Сибирские лекции по аналитической психологии

Образ льва

В Германии это символическое выражение царственной силы. Лев – это царь зверей. В религиозном понимании лев – античное животное, которое символизирует самого дьявола. Кроме того, для религиозных людей лев символизирует грех, который хочет поглотить душу человека.

В другой традиции лев – это символ одного из четырех евангелистов.

Еще лев – это символ рода Иудина в Израиле.

Лев играет особую роль в знаках зодиака. Он символ солнца, символ зенита солнца, и он противопоставляется водолею.

Таким образом, палитра понимания снов, в которых нам являются кошки, тигры, львы, весьма обширна.

Может быть, в России есть какая-то другая символика, связанная с этими животными?

Слушатель: У Пушкина – кот ученый, который ходит вокруг дерева.

В данном случае кот – это символ сказочной мудрости.

Слушатель: А если черная кошка дорогу переходит, что это значит?

Многие немцы боятся этого. Однако есть и иная интересная интерпретация данного события. Если черная кошка переходит слева направо, то тогда ждите беду. Давайте вспомним, что означает левая сторона? Она, в первую очередь, обозначает бессознательное. Поэтому есть предположение, что из бессознательного выбегает женщина, которой грозит какая-то опасность.

Также левая сторона – это символ сердца, символ чувств. Исходя из этого, рассуждения о подобных подсказках подсознания особенно опасны для людей мыслящего типа, сознательно закрывающих себя от бессознательного и своих чувств.

Большинство снов, в которых пациенты видят кошек, – это послания, призывающие человека обратиться к бессознательному и стать более творческим.

Слушатель: Есть ли различия между кошками и котами во сне?

Конечно, различие между кошками и котами вполне возможно. Оно может состоять в том, что кот и кошка по своему половому признаку могут иметь различную символизацию.

Давайте посмотрим на это с точки зрения психологии Пушкина. Почему по цепи кругом ходит кот, а не кошка?

Слушатель: Кошка ходит сама по себе… Бог Ра каждую ночь превращался в кота, который побеждал змея Апопа…

Это не кошка… О медведе будем говорить?

Слушатель: И о змее, и о лани.

Хорошо, поговорим понемногу о каждом животном.

Образ медведя

Медведь в первую очередь – символ России. Один из ваших предков. Появление в снах медведя указывает на то, что человек забывает о своем бессознательном.

Пример: сновидице снится, что она где-то на Северном полюсе сидит в избушке, в которую пытается ворваться медведь: стучит по двери, стучит по стенам и хочет ее сожрать. Он давно пытается ворваться, сновидица съела все свои запасы, осталось только пирог. И тут ей в голову приходит спасительная мысль. Она разрезает пирог на две части, осторожно приоткрывает дверь, выбрасывает кусочек медведю и закрывает дверь. Через некоторое время женщина слышит, что кто-то с удовлетворением чавкает. После этого медведь исчез.

Этот сон говорит о следующем: бессознательное требует от сновидицы отдать часть своей энергии и силы своему бессознательному. Ей было сложно найти днем время, чтобы записывать свои сны. Пирог – это и был символ времени.

Когда сновидица научилась направлять энергию на свое бессознательное, она научилась и мирно сосуществовать со своим «медведем».

Какие еще качества есть у медведя?

Слушатель: Непредсказуемость, это опасное животное, от него трудно сбежать.

А почему все-таки люди любят медведя?

Слушатель: Это родительская сила… Известна история о том, как человек мирно сосуществовал с животными, например, Сергий Радонежский.

Я знаю историю, когда крестьяне взяли на воспитание маленького медвежонка. Но есть одно правило: медведю нельзя давать сырое мясо, после этого он становится опасен. Крестьяне знали об этом правиле. Медведь подружился с мужчиной, вырос, но однажды он поймал и съел пару кур. Хозяева изгнали медведя, при этом устроили на него облаву. Охотники причинили ему серьезные травмы. Но израненный медведь не ожесточился против людей. Умирая, он прощался со своим другом, человеком.

