Стрела с белым оперением, коротко свистнув, глухо ударила наконечником в бревенчатую стену сруба, затрепетала, замерла на какое-то мгновение. Упала в крапиву.

Лучник – высокий и статный юноша лет двадцати, в серой замшевой одежде охотника – опустил ясеневый лук, расслабив руки, и с досадой посмотрел на дом, в который только что выстрелил.

– Никакого толку, сэр, – заметил сидевший на широком пне парень, по возрасту – одногодок лучника. – Разве этим потревожишь?

– Принеси мне стрелу, – с досадой не только во взгляде, но и в голосе молвил лучник.

Его товарищ – коренастый рыжий крепыш с большими руками крестьянина – тут же подхватился, побежал к дому, довольно ловко перепрыгивая коротковатыми ногами через низкие елочки и попадавшиеся сучья. Лучник тем временем вытянул из колчана еще стрелу и уже положил ее на тетиву, готовясь сделать очередной выстрел, но тут…

– Ой!

Лучник вздрогнул, поднял голову: его спутника нигде не было. Ни возле сруба, ни среди ельника.

– Брук! – позвал юноша.

Тишина была ему ответом.

Лучник осмотрелся. Лес по-прежнему лениво качал шапками вековых сосен, закрывавших небо, темные ели жались друг к дружке. Пахло грибами, хвоей и мхом. Ни звука, ни движения. Только возле самого носа висел на паутинке крохотный черный паучок. Он крутился и перебирал лапками, поднимаясь вверх. Юноша не стал его тревожить и решительно зашагал к срубу.

Подойдя ближе, лучник удивился: дом словно вырос в размерах, пока он спускался к нему по склону лесного холма. Это была изба, сложенная из огромных потемневших от времени бревен. Самое странное – у нее не имелось ни окон, ни дверей – эдакий бревенчатый куб, покрытый сверху огромными еловыми лапами. Однако, он был обитаем: из длинной тонкой трубы на крыше вился сизый дым, и, приложив ухо к шершавому бревну стены, юноша услыхал чьи-то голоса. Однако, что они говорили, разобрать не удалось.

Впрочем, лучнику сперва надо было разобраться, куда пропал его рыжий товарищ.

– Брук! – еще раз позвал юноша, и погромче.

И вновь никто не откликнулся.

Правда, зоркие молодые глаза лучника заметили какой-то странный блеск у самой стены сруба, в крапивных зарослях. Словно алмаз замерцал, поймав на себе лучик солнца. В одно мгновение юноша сшиб охотничью шапку на мерцание, сам упал сверху, чтобы не дать добыче вырваться. Крапива больно ожгла руки, но на такую мелочь он внимания не обратил.

Шапка заверещала, что-то забилось в ней, крайне паникуя:

– А-ёй! А-ёй!

– Где Брук? Отвечай! – юноша, похоже, знал, с кем имеет дело.

– Выпусти меня! – пропищала шапка.

– Еще чего! Чтоб и со мной что сотворил?

– Честное слово – не буду! Слово светляка!

– Сперва говори – где Брук!

– Жаба он, а не Брук! – категорично заявила шапка.

Юноша поднялся с земли и, не выпуская из рук шапки, осмотрелся. На полусгнившей коряге увидал большую бурую жабу, присел, чтобы рассмотреть ее поближе. Глаза жабы, выпуклые и влажные, довольно печально взглянули на него. И еще – жаба скорбно квакнула, прыгнув в сторону лучника.

– Брук? – неуверенно и удивленно спросил юноша. – Ты ли это?

Жаба вновь квакнула, и можно было поклясться, что она сказала «да»

Лучник резко выпрямился. Выражение его лица стало жестким, даже жестоким. Он сердито ударил по шапке:

– Верни его обратно!

– Кончай драться! – пискнули оттуда. – Этот увалень меня чуть не раздавил!

– Я сейчас довершу то, что он не смог! – рявкнул лучник, сжимая покрепче кулак с шапкой.

– Отпусти! Сделаю все, что хочешь! – взмолилась шапка, понимая, что человек не шутит.

– Слово давай!

– Слово! Слово светляка! Все-все сделаю! Служить тебе буду! Только не дави. Только отпусти! – заверещала шапка совсем уж отчаянно – видно, юноша сильно ее придавил.

