Читать книгу: «Мир в пузыре. Том 2: Иллюзия памяти», страница 5

Глава 2

Общество всегда будет в тупике, двигаясь за авторитетом. Пока человечество не перестанет повторять мысли чужаков, они не начнут развивать свои. Не начнут развивать идеи и создавать новое. Новое и в тот же момент более ясное, четкое восприятие окружающего их мира. Только так можно понять и осознать всё, что есть вокруг нас. Закономерность и взаимосвязь. Его истинную природу и механизм, и сам процесс работы. Уразумев всё это, ты начинаешь мыслить иначе.

отрывок из книги

„Мир и осознание его внутри себя“

социолог и педагог

Самуил Брант

2016 год н.э.

Глава 2. Собор (часть 1)

Припарковавшись, старший инспектор вышел из машины. Он беглым взглядом пробежался по округе. Отдыхающих было много, как и всегда в это время года.

Огромное возвышающееся строение стояло прямо перед ним. Минуя гостей города и зевак, фотографов и экскурсионные группы, он направился к собору. Снаружи всё было тихо, ни следов полиции, ни прессы. Перек почти уже подходил к центральному входу, как вдруг, ему перегородила путь толпа туристов.

– Окно – десять метров в диаметре, – указывал экскурсовод на круглое окно над центральным входом, говоря на английском языке.

Мэтью прекрасно говорил и знал не только французский, но и английский и немецкий языки, это давалось ему легко, к тому, же это требовала от него его должность. Русский язык давался ему сложнее, однако большую часть слов он мог понять.

– Тончайшая работа по камню и цветному стеклу, – продолжал экскурсовод, обращаясь к группе отдыхающих и гостей города. – Этот большой колокол, вес которого составляет пятнадцать тонн, звонит только в самые торжественные случаи, – указывая вверх.

Туристы с жадностью продолжали фотографировать все стены собора. Расходясь и вновь собираясь в одну колонну.

– Кстати высота башен составляет шестьдесят девять метров, а шпиля высотой в девяносто метров, – продолжал экскурсовод. – Собор начался строиться в 1160 году под эгидой епископа Мориса де Сюлли, ставшего за год архидиаконом Парижа. Двенадцатого октября того же года, по инициативе короля Людовика седьмого, был посвящён в епископы Парижа, став здесь преемником Петра Ломбардского. Строительство башен было окончено в 1245 году, внутренняя отделка в 1315 году, а весь собор построили уже к 1345 году. В течение строительства произошли разные события.

– Всё это конечно интересно, – подумал Перек. – Но нужно работать, – и зашёл внутрь.

Он стоял в центральной базилике⁸. Переливающиеся солнечные лучи, идущие с верхних витражей, освещали помещение ярким светом всех цветов радуги. Прозвучал низкий мелодичный бас и Мэтью обернулся. Высоко над входом, располагался огромный орган.

– Красиво, – сказал про себя старший инспектор и перекрестился. – Давно я тут не был, – возвращаясь к прежнему положению. – Сколько живу, и ни разу тут не был. Не было бы счастья, да несчастье помогло, – вздыхая. – Ладно, нужно работать!

Вдалеке он заметил жёлтые полосы, которыми была ограждена территория вокруг исповедальни. В центре стоял какой-то мужчина в форме жандарма.

– Добрый день! – произнес Мэтью на подходе.

– Добрый, – ответил жандарм, не отрываясь от записей.

Представитель правоохранительных органов что-то черкал в своем блокноте.

– Хотя для кого-то оно и не доброе, – добавил он, не понимая глаз.

Мэтью обернулся и увидел священнослужителя, тот просто сидел и смотрел на жандармов, которые его допрашивали.

– А разве тайну исповеди можно нарушать? – поинтересовался Мэтью.

– А Вы кто собственно такой? – не отрывая глаз от своих заметок в блокноте. —Пресса?

– Боже упаси! – развернувшись к жандарму. – Нет!

