Читать книгу: «Черноземье 3», страница 4

Заказал плотникам из лесорубов в подвале под хамамом поставить на свободных площадях, не занятых в производстве пива, пару крепких амбаров для хранения серьезных запасов ячменя. И еще принял к паре имеющихся при хамаме котов дополнительное усиление сразу из четырех штук. Им еды из остатков от буфета хватит, а нам сторожа от грызунов необходимы в большом количестве.

– Не перекармливать мне котеек, пусть крыс и мышей ловят постоянно, – строго наказываю я прислуге буфета.

Его тоже скоро прикрывать придется, как подступят толпы степняков к стенам города и нормальное снабжение почти прекратится.

Как ни гордятся собой в Совете командиры воинских подразделений и как не раздают они крайне смелые обещания насчет победить, разбить, гнать и рубить, однако глубинный сельский народ все больше склоняется к большим проблемам по жизни впереди. Поэтому переводят лишние припасы или в монету, или в нужные для хозяйства весьма технологичные топоры с пилами. Припасы легко разграбят или сожгут дикие степняки, а золото и дорогие топоры всегда можно спрятать надежно, зарыть поглубже в землю темной ночью в самый неурочный час.

Договориться с бывшими хозяева мастерской мне удалось довольно быстро, всего через осьмицу, для чего серьезную руку к переговорам приложил сам Кром. Вопрос все же оказалось возможно решить, поэтому итогового согласия добились уже при полном непротивлении сторон.

На Винтера с Алисом тоже давит необходимость срочной выдачи городу военной продукции, которую мы пока производим в умеренных количествах. Попробовали они по-разному надавить на Крома, Совет и начальство силовых структур, но быстро поняли, что их личную проблему с доступом к мастерским за них со мной никто решать не станет.

Так что теперь я хожу вместе с ними в Кассу, где контролирую выдачу золота на мой счет, и еще сам отчитываюсь перед ними о реализованной крестьянам продукции.

Да, просто договорился с этими Капитанами через голову Крипа, подумав, что лучше вместе работать так, чем воевать до конца за его проценты, ко мне вообще-то никакого отношения теперь не имеющие. Еще его прежнее поведение не забыл, как он со мной даже разговаривать не стал при первой встрече.

И его понять можно, но и работу мастерских на выполнение заказов города необходимо запускать, а тут без договоренностей с прежними хозяевами никак обойтись не получится.

Я уже без такого душевного трепета отношусь к прежним отношениям с Крипом, все же именно я устроил ему такой стремительный прорыв в число самых богатых хозяев мастерских города. А тот печальный факт, что у него отняли и не потраченные деньги в Кассе, и долю в мастерской – уже не моя вина в общем-то.

«За рейдерство людей из Совета в мое отсутствие я никак не могу отвечать», – так решил для себя.

Да еще деньги я ему лично тогда советовал не складывать в Кассе, а тратить на свою жизнь. А то их просто конфисковали беспощадно в пользу города, вот тебе и весь сказ. Теперь уже точно не вернуть обратно.

В общем, договорились на паритетных основаниях, доходы делим пополам и владеем мастерскими в таком же процентном соотношении. Пока все более-менее нормально, но я рассчитываю на окончательное решение проблемы со временем, а пока и так сойдет. Очень уж с зубовным скрежетом мои теперь новые совладельцы мастерских отсчитывают мне золото в Кассе, явно, что на долгое сотрудничество их не хватит.

Раз уж Кром пошел мне навстречу в достаточно щекотливом вопросе, я взял на себя инициативу и выступил на Совете, предложил кое-что новое настороженно слушающим меня Капитанам:

– Могу сплавать к тому берегу и поговорить с Беями степняков. Чего они вообще хотят? Лучше разговаривать и договариваться, чем воевать молча. Может все-таки договорюсь на каких-то условиях с одобрения уважаемого Совета?