Лучник помедлил еще немного. Было видно – одолевают его сомнения. Но из шапки вновь послышалось, уже совсем жалким голоском, со всхлипами:

– Пожааалуйста…

Юноша вздохнул, раскрыл шапку и вытряхнул ее содержимое в мох.

Глава вторая,

в которой светляк Вилья появляется и тут же демонстрирует свой характер

– Ну, воот, крылья помял, – плаксивым голосом заныло выпавшее из шапки существо.

По виду это был младенец лет двух, только крохотный – размером с майского жука. Ну, может чуть больше. Толстенькое тело его, покрытое от шеи до щиколоток и запястий мелкими чешуйками, переливалось всеми цветами радуги. Ладошки и ступни были голыми, и в их розовый цвет странно примешался зеленый оттенок. Круглое, пухлое, светлое личико имело выражение обиженное. Глаза малыша, непропорционально большие и раскосые, дивного изумрудного цвета, сердито смотрели на лучника. Так как короткие серебристые волосы существа были растрепаны, оно принялось спешно приводить их в порядок.

Лучник уже знал, кто это, но все же испытал что-то вроде изумления, увидав за спиной ворчливой крохи прозрачные, искрящиеся крылышки, похожие на шмелиные.

– Моё имя – Вилья, – поднявшись, представилось существо. – Вилья из Лугового клана.

– Луговой светляк, – хмыкнул юноша. – А в чаще что делаешь?

– Невежливо не представиться даме, – ответила Вилья.

– Прошу прощения, – лучник невольно улыбнулся этому замечанию, сделанному тоненьким голоском, и, поклонившись, назвал себя. – Ланс, охотник.

– Хорош охотник – на светляков кидаешься, – продолжала ворчать малышка.

– Хорош луговой светляк – сидит в крапиве в самой чаще леса, – в тон ей ответил юноша.

– Меня наказали, – Вилья вздохнула, пару раз жужжанула крыльцами, чтоб их окончательно расправить, и, поднявшись в воздух, уселась на лист молодого клена, что силился вырасти в этом хвойнике. – Наказали. И послали стать в караул у Дома Ведуний. Я задремала, а тут этот увалень – Бряк, или как там его. Чуть не растоптал. Пришлось защищаться. Я кстати из-за него теперь совсем слабая…

– Понятно, – кивнул Ланс. – Надеюсь, сил, чтоб вернуть Брука, у тебя хватит?

– Сейчас, сейчас, – буркнула Вилья, – неужели так тяжело чуть-чуть подождать?

Она взлетела, зависла в воздухе и сложила вместе свои крошечные ладошки. Потом что-то тихо запела, заворковала, не размыкая губ. И вокруг светляка полилось вдруг мягкое зеленоватое сияние – творилось маленькое луговое волшебство. Почему-то стало больно смотреть, и Ланс отвернулся. Как раз, чтоб и на жабу глянуть.

А жаба вдруг тоже медленно, но верно, поднялась в воздух, нелепо и беспомощно махая лапками, словно протестуя против полетов. Потом она закружилась, все быстрее и быстрее и, наконец, с громким хлопком лопнула, превратившись в ослепительную вспышку. Затем сверху, из вспышки, в мох обрушился Брук. Вполне живой и целый. Ему повезло – падать было мягко.

– Ох, – выдохнул рыжий парень и поспешил подняться.

– Рад снова видеть тебя, старина, – улыбнулся ему лучник.

– Ох, сэр, как же это нехорошо – быть жабой, – признался Брук, осторожно ощупывая свое лицо, потом – волосы.

– Верю, – кивнул Ланс.

Брук, убедившись, что волосы, нос и уши на месте, с самым грозным видом оборотился в сторону Вильи, которая уже сидела на своем кленовом листке и беспечно болтала пухлыми ножками, и прорычал, сжимая свои большие кулаки:

– Вот уж кто напрашивается, чтоб ему крылья пообрывали, поганка ты эдакая!

– Потише, – остановил его лучник. – Это существо теперь служит мне. Поэтому лучше будет, если вы поладите. К тому же, причин для драки больше нет.

– И когда вы успели нанять этого жука? – не сменял гнев на милость Брук.

– Тогда, когда вызволял тебя из жабьей шкуры, – засмеялся Ланс.

