Читать книгу: «Конфедерат», страница 2

3

Клиффорд Боуден покинул бар. Но не один.

За ним, протискиваясь между столиками и стульями, бормоча на ходу «извините», спешил заезжий журналист. Один за другим они оказались на улице. Снаружи еще не успело стемнеть, но на западе, за стеной леса, уже разыгрались закатные краски: розовое, малиновое, лиловое. Как кровь на губах под разбитым носом.

Клифф знал дорогу, сбавлять шаг он не собирался. Машину пришлось сдать в ремонт – в тот вечер адское исчадие надругалось над пикапом, не ограничившись одной искореженной крышей. Будто с Генри Фордом и его машинами у дьявола были свои личные счеты. Автобусы в Хэмптоне ходили дважды в день, утром и вечером, и последний ушел с час назад, так что Клифф решил, что если взять быстрый темп и не отвлекаться на ерунду, то за полчаса доберется до салона Связующей. А там уже выяснит все остальное.

– Постой! Ты ведь собираешься к медиуму? – не отставал от него чужак. – Я Адам Гордон, журналист.

– Я уже слышал.

– Я могу подбросить, – предложил он, заставив Клиффа сбавить шаг и призадуматься.

– С чего бы? – Молодой грузчик окинул взглядом Адама Гордона.

Субтильный парень лет двадцати с небольшим, темные волосы, небрежная стрижка. В комплекте с клетчатой рубашкой и джинсами – красные кеды. Определенно, не местный.

– Ну, судя по тому, что мы уже прошли парковку перед баром, а ты несешься так, будто тебе на пятки дьявол сел… – Гордон перехватил холодный взгляд Клиффа, который тот метнул в него на «дьяволе», запнулся. – Понял, извини. Никаких дьяволов. Просто я подумал, что у тебя скорее всего какие-то сложности с машиной, а мне бы тоже хотелось послушать, что скажет медиум, – он сверился с записями, чуть приотстав. – Медиум Ванда. Без тебя я потрачу на ее поиски больше времени, так что мы могли бы помочь друг другу.

Клифф усмехнулся.

– Хочешь, чтоб я привел тебя к Ванде, а ты потом написал обо всем в своей газетенке? Денег получишь, да?

– Ну, это моя работа. – Адам пожал плечами, выдавив улыбку.

– Много?

– Не так уж, – признался он. – Но на жизнь хватает. Вообще я хочу написать книгу.

– М-м.

– Хорошие парни против плохих, добро против зла. Восставшие мертвецы, стоны проклятых душ… Что-то в таком духе, – журналист решил, что его слушают, и уже открыл было рот, чтобы продолжить.

– И почему мне должно быть не насрать?

– О. Да. Извини, я… Твоя сестра. Сочувствую твоей утрате.

– Слушай, Адам как там тебя.

– Гордон.

– Слушай, Адам, – Клифф остановился, развернувшись к журналисту.

Он был на пару дюймов выше и шире в плечах – работа грузчиком и юность футболиста давали о себе знать, – и тень нависла над Адамом.

– Возьми свои сочувствия и засунь себе как можно глубже в жопу. Понял?

Гордон решил, что сейчас не лучшее время спорить. Поджал губы и кивнул.

– Сэнди жива и я ее вытащу, – сказал Клифф напоследок и, развернувшись, зашагал дальше.

Журналист какое-то время наблюдал, как тот удаляется, отстукивая блокнотом по бедру нетерпеливый ритм. Фыркнул себе под нос:

– Глубже в жопу. Да как же! – и бросился назад к припаркованной перед баром машине.

День у Адама Гордона не задался с самого начала. Еще с утра уверенный в успехе, к обеду он столкнулся с совершенно непробиваемым флегматизмом и враждебностью жителей Хэмптона. У них под носом творилось что-то зловещее, а они вели себя так, будто самым подозрительным в их жизни был парень с блокнотом.

– Ну да, а если б я достал диктофон, то что? Сожгли на костре? – хмыкнул он, заводя двигатель. – Чертов Хэмптон.

