– Надо идти ночью, – Коля сидит, согнувшись над картой, и рассеянно малюет на ней дорогу до нашего предполагаемого укрытия. Саша варит макаронное месиво в мятой алюминиевой кастрюльке. Я разламываю ампулу цефтриаксона и набираю прозрачную жидкость в шприц.

– Ты уверен в дозировке? – он поднимает голову как раз в тот момент, когда я делаю вдох чтобы вколоть антибиотик в своё бедро.

– Нет, – я с размаху вгоняю шприц в раненую ногу.

– Как хорошо раньше было… Интернет, мобильные телефоны… загуглил – узнал.

Саша поворачивается. Смотрит на него с осуждением. Кажется, в таких ситуациях воспоминания другой жизни – один из страшнейших грехов.

– Телефон у меня и сейчас есть… – она переводит взгляд на меня, – Только что толку… его даже зарядить негде…

– А если и зарядишь, это не поможет…

В прошлой другой жизни я работал в телекоммуникационной компании. Борьба с внешними и внутренними врагами лихорадила интернет и телефонию чуть ли не больше всех других сфер. Запрещали и закрывали постепенно всё… до тех пор, пока однажды не закрыли всю страну во внутренний интранет. А потом и его разбили по областям.

– Что было, то было… – я хлопаю Колю по плечу, – Давай ещё раз, куда и как мы там двигаем? Гугл-катры, конечно, нет, зато есть мятая бумажка со странными названиями…

– Нам нужно обойти технопарк… – вздыхает Коля, – Он, скорее всего, охраняется…

– А что в нём?

– Я не знаю. Какие-то машины. Может, автобусы с фильтрами для перемещения людей из убежищ. Или техника для обработки городов химикатами против биологической угрозы…

– Понятно… ты хочешь, чтобы мы по дороге его обходили? Уверен, что там нет патрулей?

– Не уверен. Патрули есть, скорее всего, и КПП есть…

– Тогда обойдём полем вдоль реки. Там совхоз был в советское время…

Саша раскладывает макароны. Они больше похожи на серую манную кашу, состоящую только из комочков и сдобренную прошлогодней листвой. Мне известно, что «прошлогодняя листва» была высыпана в кастрюлю из банки с надписью «свинина тушёная». Пробую на вкус – сносно.

Сборы занимают пятнадцать минут. Всё-таки всучиваю Коле автомат. Он смотрит на него, потом на меня:

– Не хочу я убивать людей…

– Возможно, это уже и не люди.

Он тяжело вздыхает и закидывает его за плечо. Что значит этот вздох? Он поможет мне огнём в трудную минуту? Я смогу на него положиться? Не знаю.

Я выглядываю из подъезда. На улице уже смеркается. Ощущение, что темнеет раньше обычного. Я вообще давно не видел такого мрачного пасмурного лета в наших краях. Машу рукой Коле и Саше. Они тоже выбираются из подвала, перешагивая обломки двери. Рукой показываю им, чтобы были пока внутри. Сам выхожу и пару минут стою, прислушиваясь. Тишина. Пугающая и звенящая. Только сейчас понимаю, что для снайперов ночь не помеха. Прогнала ли их с крыш биологическая тревога, которая на время отсрочила нашу смерть? Не знаю… Мы в той ситуации, когда… ничего доподлинно не известно. Выдыхаю и жестом зову за собой ребят. Мы идём по обычной дорожке возле сталинской трёхэтажки и… так было в детстве. Когда встаёшь в четыре утра на рыбалку. Выходишь из дома, а на улице сумерки, никого нет… Стараешься не шуметь, а двор отражает и усиливает каждый шорох.

Я заглядываю за угол дома – там дорога, за ней поле. Нам пересечь его, потом через лесополосу и мы в бывших совхозных угодьях. Десять километров можно пройти за два-три часа, даже не сильно торопясь…

Выхожу на дорогу и смотрю по сторонам… Странно – не видно ни одного автомобиля. Ещё недавно десятки машин стояли припаркованные по всем обочинам, но сейчас… их нет. Смотрю в поле и снова думаю о снайперах. Лучший способ проверить – выйти туда. Получишь пулю, значит всё плохо. Новая русская рулетка. Сумерки сгущаются быстро. Попробовать стоит.

– Коля, Саша… стойте тут. Из-за дома не высовывайтесь. Я первый пройду поле. Когда буду на той стороне, подам знак фонарём: моргну три раза.

– Если снайпер?

