Читать книгу: «Параллельный фарватер. Отклонение от курса», страница 9

Ольга Николаевна посмотрела на Лену, но звать с собой не стала. Девушке в этом походе было гораздо тяжелее, чем она себе представляла. Всё оттого, что не получалось найти общий язык с другими поварихами. Да и как это сделать, если женщины считали её странной, нелюдимой, да и вообще постоянно пытались в чём-то упрекнуть. Причём своё негативное отношение к ней они совсем не скрывали. Женщины постоянно ущемляли её, озадачивали работой, которую она не должна была выполнять. Если Лена начинала возражать одной, то тут же за неё вступалась другая. Вдвоём они плотно наседали на девушку, не давая ей прохода. Рано или поздно она решится дать им отпор, но ей совсем не хотелось ссориться с ними. Ведь, кроме коллег по камбузу, общаться ей здесь не с кем.

С противоположным полом она не разговаривала вообще. Лена была неглупой девушкой и прекрасно понимала, чего от неё хотят здесь все мужчины. Она видела, как глазеют на неё молодые ребята из экипажа, постоянно отбивалась от надоедливых военных, пытавшихся ухитриться завести с ней разговор, при этом не забывая раздевать её взглядом. Даже старики и те плевались в её сторону, когда она проходила мимо. Она слышала, как грубо они отзывались о ней за спиной, и не могла понять, за что её все так не любят.

При всём при этом Лена могла выделить только Данилу. Он был одним из немногих, кто не докучал ей приставаниями и попытками познакомиться, был очень вежлив, когда они общались в Босфоре. Но завести дружбу с ним она тоже не могла. После того как они прошли Стамбул, он ни разу к ней не подошёл чему, она была только рада.

Девушка вспомнила ту ночь, когда он хотел ей помочь, ну или по крайней мере делал вид, что хочет. Вот только помочь он тогда ей вряд ли смог бы, и поэтому она отстранилась от него.

Да только от Лены не могли утаиться её собственные мысли. А мысли эти нет-нет да возвращались к этому симпатичному молодому человеку. Порой не верилось, что его улыбка тогда, в проливе, была неискренней. И всё же она сторонилась его. После жизни с отчимом она вообще мужчин старалась стороной обходить, хоть и понимала, что не все они такие, как он. Но на корабле, где больше нет молодых девушек, противоположный пол может хотеть только одного.

– Пойдём скорее, – с энтузиазмом сказала Таня Ольге Николаевне, а то пропустим всё.

Ольга ещё раз взглянула на Лену и ни с того ни с сего, уходя, бросила фразу:

– Да не бойся ты, хахаль твой в обиду тебя не даст.

Лена так и замерла на месте после её слов. Что имела в виду Ольга? Кого она имела в виду? В отличие от многих других случаев, сейчас девушка была абсолютно уверена в том, что слышала. Ей не показалось, ей не послышалось, она чётко расслышала Ольгу и видела, как шевелятся её губы при произношении этой фразы: «Да не бойся ты, хахаль твой в обиду тебя не даст». Кто этот хахаль и к чему вообще она это сказала? Неужели о ней уже ходят какие-то слухи? Может, она имела в виду Данилу? Но с чего это? Многие видели, как он её фотографирует, но это не повод рассказывать невесть что. После этого они ни разу не общались, тогда к чему Ольга сказала это? Лене стало стыдно от мысли, что о ней и этом морпехе сложилось ложное представление. Девушка твёрдо решила, что непременно спросит у Ольги Николаевны, что она имела в виду этой фразой.

От мыслей её оторвали нарастающие автоматные очереди. Через открытые иллюминаторы она слышала сильный грохот выстрелов, и одной ей стало ещё страшнее. А вдруг пираты доберутся до корабля? А вдруг военных они застрелят, а остальных возьмут в плен? Она видела репортажи по телевизору о кораблях, захваченных сомалийскими пиратами. Лена уже начала сомневаться, правильно ли она сделала, отправившись в это путешествие. Через открытый иллюминатор девушка посмотрела вдаль и увидела там несколько маленьких лодок. Время от времени перед ними поднимались небольшие фонтанчики воды. Значит, военные стреляли совсем рядом. Почти над самым ухом и очень громко раздался голос в громкоговорителе. От неожиданности Лена чуть не подпрыгнула.

