Читать книгу: «Истоки зла», страница 3

Давайте предположим, что у гражданина полностью отнимается свобода принятия решения о распоряжении имуществом, что означает ровно одно – человек незамедлительно становиться рабом, т.к. теряет право собственности. Все, что человек производит в результате своего труда, у него отнимается, и, несмотря на то, что значительная часть отобранного возвращается гражданину посредством медицинского обслуживания или социального жилья, человек не имеет права распоряжаться плодами своего труда. Если человек попытается нарушить устоявшийся порядок, он моментально станет «грабителем». Неудивительно, что гражданин начинает терять интерес к работе и в итоге у него остается только «рабское» отношение к труду – работа за еду. На фоне всего этого у гражданина начинает терять веру в себя, потому что он прекрасно понимает – без права собственности он ничем не отличается от других «рабов», живущих в бараке. Священник, конечно, может сколь угодно долго уверять гражданина в том, что тот является человеком с душой, но при этом сам гражданин осознает, что без права собственности он стоит намного ниже по социальной лестнице, чем те, кто имеют право распоряжаться собственностью по своему желанию. Если человек является человеком, как можно определить степень человечности?

Было бы совершенно неверно утверждать, что права человека стоят выше права собственности по той простой причине, что право собственности является неотъемлемой частью права человека на жизнь. Именно поэтому необходимо помнить о том, что право собственности представляет собой права человека.

Общество, построенное на отрицании факта права собственности, является обществом рабов, какое бы политкорректное описание не пытались придумать для него социалисты – в таком обществе продукт производят одни, а распределяют совсем другие. При этом работник не имеет стимула к работе для удовлетворения своих потребностей – он работает только под страхом наказания. До тех пор, пока результаты труда принадлежат гражданину, человек имеет склонность повышать производительность своего труда, и это связано с тем, что потребности человека безграничны. До какой-то поры человек работает для того, чтобы заработать себе на пропитание, но с того самого времени, как вопрос пропитания теряет для человека былую остроту, он начинает задумываться об изящной посуде, красивой скатерти и музыке, сопровождающей прием пищи. Пока человек будет уверен в том, что он может распоряжаться плодами своего труда, он будет работать для удовлетворения своих поистине безграничных желаний. С другой стороны, когда закон отбивает у человека желание к работе, он будет работать для удовлетворения только базовых потребностей – какой смысл прикладывать больше усилий, если результаты твоего труда тебе не принадлежат?

Таким образом, производство в социалистическом обществе будет стремиться к удовлетворению только основных потребностей граждан.

Экономический упадок общества, в котором отсутствует право собственности, представляет лишь последствие отсутствия такого права. Только тогда, когда у людей удовлетворены их базовые потребности, они могут задуматься о чем-то нематериальном – культуре, например. С другой стороны, человек легко может обойтись без книг или кинофильмов, если на кону стоит вопрос его выживания. В силу того, что в социалистическом обществе граждане лишены права собственности они не могут заниматься благотворительностью – нельзя отдать что-то, чем ты не владеешь. Поэтому в социалистическом обществе забота о нуждающихся становиться государственной прерогативой по причине того, что государство владеет всем общественным продуктом. Когда отрицание права личности происходит через отрицание права собственности, то это заканчивается тем, что человек теряет чувство гордости – единственное чувство, которое отличает человека от животного.

Таким образом подоходный налог – это не просто налог, но еще и инструмент общественного разрушения.

Как мы дошли до такой жизни

Конституция 1789 года содержала механизмы, предотвращающие введение подоходного налога, и у нас нет свидетельств о том, что Отцы Основатели вообще планировали использовать такой вариант налогообложения. Спустя сто лет, когда американские граждане в полной мере столкнулись с вопросами нарушений прав собственности, самые лучшие юристы применили все свое умение, чтобы подогнать положения Конституции под выполнение требуемой задачи. Несмотря на все словесные жонглирования крючкотворов важно помнить, что у американцев 1789 года не было никакого подоходного налога – это были не те люди, которые бы согласились с таким положением вещей.

За плечами американцев, осуществивших Американскую Революцию, лежало полтора столетия подготовки к получению свободы, и в основе их устремлений лежал индивидуализм, представлявший собой высшую степень самоуважения. Ко всему прочему, покорение бескрайных пространств научил американцев полагаться только на свои силы и привил им глубокое чувство собственного достоинства. Именно поэтому, когда война за независимость стала неизбежной, американцы были к ней готовы не только в материальном плане, но и в духовном. Джон Адамс по этому поводу писал: «сердца наших людей были объяты духом Революции» и «война была выиграна американцами еще до ее начала». Поэтому неудивительно, что, обретя свободу в результате тяжелых испытаний, американцы были готовы к защите своих завоеваний.