Первым делом, как и планировал, Адам заглянул в управление, надеясь застать там шерифа. Его помощница – высоченная блондинка со стрижкой пикси, в форме и со значком – с порога поинтересовалась, с какими целями он явился. Услышанное ей не понравилось, говорить без начальства она отказалась и велела приходить, когда шериф Дикинс будет на месте. На его вопрос, в какое время лучше подойти, помощница пожала плечами. «Вы же сами знаете, дел у нас невпроворот», – сказала она, одарив его самой официальной улыбкой из тех, что Адам видел, и захлопнула перед его лицом дверь.

В морге журналиста ждала еще более странная встреча. Патологоанатом – маленький мужчина средних лет с аккуратной русой бородой и в наушниках – охотно провел его в зал для вскрытий. Зал был абсолютно стерилен – чистый пол, металлический стол в центре, инструменты в стальной ванночке с раствором. Патологоанатом стащил перчатки, обнаружив черный лак на ногтях, и спросил, чем может помочь. Дальнейший диалог между ними можно было описать как-то так:

«Я слышал, что в Хэмптоне восстают мертвые. Это так?»

«Ну, может и восстают».

«Они едят людей?»

«Вы об этом тоже слышали?»

«Да»

«Ну так и?»

«Есть какие-то результаты вскрытий, которые могли бы объяснить причины противоестественного поведения мертвецов или их посмертный голод? Что вы думаете об этом феномене?»

«Ну я против наверно».

«Против потому что…»

«Потому что работы прибавилось. Чего им в гробу не лежится?.. Долбанные зомби».

Еще раз прогнав в памяти дурацкий разговор, Адам шумно выдохнул и съехал с обочины, следуя на своем вишневом «Шеви Каприз» девяносто второго года за Клиффом Боуденом.

В закусочной, которая без особых изысков называлась «ЗАКУСОЧНАЯ», он заказал яичницу с беконом и чизбургер с черным кофе. Уплетая свой обед, Адам прислушивался к разговорам, ловил обрывки фраз, надеясь подхватить и раскрутить что-то стоящее. Стоящее попадалось, паранормальное в самом деле происходило в Хэмптоне, но стоило журналисту подсесть к посетителям, как те мгновенно закрывались и отказывались говорить с ним о чем бы то ни было. Пусть даже он говорил про погоду, натянув на лицо самую доброжелательную улыбку, на какую был способен.

И вот, проторчав в закусочной несколько совершенно бесплодных часов, Адам Гордон уже без всякой надежды отправился в бар «У Салли», где обнаружил кое-что поинтереснее статьи года. У него было чутье на такие вещи, и это чутье прямо сейчас подсказывало, что нельзя упускать Клиффа из виду.

В его истории было все, что нужно для бестселлера.

Предвкушая будущие лавры успешного писателя, Адам нагнал шагающего на запад Клиффа Боудена и сбавил скорость. Боуден продолжал идти, делая вид, что не замечает его. Адам продолжал ехать с той же скоростью. Надолго его терпения не хватило.

– Слушай, Клифф как там тебя.

– Боуден, – бросил Клифф, дернув подбородком вверх и не глядя в его сторону.

– Ты можешь идти, а я могу так и ехать рядом. Или ты сядешь в машину, и через десять минут мы будем у Ванды, – не дождавшись ответа, Адам добавил: – Мистер Грилли, кажется, так его зовут, вроде бы говорил поторопиться. Нет?

Боуден выстрелил в его сторону взглядом. Кивнул, со вздохом признавая правоту чужака. Журналист остановился, и Клифф обошел машину, чтобы занять пассажирское место. «Шеви Каприс» тронулся с места.

Они ехали к Ванде.

4

Ванда Сент-Клер, потомственный медиум, принимала клиентов у себя на дому.

Добротный двухэтажный особнячок с покрашенными белой краской стенами и верандой, где сама Ванда в лучшие времена любила сидеть в кресле-качалке и курить сигару, попивая бурбон, построил ее прадед, вопреки косым взглядам соседей взявший чернокожую прабабку в жены. Прабабка говорила с духами, и этот дар переходил по женской линии. Сам Клифф Боуден в историю общения с мертвыми особо не верил. До этого момента.

Лучшие времена для медиума в Хэмптоне давно прошли. Город мельчал, молодежь уезжала за лучшей жизнью в другой округ или штат, а те, кто оставался, не особо интересовались общением с мертвыми. Еще приходили старики и домохозяйки, но денег на сигары и хороший бурбон уже не хватало. Ванда перешла на дешевые сигареты и самогон, который гнала тут же, в пристройке на заднем дворе.

