Воображение – способность любого человека создавать свой собственный мир, недоступный органам чувств. Бескрайнюю вселенную, с которой существует только односторонняя связь. Образы, представления и идеи всегда сложно описать так, как понимаешь их именно ты, ведь у каждого своя индивидуальная фантазия. Слова помогают писателю поделиться своим миром с читателями. Я попробовал это сделать и написал эту книгу. Надеюсь, что она вам понравится. Буду этому очень рад.

С уважением к читателю,
Глазков Илья

Вероятно год 2067…

Хотя, точно я не уверен. И не потому, что такое развитие технологий, будет, невозможно. А лишь, по причине, смогут ли так долго скрывать подобные эксперименты в генетике.

G.A.N.Z.A.

GENOME OF AUTOCATALYTICAL NORMATIVE OF «Z» ABIOGENESIS

Охраняется поправкой S-27 пункт 3, как исключительное право церкви Предтечи на использование данной технологии для спасения жизни человека, гражданина/ки Сообщества наций…

…Любая попытка копирования и интеграции G.A.N.Z.A, без действующей лицензии, преследуются по Закону. Продукт синтеза подлежит изъятию из организма носителя и последующей эвтаназии

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

По дну ущелья, прыгая по камням, бежала группа вооруженных людей. Они были одеты в черное и слабо выделялись на фоне унылых скал. Молча, тяжело дыша, дюжина мужчин двигалась цепочкой по еле заметной тропе среди валунов. Каждый нёс на себе амуницию, в руке была винтовка. Двое в хвосте группы тащили тяжёлый пулемёт, торопились, но всё равно отставали, спотыкались. Что-то гнало их вверх по тропе, без остановки, двигало вперед, не давая ни секунды передышки. Ветер с силой дул в спины, дышал, могучей глоткой, устремлялся вверх к иззубренным вершинам, подпиравшим низкое свинцовое небо. Иногда переходил на тихий свист в щелях металла на оружии, обжигал открытые участки разгоряченных от бега тел, забивал уши, срывал капли пота с потемневших, огрубевших от страданий лиц.

Пологий голый склон единственного изломанного прохода к вершине напоминал внезапно застывшую, закипевшую реку с крутыми берегами, где в одно мгновенье вскипела серая поверхность, и застыли разнокалиберные пузыри валунов. Они монолитами, в незыблемом покое врастали в землю, вылизанные ветром и покрытые редким, бурым мхом. Одни валуны размером с двухэтажный дом, другие – не больше апельсина. Видимо, когда-то сорвавшиеся с вершин камни, давно покоились на дне ущелья, медленно оттачивались в предметы природного искусства ветром и осадками. Безмолвно лежали тут веками, пока вдруг солдатские ботинки не потревожили их покой.

Лидер группы достиг огромного валуна, возвышавшегося над остальной каменной россыпью, остановился. Посмотрел по сторонам. К нему подбежали остальные.

– Попробуем там! – показал он на верх валуна.

Один из мужчин, вцепился в его плечо. Тяжело дыша, скривил бородатое лицо, заговорил, прерывая сип сбитого дыхания:

– Оставь… – сбивчиво заговорил – Мы теряем время… Ещё одна попытка … 5 минут времени… Темнеет.

Первый нервно двинул плечом, отбросив его руку.

– Попробуем, – сказал он уверенно. – Готовьте антенну. Рассредоточьтесь.

Коротко свистнул, ткнул пальцем и крикнул:

– Снегирь, Жак, ставьте там пулемёт!

Мужчины разбежались в разные стороны. Тащившие станок с силой воткнули его под валуном, установили пулемёт, развернув стволом вниз по тропе, откуда они пришли. Залегли за ним, быстрыми движениями проверяя готовность, зарядили. Наводчик поднял руку.

Командир кивнул и побежал вокруг валуна, туда, где мелкая россыпь позволяла забраться на верх огромной глыбы. За ним последовали трое, с болтавшимися за спиной большими рюкзаками.

Остальные залегли цепью на камнях, выставив оружие в сторону тропы, тяжело дышали, восстанавливая сбитое дыхание, нервно пили из фляг, то и дело, посматривая в оптику.

