Читать книгу: «Делайте трудные вещи. Удивительная наука о настоящей выносливости», страница 3

оценивали стресс как вызов, а не как угрозу, во многом благодаря более точной оценке того, с чем они столкнулись; использовали разнообразные методы борьбы со стрессом, демонстрируя высокую степень когнитивной гибкости;

лучше обрабатывали внутренние сигналы, не реагируя на них; и не реагировали на негативные стимулы, а могли изменить свое физиологическое состояние.

Другими словами, солдаты обучали свою биологию и психологию работать в тандеме в трудные моменты. Дело не в том, что они не испытывали дискомфорта, а в том, что они нашли способы сохранять ясность мышления, когда все вокруг толкало их к хаосу. Высокоэффективные люди способны преодолевать трудности и вызовы с тем же спокойствием. Когда они попадают в ситуации, требующие жесткости, они не просто пробиваются сквозь них бульдозером, а преодолевают их с мужеством и изяществом.

У лучших из лучших есть еще один общий фактор. Нет, дело не в том, что они родились с экстраординарными способностями манипулировать своим внутренним миром, чтобы справиться с трудностями. Не в том, что у них иммунитет к стрессу и тревоге, поэтому они справляются с ситуациями легче, чем мы с вами. Их секрет? Когда они сталкиваются с дискомфортом, им всем хочется уйти. При экстремальном уровне дискомфорта наша биология и психология толкают даже самых стойких из нас к тому, чтобы сдаться. Я опросил десятки авторов, предпринимателей, руководителей, солдат и спортсменов, и почти у всех из них были моменты, когда им хотелось выбросить свою рукопись в мусорную корзину, когда они обсуждали, как выкрутиться из приближающегося дедлайна, или находили яму, в которую можно шагнуть, чтобы покончить со страданиями от гонки, которую они ведут. Негативные мысли об уходе – это нормально. Они не означают, что вы слабы. Это ваш разум пытается защитить вас.

Все мы сталкиваемся с внутренней борьбой, с множеством чувств, эмоций и мыслей, которые толкают нас к тому, чтобы упорствовать и бросать все на самотек. Иногда наш внутренний мир кричит нам, чтобы мы бросили, иногда он подталкивает нас к апатии и самодовольству. Джонатан Вай, плодовитый ученый из Университета Арканзаса, изучающий одаренное образование, рассказал мне, как он часто проигрывает эту внутреннюю битву: "Я нахожу себя уставившимся в пространство, избегающим писать и пересматривать различные работы и проекты. . . . Я часто выбираю те фрукты, которые висят ниже". Мы все сталкиваемся с подобной тягой, и понимание этого процесса – главное, чтобы справиться с ним.

Выбор трудного пути

Сегодня вечер пятницы. Вы сидите в своей квартире и терпеливо ждете. У вас есть планы, или, по крайней мере, вы так думаете. Ранее в тот же день ваш новый любовный интерес сказал, что пришлет смс в начале вечера, чтобы назначить свидание. Пять часов, шесть, семь – все они проходят без привычного жужжания вашего телефона, свидетельствующего о каком-то уведомлении.

Легкое чувство тревоги начинает проникать в ваше тело. Ваши плечи напрягаются, так как начинает нарастать беспокойство. Эти первые ощущения действуют как маленькая мигающая лампочка на приборной панели вашего автомобиля, посылая сигнал вашему бегущему разуму: "Эй, что-то происходит. Возможно, мне стоит обратить на это внимание". Вы отмахиваетесь от него. "Наверное, он задерживается на работе. Он скоро напишет". Тем временем взгляды на телефон учащаются: раз в пятнадцать минут превращаются в раз в пять минут и, наконец, переходят в постоянную проверку. Вначале телевизор отвлекает от работы, но по мере того, как длится ночь, ваше внимание все больше тяготеет к прямоугольному кусочку технологии, который является ключом к современному общению. По мере того как беспокойство перерастает в тревогу, ваш мир сужается. Отвлечься не удается. Ваш разум настраивается только на одно. Сигнал тревоги в вашей голове переключается с мигания на крик, с предупреждения на надвигающуюся катастрофу.

