследование – никаких банковских переводов, по которым можно было бы отследить отправителя, и максимум конфиденциальности.

Виолетта Майлис. Кого-кого, а ее он запомнит надолго. Георгий мрачно усмехнулся. Этой женщине и дела нет до случившегося. Все, что ее заботит – это состояние дома. Сколько он выслушал причитаний о том, кто все это будет убирать. И где родственники жертвы. И пусть они оплачивают службу санитарной обработки. Георгий мысленно посочувствовал Сергею и вернулся к протоколам. Виолетта говорит, что никогда не видела Киру Биглер и не знает о ней ровным счетом ничего. Зато с Кирой знаком ее супруг. Георгий пробежался глазами по тексту:

«По данному факту могу пояснить следующее: я знаком с Кирой Биглер с момента, когда она стала снимать наш дом. Точную дату вспомнить не могу. Кира Биглер обратилась ко мне по телефону и спросила, свободен ли дом. Я не знаю, откуда она взяла мой номер, предполагаю, что из объявления о сдаче дома. Мы договорились о стоимости, в назначенный день она приехала, и я передал ей ключи. Я звонил Кире несколько раз, когда моя супруга Виолетта сообщила, что на ее счет не поступила оплата за дом. Трубку никто не брал. После этого я никогда не встречался с Кирой Биглер и впервые увидел ее сегодня утром – когда приехал со своей супругой Виолеттой. Больше пояснить по данному факту мне нечего».

Дата и подпись. Что-то не нравилось Павловскому в этом объяснении, что-то на уровне интуиции.

Стоило позвонить в уголовный розыск, парни должны были заняться ближайшими видеокамерами и опросить соседей, которых не было в то утро, когда обнаружили тело. Георгий не знал, кто конкретно занимается камерами, поэтому набрал номер начальника розыска. Трубку подняли сразу.

– Слушаю, – голос человека, которого оторвали от чего-то важного.

– Это Павловский, Следственный комитет. У меня дело Киры Биглер…

– Да, я понял, – резко оборвал он Павловского.

– Как дела с камерами и свидетелями? Получилось что-нибудь выяснить?

– Минуту, – в трубке послышалось шуршание и какие-то слабо различимые голоса. – У нас как раз сейчас совещание. Информация есть. С вами свяжется Диана, она занималась камерами.

– Хорошо. Буду ждать звонка. Только прошу не затягивать.

– Она перезвонит после совещания.

Звонок отключился.

Георгий понимал зачем нужны женщины в уголовном розыске. Не для того, чтобы заполнять карточки, сшивать архивы или ездить на задержания. И даже не для того, чтобы скрашивать крепкий мужской коллектив. Женщины в уголовном розыске часто бывают полезны в допросах. Иногда они лучше находят контакт с преступниками и черпают информацию.

Телефон зазвонил.

– Алло, – женский голос звучал несколько предвзято. – Это Диана из розыска, я и так собиралась вам звонить.

– Спасибо, что набрали. Есть какая-то информация?

– Если я собиралась вам звонить, значит, она есть. Логично, да?

Георгий напрягся и сглотнул. Эта девчонка начинала действовать на нервы.

– Я вас слушаю, – сдержанно ответил он.

– Камеры на соседских домах или смотрят на двор, или не работают.

– Это ваша информация?

– Вы не умеете до конца слушать. Насколько я знаю, судебный медик предположил, что время смерти наступило примерно двое с половиной суток назад, то есть девятнадцатого сентября где-то в вечернее время.

– Так.

– Девятнадцатого сентября сосед одного из домов заметил в машине женщину, которая плакала, как ему показалось. Машина стояла у ворот дома, где жила Биглер.

– Что за машина? Марка, цвет, номер?

– Было темно, номер, естественно, он и не пытался запомнить, какая-то белая небольшая машина с черной крышей.

– Хотя бы что-то. Уже легче. Просмотрели ближайшие камеры?

– Работаем, это не так быстро, точного времени у нас нет, свидетель путается с разбросом больше часа, а ближайшие камеры на оживленной трассе. Наши ребята сейчас занимаются этим. Есть еще кое-что. Сосед из дома напротив утверждает, что девушка часто уезжала на дорогих тачках, и чаще всего они были разными.

– Эскорт?

– Не исключено.

Павловский сдавил пальцами переносицу.

– Кто это мог быть…

– Обиженная жена, решившая отомстить за шашни своего неверного мужа.

– Нет, слишком чисто сработано. Это тот, кого Кира знала, и сама впустила в дом. Твою ж мать… – выругался Павловский. – Диана, можешь прямо сейчас проверить Марию Биглер?

