Читать книгу: «Идентариум», страница 3

Глава 22

Слова не требовались: впечатление всецело отражалось на лице человека, доверившегося риску. Что же, он и ожидал, что испытает нечто новое или позабытое старое, а последнее больше отвечало его ощущениям. Когда-то он проводил много времени за игорными столами, причём тогда себе казался человеком, пресытившимся жизнью, тяготевшим выставить себя тем, кем и являлся, почти богатым, в меру циничным и относительно одиноким, а точнее не интересным какой-нибудь красавице. А ведь женским вниманием он был не обделён. Хотя не он, а то, что мог предоставить. И ныне он не скатился в бедность, хотя это понятие, как и богатство, утратило прежний оттенок, и более не представлялось характеристикой личности.

– А знаешь, я зря тебя сюда привёл.

– Чего это?

– Ты не играешь.

– Как это?

– Не играешь, как я, как Казимир. Не картами и фишками, а ролями. Ты остаёшься собой.

– А как нужно?

– Сними с себя образ, предписанный контролируемым миром, – Филипп будто бы ждал, что сказанное им возымеет моментальный эффект.

– Я не хочу играть образами. Я стал собой, – Виктор с недоумением пожал плечами, притом понимая, что собеседник попал в точку.

– Ты стал тем, кто должен жить в вычищенном пространстве.

– Не усложняй. Поиграем и вернёмся в наш мир.

– Как же он мне скучен. Его точно стоит обновить.

– Нам это не под силу.

– Нам – нет, а госпоже Сатовой – да. Я обязательно заставлю её исправить то, что упустил Вальдемар.

– Не связывайся с этой семьёй.

– Там нет семьи. Она осталась одна.

– Не совсем. Рядом с ней Эрика. А это фигура, которую тебе не обставить.

– А зачем мне с Эрикой воевать? Я намереваюсь с ней и Идой сотрудничать, – Филипп убеждал себя, что чужие аксиомы могут стать для него теоремой.

– Ты мне хоть поведай, что ты имеешь в виду, – Виктор не желал пускать круги по воде, чтобы не спугнуть пусть мнимую, но всё-таки гармонию. Она затмевала ностальгию.

– Несомненно, я же не обойдусь без посредника.

Филипп подкатил глаза, что в его исполнении не выглядело актом жеманства.

Глава 23

– Выберись из этого каменного пространства.

– Куда?

Эрика задумалась, а ведь в самом деле, внутри домов и за их стенами всюду был камень. При этом она смогла отыскать нечто живое. Каменный мир оживляли чувства. И она жадно их впитывала и неудержимо порождала.

– В жизнь. Пусть даже такую же каменную, как твой дом.

– Что мне это даст?

– Ищи чувства. Это мой рецепт счастья, скорее спасения от ощущения несчастья.

– Ты же знаешь, что ни к кому я не смогу их испытывать так, как к Егору.

– Так и не нужно. Испытывай как-то иначе к кому-то другому.

– Ты не любила, как я. Мои чувства к Егору достигли недостижимой высоты.

– Не стану спорить: всегда я любила только себя.

– Мне есть с чем сравнивать, – Ида упрямо удерживала подле себя грусть. Иногда ей начинало казаться, что это чувство утомилось от неё.

– Что ты собираешься делать? – Эрика не представляла себя без хотя бы крошечных планов на будущее, в противном случае возникала паника.

– Как тебе уже известно, родилась у меня одна идея. И уже на протяжении некоторого времени каждый день обдумываю её.

– С чем она связана?

– С людьми.

– Вероятно, идея потрясающая, если бы я получила хотя бы минимум сведений.

– Этому миру нужны перемены.

– Кажется, мир не так уж давно претерпел нечто подобное.

– Вальдемар сумел произвести кардинальные перемены, но я ими недовольна.

– Согласись, мир стал безопасным, предсказуемым и удобным.

– Всё так, вот только с людьми ещё остаются вопросы, – Ида выглядела озадаченной, и возможно этими размышлениями заполняла свои дни. И возможно, слишком многие из них.