– А в чём выражается ваше удивление? – приподнимая голову. – Боитесь, что Вас кто-то опередит. Пожалуйста, уходите отсюда. Я никаких комментариев не даю, и давать не собираюсь. Мы работаем. Пожалуйста, уходите!

– Простите! – Перек засунул руку внутрь пиджака. – Но мой визит сюда произведен исключительно для того, что бы сохранить в полной конфиденциальности то, что здесь произошло. Никакой прессы, это дело не должно иметь никакой огласки. Вы не должны упоминать всё это в своих отчетах. Вся информация считается секретной, и ещё раз повторю – конфиденциальной. Вам всё ясно?

– Сказка хороша, только для неопытных ушей.

– Сейчас? – перебирая карманы.

– Вы кто такой? – улыбнулся жандарм. – А то знаю я эту прессу, говорите… – замолчал он, как только увидел документ Перека. – А! Интерпол значит. Мэтью Перек.

– Старший инспектор, – добавил он.

– Ага. Хорошо.

Мэтью улыбнулся в ответ.

– Хорошо, что не пресса. А то только мешают, – убирая блокнот в карман. – Инспектор Обер, – протягивая руку.

Они пожали руки.

– До меня была пресса?

– Пока ещё нет.

– Хорошо.

– Мне доложили, чтоб без прессы. Ну, дай Бог, пока никто не пожаловал. Но, ещё не вечер.

– Какой ход работы уже проделан?

– Криминалисты, судмедэксперты были уже, уехали. Всё отсняли и забрали тело. Говорят, что он жив. Это правда? – переходя на шепот.

– Я не владею информацией в полном объеме, инспектор. А если бы владел, то сказал Вам, не болтать! Это секретная информация. Вам всё ясно?

– Да, конечно. Кстати, ещё у меня было распоряжение. Один момент.

Обер полез в наружный карман и достал бумагу. Развернув её, он беглым взглядом пробежал по ней.

– Ах, да. Извините, можно ещё раз Ваш документ? – задумчиво спросил он.

Перек тут же показал удостоверение.

– Ах, так это Вы, тот самый старший инспектор. Значит это всё в Вашей юрисдикции. Хорошо, мы готовы помогать.

– Продолжайте работать, после с Вами свяжутся наши люди, – осматривая округу, сказал Перек. Этот случай под особым контролем!

– Что, прямо на контроле у Министра внутренних дел?

– Скажем так… – улыбнулся Перек. – А иначе мы бы здесь не находились!

– Ну, хорошо.

– Я бы хотел осмотреть помещение. Точнее то место, где всё это произошло.

– Да, что тут смотреть, обычное самоубийство. Попытка самоубийства. Или… – запнувшись. – Молчу, молчу.

– Ну, не скажите, – сказал Мэтью, вновь беглым взглядом осматривая округу. – Здесь было много народу? В каком часу это произошло?

– Честно говоря, сказать с уверенностью не могу. В тот момент не присутствовал в этом месте. Да, Вы же сами понимаете, в этом месте всегда полно народу. Как местных, так и туристов. Да, сейчас не так много людей, но это произошло через час после окончания всенощного бдения⁹. Людей, по идее, много должно было быть. После выстрела, только треть покинуло помещение. Это единственное, о чём нам поведал преподобный Морель. Он уверен, что это тот террорист Скотт…

– Я к чему спросил, – обрывая речь инспектора. – Одно дело убить себя по неизбежности, другое дело обратить на себя внимание. Две эти вещи очень близко стоят друг к другу. Однако, характер и цели у них разные. Это не для протокола.

Глава 2. Собор (часть 2)

– Я Вас не понимаю? – растерялся Обер. – К чему это Вы клоните?

– Это нам и предстоит выяснить… – произнес Мэтью, выдыхая последний слог и запинаясь на окончании. – Я уже много лет занимаюсь террористами. И знаю их психологию, – сказал он и задумчиво замолчал.

– Интерпол разве не занимается документальной работой?