Медведь – это символ субарктического леса, он является господствующей силой.

Во многих русских сказках человек помогает медведю или медвежонку выбраться из какой-то сложной ситуации, а затем животное помогает герою выполнить какую-нибудь задачу, которая перед ним стоит. Например, в фильме-сказке «Василиса Прекрасная», который был снят в 1939 г., герой щадит медведицу ради медвежат, а затем она помогает Ивану, младшему сыну, выбраться из реки. Получается, что символика взаимоотношений медведя с человеком была наиболее актуальна в предвоенные и военные годы. Таким образом, медведь – это, с коллективной точки зрения, символ бессознательного.

Образ лани, косули

Чем отличается лань от медведя? В чем сила лани?

Слушатель: Рога, быстрота…

Лань, по моему мнению, – это символ хрупкости собственной души.

Я вам рассказывал про женщину, душа которой была сильно травмирована, когда она была еще ребенком. Ей часто снились сны с проблемными ранеными животными, косулями. Лань, косуля олицетворяют ту часть души, которая не может активно бороться, за исключением тех случаев, когда нам снится самец косули. Они как раз борются с большим ожесточением.

Характерной особенностью лани является то, что она умеет быстро бегать, точнее убегать.

Что касается красоты лани, то в этом есть определенная опасность, так как красота манит, легко становится жертвой охотника. Лань символизирует женщину, на которую ведется охота. Иногда она символизирует и возлюбленную.

Образ змеи

Змея символизирует трансформацию и изменение, а точнее – это символ, через который бессознательное требует, чтобы сновидец изменился. В таком случае змея превращается в искусительницу, которая символизирует любознательность в бессознательном.

Змея может являться в разных образах: пестрая, черная, а может присниться, что она кусает.

Недавно моему клиенту приснился сон, в котором змея выплевывает свой яд. Он попадает в глаза, и человек слепнет. Такие змеи встречаются чаще всего в Южной Африке. Этот сон давал человеку понять, что он боится начать трансформироваться, так как ему кажется, будто он станет слепым.

Кроме того, змея символизирует опасность в связи с боязнью, что человек может вернуться в свое прежнее, древнее состояние. А также она символизирует исцеление и целительную силу. Древнегреческий бог врачевания Асклепий, именуемый в Риме Эскулапом, часто изображался со своим верным спутником, ядовитой змеей. Символом Иисуса Христа является змей, который иногда изображается на крестах. В некоторых инициационных формах обрядов подается череп, в котором находится змея с кусочком хлеба в пасти.

Для патриархальных мужчин Запада змея еще обозначает искушение.

На многих картинах западных художников, иллюстрирующих некоторые сюжеты из Ветхого Завета, змея изображается с женской головой. Женщина – это змея-искусительница, и этим она подобна дьяволу. И поэтому, когда такие сны снятся католическим монахам, священникам, это, безусловно, означает опасность.

2. Психотерапевтические отношения

Прежде чем мы начнем, я хотел бы поблагодарить всех, кто предоставил для работы это прекрасное помещение. Это тоже, кстати, связано с вопросом о том, как мы работаем и взаимодействуем с клиентами, ведь мы должны позаботиться о том, чтобы установить с ними взаимоотношения. В связи с этим нельзя не сказать об «эмпатии» как возможности прочувствовать, о «соборности» и «мистическом соучастии». С точки зрения аналитической психологии, взаимоотношения – это именно то, что должно быть в работе с клиентами. Часто используется такой термин, как «эмпатия». Его значение мы поймем на примере отдельных цитат из работ Фрейда и Кохута. К. Г. Юнг и его коллеги редко используют термин «эмпатия», чаще – «сочувствие», однако в работах на английском языке К. Г. Юнгом все-таки используется термин «эмпатия», но и здесь он подразумевает чувствование. Хотя наш семинар будет носить преимущественно практический характер, мы непременно обсудим и некоторые теоретические вопросы.

