Читать книгу: «Воспоминания мои и моего отца», страница 3

Имевшиеся в лагерях Особые отделения по оперативной работе также мне не подчинялись, они подчинялись оперативным отделам наркомата. Нарком в целях усиления агентурно-оперативной работы направлял в офицерские лагеря своих оперативных работников.

К расстрелу польских офицеров я не имел никакого отношения. После заключения мира с Финляндией в марте 1940 года вышло постановление Совнаркома СССР о создании комиссии по обмену военнопленными Финляндии и Советского Союза, в которую включили и меня. Весной с конца марта по июнь 1940 года я, как член комиссии по обмену военнопленными с Финляндией, находился в городе Выборг.

В Выборге мы жили в особняке актрисы. Была комната для заседаний и комнаты для каждого из трех членов комиссии. Финны приезжали к нам на заседания. Хотя я не был председателем комиссии, но получилось так, что по всем вопросам, главным образом, обращались ко мне. Я находился в Выборге безвыездно с конца марта до конца мая 1940 года.

В Выборге мною были обменены свыше 5000 наших солдат и офицеров. После обмена они были размещены в Южском лагере, и я занимался их подготовкой для службы в Красной армии, даже построил там площадку для занятий. Однако Особое совещание дало нашим военным, ранее попавшим в финский плен, огульно по три года заключения. Но началась война, и они пошли на фронт, как все подлежащие мобилизации.

Часть 2
Французы и англичане

Французский язык, которому меня в академии усиленно обучали, пригодился мне в жизни, когда французы объявили голодовку. Это были в 1940 году. В связи с оккупацией Франции немецкими войсками многие французы, особенно коммунисты, бежали к нам. В Советском Союзе тогда был закон, по которому перебежчик нашей границы получал три года заключения. Чтобы к французам не применять этого закона и пойти им навстречу, их приказали разместить в лагерях для военнопленных и интернированных.

Французы требовали посла для того, чтобы их отправили воевать с немцами. Я доложил их требования. Но посла не прислали. Тогда французы объявили голодовку. В лагере было 800 французов, из них 300 коммунистов. Поскольку французские коммунисты голодовку не объявляли, я обратился к ним на французском языке с просьбой разъяснить всем французам, что у нас голодовки не практикуются и что при первой возможности мы пришлем представителя от французского посольства. После моей беседы и разговора французов между собой почти все пошли обедать. Инцидент был исчерпан. На зачинщика этой голодовки было наложено дисциплинарное взыскание в виде пяти суток ареста.