– Я тот, кто вашего знакомого посадил пять минут назад в Скорую помощь. Машина уехала. Я увидел под скамейкой, где он сидел телефон. « МУР» – это первое имя, которое я увидел, похоже, что он звонил вам.

– Спасибо вам. Я уже увидела абонента. Я его знаю. Это Остап Беркин. Что с ним?

– Ногу сильно подвернул, не мог сам встать на ноги.

– Спасибо, – говорила медленно Маша, рассматривая очередной иероглиф в словаре. Сейчас она переводила текст технический с японского языка, напечатанный иероглифами.

– Вам этот телефон завести?

– Была бы рада! Меня легко найти, – говорила она очень равнодушно, потому что была сосредоточена на переводе сложного предложения.

– Мур! Где вы сейчас?

– Мой офис « Катамаран» на первом этаже супермаркета «Аква»

– Я недавно из этого магазина.

– Можете завтра передать телефон, если будете снова в«Акве».

– Да, мне это будет удобно. А в « Катамаране» вы продаете лодки? Я бы у вас тогда купил что-либо для моря.

– Нет. Какие лодки? Название «Катамаран» потому, что мы раньше переводили с двух языков: английского и немецкого языка. А сейчас уже с пяти, но называть его звездой не собираемся, потому, что рядом, в «Морской Звезде» торгуют ластами и лодками. Вот вам и туда.

– Да, я сейчас вспомнил, что « Катамаран» и «Морская Звезда» рядом. Кого в « Катамаране» спросить?

– Марию Ульяновну Розенберг.

– Понятно, почему МУР. Это по первым буквам вашего имени, отчества и фамилии. Вам нужно сменить фамилию. До свидания.

Маша досадовала, что потеряла нить перевода, над которым она работала. Но у нее был свой метод ставить треугольники на полях черновика. Она стала обводить карандашом эти четыре треугольника и снова уловила смысл физического процесса об электролитах. Технический перевод был с японского языка. Она поняла, разницу иероглифов обозначающих кислоту или щелочь. Теперь она занялась переводом самого процесса, но вдруг снова зазвонил телефон.

– Мурка! Ты еще жива моя старушка? Жив и я! Привет, тебе привет. Как тебе удалось уцелеть?

Маша рассердилась на такое бесцеремонное обращение и выключила телефон.

– До каких пор? Не дают работать.

Но скоро Линде пришлось поднять трубку, ей тоже пришлось оторваться от перевода. У нее был немецкий текст.

– Маша. Тебя спрашивает Костя.

Маша встала и пошла к Линде танцующей походкой. У них было так принято: если вставить за чем-то, то двигаться в танце, если не было посетителей в это время. Так было и сейчас. Она взяла трубку, послушала, и Линде сказала:

– Странно, что звонил Костя. Он так давно не звонил.

– Поговори немного.

Маша взяла трубку, где Костя уже пел:

– « Ты еще жива моя старушка? Жив и я! Привет тебе, привет!»

– Привет, Костик, перезвони мне на мой номер, Извини, был разговор с клиентом.

Она отдала телефон Линде, и шла медленно к своему месту, пританцовывая на ходу и даже приседая, взяла свой телефон, включила его, скоро она услышала:

– Ты не обижайся, Мурка. Мы подвисли с ребятами у одного приятеля. Они пели про Мурку, которую боялись урки. А я им сказал, что знаю твой номер. Ты уже меня забыла? Жаль, что ты научила меня переводить, и я не хожу к тебе.

– Костя, я рада. Но ты давно не приходил. Спасибо, что два года назад твоя фирма заказала большой перевод с французского языка, что я купила шикарные сапоги.

– А я знаю про Мурку кое-что, настоящую в кожаной тужурке.

– Будет сочинять. Та Мурка родилась в 1897 году

– Ты, это почему ты это помнишь?

– Профессиональная память. А я вижу, что ты хорошо там гуляешь?

– Повод такой.

– Будь здоров. Пока.

– А поговорить? У меня записаны твои имя, отчество, фамилия по буквам, и кратко – «Катамаран». Вот и получилось: Мур+ Ка

– А «Катамаран», почему сократил до двух букв?

– Люблю краткость.