Я хотел бы начать работу с нескольких хорошо известных вам картин, представленных в Третьяковской галерее. Сейчас мы увидим картину И. Репина «Бурлаки на Волге». Первое, о чем я хочу попросить: посмотрите на картину и выберите персонаж, с которым вы себя идентифицируете. Нашли себя, свое место? Давайте обменяемся мнениями: кто где себя видит?

Слушатель: Меня заинтересовала фигура молодого человека, который не упирается, не тянет лямку – ее даже не видно. Мне кажется, что, когда ко мне приходит пациент, все остальное уходит – нет напряжения, нет ярма, это мой выбор. Я возрождаюсь.

Это значит, что вы тянете своих клиентов. Корабль – это клиент.

Рис. 1. И. Репин. Бурлаки на Волге (1870–1873)

Слушатель: Нет, почему же? Не тяну, а иду свободно. Люди идут сами. Юнг говорил, что мы должны быть «проводником», и я стараюсь быть проводником.

Кто нашел другое или то же самое место?

Слушатель: Мне понравилась фигура на корабле, которая что-то делает, помогая кораблю двигаться, немного облегчает работу бурлаков. Но периодически я себя чувствую в первой упряжке – это крайний, темноволосый, человек. Я это понимаю так: когда твой клиент идет, тянет, тащит, то я периодически говорю себе: я рядом, я с тобой, и я несу ответственность. Такое часто повторяется, но все-таки мне хочется быть на корабле.

Да, вы правильно сказали и во многом правы: мы не должны забывать, что живем благодаря клиентам.

Слушатель: Конечно, первые фигуры более сильные и ответственные. Когда вы сказали, что на корабле тоже люди, я себя представила именно там. Как это было бы хорошо.

Вы скорее поместили бы себя на место бурлаков. И еще не забывайте о тех случаях, когда нас заставляют работать клиенты. С одной стороны, мы вроде работаем, работаем, а с другой стороны, видим, что ничего не меняется. Представьте себе, что пациент рассказывает вам сон, а потом в конце сна вдруг останавливается, смотрит на вас и ничего при этом не делает. Что тогда предпринять? Быть может, он чувствует себя учеником, перед которым сидит учитель?

Есть ли у вас еще какие-то впечатления по поводу этой картины?

Слушатель: Я поймала себя на мысли о том, что действительно есть пациенты, с которыми ты ощущаешь себя человеком, находящимся на корабле. Они приходят и «пашут»; они заинтересованы в том, что происходит. Иногда привлекает фигура бурлака, который смиренно и целенаправленно идет и тянет лямку. Но в отдельных случаях я ощущаю себя бурлаком, который на картине справа, особенно когда после клиента остается неприятное ощущение.

Есть еще какие-то впечатления?

Слушатель: Я тоже долго думала, какая же из этих фигур я, и, рассматривая их, поняла, что и место, и роль могут меняться в зависимости от ситуации: иногда ты ведешь и тянешь, а где-то хочется закричать: «Да что же это такое!», – как вот этот человек посередине. Иногда наступает состояние отчаяния и тупика, а потом вдруг появляется уверенность в своих силах и понимание того, что ты идешь правильным путем, как первый бурлак. А когда сессия заканчивается, представляешь себя человеком на корабле, который анализирует ситуацию, рефлектирует уже отстраненно от событий, произошедших в комнате. Это уже осознающее Эго.

Спасибо большое. Как мы видим, здесь есть очень важные элементы самопознания. Что мы сейчас сделали? Мы дали объективное толкование картины. Мы говорили об аналитической связи, о взаимоотношениях, которые у вас устанавливаются. Очень важно, что эти отношения и связи меняются. Хорошо, что сегодня вы себя ассоциируете с одним человеком, а завтра вы видите себя на другом месте. Но можно посмотреть на эту картину и с субъектной точки зрения. В этом случае мы должны иметь в виду, что картина носит депрессивный характер. Многие люди чувствуют, что им приходится быть бурлаками в своей жизни.