День быстро заканчивался. Пасмурная погода и ветер крали последние световые минуты, всё больше сгущая небо непроглядной, пластилиновой тьмой. Она, будто размазывалась с каждым вздохом ветра. Словно облака медленно опускались на горы и поглощали все вокруг. Не заставили себя ждать мелкие, противные капли дождя. Первые предвестники затяжного шквала побрызгали лежащих людей. Всё было против них. Даже природа.

Те, кто карабкался на большой валун, почувствовали ещё большую усталость от этих первых капель. Впереди был ещё час быстрого бега по ущелью, и эта задержка не сулила ничего хорошего. Они по одному вскарабкались на покатую поверхность вершины большого камня, несколько секунд стояли, согнувшись, переводя дух. Потом резко скинули рюкзаки, достали из них оборудование, провода и антенну для связи.

Быстро собрали станцию, подключили ноутбук и развернули портативный пеленг. Их движения были точны и правильны. Они знали, что делают. И делали это, видимо, не первый раз. От последней попытки прошло не более получаса. Батареи ещё были теплые. Последний клик зажимов, щелчок запуска, и по блоку управления побежали огоньки подключения.

– Грузится, – сказал один. Он сел на камень, надел наушники и быстро застучал по клавиатуре. Портативный зонтик антенны задвигался в поиске сигнала, ловя его через серые скалы.

Антенна не могла пробить горную гряду, не вылавливала эхо спутников, они были в недоступной зоне, чудес не случилось с низкого свинцового неба, потоки каналов были недоступны через шифрованный код доступа. Система бесполезно искала хоть какую-то лазейку. Данные о коннекте не появлялись.

Командир впился взглядом в экран. Сидящий связист не переставал качать головой.

– Ничего, – он ударил кулаком по камню.

– Надо подождать, – сказал командир, тронув его за плечо. Он тоже нервничал.

– Не торопись. Ищи по каждому сектору. Сканируй. Должно быть хоть что-нибудь. Хоть какой-то канал…

Но на экране сканирование диапазонов не давало никакого результата. Шкалы быстро добегали до 100% и показывали пустоту.

– Бесполезно, – связист нервно снял наушники и встал. – Горы глушат всё.

Командир ждал чуда. Губы беззвучно шептали. Лицо, осветленное экраном, резко очерчивало черты его лица с хмурыми бровями и густой щетиной.

Связисты переглядывались, переминаясь с ноги на ногу.

– Давай… давай… давай… Ну же – шептал он, опустившись на колени перед монитором.

– Три минуты – сказал связист, поднимая с валуна винтовку и напряженно осматривая небо. – Ещё две, и нас запеленгуют.

Остальные двое связистов, собиравших оборудование, тоже осторожно, поддавшись импульсу, осмотрели низкое серое небо, будто из него вывалится что-то ужасное.

Командир мельком взглянул на них и ничего не сказал, смотрел на экран. Зрачки его бегали вслед за десятками шкал, отображавших сканирование сотен возможных выходов для передачи сигнала. Все они подкрашивались красным светом отсутствия результата. Это угнетало его. Он держался и, на секунду закрывая глаза, выдыхал воздух носом. Ждал чуда. Всё напряжение последних суток сконцентрировалось на кончике крутившейся в разные стороны антенны. Они решала сейчас всё в их жизни. Действительно, нужно было чудо.

И оно пришло. Внезапно одна из сканирующих областей окрасилась зелёным, и прозвучал подтверждающий писк. Развернулось окно и показало слабый, но надёжный сигнал возможности передачи. Антенна перестала вращаться и зафиксировалась.

Лицо связиста озарилось улыбкой, он быстро положил оружие и сел на камень, положив на скрещенные ноги клавиатуру. Командир с силой хлопнул его по спине, улыбнулся в ответ и резко встал.

– У нас одна минута.

– Сигнал слабый, – сказал связист, напряженно вчитываясь в данные. Его пальцы быстро выщелкивали данные по кнопкам. – Но передача возможна. Начинаю.

– Коды прежние, – сказал командир. – Отправляй немедленно. – Он встал с колен, поправил ремень оружия, впившийся в шею. Вытер ладонью потный лоб. Вдохнул полной грудью, подняв лицо к небу и редким каплям ледяного дождя.