Вывеска перед входом на веранду гласила «ВАНДА СЕНТ-КЛЕР. СВЯЗУЮЩАЯ». Клифф скользнул по ней взглядом и двинулся по ступеням. Адам, сунув ключи от машины в карман джинсов, поспешил следом.

Что бы за историю ни хранила медиум, она ждала их там, за белой дверью с прибитым на уровне глаз птичьим черепом.

– Ого, – присвистнул Адам. Клифф трижды постучал в дверь. – Это ворона?

– Наверное.

– Наверное?

– Ну, птица, длинный клюв. Наверное, ворона, – демонстрировал свое умозаключение молодой грузчик.

– Вы что, в Хэмптоне все такие? – не выдержал журналист.

– Какие?

– Флегматичные! О, воскресают зомби! Подумаешь, ерунда. Кто-то стонет в лесах? Да ну и хрен с ним! Просто не пойдем в лес!

Открывать никто не спешил, и Клифф постучал снова.

– Когда Ад высрал дьявола через бетон и асфальт, а тот погнался за мной, размахивая вот такенными, – он развел руки в стороны, пытаясь показать размах, – крыльями, я чутка ссыкнул, – нахмурился и добавил. – Между нами.

– Погоди что?! Дьявол гнался за тобой?!..

Из глубин дома донесся хриплый женский голос:

– Мальчики, там открыто! Просто тол-кни-те!

– Открыто. Ну, конечно, – хмыкнул Клифф Боуден и толкнул дверь.

Та поддалась с легким скрипом, пропуская гостей. Они вошли, ступив на плетеную дорожку из плотного джута.

– Разувайтесь у входа и проходите. Я вас заждалась!

Клифф с Адамом переглянулись, но спорить не стали. Оставив рабочие ботинки и кеды у двери, они растерянно двинулись туда, откуда доносился голос медиума Ванды Сент-Клер.

Вопреки их ожиданиям ни магического шара, ни колоды карт на столе в полумраке не обнаружилось. Ванда ждала их в светлом ротанговом кресле, щелкая пультом от телевизора. Рядом стояло два таких же пустующих кресла, накрытых вязаными покрывалами, и низенький столик. Три пустых бокала для бренди. Из глубины дома доносились сладкие запахи выпечки.

– Опаздываете минут на пятнадцать, – деловито бросила медиум, сверкнув кофейным взглядом из-под узких очков на позолоченной цепочке.

Щелк – и бубнеж из телевизора стих. Ванда поднялась со стула, немного кособоко, но прытко, бросила ставший ненужным пульт на стол, и, покачивая крупными бедрами, двинулась им навстречу.

– Кое-кто хотел идти пешком, – не удержался от шпильки Адам.

– А что стало с твоей машиной, дорогой? – Ванда насмешливо взглянула на Клиффа снизу вверх. Она была ниже на голову. – Ой, не говори, знаю и так. Иди сюда, негодник, обниму.

И, в подтверждение своих слов, медиум притянула молодого грузчика к себе. Тот в ответ на почти родительские объятия неловко похлопал ее по спине.

– Миссис Сент-Клер, вы не только общаетесь с духами, но и видите будущее и прошлое, не так ли? – предположил Адам.

– Мисс, – сказала она.

– Прошу прощения.

– Пустое. – Взмах рукой, острые ноготки, несколько колец. – А ты быстро соображаешь. Может, не слишком умный, иначе бежал бы отсюда со всех ног, но и не дурак. Это хорошо.

– Хорошо для чего? – спросил журналист.

Но медиум уже обернулась к Клиффу Боудену.

– Здоровый какой вырос, а я тебя еще крохой на коленке качала. Не помнишь? Ну как же. Твои родители меня не очень-то привечали. Глупцы. – Мисс Сент-Клер поджала губы и сама как-то сжалась, будто стала меньше и старее, чем была. Но уже спустя миг просияла, обращаясь к гостям: – Да вы присаживайтесь. Рассказ будет долгий, ночь близко. До рассвета все равно много дел не сделать.

Адам отметил про себя ее последнюю ремарку, поставив в уме галочку напротив «уточнить подробности», и плюхнулся в по-деревенски уютное кресло. Боуден, подтянув джинсы на коленях, занял второе.