Теперь давайте подумаем, в каких ситуациях и когда люди могут чувствовать себя на этом месте. Может быть, в подростковом возрасте вы чувствовали себя бурлаками собственной жизни, а сейчас подошли к тому моменту, когда воспринимаете себя собственниками корабля? Эта картина весьма глубинная: на ней еще изображена Волга. Представьте себе, что Волга – это самость, а корабль – это сознание человека. Все зависит от того, как вы воспринимаете эту картину и где вы видите себя в ней.

Есть ли какие-то вопросы по этой части?

Слушатель: На этой картине мне очень нравится корабль, который изображен слева. Для меня это как третья позиция в психике, которая видит систему взаимоотношений со стороны. Я думаю, аналитик очень часто находится в этой позиции.

Это очень важное замечание, очень важное видение – это продвигает нас дальше. Пациенты приходят к нам с грузом своей жизни, который они тащат. Давайте еще раз посмотрим на картину: по обеим сторонам мы видим корабли, которые идут благодаря собственной силе. Следовательно, можно дать еще одно финальное толкование: главная цель психотерапии состоит в том, чтобы клиенты двигались благодаря собственной силе, собственной энергии, – в этом и есть конечная цель, а не в том, чтобы они стали зависимыми от нас. Как вы знаете, анализ, который продолжается слишком долго, может иметь ложные последствия, правда, не всегда.

Есть ли еще какие-нибудь вопросы? Тогда давайте перейдем к теории.

Я хочу вам рассказать о Марио Якоби. Изначально у него был чувствующий тип личности, а к мыслительному типу он перешел благодаря интуиции и ощущениям, поэтому его книги многим очень легко читать. К тому же он был очень любезным и дружелюбным человеком – мы его отлично знали, и в Цюрихе у него сформировалась целая школа. Его судьба изначально была трагической: во-первых, он был еврейского происхождения, жил с семьей в Лейпциге и был вынужден бежать от национал-социалистов. Если бы он этого не сделал, то, скорее всего, оказался бы в лагере смерти «Освенцим», но, к счастью, ему удалось эмигрировать. При чтении его книг нужно непременно учитывать эти факты из его биографии.

Давайте рассмотрим первую цитату:

«В ходе терапевтического диалога как у клиента, так и у аналитика неизбежно просыпаются более или менее сознательные чувства и фантазии. Являются ли такие чувства выражением мысленных отношений между клиентом и психоаналитиком, или, возможно, они базируются в основном на эмоционально окрашенном, искаженном восприятии и, таким образом, мешают установлению истинной связи. Это может рассматриваться как комплексный вопрос и существенно ограничивать право аналитика на объективность. Я здесь говорю о феномене – так называемом переносе и контрпереносе, – который иногда иллюзорно искажает взаимоотношения, но при этом занимает центральное место в аналитической психотерапии»^[4].

Из этого следует, что работа с контрпереносом и переносом играет решающую роль в рамках аналитической психотерапии и одновременно имеет своей целью добиться истинной связи между пациентом и психоаналитиком. Поэтому очень важно разобраться в тех концепциях, которые применяются в этой области.

Есть ли у вас какие-то вопросы по поводу того, что говорит Марио Якоби? Речь идет о том, что перенос и контрперенос на самом деле могут оказаться лишь иллюзорными взаимоотношениями, которые препятствуют истинным взаимоотношениям между пациентом и аналитиком, хотя перенос и контрперенос – это естественные силы, которые всегда вмешиваются в аналитический процесс. Вы не можете препятствовать восприятию вас клиентом в качестве учителя или мастера, матери или отца и т. д. Нужно научиться анализировать эти взаимоотношения, и только в этом случае вы сможете помочь пациенту самому стать учителем, мастером, матерью или отцом.