– Есть такое дело, раньше я работал в полиции. Криминалистика и всё такое, что-то вошло в привычку, – осматривая округу. – Потому в редких исключениях мне дают особые полномочия, – переводя взгляд на коллегу. – Думаю, Вы меня поняли.

Обер ничего не сказал, опуская взгляд в свой блокнот.

– Он сказал, что это Дуэйн Скотт? – после небольшой паузы, спросил старший инспектор, вновь бросая взгляд на округу.

– Да. Священник так и сказал. Дуэйн Скотт.

– Ясно.

– Террорист, здесь, страшно прямо.

– Инспектор Обер, что Вы вообще знаете о нём?

– О Дуэйне? Террорист, вот и всё.

– Я хочу разъяснить, чтоб потом домыслов не было. Дуэйн Скотт, гражданин Ирландии, относится к террористической группировки „За свободу и независимость Ирландии“. Это официальное решение Верховного суда Великобритании.

– А не официальное? – улыбался Обер.

– Это всё! – развернувшись в сторону священника.

– Ага, понял, – растерянно произнёс жандарм. – Тут нет подтекста или текста между строк, – и он тяжело вздохнул.

– Зачем ты вернулся? – подумал Перек. – Почему ты пытался себя убить? – продолжая мыслительный процесс. – Почему? И ты ли это?

– Хорошо, я Вас понял, – черканув что-то в блокноте, сказал коллега. – Я могу ещё чем-то помочь?

– Что Вам ещё рассказал священник?

– Ничего. Сами понимаете. Тайна исповеди. В этом и сложность. Молчит, – на выдохе. – Мы можем поднажать!

– Вы что атеист? – резко развернувшись к Оберу. – Не нужно, я сам допрошу священника. Вернее, поговорю.

– Естественно. Попробуйте. Быть может он Вам, что-то и расскажет. У нас всё тщетно, – поднимая руки.

– Он же не виноват, что выбрали его.

– Пожалуйста, – ехидно улыбнулся инспектор. – Работайте, я не мешаю.

– Спасибо, – улыбнулся Мэтью ему в ответ. – Хотя, может быть я что-то, и узнаю, – подумал он про себя.

Перек вновь бросил взгляд на священнослужителя. Взволнованный мужчина сидел на скамейке, поджав плечи. Его удрученный вид и шевелящиеся губы, говорили о том, что он молился, молился и ничего не говорил в ответ стоящим жандармам. Да, он пережил сильный шок. Ведь всю жизнь жертвовал себя на то, что бы спасать людей. Помогая и поддерживая, он служил Господу. Он всегда мог выслушать и, как и любой другой преподобный, в это день был избран на встречу с горе-суицидником. Кто знает, может его наставление не дало свершиться тому, что не свершилось, и человек остался в живых. О том, что Дуэйн Скотт жив, он знать пока не мог. И это могло оставить огромный отпечаток на его вере и силе духа.

– Так, коллеги! – на подходе. – Старший инспектор Мэтью Перек. Интерпол! – показывая удостоверение. – Мне нужно поговорить со священнослужителем.

Жандармы бросили взгляд на своего инспектора Обера. Тот махнул головой в ответ и поднял руку с блокнотом над головой. Они тут же разошлись, вернувшись обратно к месту происшествия.

– Преподобный Морель, я могу с Вами поговорить? – обратился Мэтью. – Мы можем пройтись?

– Да сын мой, – приподнимаясь. – Но Вы наверно, также будите меня расспрашивать про самоубийство этого человека, – обходя ряды.

– Давайте поговорим о Вас. Как Ваше самочувствие?

– Ох. Нормально.

– Вы молоды для священника. Вам сколько?

– Мне двадцать семь, и я просто вымотался морально.

– А Ваш отец тоже священнослужитель?

– Да, служитель в Сакре-Кер¹⁰.

– Значит, у вас это семейное.

– Да, – вздыхая. – К сожалению, на прошлой неделе его похоронили.

– Ой, мне очень жаль, примите мои соболезнования.

– Спасибо.

– У вас сейчас нелегкое время. Давно вы практикующий священник?