– Внимание по судну, внимание по судну. Экипажу покинуть верхнюю палубу и загерметизировать иллюминаторы и двери во внутренние помещения. Экипажу покинуть верхнюю палубу и загерметизировать иллюминаторы и двери во внутренние помещения. Выход на палубу запрещён.

После этих слов Лена испугалась ещё больше. Она запаниковала и не знала, что ей предпринять. Девушка метнулась к выходу из камбуза, но тут же остановилась. Развернувшись, она подошла к иллюминаторам и принялась их закрывать. Жара стояла невыносимая. Пот ручьями стекал по лицу и телу, волосы стали липкими. Но выбора всё равно не было. Завертев «барашки» на последнем иллюминаторе, девушка села на табуретку. Она не знала, что ей дальше делать. Услышав шум в коридоре, Лена встала и принялась, как и раньше, чистить овощи. Надо было куда-то деть руки. Через пару секунд в помещение вошли её старшие коллеги и, весело смеясь, собирались вернуться к своим делам.

Таня посмотрела на Лену и забеспокоилась. Она увидела скапливавшиеся в уголках глаз девушки слёзы и неподдельный страх.

– Лена, что с тобой? Всё нормально?

Девушка, едва сдерживая себя, пытаясь изо всех сил не разрыдаться, кивнула, что всё хорошо. Если бы она открыла рот и попыталась сказать что-то, то наверняка бы не выдержала и разрыдалась. А вот Ольга Николаевна не видела лица Лены и язвительно сказала ей, открывая иллюминаторы:

– Ленок, да что с тобой такое? Зачем ты закрыла иллюминаторы, хочешь, чтобы мы тут задохнулись? Ты что думаешь, негры тут в окно полезут? – После этих слов она громко рассмеялась. – Ты прекращай тут страху наводить, это не первый раз такое. Сейчас вояки постреляют, и всё нормально будет, лучше овощи чисти побыстрее.

Лена не выдержала, и пока слёзы ручьями не полились из её глаз, она выбежала в коридор.

– По-моему, это уже слишком, – осуждающе проговорила Таня. – Доведёшь девчонку.

– Ничего страшного, все мы это проходили. А то строит тут целку из себя. Зачем она сюда вообще попёрлась, жопой вертеть или что? Вот объясни, зачем она сюда поехала? Готовит нормально, могла бы на берегу устроиться куда-нибудь.

Таня невесело посмотрела на подругу, после чего задумчиво проговорила:

– Кто знает? Может, на то есть причины. Ты заметила, что она мечтательница какая-то? Может, просто захотела в море побывать.

– Ну раз хотела, пусть получает. Думаю, это будет её первый и последний поход.

Пятнадцать минут спустя Лена вернулась и в полном объёме выполняла свою работу. Мыслей поговорить с Ольгой Николаевной у неё больше не возникало.

6

В то утро Виктор был в прекрасном расположении духа. Голова совсем не болела. Он плотно и вкусно позавтракал, а до вахты оставалось ещё несколько часов. Хватало времени посмотреть на всю эту весёлую стрелкотню, которую устроили на верхней палубе.

Настроение улучшалось с каждой новой маленькой оплошностью вояк. Он видел обжёгшегося на палубе толстяка, упавшие вниз выстрелы к гранатомёту, споткнувшегося молокососа и так далее и тому подобное. Вся эта суета наполняла его безудержным весельем. Мысленно он даже понадеялся, чтобы такие тревоги повторялись почаще. Надо непременно посещать подобные зрелища, может, что поинтереснее произойдёт.

Во время пребывания любопытной толпы на юте он успел поворковать с поварихами. От одной из них Виктор узнал, что скоро у неё намечается юбилей и он является желанным гостем. Дату она сообщит позже, так как не знает, когда лучше отметить день рождения. Скорее всего это произойдёт на следующей неделе. А в общем, это и неважно, ведь других планов, кроме как томиться в этой железной коробке, у него всё равно нет.

