Читать книгу: «Конфедерат», страница 7

10

Бакс встретил их с порога, виляя хвостом. Пропустил парней, задержался недобрым взглядом на Конфедерате, шагнувшем следом. Из глотки хлынуло настороженное рычание. Адам, стоявший к ним ближе всех, растерялся – стоит ли рисковать пальцами, пытаясь удержать пса от его добычи? Боуден бросил пакет с продуктами на журнальный столик.

– Бакс, фу! – Он кинулся к ним, но вряд ли успел бы.

Конфедерат опустился на колени, оставив свою ношу с покупками рядом, протянул ладонь. Бакс, все еще рыча, обнюхал ее. Клифф взял его за ошейник, на случай, если тот решит вцепиться вампиру в руку или, того хуже, в лицо. Он совсем не собирался терять своего пса так глупо.

– Спокойно, – сказал Конфедерат, поднимаясь с колен. – Я не собираюсь его жрать. Куры – безмозглые твари, собаки – совсем иное дело, – пояснил он. – К тому же я сыт пока.

– Но людей-то ты жрешь, – вставил Адам.

– Что поделать, таким меня создали, – вампир развел руками, словно сказал что-то само собой разумеющееся.

Спорить с ним никто не стал, однако обоих зацепило слово «пока». Как часто им придется кормить восставшего из мертвых Конфедерата? Сможет ли Дэнни Лягушка регулярно снабжать его свежей мертвячьей кровью или придется пустить в расход еще с десяток кур, чтоб утолить его животный голод? Сколько потребуется времени, чтобы покончить с дьяволом, угнездившимся в Хэмптоне, и крови, чтоб прокормить вампира, который должен с ним сразиться? И самое главное – смогут ли они загнать джина в бутылку, когда с делом будет покончено?

Выкладывая корм в миску Баксу, Клифф старался гнать от себя все эти мысли, но они все равно, будто мухи над дерьмом, вертелись в его голове.

К вечеру Клифф Боуден поставил в микроволновку разогреваться мясной рулет, а следом – две порции риса с овощами. Выскреб из пластикового контейнера в керамическую миску картофельный салат и выставил все на стол. Вместе с надеждой отыскать Сэнди к нему вернулся и аппетит, а после поездки по магазинам в холодильнике появилось что-то еще кроме пива и ссохшегося куска позавчерашней пиццы. Ужинали быстро, вполглаза наблюдая за Конфедератом, который остался в гостиной – начинять пулями барабаны револьверов и патронташ, сидя на диване с закинутыми на низкий журнальный столик ногами. Клифф не осуждал, но уж больно странным казалось соседство с тем, кто еще утром был ссохшейся мумией в разбитой временем часовне. Бакс не жаловал вампира своим вниманием, держал дистанцию и бросал недовольные взгляды, как бы говоря «ты мне не нравишься, но раз хозяин впустил, так и быть, потерплю».

После ужина Гордон сходил в машину за вещами – не мешало переодеться в свежее и закинуть в стирку ношеное. Он вернулся с рюкзаком на одном плече и бонгом в руке.

– Я подумал, нам всем не помешает немного расслабиться, – сказал журналист, положив стеклянную трубку на столик рядом с начищенными ботинками вампира.

Туда же бросил зажигалку и плотно спрессованный пакет травы, а сам, как и собирался, пошел в ванную комнату – переодеться и загрузить белье в стиральную машинку.

Кроме бонга и ног вампира на столике лежали дневник преподобного Эбрахама с заложенными древней картой страницами, другая, более современная карта Хэмптона и его окрестностей и распакованная коробка с патронами под револьверы.

– Трубка мира, – презрительно плюнул Конфедерат, но ноги убрал.

Он успел сменить одежду и принять душ – не без помощи Клиффа разобравшись в водопроводных тонкостях нового времени. На своем веку Боуден не припоминал, чтоб их ванная комната видела стольких чужих мужских задниц за одни сутки, но сейчас его заботило другое.