– Так мир или людей ты собралась менять? – Эрика не любила беседы с минимум вводных данных, но госпоже Сатовой это с лёгкостью прощала.

– Людей. Но для мира, чтобы обновить его.

Глава 24

Одно из самых высоких строений города было отдано персонам, деятельность которых представлялась тайной, посягнуть на неё не позволялось даже представителям власти. Той власти, что была на виду. За стенами этого здания не выполнялась рутинная работа, ту передали губернаторам и прочим чиновникам, а вот уже обитатели «Тоталкора» призваны были порождать новшества для общества. Герман, как профессиональный репортёр, полагался исключительно на своё чутье, а оно заставляло его напрячься. Задолго до развёртывания пандемии он заприметил подозрительные очертания будущих перемен, доверившись голосу своей интуиции или чего-то иного, что общается с разумом. Что же, ему как и ожидалось, никто не поверил, даже близкие и друзья. И ныне не станут внимать его предупреждениям. Но он-то знал: время требует перемен, а уже достаточно давно ничего существенного не происходило. В таких условиях изощрённые умы не могли пребывать, и им требовалось испытать нечто новое. Но что именно, Герман был бессилен предсказать.

Отвернувшись от здания, он не сразу поверил своим глазам. По улице довольно тяжелой походкой, как человека весьма преклонных лет, шёл Антон Тихонович.

– Молодой человек, не нужно пытаться скрыть недоумение. Да я, жив. Пока ещё, – старик выглядел весьма даже бодро.

– Я узнал вас отчасти по походке. И глазам, – Герман не пытался подбирать слова ободрения. Старость не щадила человеческое тело, и с каждым годом измывалась над ним сильнее, отпечатываясь намного глубже.

– И это уже огромный плюс мне, борющемуся с немощью.

– Я рад вас повстречать.

– Желаете беседовать? – Антон Тихонович и сам бы не отказался от удовлетворения этой потребности.

– Как никогда, – Герман испытывал восторг от подвернувшегося случая.

– Приходите ко мне в гости. Держите, здесь записан адрес, я ношу с собой такие бумажки, опасаясь когда-то забыть его.

Герман принял из рук старика подобие визитной карточки и отправил ту в нагрудный карман пиджака. Обменявшись вместо слов улыбками, мужчины разошлись в разные стороны, оставив улицу пустующей.

Глава 25

– Мне невыразимо грустно от его слов.

– Мне тоже.

– Я ни за что не захочу покидать место, в котором моя душа пребывает в безопасности.

– Придётся.

– Ты хочешь?

– Так следует поступить. И, наверное, мне хочется. Мир за пределами дома полон нового. И точно в нём можно отыскать что-то приятное, – Арина усмехнулась, рассчитывая на то, что сестра догадается, о чём велась речь.

– А мне комфортно под защитой отца, – Алина в подтверждение своих слов устроилась в кресле с ногами. Она продолжала быть похожей на себя в детстве. Арине нравилась младшая сестра, и она часто любовалась её детскими фотографиями.

– Мне тоже. Но когда-то его не станет.

– Не хочу об этом думать.

– А нужно.

– Для чего?

– Чтобы пока он жив найти себе того, с кем ты будешь вместе, с кем не останешься одинокой. Отцу от этого будет легче.

– А вдруг я не найду?

– В нашем мире стало сложнее встречать незнакомых людей. Я читала о том, что до внедрения «Реновамена» с этим вопросом всё было куда проще.

– Я жалею, что мы не жили тогда.

– Жили, но были подростками, и многое не помним и тогда не всё понимали.

– Что нам делать сейчас?

– Положимся на отца, ведь он же сказал, что позаботится обо всём.

Глава 26

– Ты возвращаешься от него другой. По-неземному счастливой.

– Какое меткое определение ты дала моему состоянию. Неземное.

– Будто с ангелом общаешься, а не с мужчиной.

– Ты что-то часто об ангелах говоришь.

– Можем больше коснуться этой темы.

– Попробуем, хоть я и с трудом представляю это обсуждение, – Эрика позволила себе изучающий взгляд, брошенный на подругу. Растерянная женщина в чёрном одеянии, как уже стало обыденно, постаралась втиснуться как можно глубже в кресло. Замешательство на лице Иды указывало на то, что она снова воздержится от полного ответа.