Не все с моим предложением согласились, но Кром его одобрил после долгих консультаций со своими приближенными людьми. Боятся откровенно Капитаны, что я договорюсь напрямую с ордой и что-то себе отдельно вымучу или их подставлю, как про себя сами думают. И как сами бы обязательно поступили.

Откровенно боятся – такое я чувствую. Сознают в большинстве своем за собой вину в создании для меня не слишком комфортной обстановки в Совете, а теперь закономерно переживают по такому поводу.

– Пока орда не пришла вся целиком сюда и не начала переправу, для противодействия которой, кстати, начальством Гвардии ничего не делается, лучше начать переговоры. Пока между нами нет большой крови, – вот мое предложение.

И одновременно пинок начальника Гвардии, который не выводит армию Черноземья к реке, а прячет ее в городе, используя только немногочисленные разъезды, чтобы наблюдать за врагом.

– И какой толк будет нам от того, что мы узнаем с опозданием на восемь часов про то, как армия степняков уже начала переправляться через Протву? Пока дозорные прискачут, пока примут решение, пока выведут войска, так уже вся орда переправится на наш берег.

Пытаюсь я донести до руководства свои мысли по поводу ведения боевых действий. За имеющееся время орда переправится полностью и будет готова вступить в полноценный бой, в котором у Гвардии нет ни единого шанса.

– Да как нет большой крови? А наши две осьмицы воинов, которые полегли от стрел степняков? – возмутился командир Гвардии.

– По сравнению с тем, что нас ждет, еще небольшая кровь, – ответил я, но он только долго возмущался таким принижением кровной обиды, за которую Гвардия вскоре страшно отомстит степнякам.

Типа, война до победного конца!

И подобное твердит молодой наследник места своего папаши, который еще не участвовал сам лично в каких-то боях? Речь уже идет не о том, чтобы руководить сотнями солдат своей головой, тут вообще все безнадежно, как я отчетливо чувствую.

Эх, сказал бы я ему, кто тот болван, что тянул до последнего с поджогом моста, но лишний срач мне тоже не нужен. И сам единолично переговоры проводить не хочу, чтобы сразу же меня не обвинили в попытке измены.

Типа Колдун договорился с ордой! Для таких переговоров мне нужно разрешение городского Совета и его доверенные люди за спиной. Доверенными людьми оказались Генс и Торк, как я и думал.

– Защиту нам всем от стрел я обеспечу, ваше дело только веслами дружно работать, – так объяснил я им задачу. – В переговоры не лезем, только внимательно слушаем. Степняки неминуемо попробуют напасть на нас, тогда я сам с ними разберусь.

Так я им объясняю свою задумку по пути к Протве, где нас ждет одна из большинства лодок, перегнанных на наш берег.

Выехав с раннего утра в сопровождении пары взводов Гвардии, после обеда мы оказались на берегу, где лежат вытащенные лодки, в основном плоскодонки.

– Тоже не порядок. Переправится пара степняков сюда и угонят лодки. Сначала две, а потом уже все. И им гораздо проще окажется устроить переправу, и нам большая проблема, – указываю я на непорядок Генсу.

– Одну большую оставить, остальные порубить! – командует он своим подчиненным.

Я пока высматриваю в бинокль ближайший разъезд степняков, чтобы не выскочили и не накрыли стрелами гвардейцев. Сам держу под рукой винтовку, с ее прицелом сто метров реки – вообще не расстояние. Лодки быстро приводятся в негодность, а самую большую, что-то типа ялика, спускают в воду.

Они бы и нам пригодились, чтобы выбить степняков и освободить захваченные хутора, но Гвардию я на такое дело решил пока не бросать. Слишком много воинов города погибнет, а я пока рассчитываю решить вопрос без больших потерь с нашей стороны.

Ведь только ордынцам придется в итоге самим решать, скольких убитых им хватит, чтобы поскорее проникнуться необыкновенной важностью переговоров с Мастером Протом.

Вскоре мы плывем к другому берегу, на веслах, конечно, Торк, я впереди, Генс сидит на задней скамеечке.