– Может, он и прав. Насыщенный день. – Клифф плюхнулся в кресло напротив, то, в котором раньше всегда сидела Сэнди, и потянулся за бонгом и травкой.

– Без меня не раскуривать! – донеслось из ванной комнаты.

– Давай-давай. Ни хрена тебе не оставим, скурим сами, – сказал Боуден, пристроив «трубку мира» между колен, и принялся осторожно ссыпать траву в углубление на другом конце бонга.

– Долго возишься! – поддакнул Конфедерат, посмеиваясь про себя.

Он придвинулся ближе к столу, свесив локти на колени, и их взгляды ненадолго пересеклись. Клифф первым резко опустил голову и сделал вид, что увлечен своим занятием. Его начинала пугать кажущаяся реальной человечность вампира. Не знай он настоящей истории Конфедерата, подумал бы, что это обычный парень, затерявшийся во времени. Но он знал и сам был свидетелем одной такой сцены, едва не закончившейся кровавой расправой. Нельзя было просто вычеркнуть это из памяти.

– Так, все. Я вернулся, – Адам в новой чистой футболке упал на диван рядом с Конфедератом. – Что я пропустил?

– Да ничего, – отмахнулся вампир и процедил, обращаясь к Боудену: – Давай уже свою трубку мира, а то мне что-то становится скучно, – будто прочел, о чем тот думал.

С выступлением на силы зла решили повременить. Нужно было разведать обстановку, еще раз допросить тех, кто последним видел сестру Клиффа. Выяснить, где ее мог держать демон, где он устроил свое гнездо и какие силы бросил на его защиту.

На Хэмптон неспешно опустилась тьма, а с ней – вынужденный комендантский час, когда лучше было не соваться лишний раз на улицу, и это означало, что весь намеченный план действий переносился на следующий день.

– Ты говорил, город на три четверти окружает лес. Что из него кто-то люто воет, стонет и всячески отпугивает желающих поехать той дорогой. Так? – Конфедерат втянул в себя побольше дыма, не рассчитал и закашлялся.

К предметам на столе добавился диктофон Адама. Журналист надеялся записать процесс разработки плана. Было ли хорошей идеей делать это сейчас, он старался не думать.

– Ага, – Клифф кивнул, принимая от вампира бонг.

– И никто не пытался узнать что за лесом?

– Те, кто пытался уехать из города той дорогой, возвращались не в себе. Помешанными. Кто седой, кто с трясучкой как у паралитика, слюни текут, глаза навыкате, как шары от бильярда. – Адам хохотнул на этих словах, Клифф шикнул на него и продолжил: – А кто не вернулся, тех потом находили среди бродячих мертвецов. Говорят, у них глаза вытекли из глазниц и кожа была будто сваренная в кипятке.

– Жесть… Слушай, я уже сутки в Хэмптоне и до сих пор не видел ни одного зомби. Я, блин, за ними ехал, – сокрушенно вздохнул журналист. – Это нечестно.

Клифф вручил ему бонг.

– Это для них у тебя в багажнике нож боло припасен? – Адам слабо кивнул, вдыхая дым. – Чертов психопат, – Клифф стукнул его по плечу кулаком, журналист ойкнул. – Башку он мне снести хотел!

– Я же не знал!

Конфедерат, пусть и не был человеком, тоже расслабился, но даже накуренный не потерял нити дискуссии, выхватив для себя самое важное.

– Чего ты не знал? – спросил он.

– Да ничего, – отмахнулся Клифф. – Ерунда.

– Ага, – подхватил Адам. – Зомби. Если укусит, станешь таким же и нужно рубить башку. Ты там, в часовне, прости заранее, выглядел прям как долбанный зомби.

– Все, кончай, – сказал Клифф, нахмурившись.

– Мертвее мертвечины!

– Адам, захлопнись.

– Ладно, ладно! – Журналист протянул бонг вампиру.

Тот мотнул головой, мол, хватит. И поднялся с дивана – размять ноги. Прошелся по комнате.