– Ищите другой способ. Меня не ждать. Ключ от забора справа от калитки под дощечкой. Ключ от двери справа от двери в окне.

– Вадим, нет…

– Саша, не начинай. Я пошёл. Смотрите во все свои четыре глаза.

Я разворачиваюсь и снова выхожу на дорогу. Вокруг уже совсем темно. Луны нет. Спускаюсь в кювет и снова взбираюсь на бугор. Дальше поле ровное. Трава не очень рослая, но всё же чтобы идти нужно высоко поднимать ноги. Простреленное бедро начинает болеть сильнее. Я злюсь. Идти метров двести пятьдесят всего. Из них тридцать или сорок я уже прошёл без проблем, но внутри меня начинает зреть огонёк тревоги. Он медленно растёт. Я начинаю озираться по сторонам. Тревога понимается выше, вот она сейчас переместиться в голову и вдруг… я останавливаюсь. Внезапно приходит понимание, что это не тревога. Я совершенно точно знаю, что на меня смотрит человек. Я медленно поворачиваюсь назад и сразу вижу в пятиэтажке прямо напротив меня открытое чёрное окно. Он там. Он на меня смотрит через линзы прицела и… я как-будто чувствую его ровное дыхание. Я бы так же дышал, держа в руках винтовку. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох чуть длиннее… Я понимаю, что сейчас он спустит курок.

Я понимаю…

Выд…

Я подгибаю ноги, чтобы упасть в траву.

…ох.

Я падаю набок.

Пуля с глухим свистом проходит в паре сантиметров от моего плеча.

Удар. Земля. Я тяжело дышу в траву… Сейчас я рад, что она вроде и не очень высокая… но всё же достаточно, чтобы он подумал, будто попал. Я всё ещё чувствую его, но связь теряется. Да. Он решил, что я труп. Я переворачиваюсь на спину и… думаю.

Серо-чёрное небо. Саша и Коля здесь не пройдут. Да и я не доберусь до леса. По этому полю ещё метров сто пятьдесят до него… проползти их в траве? Шанс не высок. У меня бы такой не прополз. Я чувствую, что он снова смотрит на меня. Но мне из травы не видно черной дыры окна, в котором он прячется. Значит и ему не видно моё псевдо-мёртвое тело. Это означает, что у меня есть время. Хотя… Только бы эти молодые-горячие не совершили какую-нибудь глупость…

Серо-чëрное небо. Делаю глубокий вдох. Неужели в этом воздухе уже живёт медленная смерть? Раздаётся далёкий гул двигателя… Это что-то новое. Я прислушиваюсь – гул усиливается… Я помню это ощущение. Из детства. Ты идёшь ранним утром по пустому городу и вдруг этот нарастающий гул… Очень знакомый. Очень… Этот двигатель слишком похож на мои воспоминания. Мусоровозы всегда объезжали город в четыре-пять часов утра. Ты идёшь и пытаешься не шуметь, но дизельной громаде всё равно. Она ревёт, пролетая по пустынным улицам к очередному контейнеру. Я лежу. Серо-чёрное небо. Гул всё усиливается и вот я понимаю, что оранжевый мусоровоз, похоже, уже повернул из отдалённого переулка на ту улицу, которую я не так давно переходил… Что ему тут делать?

Рёв всё громче. Громче. Громче! Скрип тормозов. Я смотрю в серо-чёрное небо. Они стоят на обочине прямо напротив меня. Я не вижу. Но слышу мотор. Хлопают двери.

– Не проедем тут… глубокий кювет.

– Вот там, кажись, есть проезд?

– Да… давай туда!

Снова хлопки оранжевых дверей. Передача. Рёв. Они проезжают чуть вперёд. Кажется, я понимаю, куда деваются все трупы из города. Кажется, я знаю, для чего технопарк. Мой пистолет не далеко. Запасная обойма. Шевелится нужно как можно меньше. Я слышу, что они уже близко. Едут прямо по полю. Ещë метров двадцать. Остановились… передача. Пик… пик… пик… сдают назад… я уже чувствую чудовищный дизельный выхлоп на своём лице. Снова хлопают двери. Голос справа. Голос слева. Кто из них будет первым? Темно. Надо мной серо-чёрное небо. Я поднимаю руки со стволом и перевожу его то вправо, то влево… голос справа, голос слева. Первым оказался правый. Он начинает открывать жерло оранжевой машины. Оттуда вырывается трупная вонь. Сладковатый запах смерти. Как хорошо, что машина закрывает меня от того чёрного окна в пятиэтажке. Появляется второй слева, он сразу идёт ко мне.