Поэтому хорошая мысль. Даже больше – отличная, что тут сказать. Давненько он не отрывался как следует. Жаль только, что юбилей не сегодня. С таким прекрасным настроением он мог бы как следует «поздравить» именинницу. Он знал, что обязательно трахнет её. Такой вот хороший подарок на юбилей. А почему бы и нет? Она никогда раньше ему не отказывала, с чего ей начинать теперь? А если не с ней, так с другой, какая разница? В море Виктор не особо думал о женщинах, но ведь с женой он не спал уже очень давно. Да и не сильно хотелось спать с этой набожной дурой.

В последнее время он если и трахал её, так только потому, что организм требовал. Не её, конечно, а его. Потребности глупой суки, с которой ему приходилось жить, не сильно волновали Виктора. Если ей так сильно надо, пусть сама себя «лобызает» или что они там делают, когда мужика нет рядом.

А может, она с кем трахается, там, прямо у тебя дома и на твоей кровати? Да, да, это может происходить прямо сейчас, пока ты тут именины собираешься праздновать.

Виктор вновь слышал этот странный голос в его голове. Было очень необычно, он начал слышать его совсем недавно. Возможно, всё началось, когда они отчалили от родных берегов.

Да нет, бред какой-то. Кому она нужна? Она ни за что не станет так рисковать. Она знает, что ей конец, если муж узнает о чём-то подобном. Виктор был уверен, что в таком случае его даже не осудят. Ведь убить жену за измену – это даже не грех, наверное. Что там по этому поводу в Библии написано? От этих мыслей Виктор вновь приободрился.

Максимум её удел – это подручные средства, которые сможет дома найти. Вот ими она наверняка и будет себя ублажать. Вряд ли ей хватит мозгов приобрести что-то дельное в одном из этих сумасшедших магазинов «для взрослых». Правда, она в последнее время уж больно набожная стала, а монашки, они ведь такие. Если нет мужиков, сами справляются. А как иначе? Быть не может, чтобы они, такие просвещённые, жизнь проживали воздерживаясь. Плоть людскую не обмануть… А чтобы ублажить женщину, из дырки которой вышли трое, нужен агрегат побольше. У Виктора имелся именно такой, но он был сейчас здесь, поэтому жёнушке придётся потрудиться, выискивая подходящий инструмент.

Виктор рассмеялся. В толпе зевак, наблюдающих за пиратами, несколько человек глянули на него.

– Что такое увидел, Витёк? – спросил один электрик.

– Да так, ничего. Просто представил лица негров, когда по ним палят шквальным огнём. – После этих слов собеседник тоже заулыбался.

Размышляя обо всём происходящем и предвкушая предстоящее, Виктор простоял неопределённое время. После того как голос вахтенного помощника потребовал покинуть верхнюю палубу, люди как сумасшедшие ринулись внутрь. Испугавшись непонятно чего, большинство даже женщин вперёд пропускать не стали. Трусы, отребья безмозглые. Но Виктор не боялся, он был уверен, что если морпехи не справятся, то он легко возьмёт у любого сосунка ствол и разнесёт чёртовых туземцев. Стрелять Виктор умел, причём очень даже неплохо.

Всем им, черножопым, место в аду. Пусть там селятся, а не планету заселяют, и без того грешную.

Готов поспорить, Виктор Батькович, что тебя за такие добрые слова Отец Небесный к себе заберёт.

Опять голос в его голове заговорил, и мысль, озвученная им, Виктору очень понравилась. С ней он и зашёл последним в коридор, не забыв закрыть дверь изнутри.

Не торопясь Виктор прошёл по коридору и заглянул в столовую. Никого. Он прошёл дальше, размышляя о том, чем бы себя занять ближайшие пару часов, до заступления на вахту. Спать не хотелось, а заняться особо нечем. Решив сходить в гальюн и справить малую нужду, он на секунду притормозил перед дверью. В очередной раз глянул на инструкцию, приклеенную к ней, и улыбаясь зашёл внутрь. Перед умывальником стоял его товарищ, которого он сменит на вахте. Коллега удивлённо глянул на Виктора и спросил:

– Что с тобой?

– Ничего, – ответил Виктор. – Всё отлично.