Я уже разглядел улепетывающего наблюдателя степняков, как видно, обнаружившего появление целого отряда противника с опозданием.

– Скоро здесь будут. Торк, подходим к берегу, но не вплотную, – я поднимаю свое новое знамя над головой и вставляю его древко в держатель.

Оно такое же, как использовалось на том континенте, только большое круглое желтое светило с раскинутыми лучами вышито не на черном фоне, а на белом.

Я все же уже не Темный Повелитель, а вполне себе добрый Маг со светлой стороны мироздания.

Глава 5

Сначала пришлось скомандовать Торку грести до конца, уткнуть лодку в берег носом и всем перейти вперед, чтобы зафиксировать ее на берегу.

Место я выбрал специально подходящее под мой замысел, на пустом низком берегу, лес с кустами начинается в сотне метров со всех сторон одновременно.

И самое главное, еще в бинокль высмотрел каменистый такой склон в пятидесяти метрах около реки, сожалея, что больших булыжников рядом нигде не валяется. Но расстрел такой же примерно землей с густо имеющимися в ней камнями засады Магов в каньоне показал, что действует на противника она не сильно хуже.

Так же валялись все перебитые, единственно, раненых побольше оказалось, все же мягкая земля убивает не настолько мгновенно. Ничего, большое количество раненых нам тоже не помешает для произведенного эффекта.

А мне нужно обязательно произвести большое впечатление на Беев пришедших сотен или как они называются у степняков. Наверно, они племенными образованиями воюют, и как-то примерно так делятся на отряды, но вот как именно делятся – пока для меня темный лес.

«Очень большое впечатление необходимо произвести», – правильно понимаю я.

Чтобы они не могли долго прийти в себя и тут же отправили гонцов к основным своим силам. Которые пока однозначно разъехались по стойбищам, хвастая захваченными трофеями в последнем оплоте астрийского дворянства.

Уже много лет степные племена мечтали сокрушить дворянское государство на своей бывшей территории, что давно превратилось в главный смысл жизни для сменяющих друг друга поколений степняков.

И вот теперь окончательная победа достигнута, все отнятые когда-то земли перешли под власть степи, а город захвачен, разграблен и разрушен. Кто там смог выжить во время, и еще после штурма, и кого не угнали в степь – очень большой вопрос. Восстановится ли он когда-то или так и останется разрушенным – тоже вопрос из будущего.

Именно поэтому многотысячного войска здесь сейчас нет, только несколько сотен молодых степняков портят жизнь жителям Черноземья. Наверняка, самые молодые воины, набирающиеся боевого опыта под руководством взрослых степняков.

«Ну, учатся, как правильно доминировать над приведенным к покорности населением».

Я собираюсь поступить примерно так же, как смог когда-то поразить и здорово озадачить вождей огромного войска ургов. Нужно показать что-то такое серьезное и потрясающее именно для всех остальных степняков на примере уже пришедших сюда воевать молодых воинов.

Тут фокусы с огнем или еще какие демонстрации моей невероятной силы не пойдут.

Требуется одна, но сразу огромная жертва, которую дерзкие степняки сами должны у меня выпросить!

Насколько я знаю степных воинов – они уважают только силу. И еще связанную с ней самым естественным образом смерть. Вот такое зрелище я обязательно должен им дать. Чтобы все вышло точно так же, как с теми же ургами на соседнем континенте.

Только степняков все же поменьше, чем ургов, по численности, примерно в пять раз, если верить сообщениям астрийцев, которые оказались немного в теме, сколько врагов выставила степь.

Будем считать, что имеется всего около десяти тысяч воинов степи, в принципе, таких же самых людей, против пятидесяти тысяч нелюдей ургов, поэтому им можно устроить демонстрацию немного помягче, чем тем крайне суровым и беспощадным созданиям.

Скажем, примерно полсотни или немного больше убитых воинов, такого должно хватить на первый раз. Чтобы понеслись гонцы по стойбищам в степь с рассказами о страшной мощи одного из вождей горожан.