Выстрел. Выстрел. Дальше нужно действовать очень быстро. Башка работает как компьютер.

Вскакиваю. Снимаю с ближнего оранжевую жилетку и кепку. Натягиваю на себя и выхожу из-за машины:

– Был ещё жив, гад… – кричу осипшим голосом, – Пришлось добить гниду!

Эти слова на всякий случай. Они адресованы снайперу… чёрт его разберёт, прокатит или нет? Снова захожу за оранжевую громаду и начинаю заталкивать трупы в её смердящую пасть.

На это уходит минут пять… Похоже, я очень сдал физически… Закрываю кузов и иду за руль. Я не чувствую взгляда чёрного окна. Видно, я ему уже не интересен… Прокатило. Хлопаю дверью и разворачиваюсь. Странный мусоровоз… на автомате, с большим планшетом посреди приборной панели. Трогаюсь. Когда ты едешь в такой машине, кажется, что твои колёса пожирают мир перед тобой. Я выворачиваю на дорогу и ищу глазами Колю и Сашу… Вроде, в этом повороте они были… кручу огромную баранку. Тормоз… Открываю дверь.

– Колян! Коля-я-я-ян!

Он не выйдет. Даже если они рядом… Как его позвать?

– Кришнаит! – знаю, что чёрное окно меня слышит… нужно быть осторожным…

Из ближайшего подъезда выглядывает знакомая лысая голова. Я улыбаюсь: очень рад его видеть… Он за руку вытаскивает из подъезда Сашу. Они бегут ко мне. Лезут в машину.

– Похоже, с ветерком доедем? – я с гордостью держусь за чёрный отполированный руль. Пик… пик… пик… выезжаем задом на дорогу, перевожу в режим драйв… – Вперёд друзья мои…

Саша улыбается. Я, пожалуй, ещё ни разу не видел, как она улыбается. Огромный оранжевый гроб везёт нас вперёд.

– Приветствую вас снова, Анатолий и Сергей. Меня, как и раньше, зовут Алиса. И так уж вышло, что Вениамин из седьмого убежища сейчас сообщил мне, что ваша смена заканчивается. Хорошая новость, не так ли?

Улыбка пропадает с моего лица… голосовой помощник… нужно что-то ответить.

– Да… – выдавливаю из себя хрипатый голос…

– Сергей… похоже вы простыли. Странный голос. На всякий случай я заблокирую двери и возьму управление на себя.

Раздаются щелчки дверей. На планшете посреди приборной панели загорается огромная во весь экран красная надпись «Не пытайтесь покинуть машину. Активирован автопилот!»

Я дёргаю ручку – тщетно. Скорость переключается. Рёв двигателя. Руль начинает вращаться сам собой.

– Проклятье… мы в ловушке.

– Не переживайте! Я быстро и безопасно домчу Вас к южным воротам «Полигона-12», – весело сообщает Алиса.

Глава 9

Мусоровоз набирает скорость и летит по тёмным пустынным улицам города…

– Она сказала, «Полигон-12»? – я поворачиваюсь на испуганный голос Коли, – Только не это… я слыхал о нём такое…

– Да, – вклинивается Алиса, – Путь до «Полигона-12» займёт не более семи минут. Зачитать справку из устава?

– Нет! – снова поворачиваюсь к Коле, – Что ты там такого слышал? Дай быстро автомат!

Он передаёт автомат:

– Говорят, что туда лучше не попадать…

Я хватаю калаш двумя руками и со всех сил ударяю прикладом в водительское стекло. Автомат отскакивает как от бетонной стены… я случайно ударяю Сашу локтем.

– Ай… Вадим…

– Чёрт… кажется стёкла бронированные…

– А если выстрелить?

– Можно получить пулю рикошетом… Что это за машина нахрен?

– Очень рада, что вы спросили! Этот автомобиль был специально создан для работы в условиях полигонов нового типа! Повышенная безопасность…

– Алиса, заткнись! – ору я ей.

– Это очень грубо! Я буду вынуждена сообщить Вениамину о неадекватном обращении и попросить направить вас на сеансы психологической помощи.

Автомобиль несётся по нагруженному в былые времена Московскому шоссе со скоростью восемьдесят километров в час. Я пытаюсь хоть что-нибудь придумать… А что можно сделать? Мысли в голове превратились в паническую кашу.

