Соргемия

© Гэбриэл М. Нокс, 2021

ISBN 978-5-4498-6498-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Дорогой читатель! Я хочу рассказать тебе историю о другой планете, близкой Земле по духу, но далёкой по расстоянию. Диалоги инопланетян я любезно перевела на понятный нам, землянам, язык. Разумеется, некоторые понятия не имеют однозначного определения, поэтому их я расшифрую в специальных примечаниях.

Приятного путешествия!

Пролог

Земля. 2040 год. Евразийский континент

– Лена, поторопись. За нами приедут через считанные минуты, – послышался голос мужа из прихожей.

Молодая женщина замерла над грудой вываленных из шкафа вещей, соображая, что ещё могло бы ей пригодиться.

– Может, всё-таки, скажешь, куда мы так бежим, и что происходит? – спросила она.

Муж не отозвался. О его присутствии в доме напоминали лишь громкие шаги.

– Дорогой?

– Не сейчас. Просто… поверь мне.

Лена приложила ладонь к щеке, та пылала. От спешки и волнения женщина раскраснелась.

«Надо бы окошко открыть», – подумала она и обошла кровать, стараясь не задеть животом трюмо. На последнем месяце беременности она стала неповоротливой, как ей казалось, и чрезвычайно впечатлительной.

– Что ты делаешь?

В дверях стоял муж. Он был собран и одет в простые джинсы и теплую зимнюю куртку, на плече висел походный зелёный рюкзак.

– Душно мне, хочу окошко открыть.

Муж устало вздохнул.

– Леночка, дорогая, у нас нет на это времени. Сумку собрала?

Взгляд мужчины упал на их кровать, заваленную большим количеством кофт и платьев.

– Это всё тебе не понадобится. Сейчас возьми, что потеплее, и пойдём.

– Ауи, если бы ты сказал мне, куда мы едем…

– Да, прости. Там будет холоднее, чем здесь, и много вещей брать не нужно. Все эти кофты… оставь их.

– Маме стоит позвонить?

Мужчина сделал над собой усилие.

– Нет. Всё хорошо.

Поковырявшись в вещах какое-то время, невзирая на возраставшее раздражение мужа, Лена затолкала в сумку любимую книгу, от которой просто не смогла отказаться, и застегнула молнию.

– Можешь забирать. А где Джей?

– Внизу ждёт.

Как и обещал муж, буквально через три минуты подъехал черный джип. Из-за перегородки водителя не было видно, а в дороге он не вымолвил ни слова. Это казалось Лене подозрительным. Ауи, как и прежде, молчал о цели поездки. Таинственным он был всегда, и Лену это не смущало, наоборот, порой ей казалось, что таинственность вкупе с его красотой привлекли её. Однако именно сейчас, она бы с удовольствием узнала, куда они направляются и к чему такая секретность. Маленького Джея, их сына, похоже, ничто не тревожило. Каждую поездку он воспринимал как новое приключение, что нередко облегчало жизнь его родителям.

Вокзал, куда привёз их джип, в этот час пустовал. Ранним утром из города мало кто выезжал. Лена ожидала, что они сядут на электричку, но Ауи повёл их к скоростным поездам дальнего следования. Один из них шёл вглубь страны, на Урал.

– Ауи… – вопрос застрял у Лены в горле.

– Ехать далеко, но к ночи мы будем на месте.

Мама всегда учила безоговорочно доверять мужу, даже когда все вокруг настроены против него или даже когда успех его идеи кажется тебе призрачным, именно благодаря доверию семья никогда не расколется. И теперь в Лене боролись две силы: мораль матери, привитая ещё в детстве, и обычный животный страх перед неизведанным. Что ждёт их в той стороне? На Урале нет родных или знакомых, о которых бы знала Лена.

Ауи заметил сомнение на лице жены.

– Пойдём, тебе не нужно бояться, я позабочусь о вас. Всё будет хорошо.