– Ты, между прочим, тоже хорош, – хмыкнул Адам, передав трубку Клиффу, потрепал вертевшегося у ног Бакса по голове, почесал за ухом.

Адам закинул ноги на стол, сдвинув коробку с патронами к центру. Они завели бестолковую трепотню, переругиваясь скорее в шутку, чем всерьез. Конфедерат в это время скользил взглядом по внутреннему убранству гостиной: телевизору с видеомагнитофоном, которым Боуден перестал пользоваться в первую неделю после встречи с демоном (ничего стоящего там не говорили), стеклянной вазе с засохшими цветами на тумбочке, накрытой вязаной салфеткой, у дальней стены.

Он прошел к этой вазе, чувствуя себя одновременно легким и уставшим. «Трубка мира» делала свое дело. Цветы камелии, сухие, потерявшие цвет, как его тело еще этим утром, казались напоминанием о чем-то неуловимом. О чем-то важном, что вертелось на языке, но стоило сосредоточиться, как это что-то растворялось дымкой на рассвете. Слишком много воды утекло. Воды и крови. Конфедерат взял цветок, пропустив жесткий стебель между пальцев. Погладил все еще бархатные лепестки. И надавил большим пальцем, завороженно наблюдая, как хрупкий призрак цветка рассыпается прахом в его руке.

Стряхнув цветочные крошки, Конфедерат перевел взгляд в сторону – на фотографию в рамке, что стояла на той же тумбе, – и обмер.

– … это самая дурацкая идея, какую я слышал. Кто вообще сейчас читает о зомби? Ужасы эти все…

– Ты не понимаешь, чувак! «Зловещие мертвецы», «Зловещие мертвецы 2», «Армия тьмы», я пересмотрел их не по одному разу. Сэм Рэйми – гений! А «Ночь живых мертвецов», «Кладбище домашних животных»… Если я начну перечислять все фильмы о зомби, какие видел, не хватит и ночи. Мне нравится драйв, понимаешь. Когда смерть и жизнь, юмор и драма и все сразу! А теперь представь… – слова журналиста потонули в шуме крови в висках.

С фотографии улыбалась молодая светловолосая девушка лет двадцати в красной клетчатой рубашке поверх белой майки. Голубые глаза, подведенные розовым губы, слишком открытый вырез для приличной леди, аккуратный вздернутый нос, ямочки на щеках от улыбки – сидит, оперевшись одной рукой об обнаженное колено, видевшее много солнца. Меж надбровных дуг Конфедерата пролегла морщина. Он потянулся во внутренний карман новой куртки, вытащил из нее фотокарточку, пролежавшую все эти годы в его сюртуке – плотный картон, пожелтевшая от времени картинка на черно-белом портрете – и поднял так, чтобы оба фото оказались на одном уровне. Девушка, запечатленная на фотокарточке, была одного возраста с той, другой, светлые волосы убраны заколками вверх, кудряшки у лица непослушно выбились. Она кажется серьезной, но ямочки на щеках выдают сдержанную улыбку. На снимке не видно, но он еще помнил – у нее были голубые глаза.

Сходство сложно было не заметить. На шее вампира словно стиснулась петля.

Он проморгался. Вернул фотокарточку обратно в карман.

– Эта леди – твоя сестра? – спросил Конфедерат, повернувшись к спорившим парням с рамкой в руке.

– Да, это Сэнди, – сказал Боуден и помрачнел, заметив, как вампир смотрел на сестру. – Верни на место. Пожалуйста.

Конфедерат издал странный звук, похожий на смешок, поставил фото в рамке на место и двинулся к столику решительным шагом.

– Что ж, слюнтяи, у меня для вас две новости. Первая – демон окопался где-то за лесом, и нам придется узнать, где именно. Есть мысли? Что там такого? Какой-нибудь бастион, тюрьма, укрепленное здание, какое он мог бы занять вместе со своими адскими высерками.

Клифф задумался на минуту.