Вдалеке начинает маячить освещённый бетонный забор с колючей проволокой…

– Этого раньше тут не было… Что за хрень? – смотрю на Колю…

– Добро пожаловать на «Полигон-12», – он криво ухмыляется.

По мере того, как машина приближается к ограждению, на дороге появляются стальные рельсовые ежи, как в фильмах про войну. Через каждые метров триста за забором стоит вышка с фонарями. Только завидев нас, ворота начинают открываться… людей не видно – кругом всё утыкано видеокамерами.

– Мы прибываем в конечную точку маршрута! Очень рекомендую не отстёгивать ремни, пока автомобиль не будет переведён в режим парковки. До места выгрузки я доведу вас самостоятельно.

Осматриваюсь по сторонам и ищу момента, когда можно будет действовать… мы движемся по территории огромной помойки. Вонь проникает в салон, но это не только запах гниения… вокруг пирует смерть. На кучах мусора пыхтят тракторы… без водителей. Людей нет вообще, только камеры. Судя по всему, тут всё управляется каким-то искусственным разумом. Мусоровоз разворачивается, включает заднюю… я вижу в зеркало яму, лучи фонарей выхватывают из мрака… человеческие тела. Дальнюю часть этой братской могилы уже заваливают мусором два автоматических тракторёнка.

– Мы прибыли! – голос Алисы такой радостный, что мне становится дурно, – Если груз большой и автоматика сама не справиться, то вы можете выйти из кабины и помочь. Однако, я очень не рекомендую покидать машину и открывать двери – на полигоне может быть опасно! Сразу после выгрузки мы отправляемся в «Убежище 7», Вениамин уже проложил маршрут!

– Нужно помочь в выгрузке! – ору снова сипатым голосом, – Автоматика не справится!

– Хорошо! Будьте осторожны! Я открываю двери салона.

Раздаются щелчки блокировки дверей. Я тяну на себя ручку и дверь открывается:

– Бежим отсюда! – я пытаюсь выпрыгнуть из машины, но простреленная нога за что-то цепляется, я спотыкаюсь и вдруг вижу как мусорные завалы приближаются к моему лицу, – А-а-а-а-а, чё-ё-ё-рт!

Я никогда так глупо не выпадал из машины… Прямо в мусор и грязь. Жуткая вонь пробивает до самого затылка. Чувство омерзения и подкатывающей тошноты судорогой проходят по всему телу. Я поднимаю голову и на четвереньках стою во всём этом ужасе:

– Проклятье… что за нелюди это придумали… – перевожу взгляд вперёд и вижу, что ко мне движется человек… Кто это может быть? Я не успеваю додумать эту мысль, потому что от удара по затылку моя голова снова ныряет к земле, а разум проваливается в черноту.

Я со стоном открываю глаза. Перед моим взглядом проползает унылая экспозиция истории быта последних лет в виде полиэтиленовых обёрток, пластиковых бутылок, пакетов и упаковок. Меня куда-то тащат под руки. Голова раскалывается. Ноги безвольно волочатся по груде мусора, а глаза выхватывают знакомые картинки, названия брендов, слоганы… Мыслей в голове нет. Только рекламные штампы из прошлой жизни. Меня внезапно отпускают и я падаю лицом прямо в этот унылый памятник культуре потребления, в которой мы все выросли. Опираюсь на локти и пытаюсь подняться, но снова получаю удар по спине… в ушах стоит жуткий гул. Я смотрю на выцветшую обёртку с надписью «сникерс» и понимаю, что всегда ненавидел этот батончик… Даже когда ел. А сейчас ненавижу ещё больше… снова закрываю глаза.

Какое-то белое освежающее облако вырывает меня из липкой дремоты, я делаю шумный вдох, приподнимаюсь и снова начинаю видеть:

– У-у-а-а-а! – передо мной маячит огромное тело в грязном тряпье с пустым ведром в руках… чёрт… кажется, меня только что окатили какими-то вонючими и холодными помоями…

– Очнулся? Так-то!