Лена неуверенно кивнула и пошла следом, держа за руку Джея.

– Мамочка, а там, куда мы едем, будут самолёты?

– Спроси у папы, котик, сейчас он знает явно больше, чем мы.

Проводник поприветствовал их в пустом купе и уточнил, нужно ли что-нибудь принести. А затем, получив отрицательный ответ, удалился. Джей залез на верхнюю полку, где скоро уснул.

– Когда ты собираешься рассказать мне, куда мы едем? Я верю тебе, но мне тревожно. Это связано с твоей работой, верно? С чем же ещё… глупо было не догадаться. Чего они от тебя хотят?

Ауи не знал, что сказать. Правду Лена бы не приняла, решив, что он спятил. А ложь… ложь его жена всегда распознавала быстро. Так как же ему быть? Молчание едва ли могло стать выходом.

– Понимаешь, я не могу рассказать тебе всей правды, ты должна сама увидеть.

– Что увидеть, дорогой?

– Вспомни долгие семь лет нашей совместной жизни. Ничего странным тебе не показалось?

Лена удивленно вскинула бровь.

– Кроме твоего имени?

Ауи усмехнулся.

– Да, кроме моего имени.

– Ты так и не познакомил меня со своей роднёй – сказал, что живут они очень далеко. Я практически не знаю твоих коллег, они никогда не были гостями в нашем доме. Ты дал нашему сыну какое-то… американское имя. И ты слишком красив для этого мира.

На последней фразе Лена лукаво улыбнулась. Ауи протянул ей свою руку, и она её сжала.

– Ты всё это время верила мне, невзирая на множество тайн между нами, поверь и сейчас.

Лена внимательно посмотрела на мужа.

– Обещай, что с нашим сыном ничего не случится.

– Я даю тебе слово, любимая.

Поезд прибыл на станцию глубокой ночью. Ауи помог подняться жене и взял сына на руки. На платформе семью ожидали четверо невысоких мужчин в тёплых пуховиках. Лена видела их лица, серьёзные и обеспокоенные. Лишь один из встречавших, судя по приветствию Ауи – Вир, улыбнулся ей и Джею.

Ауи оставил сына с Виром и Леной, а сам с тремя мужчинами ушёл вперёд, бурно обсуждая что-то на неизвестном Лене языке. Женщина приняла странное поведение, как должное, собственно, как и всё остальное, происходящее с ней. Пока Вир помогал им спускаться по лестнице станции, Лена решила его разговорить:

– Может, вы мне подскажете, о чём речь? Вы же коллега Ауи, верно?

– Верно, – ответил Вир с ужасным акцентом. – В некотором роде мы коллеги.

– Вы явно не здешний.

– И это тоже верно, Елена. Не переживайте, всё будет хорошо.

Новые знакомые вместе с Ауи ждали их около чёрно-белого вездехода. Вир помог Лене и Джею забраться внутрь, сам же сел за руль. Следом заскочили остальные.

Внутри просторной машины две скамьи располагались друг напротив друга. На одну из них сели Лена и Джей.

– Мальчику и женщине нужно крепко держаться, – заметил один из мужчин, – нас может сильно трясти, а ремни безопасности в этой модели отсутствуют.

Лена поискала глазами то, за что можно уцепиться. На задней двери болтами привинченные ручки показались крепкими. Женщина ухватилась за крайнюю одной рукой, а второй прижала к себе сына.

– Стартуй, Вир.

Машина дёрнулась и поехала. Лена не могла рассмотреть дорогу, по которой они мчались – внутри транспорта все окна были крохотными, а на улице царила ночь. Вездеход разрезал темень светом фар, выхватывая очертания голых деревьев и кустарников.

Спустя полтора часа пошёл снег. Вездеход покинул ровную дорогу и замедлился. Взбираясь по заснеженным холмам, он всё больше отдалялся от цивилизации. Пропали одинокие дома, ранее встречавшиеся по дороге.