– Свиноферма. Заброшенная, владелец лет пять как разорился, но так ее и не продал. То ли все бросил и уехал в спешке, то ли его убили за долги. Мутная история.

Конфедерат ткнул в него указательным пальцем под короткое «Бам!». Прихватил остатки травы в пакетике, сунул в карман.

– Что?.. – Гордон озадаченно проследил взглядом за этим движением, но вслух ничего сказать не рискнул.

– А вторая новость?

– А вторая – я отправляюсь на прогулку. Это ведь вам опасно выходить из дома ночью, а я заодно разведаю обстановку. Может, встречу кого из адских тварей. – Он хлопнул Клиффа по плечу, тот молча кивнул, поджав губы.

Адам простонал:

– Ох, чел, я бы попросил тебя сделать пару снимков, но мне так лень идти за камерой и показывать, куда нажимать.

Бакс навострил уши, проследив за удаляющимся силуэтом вампира. Клифф с Адамом тоже смотрели ему вслед. Они считали, что это плохая идея – отпускать его одного, но идти вместе с ним под покровом темноты казалось еще большим безумием.

– Будь осторожен! – крикнул Боуден, когда Конфедерат открыл дверь. – Не ешь людей, ладно?

Вампир ничего не ответил, только усмехнулся и закрыл за собой.

– На миг мне показалось, он покажет средний палец.

– Он еще этого не знает. Но уверен – быстро научится.

– Че-е-ерт…

– Что?

– У меня нет ни одного шанса склеить девчонку рядом с ним. Ты видел его зад? Ставлю двадцатку, этот мудак специально выбрал короткую куртку. И еще и жопой виляет, как сука. – Адам обреченно простонал и сполз по дивану, накрыв лицо подушкой.

– Да нет, это у него походка такая, – сказал Клифф и, не дождавшись ответа, хлопнул по подушке.

Адам что-то неразборчиво промычал.

11

До полуночи было еще далеко, но тьма уже распростерла свои крылья над Хэмптоном. Небо в эту ночь было чистым, и белые точки звезд мерцали как зады светлячков на черном сукне. Конфедерат шел на запах, отсекая все лишние. Выискивая среди них тот, что хорошо запомнил в закусочной «ЗАКУСОЧНАЯ» и тот, что едва уловимо для человеческого чутья исходил от клочка бумаги с номером телефона. Он запомнил путь. В свете дня улицы выглядели иначе – это ничего не меняло. Вампир шел по пустынной дороге, освещенной фонарями. Из окраины к центру города.

Где-то на трети пути он уловил запах конского навоза. Неподалеку была конюшня, а в ней – лошади, на одной из которых можно быстрее добраться к месту. Это показалось Конфедерату хорошей идеей, и он свернул. Много ли он нашагает на своих двоих, когда нынешний дилижанс покрывает расстояния в разы быстрее тех, с которыми доводилось управляться ему? Теплое испарение навоза привело вампира к конюшне. В стойлах дремали лошади. Пахло прелым сеном и теплом. Конфедерат поднырнул в стойло. Кобылица всхрапнула, почувствовав чужака, и переступила, отстраняясь – не слишком нервно, но и не расслабленно.

– Ш-ш-ш-ш, – Конфедерат прошел к ее морде, осторожно положил ладонь на пахшую конским потом, солнцем и пылью шкуру. – Хорошая девочка, вот так, – приговаривал он, поглаживая ее.

Лошадь притихла, успокоилась. Какое-то время ушло у него на то, чтоб накинуть повод на морду, пристроить седельную попону и седло ей на спину. Все нашлось в паре шагов. Там же кто-то повесил на гвоздь черную фетровую шляпу с широкими полями. Недолго думая Конфедерат скрыл под ней лысину. Подправил стремена под себя, снял перекладину со стойла и вывел лошадь. Запрыгнул в седло и повел кобылицу сперва шагом со двора чьей-то конюшни, а после – галопом до самой закусочной, откуда тот самый запах приведет его к нужному дому.