– Попозже. Мне требуется время.

– А почему бы тебе не впустить в свою жизнь что-то новое?

– Моя жизнь такая, какой я её желаю видеть и ощущать.

– Мне страшно за тебя, – Эрика не приукрашивала свои ощущения, поскольку поведение подруги с каждым днём отдалялось от пресловутой нормы.

– Не думай обо мне, почаще будь с тем, кто позволяет тебе отрываться от земли, – Ида прикрыла глаза, словно мысленно представила себе, каково это. По крайней мере, так казалось со стороны.

– Я и тебе такого же хочу пожелать.

– Со мной такого уже не произойдёт. Но я намного ближе к тому, чтобы отрываться от земли.

– И это что-то опять об ангелах?

– О них.

– Подумай о земном, пока есть время.

– Я никогда уже не вернусь к земному.

Глава 27

В гостиной этого человека присутствовало что-то эксклюзивное и не обладавшее при этом чёткой характеристикой, но самое главное, что хотелось задержаться у него в гостях. Лёгкая музыка, доносившаяся откуда-то издалека, едва касалась слуха. И аромат. Весь дом благоухал свежестью, похожей на ту, что возникает в первые часы после ливня, но при этом смешанной с запахом земли и древесины. Не впервые Виктор заглядывал в этот дом, и всякий раз заставал именно такую атмосферу.

– Благодарю тебя за визит.

Хозяин дома раскинул руки, чтобы заключить в дружеские объятия гостя. Виктору нравилось такое радушие, и в компании приветливого пожилого Феликса он на время лишался ощущения пустоты.

– Это я должен благодарить тебя за приглашение.

– Что же, предлагаю устроиться поудобнее и узнать, о чём я хотел с тобой побеседовать.

– Что-то важное?

– Без сомнений.

– Постараюсь помочь.

– Нам необходимо устроить мало-мальски людное мероприятие, – хозяин дома не смог и дальше тянуть с церемониями и перешёл к делу.

– Хм, насколько мне не изменяет память, ничего такого не проводилось уже порядка полутора лет, – гость и не пытался припомнить, когда в последний раз присутствовал на званом ужине или на каком-нибудь подобном собрании.

– В этом действе я вижу потребность, чтобы помочь дочерям обзавестись знакомством с молодыми людьми.

Виктор призадумался, вспомнив о просьбе Филиппа. Всё складывалось наилучшим образом.

– 

А что, если устроить неформальное собрание лиц, чья деятельность сопряжена с корпорацией Сатовых, если таковая ещё функционирует?

– 

Номинально.

– 

Если я не ошибаюсь, госпожа Сатова владеет правом на проведение умеренно-развлекательных мероприятий?

– А ведь я и не подумал о «VS». Точно, но боюсь, что Ида откажет мне в удовлетворении этой просьбы.

– Почему?

– Она продолжает скорбеть за супругом.

– Попробуй повлиять на неё. Не думаю, что женщине её лет захочется оставшуюся жизнь проводить в затворничестве, – Виктор ощущал дыхание удачи, и мог исполнить желание друга.

– Она и прежде не тяготела к обществу, тем более многолюдному. Ныне ей хватает компании Эрики. Изредка я навещаю её, но мне кажется, что она делает мне одолжение, принимая у себя дома, – Феликс произнёс эти слова с огромным сочувствием, полагая, что совершенно недопустимо женщине не проживать молодость.

– Придётся попробовать убедить её выйти в свет.

– В случае успеха моих переговоров с госпожой Сатовой, тебе надлежит взять на себя организационные вопросы.

– Положись на меня.

Глава 28

Предчувствие и прежде внезапно настигало, заставляя весьма солидного мужчину испытывать опасения. Он не был склонен идти на поводу у страха или, напротив, бежать от того в сторону ещё большей неизвестности. Филипп привык решать задачи, задаваемые программой, а таковой он воспринимал жизнь. Всё, что его окружало и что случалось указывало на программную природу или же кодовую основу. И такое устройство мира воспринималось более удобным, ведь и он мог вносить свои коррективы на правах не программиста, но владельца формулы своего тела и души. А предчувствовал он внедрение корректировки, к которой мог стать причастным.