Которая превосходит силу даже Великих Магов прошлого, если степняки, конечно, вообще что-то про них еще помнят.

Первые воины на низкорослых степных лошадках наконец-то вынеслись из-за кустов довольно внезапно для моих спутников, неистово размахивая петлями местных лассо. Собрались накинуть, свалить с ног, вытащить из лодки и волочь по берегу на радость всем хозяевам?

Я сам почувствовал несколько десятков воинов, максимально тихо пробирающихся через кусты, уже довольно давно.

– Как я скажу, сразу переходим с носа назад, лодка оторвется от берега. Торк, ты уже садись на весла и отгреби немного, – предупреждаю я спутников и тут же командую. – Все, пошли!

– Сколько? – спросил снова приятель.

Да, опять приятель, ведь он не стал ничего на меня наговаривать перед лицом всего сильно настаивающего Совета, как его к подобному не напрягали командиры. Наверняка, даже угрожая разжалованием в простые разведчики, поэтому снова перешел в число приятелей.

Таких приятелей с немного неопределенным статусом, которые снова могут сделать рано или поздно опять такой же неверный выбор. Ну, теперь я сам важный член действующей власти, так что портить отношения со мной Торку совсем не с руки.

Да еще никто из ходивших с нами гвардейцев такой клеветы явно не поймет. Особенно после того, как я разрушил каменного голема и дал возможность спокойно перестрелять волков, чем явно спас весь отряд от неминуемого уничтожения. После чего все воины признали между собой, что магия бывает просто очень необходимой, когда она на вашей стороне.

– Да недалеко, чтобы степняки видели, что мы их не боимся. Но, чтобы не могли добраться до нас одним прыжком вместе с конем.

Отбивать такие туши своим куполом мне не особо хочется, а горячие сыны степей способны послать лошадь в прыжок прямо в лодку, если почувствуют, что трюк может получиться.

Вылетевшие сыны степей, все очень молодые и горячие воины, забросали нас своими арканами, а когда убедились, что они только беспомощно скользят по куполу, тут же пустили несколько стрел.

Потом убедились, что вся подобная суета так же бесполезна, стрелы так же беспомощно отлетают и падают в воду одна за другой. Поэтому пришло время поговорить с непонятными гостями.

– Что вам надо? Кто такие? – остановил вертящегося коня один из дозорных наконец-то.

– Я пришел поговорить с вашими Старшими! Меня зовут Мастер Прот! – громко и торжественно отвечаю я.

И щелчком пальца сбиваю с лошади самого инициативного степняка, который пытается подъехать поближе к нам и уцепиться за край лодки своим копьем. Получив точно маной по глупой голове, прикрытой какой-то мохнатой шапкой, парень опрокидывается из седла и уходит под воду на глазах своих приятелей.

И больше уже не появляется на поверхности, утонул насовсем, значит, нахальный воин степи.

«Гм, кажется, я попал ему в висок», – думаю про себя, пережидаю массовый вопль недовольства собравшихся юнцов и снова получаю тучу стрел в упор.

Очень тяжело они бьют по куполу с такого маленького расстояния, такое давление я хорошо чувствую.

«Какие там выходы в чистое поле? Только своих воинов класть безо всякого толку!», – еще раз понимаю я.

Не удержат доспехи гвардейцев такие стрелы ни за что. Потом новый залп и еще один, очень настойчивые все же жители степей в своем стремлении отомстить за смерть одного из своих товарищей.

Попутчики мои невольно вздрагивают, когда отдельные стрелы скользят по куполу совсем рядом с их головами.

Кладу руку на Палантир в мешке и отправляю ману в купол, просевший на три четверти от попыток степняков хоть как-то добраться до наших таких близких тел.