– Пошли данные – воскликнул связист, закинул голову вверх и нервно коротко засмеялся.

– Оуууууу! – кивнул подпрыгнувшим товарищам. Он бережно вытер рукой монитор от капель дождя и улыбнулся, показывая командиру большой палец.

У всех наступила разрядка. Не так тяжело стала давить амуниция на плечи, и тьма, сгущавшаяся в ущелье, стала не такой чёрной. Шкала передачи данных медленно отсчитывала проценты. Так же, как и часы отсчитывали секунды, определяя остаток времени до критического момента перехвата передающего сигнала. Нужно было только ждать, что произойдёт быстрей.

На верх валуна, цепляясь винтовкой и поскальзываясь, забрался ещё один человек. Он, шатаясь и тяжело дыша, подошёл к ним. Это был бородатый, кто говорил с командиром раньше у валуна.

– У нас истекло время, надо уходить.

– Всё удачно. Идёт передача, – командир оторвал взгляд от экрана, повернулся к нему. – Скажи остальным. У нас успех и ещё есть несколько секунд, и мы используем их.

– Я передам, – сказал один из трех связистов и, кивнув головой, начал спуск по россыпи с валуна, чтобы передать остальным, кто залег внизу, новость.

– Это всё равно ничего не решит, – сказал бородатый, подходя к монитору. Взглянул на него. Было видно, как его губы тронула едва заметная улыбка. – Нужно уходить.

– Это как раз то, ради чего мы уходили из бункера.

– Теперь важно быть там со всеми, – бородатый неопределенно показал винтовкой вверх по ущелью.

– Мы пытались решить задачу. Потеряли почти сутки. Осталось только сдохнуть здесь… Ты же знаешь из-за аномалии сверху ничего не отправить.

Командир резко схватил его за грудь рукой, притянул к себе, воткнул свои глаза в бешеные зрачки товарища.

Связист мельком посмотрел на них, но не прекратил свою работу, опять повернулся к монитору.

– Довольно… – сдерживаясь, сказал командир – Мы все – добровольцы… Или ты забыл? Вся эта миссия ради одного… Ради этого, – он ткнул пальцем в антенну. И не важно, сколько для этого потребуется времени. Мы сделали передачу. Или ты забыл, сколько осталось наших внизу? Ради чего их нет? Ты забыл?

Он встряхнул бородатого. Тот прищурил глаза и с силой сбросил удерживающую его руку. Злобно оскалился и процедил сквозь зубы, сдерживая закипевший гнев:

– Там были и мои друзья, – он сделал шаг назад. – Мы должны идти. Там вверху тоже нужна наша помощь. А это, – он взмахнул винтовкой в сторону монитора, – не факт, что спасёт ещё кого-нибудь.

Командир смотрел на него, не отрываясь.

– Это важно. И единственное, чего стоят наши жизни ради остальных. Я уверен, и ты это понимаешь.

Они напряженно смотрели друг на друга. Хмурые, небритые, усталые мужчины с оружием, окруженные сгущавшимся сумраком, в мёртвом ущелье среди бессмертных камней, на ветру, в каплях начинающегося дождя.

– Время вышло, – сказал связист, – пеленг открыт.

– Сколько до окончательной загрузки? – спросил командир.

– 27% плюс-минус 3 минуты, если канал не будет прерван.

Связист вопросительно посмотрел на командира. Тот поморщился, сделал два шага в сторону, нервно провел рукой по подбородку. Долго думать не было времени. Решать нужно было сейчас. Он посмотрел на бородатого, застывшего перед ним, на связиста, сидевшего с ноутбуком на коленях.

– Другого шанса не будет, – коротко скомандовал, – не прерывай передачу.

Связист улыбнулся, уткнулся в клавиатуру. Бородатый устало прикрыл глаза, покачал головой, тяжело выдыхая воздух.

– Сейчас или никогда, – сказал, глядя на него, командир.

– Ты сам знаешь, что уже никогда для нас.

Они опять молча смотрели друг на друга несколько секунд.