– Я вижу, в том-то и дело. На тебя это непохоже, даже глаза побелели. Ты вроде как прямо помолодел.

Виктор улыбнулся и зашёл в кабинку. Дверь за собой он не закрыл и проговорил, не поворачиваясь к собеседнику:

– Просто на редкость хорошее настроение.

– Ещё какая редкость, – ответил товарищ, закрывая кран. – Ладненько, бывай, а я пошёл.

«Иди, иди, дурачок», – подумал про себя Виктор. Он доделал свои дела и, не помыв руки, вышел в коридор.

Дальше произошло событие, которое кардинально поменяло его настроение. В левое плечо ему врезалась та самая девчонка, которая совсем недавно почти так же врезалась в плечо Кравцову. Причём на том же самом месте. Хорошего настроения Виктора как не бывало. Девушка глядела на него заплаканными глазами.

«Тупая тварь, куда ты прёшь?»

Виктор скорее почувствовал это, а не подумал так.

Девушка не ревела, но глаза её были покрасневшие и влажные. Видимо, кто-то довёл её до такого состояния раньше, а жаль. Виктор сам с радостью сейчас бы сделал это.

Он никак не мог понять, почему она его так бесит. Сначала он подумал, что девка напоминает его жену в молодости. Но когда Тамара была молода, он её вроде как любил, не так ли? Так. Тогда дело совсем не в этом. Вот только в чём же ещё? Пока неясно, но одно известно точно: она – мелкая шлюха, которая испортила ему такое хорошее настроение. Вот за это ей надо извиниться, непременно. Как будто прочитав его мысли, глаза темноволосой шлюшки вдруг просохли и стали скорее испуганными, а не заплаканными. Она удивлённо смотрела на Виктора, то и дело отводя взгляд.

– Извините, пожалуйста. Я не специально… – робко промямлила наглая девка.

И тут как ни в чём не бывало она, опустив голову, двинулась, точнее, попыталась двинуться дальше по коридору. Виктор резко схватил её за тоненькую ручку и крепко сжал. В нём возникло непреодолимое желание сжать её со всей силы, чтобы кости захрустели. И он был уверен, что это произойдёт. Глаза девушки от испуга стали напоминать два шарика для гольфа, которые вот-вот вынырнут из лунки под воздействием вливаемой в неё воды.

Кто знает, что бы произошло дальше, если бы они оба не услышали звук открывающейся двери в гальюне. Кто-то выходил из второй кабинки, которая была закрыта, когда Виктор заходил по нужде. Возможно, Виктор не выдержал и в гневе сломал бы её руку, а может, она закричала бы прежде, и несомненно, кто-нибудь прибежал на крик.

Но волей случая из кабинки вышел тот самый электрик, который спрашивал Виктора на юте о его смехе. Увидев неоднозначную картину в проходе, он на мгновение помедлил, а потом открыл кран с водой, искоса поглядывая на странную пару.

Собрав волю в кулак и желая не привлекать внимания, Виктор чуть наклонился к лицу Лены и тихо проговорил:

– Аккуратнее.

После этого он отпустил её руку, и девушка пулей метнулась к женскому туалету. Еле сдерживая очередной приступ плача, она суетливо открыла дверь непослушными руками и с грохотом захлопнула её. «Ещё увидимся», – подумал Виктор и спустился к себе в каюту. Весь остаток дня настроение у него было паршивое. Голова разболелась, и про юбилей поварихи он в тот день больше не думал.

7

На внешней палубе продолжалось противостояние. Когда Ворон подумал о многочисленных пьянках, в которых не упустит возможности рассказать о событиях того дня, он был более чем прав. Потому что события продолжали охватывать своих участников если не очень интересным, то по крайней мере увлекательным сюжетом.

Капитан после доклада Умарова посмотрел на свой секундомер. Цифры на табло показывали одну минуту двадцать девять секунд. Позже он скажет об этом Умарову и похвалит за слаженные действия, но сейчас события на «театре» военных действий продолжали разгораться.