Мысли, пришедшие на ум, заставили Филиппа задуматься об Иде. О ней прежде ходил слух, как о человеке, оторванном от действительности. Причём такое мнение подавалось её супругом, но не с позиции осуждения, а скорее уважения за нетривиальное восприятие действительности. А уж Вальдемар нескрываемо и порою слишком громко гордился преемницей. Филиппу стало неуютно от таких воспоминаний, ведь ему нечего предложить Иде. Правда, идея имелась, но он сомневался, что та выглядела сколь-нибудь масштабной. А нечто посредственное женщину, получившую в наследство права влиять на социум, не заинтересовало бы. И этим она не пыталась заниматься, а ему надлежало пробудить в ней азарт, что вернёт её в кресло главы корпорации «VS». Лишь находясь в нём, она станет полезна себе, ему и программе.

Филипп также знал, что растормошить человека, решившего, будто забвение лучшая альтернатива взаимодействию с окружающим миром, путь в никуда. Если только, тот сам не ощутит в этом потребности.

Глава 29

– Она разочарована.

– Не она одна.

– В людях.

– Тем более.

– Я тоже.

– Тогда, что?

– Ида, страдает.

– И я, и ты тоже.

– Не так.

Мужчина продолжал смотреть на очаровательную фигуру женщины, предпочитающей отвернуться от него и лицезреть картины, написанные в чёрно-белой гамме и украшенные редкими брызгами цветных красок.

– И к чему ты клонишь?

– Она либо не выдержит от тоски по Сатовым, либо с нею случится катарсис. И уж лучше нам внести в её жизнь краски, чтобы смягчить это состояние.

– Нужно подумать, что можно сделать.

Эрика развернулась к Константину и будто бы шагнула в его сторону.

– Поищем способ.

Глава 30

Скромность окружающего пространства с элементами антисанитарии не отбила готовности ответить на гостеприимство хозяина дома. И разве менялся вкус чая, налитого в старенькие чашки? Для него – нет. Герман ждал, когда Антон Тихонович даст знать, что готов слушать визитёра.

– Молодой человек, понимаю ваше желание и чувствую нетерпение, но стар я уже для мудрых бесед, в том числе для конспирологии, а вы, как погляжу, прониклись ею. Думаете, что это актуальная тема?

– Не знаю. Но мне кажется, что-то произойдёт. Глобальное.

– Каждый век случается нечто подобное. Мой милый друг, это называется прогресс.

– Это что-то опасное.

– Для ретроградов всё новое несёт опасность. Будьте как, я – наблюдайте за происходящим. Хотя, у вас не получится – молоды ещё.

– Поверьте, что-то готовится.

– Скорее всего. Вопрос в другом, почему вы так встревожены?

– Общество поджидает беда, – Герман испытывал беспомощность, поскольку не мог склонить на свою сторону тех, кто сумел бы сопротивляться нежелательным изменениям.

– А может просто перемены? – Пожилой хозяин дома усмехнулся, припоминая себя в годы своего гостя. Он также пытался бороться с чем-то непонятным на конкретный момент времени.

– Увидите, что я прав.

– Вы оптимистичны. Я настолько стар, что не уверен в том, что завтра проснусь.

– Боюсь я, Антон Тихонович.

– Заметно, а страх не лучший советчик.

– Что мне делать?

– Отпустите ситуацию. И да, может произойти что-то грандиозное. Более того, предполагаю, кто будет за этим стоять, – пожилой человек пожал плечами и как-то виновато посмотрел на визави.

– И кто же? – Незадачливый журналист слегка подался вперёд, приготовившись услышать нечто эксклюзивное.

– А вот это я пока придержу при себе. Я стар и склонен ошибаться.

Глава 31

Застигнутая врасплох особа прокручивала в голове вопрос, почему к ней пожаловал незваный гость. Она даже упустила из виду необходимость поприветствовать прибывшего к ней человека.