– За поганку и жука ответишшь! – прошипела Бруку с кленового листа Вилья, грозя кулачком. – Мне только в ладоши хлопнуть надо, чтоб у тебя из всех дырок плющ начал расти!

– А вас я тоже просил бы ладить с моим товарищем, – заметил Ланс светляку.

Брук враждебно покосился на Вилью, но кулаки опустил и пошел доставать стрелу Ланса из крапивы – он ведь так и не успел этого сделать.

Лучник теме временем оборотил свое внимание на сруб без окон, без дверей. Он попытался залезть по стене на крышу. Никакого толку: его руки и ноги ни за что не могли уцепиться, они соскальзывали, будто стены дома, на вид вполне пригодные для лазания, были смазаны маслом.

– Чародейство, что ни говори, – буркнул Ланс, принял из рук Брука стрелу и вернул ее в колчан. – Как же нам до них достучаться?

– Почти невозможно, – отозвалась Вилья. – Закрылись они. От всего света закупорились. Надоела им, говорят, глупость да жестокость людская. И, судя по всему, не так уж неправильно они поступили. Сидят себе в тепле, когда пируют, когда в кости да шары играют, а когда просто спят вволю.

– Откуда знаешь? – спросил лучник.

– Не я знаю – так говорят, – лукаво улыбнулась Вилья.

Ланс пожал плечами, вновь окинул взглядом неприступную избу.

– Леди Вилья, – проговорил он, и светляк довольно заулыбалась из-за того, что ее так знатно окрестили. – Можете ли вы что-нибудь наворожить, чтоб вызвать к нам Ведуний?

Довольное выражение тут же пропало с лица малышки:

– Увы, сэр, – развела она руками. – Не могу. Точно так же, как ваши стрелы отскакивали от стен сруба, так и моя магия отразится и будет бесполезной.

– Стало быть, и от твоей ворожбы никакого толку, – пренебрежительно отозвался Брук. – Бесполезный жук!

Вилья вдруг сердито зашипела, и длиннющий крапивный стебель, до этого мирно опиравшийся о стену избы, резко дернулся и хлестнул парня по лицу…

Глава третья, в которой появляются три Матушки Ведуньи

Ланс остановил Брука, который уже был готов кинуться для расправы на светляка. Вилья же предусмотрительно взвилась повыше – на соседнюю ель – и там устроилась на шишке.

Страсти немного улеглись.

– Вот бы в трубу стрелу пустить, – задумчиво проговорил Брук. – Чтоб она по трубе да вниз слетела. В доме такое точно заметят и выглянут посмотреть. Только, как это сделать?

– Как сделать? – задумчиво повторил Ланс. – Леди Вилья, – обернулся он к светляку, – если я пущу стрелу, сможете ли вы направить ее в трубу?

– Это – пожалуйста. С вашей стрелой могу сделать все, что угодно, – закивала малышка. – Так что, давайте, стреляйте. А уж я позабочусь о том, куда стреле попасть.

Ланс кивнул ей в ответ и, не тратя ни минуты, лихо натянул тугую тетиву, целя вверх, затем выстрелил.

Стрела ушла высоко-высоко, как будто стремилась пронзить небеса. Брук и Ланс, задрав головы, проводили ее взглядами, а затем обернулись к светляку.

Вилья вновь сложила ладошки вместе и пустилась ворожить, что-то мурлыча себе под вздернутый нос. От ее затрепетавших крылышек взметнулось мерцающее изумрудным светом облачко. Оно на пару мгновений зависло над светляком, потом, уподобившись тополиному пуху, поднялось над крышей зачарованного дома и закружилось вокруг дымохода. Сперва медленно, затем – все быстрее и быстрее.

Вернулась стрела с неба. И ухнула прямехонько в узкую трубу, пронзив по пути изумрудное облачко Вильи. Вошла в дымоход и, было слышно, гулко ударила своим каленым острием во что-то деревянное внутри избы.

– Либо в стол. Либо в пол, – предположил Брук.

– Отлично, – улыбнулся Ланс. – Мы дали о себе знать…

Едва он это сказал, как дом загудел, заворочался, словно был живым. Ланс и Брук на всякий случай отскочили подальше, а Вилья взлетела повыше, почти к самой верхушке столетней ели.

– Вот уж диво, – произнес Брук, когда у дома отвалилась одна из стен, словно подъемный мост в замок.