Потом мне надоедает подобная самодеятельность совсем молодых и несдержанных воинов степи, я высоко поднимаю руку, привлекая внимание врагов своим жестом. Вторую продолжаю держать на своем знамени, мне определенно нужна узнаваемость. Выжидаю несколько секунд и резко опускаю ее вниз, одновременно отправляя ману на противников.

Первый десяток степняков слетает с лошадей, да еще сами лошадки валятся от моего удара, раскладываясь боком на берегу и в мелководье.

До них метров десять, широкий удар по такому скоплению людей и лошадей забирает у меня немало личной маны, но я ее легко восстанавливаю из Палантира.

Снова поднимаю руку, но пока даю возможность остальным воинам срочно подняться на берег.

– Черт, у них рефлексы, как у собаки Павлова. Нужно постоянно бить по тупым башкам, чтобы вели себя хоть как-то прилично, – довольно непонятно для них ругаюсь я своим спутникам.

– Старшие будут или мне не с кем разговаривать?

На этот раз один из воинов кивнул мне и послал одного из своих куда-то, надеюсь, что с донесением. Остальные пока перестали угрожать мне стрелами, но все равно пытаются испугать своими суровыми лицами. Заодно помогая подняться пострадавшим и придавленным лошадьми.

«Совсем дикий народ. Но все же не такие злобные, как урги, более человечные и понятливые», – опять констатирую я.

– Ольг, о чем ты хочешь говорить с ними? Это же все бестолку? – не понимает моих намерений Генс.

– Не совсем уж так и бестолку. Просто передам им свое приглашения встретиться, а потом подтвержу свои слова массовым убийством кучи степняков. Кажется мне, после захвата Астрии народ степи очень сильно попутал берега, думая, что у него такой номер пройдет с Черноземьем. Но захватить все земли, кроме города, они точно смогут, разорят их, пожгут дома, уведут много девок в полон и убьют мирных крестьян. А я хочу избежать всего такого, – так весомо я отвечаю будущему командиру Гвардии.

– Ты же видишь, как ловко они мечут стрелы прямо из седла? И какие они тяжелые?

– Да, вижу, что очень тяжелые, – нехотя признает Генс.

– Поэтому выводить Гвардию за стены города, когда орда захватит все вокруг – смерти подобно. Ты же не будешь спорить с таким?

– Нет, наши воины не отступят и погибнут с честью, – начинает мне хорошо знакомую мелодию приятель.

– Вот, тогда погибнут всеми шестью сотнями, а с собой заберут пару сотен степняков в итоге. И зачем нужна такая война? – с усмешкой я спрашиваю Генса. – Остается только держать стены, благо арбалетов и болтов у города в достатке. На всю степь точно хватит.

– Гвардия выполнит приказ города, – вот и все, чем мне может ответить заместитель командира Гвардии при внимательно прислушивающемся к нашему диалогу Торке.

– В мужестве защитников Астора никто и не сомневается, – довольно сухо отвечаю я, видя, что Генс явно работает на показуху, как самый правильный патриот города.

Сдохнуть безо всякого толку в чистом поле от стрел кружащих постоянно лучников – ну, точно не самая умная идея.

А другой от начальства в Совете я не слышал еще ни разу. Поэтому вынужден лично вмешаться раньше в совместную историю Черноземья и степи, чем вообще-то рассчитывал до этого момента.

Стоять на месте, борясь с течением – нет особого смысла, поэтому я командую Торку плыть к нашему берегу. Через сколько приедут местные Старшие – да, кто его вообще знает?

Степняки заголосили, когда мы начали удаляться, но один из старших на них прикрикнул, похоже, пока запрещая стрелять. Мы обозначили свой статус, как переговорщиков, хотя не подняли положенное для подобного процесса знамя.

Но продемонстрировали великую силу, поэтому заслуживаем уважения.

На том берегу мы и провели с половину часа, пока не появилась группа всадников постарше, при каких-то бунчуках и прочих проявлениях степной власти.

Всадники пока столпились на берегу, видя, что мы снова неторопливо возвращаемся к ним.