Количество быстроходных лодок вокруг российского буксира и соседнего танкера неизвестного происхождения продолжало увеличиваться. Те две лодки, что двигались в их направлении изначально, изменили курс и пошли в обход по большому кругу. С левого борта показались еще три катера. Два из них двигались параллельно буксиру, а один направлялся под углом девяносто градусов к борту судна. По громкой связи вахтенный помощник вновь дал команду:

– Внимание по судну, внимание по судну. Экипажу покинуть верхнюю палубу и загерметизировать иллюминаторы и двери во внутренние помещения. Экипажу покинуть верхнюю палубу и загерметизировать иллюминаторы и двери во внутренние помещения. Выход на палубу строго запрещён.

Умаров, когда увидел приближающиеся лодки, без промедления отдал команду Ворону:

– Воронов!

– Я!

– Девяносто градусов левого борта. Шестьсот метров, лодку видишь?

Ворон беглым взглядом окинул водную гладь и заметил небольшой катерок.

– Да.

– Пусти очередь рядом, только не по ней.

К этому времени танкер слева ушёл немного вперёд и не закрывал обзор и пространство для стрельбы. Капитан, увидев суету Умарова и его действия, успокоился и просто молча наблюдал, периодически переходя через весь ГКП то на левый, то на правый борт.

***

Ко всему прочему на свои позиции выбежали также и водолазы. Их предназначение было не в отражении таких нападений на корабль, но по тревогам они тоже привлекались. Оружие и боеприпасы их группы хранились отдельно, в небольшой нише, расположенной на ГКП. Она находилась прямо под палубой и закрывалась металлической крышкой. Парни во главе с мичманом тоже выбежали после команды, но несколько позже морпехов. Их позиции согласно боевому расчёту не пересекались, и они занимали места возле выхлопной трубы судна. Исключение составлял лишь один молодой водолаз, который находился рядом с Даней на юте. Кравцов, да и все остальные морпехи к этому времени успели немного познакомиться с коллегами и в целом нашли общий язык. Того, что стоял рядом с Даней, звали Артёмом, и он был самым молодым из их группы.

Кравцов наблюдал за обстановкой. Все цели, которые он видел, двигались либо не к кораблю, либо не в направлении кормы. В связи с этим Данила не открывал огонь, в котором не было необходимости. Ему хотелось, адреналин внутри него творил странные вещи, но разум не давал воли чувствам. Палить просто ради того, чтобы пострелять – плохая идея.

Оглядевшись вокруг, Кравцов заметил, что на юте собралась толпа гражданских, наблюдавших за происходящим. Он крикнул, чтобы они уходили, но никто из зевак не обратил на него внимания. После того как из громкоговорителей прозвучала команда покинуть верхнюю палубу, экипаж без промедления начал забегать внутрь. И что самое интересное – большинство мужчин отправилось туда первыми, не пропустив вперёд двух женщин, которые тоже вышли поглазеть на пиратов.

***

Ворон, получив команду от Умарова, метнулся к левому фальшборту, положил на него ствол пулемёта и, сняв оружие с предохранителя, пустил длинную очередь. В ленте на сто патронов осталась примерно половина, судя по его расчётам. Всплески воды прошли в непосредственной близости от катера, направлявшегося к ним. И Умаров, и Ворон поняли, что, может быть, выстрелы задели и лодку. Они переглянулись, но никто ничего не сказал. Остановившись, вражеский катер развернулся и убыл в направлении двух других лодок.

Умаров прошёлся по обоим бортам, но катеров поблизости больше не увидел. Водолазы тоже куда-то стреляли, но это было их личное дело. После коротких очередей наступило минутное затишье.

Неожиданно снизу послышался голос Поршнева. Умаров подошёл ближе к борту и посмотрел на бак.

– Сергеич, лодка! – Он показал рукой в сторону уходящего вперёд танкера. Сначала Умаров ничего не мог разглядеть из-за яркого блеска солнца, отражавшегося от воды. Но приглядевшись повнимательнее, он увидел, как небольшой катерок вышел прямо из-за корабля и двигался в их направлении. Скорость лодки была невысокой, и он принял интересное решение:

– Иванов, – обратился он к Васе, сидящему на мачте, – держи на мушке лодку, если рванёт на нас, стреляй по ней.

– Уже. – Иванов спокойно сидел сверху и наблюдал за неприятелем через прицел СВД. Ворон не сдержал смешок.