На «пороге» стояла невысокая горбатенькая фигура в серо-голубом балахоне. Из-под капюшона рассержено сверкали маленькие желтые, как у кошки, глазки.

– Кто?! Кто посмел?! – закричала фигура неприятным старушечьим голосом.

Ланс неуверенно выступил вперед:

– Прошу прощения, леди…

– Какая я тебе леди?! – взвизгнула старушка. – Я – Матушка Кэт, не меньше и не больше!

– Прошу прощения, – Ланс был совсем сбит с толку. – Прошу прощения, что потревожил вас, но это было необходимо…

– Необходимо?! – еще тоньше завизжала Матушка Кэт, но тут вдруг смолкла, глядя на юношу, и заговорила уже помягче и спокойнее, даже игриво. – Ишь ты, а ведь славный парнишка до нас достучался.

– Где? Кто? – с такими вопросами на ее последние слова из дома выглянули еще две старухи – одна высокая и тощая в балахоне лимонного цвета, а вторая – низенькая и пухлая в бледно-зеленом.

У них, как и у матушки Кэт, были блестящие желтые глаза.

– Покажи нам его! – в один голос затребовали они.

– Да вот, смотрите. Разве ж я не даю, – хихикнула Матушка Кэт и отошла в сторонку.

Старухи тут же окружили Ланса, стали довольно бесцеремонно рассматривать, приговаривать:

– Ишь ты, вырос как. А какие плечи, а силен, видать. И глаза ясные. И лицом пригож. Весь в отца пошел…

– Вы отца моего знаете? – изумился лучник.

– Конечно, – кивнула голубая Матушка Кэт. – Я и сестры мои, Матушка Фло и Матушка Нелл, многое знаем, а многих попросту узнаём. Вот как тебя. Эх, помню, батюшка твой на лошади меня катал, – она улыбнулась, внезапно обнаружив свои необыкновенно хорошие для старухи зубы, белые, ровные. – Ну, привет тебе, принц Ланселин из Пестрого Королевства.

– Привет и вам, уважаемые Матушки, – ответил Ланс, церемонно кланяясь. – И уважение мое к вам непреходяще, в отличие от моего титула.

– Слыхали многое мы про твою историю – птицы всякие вести носят, – сказала тощая, лимонная Матушка Фло. – Заходи в дом, высочество, там и поговорим.

Юноша несмело ступил на порог, но старухи так дружелюбно ему улыбались, и столь превосходными зубами, что он отбросил свои страхи и уверенней пошагал в избу.

– А мы? – хором напомнили о себе Брук и Вилья.

– А вам не дозволено! – тоже хором рявкнули на них все три Матушки.

Они очень резво для старушек нырнули в дом за Лансом, и стена сруба быстро-быстро и с грохотом поднялась, вернувшись на место.

– Во дела! – выдал Брук.

– Это тебе не траву топтать, – ехидно заметила Вилья. – Ну, что делать-то будем?

– Ждать будем, – ответил парень, удивленный всем виденным, и поэтому не обращай внимания на подколки светляка. – Эх, боюсь я за хозяина. Как бы эти старухи ему чего не наворожили.

– Расскажи лучше – он и вправду принц? – Вилья, видя, что Брук настроен миролюбиво, слетела на ветку пониже. – Люблю всякие такие истории…

Глава четвертая, в которой Матушки и Ланс садятся за стол

Голубая Матушка Кэт усадила Ланса на резной стул темного дерева, за широкий дубовый стол и повязала юноше белоснежную салфетку на шею. Зеленая Матушка Нелл поставила перед ним большую глиняную миску каких-то штук, похожих на пельмени, только не белых, а розовых, и торжественно вручила парню серебряную вилку. А лимонная Матушка Фло достала из серванта четыре изящных бокала и хрустальный кувшин с алым, искрящимся питьем.

– Ну, за встречу, – сказала Матушка Кэт, когда питье было разлито по бокалам.

Ланс вежливо выпил, хотя ему больше хотелось говорить, чем трапезничать.

– Ешь, пока рот свеж! Потом все скажешь, – предупредила его толстая Матушка Нелл.

Юноша повиновался. К тому же, розовые пельмени пахли очень аппетитно, а он был голоден. Вспомнил, что утром съел только два яблока и окрайчик хлеба. На вкус пельмени оказались тоже замечательны. А душистое и чрезвычайно вкусное вино, разливаясь по животу, приятно согревало и прогоняло тревогу.