– Могу. Сестра?

– Сестра…

В трубке послышалось клацанье клавиш.

– Мария Биглер. Ауди А1, цвет белый, про крышу ничего не сказано.

Диана продиктовала Павловскому госномер и сделала запрос по камерам.

– Нам нужно организовать обыск. Максимально быстро. Прямо сейчас. И доставить мне эту Марию для допроса.

Что ж, сегодняшний день затянется…

Глава 11

– Мария, с тобой все в порядке? – Тарас, оторвавшись от ноутбука, уже почти минуту наблюдал за супругой, как она, сидя за столом, уставилась в одну точку. Она даже не отреагировала на его вопрос. Он поднялся, закрыв рабочее приложение, и подошел к ней. – Мари, – Тарас снова позвал ее, и на этот раз девушка обернулась. Глаза ее были пусты, и выглядела она не очень. В темноте кухонного пространства, подсвечиваемого лампами над столом, он заметил темные круги под глазами. Или она перестала пользоваться косметикой, или отсутствие нормального сна так повлияло на ее кожу. Он не знал.

– Все в порядке, – она наконец-то пошевелилась, а потом принялась убирать со стола посуду.

– Нет, я же вижу. Ты уверена, что?..

– Я не знаю, – ее плечи рухнули вниз, и она начала расчесывать лопатки. Тарас знал, что это уже не просто звоночек – Мария уже на грани.

– Ну, иди сюда, – он крепко прижал ее к себе, и она, обмякнув, разревелась у него на груди.

Раздался звонок в дверь. Гостей они не ждали. Мария отпрянула от супруга.

– Кто там? – напряженно спросила она.

– Не знаю. Будь здесь, я проверю.

Мария слышала обрывки фраз мужчины и женщины. Эти голоса были ей незнакомы, причем женский был слишком настойчивым и к тому же противным. Тарас что-то недовольно отвечал им, переходя на повышенные тона. Она решила подойти ближе. Тарас стоял в дверях, скрестив руки перед собой, за ним, под светом уличного фонаря она разглядела двоих в форме. Девушка со светлыми волосами держала в руках какой-то бланк и практически тыкала им в лицо супруга. И тут Мария почувствовала, как та девушка переключила свой взгляд на нее саму. Тарас обернулся.

– Мария Биглер?

Мария пошла к двери.

– Да. А что случилось?

– Вы здесь постоянно проживаете?

– Да, – она насторожилась. Чего они хотят?

– Они хотят провести в нашем доме обыск! – Тарас будто услышал ее мысли. – Я не понимаю. Они считают, что Киру убили. При чем здесь наш дом?

У Марии все оборвалось внутри.

– Я еще раз вам говорю, – продолжал Тарас.

– Пусть делают, что им нужно, – Мария тихо коснулась плеча мужа.

– Ну неужели, – сказала блондинка, и все они вошли в холл. Оказалось, что их было не двое, а трое. И еще несколько людей в гражданской одежде, которые, кажется, к полиции не имели никакого отношения.

– Мы осмотрим дом и все, – как-то буднично произнес один из полицейских, будто он каждый день это делал – осматривал чужие дома в попытках найти там что-нибудь. Хотя, скорее всего, так и было.

– Понятые, не стесняемся, – опять блондинка, – ваша задача наблюдать за всем и фиксировать то, что мы будем изымать. Вам потом расписываться в протоколе.

Те молча закивали. Понятые, значит.

В холле дома зажегся свет. Синяки под глазами Марии стало видно еще сильнее.

– Что вы собираетесь здесь искать? – не унимался Тарас.

– Все, что нужно, – блондинка осмотрелась. – Где вы храните обувь?

У них была целая секция в гардеробной, заставленная коробками, в которых хранилась сезонная обувь, а еще несколько полок с повседневной. Все было идеально расставлено, Люпита, их домработница, и это место не оставляла без внимания, тщательно проследив, чтобы каждая пара сезонной обуви была тщательно вымыта и упакована в свою коробку, отдельно летняя и отдельно зимняя. За обувью, которую носили Тарас и Мария, она тоже следила, отмывая остатки дорожной пыли и ухаживая за кожей специальными средствами.

Один из мужчин в форме достал большой мусорный мешок, явно собираясь освободить полки от обуви.

– Тормози, – бросила ему блондинка, – эксперты нам спасибо за это не скажут. У тебя же есть фотка следа. Возьми то, что более-менее подходит.