Потом, оказавшись на расстоянии десяти метров от берега, я торможу Торка, а сам внимательно рассматриваю двоих степняков постарше. Они выехали вперед, теперь никто не загораживает от меня переговорщиков.

Оба со смуглыми, широкими лицами, одеты явно побогаче остальных, в кольчугах и с сильно надменными выражениями на рожах.

По степным понятиям тот, кто первый обратился насчет встречи, тот и должен приветствовать остальных переговорщиков тоже первым. Как бы, как более зависимый и слабый, те же из них, кто считает себя сильнее и побеждает, никогда не просят о встрече, а сами приезжают и наезжают.

Для меня подобное нетрудно сделать, я повыше поднимаю свое знамя и называюсь еще раз:

– Мастер Ольг Прот! Капитан Совета Астора! Мое слово крепче камня! Рад встрече с такими доблестными мужами!

– Меня зовут Вижулис, это мой командир Жуляпис, – довольно по-простому отвечает один из степняков, выехав еще немного вперед.

Прямо какие-то литовские у них имена тут в степи. Впрочем, такое я уже давно знаю, еще с тех пор, как общался с купцами из тех мест, особенно когда скупал у них тетиву для арбалетов.

– Что тебе надо, Ольг Прот? Говори быстрее, нам некогда долго слушать тебя, – сразу же начинает хамить мне степняк.

Типа, договариваться не о чем, покоритесь и получайте нашу волю.

Впрочем, они тоже выбраны мной в жертвы, поэтому распинаться именно перед данными вожаками мне нет никакого особого смысла. Сами они явно не нацелены на какие-то продуктивные разговоры, очень много о себе понимают, да и вообще не их ума такое дело – договариваться с сильномогучим Магом.

Их дело – послужить красивой картинкой моей мощи и предостережением остальным дерзким сынам степи.

Что на силу степи есть другая сила, которая убивает сразу сотнями безо всякого разбора.

– Раз некогда, тогда мы тоже не станем долго говорить. Передайте своим вождям, что вас всех тут ждет только смерть! – отвечаю я и даю сигнал плыть обратно к нашему берегу.

Разозленные вожаки приказывают своим воинам, которых уже набралась примерно целая сотня вокруг них, стрелять по лодке. Правильно я им все сказал, сразу вывел из себя, мне мирное расставание ни к чему сейчас.

Стрелы теперь валятся постоянно с купола, понемногу выбивая его основу, но мы уже отплыли на середину реки.

Пришло мне время показать наивным агрессорам, что ждет их всех в скором будущем, все на корм стервятникам и воронам отправятся разбросанными кусками тел. Летающих падальщиков здесь, в благодатных землях, на самом деле очень много, вот и сейчас они уже нарезают круги в небе над нашей встречей.

Предчувствуют будущее пиршество.

Я поднимаю фузею, переключаю ее на стрельбу импульсами самой малой мощности и особо не целясь, выпускаю первый сгусток в то место на берегу, где до сих пор неподвижно наблюдают за нами вожаки.

Стрелять по нам начали, значит, никто себя неприкосновенным парламентером или переговорщиком чувствовать больше не может. Пролетев небольшое расстояние, сгусток впитался в землю, я за это время успел переключить фузею на среднюю мощность.

И когда совсем небольшой кусок берега разлетелся по сторонам, убивая и калеча лошадей и всадников, пустил второй немного в сторону влево, потом третий в другую сторону.

Через несколько секунд берег и спуск в воду оказались завалены грудой тел, но я на подобном не успокоился. Поставил максимальную силу сгустка, выстрелил им два раза в каменистый склон нависающего над остальным берегом холма.

Первые три выстрела выкосили всех, кто остался на берегу смотреть на наше отплытие, последние наверняка добили много остальных выживших воинов.

«Ничего, мне не особо важно, сколько выживет воинов именно данного племени», – напоминаю я себе.

Главное, чтобы остались хоть кто-то в живых, кто сможет рассказать про произошедшее тут побоище.