Насыщаясь, Ланс принялся осматривать жилище Ведуний. И опять удивился, хотя можно было бы уже привыкнуть к чудесам.

Внутри пространства оказалось намного больше, чем казалось снаружи. Обстановка же была почти крестьянской, если не считать резных стульев и такого же, украшенного на фасадах искусной резьбой, серванта. Это неплохо смотрелось бы и в гостиной какого-нибудь знатного лорда. А все остальное – стол, три сундука, лавка у одной из стен – было таким же, как в любой сельской избе.

Зато на стенах висело множество каких-то веничков, пучков и мешочков. Ланс подумал, что это, видно, всякие колдовские вещи, как то – трава-памятка, стебель-неболей, сонные корни и прочее. Таким, он помнил, иногда пользовалась его мама, когда он или его младший брат Августин болели…

– За здоровье теперь! – объявила Матушка Фло второй тост.

Ланс выпил, пересчитал оставшиеся пельмени. Еще семь штук. Неплохо. Скорее доесть и можно будет начать разговор.

– Ну а сейчас – за любовь! – промурчала Матушка Нелл.

Юноша вздохнул, чокнулся со старушками, выпил. После этого от каждой получил по поцелую в щеки, чмокнул всех в ответ, прикасаясь губами к исполосованной морщинами коже.

Опять чудо – все три преобразились в юных девушек!

– Замечательно! Великолепно! Потрясающе! – и бывшие старушки закружились шальным хороводом по гостиной.

Потом, словно опомнившись, вновь сели за стол. Матушка Кэт, теперь – стройная, быстрая брюнетка с изящным носиком и узким подбородком, опять наполнила бокалы и, очаровательно улыбаясь, сказала Лансу:

– Теперь тебе тост говорить, гость приятный!

– Смотри – не ошибись. Надо пить за то, что тебе всего дороже, – подмигнула юноше Матушка Нелл, являвшая собой пышнотелую барышню, румяную и светло-русую, с круглым, мягким лицом и пухлыми, улыбчивыми губами.

Матушка Фло, высокая, ладно сбитая девица с пепельными прямыми волосами и строгим лицом, подняв бокал, без слов, просто ободряюще кивнула лучнику.

Ланс и не думал пугаться или смущаться. Он всего-то был удивлен таким преображением старух. Поэтому, опомнившись, твердой рукой взял свой бокал и, чуть подумав, провозгласил:

– За мир!

Матушки на какое-то мгновение замерли, словно сильно удивившись, но потом быстро осушили бокалы.

Может быть, они ждали от юноши каких-то других слов. Может быть, тоста за красоту, или за приятную компанию, или за счастье, чтоб, бродя по свету, оно не забыло про них. Но Ланс душой не покривил – выпил за то, что ему, в самом деле, было всего дороже. И теперь, подцепив на вилку последний пельмень, он с чистой совестью закусывал.

Глава пятая, в которой Ланс рассказывает о своих злоключениях

– Значит, от титула ты отказался, – молвила Матушка Кэт, упреждая Ланса, который доел пельмени и открыл рот, чтоб начать говорить. – Просто взял и отдал старшинство брату, – повторила она, с интересом глядя на юношу.

– Почему – просто. Была необходимость, – ответил лучник.

– Думаешь?

– Если бы я этого не сделал, Августин развязал бы войну. Он очень хотел наследовать. Что ж, я не против. Только бы с ним не воевать, – нахмурился Ланс.

– Но ты это сделал, – заметила Матушка Фло, беря с полки серванта тонкую трубку и набирая ее душистыми листиками из своего кисета, такого же лимонного, как и балахон. – А война все равно началась.

– Потому-то я здесь. И я думаю: не Августин всему виной. Все из-за этого мракобеса, из-за Кира! Чтоб его черти взяли, что ему сродни! – в голосе Ланса вдруг пророкотали львиные ноты.

– Эй-эй, – Матушка Нелл, нахмурив пшеничные брови, легонько ударила лучника по кулаку, в который сжались его пальцы. – У нас в доме шуметь можно только нам.

– Простите, – повинился юноша.