Тот достал телефон и прокрутил ленту с фотографиями. Мария невольно взглянула в экран. Фотографии знакомого дома, тело сестры под лестницей, сфотографированное издалека. Она зажмурилась, представив, что сможет увидеть ее лицо. Ей уже и так пришлось это сделать, когда просили опознать труп. Просто для галочки. Она тогда без колебаний ответила, что да, это ее сестра, лишь мельком взглянув на нее и на крошечную татуировку в виде сердца на запястье. Это было неприятное зрелище, и еще раз увидеть страшную гримасу Киры она не осмелилась бы.

Наконец, Павловский остановился на одном снимке. Это была фотография следа обуви на земле, подсвеченного лучом фонарика. Мария рассмотрела логотип на этом снимке. И началось… Они выпотрошили все коробки, перевернули всю идеально составленную обувь. Люпита этому не обрадуется, а еще начнет задавать вопросы. Или даже если не начнет, то подумает что-нибудь нехорошее. Будет лучше, если Мария сама составит обувь обратно, впрочем, в этом не было ничего сложного.

Они забрали несколько пар обуви и начали в прямом смысле слова обыскивать дом – открывали ящики, заглядывали в шкафы. Мария старалась держаться спокойно и не подавать вид, что ей что-то не нравится, хотя в груди клокотало. Полицейские решили, что Киру убили. Но с чего это они решили? Из-за дурацкого следа на заднем дворе? Они сейчас рыщут в их доме. Подозревают ее? Еще эти понятые… Она поняла, что где-то уже видела эту парочку, кажется, это кто-то из соседей по улице или, может быть, клиенты ее магазина? Лучше пусть будут соседи. Они постоянно косились на нее, будто что-то знали. Полиция им рассказала? Начала накатывать паника, Мария уже с трудом могла держать спокойствие, хотя, наверное, если бы она в эту минуту посмотрела на свое отражение, то с ужасом поняла бы как фальшиво ей удается держать лицо. Тарас же не скрывал своего недовольства, но и не говорил ничего. Он просто ходил за полицией, скрестив руки.

Блондинка бросила взгляд на запястье Марии. Проклятье. Она совершенно забыла об этом.

– Это что у вас? – спросила полицейская. Другие сотрудники разом оглянулись на нее.

– Что? – Мария убрала руку за спину. Боже, какая глупость. Сейчас они подумают, что… – Это не имеет отношения к делу, – объявила она жестко.

– Покажите руку, – блондинка в форме уже шла к ней. – Мы сами решим, что имеет отношение, а что – нет.

Взгляд Марии скользнул к Тарасу.

– Это не имеет отношения к вашему обыску, – Тарас подошел к блондинке, встав на защиту.

– Вы делаете только хуже, – ответила она.

Нужно было сказать ей. Но Марии было стыдно. Тот вечер… Тарас никогда не причинял ей боль и никогда не оставлял на теле ничего подобно. И эта полицейская наверняка не поверит, поэтому лучше промолчать. Пусть думают что хотят.

Мария коснулась рукой запястья, и ее лицо побагровело.

– Послушайте, – сказал Тарас, и будто гора упала с плеч, – это последствия нашей семейной жизни, если вы понимаете, о чем я. Только и всего.

– Только и всего? – скептически усмехнулась блондинка. – Что ж. Мы разберемся, какие это последствия, хорошо?

– Может, еще в штаны мне с фонариком заглянете? – не выдержал Тарас.

– У меня нет таких фантазий. А вы, Мария, собирайтесь, поедете с нами в отдел.

– Я?..

– Вы видите здесь еще какую-то Марию? – она оглянулась по сторонам.

– Но…

– Она никуда не поедет, – снова смешался Тарас.

– Вы, мужчина, все только усложняете. Она поедет с нами.

– Все нормально, я сейчас соберусь.

Маска спокойствия вот-вот сорвется с ее лица и обнажит весь ужас, который она сейчас испытывала. Она готова была разрыдаться, прыгнуть с моста, лишь бы все это поскорее закончилось. Эти следы на запястье, этот обыск… Они подозревают ее в убийстве Киры. Мелкая дрожь началась на кончиках пальцев и вот-вот готова была разойтись по всему телу. Она складывала в сумку документы, карты, на всякий случай положила зарядку от телефона, неизвестно чем все это может обернуться и когда закончится, а еще схватила пачку ореховой смеси, хотя понимала, что вряд ли сможет захотеть есть в ближайшее время.

Пока они ехали в служебной машине, полицейские не разговаривали с ней, они шутили на какие-то свои темы, обсуждали выходные и кого-то из задержанных, которого им пришлось силой заталкивать в «будан», как они выражались. И тогда Мария похвалила себя за то, что не стала проявлять ни малейшего сопротивления, чтобы поехать с ними.