Ванда Сент-Клер была слегка полноватой женщиной за пятьдесят, ниже среднего роста, навскидку футов пять и пара дюймов сверху. Кровь прабабки придавала ее коже смугловатый, цвета какао с молоком оттенок, а черты лица – прямой нос, пухлые, но вовсе не африканские губы – явно достались от прадеда. Короткая стрижка, курчавые волосы, разве что на две трети седые. Совсем не по возрасту.

– Ну, мальчики. Разговор предстоит долгий, вы-то, наверное, оба голодные, так что я приготовила мясо с чечевицей, а в духовке поспевает пирог. – Медиум застыла на половине пути к кухне, махнув в ее сторону острым ногтем. – Но сперва аперитив. – Одарив обоих лисьей улыбкой, Ванда скрылась за постукивающей занавеской из бусин.

Клифф сглотнул слюну. Он бы ни за что не признался, но слова Ванды о еде и запах мяса и пирога пробудили аппетит. Старик в баре был прав, в последний раз он ел в полдень – сухой завтрак с молоком, все, что нашлось в доме из еды, кроме пива. Предвкушал сытный домашний ужин – после придорожных забегаловок и фургончиков с уличной едой – и Адам Гордон.

В кухне хлопнула дверь холодильника. Завелась, что-то разогревая, микроволновка.

Ванда вернулась с запотевшей бутылью в руках. Ни этикетки, ни намека, что внутри. Выдернув пробку, мисс Сент-Клер плеснула гостям и себе, взяла ближайший бокал и заняла свое кресло.

– Начнем пожалуй, – сказала она. – Благослови Господь Хэмптон и его жителей-грешников, – и опрокинула в себя самогон.

5

Гости медиума Ванды Сент-Клер, Связующей, опустошили бокалы следом: Адам – с чувством, что напиток слишком крепок для полупустого желудка, и чутьем, что пить следует залпом, чтоб завоевать доверие хозяйки дома. Клифф – с тем же выражением лица и энтузиазмом, что и в баре Колдера.

Когда все три бокала вернулись на стол, Ванда откинулась на спинку, сцепила руки на животе и начала свой рассказ.

Шел тысяча восемьсот шестьдесят второй год. Гражданская война охватила Америку, разделив Север и Юг. Молодые рабы на плантациях, те, кто не хотел больше гнуть спину на благо бесчеловечных владельцев, все чаще стали предпринимать попытки к бегству. Одни – чтобы примкнуть к армии северян и бороться под их флагом, другие – чтобы обрести новую жизнь в штатах, уже свободных от рабства. Большинство беглецов ловили и возвращали еще до того, как они покидали земли своих хозяев. Особо спесивых казнили. Рабы, хоть и стоили денег, как и скот, но с теми, кто работал на полях, вовсе не церемонились. Им всегда можно было подыскать замену.

В одной из уважаемых семей плантаторов Алабамы, занимавшихся хлопком, однажды сбежал молодой раб. По горячим следам, с собаками его быстро нашли. Хозяин, недавно вернувшийся с войны на похороны отца и чтобы принять наследство вместе с делами покойного, велел привязать беглеца к столбам перед конюшней и высечь кнутом – все как полагается за побег и непослушание. Однако долго стоять в стороне он не стал, сам взял кнут в свои руки и принялся сечь пуще прежнего. Изодрал кожу на спине раба в лоскуты, но и этого ему было мало. Бросив кнут, он взялся за факел и принялся жечь свежие раны. Раб умолял остановиться, невольные зрители боялись попасть под горячую руку рассвирепевшего плантатора, слуги отводили взгляд, приятели потешались вместе с ним. В хозяина словно дьявол вселился – все ему было мало.

Когда беглец, наконец, отключился, тот велел принести ведро воды и поживее поставить его на ноги. Ни сон, ни ужин не могли отвлечь изувера. Вечер обратился в ночь, раба привели в чувство, а тот придумал новую пытку страшнее прошлых.