– Костя, ты смешной парнишка. Спасибо, мне нужно работать.

– За что спасибо?

– Расскажу через два дня.

Маша была рада случайному разговору, который вывел ее из тупости в понимания смысла состава электролита. Как только она положила трубку, то сразу стала быстро набирать текст на русском языке. Дело в том, что пока она танцевала, то правое полушарие мозга, отвечающее за фантазии, дало ей импульс к пониманию процесса в электролите. Она долго корпела над подлежащими и дополнениями, а сказуемое в японском предложении стоит на последнем месте. А тут еще определения, выраженные глаголами.

И только тогда, она когда танцевала, вспомнила, про этот трудный иероглиф, который означал движение с медленным вращением. Она быстро прочла этот иероглиф и поняла, что ионы закручивались не сами по себе, а под воздействием магнита.

Сейчас, когда она села писать, то в работу включилось левое полушарие мозга. Оно уже отвечало за речь и письмо, поэтому Маша сразу набрала целую страницу перевода. Затем уже и вторую. Это уже третья часть текста.

Так она две страницы текста набрала! Это уже две тысячи рублей за день по прейскуранту для японского текста, что висел на стене. Она была довольна результатом и позвонила Косте. Он взял трубку, но просил подождать: отойдет на минутку. Маша в это время, пока Костя отходил, слышала, как компания распевала про Мурку:

«Прибыла в Одессу банда из Ростова
– в банде были урки- шулера»

Костя скоро взял трубку и спросил :

– Ты еще на работе?

– Да. Это так. Много работы.

– Маша, уже поздно. Тебя подвезти?

– Было бы не плохо, но, наверное, ты не в состоянии, я слышу там слишком веселое пение.

– А кто будет развозить людей по домам?

– Ты их водитель?

– Сегодня: да. Так выпал жребий. Но они еще не собираются, и я могу тебя подвезти.

– Я буду рада.

Маша удивилась, этому, и ей захотелось снова сесть за компьютер, и она сразу набрала еще пол страницы перевода. Она поняла, что основными словами перевода были: «разнести по ячейкам корпуса». Это по аналогии слов, услышанных в телефоне: «развести людей по домам».

«Не зря позвонил Костя. Это что-то значит!» – думала она пока пила чай.

Она бы еще сидела над переводом: он так легко пошел, но пришел Костя. Она не видела его два года. Он отрастил бородку, которая шла ему. У него была модная кожаная куртка. Они сели в его машину, где руль был справа. Хорошая японская марка!

Маше очень захотелось потрогать кожаную куртку. Но не щупать же её пальцами, показывая свою меркантильность. Она взяла правой рукой левую руку Кости выше локтя, его рука напряглась, Костя улыбнулся, она видела, что и брови его поднялись вверх. Маше знала этот жест, как радостно приветствие, тогда она стала сжимать его руку, но она напряглась, как шарик.

– Ты, фитнесом занимался за эти два года?

– Фитнесом занимаются девушки, я не тратил деньги на это, купили полногабаритную двухкомнатную квартиру с братом. В одной комнате постелили гимнастический мат, купили гантели, гири, подвесили боксерскую грушу и стали сами тренироваться.

– А мат зачем? Он занимает много места.

– Да. Он занимает половину комнаты, где висит боксерская груша. И если остаются гости, то постилаем одеяла на мат, и всем хватает места.

– Удивительно! Боксом стал заниматься!

– А то! Хотел тебе понравиться. Ведь два года назад я был такой тощий.

– Я это не очень заметила.

– Не заметила? А сейчас хотелось это выяснить, и решила потрогать куртку, и постеснялась сделать это?

– Ты читаешь мои мысли, – сказала она, и чтобы замять этот вопрос, засмеялась и запела: « Там сидела Мурка в кожаной тужурке». Он тоже засмеялся и сказал:

– Ты удивишься! Мой дед знал эту таинственную даму. Похоже, что она не была в банде, вернее была, но по заданию органов.

– Откуда ты это знаешь?

– Дед мой сказал, что это было тогда под секретом. Она не умерла от пули бандитов, была только ранена. Она была довольно худа до пояса, и носила толстый бронежилет. В начале пятидесятых она еще была жива. Он назвал даже её фамилию.