Помните четырехугольник К. Г. Юнга, иллюстрирующий перенос и контрперенос? Конечно, будучи психоаналитиками, вы в какой-то степени – учителя, но, в общем-то, вы должны быть, так сказать, поводырями, сопровождающими. Ваши клиенты – осознающие учителя и осознающие мастера. И в своей работе вы должны постараться сделать так, чтобы они сами стали мастерами, учителями, матерями или отцами. Тогда корабль поплывет сам. Таким образом, взаимоотношения людей – это нечто большее, чем просто перенос и контрперенос. Например, очень важно обращать внимание и на совсем мелкие вещи. Скажем, ко мне приезжают клиенты, которые простояли на автобане в пробке. Они изнеможенные, измученные. Некоторые удивляются, когда я им предлагаю выпить чашку чая и только потом уже поработать. То, что я делаю, – это и есть один из этапов установления отношений. Я ведь вижу, в каком нервозном состоянии пришел ко мне пациент, а он, в свою очередь, видит, что я это заметил, понимаю, в каком он состоянии. Эти взаимоотношения мы уже не можем назвать иллюзорными: здесь был перенос или контрперенос.

Давайте теперь еще дальше углубимся в теорию и увидим, что по поводу эмпатии пишет один из коллег Фрейда: «Слово „эмпатия“ состоит из двух древнегреческих слов. Компонент „патос“ означает „страдание“, а „эм“ – „вхождение внутрь“. Таким образом, значение слова можно трактовать как „я вхожу в страдания“»^[5].

Кохут использует слово самость, правда, не в том значении, в котором его использовал К. Г. Юнг. Он был одним из пионеров в исследовании нарциссических нарушений, и в этом его заслуга. Поэтому ему пришлось внутри фрейдистского движения обосновать собственную церковь, в которой превалирующее значение имеет чистая теория, чистая наука. Давайте посмотрим, что он пишет об эмпатии: «Наши мысли, желания, чувства, фантазии нельзя увидеть, услышать или потрогать. Они не существуют в физическом пространстве, и все-таки они реальны и могут наблюдаться в модальности времени путем интроспекции в нас самих и путем эмпатии, т. е. чувствования интроспекции других людей»^[6]. Что он понимает под интроспекцией? Это наблюдение за внутренними процессами: «интро» означает «внутрь», «спекция» – «наблюдение». Таким образом, если интерпретировать Кохута, то он говорит: «Задача нашей работы в том, чтобы производить интроспекцию в собственную психику, а через эмпатию наблюдать интроспекцию клиентов». Как вы видите, здесь происходит серьезный мыслительный процесс.

Давайте пойдем дальше.

«В обычной аналитической ситуации речь идет в основном об интроспектированных самонаблюдениях анализируемого, о которых аналитик узнает во вторую очередь, однако психологическое понимание аналитика часто опережает понимание анализируемого. Это опережение возникает благодаря компетенции и профессиональной интроспекции аналитика, которые он умело воплощает в форме эмпатии с целью понять пациента»^[7].

Чтобы понять эту цитату, нужно представить ситуацию фрейдистского анализа, во время которого пациент лежит на кушетке, а аналитик сидит позади него со своей записной книжкой. Клиент рассказывает, что для него важно, а также о том, чего он хочет, но обмена информацией при этом не происходит, как и взаимодействия, которое мы видим в юнгианском анализе. Клиент учится интроспекции, a аналитик все понимает, поскольку он сам лежал на кушетке и учился интроспекции. Вы знаете, что это один из самых признанных методов, но это не наш метод. Мы его считаем не вполне приемлемым.

Вот репродукция картины И. Крамского «Неизвестная» (рисунок 2).