Лена пыталась смотреть в лобовое стекло, но то и дело соскальзывала с сидения.

– Ауи, скажи своей жене, чтобы сидела ровно, травмированных беременных нам здесь ещё не хватало.

– Повежливее, Асп, – отозвался Ауи, обращаясь к коллеге. – Я думаю, она тебя услышала.

Лена бросила возмущённый взгляд в сторону Аспа.

– Что? – развел руками тот. – Вы и мальчишка не входили в наши планы. Ауи буквально поставил нас перед фактом.

– Это его семья, Асп, – возмутился Вир, не отрывая глаз от дороги.

– Тебя не спросил, – огрызнулся тот.

– Хватит, Асп! – рявкнул Ауи. – Последнее предупреждение.

Мужчина замолчал и отвернулся.

Вездеход замедлился ещё сильнее. Вир подозвал к себе Ауи, показывая что-то на своём наручном устройстве. Лена снова не поняла, о чём они говорят, но предположила, что мужчины что-то ищут на равнине.

В одно мгновение произошел сильный толчок, и все, кто был в машине, слетели со своих мест. Вездеход со скрипом покосился.

– Началось! – закричал Ауи. – Врубай прожектор и гони.

Машина мчалась, что есть мочи, то резко уходя вниз, то задирая нос так, что казалось, она должна вот-вот перевернуться. Ауи не отходил от Вира, крепко держась за поручень. Новые толчки сотрясали равнину. То там, то здесь обваливалась почва. Лена своими глазами увидела, как перед носом машины образовался обрыв. Вир быстро сдал назад и понёсся в объезд. Мужчина мастерски объезжал все препятствия, пока Ауи не указал на что-то впереди.

На ночном горизонте показались очертания то ли большого здания, то ли транспорта. Лена в удивлении открыла рот. Ауи это заметил и обратился к Виру.

– Почему маскировку отключили?

– В этом теперь нет никакого смысла, только лишняя трата энергии.

– Не правильно. У нас были чёткие указания, сохранять секретность.

– Говори на нашем, пожалуйста.

– Это моя жена, она всё равно узнает правду.

Прожектор выхватил из тьмы широкую платформу, до которой оставалось не более километра. Огни корабля резко вспыхнули, а на платформе загорелись лампы для упрощения ориентации прибывших.

– Гони! Гони! – нервничал Асп, видя, как позади равнина превращается в движущуюся кашу.

– Мамочка, что случилось? – Джей вжался в бок Лены, боясь открыть глаза.

– Всё хорошо, солнышко. Мы на месте. Потерпи ещё чуть-чуть.

До платформы оставалось около трёхсот метров, как вдруг вездеход резко повело, и он на скорости перевернулся.

Асп первым открыл глаза. Шапка на голове промокла от крови, в ушах стоял шум. В темноте он не мог понять, где он и что произошло. Рядом закряхтел один из его коллег.

Вир свисал из водительского кресла так, что Асп понял – вездеход лежит на боку. Заднюю дверь заклинило, но верхняя поддалась. Мужчина с трудом выбрался наружу – сильный ветер и куски земли, буквально вдавливали его обратно в корпус.

– Что там? – спросил один из очнувшихся мужчин на родном языке.

– Худшее, что могло с нами случиться, дружище. Проверь, жив ли советник.

– Пульс есть, дышит.

– Тащи сюда.

Асп помог выбраться коллеге и Ауи, последний был без сознания.

– Несём его на корабль.

Второй остановился.

– Погоди, а как же остальные? Вир, женщина, Кеп, мальчик.

Асп стащил с вездехода Ауи и вплотную подошёл к напарнику.

– Ты знаешь свою задачу, Карт?

– Знаю, – нехотя ответил он.