– Почему он знал, что она была худа?

– Он её лечил. Он был врачом. Да, что скрывать он был её любовником. Влюбился страстно. Еще двадцатилетним. А Марии тогда было двадцать пять, и она была прекрасна, «как ангел небесный»

– «Как демон, коварна и зла»?

– Совсем нет. Она ему сказала, что не похудела, а всегда была такой стройной с крепкими ногами. Носила сапоги, но также модную юбку и кожаный жилет. Иногда ходила в галифе.

– И что?

– Что, значит « что!»

– Я вижу, что ты что-то знаешь?

– Знаю. Конечно, я так много знаю, что ты даже не можешь это вообразить себе с твоими умными мозгами.

– Что тебя так понесло неожиданно, зацепись за дверку, а то…

– Это ты сиди крепче, Мурка без тужурки!

– Ты мне должен рассказать про неё, то, что тебе говорил дед.

– Тебе не надоело, что тебя зовут Муркой?

– А кто зовет?

– Слышал. Многие. Многие так зовут. Особенно те, кому ты так быстро переводишь, даже спрашивают, может у неё в шапке- невидимке наган, который выстреливает ей в ухо слова перевода.

– Не это, но что-то похожее было после трепа с тобой. Все ионы разбежались как по команде по ячейкам, за стенками которых стояли полюса магнитов. Что я все это видела как на картинке, и описала быстро со всеми нужными эпитетами, что совсем не обязательно в техническом переводе. Все это можно дать в эскизе.

Они приехали к её дому. Мурка пригласила к себе, но он посмотрел на часы и сказал только:

– Мне пора развозить компанию по домам. Но подумай, как стать просто Мусей.

– Как это?

– Выходи за меня. И будешь Марией Ульяновной Семченко: М+У+Сем.

– Мусем! – Чтобы нравится всем! – засмеялась Маша, – нет, ты меня. так не зови лучше. Один, другой услышит, и появится новое имя.

– Дай ручку.

Он поцеловал ручку, долго держал в руке, а после быстро пошел к машине. Это обрадовало девушку таким образом, что вечер для творчества продолжался. Маша снова села за компьютер, перевод пошел быстро. Она поняла, что представляет собой текст, где было целых восемь иероглифов, которые трудно было ей перевести раньше, не могла схватить смысл. А сейчас после разговора с Костей о боксерской груше и гимнастическом мате все стало на свои места.

Она набрала складный текст: «электрическая проводимость объема кислоты, принятого за единицу, и помещенного между плоскими электродами единичной площади, находящимися на расстоянии друг от друга, равном единице « общения» – это последнее слово она еще не могла осилить, потому что недавнее теплое общение с Костей в машине сильно будоражило её.

Она сравнивала своего прежнего мужа с Костей. И Костя явно превосходил его в тонкости понимания её души. Кроме того, Костя возмужал за эти два года. Возможно, потому что он занимался физкультурой. Да, он раньше был худощав, а сейчас, когда она взяла его руку выше локтя, она почувствовала сильные мышцы. Они были теплыми. Ей уже тогда захотелось, чтобы он обнял её. Её уже давно никто не обнимал, а годы летели как птицы по небу. Ей стало жалко себя. Ей хотелось бывать в компаниях, где бывал Костя, где люди веселились, радовались жизни, а не сидели за переводами с японского языка. Она в отчаянье бросила учебник японского языка на пол. Посидела, вспомнила, как держала руку Кости, подняла учебник и погладила его, как котика. Котик был раньше, но мама забрала его с собой, когда уехала в Москву к младшей дочери, сестре Маши.

Глава 2

Прибыла в Одессу банда из Ростова

В банде были урки- шулера

Банда заправляла темными делами,

А за ней следили мусора

Я. Ядов.

На другой день в «Катемаран» пришел молодой человек и принес телефон Остапа Беркина. Он был не долго, в руках держал большой пакет с ластами, и радостно говорил:

– Добрый день! У вас «Катемаран», а ласты я купил в « Морской звезде». Это хорошо, что я приехал к вам. Там была акция на цены, и я купил две пары. Пока.

Он убежал, даже дверь не закрыл. И это хорошо: дверь была тугая, а здесь вошла старушка с сумкой. Она достала письмо и сказала:

– Здравствуйте, девушки. У меня письмо на немецком языке.