– Это важнее нас, – командир ткнул пальцем в монитор. – Три минуты…

Бородатый обреченно покачал головой, повернулся, и ожесточённо сплюнул на камень. Порыв ветра унёс плевок далеко в сторону.

Они вместе посмотрели на шкалу загрузки, где неимоверно медленно уходили в пустоту гигабайты шифрованной информации через антенну, гордо поднявшую тарелку к свинцовому небу. Они следили, как устремляются эти крохи однопроцентного измерения, за которыми находились наиважнейшие для них события последнего дня. Как много и в то же время скупо, говорили эти цифры. Как медленно и в обратном отсчете истекала их собственная жизнь вслед за тем пределом, который отмерил для них только три минуты процесс передачи сверх установленного лимита дешифратора. Они истекли очень быстро. И как только таймер показал 100% загрузки, они словно почувствовали эту огненную, невидимую черту, как по команде тревожно, в который раз осмотрели небо. Оно было пустое, хмурое и теперь крайне враждебное.

Связист захлопнул крышку ноутбука, сбросил наушники, вскочил на ноги. Бородатый подтянул ремень винтовки, перекинул его через шею. Связисты, быстро проверив оружие, ожидали команды.

– Спускайтесь вниз! – скомандовал командир и протянул руку. – Дай термитную гранату.

Один из связистов на ходу открыл клапан на чехле и быстро бросил ему в руки черный цилиндр.

– Уходите, – повторил командир бородатому, – спускайтесь. Я догоню.

Он взялся за чеку и, ногой подвинув ноутбук на камне ближе к станции передачи и тарелке, ухмыльнулся своим мыслям. Сейчас он был далеко. Его мысли улетели вслед за переданными данными.

Бородатый хмуро взглянул на него и пошел к спуску.

Командир, выдернув кольцо и удерживая скобу, посмотрел на него, ждал, чтобы он отошёл подальше. Бородатый прошел несколько метров, и, почувствовав его взгляд, обернулся.

Внизу у валуна собирались люди, вставая с камней. Их фигур уже практически не было видно в наступавшем сумраке. Не видно было и капель усилившегося дождя, который рвал усиливающийся ветер.

– Мы успеем, – сказал командир, вытянув руку с гранатой над аппаратурой.

В этот момент, как только командир закончил фразу, словно удар меча, разрезавшего тьму, вспыхнул ярчайший луч, осветивший всю группу, и следом за ним всё накрыл рёв двигателя, пульсировавший всей мощью в стенах ущелья. Сверху, из темного неба, через гряду скал падали две боевые летающие машины, из которых били две полосы белого света, ослепившие всех, кто был у валуна.

Только мгновенье понадобилось квадрокоптерам, чтобы перемахнуть через полукилометровые зазубрины вершин, и, совершив маневр, с разворотом, замедленно, как в страшном сне, не теряя из вида застывших в ужасе людей, снизить скорость. Круги винтов на концах гондол с гулом развернулись, породив шквал ветра и машины повисли в 20 метрах над землёй, мощным гулом заставляя камни вибрировать.

Те, кто был внизу и те, кто торчал в открытых люках, рассматривали друг друга, только мгновенье, когда неимоверно растягивается сама лента событий, а руки и голова работают инстинктивно, время словно замирает.

Всего секунда прошла, как первый квадрокоптер вывалился из облаков, и луч его прожектора выхватил валун, пальцы командира разжали гранату, и она упала вниз на оборудование. В ярком свете отчетливо было видно его фигуру, отпрыгнувшую в сторону, и увлекающую за собой остолбеневшего бородатого вниз с валуна.

Мгновенье дикой напряженности длилось, словно вечность, в оценивающих взглядах тех, кто высовывался из люков боевых машин. Вниз смотрели лица солдат в защитных спектр-очках и касках. Они оценивали противника.

Вдруг, резко рванула термитная граната, оставленная на оборудовании, озарив оранжевой вспышкой скалы, резко очертив стрелы черных теней во все стороны. Вспышка, как сигнал, вырвала людей в реальность, восстановила ход времени. Отпрянув от безобидного для них взрыва, квадрокоптеры управляемые руками пилотов резко накренились и поднялись вверх на десяток метров, ещё одним шквалом работающих двигателей обдав людей внизу.