При изучении Американской Революции нужно помнить, что американцы, по сути дела, вступили в войну с Георгом III из-за каких-то несущественных мелочей. Если сравнить ограничения, которые британская корона наложила на свои североамериканские владения, то хорошо видно, что они были намного меньше, чем государственное угнетение в других странах. Собственно говоря, на таких примерах видно, какую ценность представляла для американцев свобода, и на что они были готовы, чтобы ее заполучить. Когда читаешь обвинения американцев против Георга, становиться просто смешно из-за их несерьезности, особенно когда вспоминаешь лишения, которые немцы пережили при Гитлере, а русские при Сталине! Проще говоря, если смотреть на Американскую Революцию с современных позиций, мы легко могли бы написать такую Декларацию Независимости, по сравнению с которой Декларация Джефферсона оказалась бы жалкой поделкой.

Не секрет, что одной из главных причин Американской Революции стал вопрос налогообложения и американцы даже подвели идеологическую базу, которая нашла выражение в известной фразе: «Налогообложение без представительства – это тирания». Дело в том, что американцы воспринимали налогообложение в качестве одной из форм тирании и вторжения в имущественных правы граждан вне зависимости от наличия или отсутствия представительной власти. Тем не менее, они готовы были поступиться своими принципами в этом вопросе, но только в том случае, если бы американцы представляли интересы своих граждан посредством «представительства» в английских органах власти. Понятное дело, что мало кому из американцев нравились налоги, поэтому смириться с их наличием американцы они могли только в том случае, если бы североамериканские колонии получили места в Парламенте Великобритании. Налоги, конечно, от этого никуда бы не делись, но мысль о том, что их принимают при участии американцев, облегчила бы их страдания по этому поводу. Важно помнить, что налоги, установленные британской короной для североамериканских колоний, были настолько мизерными по сравнению с теми, которые существуют в настоящее время, что вся эта возня за отмену «налоговой удавки» от Великобритании сейчас кажется смешной. Тем не менее, в этом и состоит наша проблема – такие вещи нам кажутся несущественными, хотя для основателей нашей страны эти вопросы были принципиальными.

Что касается подоходного налога, то американцы вполне могли согласиться с его введением, но только в том случае, если король Георг согласился бы дать им представительство в обеих палатах британского Парламента – королю нужно было дать ту «свободу», которую так жаждали американцы. Однако, как показали дальнейшие события, даже введение «чайного налога» спровоцировало негативную реакцию американцев – им очень не понравилась, когда государство решило бесцеремонно залезть к ним в карман.

Конституция США не давала свободу американцам – они и так были свободными, еще задолго до того, как она была написана. Когда проект Конституции был предоставлен на ратификацию его изучали максимально внимательно, и это было связано с тем, что американцы боялись, как бы при помощи этого документа у них не отобрали свобод. Федералистам, сторонникам ратификации Конституции, пришлось основательно попотеть, чтобы убедить американцев в том, что даже после ратификации документа они сохранят все свои свободы. Мэдисон, к примеру, указывал, что с принятием Конституции не произойдет каких-либо изменений в части свобод, и что Конституция необходима для создания правительства, которое могло бы представлять интересы штатов за рубежом. Конституция представляет собой документ, отражающий дух того времени – в нем указана масса ограничений, которые налагаются на федеральное правительство, и это связано с тем, что государственные деятели того времени боялись усиления роли федерального центра. Именно такой подход заложил основу системы «сдержек и противовесов» и ни один другой тип конституции, скорее всего, просто не прошел бы одобрение американцев.

Вновь образованному федеральному правительству Конституция предоставляла лишь ограниченные права в важном вопросе налогообложения – основными налогами, которые федеральное правительство имело право взимать, стали таможенные пошлины и акцизы. При этом инициативы по предоставлению прав федеральному правительству в части управления акцизами прошли с большим скрипом, а вот по таможенным пошлинам удалось договориться достаточно быстро. Основанием для консенсуса по таможенным пошлинам стал вопрос обеспечения защиты американских предприятий, которые испытывали сильное давление со стороны европейских конкурентов. Всем было понятно, что единая монополия федерального правительства на администрирование таможенных пошлин намного предпочтительнее, чем администрирование таможенных пошлин каждым из тринадцати штатов в отдельности. Александр Гамильтон, однако, признавал, что доходов от таможенных сборов будет явно недостаточно для обеспечения деятельности федерального правитель – ведь деньги требовалось не только на текущие расходы, но и на покрытие долгов, вызванных деятельностью Континентального конгресса. Именно поэтому Гамильтон настаивал на предоставлении федеральному правительству права участия в налоговых поступлениях отдельных штатов, но при этом высказывался против идеи введения подоходного налога.

После достижения консенсуса по налогам и сборам, федеральному правительству США вплоть до самой Гражданской войны пришлось жить на поступления от таможенных и акцизных платежей. Необходимо отметить, что акцизные платежи были аннулированы в 1817 году, а их восстановление совпало с началом Гражданской войны. В результате того, что доходы федерального правительства были ограничены – это привело к тому, что федеральный центр не имел большого влияния в стране, а граждане Соединенных Штатов наслаждались свободами и богатели. Тем не менее, даже имея ограниченное финансирование, правительство США умудрилось втянуть страну в две бессмысленные войны, которые, правда, быстро прекратились по причине недостаточности средств – во многом это объяснялось тем, что из-за ограниченных поступлений в федеральный бюджет правительство Соединенных Штатов не могло привлекать заемные средства в значительных количествах. Федеральное правительство, тем не менее, нашло выход из тяжелой финансовой ситуации, и для того, чтобы получить необходимые ресурсы, стало продавать землю (попутно сформировав привилегированный класс землевладельцев).

Несмотря на все попытки федерального правительства по ведению боевых действий и привлечению дополнительного финансирования за счет торговли землей до начала Гражданской войны оно придерживалось задач, для которых было создано – защищать права людей, дарованные им Богом. При этом не нужно забывать, что Отцы Основатели, находившиеся под влиянием идей Джона Локка, главной задачей федерального правительства считали защиту частной собственности, и так, в общем-то, оно и было вплоть до 1860 года.

Впервые в истории Соединенных Шатов Америки закон о подоходном налоге был принят при президенте Линкольне в 1862 году и ознакомление с документами слушаний Конгресса тех времен представляет собой увлекательное чтение. Так, к примеру, известно, что подоходный налог, поскольку это был прямой налог, был признан несоответствующим Конституции, а ряд конгрессменов пыталась даже назвать подоходных налог «акцизом», чтобы обойти формулировки Конституции. Тем не менее, в связи с тем, что на ведение Гражданской войны потребовались деньги, положениями Конституции просто пренебрегли – целесообразность получения срочного финансирования перевесила принципы.

С политикой Линкольна трудно не согласиться – если и существуют какое-то моральное оправдание войны, то это защита своего общества. Поэтому в тот момент, когда само существование нации находится под угрозой, проявляется насущная необходимость в ограничении прав граждан – ведь ставкой в войне являются, как жизни самих граждан, так и их имущество. Нетрудно догадаться, что единственным способом для аккумулирования средств для реализации общих целей является конфискация и подоходный налог является великолепным инструментом для выполнения такого рода задач. Если принять во внимание, что защита Родины происходит в интересах всех граждан, то такой подход более чем оправдан, и в этом случае не должно быть никаких исключений из правил: для ведения войны должно быть изъято все необходимое, невзирая на чины и звания граждан. При этом, раз уж речь идет о боевых действиях, то конфискация не ограничивается только имуществом граждан, при необходимости «конфискуются» и их жизни. Совершенно естественно, что если горит чей-то дом, то для тушения пожара должно использоваться любые подручные средства, вне зависимости от того, кому они принадлежат. Таким образом, если война оправдывает введение практически неограниченных налогов, нужно задаться вопросом – при соблюдении каких условий сама война является оправданной?

Любая война ведется на средства, которые есть в наличии здесь и сейчас – для того, чтобы стрелять из пушек их для начала нужно изготовить, а чтобы накормить солдат, нужны продукты питания. При этом аргумент, что за текущую войну будут расплачиваться следующие поколения, является ложным – этого просто не может быть. Все силы и необходимые материалы нужны для ведения войны здесь и сейчас и их нельзя получить «из будущего» – иными словами именно мы оплачиваем текущую войну, а не будущие потомки.

Обман, при котором создается иллюзия переноса военных расходов на будущие поколения, заключается в том, чтобы максимальным образом использовать патриотические чувства граждан, скрыв тем самым болезненные моменты конфискации имущества. Во время войны государство забирает у граждан необходимые для ведения войны ресурсы, а взамен выдает долговые расписки (I.O.U., I Owe You), смягчая тем самым недовольство граждан. Долговые расписки, однако, не являются платежами за полученные ресурсы – это всего лишь обязательство на требование доли от будущих доходов. Таким образом, владелец долговых обязательств, скажем для простоты – внук того гражданина, чьи ресурсы были изъяты государством на ведение боевых действий, имеет право истребовать «свою» долю у общества, в счет уплаты долга деда. Получается, что владелец долговых обязательств выступает в качестве партнера сборщика налогов, и какое отношение, скажите на милость, это имеет к оплате долгов прошедшей войны?

Уже много раз высказывалось мнение, что если государство не имеет возможности привлекать заемные средства, оно не может и воевать. Такому мнению нельзя отказать в логике – ни одно государство не может воевать без солдат. Но давайте предположим, что если люди не захотят рисковать своей собственностью или жизнями ради войны – будет ли это означать бессмысленность войны? Что будет в том случае, если никто из граждан не хочет войны – стоит ли ее вообще начинать в таком случае? Если вместо привлечения заемных средств на ведение войны государству потребуется конфисковать собственность граждан, то это может привести к тому, что, несмотря на все патриотические чувства, граждане скажут «нет» войне.

Поэтому те из наших деятелей, которые представляют долговые обязательства в качестве полноценной оплаты за ресурсы, всегда упускают из вида одну существенную деталь – еще никогда долговые обязательства (если взять в целом) не были оплачены в полном объеме. Другими словами, средства, привлеченные посредством долговых обязательств, представляют собой лишь способ накопления долгов от поколения к поколению. Такое положение вещей в первую очередь связано с тем, что на долю каждого поколения или правительства всегда выпадает какая-нибудь непредвиденная ситуация для борьбы с которой требуется срочное финансирование – в таких случаях государству удобно сказать своим гражданам, что за все заплатят будущие поколения. Однако все это приводит к тому, что каждое следующее поколение последовательно игнорирует долги своих предшественников, и в конечном счете все это заканчивается безудержным ростом уровня национального долга.

Принимая во внимание тот факт, что долговые обязательства представляют собой право на доходы будущих периодов, в момент выпуска этих бумаг, или, сказать по правде, фальшивых бумаг, фиксируется увеличение объема денег, участвующих в обороте.

Существует много способов осуществления выпуска и распространения долговых обязательств, но это не имеет отношения к предмету нашего исследования. Тем не менее важно помнить, что выпуск долговых обязательств сопровождается введением в обращение дополнительных денежных средств, и в том случае, если эти денежные средства не обеспечиваются необходимым количеством товаров и услуг, возникает всем известная инфляция. Проще говоря, под инфляцией понимается ситуация, при которой на ограниченное количество товаров и услуг начинают претендовать бОльшее количество денег. В этом случае один доллар выглядит, как и прежде, но есть один нюанс – на него можно приобрести меньшее количество товаров и услуг. Как видим, покупателей долговых обязательств обманывают даже в таких мелочах. На деньги, пущенные на приобретение долговых обязательств, покупатель может приобрести больше товаров и услуг, чем на деньги, которые он заработает уже после выпуска долговых обязательств. Справедливости ради нужно отметить, что даже в случае погашения эмитентом своих долговых обязательств инвестор получит меньше денег, чем заплатил за них, и причина всего этого – подешевевшие деньги. Необходимо много мужества, чтобы наконец-то признаться самим себе, что мы платим за прошлые войны путем обесценивания нашей валюты – доллара США.

При этом способность государства по привлечению заемных средств целиком и полностью зависит от возможностей по взиманию налогов – у государства нет иных источников доходов, кроме налоговых поступлений. Именно поэтому государство ничего не может предложить своим кредиторам в качестве гарантий по предоставленным ссудам, кроме доходов от налоговых поступлений.

В связи с небольшими налоговыми поступлениями администрация президента Линкольна имела в своем распоряжении достаточно ограниченные средства, что вызывало определенные затруднения по привлечению кредитов даже под 12 (двенадцать) процентов годовых. Проще говоря, во времена Линкольна у государства было туговато со средствами и поэтому правительство прибегло к своему излюбленному приему – конфискациям. Согласно принятым законам вводился специальный трехпроцентный налог на все суммы, которые в годовом исчислении превышали 600 (шестьсот) долларов США. Нужно отметить щедрость администрации Линкольна, позволившей гражданам наслаждаться налоговым вычетом в целых 600 (шестьсот) долларов – в то время мужской костюм из чистой шерсти стоил порядка 6 (шести) долларов. При этом метод сбора налоговых платежей был упрощен насколько это вообще возможно, и каждый гражданин добровольно определял сумму своих доходов (на глазок). Затем информация о доходах граждан публиковалась в открытой печати и такой подход, как считалось, способствовал контролю над доходами со стороны общества.