Огромное тело отходит в сторону. Я смотрю вперёд. Откуда исходит этот голос? Взгляд фокусируется и я охаю от удивления. Картина просто поражающая. На горе мусора с царственным видом восседает старый сморщенный бомж. Его длинные седые волосы и борода сбились в жуткие грязные спутанные с мусором колтуны, одежда представляет собой нагромождение сальных вонючих лохмотьев. Он, нагнувшись в мою сторону, рассматривает что-то щёлочками глаз. Рядом с ним чуть ниже стоят ещё человек десять или больше… они тоже бомжеватого вида, но не такие грязные и мерзкие как он. Вокруг трещат костры. Голова соображает медленно, затылок болит. Я оглядываюсь по сторонам, пытаюсь пошевелиться – нет… руки стянуты чем-то за спиной. Рядом со мной Коля… чуть дальше Саша. Я поворачиваю голову – за моей спиной стоят еще бомжи.

– Где мы? – я чувствую себя героем идиотского фильма, – Вы кто такие?

Царь-бомж хитро улыбается и, щурясь ещё больше, повторяет за мной:

– Вы кто такие? – я пытаюсь смотреть в его глаза, но не вижу их…

– Мы… ну… мы просто убегали…

– От своей судьбы? – он откидывается на мусорном троне назад, – Не убежишь. Зачем ты пришёл в наши земли?

– В ваши земли? – я поворачиваюсь к Коле, но он опускает глаза. Что ответить? Как действовать? – Я не знал, что это… ваши земли…

– Волоóрден посылает нам еду. Он посылает нам воду. Он посылает нам жизнь. Кто ты, если не еда?

– Что? – я не вижу его глаз. Я не понимаю его слов. Начинаю рассматривать лица тех, кто его окружает… Кажется, это обычные опустившиеся люди. Одетые во что попало, обвешанные мусором и барахлом… Лица пустые, за глазами стена.

– Ты не отвечаешь Шаману, – снова щурится царь-бомж, – Это неуважение… – он горестно качает головой. В этот момент сзади раздаётся животный рык и в мою спину прилетает удар ногой. Я с криком утыкаюсь лицом в мусор.

Надо мной склоняется вонючая заросшая чёрными волосами рожа и я снова слышу нечленораздельный рык.

– Ры-ы-а-а-ы-ы!

– Герасим говорит, чтобы ты отвечал Шаману на его вопросы. Ты докажешь, что ты не еда?

– Да… – сдавленно кричу. Две грязные руки хватают меня за шкирку и снова сажают на колени, – Да… хорошо… – пытаюсь отдышаться, – Что нужно делать…

– Валоóрдэн посылает нам еду. Он ходит и поёт нам ночами. И отгоняет духов.

Старик многозначительно кивает… Всё сборище, столпившееся вокруг нас неожиданно громко повторяет:

– Валоóрдэн! Валоóрдэн!

Внутри меня начинает нарастать ужас.

– Еда не борется, – продолжает старик, – Валоóрдэн отдал нам эти земли и все блага этих земель. Благодаря ему у нас есть кров, еда… Вода, что проистекает из недр, духи ночные и пение – всё дары Валоóрдэна. И я, как Шаман и наместник Валоóрдэна говорю тебе: «Подготовь себя. Если ты победишь, то Валоóрдэн одобрит тебя. Если нет, то кто ты? Еда.»

Он вдруг начинает улыбаться. Хор из нескольких десятков собравшихся снова громогласно повторяет:

– Валоóрдэн! Валоóрдэн!

Старик переводит взгляд с меня на Колю. Улыбка пропадает с его лица. Потом на Сашу. Он морщится… кивает головой и после небольшой паузы снова повторяет:

– Валоóрдэн посылает нам еду.

– Валоóрдэн! – отвечает ему хор хрипатых голосов, – Посылает еду!

Черные волосатые руки Герасима хватают меня за шкирку и волокут назад. Я вижу, что следом за мной тащат Колю, и Сашу… сборище бомжей исчезает за горой мусора. Герасим злобно рычит за моими плечами. Проклятье… лучше бы нас убили в том подвале. Лучше там… Моё тело опрокидывается и на пару мгновений я оказываюсь в состоянии невесомости, затем удар и моё дыхание перехватывает… я со стоном открываю глаза и вижу отсветы костра на загорелой, грязной волосатой харе:

– А-а-а-ы-ы-ыр-р-р! – с этими словами он захлопывает решётку и заматывает её проволокой невообразимой толщины.

Я лежу в тесном зарешёченном мусорном баке, над огромным мусорным полигоном ночь. «Валоóрдэн посылает нам еду», – крутится в моей голове.