Именно потому произошедшее, что настоящего Мастера оскорбили в его лучших чувствах, еще начали стрелять в парламентера-переговорщика. Да еще ему в спину, что вообще никуда не годится. Правда, я сам не брал с собой белое знамя, обозначающее здесь тоже приглашение к переговорам. Впрочем, сила солому ломит, кто победил на месте, тот прав потом окажется.

Вскоре мы выпрыгиваем из лодки и так же под прикрытием моего купола стрелы, пусть теперь и довольно редко, но пытаются выбить гвардейцев, затаскивающих лодку повыше.

Я поднимаюсь сам на небольшое возвышение и в бинокль рассматриваю, откуда по нам продолжают стрелять.

– Ага, небольшой отряд оказался за каменным холмом и так смог сохранить себе жизни. А вот теперь не смогут, – и я посылаю максимальный импульс в другую сторону холма.

В прицел хорошо видно, как что-то понявшие степняки бросили натягивать луки и пытаются ускакать подальше, но впитавший сгусток склон внезапно исчезает, все окрестные кусты теряют листву и сами валятся, как под гигантской косой.

Да, выстрел аннигиляцией на сотню метров в разлете производит суровое опустошение в рядах дерзких степняков и окружающей их реальности. Я вижу только несколько лошадей, всадникам на которых повезло прикрыться телами своих товарищей и уйти невредимыми из-под обстрела.

– С сотню врагов точно перебили, – с удовлетворением отмечаю я своим. – Ну, что, соколы, приуныли? Видите, как нужно захватчиков нашей земли непоколебимо наказывать! И непостижимо истреблять!

Так уже сам весело спрашиваю своих попутчиков. Находиться без привычки под постоянным обстрелом – довольно тяжкое испытание для психики каждого воина. Сам-то я уже давно привык к защите купола и не сомневаюсь в его способности держать стрелы сотнями.

Когда под рукой имеется заряженный Палантир, конечно.

Потом путь домой, уже к позднему вечеру мы оказываемся перед башней Речных ворот, взятой сейчас под усиленную охрану. Пропускают нас довольно долго через узкую калитку в воротах, выставив арбалеты в бойницы, стражники реально пытаются контролировать проходку в город.

Зато я вижу их радостные лица, когда гвардейцы делятся подробностями первой серьезной победы над свирепым врагом. За две осьмицы своих воинов я забрал жизней минимум в шесть раз больше, если даже не в двенадцать.

Генс с Торком провожают свой отряд в казармы, я же отдаю лошадь, прощаюсь с ними и спешу домой.

Возвращаюсь в свой двор, где какое-то время сижу с соседями и охранниками, слушаю житейские истории, потом поднимаюсь в наши комнаты. Проверяю тайник и прочие скрыты, все в порядке, можно ложиться спать.

День сегодня выдался плодотворный, степняки получили первый повод подумать как следует о совместном проживании в будущем. Придется им выдать такие поводы еще несколько раз, но сам процесс вразумления уже пошел.

Грита уже сладко сопит на кровати, а я некоторое время не сплю, вспоминая доклад старшего охраны во дворе:

– Мастер, явно вокруг тучи собираются. Уголовники шастают и перед двором, и под окнами, все выглядывают чего-то.

Подумав, я наложил магический замок снова на окна в комнате, где обычно спит мой сын. Как бы не выкрали его для шантажа, что тоже довольно вероятный вариант.

Но утром ко мне подходит один из охранников и шепотом сообщает, что смог проследить того заказчика, который направляет бандитов и мелких жуликов к моему жилищу:

– Я его знаю в лицо и вчера видел, как он за углом принимает доклады от остальных жуликов. Он наш, местный, а бегают к нему с докладами почти все пришлые. Живет в соседнем доме со мной.

Вот, уже отлично, найден организатор или посредник слежки за моим домом, теперь хорошо бы с ним переговорить наедине. Он получает информацию и расплачивается за нее, все довольно основательно организовано, поэтому пахнет серьезными проблемами для меня и моей семьи в будущем.