Взрыв гранаты словно сорвал ненависть с цепи. Вырвавшись из оцепенения, люди в черном вспомнили о цене своей жизни. Десятки рук взметнулись вверх и винтовки открыли огонь. Сотни бледно синих трассеров расчертили небо, скалы залило мертвенно белым светом вспышек очередей. Под эти вспышки кубарем, по склону россыпи, с валуна падали командир с бородатым. Они прыгали, не разбирая дороги, пригнувшись, стремились уйти под защиту камней.

Захлёбываясь прерывистыми очередями, затявкал пулемёт, выбивая вспышки и искры из брони квадрокоптеров, медленно плывущих по кругу в реве своих двигателей.

При первых выстрелах с земли резко отстрелились световые ловушки. Скользнув, захлопнулись двери люков, и, затрещав от попадающих пуль, заработала магнето защиты. Трассеры злобно выли, рикошетируя от полупрозрачного щита, подсвеченного молниями, поглощавшего всю инерцию ударов по машинам. Пока огонь не ослабевал, квадрокоптеры двигались по кругу, вышли в мертвую зону с другой стороны валуна, закрываясь этим сектором. С шипением отвалились израсходованные конвертеры защиты, когда огонь прекратился, и люди внизу, перестав стрелять, судорожно стали перезаряжать оружие.

Свет прожекторов резко очертил фигуры: командира и бородатого, который распрямившись за камнем, закричал и выпустил длинной очередью весь магазин.

Командир что-то крикнул ему и рванулся в сторону.

В этом момент боевые квадрокоптеры, видимо, закончив сканирование теплового излучения нападавших, дали ответ. Первыми заговорили турели. Завертелись в шарнирных установках, выпуская десятки снарядов в секунду, разорвали в клочья бородатого мужчину вместе с камнем, за которым он стоял, раскрошили многотонный монолит валуна, отбивая куски от его махины.

Огненные струи метались в луче прожекторов, быстро перемещаясь от цели к цели. Квадрокоптеры разошлись в разные стороны и, поливая снарядами вокруг валуна, прошлись по кругу. Гулко хлопнули кассетные ракеты и, взлетев над машинами, устремились вниз, покрыли огненными цветами разрывов. Взметнулись куски камней и тучи раскаленной пыли…

Всё было кончено. Через минуту в живых никого больше не осталось. Тяжёлым смертельным саваном поднималась пыль. Она поползла, сносимая ветром, вверх по ущелью, рвалась под дождём, растворяясь в темноте.

Прожекторы жаждали смерти, суетливо выхватывали камни, и скрючившиеся, искалеченные тела внизу. Лучи шарили, мертвенно бледным светом, фиксировали результаты работы. Сопротивления больше не было. Геликоптеры, уменьшая гул двигателей, опустились к земле, винты замедлились. Люки открылись, и из них быстро стали выпрыгивать солдаты в сером камуфляже, в касках. Они бегом оцепляли место боя.

Замаячили десятки фонарей в темноте. Солдаты, молча торжествуя, цепью прочесывали периметр.

Недалеко от валуна, вверх по тропе, оставляя за собой след, полз командир. Из перебитых ног обильно сочилась кровь. Судорожно цепляясь и подгребая камни, он с перекошенным лицом отползал в темноту. Сначала один отблеск, потом несколько фонарей остановились на нём. Солдаты замерли в десятке метров, нацелившись, полукругом оцепляя беспомощно распластавшуюся фигуру.

Преодолевая дикую боль, человек повернулся на спину и, застонав, сел, опустив голову, тяжело дыша. Он посмотрел на них из-под бровей, прикрываясь от яркого света трясущейся левой рукой. Его правая рука скользнула к кобуре на бедре и расстегнула клапан.

– Не стрелять, – прозвучала громкая команда. – брать живым!

Солдаты медленно опустили оружие и стали осторожно приближаться.

Человек криво ухмыльнулся, вытащил пистолет из кобуры. Смотрел на них глазами, полными боли. В зрачках полыхала голубая искра, пронизывающая насквозь каждого солдата, кто заметил этот нереальный оттенок.