– Это ко мне, – сказала Линда, встала, взяла старушку за руку и усадила рядом собой, продолжая говорить, любезно, – я пенсионеров обслуживаю бесплатно.

– Спасибо, милая девушка, но шоколадку я вам оставлю. Мне сладкое нельзя.

Маша задумалась, держа в руках телефон Андрея. Он намекал раньше ей про замужество. Но даже цветов не дарил. А ей нужно было выходить замуж. Она ждала, что Остап Беркин сам зайдет к ней. И она отдаст ему телефон. Она не хотела разыскивать его по больницам. Раз просто вывих, то он пройдет скоро. Или не скоро, но пройдет. Это теперь уже не актуально: Костя объявился.

Маша улыбалась, вспоминая про него, такого милого, и снова листала, и листала таблицы с иероглифами. Сейчас она так сильно была увлечена японским языком, что выписала кассеты об образе жизни в Японии. Даже предпочитала из еды рис с минтаем. Так рекомендовала японская кухня. Правда, там еще было много морской капусты, и крабов тоже. Еще жареная курица с креветками и имбирем. Но Маша не любила возиться с курицей и креветками. А мороженых крабов не было в супермаркете, морскую капусту Маша не любила, а любила нашу, белую кочанную капусту, а также зеленую брокколи, где много полезных витаминов.

Линда в обед ела крабовые палочки, и говорила, что в их составе есть рыба, похожая на рыбу: минтай. Маша стала покупать крабовое мясо, и поняла, что там тоже есть белая рыба и морские продукты, которые советовали кушать японцы для долголетия. Ведь, японцы были на первом месте в мире по долголетию.

А Наташа предпочитала красную рыбу, все сорта лососевых рыб. Она сама солила рыбу небольшими порциями и приносила на обед бутерброды. На хлебе был слой сливочного масла и кусочки красной рыбы. Это выглядело, как бутерброды с красной икрой. Наташа утверждала, что только эти бутерброды спасают её от напряжения при работе. И еще Наташа часто говорила о жизни в Америке.

Маша тоже стала покупать кету, тоже солила небольшими порциями и благодарила Наташу за этот рецепт: немного соли, немного красного перца. Все поместить в небольшой судок на два дня в холодильник. Раньше еду готовила мама, но недавно она, уехала в Москву к младшей дочери Ксении, которая тоже раньше работала здесь переводчиком, но она съездила в отпуск на море, познакомилась там со своим теперешним мужем: через год удачно замуж, и уже родился ребенок.

Мама недавно переехала к ней помогать. Муж Ксении работал в посольстве и носил фамилию Блюмберг (Цветочная гора). Ксения прислала фотографию. Да она была крошкой рядом с этим мужем. Он, действительно был как цветочная гора. Он был румяный и даже в красной рубашке. Маша написала письмо, где просила Ксюшу не уезжать в Германию. Та ответила ей, что её мужу нравится жить в Москве. Его мама тоже была русская, она звала его Костей.

Маша сердилась, что она фамилию Розанова сменила на фамилию Розенберг. Три года назад вышла замуж за сокурсника. Но жили они не долго. Этик Розенберг долго звал её в Германию на постоянное место жительство. Маша приехала к нему, и жила там два года, где была хорошая двухкомнатная квартира. Но жить она там не смогла. Они развелись без сожаления, печали и скандала. У Эдика была на примете другая женщина, тоже русская, которая забеременела от него. Случайно. Так бывает. Это ускорило развод. За Машей осталась на родине не только двухкомнатная квартира от Эдика, но и фамилия Розенберг. Она пока её не успела сменить.

Пока Маша жила в Германии мама сдавала эту квартиру, И Маше пришлось сделать капитальный ремонт по своему вкусу..

Скоро Маша поняла, что фамилия Розенберг помогла ей в становлении профессии. У неё появилось много заказов из Германии на переводы, теперь он давался ей легко. Но затем в отдел пришла работать Линда Кефер. Она была этнической немкой и переводила почти без словаря. Только, если были технические тексты, то она сразу обращалась к Маше за помощью, потому, что Маша окончила Электротехнический институт, и легко понимала суть проблемы. В этот офис она попала случайно. Пришла, чтобы ей перевели статью начальника отдела, который сделал изобретение. Перевод отдали Наташе.

