Читать книгу: «Смит и Азорка», страница 3

После эпизода со вторым юношей, чуть погодя, настал черед молоденькой женщины. Поднимаясь в магазин, она задержалась на какие-то секундочки на верхней площадке лестницы, задумчиво созерцая старца. А когда уже было проследовала в помещение, не смогла все-таки остаться равнодушной – воротилась и вложила в дедову ладонь (на сей раз я уж точно узрел) тысячерублевую купюру.

Позже были и другие. Кто оставлял продукты, кто деньги. При этом всё совершалось в полном безмолвии, застенчивой украдкой и в некотором роде даже интимно.

Старик все также смотрел вдаль и изредка, не отрывая взгляда, клал содержимое подрагивающей и не желающей беспрекословно подчиняться ладони в нагрудный карман находящегося под пальто одеяния. Иной раз непослушной ладони не удавалось благополучно завершить свои нехитрые манипуляции, отчего купюры падали вниз. Но дед либо не знал об этом вовсе, либо не придавал случившемуся особого значения. Вновь подошедший человек оброненные деньги поднимал и вкладывал обратно в сухую желтую руку.

Результатом моих нечаянных наблюдений явились всплывшие в сознании два, на мой взгляд, существенных вопроса.

Первый. Человек не был на паперти, не стоял в подземном переходе или на вокзале. Он не произносил ни единого слова. Он не протягивал просящей руки. Он не держал кричаще-плаксивой таблички. Он просто сидел, смотрел вдаль и о чем-то думал. Однако некоторые прохожие, увидев его, не могли себе позволить просто безучастно пройти мимо. Почему?

И второй. Пешеходный поток по своему возрастному составу был довольно разношерстным. Причем люди среднего возраста и представители старшего поколения составляли явно большую его часть. Однако теми неравнодушными, решившими принять в незнакомце свое искреннее участие, стали именно молодые люди. Во всяком случае за все то время, что мне довелось наблюдать старика лишь однажды не смогла просто пройти мимо пара пожилых выходцев с Кавказа. Так почему же именно молодым людям старик оказался ближе, или даже, если хотите, дороже?