– Спасти советника любой ценой. Женщина и мальчик в этом списке не значились, к тому же они наверняка мертвы. Вира и Кепа мы нести вдвоем не сможем. Оглянись вокруг, этот мир скоро исчезнет. Если мы не спасём его, – Асп ткнул пальцем в Ауи, – то можем не возвращаться домой. Ничего хорошего нас не ждёт.

– Но ребёнок…

– Если тебе будет спокойнее, загляни внутрь и проверь, жив ли он и все остальные. Только не залезай, вытаскивать обратно я тебя не буду.

Карт подтянулся на вздёрнутый бок вездехода и заглянул в проём. Тишина. Вир, как и Кеп признаков жизни не подавали. Женщину он вообще не смог разглядеть в темноте. Карт собрался уйти, как из дальнего конца послышался жалобный плачь.

– Эй, малыш! Лезь сюда. Можешь двигаться?

– Мама, где мама? Что с ней?

– Она здесь, малыш, Джей. Иди сюда.

Из темноты нарисовалось заплаканное лицо мальчика. На губе краснел глубокий порез, на лбу ссадина. Одна рука висела как плеть.

– Больно… – плакал мальчик.

– Знаю, больно. Иди ко мне. Протяни ту ручку, которой не больно.

Карт удивился, что мальчишка не терял сознание от боли.

– Давай. Вот так. Молодец.

Карт подтянул ребенка, оттолкнулся от кузова и прыгнул в сторону. Аспа уже не было рядом. Тот тащил на себе Ауи, приближаясь к платформе. Карт вдруг подумал, что если Асп доберется раньше, их с Джеем ждать никто не будет, поэтому, не медля, побежал к кораблю.

Шум на равнине усилился. Турбины механического монстра заработали, подготавливаясь к старту. Впереди Асп ступил на платформу, и та задрожала. Карт догнал его и перегнал. Оставив мальчика на одного из встречающих членов экипажа, он помог выбившемуся из сил Аспу дотащить Ауи.

– Где остальные? – первый помощник капитана с группой медиков подбежал к прибывшим.

– Не выжили, – стараясь отдышаться, ответил Асп.

Помощник молчал, переводя взгляд с одного на другого.

– Карт, подтверди, ты же заглядывал внутрь.

– Всё верно, признаков жизни у остальных не было обнаружено. Вир, Кеп… жена советника…

Помощник не мог сдержать досаду и выругался.

– Так, – тут же собрался он, – по местам. Бегите к пассажирскому блоку транспортного отсека. Карт, раз уж принес малыша, отвечаешь за него, пока Ауи не придёт в себя. Как только взлетим, окажем ему первую помощь. Советника тоже пристегните, чтобы не повредил себе ничего.

Платформа к этому моменту полностью захлопнулась. Массивные скрепы плотно прижали её к корпусу.

– Первый помощник на связи, мы готовы к взлёту.

– Принято, помощник. Удачи нам.

Глава 1

Обычный лукс-торн¹ на Соргемии для Кионисс Кору стал особенным. Она получила лицензию психолога—аналитика и назначение на корабль. Психолог—аналитик – звучит гордо для тех, чья работа несёт пользы столько же, сколько прилипшая к подошве трава. Специальность подходила больше тем, кто предпочитал разговоры действию или же, таким как Кио, молодым людям с психологическими проблемами, в которых они давно мечтали разобраться, и о которых знать, кроме семьи, никто не мог.

Выйдя за автоматические ворота Планетарной космической академии с группой таких же выпускников, как и она, Кио поспешила на общественный транспорт.

– Эй, Кору! Есть свободный мо²? – позвал один из однокурсников, вытянув руку в толпе.

– Извини, я ужасно спешу! В другой раз! Ладно?

Кио не услышала ответ, да и не старалась услышать. Согласно периоду³ на персональном устройстве⁴, у неё оставалось не так много времени.

Миновав аллею голографических проекций, где каждый желающий мог ознакомиться с давно вымершими видами растений и животных Соргемии, Кио вышла к остановке монорельса. Пара её однокурсников, те, что обогнали студенческую толпу, уже ждали прибытие транспорта.