Даже не посмотрев на Васю, Умаров вновь устремил свой взгляд вниз и крикнул Денису:

– Поршнев, гранатомёт заряжай.

Денис вопросительно посмотрел на него, но всего секунду. Автоматически он хотел уточнить что-то у командира группы, но тут же ответив себе на свой мысленный вопрос, присел и достал из сумки одну гранату и стартовый пороховой заряд к ней. Быстрыми движениями мокрыми от пота руками он прикрутил заднюю часть к передней и принял вертикальное положение. Положив гранатомёт на правое плечо, он аккуратно вставил гранату внутрь ствола, предварительно поставив оружие на предохранитель. Как стрелять из гранатомёта, ему в начале похода показал Данила. До этого практики стрельбы из него у Дениса не было.

Внимательно следя за действиями подчинённого, Умаров вновь прокричал ему:

– Стреляй метрах в пятидесяти от него! Либо слева, либо справа. Готов?

– Да!

– Огонь!

Ещё пару секунд Поршнев помедлил, сняв оружие с предохранителя и взведя курок. После он во всю глотку прокричал:

– ВЫСТРЕЛ!

Все вокруг приготовились к грохоту. Капитан со своим помощником заткнули уши.

– Ш-чк! – послышалось снизу. Это была осечка, звонко отозвавшаяся щелчком металла о металл.

– Вот блин, что такое? – спросил Поршнев то ли себя, то ли Умарова.

– Давай взводи заново. Быстрее только, лодка приближается, если ты не заметил. – Умаров нервничал.

Поршнев, ощутимо разволновавшись, осмотрел гранатомёт и гранату. Только ему известно, зачем он это сделал. Закончив, он снова взвёл курок.

– ВЫСТРЕЛ!

– Ш-чк! – вновь раздалось снизу. Тут капитан начал заметно беспокоиться. Он посмотрел в сторону Умарова и спросил:

– Ну что там такое, Сергей?

Взглянув на капитана, но ничего не ответив, Умаров отдал указание Ворону, чтобы тот пустил небольшую очередь. Поршнев, услышав эту команду, разнервничался ещё больше и попросил не стрелять. Его слова утонули в стрекоте пулемётной очереди, из-за чего на лице Дениса отразилась обида.

– Сергей Сергеевич, что делать?

Умаров не раздумывая, видя, что лодка остановилась и начала медленно разворачиваться, начал инструктировать гранатомётчика:

– На предохранитель поставь, достань гранату, но не полностью. Видишь вырез для фиксатора гранаты, прямо на стволе, спереди?

– Ну и?

– Посильнее гранату туда вставь. Чтобы пипка в этот вырез со щелчком вошла. Прямо резче вставь, не бойся.

Денис сделал, как сказал Умаров, и вновь принялся прицеливаться.

– Ну что, стреляю? – спросил он.

– Да, стреляй.

– ВЫСТРЕЛ! – БАХ!

Громчайший взрыв раздался по всему судну, и те, кто решил не закрывать уши, об этом очень сильно пожалели. Граната со скоростью сто двадцать метров в секунду вылетела в сторону надводной цели. Метрах в семидесяти от катера ввысь ударил трёхметровый фонтан. Издалека нельзя было разглядеть лица сидевших в лодке людей, но тем не менее она ускорила свой разворот и быстро начала удаляться. Поршнев, увидев действия вражеского катера, радостно завопил, прямо как ребёнок, взорвавший петарду, когда никто этого не ожидал.

На этом всё закончилось. Через тридцать минут, когда последние катера скрылись за горизонтом, дали отбой судовой тревоге и Умаров сказал собраться всем подчинённым на юте. В течение пяти минут он находился на ГКП. После разбора действий группы капитан попросил оставить одного вахтенного, ещё раз проинструктировал и отпустил заниматься своими делами. Спустившись на ют, Умаров лично проверил оружие каждого военнослужащего на разряженность. Вручив им масло и ветошь, приказал тщательно почистить вооружение, чем все с удовольствием и занялись, включая самого Умарова.