По его приказу разбудили и согнали всех рабов. Из них вывели в круг тех, что были дороги беглецу. Вывели их всех – пятерых – растерянных, плачущих, злых. Всех, кроме старого раба, который не был беглецу родней, но воспитывал его, как и тех, других, когда они были детьми. То ли о нем забыли, то ли его навыки и опыт оказались жестокосердному хозяину важнее одержимости насилием. Люди хозяина готовы были пустить в ход ружья, если кто-нибудь дернется или попытается помешать. Беглец, скованный и измученный пытками, мог только смотреть, а хозяин резал, колол и жег, переходя от одного раба к другому, пока не закончил с последним. И лишь тогда, удовлетворив свою черную натуру, он склонился над согбенным рабом, рассмеялся тому в лицо и велел всем расходиться.

Он оставил рабу жизнь и даже приставил к нему лекаря, наутро отвязав от столба – чтоб тот не издох от ран. Таким ужасным способом он решил наказать и подчинить несчастного. Поговаривали, что одна из рабынь носила ребенка под сердцем, но если и так, ни сам он, ни она при смертных пытках не признали. На второй день раба приставили работать в хлеву. На третий выгнали в поле – собирать хлопок под палящим солнцем. Еще через день он достал веревку и повесился перед окнами хозяйской спальни. Первым, что тот увидел, проснувшись, в окно, был его раскачивающийся труп на любимой яблоне.

Но с этого все только началось.

Плантатор завершил все свои дела и намеревался вернуться на фронт. В один из вечеров на его пути встал тот старый негр, о котором он позабыл, воплотив свое злодеяние. Старик потерял всех, кто был ему дорог, он прожил долгую жизнь, был слаб и не мог своими руками свершить месть, но и простить убийце его грехи тоже не смог. Призвал силы тьмы, воспользовался черной магией своих предков, навлекая страшное проклятье на изувера и обрекая себя на муки адские после смерти.

«За то, что ты сделал с моим племянником, проклинаю тебя. Не знать тебе ни жизни, ни смерти. Будешь ты теперь ночным кошмаром, приносящим боль и слезы в дома белых ублюдков».

Так сказал старик, и в тот же миг на усадьбу налетела черная туча. Поднялся шквальный ветер, лошадь под плантатором сошла с ума и понесла не разбирая дороги. Он свернул шею, упав с нее где-то посреди хлопковых полей, пропитанных потом и кровью чернокожих рабов. Но вернулся той же ночью, ведомый неутолимым голодом и иссушающей жаждой. Растерзал и выпил досуха всю свою семью: мать, двух младших сестер, двенадцатилетнего брата – и двух сослуживцев-офицеров, гостивших у него. Рабы сидели тихо по своим баракам, запершись изнутри и начертав по совету старика на стенах защитные магические знаки. Старик ждал рассвета не смыкая глаз в маленькой пристройке вместе с еще тремя кухонными рабами, когда на пороге возник он – в пропитанной кровью одежде. Что-то пошло не так в сделке с темными силами. Насытившись своей родней и белыми слугами, монстр пришел за тем, кто его проклял.

6

– Черный ты или белый, у крови лишь один цвет. И зверь внутри проклятого плантатора не успокоился, пока не окрасил все имение в красный. Пока не умер последний раб. А после, дождавшись следующей ночи во мраке опустевшего особняка, он пошел за новыми жертвами – в земли, принадлежавшие его старшему брату, где жила его вдова с детьми и старушкой-матерью. Никого на своем пути не щадил. Так из жажды мести, насилия и боли был рожден Конфедерат, – закончила свой рассказ мисс Сент-Клер и плеснула себе в бокал еще самогона.

– Конфедерат? – переспросил Клифф. – Кажется, Хромой Грилли что-то говорил о нем сегодня. Погоди, это не тот Конфедерат из детской страшилки? – Журналист увлеченно черкал блокнот, боясь упустить что-то важное. – Древний вампир, наводивший страх на округу. На него потом объявили охоту и прикончили, но все равно пугали, что если будешь плохо себя вести, Конфедерат вернется и убьет всех, кто тебе дорог. – Клифф усмехнулся.

Медиум кивнула, отпила немного и поставила бокал на стол.

– Это для тебя страшилки, – сказала она, заставив Боудена стушеваться под взглядом кофейных глаз. – Моя бабка и мать относились к этой истории серьезно. Они общались с духами, видели будущее и прошлое в людях. Как и я. Как и моя прабабка, рабыня, к чьим видениям когда-то прислушались знатные господа, принимавшие участие в охоте на того вампира.

