Огнелис

III

Двое идут по дороге. Им двенадцать. Стоит пыльный, теплый май, и до каникул уже скоро. Школа пытается напоминать о себе: учителя грозятся завалить на экзаменах, классная руководительница заставила учить военные песни к Девятому мая – но почему-то в стихах говорилось о каком-то Афгане, а не Советском Союзе. Но ни грустные песни, ни редкие школьные занятия не могут отбить предощущение лета и свободы. Когда ты ребенок, весь мир открыт для тебя летом: речка, часы бездельничанья и телик, по которому целый день показывают приключения супергероев.

Девочка с длинной черной косой – Лейла – отдала свой портфель однокласснику Леше и идет вприпрыжку. Ей приятно думать, что Леша за ней ухаживает: таскает за ней вещи и дает списать на математике.

– Зря ты только не дал списать Степе Канищеву, он тебя не простит. Он давно на тебя злится, помнишь, как он тебе подсыпал сверчков дохлых в пенал?

– Да нормально будет. Пойдем вечером гулять на речку?

– А пойдем сейчас, чего ждать!

– Мне надо домой…

– Догоняй!

– Лейла, подожди!

Но Лейла бежит к мосту, далеко остается Астраханский кремль и набережная с памятником Петру Первому. Она перебегает через мост и бежит к болотистым зарослям. К песку, к воде. Леша догоняет ее, и Лейла кидает в него горстью песка. Почему-то он теплый, почти горячий, хотя в мае так вроде не было. Но Лейла ничего не замечает, и Леша опрокидывает ее в речку. Она визжит, когда волны смыкаются у нее над головой, но тут же успокаивается: вода теплая и приятная и Лейле так хорошо, будто весь день мечтала искупаться. Ей кажется, что ныряет она долго, очень долго. Она же не может задержать дыхание на несколько минут, правда? Значит, по всем законам воздух должен был закончиться в легких. Поняв это, Лейла чувствует, что задыхается.

Она выплывает на поверхность и слышит:

– Вот ты лошок! Иди сюда и докажи, что ты не придурок!

Она видит, как Леша вытирает разбитый нос. Двое – Степа Канищев и его какой-то дружок, Лейла его не знает и даже не видит его лица, она видит только его рыжие волосы – стоят и смеются над Лешей.

– В следующий раз думай, кому даешь списывать. Чем чернявой помогать, лучше бы нам помог! Леша-лошок!

– Заткнитесь! – кричит Леша, его голос дрожит от злости, обиды и бессилия.

Лейла выбегает на берег. Тяжелая вода, пропитавшая одежду, тянет ее к песку.

– Эй вы, сами вы придурки! – кричит Лейла.

Ее охватывает ярость, ноги сами несут навстречу Степе. И почему она так быстро бежит, если минуту назад даже идти было трудно? Ее одежда высохла. Но как?

У Лейлы нет времени думать об этом. Она кричит, из ее груди рвется бессмысленный вопль. Степа не должен был поднимать руку на нее и на Лешу – она и хватает его за запястья. Она толкает хулигана куда-то прочь от Леши со всей решительностью неопытного драчуна. Лейла не умеет бить, она лишь хочет, чтобы Степа не трогал их, чтобы он ушел.

Вдруг Степа тоже начинает орать как резаный. «Отпусти, больно!» – кричит он. Лейла видит искаженное болью лицо Степы. Она пугается. Она же не могла сделать ему больно, так? Не могла? Она разжимает пальцы. На минуту Степа поднимает руки. На запястьях шипят волдыри. Ожог. Красная кожа окаймляет вздувшийся шарик рядом с венами, под тонкой оболочкой видна мерзкая жидкость, похожая на гной.

– Прости. Я, я случайно… Только не протыкай волдыри…

– Пошла ты в жопу, сука! – кричит в слезах Степа и убегает. Вдогонку он кричит ей: – Ведьма!

Лейла оборачивается к Леше. Она хочет помочь ему, смыть кровь со щеки, но он отшатывается от нее, как от огня.

– Лиля, все хорошо, – она чувствует, что ее трясет, но не понимает отчего. – Проснись, Лиля!

* * *

Лейла открыла глаза. Саша испуганно смотрел на нее: «Ты опять увидела плохой сон? Уже второй день подряд кошмары. Ты в порядке?»