– Будьте вы прокляты! – хрипло сказал он и, резко подняв пистолет к виску, выстрелил себе в голову. Дёрнулся и медленно повалился на камни. Яркие голубые радужки погасли в его широко раскрытых глазах. Солдаты остановились рядом и молча смотрели на тело.

2

В тёмном помещении стояли две фигуры. Свет от небольшого светодиода очерчивал круг на полу. От этого казалось, что стены растворились во мраке. Еле видимые предметы отблескивали. Контуры стола, аппаратуры и стекла чуть подсвечивались голубоватым фоном. Свет бросал резкие тени на лица. Накладывал текстуры из графиков и цифр.

Мужчина в белом халате в очках с датчиками визира и перчатками для управления голограммой медленно водил кистями на уровне груди. Следуя его движениям, плыли в воздухе и сменялись показания диагностики. Женщина стояла напротив, спокойно наблюдала за ним. На ней была только футболка и трусики. Холмами торчала грудь. Голые ступни на холодном кафеле пола были прижаты друг к другу. Она не двигалась. Только моргала и тихо отвечала на вопросы. У неё были ярко-голубые глаза, словно изнутри горел неоновый свет и так четко выделял все всполохи молний из капилляров.

– Ты чего-то боишься? – глухо спросил мужчина в халате.

– Нет, – спокойно ответила она

– Я вижу, ты боишься.

– Нет.

– Это неверный вопрос? – он хмурился, глядя на цифры. Кашлянул, скрывая спазм в горле. Но когда переводил взгляд на неё, то выражение его лица становилось мягким и внимательным.

– Вероятно, он задан с предлогом. Задать следующий?

– Хорошо, – кивнул мужчина, удовлетворённый ответом. – Тогда скажи, ты в безопасности?

– Да.

– Уверена?

– Да, – ответила она и внимательно посмотрела в его глаза. – Ведь я рядом с тобой.

Он улыбнулся ей. Глаза грустно смотрели на неё с какой-то скрытой тоской. Сняв очки, мужчина на секунду прикрыл веки. Свет резко выделял морщины на лбу и вокруг глаз. Седая голова качнулась, словно он отогнал какое-то видение.

– На сегодня достаточно.

Руками в перчатках он вывел голограмму панели и, переключив режим, включил свет. Лаборатория осветилась белым светом. В большой комнате было полно аппаратуры. Они стояли в середине помещения. Женщина осмотрелась и поежилась, как от холода. Провела рукой по шее.

– Сейчас, только проверю температуру, – сказал мужчина.

Она молча улыбнулась уголками губ и чуть кивнула.

Он взял со стола прибор и, сделав несколько шагов, обошел её, оценив взглядом. Спереди лицо, волосы, грудь, кисти, ноги абсолютно точно копировали человеческое тело живого организма. Сзади эта женщина открывалась совершенно по-другому. Начиная от сжатых в круглые мешки блоков распределителей на месте ягодиц, прикрытых трусиками, и заканчивая затылком с коконом процессора в виде сегментированного апельсина. Этот биоорганизм не имел ничего общего с женщиной, которую он видел, смотря ей в лицо.

Чтобы помочь ему увидеть датчик, она наклонила голову вперед и рукой подобрала вверх длинные чёрные волосы.

– Так удобней? – спросила она.

– Конечно. Извини, будет немного больно, – он поднял прибор и направил короткий щуп в основание шейных роторов, туда, где должен был быть позвоночник.

Он смотрел, как быстро растет и падает температура от управления процессором. Но его взгляд цепляли её волосы. Он чувствовал, какие они мягкие, и гордился своей работой.

– Мне не нравится, когда ты так на меня смотришь, – сказала она.

– Как? Ты не видишь, как я на тебя смотрю… – поинтересовался он, сверяя данные.

– Не вижу, но чувствую.

Он сохранил показания и подошел к ней спереди. Руками мягко поднял голову и опустил волосы. Она, подняв лицо, смотрела на него синими глазами.

– Я смотрю на свою женщину.

– Да, но только на такую…

– Это сейчас не важно, – сказал он. – Очень важно, что ты чувствуешь, как я на тебя смотрю.