Размеренная соргемианская жизнь стороннему наблюдателю могла показаться довольно скучной. Несмотря на суровые условия климата, Соргемия пестрила множеством благ для своего населения. Хотя в далёком прошлом, загнанные в подземные города обжигающими лучами звезды Триэс соргемианцы выбирались на поверхность планеты только в исключительных случаях.

Сотни тысяч соргемианских лет эволюции сделали соргемианцев именно теми, кем они являются сейчас. Первые технологические разработки были нацелены на освоение поверхности планеты, которая подвергалась серьёзному облучению со стороны родной звезды. Скудная теневая растительность и далёкий от разнообразия животный мир давали крохотную надежду на свободную жизнь в лучах звезды, а не во тьме пещер. Соргемианцы, используя тенебре-торн⁵ – время, когда одно из полушарий планеты погружалось во тьму, – постепенно возводили надземные базы, создавали костюмы для перемещения по поверхности вне тени, разрабатывали модели кораблей для выхода на орбиту планеты и, спустя сотни соргемианских лет, смогли построить сеть дополнительных орбитальных экранов, дозированно пропускавших свет звезды. Всё это подарило людям Соргемии возможность находиться на поверхности и любоваться длинными яркими лукс-торн планеты своими глазами, пусть и в световых визорах⁶.

Нельзя сказать, что история планеты заключена только в победе над условиями, в которых людям пришлось выживать. Сами соргемианцы делали немало ошибок, пока шли к техническому и технологическому успеху. Кио стала одним из результатов таких ошибок.

Монорельс зашумел. Вдалеке показался состав – он мчался со стороны жилых квадратов⁷.

Население планеты старалось упорядочить свою жизнь. Это касалось всего: быта, обучения, даже отдыха. Но так было не всегда. Текущее их существование лишь результат множества потрясений в прошлом.

Кио оглянулась – людей становилось больше, они прибывали, один за другим переступая границу платформы. Все в светлых комбинезонах, оснащённых системой охлаждения тела. Белые коренастые фигурки сливались с такой же белой платформой. Лиц почти не было видно под плотно прилегающими к коже визорами и капюшонами. Лишь губы могли выдать их эмоции: плотно сжатые или с лёгкой улыбкой, расслабленные или с опущенными вниз уголками.

Внутри транспорта работали вентиляция и охлаждение. Соргемианцы забирались внутрь, нажимали на дверных панелях пункт назначения, идентифицируя себя гражданской картой, и усаживались на свободные места. Кио проделала те же действия и выбрала дальнее сидение у окна. Там она стянула визор и капюшон – корпус транспорта, как и светозащитные стёкла окон, не давал зною и излучению пробраться внутрь.

Транспорт вёз пассажиров над многоярусными тротуарами второй Центрийской арии⁸, мимо высокого, заостренного к верху здания стелла-станции, покрытого фотоэлементами, чьи генераторы сейчас работали в режиме накопления энергии. Длинный жаркий лукс-торн Соргемии скоро сменится тенебре-торн, и стелла-станции начнут высвобождать собранную энергию для освещения улиц арии.

Внизу, под плотной сетью монорельсов, расположился старый голо-парк, напоминающий тот, что окружает территорию академии. Там можно увидеть растения и животных планеты Земля.

Тема Земли была очень популярна в среде соргемианских учёных, ведь именно на ней соргемианцы впервые обнаружили разумную жизнь. К сожалению, открытого контакта двух цивилизаций так и не произошло. Около двухсот земных лет назад из-за разрушительного катаклизма всё разумное население планеты Земля исчезло. Период гибели землян отмечен в хрониках Соргемии, как печальное событие скорби и лишения.