Адам присвистнул.

– Молодой священник, четверо господ, чьи семьи пострадали от зверств беспощадной твари, и рабыня с даром предвидения. Вшестером им удалось то, что не удавалось другим – покончить с Конфедератом. Его должны были убить, но… – Ванда сделала еще глоток. – Ночью накануне решающей схватки моей прабабке было видение. – Она замолчала.

Пауза затянулась, и журналист спросил:

– Что за видение?

– Все записи о тех днях сохранены. Я передам их вам. Если вкратце… однажды врата в преисподнюю откроются настежь и всякая адская шваль полезет на землю в бессчетных количествах. Остановить ее сможет только Конфедерат.

Ручка скрипнула о бумагу. Адам поднял голову, непонимающе уставившись на Ванду. Клифф также ждал объяснений.

– Я не хотела верить, что это произойдет на моем веку. Надеялась, что моя дочь сможет пожить нормальной жизнью вдали от этого. – Ванда махнула рукой. – Но последние три недели все указывает на то, что время пришло.

– Вампир из страшилки? – переспросил Клифф. – Которого убили? Как, черт возьми?!

– С ним покончили, но не убили. Не насовсем. Понимаешь?

Боуден нихрена не понимал. Он мотнул головой, дернул плечом. Он пришел за помощью – узнать, где найти Книгу Проклятых, долбанного дьявола, похитившего его сестру, и (это было бы прекрасно) как его убить. А не послушать городскую страшилку о вампире времен Гражданской войны.

Гордон задумчиво прикусил кончик ручки, откинувшись на спинку.

– Я полагаю, для того, чтобы убить вампира ему нужно отсечь голову, расчленить, вбить кол в сердце, заставить встречать рассвет, чтобы солнце сожгло его до праха, – принялся перечислять он вслух, пытаясь нащупать верный ответ. Ванда удовлетворенно кивала. – А значит, ваши предки этого не сделали. Нашли другой способ. Какой?

– Ты сообразительный, я говорила. Держись его, Клифф, вдвоем у вас больше шансов, – сказала Ванда, привычно сцепив руки на животе. – Конфедерата удалось заманить в ловушку. От заката до рассвета шла та борьба. Тварь не желала сдаваться – не все пережили ночь, другие получили тяжкие раны, и каждый поклялся хранить молчание и передавать знания в память о павших и ради будущего. Из поколения в поколение. Конфедерат заточен в заброшенной часовне в нескольких милях отсюда, в округе Лэддок. Кровь человека вернет его к жизни. Кровь черной курицы утолит голод и спасет вас от нелепой и слишком ранней смерти.

– Нас?

– Вас, Адам Гордон. Тебе же нужна сенсация для твоей газетенки и сюжет для книги, так? Это бремя не должно было лечь на ваши плечи, но больше никого не осталось. Молодежь спустя поколения больше не верит в эту историю и ее важность. Кто-то уехал в другой город, как моя дочь, чей-то род прервался. Ваша с Сэнди бабка угодила в пансионат, когда ее разбил инсульт, и до самой смерти не могла сказать ни слова, а ваши родители… Твой отец, упокой Господь его душу, мог бы вспомнить, чему его учила Марайма, но его с нами нет.

– Так что, выходит, мы идем спасать мир от сил зла? – на лице журналиста расплылась улыбка. – И нам для этого нужно воскресить древнего вампира?!

– Выходит, что так, – Ванда посмотрела на него с тихой грустью. И добавила: – Мне жаль, мальчик.

– Охренеть!

Клифф был более сдержан. Идея вернуть из мертвых одного вампира, чтобы противопоставить другому адскому отродью, казалась ему, мягко говоря, дерьмовой. Но был ли выход? Время ускользало, а Клифф все еще понятия не имел, как вернуть сестру. Если для этого нужно было поверить в россказни о мертвом Конфедерате и пустить кровь над его трупом, он это сделает. Если тот вдруг сорвется с цепи и уничтожит весь город… Что ж, об этом Боуден подумает позже.

– Ладно, мальчики. Пора нам отужинать. – Ванда поднялась с кресла. – Да и пирог уже должен дойти.

Слушая мрачный рассказ о пролитых реках крови в прошлом, Клифф с Адамом успели забыть о еде, но слова медиума и запах свежей выпечки напомнили, что им обоим не мешало бы перекусить.