– Я знаю, – она притянула его к себе. – Но смотри на меня по-другому. Не так, когда ты видишь, какая я сзади.

Он поцеловал её в лоб и улыбнулся.

– Ты ведешь себя, как настоящая женщина.

– Я чувствую себя, как женщина, и не хочу, чтобы ты видел меня такой. Когда всё будет в порядке?

Он обнял её на секунду. Она прильнула к нему.

– Скоро… немного подождать.

Они вместе посмотрели на большие колбы, возвышавшиеся вдоль одной из стен лаборатории. В них медленно вспучивалась бесцветная жидкость и опадала на дно. Процесс повторялся несинхронно в каждой капсуле, и словно невидимая волна поднимала густые всплески в заполненных густым киселем сосудах. Она отпустила его плечи и медленно подошла к сосудам. Её рука прикоснулась к стеклу, пальцы скользили по гладкой поверхности, синие глаза отразились в стекле.

– Как медленно, – шепнула она.

– Процесс роста клеток слабо контролируем. Они растут только в собственном механизме эволюции. Нам остается только ждать. Одно хорошо. Они вырастут, и это неоспоримый факт.

– Я знаю, – тихо сказала она, наблюдая за тугими всплесками, и указательным пальцем водила по стеклу. Она обернулась, её волосы тяжело колыхнулись на плечах.

– Страшно ждать.

Он подошел к ней и снова обнял. Но она повела плечом.

– Ты беспокоишься?

– Немного. Я не могу ощутить себя полноценной.

– Ты прекрасна. А оболочка – это только внешняя среда…

– Я помню, – перебила она его, – ты также сказал, когда подключил мою голову.

Он поморщился и хотел заглянуть в её глаза, но она прислонилась лбом к стеклу. Он секунду стоял сбоку, разглядывая её волосы и уши, подмечая их баланс. Кашель душил его. Он сдерживался до последнего и, подняв кулак, кашлянул. Она подняла на него синие глаза.

– Ты же знаешь, это была вынужденная мера.

– Я никак не могу прийти в себя. Какой-то дикий холод преследует и гуляет по всему телу.

Он положил руку ей на плечо.

– Нужно было спасать нас. Мы так много говорили об этом. Ты не представляешь, чего мне это стоило.

– Да, – она поежилась, потерла свои руки. – Ты всё сделал правильно. Но я всё время думаю, что, если бы не получилось всё собрать.

– Не надо… – попросил он.

Она тяжело вздохнула и отошла от него. Её взгляд и походка не изменились. Она скрывала, как ей плохо от холода. Голые ступни неторопливо ступали по кафелю. Она обошла всю лабораторию, невесомо прикасаясь к предметам, мониторам, кабелям, и остановилась перед хирургическим столом, залитым белым светом. Её черные волосы стали ещё гуще и темней под источником света. Он следил за ней грустным взглядом.

– Они не остановились бы ни перед чем. Для них нет ничего, святого. Только…

– Но ты дал им много.

– Да. Иначе я бы не мог решить все вопросы, как достичь такого прогресса. Но эта волна… я не могу пока определить источник. Твой холод…

Она легко подпрыгнула и села на стол. Ступни повисли над полом. Она стала покачивать ими.

– Мне холодно, – сказала она. – И не потому, что температура низка. Я не чувствую этого постоянно. Периодами. Страшно от мыслей, что это может усилиться в будущем, и ещё от того, как мы будем жить здесь.

Он подошел к ней. Она подняла на него взгляд и словно остановила перед невидимой преградой. Сложно было бороться с отчаянием и болью, которые гуляли в её взгляде.

– Ты же знаешь, – сказал он, сдерживая очередной спазм в горле, – мы не могли больше там оставаться. Это место… Только здесь я могу закончить работу. Здесь безопасно и никто не знает, что мы здесь.

– А Цибион? – перебила она. – Он знает.

– Да. Но он и создал эту лабораторию вместе со мной. И это было давно, когда мы уже знали, что работать на правительство небезопасно. Всё равно нас бы сдали Предтечи. Они не упустят свой шанс. Как важно сохранить всё, если придётся исчезнуть, и если не мы сами, так хотя бы наши работы послужат на благо другим.