Спокойный внутренний диалог превращается в яростную внутреннюю дискуссию. Появляются ангел и дьявол, подталкивающие и тянущие нас к тому или иному действию. "Может, мне стоит написать ему? Нет, дайте ему свободу. Может, вместо этого написать ему в Snapchat? Это было бы слишком навязчиво. Он сказал, что напишет. Просто подожди". Вы чувствуете себя сумасшедшей, выходящей из-под контроля, ведущей нелогичную борьбу с самой собой. Ваше воображение разбушевалось, и появились видения того, как он вас выставил, а может, даже бросил на другом свидании. Вы впали в полное безумие.

В этот момент ваше внутреннее смятение переходит в реальное поведение. Вскоре последуют шквал сообщений или звонков вашему потерянному любовному интересу. Все мы, и мужчины, и женщины, бывали в такой ситуации. Все начиналось достаточно невинно – с ожидания, что он или она напишут. Дальше все пошло по спирали вниз, вниз, вниз, пока мы не превратились в иррациональный беспорядок. Мы превратились из уважаемого взрослого профессионала в отчаявшегося подростка. Мы превратились в руины.

Неважно, пытаетесь ли вы противостоять порыву бросить работу или заваливаете потенциального любовника сообщениями, ключ к стойкости – в умении ориентироваться в этой биологической и психологической какофонии. Я намекал на эту последовательность на протяжении всей этой главы, но давайте определим ее четко. Как мы переходим от дискомфорта к действию?

Чувство → Внутренние споры → Побуждение → Решение (испугаться или найти выход)

Мы испытываем какие-то ощущения или чувства, а в голове бушуют внутренние мысли, которые толкают и тянут нас в разные стороны. И чувства, и мысли подталкивают или побуждают нас к принятию какого-то решения. Бросить, упорствовать или изменить свои цели, прежде чем мы в конце концов примем решение.

Вместо того чтобы рассматривать их как отдельные этапы, воспринимайте их как мешанину, которая работает вместе. Иногда мы можем выделить каждое переживание: чувство грусти, затем размышление о нем, затем побуждение к действию из-за этого. В других случаях мы сразу переходим от малейшего ощущения к решению. Но каждый сегмент влияет на остальные. Прикосновение страха может выйти из-под контроля, если оно сопровождается чередой мыслей "а что если?". Когда мы измотаны или испытываем сильный стресс и тревогу, мы чаще всего выбираем быстрый путь, ищем выход любым возможным способом. Мы выбираем самый легкий путь.

Согласно последним научным теориям, мозг функционирует для поддержания порядка. Наш мозг – это машина по снижению неопределенности, готовая сделать все, чтобы свести к минимуму неожиданности, даже если это будет стоить дорого. Когда мы сталкиваемся с чем-то, что выбивает из колеи наше внутреннее состояние, мы пытаемся решить эту проблему. Мы ищем решение, которое переведет беспорядок в порядок. Иногда это означает сдаться, например, когда мы прошли треть пути проекта и не видим финиша на горизонте. Мы часто сдаемся, чтобы неизвестное стало известным. В других случаях это означает изменение наших ожиданий еще до начала выполнения задачи. Или это может означать исследование, принятие или избегание того, что вызывает беспокойство или дискомфорт. Неопределенность требует вывода. У нас есть врожденная потребность в завершении, как бы мы его ни достигли.

Стойкость заключается в том, чтобы заставить тягу к завершению в условиях неопределенности работать на вас, а не против вас. Это тренировка ума справляться с неопределенностью достаточно долго, чтобы вы могли подтолкнуть или направить свою реакцию в нужное русло. Создать пространство, чтобы вы не прыгали от беспокойства сразу к самому быстрому, но "правильному" решению. Первый шаг в переосмыслении жесткости – понять, где мы ошиблись, почему "бульдозерный" подход часто приводит к худшему результату. В оставшейся части этой книги мы разберем столпы, которые позволят нам проработать каждую часть этого цикла – от наших чувств до принимаемого решения.

Первый столп стойкости

Отбросьте фасад, примите реальность

Глава 2

Примите то, на что вы способны

В 1966 году президент Линдон Б. Джонсон учредил президентский тест на физическую подготовку. Он состоял из серии физических испытаний, призванных оценить спортивные способности человека и стимулировать школьников к физической подготовке. Большую часть своей истории тест состоял из забега на милю.

Когда я отправился в начальную школу Хауде, чтобы посмотреть, как группа учеников преодолевает восемь кругов грунтового 200-метрового трека, это не было похоже ни на один из тысяч забегов студентов и профессионалов, которые я наблюдал на протяжении многих лет. Когда миссис Пассмор крикнула "Поехали!", дети сорвались с места в мертвом спринте, чтобы вырваться вперед. Когда они преодолели первый круг, наступила реальность: им предстояло пройти долгий путь. Дети резко замедлили темп, превратившись из спринтера в бегуна. Для тех, кто находился в середине или в конце группы, переход от бега к ходьбе был еще более резким. В то время как несколько детей придерживались равномерной медленной рыси на средних кругах, остальные чередовали ходьбу с короткими, но быстрыми рывками бега, часто подбадриваемые учителем или другом. Неизбежно, когда приближалась финишная черта, все они делали последний рывок, спринт, который по скорости превосходил их первоначальный рывок с линии. Лучше всего описать этот забег как йо-йо, прыгающее туда-сюда между бегом и ходьбой. В отличие от своих юных сверстников, опытные спортсмены на выносливость придерживаются более оптимальной, равномерной стратегии темпа, оставаясь спокойными и уравновешенными. Как же нам перейти от стратегии спринт/ходьба к более предпочтительному, равномерному темпу?

Когда речь идет практически о любой задаче на выносливость, будь то езда на велосипеде, плавание или бег, мы используем простую метрику для точной настройки темпа: ощущение усилия. Современные теории предполагают, что у нас есть своего рода внутренняя карта, приблизительно определяющая, насколько тяжелой должна быть гонка в каждый конкретный момент. Наш разум знает, что если мы участвуем в длинной гонке, например марафоне, то первые несколько миль должны быть относительно комфортными. Если же они кажутся тяжелее, чем ожидалось, это сигнал о том, что нужно сбавить темп, иначе потом могут возникнуть проблемы. Мы используем усилия как своего рода внутренний датчик бензина, сравнивая, как быстро наш автомобиль сжигает топливо и как далеко нам осталось проехать. В области науки об упражнениях существует простая формула, которая диктует, как мы используем усилие для управления темпом и, в конечном счете, нашими результатами:

Производительность = Фактические потребности ÷ Ожидаемые потребности

Если темп кажется вам более комфортным, чем вы ожидали, вы поднимете его. Если же темп будет сложнее, чем вы ожидали, наши ощущения боли и усталости возрастут, наш внутренний диалог станет негативным, и мы, скорее всего, сбавим темп. Если вы дойдете до четвертой мили марафона и уже запыхаетесь, то, возможно, начнете психовать и бросите бежать. В каждой точке пути наш мозг делает внутренний расчет, насколько это труднее или легче, чем ожидалось. Боль и усталость – это способ нашего тела подтолкнуть нас к коррекции курса. Мы не можем выдерживать такой темп, поэтому нам лучше сбавить обороты. Если мы не прислушаемся, наше тело возьмет дело в свои руки, отключив нас, чтобы предотвратить катастрофический сбой или повреждение, как автомобиль, у которого бензин закончился за несколько миль до пункта назначения.

Более выносливый бегун – это не тот, кто ослеплен амбициями или самоуверенностью, а тот, кто может точно оценить требования и ситуацию. Магия заключается в согласовании реальных и ожидаемых требований. Когда наша оценка своих возможностей не совпадает с требованиями, мы получаем школьную версию производительности. Начинаем проект с безрассудной уверенностью, а потом смотрим вверх и понимаем, сколько работы он влечет за собой. При таком несоответствии мы скорее всего начнем сомневаться и сомневаться в своих силах и в конце концов откажемся от задуманного. Когда реальные и ожидаемые требования совпадают, мы способны довести темп до совершенства или, если говорить о спортивной сфере, выполнить работу на уровне наших текущих возможностей. Именно поэтому опытные писатели не берутся за первый черновик, ожидая совершенства. Они понимают, что он будет грязным и часто не очень хорошим. Вопреки старой мудрости о крутости, нотка реалистичного сомнения помогает нам двигаться вперед и повышает вероятность того, что мы будем упорствовать.

Упорство – это принятие реальности того, где мы находимся и что нам предстоит сделать. Не обманывать себя, не наполнять себя ложной уверенностью и не жить в отрицании. Все это просто заставляет нас спринтерски бежать вперед, а после столкновения с реальностью замедлить шаг. Жесткость начинается задолго до того, как мы выходим на арену или на сцену. Все начинается с наших ожиданий.

Угроза смерти

Подниматься по лестнице на крышу дома – не самое опасное занятие. Хорошо сделанная лестница прочна и долговечна, она оснащена ступеньками, чтобы сделать короткий подъем на вершину как можно более неспешным и устойчивым. Несмотря на относительную безопасность такого похода, когда мы впервые преодолеваем несколько нижних ступенек, по телу пробегает волна беспокойства. Возможно, даже появляется нотка страха и мысли "А что, если я упаду?". Если мы смотрим вниз, приближаясь к верхним ступеням, эти чувства усиливаются. Мы можем рационализировать свои переживания, полагая, что падение маловероятно. И даже если мы оступимся и упадем на землю, то, скорее всего, отделаемся синяками, но выживем. По мере того как мы смиряемся с ролью разнорабочего и привыкаем подниматься по лестницам, страхи и чувства рассеиваются. Тревога и страх постепенно исчезают. Мы чувствуем себя в безопасности.

А теперь представьте, что вместо того, чтобы смотреть вниз с высоты десяти футов и стоять на надежной металлической ступеньке, вы смотрите вниз, на землю, которую едва видите, на тысячи футов ниже. Вместо надежной ступеньки вы стоите на скале с почти полным отсутствием выступов или уступов. Ноги и руки зацепились за незначительные отклонения поверхности скалы, держась за части камня, которые могут выступать из поверхности в лучшем случае на несколько миллиметров. Вы не цепляетесь за уступ всеми руками; только кончики пальцев фиксируют вас на поверхности гранитной стены. И в отличие от любого здравомыслящего человека, пытающегося взобраться на вертикальную стену, здесь нет страховочной сетки. Никаких веревок, чтобы закрепить вас за стену, чтобы защитить вас от падения на смерть в случае, если вы неправильно поставите палец или ногу. Только вы, один на стене. Добро пожаловать в мир свободного соло.

В июне 2017 года альпинист Алекс Хоннольд столкнулся с такой проблемой, взобравшись на Эль-Капитан, трехтысячефутовый вертикальный гранитный монолит в Йосемитском национальном парке. Он сделал это без веревки и страховочной обвязки, а узкая хватка рук и ног не позволила ему упасть и разбиться насмерть. Для того чтобы решиться на такой подвиг, мастерство скалолазания – само собой разумеющееся, но как справиться со страхом, тревогой и давлением? Когда большинство из нас смотрят вниз с балкона третьего этажа своего гостиничного номера и испытывают страх, наклонившись над краем, как Хоннольд смог совладать со своими эмоциями и внутренним диалогом, чтобы справиться с этой задачей? Его прозвище, "No Big Deal", дает подсказку.

Невролог Джейн Джозеф заглянула в мозг Хоннольда, чтобы найти ответ. Лежа в аппарате фМРТ для сканирования кровотока в мозге, Хоннольд наблюдал, как перед его глазами промелькнула серия тревожных образов. Представьте себе изуродованные окровавленные трупы или туалет, наполненный фекалиями. Картинки, способные заставить содрогнуться практически любого человека. Даже если у нас нет висцерального опыта, даже для самых сильных из нас наш мозг выдаст нас внутренним знаком провокации. В миндалевидной части мозга под названием миндалина должна загореться лампочка. У миндалины много функций, главная из которых – обнаруживать угрозы и реагировать на них. Когда отвратительные или угрожающие картинки, подобные тем, что показывали Хоннольду, вызывают в миндалине триггер, разворачивается каскад событий, которые в конечном итоге приводят к выбросу гормонов и активизации нервной системы. Мы называем это реакцией на стресс.

В разговоре, запечатленном в журнале Nautilus, Хоннольд спросил, считаются ли изображения горящих детей стрессом. Несмотря на то что Джозеф заверил его, что такие кадры обычно вызывают некое эмоциональное возбуждение даже у скалолазов и адреналиновых наркоманов, Хоннольд ответил: "Потому что я не могу сказать наверняка, но мне было все равно". И, как позже увидит Джозеф, Хоннольд не притворялся. Его мозг повторял его ощущения. В мозге не было никаких цветных вспышек, указывающих на активность зон мозга, воспринимающих угрозу и страх, – только серый цвет. Миндалина Хоннольда не отреагировала ни на один тревожный образ. Ни единого всплеска активности. Возможно, секретное оружие Хоннольда в том, что его эмоциональная реакция похожа на монашескую. Когда остальные нажимают на кнопку паники, направляясь к сумасшествию, разум Хоннольда наслаждается пейзажем, спокойно думая: "Здесь нет никакой угрозы".

Хоннольд не сверхчеловек. Вскоре после своей первой попытки взойти на Эль-Капитан Хоннольд сказал: "Это отстой. Я не хочу быть здесь. С меня хватит". Он отказался от попытки, объяснив: "Я не знаю, смогу ли я попробовать, когда все смотрят. Это слишком страшно". Дело не в том, что Хоннольд никогда не испытывает угрозы, что его миндалины никогда не загораются. Это происходит тогда, когда ему это нужно. В тот день страх зазвучал, и он прислушался к нему, чтобы не допустить катастрофы. Он подождет, чтобы достичь своей цели в другой день.

Благодаря удаче, правильным генам и бесчисленным часам умственных и физических репетиций Хоннольд отладил свой механизм обнаружения угрозы так, чтобы он срабатывал, когда что-то действительно не так. Не тогда, когда на экране компьютера появляются картинки, а когда он не может выполнить поставленную задачу. Система тревоги нашего организма легко настраивается. Нам не нужно быть монахами и крутить ручки, чтобы настроить свою чувствительность. Мы просто должны лучше уметь прогнозировать.

Исследования показывают, что более выносливые люди способны воспринимать стрессовые ситуации как вызов, а не как угрозу. Вызов – это нечто трудное, но преодолимое. С другой стороны, угроза – это то, что мы просто пытаемся пережить, пройти через нее. Такая разница в оценках объясняется не непоколебимой уверенностью в себе или тем, что более жесткие люди преуменьшают трудности. Скорее, те, кто способен воспринимать ситуацию как вызов, развили в себе способность быстро и точно оценивать ситуацию и свои возможности справиться с ней. Честная оценка – это возможность получить более точные данные для прогнозирования. Подобно эпидемиологу, предсказывающему реакцию населения на новый вирус, более точная оценка позволяет нам запустить реакцию, необходимую для данной ситуации и момента.

Оценка мира вокруг нас

Всякий раз, когда мы сталкиваемся с новой или стрессовой ситуацией, наш организм делает все возможное, чтобы подготовиться к предстоящему. Но мы не ждем, чтобы узнать, что именно это за шум в щетке или зависит ли наша работа от презентации в зале заседаний. Наше тело обманывает. Вместо того чтобы ждать, когда мы узнаем, опасна ли задача, наш мозг делает свои предположения о том, что нам нужно для выживания или процветания. Именно поэтому вы чувствуете нервозность или учащенное сердцебиение задолго до того, как выходите на сцену. Именно поэтому в ожидании, пока самолет наберет нужную высоту, чтобы выпрыгнуть, начинающие парашютисты испытывают страх, а парашютисты-ветераны – волнение. В организме новичков выделяется кортизол, а у ветеранов – больше адреналина. Одно и то же событие, но организм выделяет разные гормоны, чтобы подготовиться к предстоящему. Будь то подъем по лестнице или в гору, наша биологическая реакция и сопутствующие ей ощущения зависят не только от фактического опыта, но и от наших ожиданий. То, как мы видим мир, формирует нашу реакцию на него.

Прежде чем мы выходим на сцену или на поле для битья, наше тело уже находится в состоянии готовности к выступлению. Прилив адреналина", который мы ощущаем, призван подготовить нас к прыжку из самолета или выходу на старт. И, как следует из этой поговорки, это ощущение вызвано внутренней средой, состоящей из активации нервной системы и гормонального выброса. Наше тело использует эти химические реакции, чтобы подготовиться к тому, с чем нам предстоит столкнуться.

Стрессовая реакция готовит нас к действию. Мы склонны думать о ней как о бинарном выборе: бороться или бежать. Но на самом деле у нас есть множество различных способов подготовиться к тому, что нас ожидает. Именно сочетание гормонов и активности нервной системы подталкивает нас к определенной реакции. Всплеск адреналина готовит нас к быстрому движению. Одновременно гормон окситоцин подталкивает нас к групповым усилиям, чтобы преодолеть опасность, а кортизол высвобождает жизненно важные источники топлива в клетках, чтобы подготовить наши мышцы и разум к работе в течение следующих нескольких часов. С каждым изменением количества или типа ингредиента в рецепте мы меняем все – от текстуры до вкуса.

Одни реакции готовят мышцы к действиям, другие открывают или замедляют кровоток, третьи заставляют иммунную систему готовиться к потенциальному повреждению или травме. Как будто в нашем организме есть своя собственная система 911, которая решает, куда послать скорую помощь, полицейских, пожарных, социального работника или спецназ. Как он узнает, кого послать? Именно наша оценка ситуации и самих себя во многом определяет, какой путь мы выберем: защиту или лобовую атаку.

Похожи ли мы на марафонцев-экспертов, способных сопоставить ожидаемые усилия в любой момент гонки с реальным опытом? Или мы похожи на школьников, которые неправильно оценивают, насколько сложным будет бег на милю? Совпадает ли наша оценка своих навыков с оценкой требований ситуации? Несоответствие между требованиями ситуации и нашей способностью справляться с ней не только определяет результаты бега, но и то, какой будет реакция на стресс. Когда мы воспринимаем стрессовую ситуацию как нечто, способное причинить физический или психологический вред, мы, скорее всего, испытаем реакцию угрозы – выброс кортизола и переход к обороне и защите. Наше тело запускает реакцию угрозы, когда мы сталкиваемся с требованиями, с которыми не можем справиться. Подобно начинающим парашютистам, мы просто пытаемся выжить. Как нам выйти из этой ситуации, сохранив физическое и психологическое здоровье? Мы меньше рискуем, играя, чтобы не проиграть, вместо того чтобы играть, чтобы выиграть.

С другой стороны, если мы видим в стрессовом факторе возможность для роста или обретения успеха, что-то сложное, но с чем мы можем справиться, мы с большей вероятностью испытаем реакцию вызова. Вместо того чтобы полагаться в основном на кортизол, наш организм выделяет больше тестостерона и адреналина. Мы переключаемся на то, чтобы понять, как выиграть игру, как достичь своей цели. Не то чтобы реакции на вызов или угрозу были хорошими или плохими – у каждой из них есть своя цель. Если мы встречаем на тропе медведицу, защищающую своих детенышей, нам нужна реакция угрозы: мы замираем, оцениваем ситуацию и спокойно отступаем. Но когда мы пытаемся добиться максимального результата, смотреть на мир через призму угрозы – это не то, что нам нужно. Мы хотим воспринимать задачу как вызов. От того, как мы оцениваем себя и ситуацию, зависит, каким путем мы пойдем.

Если ожидания частично определяют то, что мы чувствуем, думаем и делаем, не лучше ли преуменьшить трудности? Сказать себе, что задача не будет такой уж трудной или болезненной? Когда ожидаемые усилия отличаются от фактических, наш мозг корректирует курс. Степень несоответствия определяет реакцию. При большом несоответствии между ожиданиями и реальностью наш мозг перестраивается. Если мы шли на тест, думая, что он будет простым, то при первых признаках сложности мозг как будто говорит: "Эй! Что это такое? Это не должно быть сложно!". В результате, вместо того чтобы найти способ преодолеть дискомфорт, мы отключаемся. Мы переходим в режим полной защиты. Мы замираем.

Не лучше ли готовиться к худшему? Идти на гонку, презентацию или проект с ожиданием, что это будет самая сложная и ответственная задача, с которой мы когда-либо сталкивались? По сценарию гонок, если мы ожидаем огромного испытания, а оно окажется легче, чем ожидалось, мы поднимем темп и покажем лучшие результаты! Неправильно. Если наши ожидания слишком сильно отклоняются в другую сторону, наш мозг переходит в режим, который я называю "В чем смысл?". Задача будет настолько выходить за рамки наших возможностей, что нет смысла использовать весь свой резерв, чтобы принять вызов. Мы обречены еще до начала работы. Наша способность быть "выносливым" и справляться с трудностями начинается задолго до того, как мы сталкиваемся с какими-либо трудностями. Она начинается с принятия реальности ситуации и того, на что вы способны.

МАКСИМАЛЬНАЯ ПРОЧНОСТЬ

Наша оценка ситуации как угрозы или вызова зависит от воспринимаемых требований стрессора и наших возможностей справиться с ними. Есть ли у нас ресурсы, чтобы справиться с требованиями?

Столкновение с реальностью

"Легко быть жестким, когда знаешь, что можешь справиться с ситуацией. Настоящее испытание приходит тогда, когда ты не можешь", – рассказал мне о своем опыте мой бывший спортсмен Древан Андерсон-Каапа. В колледже Древан был трехкратным чемпионом конференции, а также представлял свою страну на Всемирных студенческих играх. Но Древан не просто выигрывал забеги – он находил способы извлечь максимум пользы из своего тела, независимо от ситуации. В команде по легкой атлетике Хьюстонского университета он стал своего рода живой легендой, а истории о его героизме передавались каждому новому классу студентов. Однажды, выиграв индивидуальную гонку на чемпионате, он вызвался бежать 4х400 – соревнование, в котором он не участвовал за всю свою студенческую карьеру. Мало того, что это было непривычно, так еще и командный зачет был практически равным, и тот, кто выигрывал эстафету, получал командный титул. Несмотря на то, что ему предстояло победить, он подошел к двум тренерам, которые оказались легендами легкой атлетики Карлом Льюисом и Лероем Барреллом, и заявил: "Я побегу, и я буду якорем", поставив себя в один ряд с самыми быстрыми бегунами в легкой атлетике колледжа. Конечно же, он одержал победу, с ревом вернувшись на последние 50 метров и завоевав командный титул.