– Ничего, – кивнула матушка Кэт. – Тебе простительно. Все-таки непростые дела в твоей стране… Расскажи-ка нам о Кире побольше.

Матушка Нелл тем временем поставила на середину стола большое блюдо с черникой и малиной.

Бывшие старушки принялись тонкими пальцами ловко хватать ягоды и отправлять в рот, а Ланс наконец-то смог рассказывать:

– Кир появился года четыре назад. Наш отец охотился в Лосиной пуще, упал с лошади, сломал ногу. Кир был поблизости, помог ему сесть в седло и довез до замка, а потом еще и вылечил. Он оказался искусным травником.

– Что ж, благое дело, – заметила Матушка Фло, пуская под потолок дивные узоры из ароматного табачного дыма.

– А я думаю, что все было подстроено! – сказал Ланс. – Кир подстроил падение отца, чтобы проникнуть в нашу семью.

– Как раз за последние четыре года в Пестром Королевстве жизнь ухудшилась, – глубокомысленно заметила Матушка Кэт. – Налогов каких-то несусветных куча появилась, законы новые повводили, словно от старых толку не было, с соседними странами отношения испортились…

– Еще бы им не испортиться. Августин оскорбил барона Синих Долин, – мрачно вспоминал Ланс. – И все с наушничания Кира. Сперва батюшке мозги запудрил, потом за брата взялся.

– А тебе почему не пробовал? – спросила Матушка Фло.

– Я его послал откровенно. После того, как мы с отцом поссорились.

– Из-за чего ссора была?

– Из-за Кира и была. Батюшка просил меня обращаться к этому мракобесу, как ко второму отцу: уважать его, почитать, слушаться. Отцу я сказал, что не намерен так поступать. Отец у меня один, второго мне не надо. Тем более – такого прохиндея, как этот бродяга. Я и послал Кира. Он пытался говорить со мной после того, как я вышел от отца. Говорил что-то о сыновней непочтительности и все такое… Потом стало еще хуже…

– Это как?

– Просто Августин стал смотреть на меня, как на врага. Вообще-то, он никогда не был мне сердечным другом. Мы соперничали между собой с детства: кто сильнее, кто ловчее, кто умнее… У нас ведь разница всего в один год. Но грани простого соревнования мы никогда не переступали. До того, как появился Кир. То, что не удалось со мной, ему удалось с Августином. Брат стал больше общаться с ним, стал слушать его советы… Потом отец тяжело захворал, впал в забвение, и Августин заявил, что намерен оспаривать у меня корону. Хватался за меч, кричал о войне. А за его спиной стоял подлый Кир… Воевать с братом? Это не по мне, – Ланс вздохнул. – Только лучше не стало. А незадолго до моего отъезда из замка, Августин прилюдно оскорбил барона Синих Долин. Тот приехал навестить нашего больного отца, своего старинного друга. И тут мой брат словно с цепи сорвался. Наговорил такого, да в полный голос, да прямо в замковом дворе…

– И теперь – война между вашими землями, – кивнула Матушка Фло.

– Точно так, – вновь вздохнул юноша. – Вот и пришел я к вам за помощью. Как с Киром справится? Подозреваю я: не простой он травник. Ворожит он на моего брата, а раньше – на отца моего ворожил. И кажется мне, что батюшка мой слег не из-за преклонного возраста.

– Все может быть, – вновь кивнула Фло. – Что ж, сестрицы, пришла пора немного поработать. Не все ж варенье варить да наливки делать…

Глава шестая, в которой Матушки начинают колдовать

И завязалась кутерьма.

Матушка Фло приволокла из дальнего пыльного угла странное приспособление из зеленого металла, похожее на козлы для казана, только меньше размером, и водрузила эту раскоряку на стол. При этом она бесцеремонно оттолкнула Ланса, который хотел помочь, и буркнула:

– Даже не думай! Тебе нельзя касаться.

Матушка Нелл, громыхая и бранясь, волокла из другого не менее пыльного угла большой медный котел, древний, весь на вмятинах. Видно, бедняга не раз падал. Этот котел Нелл с помощью Фло установила на козлы.

А Матушка Кэт тем временем громко прищелкивала пальцами.

Зачем?