– Ты всегда доверял многим. И теперь они мертвы.

– Не я в этом виноват.

– Не ты. Но вы все вместе работаете на тех, кто в итоге забирает ваши знания.

– Это правительство. Оно решает, как жить. Предтечи дают людям ложную надежду… Это их мир…

– Я жила в нем и понимаю, что не избавиться от надежд. Но принять судьбу страшно…

– Люди страшны, Элиз. Алчность и власть. В этом вся проблема.

– Ты тоже человек.

– Да. Но я с тобой. Это мой мир. И я спасаю нас от них.

Он подошел к ней ближе и встал рядом. Дыхание стало общим. Её грудь поднималась и опускалась, накачивая кислород.

– Мы всё успеем. Важно закончить процесс реабилитации и завершить восстановление. Я уверен, что пара месяцев решит всё, что будет впереди.

– Я все равно не могу избавиться от холода, – поежилась она.

– Называй это пост-синдромом. Это бывает у всех и даже по менее веским причинам. Ничем не хуже или лучше синдромов, у людей, которые ходят к врачу после травм или стрессов.

– Ты про сумасшедших?

Он поморщился.

– Нет. При чем здесь сумасшествие. Я имел в виду людей, которые перенесли травмы.

– То, как ты собрал меня, может свести с ума.

– Да, но не углубляйся в проблему. Я найду причину.

– Представляешь, каково это? – спросила она, разглядывала его лицо. – Тебя режут на куски, и ты видишь темноту. И не чувствуешь боли…

Он промолчал. Она водила ладонью по гладкому столу, склонив голову.

– Я родилась здесь…

– Нет, – тихо возразил он.

– Да, – сказала она настойчиво. – Я родилась здесь заново. Я понимаю – это именно так, и холод, который был с этим, останется со мной. Не волнуйся, я могу это контролировать, но это давит и будит во мне тоску и страх.

– Элиз. Мы сбежали из такого места, которого даже нет на карте. Мы смогли обмануть разведку и прошли такие барьеры, которые не могут даже понять простые люди. Я смог вывести тебя. Это нереально даже в мыслях. Сделать такое, украсть что-то с секретного объекта биотехнологий на военной базе просто невозможно. И единственный способ, который был доступен для этого, – это вывезти тебя по частям…

Она вздрогнула. Ее глаза закрылись на секунду, и кисти перестали скользить по столу.

– Пожалуйста, перестань оправдываться, – тихо сказала она. Не произноси больше этого… по частям… мне не по себе.

Он протянул руки и взял её за голову. Надолго прижался губами к её лбу.

– Прости, не буду. Больше нет.

– Мне не нужно ничего объяснять. Я просто говорю тебе, как чувствую себя. Ты спросил, что меня беспокоит. И главное, благодаря тебе мы в безопасности.

Он был благодарен ей за такой ответ.

– Элиз. У нас есть время. Ткани растут хорошо. Остается только терпеть и ждать. Мы сможем всё сделать правильно. Ты будешь красивой, как никогда. Понимаешь?

Она промолчала.

– Я сделал это потому, что не хочу тебя потерять. Ни тогда, ни сейчас.

– Я понимаю. Но… Что будет дальше?

– Дальше? – он стал ходить вдоль стола, задевая полами халата её ступни. – Дальше будет много работы. Главное – спокойно и размеренно следовать графику.

– Ты концентрируешься на ответе, а вовсе не на причине самого вопроса.

– Да. Я решаю задачи, которые создают основу, и сейчас это восстановление.

– Но я верю тебе и смотрю на это спокойнее. Ты не уверен в результате?

– Наука, – он сделал паузу, – заставляет сомневаться. Даже после открытия такого феномена, как G.A.N.Z.A. Это ОНИ не поняли сути процесса. Увидели только коммерческий потенциал. Но всё будет хорошо. Трудно убедить себя, когда ты первый.

Она следила за его шагами. Смотрела на старую обувь.

– Я уверен, – он остановился и повторил, – уверен, и поэтому решился на это шаг. Мы полностью завершим регенерацию, и ты станешь очень красивой.