Линдси Флауэр работала до восьми. Еще полчаса она прибирала со столов, помогала закрывать «ЗАКУСОЧНУЮ», считала выручку и чаевые, если посетители были щедры, и, распрощавшись с коллегами, шла домой. Своей машины у нее не было, жилье официантка снимала вдвоем с подругой Мэри в паре кварталов от работы.

Мэри еще утром предупредила, что останется у бойфренда, а это значило, что можно было посвятить весь вечер и ночь себе: принять ванну с пеной, открыть бутылку дорогого игристого вина, что подарил ей посетитель. Ну как подарил… Расстался с девушкой, которой предназначалась эта бутылка и кольцо, за полчаса до прихода в кафе. Кольцо не подарил, хотя мог бы. Игристое Линдси протащила домой тайком и спрятала под кроватью – не хотела делиться с подругой.

Сбросив туфли на танкетке у входа, Линдси размяла ступни, переоделась в домашние топик и шорты. Поставила вино в холодильник. Включила теплую воду набираться в ванну, плюхнула туда гель для душа с ароматом кокоса и размешала рукой.

Силуэт у подъездной дорожки она заметила, когда доставала свой бокал с верхней полки навесного шкафчика. Кто-то стоял там и пялился в окно. На нее. Сердце подпрыгнуло и застучало где-то у самого горла. Линдси аккуратно спустилась с табурета, поставила бокал на стол и подошла к окну. Человек, то ли заметив, что его раскрыли, то ли только того и ждал, ступил в пятно света от фонаря над входом. За ним из сумрака шагнула серая лошадь, которую он держал в поводу.

Лицо человека скрывала черная шляпа, на поясе патронташ и две кобуры с револьверами. Пока Линдси судорожно раздумывала, не явился ли по ее душу какой-нибудь больной посетитель с замашками маньяка и не пора ли позвонить в 911, он поднял голову, и она вспомнила, где видела его раньше. Сегодня в полдень, «блюдо дня плюс вода», так она назвала его про себя. Немного странноватый, в костюме как будто с реконструкций Гражданской войны, о которых она знала только потому, что ее соседка встречалась с одним таким помешанным и все уши прожужжала. Может, и не маньяк, но с управлением гневом у него точно проблемы. А еще, кажется, он расист.

– Дерьмо, я об этом точно пожалею. – Сдвинув защелку, Линдси взялась обеими руками за створку окна и подняла вверх. – Эй? Ты что-то забыл? – крикнула она, стараясь придать голосу недовольства.

– Хотелось увидеть тебя еще раз, мисс Линдси. – Человек встал с лошадью ярдах в трех от окна, будто демонстрировал, что не собирается врываться.

– Мог бы позвонить сначала.

«А еще он запомнил твое имя, дуреха», – отметила она про себя и тут же отругала.

– Слушай, не хочу грубить. Сегодня днем ты показался мне классным и я тоже хотела тебя увидеть снова, но потом ты начал творить какую-то дичь с тем типом… И я… – она шумно выдохнула. – Я не знаю, стоит ли тебя впускать.

– Признаю, я вел себя недостойно в обществе прекрасной леди, – согласился полуденный посетитель и снял шляпу. – Мне бы хотелось загладить свою вину любым способом, какой она сочтет соразмерным причиненному ущербу.

– Ха. Ты странный.

Линдси прикусила губу, взвешивая все за и против. Против был здравый смысл, за – все остальное. Она высунулась в окно, еще раз окинув гостя оценивающим взглядом снизу вверх. Сейчас в новых чистых шмотках он выглядел получше, чем днем в закусочной. Хотя и тогда – до того, как он начал лупить почем зря посетителя – было в нем что-то от плохого парня, когда видишь и понимаешь, что точно вляпаешься в очередное дерьмо. Но от этого еще больше хочется.

– А пушки тебе зачем?

– Нынче ночами в городе опасно без оружия. – Кажется, он улыбался. – Так каков будет приговор?