А затем, что с каждым щелчком к ней со стены слетались пучки, связки, мешочки колдовских трав и снадобий. Они с легким свистом проносились мимо носа Ланса, источая либо приятные ароматы, либо неэстетичное зловоние. Некоторое из прилетевшего Матушка Кэт оставляла на столе, а многое со словами «не то» – отбрасывала за спину. Это «не то», не успевая касаться пола, делало круг, возвращаясь на тот крючок, с которого сорвалось.

Фло принесла воду в деревянном ведре, Нелл – большой костяной половник.

– Так, вроде все собрала, – пробормотала Матушка Кэт, пересматривая оставленные снадобья. – Вот только последнего не хватает – крови того, кому нужна наша помощь, – и многозначительно посмотрела на Ланса.

– Да-да, конечно, – и лучник с готовностью протянул руку.

– Ишь, быстрый, – Кэт улыбнулась. – Не надо. Это я тебя так испытывала. А то сидишь, глаза раззявив, бледный такой. Думала – испугался ты, не хочешь продолжения.

– Эти слова мне обидны, – нахмурился Ланс. – Я, уж если что решил, на попятный не иду.

– Вот и хорошо, – деловито отозвалась Матушка Фло. – Ну-ка, сестры, по местам.

– А ты, гость приятный, сиди в углу, да не мешай нам, – подмигнула Лансу Матушка Кэт. – Если понадобишься, мы сами тебя позовем. Понятно?

Юноша кивнул и сам себе дал зарок, что, что бы ни случилось, камнем врастет он в лавку и не двинется и ни звука не издаст, пока не будет на то разрешения.

Матушки встали вокруг котла, набросили на головы свои капюшоны. Фло взяла в рот красную ягодку с одного из веничков и, пожевав ее, вдруг дунула огнем под котел. Там тут же пыхнуло пламя. Оно горело, не касаясь стола, и не портило его. Оно горело без дров.

Матушки, тем временем, быстро и с непонятным бормотанием принялись бросать в удивительно быстро закипевшую воду все то, что отобрала Кэт.

Ланс вытянул шею, чтоб увидать, что же происходит в котле, но Матушка Нелл тут же глянула на него горящими глазами и зашипела, словно рассерженная кошка:

– Нельзя! Сиди!

И юношу тут же словно припечатало к стене множество сильных рук.

– Вот он! – заговорила Матушка Нелл, указывая в котел. – Смотри, смотри – ворожит, гостя нашего ищет.

– Ищет, да не найдет. Наш лес ему не просмотреть, – ответила Фло. – Боится он нашего гостя. А почему?

– А потому, что гость наш необычный, – хохотнула Матушка Кэт и тут подмигнула Лансу. – Иди, высочество, посмотри в котел. Теперь можно.

– И нужно, – кивнула Фло.

Ланс подхватился и в миг был у стола:

– Где? Куда смотреть?

– Тише. Не торопись. Никогда не торопись. Стой и смотри вглубь. Что надо, то и увидишь, – проворчала Фло.

Лучник кивнул, положил руки на стол и направил взгляд в котел.

Радужное варево…

Лоскутки пара, похожего на сизый утренний туман…

Ланс не моргал и почти не дышал. И медленно, он это почувствовал, начал втягиваться в варево, в маслянистую радужную массу…

Вдруг поверхность дернулась, пошла рябь, все сильнее и сильнее, разбивая разноцветные полосы на мелкие блики. Мельче, мельче, еще мельче…

Ланс увидел…

Глава седьмая, в которой Ланс получает подарки и советы

Словно во сне лучник Ланс, бывший принц Ланселин из Пестрого Королевства, сидел, обмякнув, на резном стуле. На лице его было отчаяние. Матушка Кэт пыталась заставить его выпить воды, но он упрямо отводил ее руку со стаканом.

– Переволновался, видать, – сказала Нелл.

– Неудивительно, – Матушка Фло агрессивно курила свою трубку и хмурила брови. – Я и сама волнуюсь. Ну, кому такое понравится? Этот ведун задумал вселиться в Августина и посадить его на трон. А уж потом – делать все, что угодно, под маской правителя Королевства.

– Мой батюшка, мой батюшка, – пробормотал Ланс. – Кир убил его…

Матушка Кэт опять поднесла воды:

– Выпей же. Не стоит так сильно горевать. Тебе еще брата спасти надо.

– Конечно, – отозвалась Фло. – Старый король был слаб и недолго выдержал Кировы зелья. А вот Августин молод и крепок. Его телом можно пользоваться долго.