– Бери с собой нужных людей из охраны мастерских и хамама, найдите мне этого жулика. Захватите и приведите вечером тайно в хамам на склад. Там я с ним поговорю, – приказываю я.

Есть у меня уже несколько охранников, должных мне за свое излечение и нормальную жизнь теперь немного побольше остальных. Вот и начинаю я подтягивать их для таких не совсем законных дел за двойную плату пока.

Парни, как бывшие вояки, крови вообще не боятся, а заработать деньжат на задержание обычного жулика всегда готовы с радостью. И могут его сами расколоть, чтобы выбить всю информацию, но я командую так не торопиться:

– Сначала прихватите его и приведите ко мне, там посмотрим на его поведение. Пока он целым нужен.

День проходит в хлопотах, утром я рассказываю в Совете о том, какие предпринял шаги по налаживанию общения с основными Беями степей. И какой им отправил хорошо понятный сигнал.

– Вот это отличные новости! – радуется начальник Гвардии, вообще не понявший моей исходной идеи.

Торк ему уже все доложил, что примерно сотня или даже полторы сотни степняков перебиты на берегу после сорвавшихся переговоров. Про переговоры им всем непонятно, а вот такое количество дохлых врагов очень нравится.

– Теперь бы выбить оставшихся из наших поселений! Раз они потеряли столько воинов! – вызывается он нанести еще одно поражение врагу.

Я благоразумно помалкиваю, раз уж никто не обращает внимания на мои деликатные намеки, что с такими противниками в открытую воевать никак нельзя, так пусть обожгутся как следует в первом же бою.

Но уже без меня. Я в такую вылазку точно не собираюсь, всех своим куполом точно не прикроешь, а бегать по кустам за степняками явно ниже моего достоинства. Вот когда они соберутся в большую и грозную толпу – совсем другое дело.

А то еще назначат именно меня виноватым, что всех не сберег и не защитил. Когда все так на меня одного рассчитывали. Поэтому отказался взять на себя милостиво предложенное командование одним взводом из двух сотен гвардейцев, которое мне вдруг предложили по доброте своей в Совете.

Поэтому сильно восторженный от предстоящей победы над потрепанными степняками командир Гвардии тут же отсылает посыльного к Охотникам и убегает сам готовиться к вылазке на ту сторону Протвы.

«Эх, еще бы он сам пошел вместе с воинами в такую вылазку, так хотя бы мог освободить место вменяемому Генсу».

Можно, конечно, мне где-то в засаду сесть, да выбить его пулей сильно издалека, но такая смерть приведет поиски точно ко мне самому. Так что уж пусть сама судьба решает, останется ли дальше жить явно не подходящий к своему месту член Совета.

Сам я отправился в мастерские, потом в кузницу к Водеру, где показал ему новые чертежи, потом в хамам попариться как следует после вчерашних приключений на реке. Провел день в хлопотах, вечером пришел еще раз в хамам, а там меня уже ждут.

Четверо моих охранников, а при них связанный, с хорошо заткнутым ртом, организатор слежения за домом, где я изволю проживать. Ждут меня как раз в одном из амбаров, пока не заполненным ячменем.

– Как в хамаме? – спрашиваю я парня, который узнал организатора слежки и теперь назначен мной старшим по этому вопросу.

– Ушли все, только двое наших на входе осталось, присматривают, чтобы никого рядом не было. Когда он кричать станет, чтобы лишних ушей не нашлось, – кивает Дропер, как его зовут, на лежащего на спине человека.

И невинно добавляет: – Костер разжигать?

Намекает на то, что стоит попытать пленника как следует, прежде чем слушать тогда его более-менее честный рассказ. У бывших гвардейцев все просто, если захватили языка, сначала необходимо ему хотя бы руку прижечь для полноты ощущений. И быстрого правдивого рассказа потом.