– Здравствуй, дорогая, не мог я и дальше ждать, когда ты собственной персоной очутишься на улицах нашего мрачного города.

– Но для чего это тебе?

– Вижу, не лгали, ты полностью отдалась грусти.

– Не лгали. И что с того?

Хрупкая женщина в чёрном платье, сшитом из весьма тяжелого материала, направилась в ту часть комнаты, что была погружена во мрак. И только бледная кожа и светлые волосы обозначали её присутствие. А ещё глаза, если собеседник приближался к ней достаточно близко. Голубые глаза порою казались двумя кусочками льда, едва ли не сверкающими при малейшем попадании света на роговицу. Только в глазах Иды он видел нечто нечеловеческое. Феликс даже пояснить толком не мог, какими он воспринимал голубые глаза женщины, с первого взгляда поражавшей красотой фигуры и лица. Восхищение от красоты Иды длилось непродолжительное время, поскольку холод, исходивший от её глаз, проникал внутрь чужого тела и обжигал. Только по этой причине Феликс предпочитал не частить к госпоже Сатовой с визитами.

– Скука завладела сердцами. Нашими. Моих дочерей. Я не буду хитрить, ради устройства личного счастья Арины и Алины я удумал устроить какое-нибудь чинное мероприятие, как в былые времена проводили бал дебютанток.

– Об этом задумался почитатель элитарности и узкого круга общения? – Ида не осуждала резкую смену взглядов, но полагала, что на то должна иметься веская причина.

– Я не желаю им одиночества. Оно убьёт их. Сделай одолжение мне, как любящему отцу. – Феликс знал, что госпожа Сатова при всей внешней холодности обладала отзывчивостью.

– А я ведь начинаю ненавидеть одиночество. Намедни мне в голову закралась страшная мысль: одинокие должны вовремя умирать.

– Точно не одинокие. Часто таковыми оказываются лучшие представители человечества.

– Именно так я и подумала после. Одиноким следует править миром. Они умеют видеть мир, а не только себе подобных, – Ида безо всяких опасений быть неверно истолкованной продолжила делиться с пожилым собеседником своими инсайтами.

– Ты и прежде поражала мудростью, а ныне к ней добавились духовные открытия, – таких людей Феликс встречал крайне редко, а потому и посещал эту невероятную женщину, заставляя себя соприкасаться с холодом чужой души.

– Не бойся предоставить дочерям на выбор одиночество.

– Ида, помилуй, меня убивает одна только мысль о том, что они будут, как я.

– Феликс, я просто не знаю, чем тебе помочь. Тебе лучше пообщаться с Эрикой.

Глава 32

– А хочешь я кое в чём признаюсь?

– В чём?

– Я не такая, какой меня привыкли видеть. Вовсе не сильная, и даже не высокомерная. Этот наряд, надетый на мою душу, я забыла снять. Я его и не ощущала – его видели другие. Но речь не об этом. Так же как этот наряд окружающие видели во мне непроходящее состояние счастья и наличие везения. Но ничего этого не присутствует уже долгие годы.

– Не ожидала такого услышать.

– Конечно, душа надёжно спрятана в глубине тела. И не об этом речь.

– А о чём?

– В один момент жизнь может стать неинтересной, и только совершенно понятные, даже где-то простые чувства, смогут сохранить внутри человека потребность продолжать свой путь. Это схоже не на глоток воды в пустыне. Это похоже на объятия обнажённых людей, позади которых ничего не осталось.

Ида не ожидала услышать от Эрики пронзительные признания. В последнее время та сильно изменилась, что начинало озадачивать.

– 

Глубокие суждения.

– 

Ими я обязана тому, кто меня отогрел.

– 

Ты влюблена.

– 

И это то, что я пожелала бы тебе.

– Не спеши мне прописывать свой рецепт счастья. Попробуй его дольше применять на себе.

– Ты боишься. Я раньше тоже так себя вела, – Эрика намеревалась продлить этот разговор как можно дольше, ведь подобные темы подруга настойчиво игнорировала.

– Боюсь? Неподходящее определение. Не нуждаюсь. – Ида не обижалась на непрошеные советы, отпускаемые этой особой, а кому-либо другому не позволила продолжать вести себя в подобном тоне.