После плотного ужина с тушеным мясом с чечевицей, картофельным салатом и травяным чаем с джемовым пирогом Ванда собрала тарелки на поднос и, звякнув нитяной занавеской из бус, исчезла на кухне. Какое-то время ее не было видно, и Клифф Боуден играл в гляделки с заезжим журналистом, пытаясь понять, как оказался в такой ситуации с этими людьми. И в самом ли деле они собираются сделать то, что собираются? Адам Гордон, разморенный ужином и объемом сенсационного материала, так и льющегося потоком шуршащих денег в его руки где-то в ближайшем будущем, пытался изобразить дружелюбный взгляд. Он улыбался. Клифф – нет. Стучала тарелками, перекладывая их в мойку, Ванда.

– Осталось последнее. – Она прошла, вытирая руки полотенцем, мимо и скрылась в проеме, ведущем в одну из комнат.

Когда медиум вернулась, в руках у нее была книга в кожаном переплете и квадрат бумаги, сложенный в несколько раз. И тому, и другому на вид было больше сотни лет. Шлепнув свою ношу на убранный стол, Ванда встала над ней, будто над самым дорогим, что у нее было. Положила руку на книгу.

– Прежде этот дневник принадлежал преподобному Эбрахаму Томсону, священнику, возглавившему кампанию по уничтожению Конфедерата. Он был странствующим вестником слова Божьего и… – Она помолчала, подбирая слова. – На своем пути он встречал много странностей. О них Эймстоун рассказывал в дневнике, который после своей смерти завещал передать потомкам.

– Ну славно. А где Книга Проклятых?

– Это, – Ванда проигнорировала вопрос Клиффа и взялась раскладывать бумагу по столу, – карта тех времен, когда они пленили упыря и посадили на цепь. Она покажет вам, как добраться до места, где он упокоен.

Развернув карту, мисс Сент-Клер ткнула пальцем в точку, обведенную красным кружком. Оба парня придвинулись ближе. Легким размашистым почерком рядом с кружком значилось «Часовня».

– Ни на одной нынешней карте этого места нет. Поселения тех лет снесены, а память о них стерта временем и новыми шоссе. Раньше там был небольшой городок, часовня стояла на отшибе, близ кладбища. Священная земля. Его пленили и свезли туда. Там вы и найдете Конфедерата.

Ванда бросила на них взгляд поверх очков. Оба промолчали.

– В дневнике Томсона на странице с закладкой написаны слова на латыни и краткое описание действий над… его останками. Короткое заклинание. Его нужно будет прочитать перед тем, как пустить кровь. Это должен сделать кто-то из вас. Затем отдадите ему курицу. Если все пройдет как надо, у вас будет серьезный союзник против сил Зла.

– А если нет? – решил уточнить Адам.

– Если нет, благослови Господь наши грешные души. Я достаточно ясно выразилась?!.. Ах да, и еще, чуть не забыла.

Ванда качнула указательным пальцем в воздухе, будто наказывала никуда не уходить, и снова исчезла в проеме. Спустя некоторое время к дневнику и карте на столе прибавились деревянная шкатулка и кавалерийская сабля в стальных ножнах. Ванда склонилась над столом, чтобы открыть шкатулку и повернуть изнанкой ее к парням. Внутри на бордовой бархатной подушечке лежали два револьвера «ремингтон 1858» Револьверы масляно поблескивали в отсветах лампы. Выглядело оружие прошлых лет так, словно все это время за ним бережно ухаживали, разбирали и протирали маслом.

– У кого какая традиция на Рождество, а в нашей семье была эта, – сказала Ванда. – Мы держали оружие в хорошем состоянии, чистили, пристреливали раз в год.

– Охренеть, это же…

– Хренова туча денег, Адам, да, – кивнула Ванда. – Продай я их, и безбедная старость была бы мне обеспечена. – Она бережно, будто семейную реликвию, погладила один из револьверов. – Даже не верится, что я их отдаю.

– И что нам с ними делать? – спросил Клифф.

– Вернуть Конфедерату.