8

У морпехов между собой был неофициальный договор. Данила обещал, что когда они в первый раз будут отстреливаться от пиратов, он наконец откроет припрятанную бутылку «Хеннесси», купленную в прошлой командировке в Duty Free одного из европейских портов. Однако, несмотря на уговоры товарищей, Данила не стал её открывать. Объяснил он это тем, что откроет её только тогда, когда сам лично будет вести огонь по пиратам или по кому бы то ни было ещё, претендующему на эту роль. Парни в шутку обвинили его в нечестности, но особо не придирались.

После обсуждения весёлых историй, произошедших с ними сегодня утром, кто-то из морпехов лёг спать, а кто-то улёгся и начал заниматься повседневными делами, такими как просмотр фильмов или видеоигры.

Даниле не спалось. Он решил отправиться на ют и посидеть там, наслаждаясь тёплым и звёздным вечером. Но больше его волновало обещание, данное себе самому вчера вечером. О необходимости разговора с Леной он прекрасно помнил. Вот только не знал, с чего начать и как к ней подойти. Он не собирался идти к ней в каюту на разговор. Во-первых, он никогда бы не решился это сделать из-за её странного поведения и нелюдимости, а во-вторых, он чувствовал, что тут нужно было действовать иначе, найти подходящий момент и как бы невзначай заговорить.

Так или иначе, он теперь он сидел на юте за столиком. В это время туда постоянно кто-нибудь выходил покурить или попить чай. Обычно за столом велись какие-нибудь непринуждённые разговоры о погоде, о предстоящих заходах в порт и о многом другом. Даня безучастно слушал все эти беседы. Иногда кому-нибудь поддакивая и делая вид, что слушает. Его мысли сейчас были настроены совсем на другое.

Посмотрев на часы, Кравцов увидел, что стрелки доходили до десяти часов вечера. Он решил посидеть ещё полчаса и идти спать. Хорошее настроение постепенно сменилось упадочным. Если поговорить с Леной опять не удастся, то на душе останется неприятный осадок. Раздражённый людьми, без конца подходящими к столу, он решил отойти поближе к корме и постоять там в одиночестве. Одиночество – редчайшая роскошь в военной жизни. Когда приходится служить в такой части, как бригада морской пехоты – люди окружают постоянно. Времени на уединение практически не бывает. А когда оно, наконец, появляется, кто-то всегда приходит и всё равно нарушает долгожданный момент. Поэтому Даниле нравилось стоять на вахте. Там было четыре часа безмятежного спокойствия и одиночества. И это было хорошо…

Раздумывая обо всём этом, Кравцов боковым зрением увидел недалеко от себя тень. Предчувствие. Ещё не повернувшись, он уже знал, что там стоит Лена. Сердце предательски заколотилось в груди. Да, это действительно была она. В лёгких спортивных штанах и той самой майке, которая была на ней в ту злачную ночь. Девушка стояла с левого борта и задумчиво смотрела в темноту перед собой. «Может, она сейчас думает о чём-то подобном», – подумал Даня. Простояв так ещё около минуты, он смотрел на неё и не мог оторвать глаз. Что такого в ней было, что заставляло каждый раз испытывать внутри живой трепет? «Надо бы к ней подойти, прямо сейчас. Второго шанса может не быть».

И хотя Лена стояла к нему спиной и никакой тени от него в её сторону не падало, она вдруг резко обернулась и посмотрела прямо ему в глаза. Как будто почувствовала, что он разглядывает её. Понимая, что просто нагло рассматривает девушку, Даня тут же отвёл взгляд, как и она. Действовать нужно было без промедления, иначе она могла уйти. Внутренне подбирая слова, он направился к ней и встал рядом.

– Привет.

– Привет, – ответила она.

– Я не помешал?

– Да нет. Я так… Просто решила перед сном свежим воздухом подышать.

Посмотрев поближе, Даня разглядел, что её распущенные волосы были запутанные и мокрые. В полумраке эти нерасчёсанные локоны пробудили в нём тёплые чувства. В такой лёгкой спортивной одежде и с оголёнными руками она выглядела такой худенькой, беззащитной и хрупкой. В голову Данилы прокралась совсем подростковая мысль. Ему вдруг захотелось защитить девушку от какого-то невидимого злодея. И он готов был постоять за неё против кого угодно. Подобные мысли свойственны лишь молодым мечтателям, коим Данила себя никогда не считал. Но он не мог выкинуть её из головы. Или из сердца.