Глава 10

Я пытаюсь встать и распрямиться, но в тесном мусорном баке, забранном сверху решёткой с небольшим окошком это невозможно. Переворачиваюсь. Упираюсь спиной в крышку, давлю, что есть сил… свежая рана в ноге моментально напоминает о себе:

– Ы-ы-ы-а-а-а-р-р-р, нет… – я снова падаю на дно стального бака. Смотрю на проволоку, которая использована вместо замка. Она не изменила своего положения.

Пытаюсь отдышаться. Невозможно – тут просто нет воздуха. Только вонь, дым костров и… что за запах?

– Чужеземец… – поднимаю глаза к решётке. За ней появляется тень бомжа. У него странный голос, – Ты хочешь есть? Я принесла тебе еду…

Всё понятно… это женщина. Опустившаяся и грязная. С больными осипшими от жизни на улице, гари и копоти связками. Но всё-таки женщина. И, кажется, достаточно молодая. Она протягивает в квадратное отверстие решётчатой крышки мятую миску. Я чувствую этот запах. Да, это был запах еды – я, оказывается, жутко проголодался… беру миску в руки и, только заглянув внутрь с омерзением отбрасываю её от себя…

– Чёрт! – судорога тошнотного состояния пробегает по всему моему телу, – Что это?

В миске что-то похожее на гуляш с небольшими кусочками вроде бы мяса… в моём сознании сразу всплывают груды человеческих тел, которые засыпают мусором трактора… «Валоóрдэн посылает нам еду»…

– Вы проклятые уроды! Это что, человечина???

– Нет… – она говорит очень испуганно, – Нет, что ты… это еда, которую послал нам Вало…

– Заткнись! – я ору, пытаясь спрятаться от собственного чувства мерзости в углу мусорного бака, – Какой к чертям Валоóрдэн? Вы тут все свихнувшиеся фанатики! Этот старый хрыч запудрил вам всем мозги… нет никакого к дьяволу Валоóрдэна… нет… – я понимаю, что жутко устал… смотрю на неё и даже в этой темноте и пляшущих отсветах костра вижу, как её грязная физиономия начинает улыбаться.

– Я понимаю, чужеземец, что ты не веришь. Но это пока. Валоóрдэн так же реален, как и мы с тобой. Даже ещё более реален. Он живёт уже тысячи лет. А может и больше – никто не знает. И ты всё поймёшь, когда примешь бой. Ведь еда не борется, а ты борешься.

– Я не хочу бороться… я не хочу никакой бой…

– Валоóрдэн тебя выбрал. Он никогда не ошибается. Ты бы не попал сюда, если бы не его воля… и… тебе стоит поесть – в бою понадобятся силы.

От этих слов во мне снова нарастает чувство тошноты. Руки начинают дрожать, простреленное бедро ныть… нет. Я не буду это есть. Я не смогу. Не смогу. Я ещё больше забиваюсь в угол, отворачиваясь от разлитой в противоположном углу бака еде и закрываю глаза. Обхватываю колени… я комок боли. Комок страха и омерзения. Я…

– Чужеземец! – я поднимаю глаза. Над решёткой нависает взъерошенная тень. Небо уже светлое, – Время пришло. Зов Валоóрдэна.

Над крышкой бака рядом с первым бомжом появляется силуэт громилы Герасима. Он с лёгкостью раскручивает толстенную проволоку, откидывает решётку и схватив меня за шкирку выдёргивает наружу.

– Идём, – командует другой бомж. Герасим толкает меня в спину…

Огромные пространства мусора теряются то ли в дыму, то ли в утреннем тумане. Мы идём, идём… минут пять или больше, но картина не меняется – только горы отходов цивилизации. Я уже не чувствую вони и гари. Кажется, что весь мир состоит из этой бесконечной помойки.

– Здесь! – неожиданно командует бомж-проводник, – Валоóрдэн ожидает тебя тут.

Я оборачиваюсь по сторонам – ничего особенного. Такой же мусор, как и везде. Пожимаю плечами. Сюр. Безумие. Принять бой? Валоóрдэн?

– Садись, чужеземец! – с этими словами проводник и Герасим как по команде падают на задницы прямо посреди мусорного поля. Я удивлённо смотрю на них. Потом тоже присматриваю место чтобы сесть – тут везде одинаково грязно. Нога ноет… Как бы не занести тут какую-нибудь заразу… Хотя, к чему эти переживания? Какой-то древний Валоóрдэн вызвал меня на бой. Если меня просто убьют руками тупого громилы Герасима и съедят, то стоит ли расстраиваться из-за возможности подхватить стафилококк? Я тоже сажусь. В этот самый момент из-за горы мусора появляется человеческая фигура. Через секунду недалеко от первой ещё одна. Я поворачиваюсь – справа и слева к нам идут другие бомжи.