Рис. 2. И. Крамской. Неизвестная

Мне кажется, что здесь нужно немного прервать теорию и обратиться к практике. Давайте проведем тренинг по Кохуту. Задача в том, чтобы в течение 30 минут почувствовать эмпатию к этой женщине Кто она, как она выглядит? Представьте себе, что она пришла к вам на анализ.

Слушатель: Мне показалось, что эта девушка – актриса, она привыкла быть на виду у людей. Она мне кажется закрытой, потому что немного отстранена: руки у нее сложены на коленях. Может, даже слегка надменна, потому что взгляд полузакрытый, и в то же время с отстраненной головой; пытается быть немного ироничной, так как губы у нее в полуулыбке. В выражении лица – ирония, может быть, над собой или над ситуацией, в которую она попала, но в то же время я понимаю, что это ее внешняя защита. Ей хочется чего-то другого: например, она боится показаться слабой или ее беспокоит то, как она выглядит. Ей не хочется выглядеть беззащитной, беспомощной, в то же время она ждет какого-то вопроса. Возможно, без вопроса не начнется беседа.

Есть ли другие мнения?

Слушатель: На этой картине самая настоящая аристократка того времени, если взглянуть на ее одежду: мех черной лисы на бархате, на головном уборе перо страуса – это стоит дорого. У нее надменный взгляд, она выше всех.

Слушатель: Я почему-то смотрю на ее глаза, и мне немного грустно. Полагаю, эта женщина внутренне много страдает. Возникает аллюзия на образ бесприданницы – мне ее очень жалко.

Слушатель: Я очень люблю эту картину. В детстве она меня часто сопровождала. Для меня эта женщина полна очарования. Она настолько утонченна: браслеты, шляпа с пером, муфта, бант – это аристократическое. Я бы сказала, что осанка и грация, впитанные с молоком матери, – это есть ее суть. Она как-то грозно, но по-детски грозно, смотрит; я бы сказала, что в ее взгляде сквозит непосредственность, однако она не лишена страстей – очень хорошо художник Крамской это изобразил: ярко выраженные черные ресницы, черные брови, черные волосы.

Слушатель: Меня прямо разрывает на две части… Я очень долго смотрела на экран, а потом опустила глаза и увидела двух разных женщин: та женщина, которую я увидела внизу, – противоположность изображенной на полотне. Я почувствовала очень много печали, серой безысходности, и одета она как будто в другое: шаль какая-то очень бедная. У нее словно было много слез, поэтому и появилась противоположность тому, что видно на экране в цветном изображении. Это, может быть, какая-то маска, как ложное все. И мне очень тяжело удержать эти две части.

Слушатель: В моем детстве мама любила эту картину. Вначале мне эта женщина показалась уверенной, самодостаточной, довольной собой и всем происходящим, но, когда я всмотрелась в ее глаза, я увидела много печали, увидела взгляд в себя.

Теперь хочу обратить ваше внимание на то, что вы восприняли эту женщину с позиции своей психики, и здесь, как мы знаем, нет такого слова, как «неверно».

Слушатель: Когда я представил, что эта женщина вошла ко мне в кабинет, у меня возникло чувство, что на самом деле это я в ее кабинете. По ее манерам видно, что у нее хорошее образование и она чувствует себя одинокой.

Вы возьмете эту женщину на анализ? Да или нет?

Слушатель: Конечно, да, если она пришла ко мне.

Слушатель: Скорее, да.

Видите, мнения разные – и это нормально. Помните правило: если вы к кому-то плохо относитесь, его не нужно брать к себе на терапию, потому что тогда у вас будут проблемы и с самим собой, и с этим человеком.

То, что мы видим на портрете, – это восприятие этой женщины художником. Это же не сама женщина, а то, какой ее видел художник. Здесь мы сталкиваемся с парадоксом: с одной стороны, мы должны задать себе вопрос «Что мы проецируем?», а с другой стороны, нам следует задаться вопросом «Поможет ли эта проекция понять сущность женщины?». При этом есть и еще один вопрос: «Действительно ли мы с ней встречаемся и соприкасаемся?».