– Прости, не верю.

– Ты просто не представляешь, что существует близость, с которой человеческая не сравнится.

– Я бы хотела получить больше сведений по этой теме.

– Скоро.

Глава 33

– Мне требуется твоя помощь.

– Говори, что могу сделать?

Руки мужчины продолжали удерживать в объятиях тайком пришедшую к нему женщину.

– Кажется, появился способ отобрать Иду у затворничества.

– Что нужно делать?

Эрика медлила с ответом, утрачивая сосредоточенность на предмете разговора, и всё потому, что по телу разливались приятные волны от сильных и одновременно с этим приятных прикосновений.

– Идею мне подкинул старый знакомый, и мне она нравится – провести мероприятие в доме Сатовых.

– Я подумаю над темой, а ты дашь мне список, кого следует пригласить.

Эрика обхватила руками мужскую шею, ставши на цыпочки, предвкушая продолжение. Обычно Константин подхватывал её на руки и нёс в свою спальню, оформленную в стиле декаданса. Изначально такая атмосфера не нравилась Эрике, но после испытанных ощущений в объятиях владельца пространства, ей стало близко и его оформление.

Глава 34

Открывавшийся вид удручал, но именно непрезентабельные здания, фасады которых забыли, что такое быть покрашенными, ассоциировались со свободой. Вероятно, той, что граничила с хаосом. И при этом он не стал бы ввергать мир в состояние краха. Катарсис позволялось испытывать человеку. Исключительно человеку. Ничто и никто не смогло бы такого выдержать.

Внешний хаос допускался за пределами собственного мира, и на короткий промежуток времени. Всё-таки он стал конформистом. Только сейчас Филипп задумался над тем, что и не был бунтарём, скорее в нём проснулся новатор.

– Не ожидал тебя так скоро увидеть.

Мужчина, одетый крайне небрежно, и устроившийся на стуле с облупившимся лаковым покрытием, смотрелся колоритно. Всё дело было не в одежде и не в стуле, а в самом человеке, придающего какой-то особенный шарм пространству. Казимир был таким всегда. И окажись он в мире, созданном последователями Сатова, принёс бы тому немало пользы. Не без сопротивления. Казимир точно был бунтарём.

– Мечусь, не могу понять, что со мной.

Филипп поискал глазами на что мог бы присесть, и понял, что придётся устраиваться на земле, точнее на пне, используемом Казимиром вместо журнального столика.

– Все мы растерявшиеся в этой жизни.

– Неожиданно это слышать от тебя.

– Ты имеешь в виду из-за того, что я кажусь свободным?

– Да.

– Я не свободен. И ты не свободен. Никто не свободен.

– Почему ты так думаешь?

– Я это вижу.

Казимир отхлебнул из бокала жидкость, походившую на алкоголь, хоть таковой давно уже не изготавливался для массового потребления, отчего становилось затруднительно его доставать.

– Ты-то точно обладаешь большей свободой, – Филипп нисколько не удивлялся тому, что люди во все времена не ценили того, что имели.

– Ничего подобного. Я завишу от той части мира, в которую помещён. И это не свобода.

– Ты подразумеваешь не перемещение по территории, а нечто иное?

– Осознаёшь?

– В таком случае, можно говорить об объёме свободы.

– Такого не существует. Свобода измеряется не объёмами, а отсутствием границ.

– Ты не подчиняешься правилам моего пространства.

– Подчиняюсь. Инфрамисты только физически покинули территории серых городов.

– Юридически и ментально также.

– От тебя такой наивности не ожидал. Попытка неподчинения закону только подчёркивает тот факт, что он существует. И что наделён властью.

– К чему ты ведёшь? – Филиппу не хотелось оказаться в положении человека, не внявшего сути, лежавшей на поверхности. Но и делать вид, что ему всё понятно, было бы ошибкой.

– Человеку не избавиться от оков, пока он закован в теле, – Казимир запрокинул голову назад, чтобы устремить взгляд в небо. – Кстати, я стал чаще смотреть в небо, не знаешь, к чему это?