– Откуда они узнали, что мы здесь? – я обращаюсь к проводнику. Он сидит с невозмутимым видом и смотрит на грязную бутылку перед собой.

– Их позвал Валоóрдэн.

– Понятно. Конечно. Это всё объясняет.

Люди приближаются. Я буду драться с кем-то из них? С ними со всеми? Есть хоть один шанс выжить в этом сумасшедшем доме?

– Скажи, посланец Валоóрдэна, с кем я буду драться? – улыбаюсь про себя… похоже, у меня есть силы на глупые шутки на пороге смерти.

– Я не посланец. Я страж. Ты будешь драться со своими врагами, со своими друзьями, – он оставляет бутылку и начинает копошиться в своём тряпье. Меня обжигает волна неожиданного страха: со своими друзьями? Я вглядываюсь в приближающиеся фигуры… нет ли там Саши и Коли? Чёрт… Да. Я вижу, как их тоже ведут ко мне. Проклятье. Безумные больные фанатики. Грязные лица такие спокойные и сосредоточенные. Они каждый день это делают? Валоóрдэну мало просто крови? Ему нужно зрелище поинтереснее? Он хочет видеть, как в попытке спасти свою жалкую шкуру человек грызёт глотку своему другу? Я опускаю глаза… нет. Такая жизнь точно того не стоит.

– А если я сдамся? – я весь подаюсь вперёд навстречу стражу. Герасим хватает меня своей огромной ручищей за плечо, – Что будет? – страж поднимает на меня удивлённый взгляд.

– Ты? Сдашься? – он смотрит с явным сомнением, – Валоóрдэн не ошибается, – он пожимает плечами, – Вообще, тот кто сдался… тот просто еда.

– Я сдаюсь. Убейте меня и отпустите ребят, – киваю в сторону Саши и Коли, которых уже почти подвели к нам.

Страж медленно поворачивается к ним, потом снова смотрит на меня.

– Так не бывает, чужестранец, – его грязное лицо расплывается улыбке, – Хочешь освободить их – прими бой и получи одобрение Валоóрдэна. А если сдашься, то бой примет один из них. Валоóрдэн не ошибается!

– Дьявол! – я со злостью ударяю в мусор перед собой, – Давай тогда! Я принимаю этот ваш хренов бой!

– Да! – страж кивает, продолжая лыбиться, – Конечно, принимаешь… но только… – улыбка внезапно пропадает с его лица, – Подготовь своё тело!

Он судорожно ковыряется в складках своей засаленной одежды. Люди подходят к нам и садятся вокруг.

– Вадим… – рядом со мной сажают Сашу и невдалеке от неё Колю, – Что с нами сделают?

Смотрю в её глаза. Улыбаюсь:

– Всё хорошо будет… я надеюсь. Они сказали, что если я приму какой-то бой, то вас отпустят.

В её взгляде сгущается страх:

– Нет, Вадим! Твоя раненная нога… как ты будешь драться? Тебе нельзя! – она переводит взгляд на Колю, но тот быстро опускает глаза.

– Всё хорошо будет… не переживай! – я, пытаясь её рассмешить многозначительно поднимаю брови, – Мне тут, видишь ли, нужно подготовить своё тело!

– Что? – она непонимающе смотрит на меня. Страж наконец выкапывает нечто из складок своего тряпья и передаёт мне… пять или шесть небольших кривеньких грибочков. Смотрю на него с удивлением:

– Что это за хрень?

– Ты должен подготовить своё тело. Ешь. Ты же принимаешь бой?

Смотрю на грибы. Они не выглядят съедобными. Смотрю на Сашу. Чёрт.

– Да! Валоóрдэн заждался, наверное, – я стряхиваю грибы с его грязной ладони на свою и все разом отправляю в рот.

– Запей вот этим, – он протягивает мне бутылку с мутной жидкостью. Я с сомнением нюхаю – пахнет мерзкой брагой. Морщусь:

– А это обязательно?

– Да.

Я делаю несколько глотков.

– Ты должен выпить до конца.

– Чёрт… такая гадость…

Я допиваю мерзкую мутную жидкость и со злостью вгоняю бутылку в груду мусора перед собой.

– Ты готов, чужестранец! – он склоняет голову и вдруг начинает подниматься, – Валоóрдэн ждёт!