– Да, классный вечер: тихий и спокойный. Море гладкое, а небо звёздное.

Лена посмотрела на него:

– Мне почему-то кажется, что здесь на небе гораздо больше звёзд, чем дома, в Севастополе.

– Мне тоже…

Они простояли ещё какое-то время в полном молчании. Потом Данила всё-таки решился начать тот разговор, к которому стремился:

– Слушай, я хотел с тобой поговорить.

Она как будто ждала этих слов. Даже не посмотрев на него, просто спокойным голосом спросила:

– О чём?

– О той ночи. Помнишь, когда ты врезалась в меня возле туалета?

Теперь она взглянула на Данилу, и он никак не мог понять, что означает этот взгляд.

– Извини, может, я лезу не в своё дело, но, как ни странно, та ночь не даёт мне покоя.

Он сказал это и с опаской ждал её реакции. Ничего не последовало. Она снова молча продолжала смотреть в темноту.

– Просто у тебя был такой вид, как…

– Как будто что? – Её голос стал вдруг таким резким, что Даниле пришлось пожалеть о начатом разговоре. Видимо, ничего из этого не получится.

– Подожди, не надо так резко. Я не с плохими намерениями это говорю.

– А с какими намерениями? – Голос оставался тем же. – Ты хочешь сейчас узнать, почему я разревелась, чтобы потом обсудить это со своими друзьями? Или думаешь, я не знаю, о чём вы все здесь говорите про меня?

– Кто «вы»?

– Да все вы!

На этом моменте Кравцов понял, что девушка еле сдерживает слёзы. Ему стало так жалко её, что он решил сбавить темп. Но договорить он просто обязан.

– Слушай, во-первых, этот разговор только между нами. Во-вторых, то, что произошло той ночью, я ни с кем больше не обсуждал. – Он на мгновение поймал себя на лжи (необходимой лжи). – Просто если тебя кто-то обидел или обижает, скажи, я помогу.

– А, ну кон…

– Не перебивай меня. Я знаю, что ты скажешь, что ты сама и всё такое. Думаешь, я тут пытаюсь из себя защитника строить? Просто у тебя был вид, словно кто-то сильно тебя обидел. И знаешь, у меня есть одно предчувствие, а своим предчувствиям я доверяю, что твои подруги тебе помогать не будут. Думаю, они только добавят. А к кому-то другому ты сама не обратишься, хотя мне кажется, что ничего дурного в этом нет.

Лена посмотрела на Данилу искренне удивлённым взглядом, может быть, даже с любопытством. Кравцов так и не смог понять, что из них преобладало.

– Если ты мне не доверяешь, то просто подумай. Что должен подумать человек, в которого ночью врезается молодая девушка, которая совсем недавно на корабле. Заплаканная, вся трясётся…

– Я не тряслась…

– Даже не спорь со мной. Я говорю то, что видел своими глазами. И я в этом уверен. А потом на мою попытку тебя как-то успокоить ты реагируешь криком и отталкиваешь меня. И дело не в тебе, будь там кто-то другой на твоём месте, я бы всё равно забеспокоился.

– А если бы на твоём месте был кто-то другой, он бы тоже так переживал за меня?

– Думаю, да, – ответил Даня, а сам подумал про того вонючего моториста с красными глазами. Он тоже был где-то рядом той ночью, но в нём он был совсем не уверен. – Если бы ты видела себя тогда, то поверила бы мне. А что я должен был сделать дальше? Может, я, конечно, неправильно воспитан, но я решил дождаться, пока ты выйдешь из душа. Я не знал, что думать. Мы вроде бы с тобой до этого даже немного успели пообщаться, и такой грубой реакции я никак не ожидал. Но дальше – больше. Ты помнишь, что было дальше? Представь, стоишь и ждёшь человека, за которого беспокоишься. А он выходит из душа, и вся его одежда насквозь мокрая, словно ты принимала этот душ прямо в одежде. И вид у тебя был такой… Как правильно сказать… Отстранённый…