Блюдо дня плюс вода буравил ее насмешливым взглядом. Линдси еще немного помялась, прежде чем заговорить.

– Ох, ладно. Заходи, только без лошади, – сказала она, решившись, и добавила: – У меня там вино как раз охлаждается.

– Я не пью вина.

– Хм, окей, мне больше достанется.

Она соскользнула с подоконника, оставила окно открытым, чтобы проветрить кухню, и побежала к входной двери. За ней уже ждал полуденный посетитель, прожигая ее взглядом зелено-карих глаз.

– У меня для тебя тоже есть кое-что, – сказал он, склонив голову вбок.

– Даже так? Умеешь заинтриговать девушку.

– Да, кстати, Линдси, у тебя не найдется сахарку? – он кивнул на лошадь, привязанную за повод у крыльца, намекая, что сахар для нее.

– Нет, ты звездец странный. Как зовут-то?

– Зови меня Конфедерат.

– Это ж не имя?

– Это клеймо.

Конфедерат ступил за порог. Скрипнула рассохшаяся половица, хлопнула дверь, закрываясь за ним. В глубине дома лилась теплая вода, взбивая пышную пену в ванной. В холодильнике стыло вино. Линдси вела за собой мужчину, даже не догадываясь, что впустила в курятник лису.

12

С наступлением полуночи на Хэмптон наполз туман. Он стелился безлюдными улицами, заглядывал в окна голодным псом, копошился бесплотными щупальцами в переполненных мусорных контейнерах, стучал в закрытые двери. Выискивал. Вынюхивал. Выбирал.

Ванда Сент-Клер заперла двери на все замки и цепочку, едва сгустились сумерки. Убрала со стола и перемыла посуду. Позвонила дочери в Бирмингем, убедилась, что у нее все в порядке. Посмотрела серию «Сыновей грома», переоделась в ночную сорочку, но сон не шел. Она помолилась, сжав в руках старые четки отца. Теперь она молилась изо всех сил, как никогда прежде, ведь прежде дьявол не приходил по ее душу каждую ночь и не просил открыть чертову дверь.

– Открой дверь, Ванда, – говорил он его голосом. – Открой, я вернулся, мы снова будем вместе. Наверстаем упущенное – ты и я. Милая, родная, малышка, я так скучал, так скучал…

Дьявол приходил, оборачиваясь близкими и родными. Дьявол был хитер и изворотлив, но и Ванда – не доверчивая старуха. Тех сожрали в первые дни: разорвали на части, разворотили грудную клетку, высосали внутренности. Ванда не такая, но с каждым его возвращением ее воля слабела.

– Открой, солнышко, это я, твой Реджи. Ты ведь тоже этого хочешь, правда? Ну же, не заставляй меня клятый час стоять на пороге, здесь так холодно и одиноко без тебя.

Дьяволу ее не обмануть. Ее Реджинальд, молодой и крепкий парень, поднимавший Ванду на руки будто пушинку, погиб двадцать шесть лет назад при обвале шахты, оставив ее беременной и незамужней. Он не качал на руках их малышку, не отвозил ее в школу, не дул на битые коленки. Его не было рядом, когда Кэсси уехала из Хэмптона, чтобы продолжить учебу в Питтсбурге, штат Пенсильвания, и когда вернулась, устроившись работать адвокатом в Бирмингеме. Но он всегда был в сердце Ванды. Тогда и сейчас.

Ванда – не глупая старуха, но каждую ночь она спускалась вниз и стояла перед запертой дверью, сжимая четки в руках. Она не собиралась открывать, только послушать голос, по которому так скучала все эти годы. А дьявол все напирал.

– Ты там без трусиков, да? Моя маленькая шалунья, открой уже дверь, не томи. Я так истосковался по твоей шоколадной мохнатке. Зачем тебе эта пресная жизнь? Сколько еще ты будешь там прятаться от меня, Ванда?

И это было так похоже на Реджи.

Ее губы дрожали, по щекам текли слезы, и Ванда утирала их сжатым кулаком со впившимися в кожу четками, боясь выпустить их хоть на миг. Ее Реджи бывал грубоватым и пошлым, но всегда нежным с ней. Ей захотелось представить, каким бы он стал мужчиной теперь, но образ в голове не складывался, черты лица, такого родного, ускользали. Все, что осталось в памяти – статичные портреты на фото. Слезы прожгли новые дорожки по лицу.

– Что еще тебя здесь держит, солнышко? Посмотри на себя! Старая развалюха в пустом доме. Кому еще ты нужна?

Ее провидческий дар и способности говорить с духами были и ее бременем. Они отнимали силы, старили тело быстрее. В свои пятьдесят шесть Ванду замучил артроз, и ночные бдения перед входом отзывались иглами в больных коленях. Она подошла ближе, положила ладонь на дверь, будто могла через нее прикоснуться к погибшему, и затряслась в беззвучных рыданиях.

Другим ее бременем были знания, которые нужно было передать, дневник преподобного и оружие вампира. И их она отдала в нужные руки. Теперь от нее ничего не зависело.

– Господь Всемогущий, прошу тебя, дай этим мальчишкам сил и ловкости одолеть адское отродье, – с горечью в сердце прошептала Ванда. – Сбереги их или нам всем конец.

Теперь вся надежда была на них.

Она повернулась спиной к двери и лживому Реджи и сползла вдоль нее, оставшись сидеть на полу.

– Открой, милая. Я так давно не видел твоего лица, что совсем забыл его. Дай мне коснуться его, покрыть поцелуями каждый сантиметр твоего тела, прошу. Не лишай меня этого, грязная лживая сука! Открой, я сказал тебе! ЖИВО!

– Ты не он, – простонала Ванда, закрыв глаза. – Ты мерзкая адская тварь, а моего Реджи давно нет на свете.

Интересно, думала она, что видели те старики, когда открывали дверь. Видели ли они за доли секунд до того, как их тело рвали на части, своих любимых? Или тварь являлась им в истинном обличье с глоткой, полной острых зубов? Не отдала бы она сама жизнь за шанс хоть на секунду увидеть Реджи и прикоснуться к нему? Хоть на одну секунду. Все, что держало ее и придавало стойкости каждую клятую ночь, исчезло. Ее миссия выполнена. Дочь в полном порядке и в безопасности – вдали от проклятого Хэмптона, она сильная девочка – справится.

– Ванда, солнышко, ты расстраиваешь меня…

Ванда поднялась на ноги, оправила на себе фланелевую сорочку и сместила задвижку. Провернула в замке ключ. Взялась за цепочку – последнее, что оставалось – и замерла. Рука дрожала в воздухе, дух перехватило. Где бы ни были души растерзанных стариков, на ее призыв они не откликались. Ванда не знала, что ждет ее после такой смерти.

– Давай покончим со всем. Ты ведь так устала бояться. Страха больше не будет, только ты и я. Навсегда. Открой же дверь…

Цепочка соскользнула вниз. Ванда открыла дверь и поначалу ничего не увидела. Плотный туман молоком разлился по участку земли перед ее домом. В томительно-долгие секунды ближайший к ней слой разошелся, будто потянули за рваный саван в разные стороны, и она увидела перед собой Реджинальда. Молодого, высокого, улыбавшегося ей с теплом и заботой в глазах. Ванда протянула руку, боясь разрушить хрупкую видимость, коснулась его щеки – плотной, такой реальной на ощупь – и всхлипнула. Реджи сгреб ее в охапку, прижал к себе, будто обещая больше никогда не отпускать. Она уткнулась лицом в его сильное плечо и обняла в ответ.

А потом что-то с силой рвануло ее вместе с Реджи в туман, подбросило в воздух и тут же обрушило вниз. Хрустнуло в спине. Боль пронзила затылок. Теряя сознание, Ванда увидела над собой гигантскую многостворчатую пасть, устланную рядами острых зубов.