Многие из тех, кто высказался, увидели персону, но в то же время они смотрели и за пределы персоны, на ее задний план – это важно: за счет других мы сами можем как бы уйти на задний план.

Слушатель: Для меня в этой теме и в этом упражнении важен вопрос о внутренней интроспекции самого аналитика, проекции, проективной идентификации, эмпатии и т. д. Для меня важно разложить это все по полочкам, понять, что нейтрально, что есть инструмент для аналитика, потому что важна внутренняя интроспекция, что идет из моего опыта. Должна быть какая-то граница между мной и этим человеком. Для меня всегда важно не навредить.

Давайте сейчас разберем все то, что вы сказали. Во-первых, вы должны помнить об аналитическом отношении к клиенту; во-вторых, у нашей психики есть естественные реакции – проекция, защита, отделение и проективная идентификация. Что касается инструмента психоаналитика и его поведения, то здесь, в первую очередь, важно отношение, чувствование, эмпатия. То, что я наблюдал у вас, – два разных элемента, которые нужно разделять.

Теперь мы попытаемся понять, что каждый из нас делает сам по себе, и подумать об этом. Давайте представим, что клиент пытается превратить вас и других в жертву, для того чтобы вызвать ситуацию, которая приведет к повторению старой травмы. В этом случае перед нами проективная идентификация. Когда это происходит с нами в работе с клиентом, это как раз то неосознанное место, с которым нам нужно работать. Здесь как раз возникает вопрос о переносе и контрпереносе.

Давайте теперь посмотрим на это с практической точки зрения. Например, ко мне приходит клиент, и у меня возникает спонтанная реакция – «ко мне пришло что-то мрачное»… Может быть, чуть позже или гораздо позже я скажу себе: «Это князь тьмы». В данном случае это проекция. В ходе работы, даже в течение первого сеанса, мое первое мнение может быть опровергнуто. Это означает, что я свою проекцию воспринимаю всерьез и проверяю, что так, а что не так. Но я никогда не говорю себе, что в этом и есть истина данного человека. Если я сам себе скажу, что ко мне пришел князь тьмы, я, конечно, немного испугаюсь, но в этом случае мне нужно обратиться к тому месту в себе самом, которое является этой тьмой. Клиент что-то рассказывает. Рассказывает неплохо, но в этом рассказе есть то, что сбивает меня с толку, от чего я устаю; что-то в этом рассказе мне ужасно давит на глаза. И тут я должен задать себе вопрос: что же происходит? Возможно, мне с ним скучно. Возможно, за этим кроется диссоциация, и в этот момент проявляется что-то глубоко скрытое и депрессивное. Я научился выдерживать это, чтобы понять, что происходит с пациентом; научился не говорить с этим человеком скучно. Единственное, что можно сказать, – «скучновато», и это означает, что передо мной человек особенный.

Слушатель: В случае с диссоциацией аналитик может чувствовать как бы вытесненное бессознательное пациента, так?

Поймет ли это аналитик, неизвестно, но увидеть, почувствовать он обязан, потому что наша психика – энергетическое поле. Мы находимся в этом поле, и поэтому Якоби говорит: «Мы должны одной ногой находиться в жизни этого пациента, а другой ногой вне его жизни»^[8]. Американские индейцы говорят: «Мы ничего не поймем, пока не пройдем в обуви другого человека долгий путь».

Слушатель: И тогда это будет иметь отношение к чувствованию?

В этом как раз и вопрос. Эмпатия определяется как интеллектуальный, умственный процесс. Интроспекция в интроспекции клиента. А то, что вы говорите, – чувствование. Это нечто большее. Об этом говорят К. Г. Юнг и Якоби. В этом случае нельзя сказать, что здесь имеет место только эмпатия. Мы можем сказать, что это встреча двух людей.

Слушатель: Я еще не знаю, как будет звучать мой вопрос, и, может, когда я буду говорить, он сформулируется… Глядя на эту женщину, я вижу нарциссические черты. Практически вся группа сказала, что будет с ней работать как с клиентом. Я тоже сказала, что возьму. Я знаю, что ко мне приходят «мои» клиенты, но есть доля страха, потому что у меня подобные «статусные» клиентки были и есть. Первое, что они делают, – проверяют самого терапевта, насколько он успешен. Мне хотелось бы знать: как справиться со своими чувствами?

То, что вы видите страдание, вы никак не можете предотвратить. То, что пациенты должны на это откликнуться, тоже неверно, ведь вопрос в том, пришло ли то самое время, чтобы возникла эта связь. Приведу вам небольшой пример, когда эта связь не могла состояться в моей практике. Ко мне пришел достаточно богатый пациент и сказал следующее: «Я ходил на анализ ко многим аналитикам и слышал, что вы достаточно известный аналитик. Хочу с вами попробовать». Меня, правда, смутило такое видение с его стороны. Мы проговорили около часа, и я, как всегда, сказал: «Подумайте, поспите хорошо». Мне тоже необходимо было время, чтобы подумать. Сказав это, я заметил, что он запутался. При этом я добавил: «Если вы решитесь проходить у меня анализ, то из-за большого числа клиентов мы сможем начать только через восемь месяцев». И тут занавес упал. Он привык, что богат и что везде, куда бы он ни пришел, ему отводилось особое место. Я же не могу кого-то отодвинуть по причине, что у него не так много денег.

Давайте подойдем к этому немного с другой стороны. Персона похожа на обмундирование средневековых рыцарей. Я знаю, что такие семейные традиции существуют, и знаю, что за этим кроются глубокие страдания, которые настолько ослабили человека и его эго, что даже не позволяют дотронуться до этого страдания. Тогда лучше оставить его со своей персоной. Если речь идет о нарциссической персоне, то этот случай можно назвать неврозом персоны.

Я ответил на ваш вопрос?

Слушатель: Да, спасибо. Вы сейчас сказали, что изменить человека можно, но только при наличии большой энергии у терапевта или клиента. Или это должна быть энергия общая?

Хотелось бы уточнить вышесказанное. Точнее будет сказать, что мы не сможем изменить человека в том случае, если он сам себя менять не хочет, но вы все же правы. Иногда мы проходим долгий путь, чтобы научиться помогать клиенту, чтобы его Эго справлялось с трудностями и опасностями, и это происходит благодаря тому, что мы идем вместе с клиентом и сопровождаем его. Это помогает человеку раскрыться, как раскрывается весною почка. Мы можем дать тепло, но почка ведь должна раскрыться сама.

Слушатель: Я вчера пересматривала фильм «Король Баварии» о Генрихе VI, который страдал логоневрозом. Король пришел к логопеду, у которого не было ни статуса, ни каких-либо заслуг, ни секретаря. Логопед вел себя так, что Генрих ему поверил и пошел за ним. Здесь, видимо, нужно самому быть целостным и предоставить клиенту возможность сделать выбор. Исходя из своего опыта, я думаю, нужно принять любой выбор клиента.

Любой выбор каждого?

Слушатель: Если он не готов идти, не готов меняться, это очень больно. Когда ты работаешь с детьми, родители не готовы идти. Бывает, очень тяжело принять это, но ты понимаешь, что не можешь решить за них.

Вы затронули сейчас очень важную тему. Вы знаете, что многие родители больны, и, чтобы исцелиться самим, они хотят, чтобы был болен и их ребенок, иначе не получается их собственное выздоровление. Но для ребенка это катастрофа. Часто случается, что у детей во время анализа бывает прогресс, и вы сами это видите, а родители этого не замечают. Они чувствуют себя очень неуверенными, и здесь я ничего, кроме сожаления, выразить не могу.