– Но почему Августин? Почему не я? Я ведь наследник. Куда проще было бы в меня вселиться! – воскликнул Ланс, отталкивая руку Кэт.

Стакан вылетел из ее руки и вдребезги разбился о край стола.

– Безобразие! – ворчливо прокомментировала гибель стакана Матушка Нелл.

– Прошу прощения, – лучник виновато опустил голову.

– В общем так, – вновь заговорила Нелл. – Во-первых, бери веник и тряпку и убирай за собой. Во-вторых, в тебя вселиться сложно – ты малопроницаем.

– Что-что? – не понял Ланс.

– Ну, вот смотри, – Матушка Нелл сама взяла тряпку и бросила ее в лужу воды. – Видишь, тряпка напиталась водой, стала мокрой. Потому-то ею и вытирают пол. А разве кто-нибудь додумается вытирать разлитое, ну, например, подносом? – она показала на серебряный поднос, что красовалось на полке. – Потому что поднос не впитывает воду: он непроницаем для воды. И поверь, ведуны сразу видят, в кого можно вселиться, а в кого полезешь – и лоб расшибешь.

– И как же они видят?

– Хо-хо, хитрый какой, – Нелл подбоченилась. – Вот прям взяла и рассказала все сразу. Хватит с тебя.

– Почему ж хватит? – подскочила к сестре Кэт. – Мы же ему толком и не помогли. Какое тут хватит?

– А потому хватит. Он видел? Вот и все! Он теперь знает, каким оружием воюет Кир, а это уже большое дело! – с вызовом продолжала Нелл. – И так уже стакан разбил. А у нас их только пять было. Вот теперь – только четыре…

– Стаканы – у тебя в голове вместо мозгов! – запальчиво выкрикнула Кэт и темные волосы ее вдруг вздыбились, словно от сильного ветра.

– Тихо, тихо, – лимонная Матушка Фло чуть повысила голос. – Ссориться я вам не позволю!

Тут Ланс, понимая, что назревающая ссора отчасти из-за него, встал, поклонился Матушкам и сказал:

– Спасибо за все. Думаю, пора мне. Я, в самом деле, узнал все, что нужно было…

– Нет-нет, – Фло сделала ему знак, чтоб сел обратно. – Не обращай внимания на моих сестер. Они часто ссорятся. А пока они ссорятся, я неплохо думаю. И кое-что надумала… Что же, надобно тебя одарить…

– Да-да! – Кэт, забыв о ссоре, даже запрыгала на месте. – От каждой по подарку! По хорошему! – на этих словах метнула предостерегающий взгляд на Нелл и куда-то убежала.

Матушка Нелл хмыкнула и ушла в другую сторону, без особой прыти.

Фло же продолжала сидеть на своем стуле, дымить трубкой и посматривать на лучника. А в ее желтых глаза опять бродили отражения мыслей.

Две сестры вернулись быстро и одновременно.

– Вот тебе! – Кэт протянула юноше что-то легкое, переливчатое. – Кольчуга! Необычная! Завороженная! Когда ты в ней, ни одно оружие тебя не коснется! Сама ворожила!

– Спасибо, – улыбнулся Ланс, беря чудесное облачение. – Вот уж подарок, так подарок.

Он, как воин, знал цену таким вещам.

– Ну, это от меня, – как бы нехотя сказала Матушка Нелл, протягивая юноше небольшой каравай хлеба. – Тоже подарок с секретом: не черствеет и не кончается. Главное – весь сразу не съедать, а кусочек оставлять. Сама пекла.

Ланс и на это ответил благодарной улыбкой. Еще бы – да таким хлебом не только наешься, но и других накормишь. И сейчас, когда в его стране голод начинается, самое время такому подарку.

– Хорошие мысли в твоей голове, – кивнула рассудительная Фло. – Что ж, а теперь и от меня подарок.

Отложив трубку и подойдя к лучнику, легко взмахнула руками, словно доставала что-то из воздуха, и протянула Лансу колчан из белой кожи, плотно набитый стрелами:

– Это тоже дар не простой. Стрел в этом колчане никогда не убывает. А раз ты лучник, тебе он в самый раз, – и, расправив ремень колчана, одела его на плечо юноши. – К тому же, впереди у тебя много битв.