– Я решил, что пойду по стопам отца. Я всю жизнь отдам Господу, я так решил. Я выбрал путь, дабы верой и правдой служить в его доме. Я уже несколько лет наставляю и спасаю души людей. Во всяком случаи, так мне это казалось, – склонив голову, говорил Морель.

– Преподобный Вы делаете благое дело. Сегодня был тяжелый день для Вас.

– А он просто взял и… О Боже! – выдыхая. – Ой, прости меня Господи, не уберег, не спас! – перекрестился священник. – Пускай даже если он грешник, убийца!

– Вы узнали его?

– Я знаю, что это Дуэйн Скотт, его не раз показывали по телевизору. А теперь он просто мертв. Как небольшие обстоятельства меняют всё! – на выдохе. – Да, я знаю, у него была бомба. На его счету много жертв, невинных жертв. Только глаза его были очень странными.

– Глаза?

– О глазах я могу Вам сказать. Несчастные глаза. Он будто сожалел, когда пришел ко мне. Но, не о своих жертвах. Об ином… – хватая себя за рот. – Я не могу говорить об этом. Простите.

– Я Вас понимаю.

– Он пришёл в дом Господа, не смотря на свой тяжкий грех, он пришел искупить грехи свои. Покаяться, – вздохнул священник. – Я не узнал его сразу, когда он заходил в исповедальню. Я подумал, что этому человеку нужно спасение. Теперь я понимаю, он осознал свои ошибки. Но, говорил он не о них. Но Бог любит и прощает всех!

– А о чём он говорил.

– Я болтаю лишнее. Прости, Господи, – перекрестившись. – Мне самому уже нужно покаяться. Это все, что я знаю. Это всё, что могу вам сказать, месье старший инспектор. Он покончил с собой, а это путь грешника… – вновь вздыхая. – Я не спас его. Но его грехи должны остаться у того, кому их доверили.

– По телевизору показывали его фоторобот, но он был не точным. И это было в прошлом году. Я к тому, откуда такая уверенность, что это он? Ведь официально его больше нет в живых. Следовательно, и по ТВ сейчас нет никаких упоминаний о нём.

– Да, – на выдохе. – Я это понял сердцем, когда увидел его. Стоило мне заговорить с ним, я стал догадываться. И только, когда увил в его руке пистолет, меня осенило. И я понял кто он, но тогда уже было поздно. Я хотел ему помочь, а он… – вновь вздыхая. – Ба-бах!

– Простите меня за мою бестактность, но что он именно Вам сказал? – задал вопрос Мэтью, продолжая идти со священнослужителем.

– Послушайте, – он остановился. – То, что здесь произошло ужасно и недолжно ни в коей мере повторяться ещё, когда либо или где либо. Человек не вправе распоряжаться так своей, или чужими, жизнями. Только Господь дарует жизнь, и только Господь вправе забрать её. Ибо он Творец, а мы лишь дети его. Только он может решать, но не мы. Старший инспектор, Вы задаете такие же вопросы, как и ваши коллеги. Это не делает Вам чести. Вы меня разочаровали. Простите, давайте закончим наш разговор.

Глава 2. Собор (часть 3)

– Извините, ради Бога! Но, я сейчас более компетентен в этом вопросе, чем остальные. Я сейчас возглавляю это расследование. На меня возложены особые полномочия.

– Неужели Интерпол занимается следствием? Разве у Вас не иные обязанности?

– Мы занимаемся розыском. Но у нас также есть особый отдел. И я как раз из него.

– Вы?

– Да, я из особого отдела! Иногда мы получаем особые полномочия, когда это касается национальных интересов страны!

– Вы думаете, это что-то меняет в нашем разговоре?

– Мне очень нужно знать всё, что сказал Вам этот человек. Поймите. Это важно…

– Еще один жандарм? – вздыхая.

Перек резко замолчал.

– Вы, такой же. Сколько я могу объяснять? – склонив голову, тяжело говорил священник.