Родители Кио к истории Земли имели особое отношение, ведь они участвовали в написании большого количества работ о толком непознанной цивилизации. Следуя их примеру, и Кио занялась этим вопросом, но едва ли профессионально. Она лишь читала литературу, смотрела кино о планете и втайне мечтала попасть на неё. Больше всего вызывали восхищение зелёные леса, голубые озёра, моря и океаны. Соргемия не могла похвастаться ни тем, ни другим. Становясь старше Кио поняла, что её манит не конкретно Земля, а иные миры в целом. Она хотела стать исследователем. К сожалению, из-за физиологической проблемы Кио не могла выбрать специализацию, связанную с частыми проверками организма на отклонения. Одно время она винила во всём родителей, только позже поняв, как Лиа и Телли рисковали ради неё.

В ухе запищал передатчик. Кио нажала на кнопку принятия звонка, и на том конце услышала радостное приветствие друга.

– Ну что, красотка, могу поздравить тебя с лицензией?

Кио улыбнулась.

– Да, Мик. Теперь я профессиональный бездельник, и спасает меня только новый соргемианский закон о психологах.

– Ты не передумала, да?

– Нет, не передумала. И всё ещё надеюсь на поддержку лучшего друга.

– Может, встретимся?

– Эээ…

– Только не говори, что прямо сегодня собираешься в космопорт?

– Так и есть, Мик, не хочу ждать ещё десяток анно⁹, а на шахтёрское судно, как ты понимаешь, не горю желанием попасть.

– Ты со мной так не поступишь, я тебе этого не прощу. Мы должны увидеться, хотя бы ненадолго.

Кио прикинула, сколько времени ей потребуется на сборы и прощание с родителями.

– Ладно, я заскочу в Альму на один мо и не больше, там и поговорим.

– Буду ждать.

«Квадрат три дробь два», — произнес мужской голос из динамиков.

Выскакивая из транспорта, Кио чуть было не сбила одного из роботов уборщиков.

«Новая модель», – отметила она.

Гладкий корпус, человекоподобная структура: ноги, руки, голова, даже два серых глаза спрятались в узкой щелке имитационных глазниц – роботов всё больше делали похожими на людей.

Вся работа на Соргемии делилась по категориям. Роботы выполняли четвертую категорию работ – это либо тяжелый физический труд, либо чрезмерно сложные математические вычисления. Сами роботы также делились на виды. Были такие, как те, что увидела Кио, а были высокоорганизованные синтетики, которых чаще внедряли на космические корабли дальнего следования. Искусственный интеллект или ИИ, как часто его называли, считался весьма опасным изобретением, однако умудрённые неудачным, в своё время, опытом землян, соргемианцы немного подкорректировали разработки, исключив возможность любого вреда со стороны синтетиков, даже косвенного – роботам привили жёсткую мораль.

Закусочная Альма расположилась недалеко от монорельса. Мик сидел в дальнем углу, просматривая данные на персональном устройстве и потягивая сок као¹⁰.

Внутри трудились только роботы, соргемианцев более такая работа не интересовала. Лишь в глубине помещения, в удобном кресле сидел оператор, контролирующий действия машин. Именно оператор или администратор компенсировал ограниченность в поведенческой программе роботов, ту, что исключала у машин возможность развития человеческого понимания действительности.

Кио прошла мимо узких пустых столов – в это время практически все соргемианцы были заняты работой или учёбой, выпускники же предпочитали отмечать последний период в академии, находясь дальше от центральных квадратов арии.

– Ты с работы отпросился? – уточнила Кио, увидев в ухе друга дополнительный передатчик. Она совсем забыла, что Мик уже как один менсис¹¹ трудится оператором в продовольственном бюро.

– А как же! Моя подруга решила бросить меня на Соргемии не попрощавшись – я не мог не прийти.

Кио рухнула на гладкий стул напротив Мика. Такой же, как и она, темноволосый и кареглазый, парень больше напоминал её брата. Они познакомились в младшем образовательном корпусе, именно тогда родители Кио разрешили дочери перейти с локального обучения¹² на обще-соргемианское. Мик стал первым и единственным посторонним, кто узнал об особенности Кио.

– Я не смогу тебя переубедить?

– Нет, Мик, это моё решение. Появилась возможность, и я хочу ею воспользоваться.

– И доводы «против» тебя не интересуют? Пойми, я переживаю за тебя, твою лицензию и твоих родных. Эта задумка… она…

– Мик, я готова. Поверь, я смогу. Мне удалось не использовать способность с тех самых пор, как я покинула дом и отправилась в академию.

Парень нервно взъерошил волосы.

– Ты ведь знаешь, что тебя ждёт, если кто-то узнает о…

Кио знала. Таких как она называли телекинетиками. Соргемианцы давно преуспели в генетике и в детальном изучении мозга человека. Опыты, ставшие отправной точкой гражданской войны, надолго осевшей в памяти соргемианцев, навсегда изменили население планеты. В ходе исследований ученые выяснили, что у пяти процентов подопытных проявлялись телекинетические способности. Процесс пошел в гору, когда удачно завершились эксперименты над новорожденными. В подростковом возрасте способности подопытных усиливались втрое. Консилиум, правящий орган Соргемии, одобрил программу и по всей планете стали находить детей с имеющейся предрасположенностью к телекинезу. Программа длилась более пятидесяти соргемианских лет. У повзрослевших подопытных появлялись свои дети, уже не нуждающиеся в искусственном вмешательстве, – они имели развитую телекинетическую способность с рождения. Консилиум всё время поддерживал программу, видя в ней реальную возможность в создании сильной армии. Помимо этого телекинетики могли вдвое быстрей, не используя машины, строить промышленные здания и сооружения. Их сила позволила бы работать с опасными веществами на расстоянии без привлечения роботов и их операторов, ведь развитый искусственный интеллект был тогда только на стадии разработки.

Консилиум находил обширное применения соргемианцам с телекинезом, однако, дело приняло печальный оборот после трагического события. Телекинетик использовал способность в уличной потасовке, что было строжайше запрещено. Потасовка закончилась тремя смертями. Позже, в офисе охраны порядка, телекинетик раскаялся, заявив, что не смог сдержать способность, она опьянила его, захватив сознание. Он просил помощи врачей, но мужчину приговорили к смертной казни, что подняло волну недовольства, среди ему подобных. Обычных соргемианцев за признание вины и искреннее раскаяние за совершённое преступление не казнили, им предлагали лечение и давали первое предупреждение. Здесь же, как считали многие, сыграл свою роль страх – общество хотело скорее избавиться от опасного, испорченного элемента.

Не получившие должного внимания волнения стали перерастать в нечто большее. Полномасштабные акции протеста, отчасти выражающиеся в терроре, начались в главной административно—территориальной единице планеты – первой Центрийской арии – и оттуда расползлись по всей Соргемии. Руководители арий – принципалы, не справлялись с конфликтами на своих территориях.

Мятеж телекинетиков был подавлен Консилиумом, ввиду малого количества протестантов и их неорганизованности – некоторые не умели пользоваться способностью, у кого-то она вовсе плохо развилась.

Война длилась четыре соргемианских года. По её итогам, выжившие телекинетики были лишены своих способностей. Им провели операцию, после которой жить обычной человеческой жизнью они больше не могли. Мутационные гены у последующих рождавшихся детей подавлялись на ранней стадии развития зародыша, однако подобное подавление чаще всего также приводило к инвалидности таких детей.