Страж отходит в сторону и все остальные тоже начинают вставать и отстранятся, освобождая вокруг меня пространство. Я сижу и не понимаю, что мне делать. Люди передвигаются, образуя что-то вроде коридора.

– Вперёд! – командует откуда-то сзади меня страж, – Твой путь и твой бой там!

Я оборачиваюсь и вижу, что он указывает куда-то рукой. Я со стоном встаю и начинаю хромать в сторону, где меня ждёт мой бой, мой путь и прочая дичь… Чувствую, что нога работает, как-будто лучше. Меня накачали какими-то грибами и мерзкой брагой… что за ерунда? Может, это причудливый способ фаршировки блюда перед подачей? А может это псилоцибин с мескалином? Или что там еще бывает? Я иду. Оборачиваюсь – группа бомжей, с ними Саша и Коля… смотрят мне вслед. Страж улыбается и машет рукой – типа иди туда.

– Да, – киваю я ему, – Понял… иду…

Снова смотрю вперёд. Никого не видно. Не с кем сражаться… а может? Глупая догадка… я начинаю хохотать. А что если эти больные идиоты просто прикалываются над нами? Что если они просто нагнали страху, скормили мне какую-то дрянь и отпустили? И я буду идти, идти, пока не упрусь в забор на том конце полигона… я перелезу и пойду дальше… а они сейчас сзади ржут как ненормальные над этой глупой и злой шуткой. Наверное, сейчас они так же отпустят за мной следом Сашу и Колю. Я оборачиваюсь и смотрю назад – туман или дым плотными клубами застилает горы мусора. За мной никто не идёт.

Вдруг впереди меня раздаётся какой-то звук. Я резко поворачиваюсь – ничего. Странно. Может какое-то животное или птица… кстати! Я неожиданно для себя осознаю, что тут совсем нет птиц. Ни одной. А ведь обычно на свалках полно чаек, ворон… куда они все делись? Вдруг метрах в тридцати от меня вверх взмывает мятая пластиковая бутылка. Она пролетает метров пять и падает. Я смотрю на неё с недоумением.

– Кто здесь? – я слышу как странно звучит мой голос в этом тумане, – Эй! Выходите, кто это?

С небольшого бугорка мусора, на котором недавно лежала бутылка вдруг скатывается какая-то дырявая кастрюля, а под ней начинает шевелиться пакет…

Чёрт… неужели там под мусором человек? Я бросаюсь к нему, чтобы помочь:

– Стойте! Я сейчас помогу вам выбраться… – я делаю несколько шагов. Куча начинает увеличиваться и расти. Через пару секунд она уже выпирает вверх настолько, что это не может быть человек. Я в растерянности останавливаюсь, а куча всё лезет к небу – она уже метра три в высоту и продолжает подниматься с невероятной скоростью. Я стою и смотрю, затаив дыхание. Мусор в растущем нечто шевелится, поворачивается и с ним явно что-то происходит.

– Охренеть, – выдавливаю я из себя, когда размер безумия, выросшего передо мной достигает уже метров шести в высоту и от этой громады отделяется некое подобие длинных тонких рук, состоящих как и само тело из мусора. По центру этого кошмара внезапно появляется крупный объектив старинной советской видеокамеры. Сразу под ним из пакетов и бутылок выныривает громкоговоритель и все окрестности оглашает жуткий рёв.

Я в ужасе и удивлении делаю несколько неловких шагов назад и, внезапно споткнувшись, падаю на задницу. Нижняя часть мусорного тела разделяется на две ноги и оно делает шаг ко мне навстречу.

– О, чёрт! – я стараюсь встать, но, снова споткнувшись, падаю. Чудовище своей длинной рукой всасывает из мусорной кучи рядом с собой разбитый унитаз и с рёвом размашисто отправляет его в мою сторону.

– Не-е-е-ет! – я зажмуриваюсь… удар приходится прямо в голову.

—

– Вперёд! – за моей спиной раздаётся голос стража. Я открываю глаза. Вокруг меня стоят бомжи. Я смотрю на свои руки – они дрожат.

– Чёрт! Что это была за хрень? – моё сердце бешено колотится, дыхание сбито. Страж смотрит пару секунд:

– Похоже, чужестранец, ты здесь уже не впервые?

– Да, мать твою! Это правильная буква, крутите барабан! Что за дерьмо со мной происходит? – я указываю в ту сторону, в которую отправился отсюда буквально двадцать минут назад. Страж начинает ехидно улыбаться: