Franny Glass – Заблуждение

Предисловие

Привет, читатель.

Когда я писал это произведение в свою тетрадь, у меня не было в планах делать предисловие. Сначала появились только даты и текст, связанные одной личностью – мной. Тоже самое было и с названием: я сразу решил, что не буду его придумывать заранее, оно само придет мне на ум в нужный момент. Так и получилось. Прошло много времени с первого слова в тетрадке до этих букв, что ты читаешь. Однажды, когда я уже почти переписал рукопись в ноутбук, мне пришло понимание, как она должна называться. Я не люблю авторов, которые разжевывают каждое их слово, но считаю необходимым сделать маленькое пояснение. Слово «Заблуждение» в заголовке – это ключ. Именно с таким отношением стоит читать нижеследующее. Не нужно воспринимать мои взгляды, как призывы к каким-либо действиям. И уж тем более, не злитесь, если вам покажется, что я несу полную чушь. Отнеситесь ко всему с иронией и, если это возможно, с состраданием к парню, который шел сложным путем к себе. Временами он совершал глупости и нес чушь, но он старался.

Все это было задумано согласно с мечтой – обратить на себя внимание. И если ты это читаешь, то мое желание исполнено. Enjoy!

1 часть

1.

Десятки тысяч прохожих проходят в день по улице. Бегают туда и обратно по своим делам. Суетятся. Когда загорается красный свет, стоят, когда включается зеленый – пересекают дорогу. Все такие разные. Вот девушка в сером пальто спешит, в руках у неё бумажный стакан с карамельным латте. Лицо сосредоточенно-серьёзное, взгляд строгий, походка прямая. Следом идет тройка школьников. Им по шестнадцать лет. Форма растрёпана, волосы на головах взбиты, щёки красные от смеха. Хохот их слышен далеко. Громче всех заливается невысокий, жирненький Антошка. Или Ванька. Тут уже нет большой разницы. Вряд ли я ещё раз их увижу. Мимо школьников проносится молодой человек на электрическом самокате. Он круто маневрирует между прохожими, оставляя их за своей спиной. На лице выражение самодовольства, ему нравится считать себя самым быстрым. В наушниках, наверное, играет что-то вроде “We are the Champions”. Музыка глушит шум бегущего мегаполиса, и, скорее всего, мысли парня. Вечереет. Солнце уже скрылось за горизонтом. Небо становится тёмным. Повсюду загораются фонари и разноцветные вывески. Холодновато. Походка людей на улице сменяется на более спокойную, уравновешенную. Но и среди них, мелькают гордые головы тех, кто вечно куда-то спешат. А я всё смотрю на эту чехарду со своего балкона. Мне нечем больше заняться. И пойти некуда. Можно было пригласить друзей в бар, только вспомнилось скольких хлопот стоит такое мероприятие, и я передумал. Ничего. Мне нравится одиночество. В нём чувствуешь себя живым и настоящим. Никаких масок надевать не нужно. Можно быть самим собой, и не переживать, что скажут люди. Нашлись бы те, кому покажется странным, что можно вот так, как я, весь день просидеть на балконе, рассматривая город. По-моему, эта картина поинтереснее, чем смотреть в телевизор. Главное, правильно смотреть.

День заканчивался. Я собрался и пошёл за пивом. До 22:00 оставалось ещё десять минут, но мне не продали.

«Касса уже не работает на продажу спиртного».

Надо же. Как будто, я покупаю наркотики. Ладно. Расстраиваться нет причин. В ста метрах от супермаркета всегда есть ларёк, в котором можно купить что угодно и когда угодно. Продавщица даже паспорт спрашивать не стала. Только смерила презрительным взглядом до покупки и после, на прощание. Видимо ей противно видеть людей, способных пить во вторник. Плевать. На таких, как мы, она имеет половину выручки. Да и приятно, должно быть, среди ублюдков сойти за главную. Наверняка она ругается на нас, чтобы мы дольше жили, и чаще заходили к ней в магазин.

Вторник. Рядом с домом стоит несколько вусмерть пьяных соседских алкашей. Синие рожи, красные глаза, опять спорят о чем-то своём.

– Я вас перережу, – кричит один, громче всех.

Кажется, его зовут Гриша. Жена бросила, с работы давно ушёл. Всё что он делает, только пьет, и разыскивает деньги на выпивку. Маленькая жизнь, замкнувшаяся в круг. С каждым днём она становится ещё меньше, и в конце концов сузится до точки. Нет сомнений, что однажды его найдут в провонялой, грязной квартире с застывшими, стеклянными глазами, устремленными в потолок. Хорошо, если не будет пьяной драки и нескольких трупов. А пока Гриша бодр. Его «зарежу» разносится по кварталу, вливаясь в открытые окна. Недовольные старушки уже устали звонить в полицию.

Я прохожу мимо пьяной компании, и слышу «стой».

Меня это слегка пугает, даже останавливает. Несколько человек подходят шаткой походкой и интересуются сигаретами.

– Не курю, – отвечаю я. Пробую пройти дальше, но дорогу мне закрыли.

– Деньги есть? – спрашивает хромой, лысый и с длинной, засаленной бородой.

– Нет, – вру я.

– А если найду?

Растерянность. То ли бежать нужно, то ли отдавать деньги и пакет с пивом. Боец из меня никудышный. Их трое. Второй алкаш делает шаг в мою сторону, его глаза уже давно обшарили пакет и нашли там кое-что интересное для себя. Он делает шаг ко мне.

Я срываюсь с места, пробую проскочить вправо. Нужно оббежать лысого и дальше прямо до подъезда не останавливаться. Почти удалось. В голову мне прилетает что-то тяжёлое. Раздается звон, треск. Я падаю. Везде осколки бутылочного стекла. Трогаю макушку и вижу на пальцах кровь. Больно. Подходят мужики и начинают бить по мне ногами. Присоединяются остальные, в том числе и Гришка. Удары приходятся по голове, ребрам, печени и ногам. Всё тело ноет. Пакет поднимают с земли, из карманов достают телефон с наличностью и уходят. Быстро и технично. Как будто, никого и не было. Я остаюсь лежать около пешеходной дорожки, в ста метрах от дома. С рассеченным черепом, истекая кровью. Подо мной образуется большая, тёмно-красная лужа. В глазах чернеет. Над головой небо, и в нём светится несколько звёзд. Рядом деревья шуршат своими листьями. Люди проходят мимо. Все такие разные. Так много. Они делают вид, что не замечают избитого парня. От этого грустно. Голова ноет сильнее. Веки тяжелеют, а затем опускаются совсем.

2.

Странно очнуться в незнакомом месте. Ещё страннее, когда осознаешь, что это больница. Перед лицом белый потолок с жёлтыми разводами пятен. Стены выкрашены в светло-зелёный колер. Кое-где проглядываются трещины и выпавшие куски. Окна всего два – маленькие и невзрачные. Через них, и проржавевшую занавеску, пробивается тусклый свет. Наверное, погода пасмурная. В палате шесть коек. Старые, железные кровати с решетчатыми перегородками у изголовья. Если встать, то наверняка услышишь, как заскрипят пружины под матрасом.

В голове муторно. Она оказывается плотно замотана в бинт. Интересно. Я снова начинаю смотреть вокруг себя. Коек шесть, но занято лишь четыре. Две даже не застелены. Я лежу в углу, справа от окна. Дверь в палату напротив. Передо мной, сквозь решётки, видно облысевшую, сморщенную голову какого-то деда. Она у него лежит на подушке, будто приросла, совсем не шевелится. Спит. Надеюсь, не помер. Чтобы увидеть следующего соседа, приходится немного привстать. Это сделать не так просто, как кажется. Всё тело болит. Вижу молодого парня. Сидит боком, опершись спиной о стену, пялится в айфон. Выражение лица кажется туповатым. Второй подбородок уютно лежит на шее. Пальцы суетливо бегают по сенсорному экрану. Возможно, он выводит слово «скука». Или без «к». Сил смотреть на него больше нет. Я отворачиваюсь к стенке и закрываю глаза. В черноте рождаются кривые линии и узоры. Голова гудит, словно её пытались расколоть надвое. Кружится мысль, что надо бы позвонить матери, только дотянуться до мобильного тоже нет сил. Знобит. Я опять засыпаю. Снится какая-то дурь, в которой на мир готовятся напасть пришельцы. Мы разговариваем об обороне, нам нужно построить какую-то, очень высокую стену. Никак не согласимся, где будем строить – на юге или на севере… а потом всё исчезает.

И снова больница. Зелёная стена не такая уж красивая и чистая, как на первый взгляд. Я разворачиваюсь, чтобы осмотреться. На первой кровати, рядом со входом в палату, сидит смуглый мужчина. Наверное армянин, лет под сорок. Правая ступня у него загипсована. Он сидит, поджав под себя левую ногу, и жуёт сочный кусок копчёной колбасы с хлебом. Борода и пальцы блестят от жира. Ест с удовольствием и не торопясь. Сразу видно, доброй души человек.

Дверь в комнату открывается, и заходит врач в белом халате. Высокий, худощавый как я, на шее болтается стетоскоп. Он оглядывает комнату и встречается со мной глазами. Легко улыбается. Подходит.

– Добрый день, Максим Александрович, вы проснулись?

Я не вижу смысла отвечать на подобный вопрос.

Врач долго смотрит на меня, затем в папку, которая пришла с ним в руках. Его маленькие, карие глаза сверлят буравчиками. Изучив содержимое папки, он присаживается на стул рядом со мной и спрашивает моё самочувствие.

– Ничего, – отвечаю я.

Такой ответ его не устраивает. Он начинает расспрашивать про боли, голову, и слушает моё сердце.

– Вам очень повезло, Максим. – говорит он, между делом. – Если бы вас привезли на десять минут позже, то мы могли бы и не успеть.

– Какая удача, – отвечаю я, тихо, с иронией.

Врач окидывает меня недовольным взглядом.

– Нужно благодарить Бога, что он сохранил вам жизнь. И также, стоит подумать о том, почему такое произошло. В ваших анализах были обнаружены следы алкоголя и каннабиса. Не мне рассказывать о том, что второе вообще незаконно, но я призываю вас прислушаться к моим словам. Сделайте соответствующие выводы из ситуации, подумайте. Здесь для этого времени достаточно.

Я напрягся.

– Сколько мне нужно пробыть в больнице?

– Как минимум две недели, пока рана не затянется, и можно будет снять швы.

Какой кошмар. Две недели в больнице.

– А домой нельзя? – с тоской в голосе спрашиваю я.

– Ни в коем случае, – доктор ухмыляется. – Наша обязанность выпустить вас здоровеньким за эти стены.

Поднимается со стула. Собирается уйти.

– Отдыхайте, Максим. Набирайтесь сил. Мы с вами ещё увидимся.

– Не сомневаюсь, – отвечаю я, снова поворачиваясь к стене. Снова засыпаю, чтобы увидеть продолжение сна про пришельцев.

***

С тех пор прошло пять лет. Я иногда задумываюсь о том, как этот случай на меня повлиял…

***

Как же так вышло, что именно я,

В этом пестром море соцветий,

Стал самым гадким цветком?

На вопрос сей никто не ответит.

Ну и пусть. Но зато меня можно,

Как пример всем показывать детям.

Говорить: Вон, смотрите, ребята,

На те тощие, гнутые плети,

Что навстречу тянутся к солнцу,

Сквозь бетон, кирпичи и кафель.

Ему бы вернее сдохнуть,

а не портить чужих фотографий.

Ему бы вернее завянуть,

а не пытаться в ответ улыбаться,

Заранее зная, что тщетно.

Но он решил не сдаваться.

3.08.19

Около 11 ночи. Среда? Выходной. Проснулся рано. В часов 6, наверное. Писал. Кажется, получилось неплохо. Перекрестился. Готовить было лень, поэтому сходил в Мак.

– Бургер, картошку и апельсиновый сок, пожалуйста.

Потом доехал до Новокрестовской. Прогулялся мимо берега. Почитал. Сфотографировал небо и воду. Вода была грязно-зеленого цвета, а небо – голубое, с солнцем, и белыми, густыми облаками. Вернувшись домой, бездельничал. Убивал время. Вечером сходил с Герой на «Однажды в Голливуде». Получил огромное удовольствие от новой картины Тарантино.

Утром поругался с девушкой, которая мне нравится, и это снова не идёт из головы. Меня назвали тупым, бесчувственным, и несущим хуйню 70% времени. Очень похоже на правду… «Нет эмпатии». Возможно. But I’m trying, I’m really hard trying to be a good man. Пожалуй, надо перестать думать о ней. Вокруг много других девушек. Лучше сконцентрироваться на творчестве, наконец. Нужно быть мужчиной. Как Клифф Бутт. Жесткий, когда нужно. Расчетливый. Всегда умеет найти правильные слова. С чувством юмора. В жопу любовь.

***

Нужно смотреть на всё легче,

Улыбаться, как солнышко по утрам.

Почаще смеяться, смех лечит.

Не грустить от дешевых драм.

10.08.19

Иногда мыслей в голове так много, что они мешают слушать музыку или читать. Ты начинаешь действие, как вдруг, в башке рождается идея. Задумываясь о ней, ты забываешь обо всём остальном. Даже где находишься можно забыть. А потом, бах! «Выдыха-а-а-й скорей. Свою душу наружу ей тесно, в твоих легких так мало места…». Выдыхаешь. Снова здесь.

Я остановился на светофоре и посмотрел по сторонам. Как много людей вокруг. С такими разными лицами, взглядами на жизнь. Вон, у парня на лице татуировки. Улыбается. Счастливая улыбка. Рядом с ним стоит женщина средних лет с пакетом из «Икеи» и, осуждающе смотрит. Не одобряет. Загорается зеленый, и мы начинаем переходить дорогу. Пересекаемся взглядами с «Икеей», и она недовольна мной тоже. Класс. Иду дальше. Сквозь пелену облаков над головой пробиваются лучи света. Наушники становятся лишними. Вынимаю затычки и отправляю в карман. Город шумит. Кричат сигналы. Ревут моторы. По пути встречаются красивые здания и ландшафты. Останавливаюсь, чтобы их рассмотреть. В одном из окон горит свет и висит треугольная люстра. Цифры на экране айфона показывают 14:55. Это хорошо. Я подхожу к дому номер 33. На двери табличка с надписью «Какой-то-банк». Вдыхаю-выдыхаю, и захожу вовнутрь. На ресепшене меня встречает брюнетка с очень голубыми глазами.

– Здравствуйте. Вы на собеседование?

– Добрый день. Да.

– Ваш паспорт, пожалуйста.

Даю. Она надолго прилипает к монитору. Что-то записывает.

– Всё отлично. Вас уже ждут, – улыбаясь, возвращает паспорт. – Прямо и направо. Третья дверь. Кабинет № 356.

Отвечаю благодарной улыбкой и иду по адресу. № 356. Тук-тук.

– Входите, – доносится оттуда.

Захожу. Передо мной деревянный стол, буквой Т. Компьютер. За ним, сидит и улыбается ещё одна девушка.

– Здравствуйте. Меня зовут Юлия. Менеджер по персоналу.

– Добрый день, Юлия.

– Садитесь.

Я присаживаюсь на свободный стул напротив.

– Быстро к нам добрались?

– Да. Без труда. Всего за 30 минут.

– Супер. Это хорошо, что вы живёте недалеко.

Пожимаю плечами, мол, ну да, неплохо. Она копается в бумагах, достаёт моё резюме.

– Ну что ж, расскажите о себе.

Ну что ж.

– Меня зовут Максим. Мне 25 лет. Закончил школу с четверками. Получил специальность «Менеджера» в ВУЗе. Полгода проработал продавцом мобильной техники. Был администратором в клубе йоги целый год. Люблю читать книги и долгие пешие прогулки.

– Скажите, почему вы хотите у нас работать?

– Я читал о вас в интернете. Ваш проект – молодой интересный, – произношу я по заученному, – Мне хочется стать его частью и сделать лучше.

– Вам не будет скучно у нас? Многочасовая работа за компьютером. Кучи бумаг. Монотонный труд.

– О нет, – улыбаюсь я, – это мне подходит.

Девушка смотрит с недоверием.

– Вас устроит график 5/2?

– Конечно!

– Новые сотрудники проходят недельное обучение в нашей компании. Потом сдают аттестацию. По её результатам мы берем на испытательный срок. Зарплата 25 000 рублей – в первые три месяца. Дальше – 35 000. Устраивает?

– Да, – лгу я ей.

– Отлично. Тогда на сегодня с вами всё. Мы свяжемся с вами завтра, в течение дня.

– Буду ждать.

Поднимаюсь, прощаемся, и я ухожу в закат. Зуб даю, что они не позвонят.

***

Остывание неизбежно.

Это как набрал вкусняшек в супермаркете.

Дома смотришь на них, и ничего не хочется.

Даже любимое мороженое…

Наверно они скажут: «Не переживай.

Завтра приедет автобус и отвезёт всех в рай».

Но там же скучно! Отстань. Не трогай!

Позволь мне догнить здесь,

Среди милых берёзок,

Под трель соловья

И треки любимой Нирваны…

Он был самым крутым в этом городе,

Но лишился мозгов от ружья.

Удивительная херня. Напротив – я,

Ещё жив и мне от этого здорово.

26.08.19

В конце концов рутина может настигнуть каждого. Во всем виноват 21 век: у нас так много впечатлений на каждый час, что однажды даже самое любимое блюдо не вызывает интерес. Становится скучно. Кто как справляется со скукой. Одни часами сидят в интернете, переключаясь с сериалов на онлайн-игры, другие доходят и до наркотиков. Вкусная еда те же драгсы. Кто-то с удовольствием набирает килограммы, просто потому что ему скучно жить. Не всегда можно дать себе отчёт в этом. Однако и выход найти трудно. Нужно иметь способности устроить своё существование, как интересно, и наслаждаться тем, что есть. Не всегда удаётся. А кто говорил, что будет легко?

Ещё один выход, – уделять внимание мелочам. Проснулся, смотришь в окно, – небо грязное. Ну что ж, оденусь потеплее сегодня. По пути на кухню ударился мизинцем об кресло. Нужно быть внимательнее. Дальше чай, крепкий как яйца у Чака Норриса. Бутерброд с маслом и кусочком колбасы. Хлеб – бездрожжевой, колбаса, написано «натуральная», без вредных добавок. Хорошо. Позаботился о здоровье, пошел умываться. Зубная паста жжёт мятой и ментолом. Зато свежее дыхание. Собираешься. Тёплая одежда. Всё черное, как дань плохой погоде, дабы сильно не выделяться на её фоне. До выхода еще пятнадцать минут. Самое время ещё немного посидеть в кресле и позалипать в телефон. Бесполезная информация: новости про аварии в Африке, новый трек от «Gucci», беспорядочное листание мемов.

Пора. Выходя из дома, выкинуть мусор. Обвести взглядом родной район. Мимо идут дети в школу. Каркает ворона. Дорожка в грязи. Капает мелкий дождь. Десять минут и метро, полное таких же, как и ты, работяг, спешащих на работу. По пути читаешь или слушаешь музыку. Или всё вместе. Всегда было интересно, как у людей получается совмещать эти два занятия. Попробовал, получилась каша. Выключил музыку, но на книге сконцентрироваться не получилось. Аристотель с его «Государством» кажется унылым и бесполезным чтением сегодня. Куда интереснее рассматривать рекламу. «Ты до сих пор живешь без колонки DBL? Скорее в супермаркет. Скидка 15% на самую последнюю модель.». Ох. Хороша чертовка. И действительно, как я до сих пор живу без неё. Надо исправляться! Мысли перескакивают на зарплату, становится грустно. Напротив, девочка и мальчик показывают друг другу языки. Улыбаются. Диктор озвучивает мою остановочку, и я пробираюсь к выходу. Длинный, долгий тоннель вверх. Успеваешь достать наушники, включить музыку, завязать шнурки, почесать ногу, посмотреть новости в любимом паблике про спорт. Наконец-то. На работу заходишь с чувством собственного достоинства. Здороваешься. Делаешь вид, как будто выполняешь важные и сложные действия. Некоторые также серьезны. Некоторым пох. Пьют халявный кофе, громко смеются и играют в приставку. Кажется, Скорпион в очередной раз проломил череп Саб-Зиро.

– Что такой кислый? – приветствует меня коллега.

– Устал. Скучно.

– Точняк, – вздыхает он. – Как будто, я чертов робот, изо дня в день делаю одно и тоже. Ни шага в сторону.

Мы смотрим потухшими глазами вокруг.

– Вы идиоты, – усмехается Миша, услышавший наш диалог, – нужно больше кайфовать.

Сказав это, он закинул в рот «Skittles», запил его энергетиком и пошёл на улицу курить.

– Может с этими энергетиками жить интереснее, – чешет голову коллега.

– Хз, – отвечаю я.

Мы идём справить нужду и отправляемся к метро. Доставки начинаются. В наушниках играет «Это моя вечеринка…».

День проходит в беготне. Впрочем, как и все предыдущие. Вверх, вниз, вправо, влево. Клиенты не запоминаются. Один только важный дядька дал тебе на чай пятьдесят рублей. Это успех! Такие события – редкость. Теперь хотя бы есть деньги на обед. Ешь пирожок и запиваешь холодным чаем. Продолжаешь работу. И бегаешь до вечера. Наконец, всё. Квесты выполнены. Под «Jocelyn Flores» возвращаешься домой. Ужинаешь, чем придется. Моешься в душе. В душе скребутся кошки. Отвлекаешься на новый фильм про супергероев. Ложишься спать, чтобы завтра продолжить жить. Если это можно так назвать.

***

Сколько раз я говорил себе, что не следует придавать значение чужим словам. И всё-таки, они продолжают меня задевать. Это неприятное событие случилось в четверг. Холодный, пасмурный день. Беготня по работе с утра до позднего вечера. Где-то там, посередине, небольшой перерыв на обед. Вечером возвращение в офис. Тут, как всегда, веселье. Начальство пьет пиво, играет в PlayStation. Один кричит на другого, мол, тот – тупой кусок дерева. Я улыбаюсь. Парень, на которого наорали, разворачивается и уходит. Под руку попадаюсь я.

– Что смешного, косорылый?

– Как ты меня назвал?

– У тебя плохо со слухом?

– Нет, – отвечаю я, и понимаю, что проиграл.

Этот чувак уходит, а мне хочется провалиться. Сжимаю кулаки, ногти больно врезаются в кожу. Необходимо сдержать в себе эмоции, не показывать свою слабость на людях. Быстро сдаю документы и ухожу. Иду куда глаза глядят. В метро нельзя. По холодным улицам. Слезы прорываются наружу. Говорю себе: «Эй, дурак, ты чего плачешь?». А сам уже не могу остановиться. Сворачиваю во двор, где никого нет. Какой-то темный угол, вдали от фонарей. Разжимаю кулаки, и меня прорывает.