– Мисс Сент-Клер, я правильно понял? – Гордон поправил очки средним пальцем. – Чтобы спасти сестру Боудена, мы должны вернуть из мертвых древнего вампира, отдать ему это оружие и надеяться, что он нам как-то поможет? Я ничего не упустил? Как это вообще должно работать? Может, нам лучше полистать эту книгу. Должен быть другой способ, как убить монстра самим. – Он потянулся за книгой.

Клифф хлопнул его по руке.

– — Откуда нам знать, что мы не сделаем хуже? – спросил он.

– Ниоткуда.

Медиум медленно вернулась в кресло, сложила очки в руках.

– В видениях, что преследовали мою прабабку, ее потомков и меня, повторяется один и тот же сюжет. Раз за разом. Зло приходит в Хэмптон, люди становятся одержимы демонами, мертвые восстают. Если тот, кто похитил сестру Клиффа, завладеет Книгой, которую ищет, станет только хуже. Его уже нельзя будет остановить, но пока еще можно. Если Конфедерат будет на вашей стороне, вы выстоите и спасете не только бедняжку Сэнди и город, но и весь мир. В тех видениях, где его нет, – она вздохнула, – зло побеждает всякий раз.

– И как именно он одолеет дьявола? – вскинул бровь Клифф.

– Я не знаю.

– Это что, прям настоящий дьявол? Типа Сатана? Люцифер? – вытянулся в струнку журналист. – Или это обобщающий термин, типа демоны, дьяволы…

– Я не знаю. Ясно?

– Почему Хэмптон? Почему здесь, сейчас?

– У меня нет инструкции к видениям. Могу лишь предположить, что во времена рабовладения и Гражданской войны здесь пролилось много крови. Зло всегда подпитывается от таких мест.

– М-м-м. А есть ли другие легенды об этих местах? – не унимался Гордон. – О том, что грядет? Помимо Конфедерата. Что-то кроме ваших видений подтверждает, что в Хэмптоне намечается… эм-м… инфернальный прорыв?

Ванда усмехнулась. Толкнула семейные реликвии к гостям.

– Посмотри в окно, дорогой. Уже почти стемнело. Скоро ты сам все увидишь. – Она запахнулась плотнее в светлый кардиган, словно вдруг продрогла, хотя в гостиной было тепло. – Вам пора уходить, пока Реджи не нагрянул. И к Конфедерату до рассвета даже не думайте соваться. Дождитесь утра.

Клифф кивнул, сгреб старинное добро в охапку. Журналист, поднимаясь, открыл было рот. Он подготовил список вопросов, но так и не успел их задать – Боуден не слишком церемонясь подтолкнул его в спину.

– Спасибо, Ванда. Мы пойдем, – сказал он, направляя Гордона к двери. – И за ужин тоже спасибо, было очень вкусно.

– Наведайтесь завтра к Джиму Норману в магазин! За патронами, – крикнула им вслед Ванда. – Скажите, что я передала привет. Он знает.

Дверь хлопнула. Двое парней оказались на веранде. Фонарь под дверью подсвечивал путь к подъездной дорожке. Вишневый седан журналиста ждал перед домом, наполовину сокрытый во мраке теней. На западе за чередой крыш плавился огарок заката. Ночь надвигалась на Хэмптон бесшумно и беспощадно.

За спинами щелкнул затвор, звякнула цепочка.

Провернулся в замочной скважине ключ.

– Не очень-то она ждет этого Реджи, – бросил Адам, пока они спускались по ступенькам и шли к машине. – Кстати, кто он? Ее приятель?

– Без понятия. – Клифф подождал, пока журналист разблокирует двери. Дернул за ручку. – Но готов поспорить, с такими мерами предосторожности это кто-то дорогой ей и мертвый.

Они сели в «Шеви». Адам, завел двигатель, переваривая услышанное. Клифф молчал, держа на коленях ящичек с револьверами, саблю и дневник с картой.

– Ты не обязан идти со мной завтра, – сказал он, покосившись на водителя. – Узнаю у Хантера, может, пикап уже починили. А нет, попрошу подбросить меня до часовни. Он все равно мне двадцатку торчит.

– Что?! И пропустить все самое интересное? Не-е-е. Я приехал сюда за материалом для статьи и никуда не уйду, пока не получу все по максимуму. Стану твоей тенью, если надо. Здесь затевается что-то крупное, я пока не уверен на все сто, но чутье мне подсказывает…