Но Наташа так долго путалась в терминах электричества, что Маше пришлось ей помочь. Она незаметно и сама увлеклась переводами. Скоро уволилась из НИИ: к ней усиленно приставал начальник отдела. Пока он был в отпуске, она оставила на его столе листок, где нарисовала ему фигу. Быстро уволилась, потому, шло сокращение кадров. Ушла быстро, оставив прощальный торт на столе в общей комнате.

В «Катамаране» её приняли охотно, они её уже знали, кроме того, опытный переводчик с трех языков, Степан Григорьевич, который работал здесь с момента основания, ушел на пенсию. Все жалели: он переводил даже с японского языка.

Машина квартира была недалеко, и она с удовольствием проходила пешком тридцать минут до работы.

Неожиданно пришел текст на японском языке, причем написан иероглифами. Еще помнили про Степана Григорьевича, он ожидал, такие переводы будут отправлять ему домой. Но начальник «Катамарана» уехал к маме на месяц в деревню. Просил его не беспокоить по телефону, оставив Машу, как своего заместителя.

Она уверенно села за стол начальника. Тоже, как начальник, просила Наташу или Линду принести ей чашку кофе. В это время Маша не только принимала заказы и устанавливала их очередь, но засела изучать японский язык по толстому учебнику, оставленным Степаном Григорьевичем. Так, просто ради интереса. Она удивилась, что сказуемое в японском предложении стоит на последнем месте. Удивления были и после. Так она узнала о разных системах письма в Японии: кандзи (иероглифы), хирагана и катакана.

Вначале пришла в большое затруднение. Нужно было ехать к Степану Григорьевичу. Линда позвонила ему. Он был на даче. Тогда она посоветовала Маше:

– Ты, с твоим упорством, и, окончившая такой трудный институт, как Электротехнический, разве не сможешь разобраться в этих трех системах?

Природное упрямство Маши взяло вверх над ленью, и она взялась за учебник. Наташа нашла в столе еще одну книгу от Степана Григорьевича, и она принесла ее Маше.

Маша купила недавно вышедшее пособие по изучению этого языка, нарядно изданного в Англии, обложилась учебниками и стала штудировать язык нашего соседа на Востоке. Она была рада, что для практических нужд в современном японском языке используется чуть больше 3000 знаков. Из них она вы брала для начала всего 100 иероглифов в виде таблиц. На восьмое марта над стеллажами укрепила плакат: « Я люблю вас». Но он был изображен крупными иероглифами. Некоторые посетители его снимали на телефон и дарили своим любимым.

Над общим столом повесила текст на японском языке: « Watashi wa onaka ga suite imasu. – Я проголодался» Этот текст веселил приходивших сюда людей, и они шли покупать еду а «Акву». Один упитанный парень рассказал в «Акве» администратору про этот плакат. Тот удивился, зашел к соседям, увидел это текст и заказал длинный плакат, который висел над рыбной продукцией: « Watashi wa onaka ga suite imasu. – Я уже проголодалась, но ем только море – продукты» – на нем была изображена изящная японка с банкой морской капусты.

Скоро все банки с морской капусты исчезли с прилавка, и пока дожидались новой партии, повесили: « Watashi wa onaka ga suite imasu. – Я проголодалась, но ем только рис с минтаем» – на нем была изображена изящная японка с тарелкой, где было три кусочка минтая, в томате и рядом две ложки риса. Но русские ели гораздо больше, чем эта японка и магазин избавился от залежей риса, а минтай только успевали подвозить с базы. Администратор принес трем женщинам в «Катамаране» льготные дисконтные карты.

Но администратор не унимался, и другой длинный плакат висел над хлебной продукцией: « Watashi wa onaka ga suite imasu. – Я проголодалась, но ем только хлеб с этого прилавка» – на нем был изображен спортсмен- китаец с гантелей в руках

Девушки- переводчицы смеялись и повесили плакат с иероглифами и слова: « Я люблю плавать!» Они нашли изображение девушки с ластами в руках и повесили рядом. Скоро и в магазине « Морская звезда» тоже повесили такой плакат, а хозяин магазина принес в «Катамаран» три женских пары ласт и одну для их начальника.