Телли Кору, отец Кио, был носителем гена телекинеза. Он, как и многие другие, но менее удачливые, прошел процедуру подавления гена и остался в своём уме. К его огорчению они с женой узнали, что их ребёнок, так же как и отец в своё время, унаследовал ген. Обманным путем и через поддельные документы они сымитировали проведение процедуры, оставив всё как есть. Так Кио обрела дар, о котором говорить ей запрещалось. Пока она была ребёнком, родители держали её дома. Знакомым сообщалось, что девочка чрезвычайно болезненная и выпускать её к другим детям не стоит. Детство Кио прошло в изоляции. Став подростком, и осознав природу силы и её опасность, девочка научилась контролировать телекинез. Беспрерывно занимаясь с отцом, она, наконец, смогла пойти в образовательное учреждение и начать полноценную социализацию. Это было не просто, но она справилась.

Кио понимала, что имеет в виду Мик. То, что сделали родители, противоречит закону. Её ошибка отразится и на них. Как телекинетик она подвергнется процедуре, после чего с огромной вероятностью потеряет рассудок. Родители же попадут в заключение, их учёная деятельность прекратится. Один просчёт изменит жизнь семьи Кору навсегда.

– Я хотела стать исследователем, Мик, ты же знаешь. Да, туда мне была дорога закрыта. Психологом я стала, из-за отсутствия выбора. Только здесь не нужны были проверки. Знаешь, новый закон, словно вывел меня из оцепенения. Я расценила его как знак. Знак, что пора действовать.

– Но «Фабула»? Кио, это не просто исследовательское судно, оно летит на Землю. Подготовка и полёт находятся под пристальным вниманием общественности. Хуже для тебя не придумаешь. Почему ты не хочешь немного подождать? Полетела бы в систему Колец или Обрема.

– Мик, знаешь за что я тебя люблю и уважаю?

– У?

– За то, что возможность отказа со стороны «Фабулы» ты даже не рассматриваешь, а ведь капитан исследователя может и не взять меня на борт. У меня нет рекомендаций, нет соответствующей подготовки, распределение вообще на шахтёрское судно, но ты уверен, что я улечу.

Мик усмехнулся.

– А я ведь и правда, даже не подумал об этом.

Ним Вайз, капитан корабля «Фабула-VII», был самым ярым противником нового закона. Консилиум внедрил в корабельный Устав поправку о необходимости иметь на борту психолога—аналитика. Вопрос рассматривался давно, но окончательное решение было принято после трагедии на «Эррор-XV». Корабль класса исследователь лишился всего экипажа из-за одного человека. Молодой механик, не выдержав эмоционального напряжения, перебил мужчин и женщин буквально за несколько суток. Поскольку искусственный интеллект не имел возможности избавиться от убийцы из-за жёстких программных ограничений, единственное, что он мог сделать, это направить корабль в ближайший док Соргемии. К сожалению, к тому моменту все уже были мертвы. Записи с камер открыли соргемианцам новый вид сумасшествия. Ученые сразу дали определение такому психическому отклонению – космопсихоз, а также предположили, чем он может вызываться. В перечень факторов входили и ограниченность пространства или пространственная напряжённость, ограниченность числа лиц для контакта, а для некоторых членов экипажа это и влияние новизны, ведь для них полёт был первым. Возвращение в родную систему сулило существенные перемены: некоторые родственники могли состариться и умереть или действующая власть могла смениться. Некоторые также понимали, что не все полеты в новые миры заканчиваются удачно. Всё это давило на людей и справиться с психологическими проблемами самостоятельно не получалось. Случай с космопсихозом не был первым, но первым, принёсшим такой ужасный результат.

Ним Вайз считал так: раз он отбирает экипаж самостоятельно, то вопросов о космопсихозах или иных отклонениях быть не может. Для него лишний член основного экипажа – это дополнительная головная боль. Всё это Кио знала, но будучи от природы человеком позитивным и упёртым, она верила, что сумеет его убедить.

– В общем, Мик, если всё удастся, я полечу в Солнечную систему, если нет – вернусь домой и подумаю над работой в оспите¹³.

– Но если всё же полетишь, пожалуйста, будь осторожна.

Мик наклонился к Кио и крепко поцеловал в щёку.

– Я буду скучать.

– Я тоже.