Но Древан выделялся не только своими достижениями в беге. Во время учебы в колледже он не только соревновался на элитном уровне, но и получил степень магистра и участвовал в ROTC. После окончания колледжа он перешел от представления своей страны на беговой дорожке к службе в армии. Когда речь заходит о жесткости, я встречал очень мало людей, которые олицетворяют это слово. Древан – один из них.

Когда осенью 2018 года мы сидели за моим кухонным столом и обсуждали тему жесткости, он продолжил свои наблюдения из мира спорта и армии: "Все носят маску. Мы носим фасад, создавая внешний образ того, кем мы хотим быть. Но когда вы находитесь в стрессовой ситуации, эта маска исчезает, и остается то, что находится под ней. Стресс обнажает вас". Когда я попросил Древана объяснить, что он имеет в виду, он рассказал о двух разных масках, которые он наблюдал во время своей спортивной и военной карьеры. Во-первых, это человек, который выглядит соответствующим образом, демонстрируя браваду и уверенность в себе. Это был спортсмен, который говорил о многом, преуменьшая при этом сложность поставленной задачи. "Это будет проще простого", – говорили они перед игрой. Но как только что-то шло не так, вся эта самоуверенность улетучивалась. Они становились робкими, неуверенными в своих силах и отступали, когда им бросали вызов в самой сложной части гонки. Вторая версия поначалу кажется похожей. У них тоже есть чувство уверенности, они излучают уверенность в том, что справятся с тем, что им предстоит. Но, стоя на стартовой линии, они не преуменьшали того, что им предстоит, а ясно представляли себе сложность поставленной задачи.

Один пример привлек внимание. Когда Древана и его спутников бросили посреди леса в рамках тренинга по выживанию, с минимальным запасом провизии и в условиях крайнего недосыпания, им пришлось испытать свои навыки на прочность. Когда уровень энергии снижается, ваш мир сужается и сводится к удовлетворению основных потребностей: еде, воде и сну. Все остальное не имеет значения. Легко забыть о группе и сосредоточиться на себе. Древан наблюдал, как несколько его товарищей, которые несколькими днями ранее были сосредоточены на команде и были чрезвычайно уверены в своих силах, падали под воздействием стресса, вызванного выживанием. Эти люди брали больше, чем положено, из ограниченных пайков или урывали несколько лишних минут сна, когда должны были освободить своего коллегу от вахты. Остальная часть группы сохраняла дисциплину, не теряя когнитивной смекалки и командной собранности, несмотря на ситуацию. В обычных условиях проявить твердость легко. В экстремальных условиях – не очень. Мы по умолчанию выбираем легкий путь.

Когда я спросил Древана, чем отличаются люди, способные сохранять спокойствие, он ответил: "Когда есть разница между тем, что вы проектируете, и тем, на что вы способны, все рушится в стрессовых ситуациях. Если же вы честны с собой и признаете свои сильные и слабые стороны, на что вы способны и что может вас напугать, то сможете смириться с тем, с чем столкнулись, и справиться с этим. Вы, идущий по улицам, и вы, застрявший в джунглях, не так уж сильно отличаются друг от друга. Так что вы можете оценить ситуацию ясными глазами и ожиданиями, а не пытаться жить по каким-то ложным стандартам. В треке было то же самое. Те, кто считал, что должен выкладываться на 110 процентов, неизбежно разваливались на части. Те, кто выходил на старт и думал: "Это будет легко" или "Это будет очень трудно", не показывали высоких результатов. Они жили в измененной реальности. Те, кто сказал: "Вот на что я способен. Вот чего требует гонка. Я буду действовать, основываясь на этих двух вещах". Именно они показывают стабильные результаты".