– Нет, святой отец, я из Интерпола, – достав документ. – Вы же слышали мой разговор с жандармами. У меня очень важное дело!

– Да, – на выдохе. – Вы показывали свое удостоверение, я помню. Память меня ещё не подводила. Но, что это меняет?

– Что он Вам сказал? Простите, я знаю о тайне исповеди. Но мне нужно знать. Это очень важно! От этого могут зависеть, как Вы уже говорили, другие жизни.

– Я говорил вашим людям, что я обязан соблюдать тайну исповеди. Как Вы не можете это понять. Тем более, что он мертв. Он возжелал покаяться. Он пришёл сюда для этой цели. А Вы предлагаете растоптать все надежды человека?

– Вы мне скажите то, что он Вам сказал или нет? Он же самоубийца, а церковь не признает самоубийц.

– Нет! Прости сын мой, нет! Но, кто я такой чтоб его осуждать? Я не Бог.

– А если бы он был жив?

– Он мертв! – вновь на выдохе. – Я буду молиться за него, я не уберег его, – глаза священнослужителя стали отдавать блеском. – Покойся с миром, – опуская голову.

– А если нет?

– Чего Вы хотите, старший инспектор? – резко бросая взгляд на Мэтью. – Я же Вам объяснил.

– Информацию. Я хочу получить от Вас информацию, и ничего более.

Священнослужитель глубоко вздохнул через нос и выдохнул.

– Я видел своими собственными глазами, как он выстрелил себе в голову. А Вы говорите, что Бог оставил его в живых. Так?

– Да же такого грешника, как он.

– Вы считаете, что мы с Вами не грешники?

– Пресвятой отец, у меня очень мало времени. Вы будете мне помогать или нет?

– Мы все грешники. И неважно у кого какой грех.

– Вы о первородном грехе?

– Нет, я не только об этом. Я размышлял на эту тему, пока меня допрашивали эти невежи, – указывая на жандармов. – Мне привести пример?

– Ненужно, – улыбнулся Перек.

– Вот Вы, например. Вы допрашиваете меня из-за своей выгоды, наверно из-за того, что бы получить повышение или продвижение по службе. Вы это делаете, выполняя хорошо свою работу. Хоть, хорошо, это понятие не однозначное.

– Вы не правы. У меня есть обязанности, долг и честь.

– Я не прав? Интересно. Тогда зачем Вы этим занимаетесь. Вам наверно хорошо платят за работу.

Мэтью нечего не ответил.

– Деньги Вы тратите на удовольствия?

– Нет, что Вы!

– Хорошо! – на выдохе. – Допустим, после изнурительной и тяжелой рабочей недели, в выходной день, Вы решаете отдохнуть и сходить в кинотеатр. Было такое?

Перек кивнул головой в ответ.

– На эти деньги Вы покупаете билет или оплачиваете просмотр фильма. А разве просмотр даже обычного, банального фильма это не удовольствие? Или просмотр, какого либо шоу или ситкома по ТВ. Которые работают от электроэнергии, за которую, Вы тоже платите. Такие примеры можно привести и к еде, и к одежде и так далее.

– А это тут не причем? Я выбрал эту работу, так как считал это благим делом. А всё остальное это вознаграждение за работу. Иногда она бывает очень тяжёлой.

– Вы получаете удовольствие от работы?

– От выполненного долга.

– Но ведь получаете?

Мэтью растерялся, не зная, что ответить.

– Да, – в конце концов, он кивнул головой.

– Вот видите, – указывая на Перека.

– А Вы, преподобный?

– Мы все грешники, – вздыхая. – Так как делаем то, что нужно нам, а не другим. Даже помощь близкому человеку, невозможно, если человеку это не приносит эстетического удовольствия от его бескорыстного поступка. Хотя, эстетическое удовольствие, это все же удовольствие.

– Глубокие и мудрые мысли. Но, тогда у меня вопрос.

– Какой?

– То есть Вы, например, хотите спасти свою душу, и для этого всю свою жизнь посвятили службе Господу. Ради выгоды! Вы это хотите сказать?