***

Часть таблиц, нарисованных цветными фломастерами, Маша развесила по стенам офиса, и часто на них смотрела, призывая это делать Линду и Наташу. Наташа после этого бралась за голову, затем выпивала две чашки кофе. Затем долго делала наклоны тела и головы. И только после этого садилась за работу. А Линде эти таблицы, нарисованные цветными фломастерами, снились во сне, а иероглифы на них шевелились, как живые существа.

Маша убрала таблицы со стен, оформила их в виде журналов. Это ей помогло. В это время она прочла про новое слово «эгрегор».

Она перевела это слово с греческого языка, и поняла, что это- обобщенная душа чего-то. Поэтому, «душа японского языка» слетала к ней с этих картинок, и помогала удачно перевести первый материал с японского языка. Тем более: через несколько абзацев иероглифы повторялись. Маша от этого радостно смеялась и хлопала в ладоши. Линда смотрела на нее, пожимала плечами и корпела у компьютера, а Маша рассматривали иероглифы как действующие лица в пьесе. Ей казалось, что и она когда-либо напишет пьесу, но пока не знала о чём писать. Иероглифы её не только забавляли. Она чувствовала, как некая сила японской нации входила в неё и делала её уверенной и смелой.

Новые фломастеры смело раскрашивали одним за другим следующие иероглифы. Красный цвет обозначал повторение главных фигур в других иероглифах, как в однокоренных словах. Так это занятие, похожее на детскую игру – конструктор, втянуло его хозяйку в изучении других восточных языков и привело на этом поприще к хорошему заработку.

Она вспомнила, как Костя два года назад принес ей большой заказ. Нужно было перевести на немецкий язык их документы по управленческой деятельности и много другое. Она тогда с ним ходила в кино два раза. Но тогда еще был Эдик здесь и все затихло.

Сейчас чувствовалось напряжение в голове, после работы зашла в «Акву» купила крабовое мясо, брокколи и кефир. С работы шла уверенно, повторяя несколько бытовых фраз из Японии.

А фраза « Я уже проголодался» веселила её и развивала аппетит. В почтовом ящике она взяла письмо от мамы, которая писала, что скоро станет бабушкой во второй раз.

«Придется мне догонять младшую сестру», – думала Маша и готовила ужин. Брокколи сварилась быстро, и Маша съела её быстро без соли и масла, так была голодна. Крабовое мясо оставила на утро и на обед в офисе. Соли употребляла мало. Считала, что её достаточно в минтае. Эта рыба набиралась много солей, проживая в океане. Маша включила телевизор, та пела женщина про океан любви. Маша отвечала ей, что в океане плавает рыба, и выключила телевизор.

Снова думала про то про Остапа, то про Костю. Думала, кто будет отцом её ребенка, и с этим нужно было спешить. Перед сном она только выпила стакан кефира и маленький кусочек хлеба с сыром: боялась поправиться от сидячей работы.

Да, японцы уже поняли вред от сидячей работы. Не даром, Маша просила у начальника новый высокий стол, чтобы работать за компьютером стоя, как стоя писали свои романы Лев Толстой и другие писатели. Начальник обещал подумать, и стал искать в интернете такой высокий стол. Он уважал усердную сотрудницу и потакал её во многих вопросах.

А сейчас усердная сотрудница приняла ванну и быстро заснула под странным ощущением новизны, навеянной Костей, закрыла плотные шторы. Но действие полной луны имело проникающее воздействие, и она увидела удивительный сон.

Маша ясно видела не только себя, но и Костю, он был в куртке из тонкой шерсти. Она это ощущала эту ткань, так как взяла его руку выше локтя они шли по тротуару – впереди была яма и она решила взять его руку. На нем были офицерские военные сапоги. Такие сапоги оставил в шкафу Степан Григорьевич, и они всем надоели. Он был военным переводчиком, но называл себя политработником. Костя во сне был её мужем, он называл её Мусем, и это было приятно для неё. Они шли и шли, но вдруг их окружила шпана, иначе трудно было назвать эту орущую группу людей, которые пели песню, и Маша проснулась от нее: