Цитаты из книги «Windows on the World», страница 23

В Соединенных Штатах жизнь похожа на кино, потому что все кино снимается здесь

Мне очень ее не хватает с тех пор, как я не уверен что снова ее увижу.

Я брожу среди чудовищных вещей. Мне бы хотелось вымыть руки, верить, чтоб я непричастен к подобным ужасам. Однако я, как всякий человек, тоже в этом замешан - в своём, микроскопическом масштабе. У входа читаем фразу Фрейда: "Многократный повтор устраняет впечатление случайности"; это загадочное изречение 1914-1915 годов словно отвечает на вопрос, который чуть раньше задал Дэвид:

- А совпадение - это что такое?

Терроризм не уничтожает символы, а рвет на куски людей из плоти и крови.

Почему мы все хотим быть художниками? Кругом одни мои одногодки – кто пишет, кто играет, поет, снимается в кино, занимается живописью или сочиняет музыку. Что, все они ищут красоты или правды? Это только предлог. Они хотят быть знаменитыми. Мы хотим быть знаменитыми, потому что хотим, чтобы нас любили. Мы хотим, чтобы нас любили, потому что все мы подранки. Мы хотим иметь какой-то смысл. На что-нибудь сгодиться. Что-то сказать. Оставить по себе след. Не умереть. Восполнить отсутствие значимости. Мы хотим перестать быть абсурдными. Нам мало делать детей. Мы хотим быть интереснее соседа. А он тоже хочет попасть на телевидение. Это что-то совсем новенькое: наш сосед хочет быть интереснее нас. С тех пор как Искусство ударилось в нарциссизм, все друг другу завидуют.

воспитанный: я все время улыбаюсь. Я улыбаюсь, потому что думаю, что если скрывать страдание, то оно исчезнет. И в каком-то смысле это правда: оно незримо, а значит, не существует, ибо мы живем в мире видимого, материального, осязаемого. Моя боль нематериальна, ее как бы нет. Я отрицаю сам себя.

Если кто-то настолько вас ненавидит и хочет, чтобы и вы его ненавидели, значит этот кто-то добивается вашего внимания. Значит этот кто-то бессознательно любит вас.

Я обвиняю общество потребления в том, что оно сделало меня таким, какой я есть: ненасытным. Я обвиняю моих родителей в том, что они сделали меня таким, какой я есть: бесхребетным.

Я часто обвиняю других, чтобы не обвинять себя самого.

Капиталистическая утопия была такой же идиотской, как и коммунистическая, но насилие в ней было неявным. Благодаря своему образу она и победила в холодной войне: конечно, люди подыхали с голоду и в Америке, и в России, но у тех, кто подыхал в Америке, была свобода выбора.

На альбоме «Mona Bone Jakon» изображена серая урна, роняющая слезу. Может, вы знаете более точную метафору нашего времени?