– Ой, – вздохнул священник. – Прости сын мой. Я не прав. Прости меня Господи! – и он перекрестился. – У меня сильный стресс. Но Вы правы, – вздыхая. – Да! Правы! Потому грешны мы все! У каждого свои пороки. У каждого свои цели, интересы. Но, их можно разделить с ближним, с тем, кто в них нуждается. И добро вернется сторицей, – вновь на выдохе. – И здесь вновь деяние ради выгоды, – вздыхая. – Куда не глянь.

– Мне нужна информация. Что если он мог запланировать еще акты? Террористические акты! И Ваша помощь помогла бы их предотвратить. Вы готовы нести за это ответственность?

– А он действительно террорист?

– Но ведь кто-то устроил эти теракты!

– Я не могу, – ответил священник. – Я несу ответственность только перед Господом. Даже если этот человек самоубийца. Не мне судить, на то воля Божья.

– А что Вас может переубедить?

– Сын мой, только знаменье Божье. Если Господь скажет мне, то тому и быть. О грехах этого человека знают лишь трое. Сам грешник, Господь и я. В этом и состоит таинство исповеди.

– Я намекал, и видимо плохо это сделал. Скажу прямо. Он жив, – сказал Мэтью вполголоса.

– Что?

– Да, жив он, – шептал Перек. – Он сильно ранил себя, но остался в живых. И да, это правда! Я не вру! Я конечно ещё не был в госпитале, но сейчас к нему направляюсь.

Глава 2. Собор (часть 4)

– Он жив? – дрожащим голосом переспросил священник. – Да? Это правда? Да?

– Да.

– Это невероятно.

– Только я Вас прошу, преподобный! Не афишировать об этом. Вообще! Никому и ничего. Тише, пожалуйста, – вновь вполголоса. – Даже тот инспектор Обер и его подчиненные ничего не знают. И не должны знать! Это секретная информация. Я просто решил доверить её Вам.

– Я Вас верю, – прошептал Морель. – Я буду молиться за него. О, Господь!

– Я доверился Вам. Теперь Вы доверьтесь мне.

– Вы не врете?

– Клянусь. Так мне сказали, – и он перекрестился. – Если только мне не солгали. А я верю своему начальнику.

– Бог мой, – выдохнул преподобный. – Он и вправду жив? Это хорошо! – выдыхая. – Если на то воля Божья! – вновь на выдохе. – Я понимаю важность той информации, которую Вы хотите получить от меня. Но я не думаю, что она будет полезной для Вас. К тому же жив он или нет, я все равно не должен разглашать исповедь.

– Зря я ему это сказал. Толку никакого, – подумал Перек. – Значит, Вы мне ничего больше не расскажете? – уже вслух.

– Сын мой. Это промысел Божий. Произошло чудо, – приподнимая руки к верху. – Этот человек не погиб, на то воля Господа. А значит человек этот, признавший свои грехи, получил шанс на искупление.

– Спасибо за сотрудничество, – поблагодарил Мэтью.

Перек направился вновь к месту происшествия. Священник опустил голову, чувствуя себя виноватым.

– Инспектор Обер, – подошел старший инспектор. – Отпустите священника. Он больше ничего не знает.

– Он Вам что-то сказал? – с горящими глазами спросил инспектор.

– Нет. Просто человек устал уже. Оставьте его в покое. Тут дело не пойдёт дальше. Что до остального, действуйте по своим инструкциям.

– Я понял. Если появится ещё какая-то информация, мы передадим её в Интерпол на Ваше имя Мэтью Перек, – прочитал имя Обер со своего блокнота. – Старший инспектор Мэтью Перек. Верно, да?

– Да. Отдел Особого Приоритета. Просто поставьте аббревиатуру ООП.

– ООП, понял, – улыбнулся Обер и черканул это у себя в блокноте.

– Да. Всё верно. Я удаляюсь, – направившись к выходу.

– До свиданья, – вслед сказал инспектор.

– До свиданья, инспектор Обер, – обернулся Перек.

Рядом появился священнослужитель Морель.

– Сын мой, – подошёл преподобный.

– Да, святой отец, – остановился Мэтью. – Что-то ещё?

– Давайте отойдём.

– Хорошо, преподобный.

Они прошли несколько метров в сторону. Обер заинтересованно провожал их взглядом.

– Подальше от посторонних ушей, – прошептал священник.

– Так, Вы решили мне сказать?

– Нет, сын мой. Но, кое-что я могу Вам поведать.

– Боюсь, меня за это меня могут наказать, но если Вы меня не будите упоминать, то я…

– И? – встревожено вставил вопрос Мэтью. – Что именно Вы хотите мне сказать?

– Но, я думаю, что Вам это нужно знать. Чувствую я, что нужно.

– Я Вас слушаю. Что?

– После того, как он выстрелил в себя и выпал из исповедальни. Формально он уже был вне исповеди. Из его головы по полу текла кровь. Никогда не забуду этого. Ужас.

– И?

– Он повторил вновь эту странную фразу. Она мне не дает покоя. Она постоянно вертится в моей голове. Это Господь указывает мне, – Морель перекрестился и поцеловал крест. – И об этом я могу Вам сказать.

– Ну, не бойтесь. Я не буду упоминать Вас в отчетё.

– Хорошо, – тяжело вздыхая. – Так как это было сказано не в исповедальне, я могу сказать, по сути это не нарушит каноны.

– Ну, и?

– Я подбежал к нему. Из его головы бежала кровь. Я обнял его. Я молил Господа простить его. Но, он был ещё жив, – вздыхая. – Он вновь сказал это. Он сказал, я цитирую: „Двадцать восемь королей пристально смотрят за тобой“. А потом, он сжал мою руку и ещё добавил, то чего не говорил ранее: „Двадцать семь и один!“. После он угас насовсем.

– И? И это всё?

– Да инспектор.

– Спасибо… – растерянно выдохнул Перек, …и на этом. У Вас капля крови на шее за ухом.

– Что? – перепугано, спросил священник.

Он в тот же момент полез в карман, и спустя пару секунд достал белый платок с потемневшими каплями крови. Трясущимися руками, мужчина стал вытирать шею с обеих сторон.

– Слева, – понимая волнение преподобного, указал Мэтью. – Выше, и за ухом.

– Ой, спасибо Вам, – выдыхая. – Тяжёлое было сегодня утро. О, Господи, просто! – и он ещё раз перекрестился. – Всё?

– Да. Чисто.

– Хорошо, – судорожно комкая платок в своих руках. – Я думал, что уже всё вытер. Незачем людей пугать.

– Людей?

– Прихожан, я на службе у Господа.

– Ах, да. Вы правы. Здорово Вам сегодня досталось. Тяжело такое увидеть.

– Ему достанется больше, если он не станет смотреть на жизнь более широко, – протирая шею тем же платком, сказал священник. – Спасибо Вам большое, что сказали мне правду об этом человеке. Я буду за него молиться днём и ночью. Я буду просить Господа спасти его грешную душу и помочь направить на путь истинный. Он несчастный человек. Он не похож на террориста.

– А вы ранее имели дело с террористами?

– Нет.

– Тогда откуда Вам знать, похож он на террориста или нет?

– Сердцем чувствую, – продолжая вытираться. – Его не обманешь.

– Позвольте платок, – протянул Мэтью целлофановый кулек с зацепкой. – Это ведь его кровь?

– Да, конечно, – протягивая белое матерчатое изделие. – Не думаю, что его смогу отстирать.

Упаковав улику, старший инспектор напоследок улыбнулся и откланялся.

– Удачи Вам инспектор Перек во всех начинаниях и ангела хранителя. Я за Вас тоже буду молиться, – сказал священник. – Здоровья и всех благ Вам и вашей семье.

– Спасибо, преподобный Морель. И Вам того же. Очень приятно было с Вами поговорить.

После чего священник перекрестил Перека и направился к центру собора.